- Это очень старая колонна. Ей больше двухсот лет. Много пар стояло здесь, в этой ротонде, они не были счастливы, их разлучали и войны, и глупые предрассудки. Были и счастливые пары, которым повезло. Я слышу голоса и тех и других.
- А мы к каким относимся, Мири?
- Мы сейчас в настоящем.
Они пошли дальше, а старая ротонда запомнила и их - взрослого мужчину и со-всем юную девушку, оставшихся здесь навсегда: в её памяти, в её тени и тишине.
Даниель надеялся, что этот прекрасный вечер пройдёт тихо и спокойно, как у всех нормальных людей, но нет, это было невозможно, если рядом была Мирослава.
Они шли к горбатому мостику с изящным ажурным ограждением, и всё случилось за несколько десятков секунд. Подросток в наушниках и в капюшоне, натянутом по брови, летел с мостика на велосипеде. Он ничего не слышал и не видел вокруг, шевелил губами, как рыба в аквариуме. Маленькая собачка, из тех, кто облаивает всех, кого видит, бросилась наперерез велосипедисту, за ней от молодой матери рванулся двухлетний ребёнок. Ещё несколько секунд, и они бы все упали, перепутались и, скорее всего, покалечились - ребёнок, собака и велосипедист. Но Мирослава выдернув свою руку у Даниеля, бросилась к летящему велосипедисту, одной рукой схватила ребёнка, другой - вытолкнула собаку из-под колеса, и отскочила в сторону. Велосипедист проехал чуть дальше, вынырнул в реальный мир, резко затормозил, удержался и не упал, собачонка продолжила возмущённо тявкать, а ребёнок притих на руках у Мирославы. Молодая мамаша прибежала к девушке, потянулась к ребёнку, тот изворачивался, не хотел к ней, Мирослава смеялась, и ощущение беды растаяло, как дым.
- Как ты это сделала? – подошёл к ним Даниель. - Ты ведь только что была возле меня?
- У меня хорошая реакция.
- За несколько секунд просчитать всё, и всех вытащить из столкновения! Мири, ты настоящая?
Она перестала смеяться, и он сразу же пожалел, что сказал так.
- Отдавай ребёнка этой мамаше-растяпе, которая тарахтит, не умолкая.
- Она рассказывает, что её Лука такой шустрый, всегда убегает и попадает в раз-ные истории,- перевела Мирослава.
- Почти как ты,- заметил Даниель.
- Я попала к тебе, это ведь хорошая история? – возразила Мирослава.
- Это самая лучшая история.
Они ещё долго гуляли по парку, обошли все тенистые аллеи, посидели на лужайке, зашли в ещё несколько беседок и не заметили, как день перешёл в вечер.
- Мы же хотели заехать в фермерский магазин,- вспомнил Даниель,- но уже не успеем, в несезон итальянцы рано закрывают свои лавки.
- Значит, готовить буду я, - Мирослава была довольна. Я сделаю… как же это называется, забыла слово. А, вспомнила, заключительный торжественный обед, но без гостей – только ты и я.
- Договорились. Поехали домой. Ты будешь готовить, а я буду собирать вещи в дорогу. Это у тебя вещей на одну сумку, а у меня их много. Мири, не грусти, купишь себе ещё одежду в Милане, это один из центров фэшн-индустрии.
- Индустрии? Милан - это большая фабрика? – удивилась девушка.
- Можно сказать и так. Фабрика моды.
- В Милане производят моди? Модифицируют людей на конвейере? - потрясённо спросила Мири.
- Каких моди, какой конвейер, Мири? Мода - это одежда, которую носят люди в определённое время. Неужели ты никогда не слышала про Милан, про миланский оперный театр «Ла Скала», про фэшн-показы, про миланские распродажи? Похоже, что твоё образование включало в себя только физику и Древнюю Грецию. А ещё, физиологию гуманоидных рас. Интересно узнать, что за гуманоидов ты изучала, кроме людей? Марсиан, что ли? О, кельтов забыл. Кельт научил тебя петь. Видимо, другие учителя на эту скалу не залезли.
- Ты ещё кое-что забыл, Даниель. Я отлично стреляю из лука.
Она пошла по дорожке прочь из парка.
- Да, я видел. Ты на самом деле отлично стреляешь из лука. Это сейчас очень нужное умение, сбивать из лука бумажные стаканчики. Мири, вернись! – крикнул он. - Я удивлён, что ты, такая неглупая девушка, не знаешь самых обычных вещей.
Он догнал её, развернул к себе и увидел то, что уже ожидал увидеть, - абсолютно серые непроницаемые глаза на белом лице.
- Ну всё, перестань. Пожалуйста, прости меня. Наверное, физики и в самом деле ничем не интересуются. Я и сам такой,- утешал он девушку. - Меня тоже ничего не интересует, кроме музыки. Я даже не знаю, какой двигатель у Боинга. Мы с тобой односторонне развитые люди. Физик и лирик, отличная парочка, наверное, самая смешная со времен Бонни и Клайда.
- Я не знаю, кто такие Бонни и Клайд, но уверена, что они не умеют стрелять из лука, - Мирослава наконец-то улыбнулась, и добавила, - по бумажным стаканчикам.
- Они умеют стрелять из пистолетов, Мири.
- Я тоже умею. И если мы окажемся на необитаемом острове, патроны в пистоле-те быстро закончатся, но ты не будешь голодать. Я сделаю лук и настреляю дичи на обед. Я попадаю белке в глаз,- похвасталась она.
- Я не хочу есть белку с пробитым глазом.
- И не будешь, мы приедем домой, и я приготовлю торжественный ужин.
- Хорошо. А потом наденешь своё красивое платье, туфли на каблуках, вернее, я все это надену на тебя. И приглашу тебя на ужин, который ты сама приготовишь. Поехали домой и начнём. Но сначала, я тебя поцелую, много-много раз. Ты моя амазонка, моя Бонни.
Родниковые глаза сияли всю обратную дорогу домой.
День девятый. Прощальный ужин
Дома Мирослава отправилась на кухню, некоторое время, прикусив губу, постояла возле холодильника, подумала и вытащила на стол кучу продуктов. Даниель с удовольствием наблюдал за ней. Девушка выглядела такой сосредоточенной, она так смешно сводила брови, как будто обдумывала что-то очень важное, а потом, закончив расчёты, решительно приступила к действию.
- Даниель, мне понадобится не менее двух часов.
- Это долго. Я думал, что ты будешь помогать мне собирать вещи.
- А как же торжественный ужин? Телятина, запечённая с картофелем, и салат?
- Звучит заманчиво. Ну что ж, придется мне собираться в одиночестве.
Даниель ушёл с неохотой. Обычно укладывание вещей в чемоданы успокаивало его. Собранные чемоданы означали работу, которую он любил, большие залы, каждый со своей акустикой, репетиции, оркестры – это была его жизнь. Дорогу он не любил и старался побольше спать, но это не всегда получалось: мозг постоянно был занят пред-стоящей программой. Первый чемодан он собрал быстро, почти на автомате. А дальше, наполовину загрузив второй чемодан, опять стал думать, что делать с Мири. Он знал, как уставал после концерта. Обычно у него было всего одно желание - побыстрее до-браться до кровати, рухнуть и уснуть. У него не будет никаких сил ни на что, не заску-чает ли девушка?
«Я отдам все организационные вопросы помощникам, пусть всё делают и обо всём думают они. Я найду время для Мири - я уже сейчас скучаю по ней. Я не могу жить без музыки и совсем не могу жить без Мири. Что же мне делать? Как она там с этим ужином? Я бы помог ей, но на кухне я совершенно бесполезен. И белку мне не подстрелить, а вот она сделает это запросто».
- Я уже почти собрался, – он прошел на кухню. - Как там наш ужин?
- У меня всё готово,- встретил его любимый сияющий взгляд, - Ещё двадцать ми-нут мясо в духовке, и я накрываю на стол.
- Я уже по тебе соскучился и не могу без твоего сияния,- обнял он девушку. - Может быть, я могу помочь, что надо делать?
- Ничего не надо делать. А как ты будешь меня приглашать?
Она прижалась к нему и ждала ответа.
- Тебя так радуют самые простые, обычные вещи, что я чувствую себя Робин-зоном Крузо, который забирает в Англию своего Пятницу.
- День недели забирает с собой? – удивилась Мирослава. - А зачем?
- Пятница - это дикарь, которого забирают в цивилизацию с необитаемого остро-ва. Видимо, учитель литературы на твою скалу тоже не забрался.
- То есть, ты хочешь сказать, что я дикарь? – уточняет Мирослава.
- Ты дикарка. Дикая лесная нимфа, - говорит Даниель, подозревая, что нимфы дикими не бывают.
Она прижималась к нему и не хотела уходить.
- Даниель, я с удовольствием буду твоей Пятницей.
- Так мы не доберёмся до ужина, идём одеваться.
Умная духовка давно выключилась, и стряпня, на которую Мирослава потратила столько времени, не сгорела и не пропала. Она ждала их. А они совершали свой люби-мый ритуал: одевались. Вернее, Даниель полностью одел Мирославу по их схеме: бельё, чулки, платье, туфли, серёжки. Её кожа горела сквозь ткань, и он думал, может быть за-быть про торжественный ужин, а отвести Мири в спальню и не одевать, а раздевать.
«Жизнь секс-маньяка очень тяжела, и непонятно, что же делать?»
Потом одевался сам, а она мешала, держала за талию, гладила горячими руками под рубашкой.
- Мири, подожди, остынет ужин, вся твоя работа. Ещё минута, и всё, я буду тебя приглашать. Хочешь, я бабочку надену?
- Бабочку? – удивилась девушка. - Это насекомое? Зачем надевать насекомое?
- Бабочка - это галстук такой, дикая Пятница,- вздохнул Даниель.
- Галстук в виде бабочки? Хочу, конечно, хочу.
Она захлопала в ладоши.
- Ты будешь как настоящий лорд,- радовалась девушка.
- А вот лорды, видимо, на твоей скале были, так ведь, Мири? – осторожно заме-тил Даниель.
Она тут же замолчала.
- Всё, про скалу больше не слова. Свечи достать? – поспешно предлагает Дани-ель. - У меня целая коробка свечей осталась с Рождества.
Она засияла глазами, как рождественская ёлка.
- Я расставлю свечи и буду ждать твоего приглашения. Я выйду за дверь, хорошо? – неожиданно предлагает она. - Жаль, что цветов нет.
- Не надо выходить за дверь, сиди здесь на диване, а я сбегаю в лес и принесу цветов.
- Не очень много, Даниель, несколько цветочков.
Даниель шёл в лес и думал, что он никогда в жизни не рвал цветы в лесу. На кон-цертах ему дарили корзины цветов и много букетов, их уносили помощники, и он нико-гда не интересовался их дальнейшей судьбой. Матери он часто дарил цветы - она люби-ла хорошие розы. Какие цветы любила Мирослава, он не успел у неё выяснить, но был уверен, что она обрадуется, даже если он принесёт еловую ветку. Даниель сорвал не-сколько ярких цветков, уже наполненных ночной влагой, и заторопился назад.
Свет в доме был выключен. Мирослава не стала зажигать много свечей - всего де-сять штук, она укрепила их на блюдечках и расставила на столе и на полу в виде замыс-ловатого узора. Пламя плясало на бутылке вина, таинственно мерцало в бокалах. На столе истекало дурманящим ароматом трав блюдо с запеченным мясом и золотистым картофелем. В салатнике среди зелени краснели помидоры и белели кусочки сыра. В маленьких тарелочках лежали небольшие канапе с креветками, сыром и виноградом.
Сама Мирослава, с идеально выпрямленной спиной, сидела на краю дивана. Она выглядела настоящей старинной принцессой в красивом вишнёвом платье, с выглажен-ными до блеска волосами, с нежными розовыми губами, изумрудные серьги в ушах сия-ли вместе с ручейными глазами. А в глазах плескалась неуверенность. Эта прекрасная девушка смотрела на него с вопросом.
- Ты хочешь что-то спросить? – зачарованно сказал он. - Спрашивай, неужели ты стала меня бояться?
- Я и вправду дикая Пятница? – спросила она.
- Ты принцесса со звезды, придумай сама с какой. А я всего лишь принёс тебе цветы из леса, и меня укусило какое-то насекомое.
- Цветы? Вот эти?
Она нарушила имидж принцессы, в одну секунду переместилась к нему и проси-яла своей, той самой чудесной улыбкой, которая так покорила его в первый день их зна-комства. Волшебное сияние начиналось с глаз, а потом переходило в улыбку, и все лицо её нежно светилось.
- Мири, принцессы не передвигаются с такой скоростью. Да, эти обычные лесные цветы тебе,- он подумал и зачем-то добавил, заранее предполагая ответ. - Завтра я зака-жу тебе большую корзину самых лучших цветов в этом городе.
- Мне не нужна корзина цветов, ты ведь и сам об этом знаешь,- тихо сказала де-вушка. - Лесные цветы очень хороши. Ваз у тебя нет, и я поставлю их в бокалы.
- Перестань заниматься этой мишурой, – он обнял её и зарылся в душистые воло-сы. - Никакие цветы и свечи не сравнятся с твоим тёплым нежным сиянием. Я сейчас выброшу побрякушки, и всё опять закончится как в тот ресторанный день.
- А я так ждала, что ты пригласишь меня на торжественный ужин,- огорчилась она.
Даниель взял себя в руки и с сожалением отошёл.
- Хорошо. Мири, принцесса моя, моя Бонни, моя Пятница, я приглашаю тебя на ужин, который ты сама же и приготовила, а я всего лишь достал коробку со свечами.
Она посмотрела на него переливающимся взглядом и присела в низком церемон-ном реверансе.
- Я принимаю твоё приглашение, мой лорд, мой Эленандар. Я сама буду ухажи-вать за тобой. У нас и вправду настоящий торжественный ужин?
Она заглядывала ему в глаза с такой отчаянной надеждой и невысказанной тос-кой, что у него сжалось сердце от предчувствия скорой ужасной беды. И он поспешил успокоить себя и девушку.
- Мири, у нас самый прекрасный торжественный ужин, я никогда не видел луч-ше,- сказал он, подозревая, что Мири беспокоит вовсе не ужин, а что-то очень плохое, о чём она боится думать.
Однако аромат еды не дал ему сосредоточиться и вытащить из неё то, чего она так страшится.
- Еда пахнет так волшебно - у меня будет голодный обморок. Ты всё сделала, те-перь садись - и ты больше не двигаешься, вернее, двигаешься, но ничего не делаешь. Ну вот, я совсем запутался с тобой
Он налил им вина в бокалы, положил салат, по кусочку мяса с картофелем.
Это было так вкусно, что Даниель забыл о своём желании немедленно закончить всё как в ресторанный вечер.
«Я очень примитивный человек, оказывается, - подумал он. -Красивая девочка и хорошая еда - это всё, что мне надо?»
Красивая девочка, не отрываясь, смотрела на него с такой иссушающей сердце печалью, что он бросил вилку, подошёл к девушке и обнял её.
- Очень вкусное угощение, поверь мне, я ел в лучших ресторанах мира. Но ты, моя девочка, готовишь лучше всех, и мы сейчас будем, как все нормальные люди, ужи-нать вместе. Постарайся приглушить сияние своих глаз, хотя бы ненадолго.
- Хорошо, Даниель,- тихо ответила Мирослава.
Некоторое время они мирно ели. Мирослава так и не смогла притушить свое сия-ние, но она старалась изо всех сил - смотрела вниз на тарелку. Даниель попробовал всё: простой и очень вкусный итальянский салат с травами, помидорами и сыром, неболь-шие канапе и, конечно, замечательное мясо. Он наелся и приступил к пище духовной.
- Ты знаешь, что делают на романтических вечерах? – спросил Даниель.
- Я первый раз на таком вечере, - Мири счастливо улыбается, - и не знаю, что де-лают. Может быть надо идти гулять? - предполагает она.
- Гуляют до ужина, моя дикая Пятница. Я включу музыку и приглашу тебя танце-вать.
Он поставил в музыкальный центр свой старый десятилетней давности диск с за-писями классических романтических композиций.
Он подошел к девушке, подал ей руку. Она не шелохнулась.
- Мири, вставай, я приглашаю тебя на танец
Она встала, замерла на месте.
Он положил её руки себе на плечи и обнял за тонкую талию.
- Романтический фильм? Это ведь про любовь? – уточнила она. - Нет, не смотре-ла. Я считала, что это очень скучно, никакой информации для мозга.
- Ну вот и потанцевали.
- А мы к каким относимся, Мири?
- Мы сейчас в настоящем.
Они пошли дальше, а старая ротонда запомнила и их - взрослого мужчину и со-всем юную девушку, оставшихся здесь навсегда: в её памяти, в её тени и тишине.
Даниель надеялся, что этот прекрасный вечер пройдёт тихо и спокойно, как у всех нормальных людей, но нет, это было невозможно, если рядом была Мирослава.
Они шли к горбатому мостику с изящным ажурным ограждением, и всё случилось за несколько десятков секунд. Подросток в наушниках и в капюшоне, натянутом по брови, летел с мостика на велосипеде. Он ничего не слышал и не видел вокруг, шевелил губами, как рыба в аквариуме. Маленькая собачка, из тех, кто облаивает всех, кого видит, бросилась наперерез велосипедисту, за ней от молодой матери рванулся двухлетний ребёнок. Ещё несколько секунд, и они бы все упали, перепутались и, скорее всего, покалечились - ребёнок, собака и велосипедист. Но Мирослава выдернув свою руку у Даниеля, бросилась к летящему велосипедисту, одной рукой схватила ребёнка, другой - вытолкнула собаку из-под колеса, и отскочила в сторону. Велосипедист проехал чуть дальше, вынырнул в реальный мир, резко затормозил, удержался и не упал, собачонка продолжила возмущённо тявкать, а ребёнок притих на руках у Мирославы. Молодая мамаша прибежала к девушке, потянулась к ребёнку, тот изворачивался, не хотел к ней, Мирослава смеялась, и ощущение беды растаяло, как дым.
- Как ты это сделала? – подошёл к ним Даниель. - Ты ведь только что была возле меня?
- У меня хорошая реакция.
- За несколько секунд просчитать всё, и всех вытащить из столкновения! Мири, ты настоящая?
Она перестала смеяться, и он сразу же пожалел, что сказал так.
- Отдавай ребёнка этой мамаше-растяпе, которая тарахтит, не умолкая.
- Она рассказывает, что её Лука такой шустрый, всегда убегает и попадает в раз-ные истории,- перевела Мирослава.
- Почти как ты,- заметил Даниель.
- Я попала к тебе, это ведь хорошая история? – возразила Мирослава.
- Это самая лучшая история.
Они ещё долго гуляли по парку, обошли все тенистые аллеи, посидели на лужайке, зашли в ещё несколько беседок и не заметили, как день перешёл в вечер.
- Мы же хотели заехать в фермерский магазин,- вспомнил Даниель,- но уже не успеем, в несезон итальянцы рано закрывают свои лавки.
- Значит, готовить буду я, - Мирослава была довольна. Я сделаю… как же это называется, забыла слово. А, вспомнила, заключительный торжественный обед, но без гостей – только ты и я.
- Договорились. Поехали домой. Ты будешь готовить, а я буду собирать вещи в дорогу. Это у тебя вещей на одну сумку, а у меня их много. Мири, не грусти, купишь себе ещё одежду в Милане, это один из центров фэшн-индустрии.
- Индустрии? Милан - это большая фабрика? – удивилась девушка.
- Можно сказать и так. Фабрика моды.
- В Милане производят моди? Модифицируют людей на конвейере? - потрясённо спросила Мири.
- Каких моди, какой конвейер, Мири? Мода - это одежда, которую носят люди в определённое время. Неужели ты никогда не слышала про Милан, про миланский оперный театр «Ла Скала», про фэшн-показы, про миланские распродажи? Похоже, что твоё образование включало в себя только физику и Древнюю Грецию. А ещё, физиологию гуманоидных рас. Интересно узнать, что за гуманоидов ты изучала, кроме людей? Марсиан, что ли? О, кельтов забыл. Кельт научил тебя петь. Видимо, другие учителя на эту скалу не залезли.
- Ты ещё кое-что забыл, Даниель. Я отлично стреляю из лука.
Она пошла по дорожке прочь из парка.
- Да, я видел. Ты на самом деле отлично стреляешь из лука. Это сейчас очень нужное умение, сбивать из лука бумажные стаканчики. Мири, вернись! – крикнул он. - Я удивлён, что ты, такая неглупая девушка, не знаешь самых обычных вещей.
Он догнал её, развернул к себе и увидел то, что уже ожидал увидеть, - абсолютно серые непроницаемые глаза на белом лице.
- Ну всё, перестань. Пожалуйста, прости меня. Наверное, физики и в самом деле ничем не интересуются. Я и сам такой,- утешал он девушку. - Меня тоже ничего не интересует, кроме музыки. Я даже не знаю, какой двигатель у Боинга. Мы с тобой односторонне развитые люди. Физик и лирик, отличная парочка, наверное, самая смешная со времен Бонни и Клайда.
- Я не знаю, кто такие Бонни и Клайд, но уверена, что они не умеют стрелять из лука, - Мирослава наконец-то улыбнулась, и добавила, - по бумажным стаканчикам.
- Они умеют стрелять из пистолетов, Мири.
- Я тоже умею. И если мы окажемся на необитаемом острове, патроны в пистоле-те быстро закончатся, но ты не будешь голодать. Я сделаю лук и настреляю дичи на обед. Я попадаю белке в глаз,- похвасталась она.
- Я не хочу есть белку с пробитым глазом.
- И не будешь, мы приедем домой, и я приготовлю торжественный ужин.
- Хорошо. А потом наденешь своё красивое платье, туфли на каблуках, вернее, я все это надену на тебя. И приглашу тебя на ужин, который ты сама приготовишь. Поехали домой и начнём. Но сначала, я тебя поцелую, много-много раз. Ты моя амазонка, моя Бонни.
Родниковые глаза сияли всю обратную дорогу домой.
Прода от 16.05.2020, 21:41
День девятый. Прощальный ужин
Дома Мирослава отправилась на кухню, некоторое время, прикусив губу, постояла возле холодильника, подумала и вытащила на стол кучу продуктов. Даниель с удовольствием наблюдал за ней. Девушка выглядела такой сосредоточенной, она так смешно сводила брови, как будто обдумывала что-то очень важное, а потом, закончив расчёты, решительно приступила к действию.
- Даниель, мне понадобится не менее двух часов.
- Это долго. Я думал, что ты будешь помогать мне собирать вещи.
- А как же торжественный ужин? Телятина, запечённая с картофелем, и салат?
- Звучит заманчиво. Ну что ж, придется мне собираться в одиночестве.
Даниель ушёл с неохотой. Обычно укладывание вещей в чемоданы успокаивало его. Собранные чемоданы означали работу, которую он любил, большие залы, каждый со своей акустикой, репетиции, оркестры – это была его жизнь. Дорогу он не любил и старался побольше спать, но это не всегда получалось: мозг постоянно был занят пред-стоящей программой. Первый чемодан он собрал быстро, почти на автомате. А дальше, наполовину загрузив второй чемодан, опять стал думать, что делать с Мири. Он знал, как уставал после концерта. Обычно у него было всего одно желание - побыстрее до-браться до кровати, рухнуть и уснуть. У него не будет никаких сил ни на что, не заску-чает ли девушка?
«Я отдам все организационные вопросы помощникам, пусть всё делают и обо всём думают они. Я найду время для Мири - я уже сейчас скучаю по ней. Я не могу жить без музыки и совсем не могу жить без Мири. Что же мне делать? Как она там с этим ужином? Я бы помог ей, но на кухне я совершенно бесполезен. И белку мне не подстрелить, а вот она сделает это запросто».
- Я уже почти собрался, – он прошел на кухню. - Как там наш ужин?
- У меня всё готово,- встретил его любимый сияющий взгляд, - Ещё двадцать ми-нут мясо в духовке, и я накрываю на стол.
- Я уже по тебе соскучился и не могу без твоего сияния,- обнял он девушку. - Может быть, я могу помочь, что надо делать?
- Ничего не надо делать. А как ты будешь меня приглашать?
Она прижалась к нему и ждала ответа.
- Тебя так радуют самые простые, обычные вещи, что я чувствую себя Робин-зоном Крузо, который забирает в Англию своего Пятницу.
- День недели забирает с собой? – удивилась Мирослава. - А зачем?
- Пятница - это дикарь, которого забирают в цивилизацию с необитаемого остро-ва. Видимо, учитель литературы на твою скалу тоже не забрался.
- То есть, ты хочешь сказать, что я дикарь? – уточняет Мирослава.
- Ты дикарка. Дикая лесная нимфа, - говорит Даниель, подозревая, что нимфы дикими не бывают.
Она прижималась к нему и не хотела уходить.
- Даниель, я с удовольствием буду твоей Пятницей.
- Так мы не доберёмся до ужина, идём одеваться.
Умная духовка давно выключилась, и стряпня, на которую Мирослава потратила столько времени, не сгорела и не пропала. Она ждала их. А они совершали свой люби-мый ритуал: одевались. Вернее, Даниель полностью одел Мирославу по их схеме: бельё, чулки, платье, туфли, серёжки. Её кожа горела сквозь ткань, и он думал, может быть за-быть про торжественный ужин, а отвести Мири в спальню и не одевать, а раздевать.
«Жизнь секс-маньяка очень тяжела, и непонятно, что же делать?»
Потом одевался сам, а она мешала, держала за талию, гладила горячими руками под рубашкой.
- Мири, подожди, остынет ужин, вся твоя работа. Ещё минута, и всё, я буду тебя приглашать. Хочешь, я бабочку надену?
- Бабочку? – удивилась девушка. - Это насекомое? Зачем надевать насекомое?
- Бабочка - это галстук такой, дикая Пятница,- вздохнул Даниель.
- Галстук в виде бабочки? Хочу, конечно, хочу.
Она захлопала в ладоши.
- Ты будешь как настоящий лорд,- радовалась девушка.
- А вот лорды, видимо, на твоей скале были, так ведь, Мири? – осторожно заме-тил Даниель.
Она тут же замолчала.
- Всё, про скалу больше не слова. Свечи достать? – поспешно предлагает Дани-ель. - У меня целая коробка свечей осталась с Рождества.
Она засияла глазами, как рождественская ёлка.
- Я расставлю свечи и буду ждать твоего приглашения. Я выйду за дверь, хорошо? – неожиданно предлагает она. - Жаль, что цветов нет.
- Не надо выходить за дверь, сиди здесь на диване, а я сбегаю в лес и принесу цветов.
- Не очень много, Даниель, несколько цветочков.
Прода от 18.05.2020, 07:05
Даниель шёл в лес и думал, что он никогда в жизни не рвал цветы в лесу. На кон-цертах ему дарили корзины цветов и много букетов, их уносили помощники, и он нико-гда не интересовался их дальнейшей судьбой. Матери он часто дарил цветы - она люби-ла хорошие розы. Какие цветы любила Мирослава, он не успел у неё выяснить, но был уверен, что она обрадуется, даже если он принесёт еловую ветку. Даниель сорвал не-сколько ярких цветков, уже наполненных ночной влагой, и заторопился назад.
Свет в доме был выключен. Мирослава не стала зажигать много свечей - всего де-сять штук, она укрепила их на блюдечках и расставила на столе и на полу в виде замыс-ловатого узора. Пламя плясало на бутылке вина, таинственно мерцало в бокалах. На столе истекало дурманящим ароматом трав блюдо с запеченным мясом и золотистым картофелем. В салатнике среди зелени краснели помидоры и белели кусочки сыра. В маленьких тарелочках лежали небольшие канапе с креветками, сыром и виноградом.
Сама Мирослава, с идеально выпрямленной спиной, сидела на краю дивана. Она выглядела настоящей старинной принцессой в красивом вишнёвом платье, с выглажен-ными до блеска волосами, с нежными розовыми губами, изумрудные серьги в ушах сия-ли вместе с ручейными глазами. А в глазах плескалась неуверенность. Эта прекрасная девушка смотрела на него с вопросом.
- Ты хочешь что-то спросить? – зачарованно сказал он. - Спрашивай, неужели ты стала меня бояться?
- Я и вправду дикая Пятница? – спросила она.
- Ты принцесса со звезды, придумай сама с какой. А я всего лишь принёс тебе цветы из леса, и меня укусило какое-то насекомое.
- Цветы? Вот эти?
Она нарушила имидж принцессы, в одну секунду переместилась к нему и проси-яла своей, той самой чудесной улыбкой, которая так покорила его в первый день их зна-комства. Волшебное сияние начиналось с глаз, а потом переходило в улыбку, и все лицо её нежно светилось.
- Мири, принцессы не передвигаются с такой скоростью. Да, эти обычные лесные цветы тебе,- он подумал и зачем-то добавил, заранее предполагая ответ. - Завтра я зака-жу тебе большую корзину самых лучших цветов в этом городе.
- Мне не нужна корзина цветов, ты ведь и сам об этом знаешь,- тихо сказала де-вушка. - Лесные цветы очень хороши. Ваз у тебя нет, и я поставлю их в бокалы.
- Перестань заниматься этой мишурой, – он обнял её и зарылся в душистые воло-сы. - Никакие цветы и свечи не сравнятся с твоим тёплым нежным сиянием. Я сейчас выброшу побрякушки, и всё опять закончится как в тот ресторанный день.
- А я так ждала, что ты пригласишь меня на торжественный ужин,- огорчилась она.
Даниель взял себя в руки и с сожалением отошёл.
- Хорошо. Мири, принцесса моя, моя Бонни, моя Пятница, я приглашаю тебя на ужин, который ты сама же и приготовила, а я всего лишь достал коробку со свечами.
Она посмотрела на него переливающимся взглядом и присела в низком церемон-ном реверансе.
- Я принимаю твоё приглашение, мой лорд, мой Эленандар. Я сама буду ухажи-вать за тобой. У нас и вправду настоящий торжественный ужин?
Она заглядывала ему в глаза с такой отчаянной надеждой и невысказанной тос-кой, что у него сжалось сердце от предчувствия скорой ужасной беды. И он поспешил успокоить себя и девушку.
- Мири, у нас самый прекрасный торжественный ужин, я никогда не видел луч-ше,- сказал он, подозревая, что Мири беспокоит вовсе не ужин, а что-то очень плохое, о чём она боится думать.
Однако аромат еды не дал ему сосредоточиться и вытащить из неё то, чего она так страшится.
- Еда пахнет так волшебно - у меня будет голодный обморок. Ты всё сделала, те-перь садись - и ты больше не двигаешься, вернее, двигаешься, но ничего не делаешь. Ну вот, я совсем запутался с тобой
Он налил им вина в бокалы, положил салат, по кусочку мяса с картофелем.
Это было так вкусно, что Даниель забыл о своём желании немедленно закончить всё как в ресторанный вечер.
«Я очень примитивный человек, оказывается, - подумал он. -Красивая девочка и хорошая еда - это всё, что мне надо?»
Красивая девочка, не отрываясь, смотрела на него с такой иссушающей сердце печалью, что он бросил вилку, подошёл к девушке и обнял её.
- Очень вкусное угощение, поверь мне, я ел в лучших ресторанах мира. Но ты, моя девочка, готовишь лучше всех, и мы сейчас будем, как все нормальные люди, ужи-нать вместе. Постарайся приглушить сияние своих глаз, хотя бы ненадолго.
- Хорошо, Даниель,- тихо ответила Мирослава.
Некоторое время они мирно ели. Мирослава так и не смогла притушить свое сия-ние, но она старалась изо всех сил - смотрела вниз на тарелку. Даниель попробовал всё: простой и очень вкусный итальянский салат с травами, помидорами и сыром, неболь-шие канапе и, конечно, замечательное мясо. Он наелся и приступил к пище духовной.
- Ты знаешь, что делают на романтических вечерах? – спросил Даниель.
- Я первый раз на таком вечере, - Мири счастливо улыбается, - и не знаю, что де-лают. Может быть надо идти гулять? - предполагает она.
- Гуляют до ужина, моя дикая Пятница. Я включу музыку и приглашу тебя танце-вать.
Он поставил в музыкальный центр свой старый десятилетней давности диск с за-писями классических романтических композиций.
Он подошел к девушке, подал ей руку. Она не шелохнулась.
- Мири, вставай, я приглашаю тебя на танец
Она встала, замерла на месте.
Он положил её руки себе на плечи и обнял за тонкую талию.
- Романтический фильм? Это ведь про любовь? – уточнила она. - Нет, не смотре-ла. Я считала, что это очень скучно, никакой информации для мозга.
- Ну вот и потанцевали.
