опасным, переломов нет, небольшой ушиб на голове, может быть сотрясение, но вряд ли… Понимаете, в моем возрасте совершенно не хочется провести одни из последних дней за решеткой, а я виноват, без сомнения… Не заметил вас, вы как привидение появились перед глазами… Такая прозрачная, бледная… Но если вы настаиваете, я, конечно, отвезу вас в больницу…
- Нет-нет, спасибо, что не оставили на улице, но в больницу и правда не стоит… - залепетала я. Ага, больницы мне еще только не хватало для полного счастья. – Я лучше… Я сейчас…
Тут я увидела свой блокнот и осеклась. Он стоял на столе, на самом видном месте, а Женя старательно делал вид, что он просто рисунок, и не шевелился.
- У него плохо получается, - проследив за моим взглядом, доверительно прошептал на ухо старик, от чего я вздрогнула.
Пожилой мужчина улыбался, а я, осмотревшись, поняла, что лежу на коричневом диванчике в уютной, довольно старомодной гостиной. Круглый стол, украшенный узорчатой скатертью, ваза с цветами, расписанные тарелочки на полочке и картины… Много-много картин, развешанных по стенам. Вот качнувшаяся ветка сирени, а там приземлившиеся на раму и тут же растаявшие снежинки, склонивший набок голову снегирь, клюнувший ягоду рябины, бушующий водопад, над которым сияет радуга... У меня дыхание в горле сперло. Одаренный!
- Это картины жены, - печально покачал он головой, с легкостью отгадав мои мысли. – Все, что от нее осталось…
- Она была… талантливой, - честно выдохнула я, скользя взглядом по ее работам. Живым, в отличие от нее. И стало как-то жутковато.
-Да, - не стал он спорить и с грустью добавил. – Талант всегда отнимает много сил…
Я отчего-то поежилась, но уже через минуту поняла отчего. Мужчина пытливо смотрел прямо на меня.
- Что же ты натворила, девочка… - сокрушенно произнес он, и меня окатило волной жалости. Жалости, в которой я не нуждалась, как бы ни жалко выглядела на самом деле.
Видимо, он почувствовал мое раздражение, потому что мягко улыбнулся и положил свою ладонь на мое запястье. Она была сухая и теплая, но чужая, я еле поборола в себе желание отодвинуться и усмехнулась про себя – мало того, что жалкая, так еще и зашуганная. Когда это я успела такой стать?
- Не обижайся, я уже говорил, что ты похожа на призрак, - он приподнял мою руку на уровень глаз. – Кожа тонкая, почти прозрачная, сквозь нее даже косточки просвечивают…
Я с удивлением проследила за его взглядом, и дыхание застряло у меня где-то на полпути в легких. Он не преувеличивал – солнечный свет с легкостью проходил сквозь мою руку, как через тонкие шторы на окнах.
- Пара часов, не больше, - со знанием дела произнес он.
- Ч-что? – рассеянно повернула я к нему голову.
- Пара часов, - повторил он. – Тебе осталось не больше двух часов…
- А потом? – я снова подняла свою руку к свету, растопырила пальцы, завороженно разглядывая, как солнечные лучи, лишь слегка рассеиваются, проходя через прозрачную розово-золотистую ладонь.
Мужчина развел руками.
- Нет-нет, спасибо, что не оставили на улице, но в больницу и правда не стоит… - залепетала я. Ага, больницы мне еще только не хватало для полного счастья. – Я лучше… Я сейчас…
Тут я увидела свой блокнот и осеклась. Он стоял на столе, на самом видном месте, а Женя старательно делал вид, что он просто рисунок, и не шевелился.
- У него плохо получается, - проследив за моим взглядом, доверительно прошептал на ухо старик, от чего я вздрогнула.
Пожилой мужчина улыбался, а я, осмотревшись, поняла, что лежу на коричневом диванчике в уютной, довольно старомодной гостиной. Круглый стол, украшенный узорчатой скатертью, ваза с цветами, расписанные тарелочки на полочке и картины… Много-много картин, развешанных по стенам. Вот качнувшаяся ветка сирени, а там приземлившиеся на раму и тут же растаявшие снежинки, склонивший набок голову снегирь, клюнувший ягоду рябины, бушующий водопад, над которым сияет радуга... У меня дыхание в горле сперло. Одаренный!
- Это картины жены, - печально покачал он головой, с легкостью отгадав мои мысли. – Все, что от нее осталось…
- Она была… талантливой, - честно выдохнула я, скользя взглядом по ее работам. Живым, в отличие от нее. И стало как-то жутковато.
-Да, - не стал он спорить и с грустью добавил. – Талант всегда отнимает много сил…
Я отчего-то поежилась, но уже через минуту поняла отчего. Мужчина пытливо смотрел прямо на меня.
- Что же ты натворила, девочка… - сокрушенно произнес он, и меня окатило волной жалости. Жалости, в которой я не нуждалась, как бы ни жалко выглядела на самом деле.
Видимо, он почувствовал мое раздражение, потому что мягко улыбнулся и положил свою ладонь на мое запястье. Она была сухая и теплая, но чужая, я еле поборола в себе желание отодвинуться и усмехнулась про себя – мало того, что жалкая, так еще и зашуганная. Когда это я успела такой стать?
- Не обижайся, я уже говорил, что ты похожа на призрак, - он приподнял мою руку на уровень глаз. – Кожа тонкая, почти прозрачная, сквозь нее даже косточки просвечивают…
Я с удивлением проследила за его взглядом, и дыхание застряло у меня где-то на полпути в легких. Он не преувеличивал – солнечный свет с легкостью проходил сквозь мою руку, как через тонкие шторы на окнах.
- Пара часов, не больше, - со знанием дела произнес он.
- Ч-что? – рассеянно повернула я к нему голову.
- Пара часов, - повторил он. – Тебе осталось не больше двух часов…
- А потом? – я снова подняла свою руку к свету, растопырила пальцы, завороженно разглядывая, как солнечные лучи, лишь слегка рассеиваются, проходя через прозрачную розово-золотистую ладонь.
Мужчина развел руками.
