— Ну вы братцы и даете! — старпом выходя покосился сначала на Рууда, потом на Шамсиева с Берестовым и удалился, что-то ворча себе под нос.
— Сиди, сиди, — положил руку на плечо Рууда Мормон. — Это у нашего старпома шпиономания обострилась по осени. В деревенском пареньке агента «Черного крота» заподозрил, а теперь еще намекает, будто ты и в картах и навигации разбираешься. Чудак человек.
Про агента Рууд ничего не понял, а вот огромных размеров карта его очень даже заинтересовала.
Мормон, тем временем, вышел вслед за остальными, а капитан присоединился к тем двоим, что колдовали над разноцветным полотнищем.
Мальчик же, стараясь ничем не обнаружить свой интерес к тому, что происходит в углу кают-компании, непринужденно болтал ногами и прихлебывал горячий чай.
Смуглый усатый парень по имени Али все все это время производил довольно странные манипуляции с диковинным прибором, похожим на два колеса от телеги вплетенные друг в друга под прямым улом, а по середине этих колес без устали вращался смешной механизм этакий живчик. Была бы Рууда в свое время такая штуковина, он мог бы жить безбедно, собирая с ротозеев на городском рынке Роттердама патроны и байеры за одну только ее демонстрацию.
Ух и интересно же. Посмотрит, посмотрит Али на эту хреновину и что-то запишет в свою маленькую книжечку. Его белобрысый товарищ, косая сажень в плечах, не делал ничего интересного, просто водил дощечкой по карте и тоже что-то записывал. О чем они говорили между собой, мальчик, естественно, понять не мог. А когда Рууду удалось увидеть то, над чем корпел Семен, он и вовсе был разочарован. Эта, с позволения сказать карта, на карту совсем и не была похожа. Так — черточки, черточки и какие-то бурые пятна. Ни речек, ни названия городов.
Наконец, набравшись смелости, Рууд подошел к Али и заглянул через его плечо:
— Что это? — спросил он, показывая на прибор.
— Механический гироскоп, — ответил Али не оборачиваясь. — Электроникой сейчас пользоваться нельзя, иначе нас точно запеленгуют. Вот и приходиться извращатся этим артефактом.
— А что такое гироскоп?
— Иди, мальчик, не мешай. Некогда мне тут лекции читать по инерциальным системам навигации.
— У-у…
— Хочешь прогуляться на свежем воздухе? — капитан наконец отошел от своих подчиненных, продолжавших трудиться в поте лица.
Рууд как-то сразу и не нашелся что ответить. С одной стороны ему порядком надоело сидеть в четырех стенах, а с другой он прекрасно помнил чего ему стоила последняя прогулка. Вернее он думал, что помнил.
Не особо яркое осеннее солнце клонилось к закату, окрашивая в хищные тона близлежащие холмы и дорогу, уходящую в сторону туманной опушки леса. Запах жженых листьев и свежевспаханной земли буквально сшибал с ног. С непривычки у Рууда закружилась голова. У его спутников любоваться красотами природы времени не было и они, не мешкая, занялись тем, зачем собственно и выбрались наружу.
Понаблюдав какое-то время, как Али возится еще с одним чудным прибором, состоящим из нескольких трубочек, соединенных двумя плоскими дугами, мальчик двинулся вдоль еще дымящегося бока подземного монстра, ставшего ему домом на несколько последних дней. Близко к нему Рууд подходить не решался. И дело тут вовсе не в том, что от титановой обшивки исходил не ослабевающий жар. Дело в другом. Не смотря на то, что вот он, Рууд, вроде бы и сам только что выбрался из плавно отъехавшей дверцы на правом боку чудовища, а поди же ты оно все еще внушало ему благоговейный ужас. Рядом с исполинской тушей мальчик чувствовал себя жалким, никчемным и беззащитным. Он прекрасно помнил сколько бед натворила такая вот штуковина в его родном монастыре и в районе станции «Парквег» в Роттердаме.
Далеко не уходи, — крикнул ему Гоша, поправляя на плече ремень от невиданной доселе Руудом винтовки. Он тоже вышел наружу вместе с другими обитателями подземного исполина. Только в отличие от Семена и Али, невидящих ничего кроме своих хреновин, Гоша и двое его напарников расположились вокруг них и внимательно смотрели в сторону леса и на дорогу.
Пошаманив еще пару минут Али и Семен сложили все причиндалы в маленький сундучок, и небольшая экспедиция двинулась в сторону кормового люка.
Рууд чуть задержался на скользком овальном пороге и обведя взором окрестности, набрал полные легкие свежего воздуха, как будто хотел надышаться про-запас.
Через полчаса о внезапном визите гостей из преисподней напоминала лишь огромная борозда, черным шрамом наискосок пересекшая бесхозное поле.
— Ну вот, еще немного, и обед будет готов, — очередная картоха булькнув, присоединилась к сотне таких же, ожидающих своей незавидной участи на дне огромного чана. Утешает лишь одно, что жариться на адском пламени картофелины будут уже совсем скоро, а у него, Рууда, есть еще какое-то время.
Мальчик вытер со лба брызги, долетевшие до него от чана с картошкой и опять уставился а пляшущее пламя костра.
— Сорри, — Леха, служивший на русской подземной лодке юнгой, поднял правую руку вверх.
— Сорри, это же ведь не русское слово, — Рууд вопросительно посмотрел на сидевшего слева от него Гошу.
— Да, это по-английски. Леха у нас в разведчики готовится, изучает язык противника, хотя я лично считаю, что разведчик должен прежде всего знать язык местного населения. Ну чтобы можно было вербовать осведомителей, узнавать о дислокации противника и вообще получать другую ценную информацию, — затараторил Гоша, слегка запнувшись на слове «осведомители», но видя, что Рууд никак на это не отреагировал, бодро продолжил дальше, — я-то именно поэтому и выучил ваш язык, а у Лехи вообще мать из Северного Брабанта, сам бог велел.
— А я своих мать и отца не помню, — Рууд вырезал глазок из картофелины и аккуратно положил ее в чан. — Мы со старшим братом жили, пока он не умер.
— И у меня вообще никого из родных не осталось. Мама с охоты не вернулась, и папа рано умер, когда ему еще и девяноста не было. Он во время войны радиации на большой земле нахватался, беженцев спасал. У Лехи матери тоже уже в живых нет. Она на нашей ба… в общем как и все местные лишь до двадцати пяти дотянула. Зато отец жив-здоров. Мормона видел? Он у нас отец-герой. У Лехи братьев-сестер по городам и весям полным полно. Он всех их и не знает.
— Скажи ему, что я не обиделся.
— Да ладно, он и так понял, — Гоша взял очередную картофелину.
— А я ведь вас до последнего времени про себя демонами называл, — Рууд улыбнулся.
— Да нам и не привыкать, — засмеялся Григорий. — Знаешь как наша лодка называется по классификации НАТО? «Devil incarnate» — «Исчадие ада». Любят они звучные и страшные названия и своей и нашей технике давать. «Черный ястреб», «Морской волк», «Черный крот»…
Рууд тоже засмеялся. Пламя костра подсвечивая Гошино лицо снизу и впрямь придавало ему какое-то дьявольское выражение. Вон и у Лехи глаза блестят, лицо чумазое — чисто чертенок. Да и сам Рууд, наверное, выглядит не лучше.
— Ну так вот, на чем я остановился? Для разведчика главное слится с местным населением и никак не выделятся… — Гоша глубоко вздохнул, чтобы продолжить свою тираду о разведке и всем таком, но Рууду хотелось узнать совсем о другом и поэтому он рискнул перебит своего единственного собеседника за последние несколько недель. Если конечно не считать капитана. Но капитана с тех пор ему так и не довелось увидеть. Слишком он занятой человек. Еще бы, ведь под его началом почти шестьдесят человек, да и управлять такой махиной как К-251 это совсем не то, что стареньким грузовичком механиков.
— А почему Леха учит язык англов? Ведь сколько я себя помню, ни разу не видел ни одного из них в наших крях. Франки, Готы и даже Пшеки попадались, а Англы никогда.
— Ну какие вы все-таки дикари! Англы Франки, Готы… Совсем истории не знаете. По-английски еще говорят и американцы, а «Черный крот» как раз американская подлодка и есть.
— А почему вы с ними воюете и зачем ваша подлодка вообще здесь?
Эх, — Гоша вздохнул и пошевелил веткой поленья, — за больное задел. Думаешь нам все не охота вернуться домой? Еще как охота. Даже нам с Лехой. Нам, которые Росии и в глаза не видели. Но ведь эти гады не дают. Рассекают, понимаешь тут под землей и время от времени запускают ракету с ядерной боеголовкой по нашим местам. И не спрашивай что это такое, долго объяснять. Я потом тебе как-нибудь расскажу.
— А я и сам приблизительно знаю, мне мой напарник рассказывал, — Рууд вспомнил тот свой первый разговор о войне с вимом в его каморке на «Парквег».
— Ну тем более, раз знаешь, значит тебе и объяснять не надо, почему еще много лет назад наши старейшины приняли решение отправить единственную уцелевшую после войны Субтеррину на поиски «Черного крота». Только вся беда в том, что у нас почти совсем не осталось чем ответить этим засранцам. Пара крылатых ракет с тактическим ядерным зарядом и все. Отстрелялись мы во время войны по полной. А у них полным полна коробочка, вот и шарашат.
— Часто?
— Системы никакой нет. То раз в десять лет, то каждые полгода. Наверное тогда, когда у их капитана случается припадок шизофрении. А представляешь как тяжело все это видеть? То есть я сам вживую ни одного пуска не видел, только на экране георадара. Но ведь знаешь, что через несколько минут, там в России не будет еще одного города, погибнут сотни, а может и тысячи людей, — Гоша спрятал лицо в ладонях.
— Они и здесь много чего натворили, — Рууд присел на ствол поваленного дерева рядом с Григорием. — Я сам видел.
— Ну здесь они, по крайней мере не используют ядерное оружие.
— Ага, только послушникам монастыря Святого Онуфрия и жителям подземки в Роттердаме на том свете от этого не легче. Рууд задумался.
Разве этими словами кого-нибудь сейчас проймешь? У каждого свое горе. И по сути жизнь незнакомого человека ничего не значила в мире, где само существование подобно разлетающимся от костра в разные стороны и моментально гаснущим искрам.
— А вот послушай, как это выглядит, когда ракету запускают? — Рууд взял в руку камушек средних размеров и принялся подбрасывать его и ловить.
— Ну, на фотографии это похоже на огромный застывший огненный столб. Зуб огненного дракона или червя, как говорят все очевидцы.
— Точно, — пробубнил себе под нос мальчик.
— Что?
— Да так… А помнишь, ты тогда сказал, что эти с «Черного крота» бьют по площадям? По каким?
— Да нет, ты все не правильно понял. Тогда они нас каким-то образом вычислили и лупили со всей дури в то место, откуда засекли сигнал. Точно они нас засечь не могут. Видать у самих какие-то проблемы с оборудованием, иначе давно уже нас прищучили. А так уже седьмой десяток в кошки-мышки играем. Вон, когда ты в прошлый раз наверху был, капитан приказал всю электронику вырубить и мы координаты по с помощью секстанта вычисляли.
— Это такая круглая штучка с живчиком внутри? Али по-другому ее называл.
— Да не, это гироскоп механический. Вообще-то положение нашего судна с помощью гирокомпаса вычисляется, и еще кучей всяких прибамбасов подключенных к бортовому компьютеру, но в тот раз только координаты секстантом по солнцу и гироскопом горизонт. Как колумбы какие, ерш твою медь!
— Бр-р, — Рууд замотал головой. Ничего не понятно.
Он вдруг вернулся в то состояние, в котором находился тогда, в монастыре, после той лавины знаний Прежних, обрушившейся на голову маленького деревенского мальчика со страниц книги «Церковь и мир после апокалипсиса». Но если там все было более менее понятно, то теперь для него, уже кое что повидавшего в этом мире не понятно было практически все. «Гирокомпас», «координаты», «секстант», «компьютер». Нет хватит на сегодня!
Он вернулся на свое место и принялся с двойным усердием чистить картошку пока Гоша вкратце пересказывал Лехе их с Руудом беседу.
В этот раз К-251 вынырнула на поверхность в густом лесном массиве неподалеку от деревеньки Вегенло.
В этом глухом поселении, находящемся вдали от бывших промышленных центров и автомобильных магистралей жили в основном охотники, но кое что по мелочи они всеже сажали. Подземники уже давным давно наладили с ними взаимовыгодную торговлю. И хотя продуктов на лодке было предостаточно (об этом напоминала шишка на затылке у Рууда, образовавшаяся в результате более чем тесного знакомства с закромами подземников во время нападения «Черного крота») — свежее мясо и овощи еще никому вреда не приносили (если они были не из кислотных и радиоактивных зон). Долго ведь на трофейных стратегических запасах НАТО не протянешь. Цинга — самое малое, что угрожало им, питайся они только сухпайками, галетами, да вяленым мясом и рыбой из вакуумных упаковок. Да и это был подарок судьбы.
Их боевая машина была предназначена прежде всего для уничтожения уцелевших подземных командных пунктов, баз подводных и подземных лодок, располагавшихся как правило тоже под землей или в прибрежных скалах, а также разнообразных арсеналов и хранилищ стратегических запасов продуктов, техники, топлива и сырья.
Из Мурманска К-251 шла морем. Так быстрее. Но к моменту, когда подземники прибыли в Европу большинство из этих объектов было разграблено местными жителями. Были и такие, которых в базе данных в бортовом компьютере просто не оказалось. Но и их постигла таже участь. Еще не одно десятилетие подземники обнаружив с помощью эхолотов техногенные подземелья, вместо драгоценных трофеев находили в бункерах, соединенных сетью переходов лишь остатки прежней роскоши. Но один раз все было иначе. В самом начале, когда их путь лежал мимо Норвегии, Отто Левс решил, что не заглянуть на Шпицберген, где в горе был построен бункер, называемый «фондом будущих поколений» или «хранилищем Судного дня», было бы настоящим преступлением. И он оказался прав. Из-за высокого радиационного фона ныне живущему поколению хранилище было не доступно. Всему виной база подводных на островах, по которой был нанесен один из первых ударов РВСН России. А ведь был когда-то Шпицберген демилитаризованной зоной. Там, В Баренцбурге русские даже уголь добывали, но потом из архипелага постепенно вытеснили и шахтеров и рыбаков. Как известно, свято место пусто не бывает, и НАТОвские субмарины переместились из-под Бергена поближе к русским берегам. Отто вздохнул.
Вопреки ожиданиям и к радости подземников в «хранилище Судного дня» оказались не только тысячи тонн всевозможных семян, саженцев и спор, но и вполне приличный запас «долгоиграющих» продуктов, которые могли хранится (и хранились ведь!) в этих ледниках не один десяток лет. Только вот замысел устроителей этого грандиозного сооружения так и не осуществился. То есть почти не осуществился. Судный день наступил, а того, кто был бы способен позаботиться о восстановлении утраченных видов и сортов, в живых не оказалось. А если кто из яйцеголовых и выжил, избежал рабства и не сошел с ума, все равно у них не было возможности даже добраться до хранилища, не говоря уже о том, чтобы сеять по миру «доброе и вечное». Все это богатство скорее всего пойдет на прокорм местным дикарям, если конечно к тому времени, когда земля здесь окончательно очистится от испражнений «грязной бомбы» кто-то вспомнит о залежах семян в безымянной скале. Как в том анекдоте, они взяли сколько могли.
— Сиди, сиди, — положил руку на плечо Рууда Мормон. — Это у нашего старпома шпиономания обострилась по осени. В деревенском пареньке агента «Черного крота» заподозрил, а теперь еще намекает, будто ты и в картах и навигации разбираешься. Чудак человек.
Про агента Рууд ничего не понял, а вот огромных размеров карта его очень даже заинтересовала.
Мормон, тем временем, вышел вслед за остальными, а капитан присоединился к тем двоим, что колдовали над разноцветным полотнищем.
Мальчик же, стараясь ничем не обнаружить свой интерес к тому, что происходит в углу кают-компании, непринужденно болтал ногами и прихлебывал горячий чай.
Смуглый усатый парень по имени Али все все это время производил довольно странные манипуляции с диковинным прибором, похожим на два колеса от телеги вплетенные друг в друга под прямым улом, а по середине этих колес без устали вращался смешной механизм этакий живчик. Была бы Рууда в свое время такая штуковина, он мог бы жить безбедно, собирая с ротозеев на городском рынке Роттердама патроны и байеры за одну только ее демонстрацию.
Ух и интересно же. Посмотрит, посмотрит Али на эту хреновину и что-то запишет в свою маленькую книжечку. Его белобрысый товарищ, косая сажень в плечах, не делал ничего интересного, просто водил дощечкой по карте и тоже что-то записывал. О чем они говорили между собой, мальчик, естественно, понять не мог. А когда Рууду удалось увидеть то, над чем корпел Семен, он и вовсе был разочарован. Эта, с позволения сказать карта, на карту совсем и не была похожа. Так — черточки, черточки и какие-то бурые пятна. Ни речек, ни названия городов.
Наконец, набравшись смелости, Рууд подошел к Али и заглянул через его плечо:
— Что это? — спросил он, показывая на прибор.
— Механический гироскоп, — ответил Али не оборачиваясь. — Электроникой сейчас пользоваться нельзя, иначе нас точно запеленгуют. Вот и приходиться извращатся этим артефактом.
— А что такое гироскоп?
— Иди, мальчик, не мешай. Некогда мне тут лекции читать по инерциальным системам навигации.
— У-у…
— Хочешь прогуляться на свежем воздухе? — капитан наконец отошел от своих подчиненных, продолжавших трудиться в поте лица.
Рууд как-то сразу и не нашелся что ответить. С одной стороны ему порядком надоело сидеть в четырех стенах, а с другой он прекрасно помнил чего ему стоила последняя прогулка. Вернее он думал, что помнил.
Глава 24. «DEVIL INCARNATE»
Не особо яркое осеннее солнце клонилось к закату, окрашивая в хищные тона близлежащие холмы и дорогу, уходящую в сторону туманной опушки леса. Запах жженых листьев и свежевспаханной земли буквально сшибал с ног. С непривычки у Рууда закружилась голова. У его спутников любоваться красотами природы времени не было и они, не мешкая, занялись тем, зачем собственно и выбрались наружу.
Понаблюдав какое-то время, как Али возится еще с одним чудным прибором, состоящим из нескольких трубочек, соединенных двумя плоскими дугами, мальчик двинулся вдоль еще дымящегося бока подземного монстра, ставшего ему домом на несколько последних дней. Близко к нему Рууд подходить не решался. И дело тут вовсе не в том, что от титановой обшивки исходил не ослабевающий жар. Дело в другом. Не смотря на то, что вот он, Рууд, вроде бы и сам только что выбрался из плавно отъехавшей дверцы на правом боку чудовища, а поди же ты оно все еще внушало ему благоговейный ужас. Рядом с исполинской тушей мальчик чувствовал себя жалким, никчемным и беззащитным. Он прекрасно помнил сколько бед натворила такая вот штуковина в его родном монастыре и в районе станции «Парквег» в Роттердаме.
Далеко не уходи, — крикнул ему Гоша, поправляя на плече ремень от невиданной доселе Руудом винтовки. Он тоже вышел наружу вместе с другими обитателями подземного исполина. Только в отличие от Семена и Али, невидящих ничего кроме своих хреновин, Гоша и двое его напарников расположились вокруг них и внимательно смотрели в сторону леса и на дорогу.
Пошаманив еще пару минут Али и Семен сложили все причиндалы в маленький сундучок, и небольшая экспедиция двинулась в сторону кормового люка.
Рууд чуть задержался на скользком овальном пороге и обведя взором окрестности, набрал полные легкие свежего воздуха, как будто хотел надышаться про-запас.
Через полчаса о внезапном визите гостей из преисподней напоминала лишь огромная борозда, черным шрамом наискосок пересекшая бесхозное поле.
— Ну вот, еще немного, и обед будет готов, — очередная картоха булькнув, присоединилась к сотне таких же, ожидающих своей незавидной участи на дне огромного чана. Утешает лишь одно, что жариться на адском пламени картофелины будут уже совсем скоро, а у него, Рууда, есть еще какое-то время.
Мальчик вытер со лба брызги, долетевшие до него от чана с картошкой и опять уставился а пляшущее пламя костра.
— Сорри, — Леха, служивший на русской подземной лодке юнгой, поднял правую руку вверх.
— Сорри, это же ведь не русское слово, — Рууд вопросительно посмотрел на сидевшего слева от него Гошу.
— Да, это по-английски. Леха у нас в разведчики готовится, изучает язык противника, хотя я лично считаю, что разведчик должен прежде всего знать язык местного населения. Ну чтобы можно было вербовать осведомителей, узнавать о дислокации противника и вообще получать другую ценную информацию, — затараторил Гоша, слегка запнувшись на слове «осведомители», но видя, что Рууд никак на это не отреагировал, бодро продолжил дальше, — я-то именно поэтому и выучил ваш язык, а у Лехи вообще мать из Северного Брабанта, сам бог велел.
— А я своих мать и отца не помню, — Рууд вырезал глазок из картофелины и аккуратно положил ее в чан. — Мы со старшим братом жили, пока он не умер.
— И у меня вообще никого из родных не осталось. Мама с охоты не вернулась, и папа рано умер, когда ему еще и девяноста не было. Он во время войны радиации на большой земле нахватался, беженцев спасал. У Лехи матери тоже уже в живых нет. Она на нашей ба… в общем как и все местные лишь до двадцати пяти дотянула. Зато отец жив-здоров. Мормона видел? Он у нас отец-герой. У Лехи братьев-сестер по городам и весям полным полно. Он всех их и не знает.
— Скажи ему, что я не обиделся.
— Да ладно, он и так понял, — Гоша взял очередную картофелину.
— А я ведь вас до последнего времени про себя демонами называл, — Рууд улыбнулся.
— Да нам и не привыкать, — засмеялся Григорий. — Знаешь как наша лодка называется по классификации НАТО? «Devil incarnate» — «Исчадие ада». Любят они звучные и страшные названия и своей и нашей технике давать. «Черный ястреб», «Морской волк», «Черный крот»…
Рууд тоже засмеялся. Пламя костра подсвечивая Гошино лицо снизу и впрямь придавало ему какое-то дьявольское выражение. Вон и у Лехи глаза блестят, лицо чумазое — чисто чертенок. Да и сам Рууд, наверное, выглядит не лучше.
— Ну так вот, на чем я остановился? Для разведчика главное слится с местным населением и никак не выделятся… — Гоша глубоко вздохнул, чтобы продолжить свою тираду о разведке и всем таком, но Рууду хотелось узнать совсем о другом и поэтому он рискнул перебит своего единственного собеседника за последние несколько недель. Если конечно не считать капитана. Но капитана с тех пор ему так и не довелось увидеть. Слишком он занятой человек. Еще бы, ведь под его началом почти шестьдесят человек, да и управлять такой махиной как К-251 это совсем не то, что стареньким грузовичком механиков.
— А почему Леха учит язык англов? Ведь сколько я себя помню, ни разу не видел ни одного из них в наших крях. Франки, Готы и даже Пшеки попадались, а Англы никогда.
— Ну какие вы все-таки дикари! Англы Франки, Готы… Совсем истории не знаете. По-английски еще говорят и американцы, а «Черный крот» как раз американская подлодка и есть.
— А почему вы с ними воюете и зачем ваша подлодка вообще здесь?
Эх, — Гоша вздохнул и пошевелил веткой поленья, — за больное задел. Думаешь нам все не охота вернуться домой? Еще как охота. Даже нам с Лехой. Нам, которые Росии и в глаза не видели. Но ведь эти гады не дают. Рассекают, понимаешь тут под землей и время от времени запускают ракету с ядерной боеголовкой по нашим местам. И не спрашивай что это такое, долго объяснять. Я потом тебе как-нибудь расскажу.
— А я и сам приблизительно знаю, мне мой напарник рассказывал, — Рууд вспомнил тот свой первый разговор о войне с вимом в его каморке на «Парквег».
— Ну тем более, раз знаешь, значит тебе и объяснять не надо, почему еще много лет назад наши старейшины приняли решение отправить единственную уцелевшую после войны Субтеррину на поиски «Черного крота». Только вся беда в том, что у нас почти совсем не осталось чем ответить этим засранцам. Пара крылатых ракет с тактическим ядерным зарядом и все. Отстрелялись мы во время войны по полной. А у них полным полна коробочка, вот и шарашат.
— Часто?
— Системы никакой нет. То раз в десять лет, то каждые полгода. Наверное тогда, когда у их капитана случается припадок шизофрении. А представляешь как тяжело все это видеть? То есть я сам вживую ни одного пуска не видел, только на экране георадара. Но ведь знаешь, что через несколько минут, там в России не будет еще одного города, погибнут сотни, а может и тысячи людей, — Гоша спрятал лицо в ладонях.
— Они и здесь много чего натворили, — Рууд присел на ствол поваленного дерева рядом с Григорием. — Я сам видел.
— Ну здесь они, по крайней мере не используют ядерное оружие.
— Ага, только послушникам монастыря Святого Онуфрия и жителям подземки в Роттердаме на том свете от этого не легче. Рууд задумался.
Разве этими словами кого-нибудь сейчас проймешь? У каждого свое горе. И по сути жизнь незнакомого человека ничего не значила в мире, где само существование подобно разлетающимся от костра в разные стороны и моментально гаснущим искрам.
— А вот послушай, как это выглядит, когда ракету запускают? — Рууд взял в руку камушек средних размеров и принялся подбрасывать его и ловить.
— Ну, на фотографии это похоже на огромный застывший огненный столб. Зуб огненного дракона или червя, как говорят все очевидцы.
— Точно, — пробубнил себе под нос мальчик.
— Что?
— Да так… А помнишь, ты тогда сказал, что эти с «Черного крота» бьют по площадям? По каким?
— Да нет, ты все не правильно понял. Тогда они нас каким-то образом вычислили и лупили со всей дури в то место, откуда засекли сигнал. Точно они нас засечь не могут. Видать у самих какие-то проблемы с оборудованием, иначе давно уже нас прищучили. А так уже седьмой десяток в кошки-мышки играем. Вон, когда ты в прошлый раз наверху был, капитан приказал всю электронику вырубить и мы координаты по с помощью секстанта вычисляли.
— Это такая круглая штучка с живчиком внутри? Али по-другому ее называл.
— Да не, это гироскоп механический. Вообще-то положение нашего судна с помощью гирокомпаса вычисляется, и еще кучей всяких прибамбасов подключенных к бортовому компьютеру, но в тот раз только координаты секстантом по солнцу и гироскопом горизонт. Как колумбы какие, ерш твою медь!
— Бр-р, — Рууд замотал головой. Ничего не понятно.
Он вдруг вернулся в то состояние, в котором находился тогда, в монастыре, после той лавины знаний Прежних, обрушившейся на голову маленького деревенского мальчика со страниц книги «Церковь и мир после апокалипсиса». Но если там все было более менее понятно, то теперь для него, уже кое что повидавшего в этом мире не понятно было практически все. «Гирокомпас», «координаты», «секстант», «компьютер». Нет хватит на сегодня!
Он вернулся на свое место и принялся с двойным усердием чистить картошку пока Гоша вкратце пересказывал Лехе их с Руудом беседу.
В этот раз К-251 вынырнула на поверхность в густом лесном массиве неподалеку от деревеньки Вегенло.
В этом глухом поселении, находящемся вдали от бывших промышленных центров и автомобильных магистралей жили в основном охотники, но кое что по мелочи они всеже сажали. Подземники уже давным давно наладили с ними взаимовыгодную торговлю. И хотя продуктов на лодке было предостаточно (об этом напоминала шишка на затылке у Рууда, образовавшаяся в результате более чем тесного знакомства с закромами подземников во время нападения «Черного крота») — свежее мясо и овощи еще никому вреда не приносили (если они были не из кислотных и радиоактивных зон). Долго ведь на трофейных стратегических запасах НАТО не протянешь. Цинга — самое малое, что угрожало им, питайся они только сухпайками, галетами, да вяленым мясом и рыбой из вакуумных упаковок. Да и это был подарок судьбы.
Их боевая машина была предназначена прежде всего для уничтожения уцелевших подземных командных пунктов, баз подводных и подземных лодок, располагавшихся как правило тоже под землей или в прибрежных скалах, а также разнообразных арсеналов и хранилищ стратегических запасов продуктов, техники, топлива и сырья.
Из Мурманска К-251 шла морем. Так быстрее. Но к моменту, когда подземники прибыли в Европу большинство из этих объектов было разграблено местными жителями. Были и такие, которых в базе данных в бортовом компьютере просто не оказалось. Но и их постигла таже участь. Еще не одно десятилетие подземники обнаружив с помощью эхолотов техногенные подземелья, вместо драгоценных трофеев находили в бункерах, соединенных сетью переходов лишь остатки прежней роскоши. Но один раз все было иначе. В самом начале, когда их путь лежал мимо Норвегии, Отто Левс решил, что не заглянуть на Шпицберген, где в горе был построен бункер, называемый «фондом будущих поколений» или «хранилищем Судного дня», было бы настоящим преступлением. И он оказался прав. Из-за высокого радиационного фона ныне живущему поколению хранилище было не доступно. Всему виной база подводных на островах, по которой был нанесен один из первых ударов РВСН России. А ведь был когда-то Шпицберген демилитаризованной зоной. Там, В Баренцбурге русские даже уголь добывали, но потом из архипелага постепенно вытеснили и шахтеров и рыбаков. Как известно, свято место пусто не бывает, и НАТОвские субмарины переместились из-под Бергена поближе к русским берегам. Отто вздохнул.
Вопреки ожиданиям и к радости подземников в «хранилище Судного дня» оказались не только тысячи тонн всевозможных семян, саженцев и спор, но и вполне приличный запас «долгоиграющих» продуктов, которые могли хранится (и хранились ведь!) в этих ледниках не один десяток лет. Только вот замысел устроителей этого грандиозного сооружения так и не осуществился. То есть почти не осуществился. Судный день наступил, а того, кто был бы способен позаботиться о восстановлении утраченных видов и сортов, в живых не оказалось. А если кто из яйцеголовых и выжил, избежал рабства и не сошел с ума, все равно у них не было возможности даже добраться до хранилища, не говоря уже о том, чтобы сеять по миру «доброе и вечное». Все это богатство скорее всего пойдет на прокорм местным дикарям, если конечно к тому времени, когда земля здесь окончательно очистится от испражнений «грязной бомбы» кто-то вспомнит о залежах семян в безымянной скале. Как в том анекдоте, они взяли сколько могли.
