Но сердце нестерпимо ныло, не слушало меня. Сердце не могло смириться с предательством и изменой, в него воткнули иголку и безжалостно ворочали ее.
– Ты так уйдешь? – спросил уже не мой, а чужой мужчина.
Его что-то мучило, но разбираться сил у меня не было. Тяжелый день измотал, вытянул все силы, и я мечтала только об одном: забраться в постель и уснуть. Завтра наступит новый день и, может быть, мне станет легче.
Усмехнулась горько:
– Нормально я ухожу! Не скандалю, волосы не выдираю. Ложки-вилки не делю. Образцовый уход! Могу претендовать на лучший уход года.
– Что же ты наделала, Янина? Зачем ты все сломала? Я ведь любил тебя! Мало кто на свете, так любил, как я.
Мои плечи поникли, он обвиняет меня в развале семьи! Но я не могу защищаться, потому что уверена, что кто-то склепал эту гнусную клевету, а мой муж решил уцепиться за этот мерзкий повод и перекинуть на меня свое распутство. Он юрист и хорошо умеет переворачивать любые факты так, как ему выгодно.
Сжала кулачки и сердито выпалила:
– Ты разрушил семью, ты, а не я! Я видела своими глазами, как ты кувыркался с Сабиной в постели. Ты предал меня! А сам обвиняешь в том, что я никогда не делала. Я любила тебя, ты был моим солнцем. Но теперь все кончено! Дай мне спокойно уйти, и ты больше никогда не увидишь меня. Никто больше не будет тебя изводить плачем и жалобами на бесплодие. Ты устал от моих истерик, я понимаю. И ухожу. Жаль, что все так вышло.
– Истеричка! – гневно бросил Макар. – Врешь, ничего тебе не жаль! Я дам тебе развод! И оформлю его быстро, как ты хочешь, Янина!
Внезапно мне в голову пришла жуткая мысль: «А ведь Макар может с легкостью отсудить у меня ребенка! Его Сабиночка рожать не хочет и ей не придется. Они будут воспитывать моего ребенка. Макар намного успешнее меня – главный юрист крупного холдинга, у него коттедж в собственности. А я, хоть и хороший маркетолог и зарабатываю неплохо, но с его деньгами не сравнить. И жилье у меня – бабушкина квартира, доставшаяся по наследству.
Я задумалась…Мой муж стал моим врагом. Очень горько и страшно, но так случилось. И нам с малышом надо исчезнуть из его жизни. Пусть считает, что ребенок не от него.
– Задумалась? Может быть хочешь отыграть все назад?
Его красивое лицо скривилось, глаз дергался, уголки губ дрожали. Я поняла, что ему тоже нелегко и, если бы не ребенок, то попыталась бы простить его. Но рисковать я не могла. Сговорятся с Сабиночкой и отнимут у меня долгожданного малыша.
– Нет, не хочу! – я подхватила свой нетяжелый чемодан и ушла, бросив ключи на тумбочку.
Он все же сделал шаг ко мне, маленький нерешительный шажок. И руку протянул, чтобы остановить…Но я все равно ушла. После того, как увидела его в объятиях Сабины, после обидных слов… Все разрушилось...Нет, я не могла рисковать!
Выйдя во двор, подняла голову наверх. Макар стоял в окне. Вздрогнула всем телом. Столько раз я стояла у этого окна, вглядывалась во двор, а заметив въезжающий автомобиль, летела вниз, чтобы радостно повиснуть у него на шее.
Тяжело расставаться с домом, в котором я прожила пять счастливых лет в любви и согласии. Сердце вновь болезненно сжалось от мучительных сожалений. Наш ребенок не будет играть на травке во дворе, не будет шуметь в доме, скатываясь по перилам, не будет с криками бегать по всем комнатам. Макар не увидит его первый зубик, неуклюжие первые шаги, не услышит слово: «Па-а-а-па!» Но другого выхода у меня нет. Мне не выстоять против его опыта. До резкого скачка в карьере Ветров вел бракоразводные дела. И нескольким хорошо обеспеченным мужчинам он помог отсудить детей у бывших жен. А рисковать мне нельзя. Уйду и останусь без алиментов. Но я справлюсь!
ЯНА
Позвонила маме по дороге, предупредила, что скоро приеду.
– Приезжай, доченька! – обрадовалась мама. – Я как чувствовала, что ты наведаешься в гости, пирожков напекла. С капустой, как Макар любит.
Я чуть не зарыдала в трубку, но сдержалась – час пик, дорога загружена, требует внимания.
Мама, увидев чемодан, сразу обо всем догадалась, но промолчала. Ждала, когда я сама расскажу. Помогла снять плащ, отвела на кухню, налила горячий чай с лимоном, положила пирожок на тарелку. Такой милый домашний уют и такое горе у меня в душе...
Согрела руки об горячую чашку, откусила пирожок и…, ледяная корка на моем сердце треснула и, я, закрыв лицо руками, наконец-то разрыдалась. Плакала взахлеб, давилась слезами, всхлипывала, тряслась всем телом.
– Поплачь, поплачь, доченька, – шептала мама, – не держи в себе. – Она обняла меня прижала к себе и качала, как в детстве. – Поплачь, станет легче. Слезы промоют рану.
Прижалась к ней всем телом и дрожала, не в силах остановить поток нескончаемых рыданий. Доплакалась до икоты, мама подала стакан воды, жадно осушила его до дна, стуча зубами о край. Мама закутала меня в теплый платок и ласково баюкала.
Я согрелась, наконец-то смогла заговорить и простонала:
– Нельзя мне плакать!
Мама всплеснула руками:
– Неужели, Яночка? Ты ждешь ребеночка?
Я вытерла слезы об ее плечо и прошептала:
– Да, мамочка. Сегодня узнала. Беременность восемь недель.
– Это счастье, доченька! Такое счастье! Но ты не радуешься, а рыдаешь. Я правильно понимаю – Макар тебя обидел?
Я кивнула и горло снова сжалось.
– Сабина помогла?
Молчала, боялась, что снова начну рыдать.
– Что ж, доченька. Мужчины приходят и уходят, а твой ребенок будет с тобой всегда.
– Он же вырастет! – удивилась я. –Выйдет замуж или женится!
Мама улыбнулась:
– Дитя всегда будет жить в твоем сердце. Вот как ты в моем. Ты для меня всегда моя маленькая Яночка. Чтобы не случилось, я тебя пойму и обогрею. И ты теперь не одна. И ни о чем не переживай. Выплакалась и больше не надо. Я тебе помогу, вместе мы справимся.
Мне стало намного легче и я успокоилась.
– Спасибо, мамочка! Ты самая лучшая мама на свете!
– Сейчас ты должна заботится не только о себе, но и ребенке. Надо высыпаться, много гулять, хорошо питаться.
– Но мне придется работать!
– Работай, – согласилась мама. – Но не нервничай. Никаких авралов, работы в выходной, засиживаний до ночи. Деньги не будешь спускать все сразу, а начнешь копить на декрет.
Я хихикнула:
– Это называется – создать подушку безопасности. Мамочка, ты у меня финансово подкована!
– Да, Яночка. В кого же ты у меня такая умница? – шутливо спросила мама.
Я ответила также шутливо:
– В тебя? Или в папу?
– В нас обоих. Папа вернется из рейса и тоже обрадуется. Научит внучка грибной охоте.
– А если родится девочка?
– А внучку пристроит пельмени лепить. Ну вот ты уже не плачешь, доченька. Может быть, расскажешь мне, что же случилось? Тебе станет легче.
Я глубоко вздохнула и рассказала, опуская постельные подробности. Очень боялась снова разрыдаться, но мама оказалась права. Мне полегчало. А мама задумалась:
– Ты говоришь, Элеонора Александровна отвезла тебя на ту квартиру?
Вздохнула:
– Да. Она стояла возле моей машины. Представляешь, мама, если бы я осталась делать УЗИ, она бы меня не дождалась, и я бы никогда не оказалась бы в той квартире.
Мама пожала плечами:
–Узнала бы позже. Но не нравится мне все это. Странно!
– Ужасно, а не странно! Я видела его своими глазами! Но и это еще не все… – Я помялась, но рассказала и про видео на смартфоне Макара.
Мама рассердилась:
– Кто же сделал такую пакость, Яночка? Как они могли?
– Не это главное, мамочка. Страшно то, что Макар поверил в этот поклеп. Но я думаю, что он просто хладнокровно воспользовался фальшивкой, чтобы обвинить меня в измене и не дать мне потребовать раздела имущества. А если он узнает о ребенке, то может отсудить его. Я не рассказала ему про беременность, мамочка. А ведь так мечтала о этом, так хотела видеть, как он обрадуется. Мы столько пережили и все разрушилось в один миг!
– Не надо нам их имущества! – воскликнула мама. – У нас свое есть. И ребенка мы им не отдадим. Хорошо, что не сказала, Яночка!
Пристыженно промямлила:
– А я думала, ты меня будешь отговаривать. Матерью-одиночкой пугать.
– Ну что ты, доченька! Мать с ребенком не может быть матерью-одиночкой. Это глупые присказки. Все у тебя будет, Яночка, и ребенок, и может новая любовь появится.
– Ой, нет! У меня одна любовь на всю жизнь, другую я не хочу»
Глаза у меня начали, слипаться, я отчаянно зевала.
– Ты усыпаешь, Яночка. Иди в постель и спи долго. Завтра суббота и на работу тебе не надо.
– Спокойной ночи, мамочка!
Сразу уснуть у меня не получилось. Я вспоминала, как долго пыталась забеременеть, как плакала и отчаивалась.
Макар был моим первым мужчиной. Как увидела его, такого высокого, и привлекательного, так и влюбилась. Как в кино. И смотрела на него не отрываясь, думала, что он никогда не обратит внимания на такую обычную девчонку, как я. Сначала стеснялась, а потом решила: «Все равно мне ничего не светит! Буду смотреть, сколько захочу!» А он разглядел меня и внимание обратил. А потом совратил.
Это он сам так сказал: «Я тебя совратил, я на тебе и женюсь!» И потом часто смеялся: «Ну как я мог не жениться? Я сладкоежка, а тут такая сладкая девочка – Карамелька!»
Страсть горела между нами, полыхала как пожар. Мы занимались любовью всю ночь, только под утро не надолго засыпали, слившись в одно неразделимое существо, переплетенное ногами и руками. Но стоило кому-то из пошевелиться и опять…
– Карамелька, сладкая, вкусная карамелька. Моя маленькая нежная девочка, – шептал Макар. – Хочу тебя снова и снова. Ты еще не устала от меня?
– Никогда-никогда не устану, – отвечала я, мгновенно загораясь.
Тела тянулись друг к другу, как намагниченные. Мы опаздывали на работу, похудели, затягивали ремни на джинсах на последнюю дырку. Под глазами от недосыпания залегли синяки, но мы были так счастливы! Собирались жить вместе до ста лет и умереть в один день.
Ничто не омрачало наш брак. Казалось, так будет всегда.
Но однажды я встретила в парке одноклассницу Светку Комарову. Она катила коляску, в которой сидел розовый пупс, улыбался и дрыгал ножками. А Светкин плащ не застегивался на огромном животе.
– Мальчика ждем, – похвасталась Светка, – а в коляске Алиночка – дочка. Хочешь подержать? Не бойся, Алиночке скоро одиннадцать месяцев.
Я осторожно взяла на руки маленькое теплое тельце, вдохнула чистый младенческий запах, погладила розовую щечку. Малышка улыбнулась, что-то пролепетала...
Я вернула ее в коляску и вдруг поняла, что тоже хочу ребенка. До одури.
Мы перестали предохраняться, но беременность не наступала. Месяц за месяцем, год за годом, так прошло пять лет.
Я попала в замкнутый круг: задержка-надежда-разочарование-слезы. На улице я видела только беременных женщин и мама с маленькими детьми, часто закатывала истерики:
– Пустоцвет! Я – пустоцвет! Бракованная и бесплодная! Никчемная
Макар поцелуями осушал мои слезы и ласково приговаривал:
– Очень даже кчемная! Карамелька, все будет хорошо! Поверь мне! Ты ведь всегда мне верила, малышка?
Макар переживал вместе со мной, но, видимо, ему надоело. Карамелька стала горчицей, он устал. И изменил. Приставучая Сабина не упустила свой шанс, дождалась, когда мой муж начал колебаться и добилась своего. А мне придется жить без него.
Я не хотела вспоминать то, что произошло сегодня и переключалась на приятное: стала выбирать имя ребенку. Все имена казались мне недостаточно хороши для моего будущего малыша и я отвергала их одно за другим. Но, наконец, определилась. Девочку назову Ксюшей, а мальчика – Кирюшей.
Решив такую трудную задачу, я улыбнулась и, наконец, уснула.
ЯНА
– Ксюша, солнышко, быстренько садись за стол! – я положила в маленькую тарелочку овсяную кашу и позвала дочку.
– И ты тоже будешь,есть кашу? – уточнила девочка. Она всегда зорко следила за соблюдением всех ритуалов.
– Конечно, доченька! Я очень люблю овсянку, – заверила ребенка, хотя, конечно, предпочла бы съесть по-быстренькому бутерброд.
– Ягодки не забудь! – скомандовала дочка. – И ор-р-р-ешки!
Ксюша недавно научилась выговаривать звук "р" и рычала когда надо и не надо.
Украсила кашу несколькими ягодками голубики, посыпала измельченными орехами и мы начали есть. Я дула на горячую ложку и Ксюша повторяла. Обезьянка маленькая!
– Сегодня у нас в садике утренник. Первый день осени. Я буду исполнять роль красного листика, – важно сказала девочка. – Ты не забыла, мамочка?
Озабоченно ответила:
– Конечно, помню, Ксюша. Приеду обязательно, но, наверное, немножечко опоздаю.
С утра на работе планерка, а утренник в одиннадцать. Наш директор любит совещаться, и, если планерка примет вялотекущую форму, я могу опоздать.
Ксюшины глазки мгновенно наполнились слезами:
– Но я так готовилась, мамочка! Красный листик – самая огромная-преогромная роль. Ко всем детям придут и мамы, и папы с большущими фотиками! А ко мне никто…
Ксюша заревела всерьез. А у меня разболелась душа. Я давно сказала дочке, что мы живем с ней вдвоем и папы у нас нет. И большую часть времени девочка и не вспоминает про отца, но я знаю, что она ждет его. Ксюша с надеждой смотрела на каждого мужчину, приходящего в наш дом, будь то немолодой сосед, которому срочно понадобился лимон, сантехник или мастер по наладке оптоволоконного интернета.
Когда я замечала ее ожидающий взгляд, сердце начинало нестерпимо ныть. Но я запирала боль внутри себя. Почти пять лет назад я решила, что не расскажу Макару про беременность. Даже хотела уехать из города, но мне повезло. Макар уехал сам. Друг Сабиночкиного папы предложил Ветрову должность главного юриста в нефтяной компании в Сибири, и Макар, не раздумывая, согласился. И кто бы отказался? Должность престижная, зарплата огромная. Уехал, и Сабиночку с собой взял – финансистом.
Прижала к себе дочку, поцеловала гладкую щечку, вытерла слезки.
– Ксюша, мама обязательно приедет. Возьмет огромный фотоаппарат и нащелкает много фоток красного листика. А слова свои ты не забыла?
Девочка засияла и затараторила: «Если осень, каждый знает, в небе листики гуляют…»
– Умница! – похвалила дочку. – А сейчас заплетем косички и выберем колготки к платью. Ты какие хочешь: белые или синие с котятами?
– Мамочка, я же красный листик! – Упрекнула меня Ксюша. – Надо красные колготки. А косички не хочу, хочу кудряшки!
– Ах, ты моя модница!
Мое маленькое счастье обожало наряжаться. Я аккуратно расчесала копну смоляных кудрей, погладила приметное белое пятнышко на макушке… Такое же как у Макара. Дочка очень похожа на своего отца. Копия, как говорит моя мама. Когда Ксюша только родилась, я боялась, что бывшая свекровь увидит головку ребенка и донесет Макару. Но мне опять повезло. Бывшие свекры уехали на ПМЖ в Испанию и приезжали редко.
Тщательно упаковала костюм красного листика в большой пакет и мы отправились на стоянку.
Нести драгоценный костюм Ксюша доверила мне. А сама девочка каждому встречному докладывала, что у нее самая важная роль на утреннике, а мамочка будет фоткать.
– Какая у вас хорошенькая и бойкая дочка! – Умилилась соседка тетя Лида.
И мое материнское сердце растаяло от похвалы моего ребенка. Как мало мне надо!
– Спасибо, теть Лид!
– Эх, такая красавица и одинокая! И куда мужики смотрят! – Причитала соседка и мое радостное настроение тотчас улетучилось.
– Ты так уйдешь? – спросил уже не мой, а чужой мужчина.
Его что-то мучило, но разбираться сил у меня не было. Тяжелый день измотал, вытянул все силы, и я мечтала только об одном: забраться в постель и уснуть. Завтра наступит новый день и, может быть, мне станет легче.
Усмехнулась горько:
– Нормально я ухожу! Не скандалю, волосы не выдираю. Ложки-вилки не делю. Образцовый уход! Могу претендовать на лучший уход года.
– Что же ты наделала, Янина? Зачем ты все сломала? Я ведь любил тебя! Мало кто на свете, так любил, как я.
Мои плечи поникли, он обвиняет меня в развале семьи! Но я не могу защищаться, потому что уверена, что кто-то склепал эту гнусную клевету, а мой муж решил уцепиться за этот мерзкий повод и перекинуть на меня свое распутство. Он юрист и хорошо умеет переворачивать любые факты так, как ему выгодно.
Сжала кулачки и сердито выпалила:
– Ты разрушил семью, ты, а не я! Я видела своими глазами, как ты кувыркался с Сабиной в постели. Ты предал меня! А сам обвиняешь в том, что я никогда не делала. Я любила тебя, ты был моим солнцем. Но теперь все кончено! Дай мне спокойно уйти, и ты больше никогда не увидишь меня. Никто больше не будет тебя изводить плачем и жалобами на бесплодие. Ты устал от моих истерик, я понимаю. И ухожу. Жаль, что все так вышло.
– Истеричка! – гневно бросил Макар. – Врешь, ничего тебе не жаль! Я дам тебе развод! И оформлю его быстро, как ты хочешь, Янина!
Внезапно мне в голову пришла жуткая мысль: «А ведь Макар может с легкостью отсудить у меня ребенка! Его Сабиночка рожать не хочет и ей не придется. Они будут воспитывать моего ребенка. Макар намного успешнее меня – главный юрист крупного холдинга, у него коттедж в собственности. А я, хоть и хороший маркетолог и зарабатываю неплохо, но с его деньгами не сравнить. И жилье у меня – бабушкина квартира, доставшаяся по наследству.
Я задумалась…Мой муж стал моим врагом. Очень горько и страшно, но так случилось. И нам с малышом надо исчезнуть из его жизни. Пусть считает, что ребенок не от него.
– Задумалась? Может быть хочешь отыграть все назад?
Его красивое лицо скривилось, глаз дергался, уголки губ дрожали. Я поняла, что ему тоже нелегко и, если бы не ребенок, то попыталась бы простить его. Но рисковать я не могла. Сговорятся с Сабиночкой и отнимут у меня долгожданного малыша.
– Нет, не хочу! – я подхватила свой нетяжелый чемодан и ушла, бросив ключи на тумбочку.
Он все же сделал шаг ко мне, маленький нерешительный шажок. И руку протянул, чтобы остановить…Но я все равно ушла. После того, как увидела его в объятиях Сабины, после обидных слов… Все разрушилось...Нет, я не могла рисковать!
Выйдя во двор, подняла голову наверх. Макар стоял в окне. Вздрогнула всем телом. Столько раз я стояла у этого окна, вглядывалась во двор, а заметив въезжающий автомобиль, летела вниз, чтобы радостно повиснуть у него на шее.
Тяжело расставаться с домом, в котором я прожила пять счастливых лет в любви и согласии. Сердце вновь болезненно сжалось от мучительных сожалений. Наш ребенок не будет играть на травке во дворе, не будет шуметь в доме, скатываясь по перилам, не будет с криками бегать по всем комнатам. Макар не увидит его первый зубик, неуклюжие первые шаги, не услышит слово: «Па-а-а-па!» Но другого выхода у меня нет. Мне не выстоять против его опыта. До резкого скачка в карьере Ветров вел бракоразводные дела. И нескольким хорошо обеспеченным мужчинам он помог отсудить детей у бывших жен. А рисковать мне нельзя. Уйду и останусь без алиментов. Но я справлюсь!
ГЛАВА 4
ЯНА
Позвонила маме по дороге, предупредила, что скоро приеду.
– Приезжай, доченька! – обрадовалась мама. – Я как чувствовала, что ты наведаешься в гости, пирожков напекла. С капустой, как Макар любит.
Я чуть не зарыдала в трубку, но сдержалась – час пик, дорога загружена, требует внимания.
Мама, увидев чемодан, сразу обо всем догадалась, но промолчала. Ждала, когда я сама расскажу. Помогла снять плащ, отвела на кухню, налила горячий чай с лимоном, положила пирожок на тарелку. Такой милый домашний уют и такое горе у меня в душе...
Согрела руки об горячую чашку, откусила пирожок и…, ледяная корка на моем сердце треснула и, я, закрыв лицо руками, наконец-то разрыдалась. Плакала взахлеб, давилась слезами, всхлипывала, тряслась всем телом.
– Поплачь, поплачь, доченька, – шептала мама, – не держи в себе. – Она обняла меня прижала к себе и качала, как в детстве. – Поплачь, станет легче. Слезы промоют рану.
Прижалась к ней всем телом и дрожала, не в силах остановить поток нескончаемых рыданий. Доплакалась до икоты, мама подала стакан воды, жадно осушила его до дна, стуча зубами о край. Мама закутала меня в теплый платок и ласково баюкала.
Я согрелась, наконец-то смогла заговорить и простонала:
– Нельзя мне плакать!
Мама всплеснула руками:
– Неужели, Яночка? Ты ждешь ребеночка?
Я вытерла слезы об ее плечо и прошептала:
– Да, мамочка. Сегодня узнала. Беременность восемь недель.
– Это счастье, доченька! Такое счастье! Но ты не радуешься, а рыдаешь. Я правильно понимаю – Макар тебя обидел?
Я кивнула и горло снова сжалось.
– Сабина помогла?
Молчала, боялась, что снова начну рыдать.
– Что ж, доченька. Мужчины приходят и уходят, а твой ребенок будет с тобой всегда.
– Он же вырастет! – удивилась я. –Выйдет замуж или женится!
Мама улыбнулась:
– Дитя всегда будет жить в твоем сердце. Вот как ты в моем. Ты для меня всегда моя маленькая Яночка. Чтобы не случилось, я тебя пойму и обогрею. И ты теперь не одна. И ни о чем не переживай. Выплакалась и больше не надо. Я тебе помогу, вместе мы справимся.
Мне стало намного легче и я успокоилась.
– Спасибо, мамочка! Ты самая лучшая мама на свете!
– Сейчас ты должна заботится не только о себе, но и ребенке. Надо высыпаться, много гулять, хорошо питаться.
– Но мне придется работать!
– Работай, – согласилась мама. – Но не нервничай. Никаких авралов, работы в выходной, засиживаний до ночи. Деньги не будешь спускать все сразу, а начнешь копить на декрет.
Я хихикнула:
– Это называется – создать подушку безопасности. Мамочка, ты у меня финансово подкована!
– Да, Яночка. В кого же ты у меня такая умница? – шутливо спросила мама.
Я ответила также шутливо:
– В тебя? Или в папу?
– В нас обоих. Папа вернется из рейса и тоже обрадуется. Научит внучка грибной охоте.
– А если родится девочка?
– А внучку пристроит пельмени лепить. Ну вот ты уже не плачешь, доченька. Может быть, расскажешь мне, что же случилось? Тебе станет легче.
Я глубоко вздохнула и рассказала, опуская постельные подробности. Очень боялась снова разрыдаться, но мама оказалась права. Мне полегчало. А мама задумалась:
– Ты говоришь, Элеонора Александровна отвезла тебя на ту квартиру?
Вздохнула:
– Да. Она стояла возле моей машины. Представляешь, мама, если бы я осталась делать УЗИ, она бы меня не дождалась, и я бы никогда не оказалась бы в той квартире.
Мама пожала плечами:
–Узнала бы позже. Но не нравится мне все это. Странно!
– Ужасно, а не странно! Я видела его своими глазами! Но и это еще не все… – Я помялась, но рассказала и про видео на смартфоне Макара.
Мама рассердилась:
– Кто же сделал такую пакость, Яночка? Как они могли?
– Не это главное, мамочка. Страшно то, что Макар поверил в этот поклеп. Но я думаю, что он просто хладнокровно воспользовался фальшивкой, чтобы обвинить меня в измене и не дать мне потребовать раздела имущества. А если он узнает о ребенке, то может отсудить его. Я не рассказала ему про беременность, мамочка. А ведь так мечтала о этом, так хотела видеть, как он обрадуется. Мы столько пережили и все разрушилось в один миг!
– Не надо нам их имущества! – воскликнула мама. – У нас свое есть. И ребенка мы им не отдадим. Хорошо, что не сказала, Яночка!
Пристыженно промямлила:
– А я думала, ты меня будешь отговаривать. Матерью-одиночкой пугать.
– Ну что ты, доченька! Мать с ребенком не может быть матерью-одиночкой. Это глупые присказки. Все у тебя будет, Яночка, и ребенок, и может новая любовь появится.
– Ой, нет! У меня одна любовь на всю жизнь, другую я не хочу»
Глаза у меня начали, слипаться, я отчаянно зевала.
– Ты усыпаешь, Яночка. Иди в постель и спи долго. Завтра суббота и на работу тебе не надо.
– Спокойной ночи, мамочка!
Сразу уснуть у меня не получилось. Я вспоминала, как долго пыталась забеременеть, как плакала и отчаивалась.
Макар был моим первым мужчиной. Как увидела его, такого высокого, и привлекательного, так и влюбилась. Как в кино. И смотрела на него не отрываясь, думала, что он никогда не обратит внимания на такую обычную девчонку, как я. Сначала стеснялась, а потом решила: «Все равно мне ничего не светит! Буду смотреть, сколько захочу!» А он разглядел меня и внимание обратил. А потом совратил.
Это он сам так сказал: «Я тебя совратил, я на тебе и женюсь!» И потом часто смеялся: «Ну как я мог не жениться? Я сладкоежка, а тут такая сладкая девочка – Карамелька!»
Страсть горела между нами, полыхала как пожар. Мы занимались любовью всю ночь, только под утро не надолго засыпали, слившись в одно неразделимое существо, переплетенное ногами и руками. Но стоило кому-то из пошевелиться и опять…
– Карамелька, сладкая, вкусная карамелька. Моя маленькая нежная девочка, – шептал Макар. – Хочу тебя снова и снова. Ты еще не устала от меня?
– Никогда-никогда не устану, – отвечала я, мгновенно загораясь.
Тела тянулись друг к другу, как намагниченные. Мы опаздывали на работу, похудели, затягивали ремни на джинсах на последнюю дырку. Под глазами от недосыпания залегли синяки, но мы были так счастливы! Собирались жить вместе до ста лет и умереть в один день.
Ничто не омрачало наш брак. Казалось, так будет всегда.
Но однажды я встретила в парке одноклассницу Светку Комарову. Она катила коляску, в которой сидел розовый пупс, улыбался и дрыгал ножками. А Светкин плащ не застегивался на огромном животе.
– Мальчика ждем, – похвасталась Светка, – а в коляске Алиночка – дочка. Хочешь подержать? Не бойся, Алиночке скоро одиннадцать месяцев.
Я осторожно взяла на руки маленькое теплое тельце, вдохнула чистый младенческий запах, погладила розовую щечку. Малышка улыбнулась, что-то пролепетала...
Я вернула ее в коляску и вдруг поняла, что тоже хочу ребенка. До одури.
Мы перестали предохраняться, но беременность не наступала. Месяц за месяцем, год за годом, так прошло пять лет.
Я попала в замкнутый круг: задержка-надежда-разочарование-слезы. На улице я видела только беременных женщин и мама с маленькими детьми, часто закатывала истерики:
– Пустоцвет! Я – пустоцвет! Бракованная и бесплодная! Никчемная
Макар поцелуями осушал мои слезы и ласково приговаривал:
– Очень даже кчемная! Карамелька, все будет хорошо! Поверь мне! Ты ведь всегда мне верила, малышка?
Макар переживал вместе со мной, но, видимо, ему надоело. Карамелька стала горчицей, он устал. И изменил. Приставучая Сабина не упустила свой шанс, дождалась, когда мой муж начал колебаться и добилась своего. А мне придется жить без него.
Я не хотела вспоминать то, что произошло сегодня и переключалась на приятное: стала выбирать имя ребенку. Все имена казались мне недостаточно хороши для моего будущего малыша и я отвергала их одно за другим. Но, наконец, определилась. Девочку назову Ксюшей, а мальчика – Кирюшей.
Решив такую трудную задачу, я улыбнулась и, наконец, уснула.
ГЛАВА 5
ЯНА
– Ксюша, солнышко, быстренько садись за стол! – я положила в маленькую тарелочку овсяную кашу и позвала дочку.
– И ты тоже будешь,есть кашу? – уточнила девочка. Она всегда зорко следила за соблюдением всех ритуалов.
– Конечно, доченька! Я очень люблю овсянку, – заверила ребенка, хотя, конечно, предпочла бы съесть по-быстренькому бутерброд.
– Ягодки не забудь! – скомандовала дочка. – И ор-р-р-ешки!
Ксюша недавно научилась выговаривать звук "р" и рычала когда надо и не надо.
Украсила кашу несколькими ягодками голубики, посыпала измельченными орехами и мы начали есть. Я дула на горячую ложку и Ксюша повторяла. Обезьянка маленькая!
– Сегодня у нас в садике утренник. Первый день осени. Я буду исполнять роль красного листика, – важно сказала девочка. – Ты не забыла, мамочка?
Озабоченно ответила:
– Конечно, помню, Ксюша. Приеду обязательно, но, наверное, немножечко опоздаю.
С утра на работе планерка, а утренник в одиннадцать. Наш директор любит совещаться, и, если планерка примет вялотекущую форму, я могу опоздать.
Ксюшины глазки мгновенно наполнились слезами:
– Но я так готовилась, мамочка! Красный листик – самая огромная-преогромная роль. Ко всем детям придут и мамы, и папы с большущими фотиками! А ко мне никто…
Ксюша заревела всерьез. А у меня разболелась душа. Я давно сказала дочке, что мы живем с ней вдвоем и папы у нас нет. И большую часть времени девочка и не вспоминает про отца, но я знаю, что она ждет его. Ксюша с надеждой смотрела на каждого мужчину, приходящего в наш дом, будь то немолодой сосед, которому срочно понадобился лимон, сантехник или мастер по наладке оптоволоконного интернета.
Когда я замечала ее ожидающий взгляд, сердце начинало нестерпимо ныть. Но я запирала боль внутри себя. Почти пять лет назад я решила, что не расскажу Макару про беременность. Даже хотела уехать из города, но мне повезло. Макар уехал сам. Друг Сабиночкиного папы предложил Ветрову должность главного юриста в нефтяной компании в Сибири, и Макар, не раздумывая, согласился. И кто бы отказался? Должность престижная, зарплата огромная. Уехал, и Сабиночку с собой взял – финансистом.
Прижала к себе дочку, поцеловала гладкую щечку, вытерла слезки.
– Ксюша, мама обязательно приедет. Возьмет огромный фотоаппарат и нащелкает много фоток красного листика. А слова свои ты не забыла?
Девочка засияла и затараторила: «Если осень, каждый знает, в небе листики гуляют…»
– Умница! – похвалила дочку. – А сейчас заплетем косички и выберем колготки к платью. Ты какие хочешь: белые или синие с котятами?
– Мамочка, я же красный листик! – Упрекнула меня Ксюша. – Надо красные колготки. А косички не хочу, хочу кудряшки!
– Ах, ты моя модница!
Мое маленькое счастье обожало наряжаться. Я аккуратно расчесала копну смоляных кудрей, погладила приметное белое пятнышко на макушке… Такое же как у Макара. Дочка очень похожа на своего отца. Копия, как говорит моя мама. Когда Ксюша только родилась, я боялась, что бывшая свекровь увидит головку ребенка и донесет Макару. Но мне опять повезло. Бывшие свекры уехали на ПМЖ в Испанию и приезжали редко.
Тщательно упаковала костюм красного листика в большой пакет и мы отправились на стоянку.
Нести драгоценный костюм Ксюша доверила мне. А сама девочка каждому встречному докладывала, что у нее самая важная роль на утреннике, а мамочка будет фоткать.
– Какая у вас хорошенькая и бойкая дочка! – Умилилась соседка тетя Лида.
И мое материнское сердце растаяло от похвалы моего ребенка. Как мало мне надо!
– Спасибо, теть Лид!
– Эх, такая красавица и одинокая! И куда мужики смотрят! – Причитала соседка и мое радостное настроение тотчас улетучилось.
