Прямые брюки были аккуратно заправлены в высокие, начищенные до блеска сапоги. Худощавое лицо с впалыми глазницами и чётко очерченными колючими скулами, обрамлённое тёмными волосами с редкими седыми дорожками у виска, собранными в хвост, на удивление, не отталкивало. Он смотрел мягко, чуть улыбаясь.
— Я рад, что вам лучше дорогая, — медленно присаживаясь на место, где сидела, встретившая моё пробуждение женщина, уже тихо произнёс мужчина. — Я — магистр Вериос, личный целитель, семьи Эризов. В поместье, в котором вы сейчас находитесь.
Ну, то, что я не у себя дома, я уже давно поняла, вот только и поместий я в селе не наблюдала: все домики были обыкновенными деревенскими, одноэтажными, порой на два хозяина, с небольшим огородом и двором. Только в центре стояла пара многоэтажек.
Поместье мне представлялась, как минимум двухэтажным, старинным зданием со своей историей. И такую достопримечательность мы непременно бы облюбовали, так как первое, что мы сделали по приезду, — это забежали в местный музей, откуда потом пару дней не вылезали, делая зарисовки старинной утвари, предметов мебели, национальных костюмов, которыми так гордился директор музея, взахлёб рассказывая историю каждой вещицы.
— А где находится это поместье? — решила уточнить я.
— Недалеко от столицы.
— Какой столицы?
— Сарата.
— Сарат—ова, — поправила, решив, что тот ошибся, хотя когда Саратов стал столицей.
— Сарат, — повторил магистр. — Столица нашей страны — Валирии.
Так, Сарат, Валирия…— Судорожно начала вспоминать, знаю ли я такую страну и её столицу.
Нет, определённо не знаю, и даже мельком не слышала.
— И как я попала в Сарат?
— Это Вы мне скажите, дорогая вира.
— Почему все зовут меня вира? Моё имя Амалия, и я, простите, понятия не имею, как здесь очутилась: последнее, что помню — это огромного чёрного коня.
— Белого, — поправил магистр, я быстро заморгала, вспоминая цвет: да нет, чёрный, точно помню.
— Конь был белым, — не унимался магистр, видимо, заметив, мою растерянность. — И это был не конь вовсе, а кобыла и, надо отметить, очень смирная кобыла, но даже она вздыбилась от вашего внезапного появления, отчего судье пришлось применить силовую магию, чтобы успеть спасти Вас от неминуемой гибели. Вот только немного не рассчитал силу, всё–таки нечасто девиц приходилось спасать. Вследствие чего Вы, дорогая вира Амалия, упали, ударились головой и потеряли сознание, — вкратце пересказал произошедшее со мной магистр, проводя пальцами, у моего виска. — Как Вы оказались на пути экипажа виэра Эриза?
— Я не знаю, — протянула я, только сейчас зацепившись за услышанное. МАГИЯ?
— А откуда Вы? — продолжал задавать вопросы целитель.
— А вы слышали кота? — выпалила я, рискуя вдруг стать сумасшедшей.
— Это не кот, вира, это хранитель поместья Эризов, — осуждающе поправил меня магистр Вериос. — И да, конечно, я его слышал.
Сердце ёкнуло, мысли быстро побежали: хранитель Эризов, целитель Эризов, экипаж Эризов, поместье Эризов. Магия, я что, попала в фэнтези мир? Мамочки…
— А как же бабуля, Алька, мои племяшки, мой диплом, наконец?
— Что мне делать?
Сказать целителю? А если здесь не любят чужаков? Магистр говорил, что сам этот Эриз — судья. Кого он судит? Вдруг таких, как я, незваных пападанцев?
Кажется, я начала задыхаться, впадая в панику. Взгляд забегал, лихорадочно хватаясь за несоответствия.
«Нет, нет, нет, такого не может быть.»
Резкая боль в висках, вернула в реальность.
— Я не знаю, откуда я, — прижав ладони к источнику боли, простонала.
Целитель подался вперёд: накрыв мои ладони своими, начал что–то шептать.
«Он что, магичет?»
Попробовала отвести его руку, но тот держал довольно крепко. Почувствовала, как мелкие разряды тока пробегают сквозь мои ладони, чуть касаясь висков. Боль начала отступать, позволяя расслабиться.
— Похоже, удар повлиял на вашу память, Амалия. Настоятельно рекомендую побольше отдыхать и какое–то время не напрягаться: думаю, со временем вы всё вспомните, — убирая свои ладони с моих, по–отечески произнёс он. Я даже смогла улыбнуться в ответ. — А сейчас Вам нужно отдохнуть. — приложив палец аккурат на середину лба, погрузил меня в темноту.
Вновь открыла глаза уже с лёгкостью.
За окном краснел то ли закат, то ли рассвет, непонятно: во времени я совсем потерялась.
Сладко потянувшись, растягивая затёкшие от долгого лежания мышцы, заметила, что боли совсем нет и чувствую я себя превосходно.
В ногах завертелся тяжёлый комок.
— Ну чего тебе не спи–иться, рань така–ая, — недовольно протянул уже знакомый кошачий голос.
Всё–таки это был не сон: разочарованно вздохнула, принимая новую реальность. Хотя как такое можно принять? Я попала в другой мир, в моих ногах спит говорящий кот, вылечили меня магией.
Решила, что кричать и бегать с ошалелыми глазами смысла нет, хотя по первости ой как хотелось!
Лучше попробую наладить контакт и потихоньку разобраться с тем, что происходит со мной и как теперь вернуться домой, ведь занесло меня сюда как–то: значит, есть и обратный путь.
— Пожалуй, с этого «инопланетянина» и начну, раз уж он так напрашивается.
— Ты что здесь делаешь? — спросила первое, что пришло в голову.
— Сплю, точнее–е, спа–ал, — почти прошипел кот.
— Ты же сказал, что ты хранитель.
— Ну да–а.
— Тогда почему спишь, а не хранишь? От чего ты там хранишь: от серых мелких вредителей, по всей вероятности?
— Что это–о ты имеешь в ви–иду? Каки–их ещё серых?
— Тех самых, что бегают по ночам, — пробурчала, вставая с кровати, потихоньку двигаясь к зеркалу.
Ушастый в это время задумчиво водил жёлтыми глазищами, видимо, соображая, каких пакостников я имею в виду.
Шла медленно, но довольно уверенно, лишь раз покачнувшись и то, потому что запуталась в огромной ночнушке–палатке.
В зеркальном отражении на меня смотрел, взъерошенный рыжий воробей, с огромным цветущем синяком, растёкшемся от самой линии роста волос до подбородка.
— Да уж, видок так себе, — провела пальцем по живописной ссадине. — Ну хоть уже не болит.
— Это ещё что–о, ви—идела бы ты себя, когда тебя привё–ёз хозя–яин, — мявкнул хранитель, спрыгивая с кровати и вальяжно зашагал ко мне.
— И сколько же я спала, раз и синяк цвести начал, и рана почти затянулась?
— Целых два дня.
—Два дня! И я почти здорова, — восхищённо воскликнула, оборачиваясь к Хаму. — Что у вас за компрессы такие?
— Так это не компре–ессы, а маги–истр тебя лечи–ил. Только вот не понима–ал, почему–у заживлее–ние идёт так ме–едленно. Бедня–яга даже за пережива–ал, что си–илу теряет. Убегал куда—то, а по возвраще–ении заявил, что дело не в нё–ём. Приказал копре–ессы с тра–авами прикладывать, дескать, он сделал всё, что от него зависело, теперь приро–ода поможет, — выложил Хам всю историю моего лечения, довольно мурча.
Дома я бы заживала месяц, если не больше, даже силами всех наших целителей, отметила про себя.
В дверь тихо постучали, следом открывая.
Кажется, у меня рот приоткрылся, когда я повернулась, встречая посетителя.
Черноволосый красавец, лет тридцати, с невероятными глазами, цвета молодой листвы и самой обаятельной улыбкой, что я видела у лиц мужского пола, стоял у двери, рассматривая меня, «Лохматого воробья».
— Я услышал голоса, — заговорил он спокойным, бархатистым голосом. — Похоже, Вам уже лучше, вира Амалия?
Почему они постоянно приставляют эту «виру» к имени обращаясь. Может это что—то вроде как леди у нас?
— Амалия? — повторил моё имя незнакомец, глядя на задумавшуюся меня.
— А… Да. Спасибо, — хрипло выдавила я, — Об этом Хаму и говорила, — глянула на рядом сидящего котяру, заодно и дух перевела.
— Хорошо, тогда, если Вы не против, я бы хотел поговорить о случившемся, — всё с тем же спокойствием и, не убирая своей улыбки, сообщил он.
— Сейчас?
— О нет, конечно. Одевайтесь, завтракайте, я буду ждать Вас у себя в кабинете.
— Хорошо, — чуть слышно согласилась на только что предложенный мне распорядок утра.
— Хам, позови Ниару, пусть поможет вире Амалии, — обратился незнакомец к хранителю.
Тот недовольно поднялся, ворча себе под нос: «Я что, зазывала теперь», вышел за дверь.
— Ну что же, тогда буду Вас ждать: Ниара покажет, куда идти, — кинул он, уходя вслед за Хамом.
— Хорошо, — как попугай, повторила я.
Дверь закрылась.
Я начала руками нащупывать опору. Это же какие родители произвели на свет такой экземпляр? Ему на обложку глянцевого журнала надо, а не девчонок — иномирянок спасать. Высокий, широкоплечий, узкие бёдра, длинные ноги. А глаза — это вообще законно иметь такой цвет глаз? Алькины, по сравнению с ними, казались теперь крашенным фианитом в сравнении с этими изумрудами. Прости, конечно, сестрица, но думаю, ты бы согласилась со мной.
Я только вошла во вкус, оценивая образ красавчика, как в дверь снова открылась, впуская ту самую женщину, что встретила моё первое пробуждение.
— Вира, Вы проснулись, — залепетала заботливо она. — Не думала, что так рано встанете.
— Вы Ниара?
— Да, да, это я, — быстро закивала она в ответ. — Идёмте, я помогу Вам привести себя в порядок, — захлопотала женщина, зазывая меня в открывшуюся справа от кровати дверь, которую я даже не заметила, когда знакомилась с комнатой.
За дверью оказалась, довольно просторная ванная комната, с большой чашей для мытья, расположенной по центру, небольшой раковиной с зеркалом у стены и что меня поразило больше всего – унитазом: именно таким, что был в каждой благоустроенной квартире моего мира.
Ниара открыла кран, наполняя чашу водой. Капнула в неё пару капель розовой жидкости из стоя?щей рядом склянки, наполняя комнату нежным ароматом яблоневого сада, сладковатым, даже немного опьяняющем.
— Всё готово, можете приступать, — довольно сообщила женщина.
— Вы останетесь здесь? — заметив, что она не собирается уходить, спросила растерянно.
— Конечно, я же должна помочь.
— Знаете, я люблю сама всё делать, — чуть смущённо посмотрела на свою помощницу. — Можно меня оставить наедине с собой.
— Но как же Вы сами справитесь? — удивлённо вскинула брови и, уперев руки в бока, переспросила она в ответ.
— Вот так... Ручками… — начала показывать поступательными движениями на теле ритуал мытья.
Женщина даже отшатнулась, наблюдая за моим «танцем Мойдодыра»
— Хорошо, как скажете, вира, — попятилась назад, неожиданно быстро, скрываясь за дверью.
Оставшись одна, быстро скинула с себя ночной наряд и прямиком пошла к манящай паром чаше.
— Боже, как хорошо, — промурлыкала себе под нос, забираясь в тёплую, ароматную воду. – Так, а чем голову мыть?
Справа на небольшом столике стоял ровный строй разноцветных баночек. Я смело начала открывать одну за другой. Некоторые жидкости мылились, некоторые просто вкусно пахли.
Решила не рисковать и всё–таки позвала Ниару.
Та, довольная, вернулась на мой зов.
Поняв, в чём у меня загвоздка, охотно начала всё объяснять.
Хорошо, что я не стала экспериментировать: один из бутыльков с мыльным составом, оказался средством для депиляции. Вот было бы весело, предстань я перед своим спасителем «лысым Хамом».
Закончив водные процедуры, меня начали наряжать. Не помню, когда на мне было столько слоёв одежды, да мы зимой легче одеваемся, а сейчас надо заметить лето. По крайней мере, было лето, там — в моём мире.
— Так положено. Вира не может щеголять в одном верхнем платье, это неприлично, — забурчала Ниара, когда я попыталась скинуть одно из нижних платьев. — Вы не можете нарушать правила этикета.
Я глубоко вздохнула, принимая порицание моей помощницы. Попасться в первый же день на нарушении правил этого мира будет глупо, нужно теперь быть предельно внимательной и стараться примечать любые детали. Кстати, о деталях.
— Ниара, магистр Вериос сказал, что у меня — частичная потеря памяти из—за удара, поэтому простите, но некоторые вещи я не помню, — начала жалобно. — Вы не напомните, что значит вира?
— Вира — это уважительное обращение к даме, — участливо начала объяснять она, завязывая тонкие ленты на спине моего платья. — А виэр— это обращение к мужчине.
— Ясно, спасибо. — Значит, я была права, но уточнение лишним не будет. — А магия? Она у всех есть?
— Да, у всех, но у кого—то больше, у кого—то меньше. Я вот владею лишь маленькой силой, которой хватает на небольшие, бытовые заклинания, позволяющие работать во служении у виэра Эриза, — пояснила женщина, без всякого сожаления о силе своего дара, заканчивая с платьем.
Её руки потянулись за светлым гребнем, лежащем на теперь уже точно столике с ящиками, параллельно покрутив другой рукой у моих ещё влажных волос, создавая небольшой вихрь, который за несколько секунд высушил их.
Я не увидела искрящихся пиктограмм или хоть какое—то обозначение магии, как принято показывать волшебство в моём мире, правда, в фильмах да книгах — ни шёпота заклинания, ничего, просто внезапно созданный тёплый ветерок всколыхнул мои волосы.
Вот здесь Ниару ждал сюрприз.
Моя шевелюра вмиг превратилась в миллион тугих, торчащих в разные стороны, кудряшек, рассыпавшихся до само?й поясницы.
— Ваши волосы... Такие необычные, — растерянно произнесла женщина, перебирая локоны. — Никогда не видела такого цвета и эти кудряшки —они совершенно непослушные, — пытаясь справиться хоть с одной торчащей завитушкой, выдохнула она.
Я забрала её гребень и вернулась в ванную комнату, понимая, что с этим безобразием справлюсь сейчас только я.
Увлажнив волосы, заплела в две косы.
— Это оттого, что высушили резко воздухом, вот и закрутились, но если уложить влажными, то справиться можно, — улыбнулась, демонстрируя результат.
— Поняла: значит, сушить больше так не будем, — понимающе закивала женщина. — Я принесу завтрак, — сообщила, довольно оглядев меня с ног до головы, и быстро выскочила за дверь.
Пройдясь по комнате, сделала пару оборотов вокруг своей оси, так, чтобы платье раздулось колокольчиком, странно, но жарко мне в нём не было. Оглядела себя в зеркало.
— А я неплохо выгляжу, в этом архаичном наряде, — улыбнулась своему отражению. — И даже синяк сейчас не так страшно выглядит.
— И пла–атье тебе идёт бо–ольше, чем та мешкова–атая ночну–ушка, — неожиданно услышала за спиной. Испуганно отпрыгнула, чуть не налетев на серое, лысое, непонятно, о чего охраняющее существо.
— Слушай, меня поселили в твою комнату? — приложив к клокочущей груди ладонь, недовольно зыркнула на хранителя.
— Моя ко–омната — весь этот дом, — гордо ответил на моё недовольство Хам.
— Тогда почему ты постоянно здесь: тебя приставили следить за мной?
— Вот ещё, — снова фыркнул он. Вот хоть и упирается, что не кот, а повадки–то все кошачьи. Того и гляди, замурлычет да, пойдёт ластиться. — Интере–есная просто ты, да и все–ех домоча–адцев знаю, а ты — хоть что–ото новенькое, — растянуто пояснил, мягко прохаживаясь вокруг меня.
— Присматриваешься, значит… Изучаешь… Ну–ну ... — остановила его ладонью и щекочущем движением провела у основания уха. Тот, как и все земные представители его вида, чуть развернул голову, поддаваясь ласке.
— Что–о это ты сейча–ас сде–елала? — довольно протянул он.
— Ничего, просто тоже решила присмотреться и поизучать, такого удивительного хранителя «некота», — подняла руки, спрятала их за спиной и отошла к окну, из которого открывался вид на небольшой сад, усыпанный яркими сюрреалистическими пятнами незнакомых мне цветов.
— Я рад, что вам лучше дорогая, — медленно присаживаясь на место, где сидела, встретившая моё пробуждение женщина, уже тихо произнёс мужчина. — Я — магистр Вериос, личный целитель, семьи Эризов. В поместье, в котором вы сейчас находитесь.
Ну, то, что я не у себя дома, я уже давно поняла, вот только и поместий я в селе не наблюдала: все домики были обыкновенными деревенскими, одноэтажными, порой на два хозяина, с небольшим огородом и двором. Только в центре стояла пара многоэтажек.
Поместье мне представлялась, как минимум двухэтажным, старинным зданием со своей историей. И такую достопримечательность мы непременно бы облюбовали, так как первое, что мы сделали по приезду, — это забежали в местный музей, откуда потом пару дней не вылезали, делая зарисовки старинной утвари, предметов мебели, национальных костюмов, которыми так гордился директор музея, взахлёб рассказывая историю каждой вещицы.
— А где находится это поместье? — решила уточнить я.
— Недалеко от столицы.
— Какой столицы?
— Сарата.
— Сарат—ова, — поправила, решив, что тот ошибся, хотя когда Саратов стал столицей.
— Сарат, — повторил магистр. — Столица нашей страны — Валирии.
Так, Сарат, Валирия…— Судорожно начала вспоминать, знаю ли я такую страну и её столицу.
Нет, определённо не знаю, и даже мельком не слышала.
— И как я попала в Сарат?
— Это Вы мне скажите, дорогая вира.
— Почему все зовут меня вира? Моё имя Амалия, и я, простите, понятия не имею, как здесь очутилась: последнее, что помню — это огромного чёрного коня.
— Белого, — поправил магистр, я быстро заморгала, вспоминая цвет: да нет, чёрный, точно помню.
— Конь был белым, — не унимался магистр, видимо, заметив, мою растерянность. — И это был не конь вовсе, а кобыла и, надо отметить, очень смирная кобыла, но даже она вздыбилась от вашего внезапного появления, отчего судье пришлось применить силовую магию, чтобы успеть спасти Вас от неминуемой гибели. Вот только немного не рассчитал силу, всё–таки нечасто девиц приходилось спасать. Вследствие чего Вы, дорогая вира Амалия, упали, ударились головой и потеряли сознание, — вкратце пересказал произошедшее со мной магистр, проводя пальцами, у моего виска. — Как Вы оказались на пути экипажа виэра Эриза?
— Я не знаю, — протянула я, только сейчас зацепившись за услышанное. МАГИЯ?
— А откуда Вы? — продолжал задавать вопросы целитель.
— А вы слышали кота? — выпалила я, рискуя вдруг стать сумасшедшей.
— Это не кот, вира, это хранитель поместья Эризов, — осуждающе поправил меня магистр Вериос. — И да, конечно, я его слышал.
Сердце ёкнуло, мысли быстро побежали: хранитель Эризов, целитель Эризов, экипаж Эризов, поместье Эризов. Магия, я что, попала в фэнтези мир? Мамочки…
— А как же бабуля, Алька, мои племяшки, мой диплом, наконец?
— Что мне делать?
Сказать целителю? А если здесь не любят чужаков? Магистр говорил, что сам этот Эриз — судья. Кого он судит? Вдруг таких, как я, незваных пападанцев?
Кажется, я начала задыхаться, впадая в панику. Взгляд забегал, лихорадочно хватаясь за несоответствия.
«Нет, нет, нет, такого не может быть.»
Резкая боль в висках, вернула в реальность.
— Я не знаю, откуда я, — прижав ладони к источнику боли, простонала.
Целитель подался вперёд: накрыв мои ладони своими, начал что–то шептать.
«Он что, магичет?»
Попробовала отвести его руку, но тот держал довольно крепко. Почувствовала, как мелкие разряды тока пробегают сквозь мои ладони, чуть касаясь висков. Боль начала отступать, позволяя расслабиться.
— Похоже, удар повлиял на вашу память, Амалия. Настоятельно рекомендую побольше отдыхать и какое–то время не напрягаться: думаю, со временем вы всё вспомните, — убирая свои ладони с моих, по–отечески произнёс он. Я даже смогла улыбнуться в ответ. — А сейчас Вам нужно отдохнуть. — приложив палец аккурат на середину лба, погрузил меня в темноту.
Глава 5
Вновь открыла глаза уже с лёгкостью.
За окном краснел то ли закат, то ли рассвет, непонятно: во времени я совсем потерялась.
Сладко потянувшись, растягивая затёкшие от долгого лежания мышцы, заметила, что боли совсем нет и чувствую я себя превосходно.
В ногах завертелся тяжёлый комок.
— Ну чего тебе не спи–иться, рань така–ая, — недовольно протянул уже знакомый кошачий голос.
Всё–таки это был не сон: разочарованно вздохнула, принимая новую реальность. Хотя как такое можно принять? Я попала в другой мир, в моих ногах спит говорящий кот, вылечили меня магией.
Решила, что кричать и бегать с ошалелыми глазами смысла нет, хотя по первости ой как хотелось!
Лучше попробую наладить контакт и потихоньку разобраться с тем, что происходит со мной и как теперь вернуться домой, ведь занесло меня сюда как–то: значит, есть и обратный путь.
— Пожалуй, с этого «инопланетянина» и начну, раз уж он так напрашивается.
— Ты что здесь делаешь? — спросила первое, что пришло в голову.
— Сплю, точнее–е, спа–ал, — почти прошипел кот.
— Ты же сказал, что ты хранитель.
— Ну да–а.
— Тогда почему спишь, а не хранишь? От чего ты там хранишь: от серых мелких вредителей, по всей вероятности?
— Что это–о ты имеешь в ви–иду? Каки–их ещё серых?
— Тех самых, что бегают по ночам, — пробурчала, вставая с кровати, потихоньку двигаясь к зеркалу.
Ушастый в это время задумчиво водил жёлтыми глазищами, видимо, соображая, каких пакостников я имею в виду.
Шла медленно, но довольно уверенно, лишь раз покачнувшись и то, потому что запуталась в огромной ночнушке–палатке.
В зеркальном отражении на меня смотрел, взъерошенный рыжий воробей, с огромным цветущем синяком, растёкшемся от самой линии роста волос до подбородка.
— Да уж, видок так себе, — провела пальцем по живописной ссадине. — Ну хоть уже не болит.
— Это ещё что–о, ви—идела бы ты себя, когда тебя привё–ёз хозя–яин, — мявкнул хранитель, спрыгивая с кровати и вальяжно зашагал ко мне.
— И сколько же я спала, раз и синяк цвести начал, и рана почти затянулась?
— Целых два дня.
—Два дня! И я почти здорова, — восхищённо воскликнула, оборачиваясь к Хаму. — Что у вас за компрессы такие?
— Так это не компре–ессы, а маги–истр тебя лечи–ил. Только вот не понима–ал, почему–у заживлее–ние идёт так ме–едленно. Бедня–яга даже за пережива–ал, что си–илу теряет. Убегал куда—то, а по возвраще–ении заявил, что дело не в нё–ём. Приказал копре–ессы с тра–авами прикладывать, дескать, он сделал всё, что от него зависело, теперь приро–ода поможет, — выложил Хам всю историю моего лечения, довольно мурча.
Дома я бы заживала месяц, если не больше, даже силами всех наших целителей, отметила про себя.
В дверь тихо постучали, следом открывая.
Кажется, у меня рот приоткрылся, когда я повернулась, встречая посетителя.
Черноволосый красавец, лет тридцати, с невероятными глазами, цвета молодой листвы и самой обаятельной улыбкой, что я видела у лиц мужского пола, стоял у двери, рассматривая меня, «Лохматого воробья».
— Я услышал голоса, — заговорил он спокойным, бархатистым голосом. — Похоже, Вам уже лучше, вира Амалия?
Почему они постоянно приставляют эту «виру» к имени обращаясь. Может это что—то вроде как леди у нас?
— Амалия? — повторил моё имя незнакомец, глядя на задумавшуюся меня.
— А… Да. Спасибо, — хрипло выдавила я, — Об этом Хаму и говорила, — глянула на рядом сидящего котяру, заодно и дух перевела.
— Хорошо, тогда, если Вы не против, я бы хотел поговорить о случившемся, — всё с тем же спокойствием и, не убирая своей улыбки, сообщил он.
— Сейчас?
— О нет, конечно. Одевайтесь, завтракайте, я буду ждать Вас у себя в кабинете.
— Хорошо, — чуть слышно согласилась на только что предложенный мне распорядок утра.
— Хам, позови Ниару, пусть поможет вире Амалии, — обратился незнакомец к хранителю.
Тот недовольно поднялся, ворча себе под нос: «Я что, зазывала теперь», вышел за дверь.
— Ну что же, тогда буду Вас ждать: Ниара покажет, куда идти, — кинул он, уходя вслед за Хамом.
— Хорошо, — как попугай, повторила я.
Дверь закрылась.
Я начала руками нащупывать опору. Это же какие родители произвели на свет такой экземпляр? Ему на обложку глянцевого журнала надо, а не девчонок — иномирянок спасать. Высокий, широкоплечий, узкие бёдра, длинные ноги. А глаза — это вообще законно иметь такой цвет глаз? Алькины, по сравнению с ними, казались теперь крашенным фианитом в сравнении с этими изумрудами. Прости, конечно, сестрица, но думаю, ты бы согласилась со мной.
Я только вошла во вкус, оценивая образ красавчика, как в дверь снова открылась, впуская ту самую женщину, что встретила моё первое пробуждение.
— Вира, Вы проснулись, — залепетала заботливо она. — Не думала, что так рано встанете.
— Вы Ниара?
— Да, да, это я, — быстро закивала она в ответ. — Идёмте, я помогу Вам привести себя в порядок, — захлопотала женщина, зазывая меня в открывшуюся справа от кровати дверь, которую я даже не заметила, когда знакомилась с комнатой.
За дверью оказалась, довольно просторная ванная комната, с большой чашей для мытья, расположенной по центру, небольшой раковиной с зеркалом у стены и что меня поразило больше всего – унитазом: именно таким, что был в каждой благоустроенной квартире моего мира.
Ниара открыла кран, наполняя чашу водой. Капнула в неё пару капель розовой жидкости из стоя?щей рядом склянки, наполняя комнату нежным ароматом яблоневого сада, сладковатым, даже немного опьяняющем.
— Всё готово, можете приступать, — довольно сообщила женщина.
— Вы останетесь здесь? — заметив, что она не собирается уходить, спросила растерянно.
— Конечно, я же должна помочь.
— Знаете, я люблю сама всё делать, — чуть смущённо посмотрела на свою помощницу. — Можно меня оставить наедине с собой.
— Но как же Вы сами справитесь? — удивлённо вскинула брови и, уперев руки в бока, переспросила она в ответ.
— Вот так... Ручками… — начала показывать поступательными движениями на теле ритуал мытья.
Женщина даже отшатнулась, наблюдая за моим «танцем Мойдодыра»
— Хорошо, как скажете, вира, — попятилась назад, неожиданно быстро, скрываясь за дверью.
Оставшись одна, быстро скинула с себя ночной наряд и прямиком пошла к манящай паром чаше.
— Боже, как хорошо, — промурлыкала себе под нос, забираясь в тёплую, ароматную воду. – Так, а чем голову мыть?
Справа на небольшом столике стоял ровный строй разноцветных баночек. Я смело начала открывать одну за другой. Некоторые жидкости мылились, некоторые просто вкусно пахли.
Решила не рисковать и всё–таки позвала Ниару.
Та, довольная, вернулась на мой зов.
Поняв, в чём у меня загвоздка, охотно начала всё объяснять.
Хорошо, что я не стала экспериментировать: один из бутыльков с мыльным составом, оказался средством для депиляции. Вот было бы весело, предстань я перед своим спасителем «лысым Хамом».
Закончив водные процедуры, меня начали наряжать. Не помню, когда на мне было столько слоёв одежды, да мы зимой легче одеваемся, а сейчас надо заметить лето. По крайней мере, было лето, там — в моём мире.
— Так положено. Вира не может щеголять в одном верхнем платье, это неприлично, — забурчала Ниара, когда я попыталась скинуть одно из нижних платьев. — Вы не можете нарушать правила этикета.
Я глубоко вздохнула, принимая порицание моей помощницы. Попасться в первый же день на нарушении правил этого мира будет глупо, нужно теперь быть предельно внимательной и стараться примечать любые детали. Кстати, о деталях.
— Ниара, магистр Вериос сказал, что у меня — частичная потеря памяти из—за удара, поэтому простите, но некоторые вещи я не помню, — начала жалобно. — Вы не напомните, что значит вира?
— Вира — это уважительное обращение к даме, — участливо начала объяснять она, завязывая тонкие ленты на спине моего платья. — А виэр— это обращение к мужчине.
— Ясно, спасибо. — Значит, я была права, но уточнение лишним не будет. — А магия? Она у всех есть?
— Да, у всех, но у кого—то больше, у кого—то меньше. Я вот владею лишь маленькой силой, которой хватает на небольшие, бытовые заклинания, позволяющие работать во служении у виэра Эриза, — пояснила женщина, без всякого сожаления о силе своего дара, заканчивая с платьем.
Её руки потянулись за светлым гребнем, лежащем на теперь уже точно столике с ящиками, параллельно покрутив другой рукой у моих ещё влажных волос, создавая небольшой вихрь, который за несколько секунд высушил их.
Я не увидела искрящихся пиктограмм или хоть какое—то обозначение магии, как принято показывать волшебство в моём мире, правда, в фильмах да книгах — ни шёпота заклинания, ничего, просто внезапно созданный тёплый ветерок всколыхнул мои волосы.
Вот здесь Ниару ждал сюрприз.
Моя шевелюра вмиг превратилась в миллион тугих, торчащих в разные стороны, кудряшек, рассыпавшихся до само?й поясницы.
— Ваши волосы... Такие необычные, — растерянно произнесла женщина, перебирая локоны. — Никогда не видела такого цвета и эти кудряшки —они совершенно непослушные, — пытаясь справиться хоть с одной торчащей завитушкой, выдохнула она.
Я забрала её гребень и вернулась в ванную комнату, понимая, что с этим безобразием справлюсь сейчас только я.
Увлажнив волосы, заплела в две косы.
— Это оттого, что высушили резко воздухом, вот и закрутились, но если уложить влажными, то справиться можно, — улыбнулась, демонстрируя результат.
— Поняла: значит, сушить больше так не будем, — понимающе закивала женщина. — Я принесу завтрак, — сообщила, довольно оглядев меня с ног до головы, и быстро выскочила за дверь.
Пройдясь по комнате, сделала пару оборотов вокруг своей оси, так, чтобы платье раздулось колокольчиком, странно, но жарко мне в нём не было. Оглядела себя в зеркало.
— А я неплохо выгляжу, в этом архаичном наряде, — улыбнулась своему отражению. — И даже синяк сейчас не так страшно выглядит.
— И пла–атье тебе идёт бо–ольше, чем та мешкова–атая ночну–ушка, — неожиданно услышала за спиной. Испуганно отпрыгнула, чуть не налетев на серое, лысое, непонятно, о чего охраняющее существо.
— Слушай, меня поселили в твою комнату? — приложив к клокочущей груди ладонь, недовольно зыркнула на хранителя.
— Моя ко–омната — весь этот дом, — гордо ответил на моё недовольство Хам.
— Тогда почему ты постоянно здесь: тебя приставили следить за мной?
— Вот ещё, — снова фыркнул он. Вот хоть и упирается, что не кот, а повадки–то все кошачьи. Того и гляди, замурлычет да, пойдёт ластиться. — Интере–есная просто ты, да и все–ех домоча–адцев знаю, а ты — хоть что–ото новенькое, — растянуто пояснил, мягко прохаживаясь вокруг меня.
— Присматриваешься, значит… Изучаешь… Ну–ну ... — остановила его ладонью и щекочущем движением провела у основания уха. Тот, как и все земные представители его вида, чуть развернул голову, поддаваясь ласке.
— Что–о это ты сейча–ас сде–елала? — довольно протянул он.
— Ничего, просто тоже решила присмотреться и поизучать, такого удивительного хранителя «некота», — подняла руки, спрятала их за спиной и отошла к окну, из которого открывался вид на небольшой сад, усыпанный яркими сюрреалистическими пятнами незнакомых мне цветов.
