- Потому что нами такие, как ты, Аргстон, командуют.
- Давай, мод, снимай прикосновение, я есть хочу, обед уже. Может быть, приготовишь что-нибудь? Надоело синтезированные консервы жевать.
- Я Ловец, не кок-робот, сам готовь.
Ловец подходит к Аргстону, опускает подушку пониже и колдует над его шеей.
- Ай, больно, понежнее, мод, я ведь не бревно.
- Слезай, ты в порядке.
Ловец сдувает подушку, Аргстон падает на пол и несколько минут лежит, расти-рая руки. Ловец снова берёт свою ёлочку, и лампочки, оживая под её руками, вновь вспыхивают бегущими огоньками.
Аргстон уходит и возвращается с подносом, на котором на тарелке лежит зелёная субстанция с вьющимся дымком.
Он жуёт и говорит.
- Мод, а что ты на этой планете делала, откуда ёлку эту притащила?
- Маньяков-педофилов вылавливала.
- Как это?
- Обыкновенно: на меня как на живца ловили, вернее, я ловила. В тот год на Дри-аде развелось много педофилов-маньяков - девочек подростков убивали.
- Моди, что ли, маньяки?
- Да, они. Местное население уже эвакуироваться собралось, скандал на всю Галактику, вот тут меня и подключили. Я за три месяца выловила всех маньяков благодаря этой пицеа.
- Расскажи, мод.
- Нечего рассказывать. Мне запускали в тридэграммы последних минут жизни жертв, снятые с их сетчатки. Я должна была опознать место, где орудовали эти мерзкие любители нимфеток. А это был лес. Нелегко опознать лес. Дриада почти вся в лесах. Поначалу мне трудно было справиться с отвращением, меня долго тошнило, изуродо-ванные жертвы - это ужасное зрелище, Аргстон. Оперативники люто ругались: «Что за нежного мода нам дали, блюет она, а пока блюет, эти мрази ещё кого-нибудь убьют. Да-вай, Ловец, лови». Я сосредоточилась, внимательно обошла все эти кошмарные тридэграммы, выслушала все крики жертв. И обнаружила, что в каждом месте этих убийств находилась пицеа бревериана. Возбуждала она этих уродов, они тоже хотели быть симбионтами со своими жертвами. А дальше дело пошло быстро. Материализатор одевал меня в подростковые шмотки и меня выпускали в места ближайшего скопления пицеа. Я шла в короткой юбочке, в белых гольфах, лицо раскрашено, выдувала пузыри из розовой жевательной резинки. Юная шлюшка. Маньяк быстро обнаруживался. Он чувствовал меня, а я его. «Дяденька, - говорила я, - угостите эйфорином. Дяденька, да-вайте здесь, я всё сделаю здесь». Дяденька обычно подальше в лес утаскивал. Я хныкала, идти не хотела, ныла, вертелась. Мне нужно было разозлить урода. А сама ежесекундно его состояние отслеживала. Это ведь модификанты были, они постоянно меняли отпечатки пальцев и сетчатку глаз, поэтому обычные «следилки» их не могли опознать. Только на живца можно было поймать. Оперативники хотели, чтобы я его в процессе словила.
- Как это? В каком процессе?
- В процессе убийства, Аргстон. И как только из этого урода его сущность лезла, я сразу же его и ловила. Вот когда пришлось применять Прикосновение отсроченной смерти, раз за разом. И в каждом случае разные приёмы. Все свои чувства: слух, зрение, интуицию, я обостряла до верхних пороговых значений. «Я» как личность исчезла, осталось только сверхчувствительное устройство. Приёмная антенна. Воздух вибриро-вал вокруг меня, обостряя молекулярный слух. Я чувствовала, когда этот урод нападёт, слышала, как колотится его сердце, как бушует в крови жажда убийства, видела молеку-лы его изменённой биохимии.
- Это очень сложно. Даже мой организм моди не выдерживал такого напряжения. Расчёт реакции монстра шёл в ускоренном темпе. Но я сильно уставала, несколько раз всё-таки промахивалась, и закономерно, несколько раз маньяки чуть не придушили меня.
- Ужасная работа была. Я убивала их, Аргстон! Мне запрещали, видимо, учёные поизучать хотели уродов, но я безжалостно убивала маньяков их же ножом, раз за разом убивала, оправдываясь необходимой обороной. Каждый раз, после того, как я, вся в кро-ви и кишках, стряхивала с себя тушу очередного маньяка, меня тошнило в зарослях пи-цеа, выворачивало на изнанку. Никто, ни один оперативник, не помог мне.
- Они даже воды не давали: «Мод, прекрати сантименты, убила монстра и моло-дец. Давай, вставай, иди в ионизатор, отдыхай немного и на следующую локацию». Я потом долго не могла отойти, руки дрожали, кошмары снились. Я лечилась на Фоссаре, планете водопадов.
- А все колонии пицеа бревериана местная власть плазмой уничтожила. Я только эту одну ёлочку успела спасти. Дерево ведь ни в чём не виновато.
- Ну и работа у тебя, мод. Это надо же на малолетку матёрых гуманоидных модификантов ловить. Я слышал про это дело. Я в тот год на Дельте в спецотряде служил, зачистку от летающих моди-монстров делал. Это тогда ты межзвёздную яхту президента Дриады угнала? Шуму на всю Конфедерацию было. Все экраны в стратосфере Дельты громко орали: «Юный неомод угнал межзвёздную яхту президента Дриады! А что смо-жет сделать взрослый неомод? Оградите общество от новых монстров! Уничтожьте неомоди или держите их за пределами Галактической Конфедерации!»
- Да, тогда. Президент Дафна, прямо из межзвёздного круиза, прилетела мне ме-даль вручать в рамках акции примирения людей с неомоди. Я и не удержалась. Яхта хо-роша была, с двигателем «Дедал» последней модели.
- Зачем тебе яхта понадобилась, мод?
- Я хотела к чёрной дыре слетать, проверить теорию Стивена Хокинга и пролететь в альтернативную Вселенную. Не долетела до чёрной дыры.
- Папаша нашёл? И в качестве наказания на Талион засунул?
- Угадал.
- Ну, вот и давай, мод, лети в патруль, а я пойду, отдохну.
Аргстон зевнул.
- Устал на тренировке с тобой.
- Наркоманить будешь?
- Не твоё дело, мод, лети. Новое лазерное ружьё протестируй заодно.
- Доступ к флаеру дай.
- Искин, доступ к флаеру для Ловца Альфа-7. Надоело мне, из-за твоих способно-стей угонщика, каждый день доступ тебе обновлять.
- Корабль всё равно законсервирован, куда я денусь отсюда?
- Кто тебя знает, мод?
Экран постепенно темнеет и вахт-станция пропадает.
- Эта часть сначала кажется немного повеселее предыдущих. Но только на первый взгляд. А если вдуматься, то всё очень плохо. Мод и Аргстон. Какие странные от-ношения у них. Они разговаривают друг с другом, делятся проблемами, тренируются вместе, но Аргстон заканчивает их общение и, не смущаясь, посылает девушку одну заниматься опасной работой, как будто она - отряд спецназ, а не хрупкая молодая девуш-ка. Страшноватое будущее в этом фильме, искажённые, непонятные отношения между двумя людьми, вражда-дружба, равнодушие-сочувствие. А участие Мод в поимке пре-ступников, которое она так спокойно описывает, а руки её дрожат, хотя, как я понял, прошло уже несколько лет. Разве может подросток участвовать в операциях полиции? Это ужасный мир, я надеюсь, такое будущее никогда не случится с людьми. И всё-таки, эту Мод списывали с тебя, она также стремительно бегает, она такая же тяжёлая, не-смотря на субтильную фигуру, у неё какой-то грозный отец, который не отец, и самое главное - она смелая и отчаянная, как ты, моя ласточка. Вот только она совсем не пла-чет, а ты, кажется, опять собралась.
- Она плачет. Но неслышно.
- Мы идём спать. Нет никаких монстров, резерваций, бридеров, скайтранов, берсерков. Только ты и я.
Притихший от фильмов пожар желания не угас, он затаился на время и заполыхал, оставив время лишь на несколько осмысленных фраз.
- Мири, а почему у тебя в последнее время постоянно слёзы в глазах? Тебе плохо со мной? – спрашивал Даниель, боясь, что не расслышит ответ за полыханием горелки.
- Мне хорошо с тобой,- шептала девушка. - Слёз больше не будет.
- Иногда можно поплакать, мне нравится утешать тебя.
- Хорошо, тогда я буду плакать водопадом Нант Ариан с планеты Фоссар.
- Нет, водопадом не надо, с ним я не справлюсь. Я буду утешать тебя просто так.
Мирослава сдержала слово и больше ни разу не плакала вплоть до их самой последней ночи.
День восьмой. Утро
Он проснулся от ласкового Мириного прикосновения. Девушка обнимала его за шею и что-то шептала, щекоча свежим мятным дыханием. Спросонья он не понял, что она пыталась сказать. Но это было и неважно. Он затащил её к себе, обнял так, как будто они не виделись год, а не оторвались друг от друга несколько часов назад. Однако она продолжала говорить и он, уняв бухающие удары сердца, всё-таки вслушался в её слова.
- Даниель, твои устройства связи, то есть телефоны, они сигналят, все сразу.
«Что-то случилось,- испугался он».
Когда он отдыхал, его менеджеры старались не звонить ему так рано.
«Не могут без меня,- злился Даниель, разыскивая возле кровати упавшие телефоны. – Сами настояли на этой короткой передышке, утверждая, что я перегорел и мне нужен небольшой отдых. Выкроили время, отменили не очень важные мероприятия, а теперь изводят меня звонками».
Наконец-то один из телефонов нашелся, и Даниель увидел несколько неотвеченных звонков от своего менеджера и друга Мориса.
Он собрался перезвонить, но его взгляд упал на Мири. Девушка сидела, обняв коленки руками, и с интересом смотрела на него. Он понял, что ни разу не видел её сидя-щей на кровати. Она всё время лежала под ним, изредка сверху, и он всегда смотрел на неё сквозь полыхающий огонь желания. А сейчас перед ним сидела совсем юная девочка-подросток, с длинными гладкими ногами, с угловатыми коленками, с детскими серыми глазами на нежном лице, с ярко-русыми тёплыми волосами.
«Совратитель малолетки, - сердито подумал не выспавшийся Даниель. – Ей бы кукол и плюшевого мишку в постели держать, а не мужчину в два раза её старше».
Девушка моментально почувствовала, что он чем-то расстроен. Даниель всегда удивлялся, как Мири умудряется распознавать малейшие перепады в его настроении. Её глаза засветились мягким родниковым светом, она сбросила футболку, прижалась к нему горячим телом, обняла тонкими руками и гулко зашептала в ухо:
- Nedvelin erin weth gen cenel.
- Переведи,- попросил Даниель, но ответа уже не услышал за грохотом сердца и бешеными толчками крови.
Девочка с лёгкостью разжигала пожар, бушующий и безжалостно сжигающий, уничтожающий разумные мысли о разнице в возрасте, о неотложных делах и другой не-важной суете.
А потом он лежал, ленивый, без внятных мыслей, кроме одной: а не уснуть ли снова. Что-то тревожило его, а что он не мог вспомнить. Резкая трель мобильника, а Даниель никогда не ставил рингтон, обходился стандартным предлагаемым в меню звон-ком, частично вернула его к жизни.
Звонил Морис. Его друг говорил спокойно, но в его голосе слышался отчетливый укор.
Даниель недовольно ответил, однако, не выпуская из объятий девушку. Пожар угас не до конца, нежная щека лежала на его плече, горячая рука гладила грудь, и не-большие всполохи пламени в крови плясали, готовые заполыхать вновь.
- Я сплю, рано ещё.
- Посмотри на часы. Уже девять часов по вашему времени. У тебя сегодня в десять часов интервью для итальянского журнала «IO Donna», ты забыл? Я напоминал тебе и не один раз.
Обычные заботы с трудом пробивались через огненный обруч, затуманивший со-знание.
- Что за журнал? Откажись. Я сплю, вчера поздно лёг,- бурчал Даниель.
- Вставай, журналистка уже едет,- настаивал Морис. - Не надо отказываться. Это обычный женский журнал: мода, косметика, знаменитости. Примерные вопросы я выслал тебе на почту. Не буду напоминать тебе, что самые дорогие билеты на твои концерты покупают женщины.
- Уже напомнил. Ладно, встаю.
- Мири,- обратился он к девушке, неохотно разжимая её горячие руки. – У меня меньше часа на сборы. Мне надо привести себя в порядок перед интервью. Завтракать не буду, только кофе выпью и побегаю немного.
- Ты побежишь на полигон? - спросила девушка, надевая футболку.
- Ты хотела сказать: на стадион? Нет, у меня есть беговая дорожка, на которой я не сделал ни одного шага, с тех пор, как ты здесь появилась.
Даниель встал, нехотя оделся и отправился на кухню. Увидел накрытый заманчивый завтрак: мини-пиццы с беконом, с помидорами и тертым сыром. Ему стало жалко лишаться любимого утреннего ритуала: совместный завтрак, тихие посиделки в ласковых объятиях.
«Вот так незаметно подкралась старость и я становлюсь бюргером,- думал он, забыв, что бюргер только-только вылез из горячечной любовной схватки».
- Можно посмотреть, как ты будешь бегать? – спросила девушка.
- Можно, но недолго, а то я никуда не убегу. Мне ещё надо в комнате беспорядок убрать, иначе на фото вылезут ненужные предметы.
- Даниель, я сама все уберу, не беспокойся.
- Спасибо, Мири,- он с благодарностью посмотрел на девушку.
Он пил кофе и шёл к закрытому уже несколько дней мини-спортзалу с беговой дорожкой и несколькими тренажёрами.
- Что такое интервью? – Мирослава направилась за ним и задавала вопросы.
- Приедут журналистка и фотограф, они сделают несколько фотографий, мы по-беседуем, а потом это напечатают в журнале. Разве ты не любишь разглядывать глянцевые журналы, Мири? – удивился Даниель.
- Глянцевые журналы – это блестящие журналы? - уточнила девушка. - Нет, я ни-когда не видела журналы, которые блестят.
Мирослава с любопытством разглядывала его небольшой спортзал.
Даниель допил кофе и посмотрел на часы. У него осталось сорок пять минут, и он не стал допытываться у девушки, как она дожила до двадцати лет и не видела глянцевые журналы.
«Мири – загадка. Если она не видела кредитку, то глянец и подавно могла не видеть. Двадцать пять минут бег и тренажеры, - решил он. - Двадцать минут на душ и при-вести себя в порядок. Не успею - подождут».
Он включил дорожку и побежал. Бежалось ему, несмотря на перерыв, совсем не трудно, а даже легко.
«Видимо, неоднократная любовная зарядка помогает не терять форму».
Обычно он слушал в телефоне какой-нибудь энергичный современный трек и читал почту, но Мири не уходила, и он бежал без телефона.
Она, улыбаясь, посмотрела на него и сказала:
- Я угадала, что ты Ахиллес, быстроногий и лёгкий.
Наткнувшись на его грозный взгляд, пошла к двери, но увидела стоящие посередине спортзала шестнадцатикилограммовые гири, вернулась, легко и без напряга отнесла их к стене, и даже не заметив его удивления, вышла, тихо прикрыв за собой дверь.
«Как она говорила: я здоровая спортивная девица. Вероятно, это так. А на вид тоненькая как веточка».
Когда он вышел из спортзала, комната уже сияла порядком, но не идеальной пустотой. Мирослава оставила на столе несколько нотных листов веером и положила сверху маленькую деревянную дощечку с ярко-оранжевым апельсином и несколькими палочками корицы, сложенных горкой.
- Убрать? - спросила она. – Я подумала, что дерево и апельсин хорошо сочетается со скрипкой.
- У тебя есть фея-крёстная, Мири? – с удивлением спросил Даниель. – Ты сделала всё так быстро. Пусть останется, не убирай. Очень красиво.
Мирослава надела белое эльфийское платье, заплела на голове сложную косу, и опять на него смотрела нездешняя девочка, с тонкими чертами лица, с высокими скула-ми, с широко расставленными прозрачными глазами. Глаза не светились, потому что Мирослава, скорее всего, переживала за свою выдумку.
«А ведь Мири говорит правду, она точно из страны эльфов, где нет ни самолетов, ни глянцевых журналов. Интересно, поднимают ли эльфийки шестнадцатикилограммовые гири?» - думал Даниель, глядя на неё.
- Давай, мод, снимай прикосновение, я есть хочу, обед уже. Может быть, приготовишь что-нибудь? Надоело синтезированные консервы жевать.
- Я Ловец, не кок-робот, сам готовь.
Ловец подходит к Аргстону, опускает подушку пониже и колдует над его шеей.
- Ай, больно, понежнее, мод, я ведь не бревно.
- Слезай, ты в порядке.
Ловец сдувает подушку, Аргстон падает на пол и несколько минут лежит, расти-рая руки. Ловец снова берёт свою ёлочку, и лампочки, оживая под её руками, вновь вспыхивают бегущими огоньками.
Аргстон уходит и возвращается с подносом, на котором на тарелке лежит зелёная субстанция с вьющимся дымком.
Он жуёт и говорит.
- Мод, а что ты на этой планете делала, откуда ёлку эту притащила?
- Маньяков-педофилов вылавливала.
- Как это?
- Обыкновенно: на меня как на живца ловили, вернее, я ловила. В тот год на Дри-аде развелось много педофилов-маньяков - девочек подростков убивали.
- Моди, что ли, маньяки?
- Да, они. Местное население уже эвакуироваться собралось, скандал на всю Галактику, вот тут меня и подключили. Я за три месяца выловила всех маньяков благодаря этой пицеа.
- Расскажи, мод.
- Нечего рассказывать. Мне запускали в тридэграммы последних минут жизни жертв, снятые с их сетчатки. Я должна была опознать место, где орудовали эти мерзкие любители нимфеток. А это был лес. Нелегко опознать лес. Дриада почти вся в лесах. Поначалу мне трудно было справиться с отвращением, меня долго тошнило, изуродо-ванные жертвы - это ужасное зрелище, Аргстон. Оперативники люто ругались: «Что за нежного мода нам дали, блюет она, а пока блюет, эти мрази ещё кого-нибудь убьют. Да-вай, Ловец, лови». Я сосредоточилась, внимательно обошла все эти кошмарные тридэграммы, выслушала все крики жертв. И обнаружила, что в каждом месте этих убийств находилась пицеа бревериана. Возбуждала она этих уродов, они тоже хотели быть симбионтами со своими жертвами. А дальше дело пошло быстро. Материализатор одевал меня в подростковые шмотки и меня выпускали в места ближайшего скопления пицеа. Я шла в короткой юбочке, в белых гольфах, лицо раскрашено, выдувала пузыри из розовой жевательной резинки. Юная шлюшка. Маньяк быстро обнаруживался. Он чувствовал меня, а я его. «Дяденька, - говорила я, - угостите эйфорином. Дяденька, да-вайте здесь, я всё сделаю здесь». Дяденька обычно подальше в лес утаскивал. Я хныкала, идти не хотела, ныла, вертелась. Мне нужно было разозлить урода. А сама ежесекундно его состояние отслеживала. Это ведь модификанты были, они постоянно меняли отпечатки пальцев и сетчатку глаз, поэтому обычные «следилки» их не могли опознать. Только на живца можно было поймать. Оперативники хотели, чтобы я его в процессе словила.
- Как это? В каком процессе?
- В процессе убийства, Аргстон. И как только из этого урода его сущность лезла, я сразу же его и ловила. Вот когда пришлось применять Прикосновение отсроченной смерти, раз за разом. И в каждом случае разные приёмы. Все свои чувства: слух, зрение, интуицию, я обостряла до верхних пороговых значений. «Я» как личность исчезла, осталось только сверхчувствительное устройство. Приёмная антенна. Воздух вибриро-вал вокруг меня, обостряя молекулярный слух. Я чувствовала, когда этот урод нападёт, слышала, как колотится его сердце, как бушует в крови жажда убийства, видела молеку-лы его изменённой биохимии.
- Это очень сложно. Даже мой организм моди не выдерживал такого напряжения. Расчёт реакции монстра шёл в ускоренном темпе. Но я сильно уставала, несколько раз всё-таки промахивалась, и закономерно, несколько раз маньяки чуть не придушили меня.
- Ужасная работа была. Я убивала их, Аргстон! Мне запрещали, видимо, учёные поизучать хотели уродов, но я безжалостно убивала маньяков их же ножом, раз за разом убивала, оправдываясь необходимой обороной. Каждый раз, после того, как я, вся в кро-ви и кишках, стряхивала с себя тушу очередного маньяка, меня тошнило в зарослях пи-цеа, выворачивало на изнанку. Никто, ни один оперативник, не помог мне.
- Они даже воды не давали: «Мод, прекрати сантименты, убила монстра и моло-дец. Давай, вставай, иди в ионизатор, отдыхай немного и на следующую локацию». Я потом долго не могла отойти, руки дрожали, кошмары снились. Я лечилась на Фоссаре, планете водопадов.
- А все колонии пицеа бревериана местная власть плазмой уничтожила. Я только эту одну ёлочку успела спасти. Дерево ведь ни в чём не виновато.
- Ну и работа у тебя, мод. Это надо же на малолетку матёрых гуманоидных модификантов ловить. Я слышал про это дело. Я в тот год на Дельте в спецотряде служил, зачистку от летающих моди-монстров делал. Это тогда ты межзвёздную яхту президента Дриады угнала? Шуму на всю Конфедерацию было. Все экраны в стратосфере Дельты громко орали: «Юный неомод угнал межзвёздную яхту президента Дриады! А что смо-жет сделать взрослый неомод? Оградите общество от новых монстров! Уничтожьте неомоди или держите их за пределами Галактической Конфедерации!»
- Да, тогда. Президент Дафна, прямо из межзвёздного круиза, прилетела мне ме-даль вручать в рамках акции примирения людей с неомоди. Я и не удержалась. Яхта хо-роша была, с двигателем «Дедал» последней модели.
- Зачем тебе яхта понадобилась, мод?
- Я хотела к чёрной дыре слетать, проверить теорию Стивена Хокинга и пролететь в альтернативную Вселенную. Не долетела до чёрной дыры.
- Папаша нашёл? И в качестве наказания на Талион засунул?
- Угадал.
- Ну, вот и давай, мод, лети в патруль, а я пойду, отдохну.
Аргстон зевнул.
- Устал на тренировке с тобой.
- Наркоманить будешь?
- Не твоё дело, мод, лети. Новое лазерное ружьё протестируй заодно.
- Доступ к флаеру дай.
- Искин, доступ к флаеру для Ловца Альфа-7. Надоело мне, из-за твоих способно-стей угонщика, каждый день доступ тебе обновлять.
- Корабль всё равно законсервирован, куда я денусь отсюда?
- Кто тебя знает, мод?
Экран постепенно темнеет и вахт-станция пропадает.
- Эта часть сначала кажется немного повеселее предыдущих. Но только на первый взгляд. А если вдуматься, то всё очень плохо. Мод и Аргстон. Какие странные от-ношения у них. Они разговаривают друг с другом, делятся проблемами, тренируются вместе, но Аргстон заканчивает их общение и, не смущаясь, посылает девушку одну заниматься опасной работой, как будто она - отряд спецназ, а не хрупкая молодая девуш-ка. Страшноватое будущее в этом фильме, искажённые, непонятные отношения между двумя людьми, вражда-дружба, равнодушие-сочувствие. А участие Мод в поимке пре-ступников, которое она так спокойно описывает, а руки её дрожат, хотя, как я понял, прошло уже несколько лет. Разве может подросток участвовать в операциях полиции? Это ужасный мир, я надеюсь, такое будущее никогда не случится с людьми. И всё-таки, эту Мод списывали с тебя, она также стремительно бегает, она такая же тяжёлая, не-смотря на субтильную фигуру, у неё какой-то грозный отец, который не отец, и самое главное - она смелая и отчаянная, как ты, моя ласточка. Вот только она совсем не пла-чет, а ты, кажется, опять собралась.
- Она плачет. Но неслышно.
- Мы идём спать. Нет никаких монстров, резерваций, бридеров, скайтранов, берсерков. Только ты и я.
Притихший от фильмов пожар желания не угас, он затаился на время и заполыхал, оставив время лишь на несколько осмысленных фраз.
- Мири, а почему у тебя в последнее время постоянно слёзы в глазах? Тебе плохо со мной? – спрашивал Даниель, боясь, что не расслышит ответ за полыханием горелки.
- Мне хорошо с тобой,- шептала девушка. - Слёз больше не будет.
- Иногда можно поплакать, мне нравится утешать тебя.
- Хорошо, тогда я буду плакать водопадом Нант Ариан с планеты Фоссар.
- Нет, водопадом не надо, с ним я не справлюсь. Я буду утешать тебя просто так.
Мирослава сдержала слово и больше ни разу не плакала вплоть до их самой последней ночи.
Прода от 28.04.2020, 10:12
День восьмой. Утро
Он проснулся от ласкового Мириного прикосновения. Девушка обнимала его за шею и что-то шептала, щекоча свежим мятным дыханием. Спросонья он не понял, что она пыталась сказать. Но это было и неважно. Он затащил её к себе, обнял так, как будто они не виделись год, а не оторвались друг от друга несколько часов назад. Однако она продолжала говорить и он, уняв бухающие удары сердца, всё-таки вслушался в её слова.
- Даниель, твои устройства связи, то есть телефоны, они сигналят, все сразу.
«Что-то случилось,- испугался он».
Когда он отдыхал, его менеджеры старались не звонить ему так рано.
«Не могут без меня,- злился Даниель, разыскивая возле кровати упавшие телефоны. – Сами настояли на этой короткой передышке, утверждая, что я перегорел и мне нужен небольшой отдых. Выкроили время, отменили не очень важные мероприятия, а теперь изводят меня звонками».
Наконец-то один из телефонов нашелся, и Даниель увидел несколько неотвеченных звонков от своего менеджера и друга Мориса.
Он собрался перезвонить, но его взгляд упал на Мири. Девушка сидела, обняв коленки руками, и с интересом смотрела на него. Он понял, что ни разу не видел её сидя-щей на кровати. Она всё время лежала под ним, изредка сверху, и он всегда смотрел на неё сквозь полыхающий огонь желания. А сейчас перед ним сидела совсем юная девочка-подросток, с длинными гладкими ногами, с угловатыми коленками, с детскими серыми глазами на нежном лице, с ярко-русыми тёплыми волосами.
«Совратитель малолетки, - сердито подумал не выспавшийся Даниель. – Ей бы кукол и плюшевого мишку в постели держать, а не мужчину в два раза её старше».
Девушка моментально почувствовала, что он чем-то расстроен. Даниель всегда удивлялся, как Мири умудряется распознавать малейшие перепады в его настроении. Её глаза засветились мягким родниковым светом, она сбросила футболку, прижалась к нему горячим телом, обняла тонкими руками и гулко зашептала в ухо:
- Nedvelin erin weth gen cenel.
- Переведи,- попросил Даниель, но ответа уже не услышал за грохотом сердца и бешеными толчками крови.
Девочка с лёгкостью разжигала пожар, бушующий и безжалостно сжигающий, уничтожающий разумные мысли о разнице в возрасте, о неотложных делах и другой не-важной суете.
А потом он лежал, ленивый, без внятных мыслей, кроме одной: а не уснуть ли снова. Что-то тревожило его, а что он не мог вспомнить. Резкая трель мобильника, а Даниель никогда не ставил рингтон, обходился стандартным предлагаемым в меню звон-ком, частично вернула его к жизни.
Звонил Морис. Его друг говорил спокойно, но в его голосе слышался отчетливый укор.
Даниель недовольно ответил, однако, не выпуская из объятий девушку. Пожар угас не до конца, нежная щека лежала на его плече, горячая рука гладила грудь, и не-большие всполохи пламени в крови плясали, готовые заполыхать вновь.
- Я сплю, рано ещё.
- Посмотри на часы. Уже девять часов по вашему времени. У тебя сегодня в десять часов интервью для итальянского журнала «IO Donna», ты забыл? Я напоминал тебе и не один раз.
Обычные заботы с трудом пробивались через огненный обруч, затуманивший со-знание.
- Что за журнал? Откажись. Я сплю, вчера поздно лёг,- бурчал Даниель.
- Вставай, журналистка уже едет,- настаивал Морис. - Не надо отказываться. Это обычный женский журнал: мода, косметика, знаменитости. Примерные вопросы я выслал тебе на почту. Не буду напоминать тебе, что самые дорогие билеты на твои концерты покупают женщины.
- Уже напомнил. Ладно, встаю.
- Мири,- обратился он к девушке, неохотно разжимая её горячие руки. – У меня меньше часа на сборы. Мне надо привести себя в порядок перед интервью. Завтракать не буду, только кофе выпью и побегаю немного.
- Ты побежишь на полигон? - спросила девушка, надевая футболку.
- Ты хотела сказать: на стадион? Нет, у меня есть беговая дорожка, на которой я не сделал ни одного шага, с тех пор, как ты здесь появилась.
Даниель встал, нехотя оделся и отправился на кухню. Увидел накрытый заманчивый завтрак: мини-пиццы с беконом, с помидорами и тертым сыром. Ему стало жалко лишаться любимого утреннего ритуала: совместный завтрак, тихие посиделки в ласковых объятиях.
«Вот так незаметно подкралась старость и я становлюсь бюргером,- думал он, забыв, что бюргер только-только вылез из горячечной любовной схватки».
- Можно посмотреть, как ты будешь бегать? – спросила девушка.
- Можно, но недолго, а то я никуда не убегу. Мне ещё надо в комнате беспорядок убрать, иначе на фото вылезут ненужные предметы.
- Даниель, я сама все уберу, не беспокойся.
- Спасибо, Мири,- он с благодарностью посмотрел на девушку.
Он пил кофе и шёл к закрытому уже несколько дней мини-спортзалу с беговой дорожкой и несколькими тренажёрами.
- Что такое интервью? – Мирослава направилась за ним и задавала вопросы.
- Приедут журналистка и фотограф, они сделают несколько фотографий, мы по-беседуем, а потом это напечатают в журнале. Разве ты не любишь разглядывать глянцевые журналы, Мири? – удивился Даниель.
- Глянцевые журналы – это блестящие журналы? - уточнила девушка. - Нет, я ни-когда не видела журналы, которые блестят.
Мирослава с любопытством разглядывала его небольшой спортзал.
Даниель допил кофе и посмотрел на часы. У него осталось сорок пять минут, и он не стал допытываться у девушки, как она дожила до двадцати лет и не видела глянцевые журналы.
«Мири – загадка. Если она не видела кредитку, то глянец и подавно могла не видеть. Двадцать пять минут бег и тренажеры, - решил он. - Двадцать минут на душ и при-вести себя в порядок. Не успею - подождут».
Он включил дорожку и побежал. Бежалось ему, несмотря на перерыв, совсем не трудно, а даже легко.
«Видимо, неоднократная любовная зарядка помогает не терять форму».
Обычно он слушал в телефоне какой-нибудь энергичный современный трек и читал почту, но Мири не уходила, и он бежал без телефона.
Она, улыбаясь, посмотрела на него и сказала:
- Я угадала, что ты Ахиллес, быстроногий и лёгкий.
Наткнувшись на его грозный взгляд, пошла к двери, но увидела стоящие посередине спортзала шестнадцатикилограммовые гири, вернулась, легко и без напряга отнесла их к стене, и даже не заметив его удивления, вышла, тихо прикрыв за собой дверь.
«Как она говорила: я здоровая спортивная девица. Вероятно, это так. А на вид тоненькая как веточка».
Когда он вышел из спортзала, комната уже сияла порядком, но не идеальной пустотой. Мирослава оставила на столе несколько нотных листов веером и положила сверху маленькую деревянную дощечку с ярко-оранжевым апельсином и несколькими палочками корицы, сложенных горкой.
- Убрать? - спросила она. – Я подумала, что дерево и апельсин хорошо сочетается со скрипкой.
- У тебя есть фея-крёстная, Мири? – с удивлением спросил Даниель. – Ты сделала всё так быстро. Пусть останется, не убирай. Очень красиво.
Мирослава надела белое эльфийское платье, заплела на голове сложную косу, и опять на него смотрела нездешняя девочка, с тонкими чертами лица, с высокими скула-ми, с широко расставленными прозрачными глазами. Глаза не светились, потому что Мирослава, скорее всего, переживала за свою выдумку.
«А ведь Мири говорит правду, она точно из страны эльфов, где нет ни самолетов, ни глянцевых журналов. Интересно, поднимают ли эльфийки шестнадцатикилограммовые гири?» - думал Даниель, глядя на неё.
