«Значит, и здесь лето», — отметила про себя.
В центре этого садика стояла ажурная беседка, увитая похожим на вьюн растением с мелкими голубыми цветочками. Смотрела я на всё это великолепие со второго этажа.
Переведя взгляд вперёд, уткнулась в серую стену, прячущую за собой вытянутые здания с горящими, на утреннем солнце киноварью, остроконечные крыши, закрывающие горизонт.
Видимо, это и был тот самый Сарат, куда меня занесло непонятно как.
Город находился, где–то в километрах десяти от поместья, но даже на таком расстоянии смотрелся неприлично огромным, похожим на спину сказочного чудовища, протыкающего своими шипами небо. А что, почему нет? В волшебном мире и буду сравнивать с волшебными существами.
— Вира Амалия, завтрак готов, — отвлёк меня голос Ниары от разыгравшегося воображения.
Обернувшись, увидела небольшой столик, заставленный аппетитно пахнущими блюдами. Откуда взялся стол я правда не поняла, точно помню, в комнате его не было. Спрашивать не стала, очень захотелось скорее угодить, откликнувшемуся на эти ароматы, желудку.
— Проходите вира, я жду Вас, — услышала уже знакомый, мужской голос, как только Ниара открыла дверь в кабинет.
Робко встав у сразу же закрывшейся за мной двери, огляделась, пытаясь отыскать владельца этого приятного баритона.
В кабинете, обставленном «музейной» мебелью, очень даже светлом, как ни странно, никого не оказалось.
Я подошла чуть ближе, к деревянному, с массивными резными ножками, рабочему столу.
Заметив боковым зрением движение, резко развернулась в сторону огромного книжного шкафа.
Мужчина стоял там, молча перелистывая небольшую книжицу в красном, бархатном переплёте.
Могу руку дать на отсечение, не было этого брюнета там, когда вошла.
— Что с Вами, вира, Вы будто нежить увидели? — улыбнувшись, он прошёл к своему столу, садясь в глубокое, мягкое на вид, кресло.
«Нежить? Это зомби, что ли?» Открыла уже рот, чтобы переспросить, но зеленоглазый красавчик опередил.
— Присаживайтесь, что же Вы стоите?, — кивнул, указывая на сидячие места.
Пробежав взглядом по комнате, выбрала наиболее подходящее — небольшой диванчик у стены напротив рабочего стола виэра.
Туда и упала.
И красавца видно хорошо, да и дверь рядом: вдруг бежать придётся.
Хотя куда бежать: я даже где выход, не знаю.
— Позвольте представиться, Амалия, меня зовут Тиберий Эриз. Я являюсь главным судьёй Сарата и владельцем этого поместья, где Вы сейчас находитесь, — официальным тоном, уже без улыбки, произнёс мужчина. — Могу я узнать, как так получилась, что Вы оказались, на пути моего экипажа? Вы специально кинулись искать смерти? — сразу как представился, начал свой допрос судья.
— Я не кидалась под ваш экипаж, виэр Тиберий, — как можно увереннее начала отвечать, не забыв подставить уважительную приставку. — И вообще не понимаю, как очутилась на вашем пути. Последнее, что я помню, абсолютно чёрный конь встаёт на дыбы, в следующий момент я уже открыла глаза в этом доме, с огромным синяком на лице и дикой головной болью.
— Хм… Чёрный конь, говорите… А откуда Вы помните? Судя по одежде, Вы, вира Амалия, не местная.
— А что с моей одеждой не так? — удивлённо вскинула бровь.
— На Вас было только верхнее платье и короткая куртка из странной ткани.
«Так, значит, смущает только количество одежды и джинсовка, что на это ответить?»
— Точно не могу сейчас ответить на этот вопрос виэр Тиберий. Могу только предположить, что я куда—то спешила, возможно, поэтому накинула на себя то, что было, запинаясь, выдала первое, пришедшее в голову.
— А кого–то из родных помните?
— Помню, что у меня есть бабушка и старшая сестра, — честно призналась я.
— Имена?
— Нет, имён не помню, пока.
— Но своё имя Вы вспомнили.
— Да, своё имя вспомнила, причём сразу, — чётко ответила, даже не пытаясь стушеваться.
— А родовое имя?
«Родовое имя, что это еще за зверь такой? Может, фамилия на их манер? Ну нет, такую информацию пока не буду разглашать».
— Ммм, нет.
— Представители мужского пола: отец, брат, дядя, жених?
— Не помню таких.
— Как оказались на мосту и что делали до случившегося, тоже не помните?
Я кивнула в подтверждение.
— Ладно, допустим, — выдохнул судья, потирая переносицу.
— Послушайте, я принесла Вам какие–то убытки или должна что–то за лечение? — решила, что лучшая защита — это нападение, ошарашила его вопросом.
— Эм… Нет, почему Вы так решили? — озадаченно уставился на меня красавчик.
— Ну, Вы допрашиваете меня, будто я вам как минимум что—то должна, — не теряя эффекта неожиданности, продолжила, глядя в округлившиеся глаза виэра. — Может, разойдёмся тогда, с моей стороны — с огромной благодарностью, с вашей — возможностью избавиться от внезапно свалившейся обузы.
Глаза судьи стали ещё больше.
— И куда же Вы, позвольте спросить, пойдёте, почти ничего не помня, — склонив голову на один бок, стал смотреть на меня ещё пристальней, хотя куда ещё–то — скоро дыру прожжёт.
— Что–нибудь придумаю, буду действовать по обстоятельствам, — решительно произнесла, сжимая нервно ладони.
Конечно, я понимала, что попала в незнакомый город, находящийся в чужом мире. Но осознание того, что передо мной сидит человек, которому не составит труда догадаться кто перед ним, подкидывало не самые приятные картинки: а вдруг в этом мире пападанцев разделывают на опыты или сжигают на кострах, как возможный источник иномирных болезней. Так что желание «сделать ноги» было сильнее, чем любоваться этими невероятными, зелёными глазами.
— Ну, раз уж обстоятельства свели нас вместе и сейчас я несу ответственность за Ваше здоровье, хотя бы до того момента, пока Вы не вспомните имён ваших родственников или откуда Вы, предлагаю остаться здесь. Тем более, вы ещё несовершеннолетняя и, если бы даже я хотел, не смог бы опустить Вас. Я, в свою очередь, обещаю, что больше вы не почувствуете себя, чем–либо обязанной мне, — сказал таким холодным тоном: видимо, чтобы больше даже желания не появилось что–то ему возразить, но это не про меня.
— С чего Вы взяли, что я — несовершеннолетняя? — подозрительно уставилась на судью.
— Магистр Вериос сказал, что вам ещё нет двадцати, определять возраст целителей учат чуть ли не на первых уроках в академии, — быстро пояснил он.
— А когда наступает совершеннолетие?
— Вы и этого не помните?
— Нет.
— По законам Балерии, как и в других королевствах, совершеннолетие наступает в двадцать лет.
«Да уж», — глубоко вздохнула, потирая, больной весок.
— Не переживайте, я привлеку одного человека в помощь. Пока вы будете приходить в себя, он постарается разыскать ваших родных, — смягчив тон, видимо, решив по моему вздоху, что я расстроилась, произнёс Тиберий, вставая. — И раз уж мы всё решили, идёмте, я представлю Вас своей семье.
Я быстро захлопала ресницами, пытаясь сообразить, когда мы успели всё решить. Меня просто поставили перед фактом, не спросив даже моего согласия. Хотя слишком рьяное желание покинуть это место тоже может вызвать подозрение. Поэтому, кивнув, встала следом, принимая теперь ту новость, что у моего спасителя есть семья.
Мгновение спустя меня привели в большую гостиную в светлых тонах.
На длинном диване цвета мокко с искусно вырезанными деревянными элементами, украшавшими его изголовье и подлокотники, сидела миниатюрная женщина и о чём—то говорила с более молодой собеседницей. Взглянув на девушек один раз, сразу понятно — сёстры.
Одинаково аккуратный точёный носик, у обеих — зелёные глаза. Правда, в сравнении с глазами Тиберия, у этих особ они были холодными и не такими яркими. Пухлые губы, цвета пыльной розы на небольшом круглом личике, контрастировали с белой кожей. Такие среднестатистические красавицы моего мира.
Судья быстрым шагом подошёл к старшей девушке, переводя на себя внимание.
— Моя супруга, вира Валерия, — начала он знакомство, — её младшая сестра Алия, — указал на рядом сидящую девушку, подтверждая мою догадку. — Мой сын, Маркус, — повернулся к камину, где стояло два кресла с высокими спинками. Показавшаяся растрёпанная головка с зеленеющими глазами отца тут же внимательно начала рассматривать меня из—за укрытия, и его няня, вира Нина, — качнул головой в сторону второго кресла.
Женщина средних лет с вполне себе земным именем, в пепельно—сером платье с белым кружевным воротничком, не спеша, встала и приветственно кивнула. Я чуть улыбнулась в ответ.
— Вира Амалия, — теперь указал на меня, — пока не поправится полностью, будет гостить у нас.
Последние слова Эриз произнёс как–то особенно чётко, будто отрезая своим тоном любые возражения.
— Присаживайтесь, вира Амалия, — натянуто улыбнувшись, заговорила хозяйка этого дома, — мы как раз собрались выпить чая перед прогулкой.
Я же как можно доброжелательней улыбнулась в ответ, занимая место напротив Алии.
Виэр Эриз одобрительно кивнул и, пожелав нам хорошего дня, тут же удалился.
Первые несколько дней в этом «не моём» мире пролетели для меня как один. Жизнь в доме Тиберия Эриза, окружённая своеобразной заботой в лице, точнее, морде, Хама, которая выражается, постоянным пребыванием в предоставленной мне комнате, занимая добрую половину моей кровати, расслабила.
Судья и правда больше ни разу не заговорил со мной о моём странном появлении перед его экипажем, был вежлив и учтив.
Супруга его всегда мило улыбаясь, приглашала меня на общее чаепитие перед их дневной прогулкой, сестрица её, правда, была какой–то замкнутой и вечно молчала.
Мне же больше нравилось находиться в компании Маркуса и его няни.
Мальчуган, как только отец удалился после представления меня своей семье, запрыгнул ко мне на колени, со словами: «Это ты та безумная, что бросилась под папину лошадь?» — и одарил меня самой лучезарной улыбкой, не обращая внимание на материнское шипение. Спрыгнув, схватил меня за руку, потянул на улицу.
Маркусу, как оказалось, недавно исполнилось шесть лет и он, как и мои племянники, обожает узнавать всё новое, а тут такой экземпляр появился, да ещё и не против провести с ним время. Ну а няня Нина, добрейшая женщина, была совсем не против моей помощи.
Каждый день мы с младшим Эризом и его нянюшкой, то кучковались у камина, в компании попивающих чай и неслышно беседующих вир, то гуляли в саду или недалеко от дома, на небольшой полянке, усыпанной, полевыми цветами.
Никто не задавал мне лишних вопросов. Иногда мне казалось, что о том, как я здесь очутилась, никому и дела нет. Лишь пару раз заходил Магистр Вериос и после небольшого осмотра спрашивал, не вспомнила ли я чего. Я только отрицательно качала головой, он в ответ грустно цокал языком и удалялся.
Это утро мы с Маркусом и вирой Ниной, проводили в саду, под тенью той самой ажурной беседки, что видела я из окна своей комнаты. Раскинув небольшой плед на деревянном полу, мы решили порисовать. Няня сидела на скамье, читая книгу, не скрывая довольной улыбки, изредка кидая взгляд на наше занятие. Карандашей в таком виде, к какому привыкла я, в этом мире нет, зато есть мелки, наподобие нашей пастели, с такой же разнообразной цветовой палитрой.
Смеясь, угадывая нарисованных животных, мы не заметили, как к нам подошли.
Тихий кашель привлёк внимание.
Вскинув голову, я увидела два почти одинаковых тёмных, мужских силуэта.
Утреннее солнце, бившее по глазам, не давало разглядеть лица.
В ушах зазвенело от радостного визга Маркуса.
— Дядя Рэйс!!! — закричал сча?стливо мальчуган, вскакивая и в одном прыжке взбираясь на одного из мужчин.
— Доброе утро, Амалия, — заговорил судья, — это мой младший брат, виэр Рэйсон Эриз, он прибыл по моей просьбе, чтобы помочь в поиске Ваших родных.
Я поднялась, стряхивая цветную пыль с рук.
«Ну, вот и подкрепление прибыло», — вздохнула обречённо.
Конечно, я понимала, что Тиберий не будет сидеть и ждать просветление моей памяти, об этом он сообщил ещё при нашем первом разговоре. Но тихая, размеренная жизнь этих нескольких дней как–то успокоила, и я позабыла, что мой «спаситель» вызвался мне помочь.
— Доброе утро, — поздоровалась в ответ.
Из—за тельца Маркуса, повисшего на дядиной голове, что—то шептавшего в это время ему на ухо, выбрался, наконец, сам Рэйсон Эриз.
«Да что же это такое! Кто их родители? Эльфы?» — почти выругалась про себя, появилось даже желание прокрутиться вокруг своей оси и топнуть ногой.
На меня смотрела почти копия Тиберия: тот же прямой нос, высокий лоб, чётко очерченные чувственные губы, жёсткая линия подбородка, с аккуратной ямочкой. Только скулы были мягче, а глаза — холодные, серые с лисьей хитринкой, почему–то показавшиеся мне знакомыми. Оба жгучие брюнеты, но, в отличие от старшего брата, у младшего были длинные волосы, туго стянутые в хвост.
— Вира Амалия, — чуть с хрипотцой произнёс Рэйсон, делая кивок головой. — Очень рад знакомству. Тиберий рассказал о том, что с Вами случилось. Уверен, мои полномочия и связи помогут быстро разыскать Ваших родных.
«Хм, а что это за полномочия такие, что могут помочь найти родных из другого мира. И смотрит так пристально, что мурашки по коже забегали.»
— Рэйсон является главой «Королевского отдела по расследованиям магических преступлений», — словно прочитав мои мысли, пояснил судья, забирая сына с рук братца.
— Здорово, — только и смогла выдавить я, соображая, во что вляпалась.
Очень захотелось исчезнуть, раствориться, только бы не стоять под этим, внимательно разглядывающим сейчас меня, взглядом.
Угораздило меня попасть под крылышко этого семейства, состоящего исключительно из служителей закону.
Боюсь, этот сероглазый красавчик ещё быстрее разберётся кто перед ним стоит.
Похоже, пора бежать.
Кое–что об этом мире я уже знаю, не просто так сижу постоянно с Маркусом.
Ежедневно с ним проводятся занятия и под предлогом, возможности вспомнить что–то из своей жизни я напросилась в вольные слушатели.
Как–то, увидев мои рисунки, няня Нина сказала, что с таким даром я не пропаду, хотя и девушка.
Женщины, как оказалось, в этом мире не занимали высокооплачиваемых должностей. Исключением были очень одарённые виры, дар которых не мог остаться без внимания, только случалось это крайне редко, так как представительницы слабого пола сами предпочитали наслаждаться тихой, семейной жизнью, за спинами своих виэров.
Художники — это немагический дар, это талант, крайне редкий в этом мире.
Портреты, написанные рукой человека, ценились особенно, как, впрочем, и у нас.
Ни один магический дар не может передать игру мазков, перетекающих в цельный, живой образ. Поэтому позволить себе портрет, написанный рукой художника, могут только состоятельные жители этого мира, иногда ожидая очереди годами.
Так что, если что, работу я себе точно найду.
Надо как можно скорее собирать свои немногочисленные вещички и «делать ноги», пока эта очень заботливая семья, с «хорошими связями», не сообразила о сокровище —иномирянке.
— Амалия! — выдернул меня из просчётов моего побега Тиберий.
— Да, — растерянно захлопала ресницами, понимая, что своим видом выдаю себя.
— Я спросил, Вы не против побеседовать с Рэйсоном?
— О чём? То есть, почему я должна быть против, — запнувшись, согласилась на очередной допрос.
— Хорошо, — одобрительно кивнул старший из братьев. — Вира Нина, идёмте в дом, Валерия спрашивала Вас, — теперь обратился он к нянюшке, тихо сидящей всё это время на том же месте.
В центре этого садика стояла ажурная беседка, увитая похожим на вьюн растением с мелкими голубыми цветочками. Смотрела я на всё это великолепие со второго этажа.
Переведя взгляд вперёд, уткнулась в серую стену, прячущую за собой вытянутые здания с горящими, на утреннем солнце киноварью, остроконечные крыши, закрывающие горизонт.
Видимо, это и был тот самый Сарат, куда меня занесло непонятно как.
Город находился, где–то в километрах десяти от поместья, но даже на таком расстоянии смотрелся неприлично огромным, похожим на спину сказочного чудовища, протыкающего своими шипами небо. А что, почему нет? В волшебном мире и буду сравнивать с волшебными существами.
— Вира Амалия, завтрак готов, — отвлёк меня голос Ниары от разыгравшегося воображения.
Обернувшись, увидела небольшой столик, заставленный аппетитно пахнущими блюдами. Откуда взялся стол я правда не поняла, точно помню, в комнате его не было. Спрашивать не стала, очень захотелось скорее угодить, откликнувшемуся на эти ароматы, желудку.
Глава 6
— Проходите вира, я жду Вас, — услышала уже знакомый, мужской голос, как только Ниара открыла дверь в кабинет.
Робко встав у сразу же закрывшейся за мной двери, огляделась, пытаясь отыскать владельца этого приятного баритона.
В кабинете, обставленном «музейной» мебелью, очень даже светлом, как ни странно, никого не оказалось.
Я подошла чуть ближе, к деревянному, с массивными резными ножками, рабочему столу.
Заметив боковым зрением движение, резко развернулась в сторону огромного книжного шкафа.
Мужчина стоял там, молча перелистывая небольшую книжицу в красном, бархатном переплёте.
Могу руку дать на отсечение, не было этого брюнета там, когда вошла.
— Что с Вами, вира, Вы будто нежить увидели? — улыбнувшись, он прошёл к своему столу, садясь в глубокое, мягкое на вид, кресло.
«Нежить? Это зомби, что ли?» Открыла уже рот, чтобы переспросить, но зеленоглазый красавчик опередил.
— Присаживайтесь, что же Вы стоите?, — кивнул, указывая на сидячие места.
Пробежав взглядом по комнате, выбрала наиболее подходящее — небольшой диванчик у стены напротив рабочего стола виэра.
Туда и упала.
И красавца видно хорошо, да и дверь рядом: вдруг бежать придётся.
Хотя куда бежать: я даже где выход, не знаю.
— Позвольте представиться, Амалия, меня зовут Тиберий Эриз. Я являюсь главным судьёй Сарата и владельцем этого поместья, где Вы сейчас находитесь, — официальным тоном, уже без улыбки, произнёс мужчина. — Могу я узнать, как так получилась, что Вы оказались, на пути моего экипажа? Вы специально кинулись искать смерти? — сразу как представился, начал свой допрос судья.
— Я не кидалась под ваш экипаж, виэр Тиберий, — как можно увереннее начала отвечать, не забыв подставить уважительную приставку. — И вообще не понимаю, как очутилась на вашем пути. Последнее, что я помню, абсолютно чёрный конь встаёт на дыбы, в следующий момент я уже открыла глаза в этом доме, с огромным синяком на лице и дикой головной болью.
— Хм… Чёрный конь, говорите… А откуда Вы помните? Судя по одежде, Вы, вира Амалия, не местная.
— А что с моей одеждой не так? — удивлённо вскинула бровь.
— На Вас было только верхнее платье и короткая куртка из странной ткани.
«Так, значит, смущает только количество одежды и джинсовка, что на это ответить?»
— Точно не могу сейчас ответить на этот вопрос виэр Тиберий. Могу только предположить, что я куда—то спешила, возможно, поэтому накинула на себя то, что было, запинаясь, выдала первое, пришедшее в голову.
— А кого–то из родных помните?
— Помню, что у меня есть бабушка и старшая сестра, — честно призналась я.
— Имена?
— Нет, имён не помню, пока.
— Но своё имя Вы вспомнили.
— Да, своё имя вспомнила, причём сразу, — чётко ответила, даже не пытаясь стушеваться.
— А родовое имя?
«Родовое имя, что это еще за зверь такой? Может, фамилия на их манер? Ну нет, такую информацию пока не буду разглашать».
— Ммм, нет.
— Представители мужского пола: отец, брат, дядя, жених?
— Не помню таких.
— Как оказались на мосту и что делали до случившегося, тоже не помните?
Я кивнула в подтверждение.
— Ладно, допустим, — выдохнул судья, потирая переносицу.
— Послушайте, я принесла Вам какие–то убытки или должна что–то за лечение? — решила, что лучшая защита — это нападение, ошарашила его вопросом.
— Эм… Нет, почему Вы так решили? — озадаченно уставился на меня красавчик.
— Ну, Вы допрашиваете меня, будто я вам как минимум что—то должна, — не теряя эффекта неожиданности, продолжила, глядя в округлившиеся глаза виэра. — Может, разойдёмся тогда, с моей стороны — с огромной благодарностью, с вашей — возможностью избавиться от внезапно свалившейся обузы.
Глаза судьи стали ещё больше.
— И куда же Вы, позвольте спросить, пойдёте, почти ничего не помня, — склонив голову на один бок, стал смотреть на меня ещё пристальней, хотя куда ещё–то — скоро дыру прожжёт.
— Что–нибудь придумаю, буду действовать по обстоятельствам, — решительно произнесла, сжимая нервно ладони.
Конечно, я понимала, что попала в незнакомый город, находящийся в чужом мире. Но осознание того, что передо мной сидит человек, которому не составит труда догадаться кто перед ним, подкидывало не самые приятные картинки: а вдруг в этом мире пападанцев разделывают на опыты или сжигают на кострах, как возможный источник иномирных болезней. Так что желание «сделать ноги» было сильнее, чем любоваться этими невероятными, зелёными глазами.
— Ну, раз уж обстоятельства свели нас вместе и сейчас я несу ответственность за Ваше здоровье, хотя бы до того момента, пока Вы не вспомните имён ваших родственников или откуда Вы, предлагаю остаться здесь. Тем более, вы ещё несовершеннолетняя и, если бы даже я хотел, не смог бы опустить Вас. Я, в свою очередь, обещаю, что больше вы не почувствуете себя, чем–либо обязанной мне, — сказал таким холодным тоном: видимо, чтобы больше даже желания не появилось что–то ему возразить, но это не про меня.
— С чего Вы взяли, что я — несовершеннолетняя? — подозрительно уставилась на судью.
— Магистр Вериос сказал, что вам ещё нет двадцати, определять возраст целителей учат чуть ли не на первых уроках в академии, — быстро пояснил он.
— А когда наступает совершеннолетие?
— Вы и этого не помните?
— Нет.
— По законам Балерии, как и в других королевствах, совершеннолетие наступает в двадцать лет.
«Да уж», — глубоко вздохнула, потирая, больной весок.
— Не переживайте, я привлеку одного человека в помощь. Пока вы будете приходить в себя, он постарается разыскать ваших родных, — смягчив тон, видимо, решив по моему вздоху, что я расстроилась, произнёс Тиберий, вставая. — И раз уж мы всё решили, идёмте, я представлю Вас своей семье.
Я быстро захлопала ресницами, пытаясь сообразить, когда мы успели всё решить. Меня просто поставили перед фактом, не спросив даже моего согласия. Хотя слишком рьяное желание покинуть это место тоже может вызвать подозрение. Поэтому, кивнув, встала следом, принимая теперь ту новость, что у моего спасителя есть семья.
Мгновение спустя меня привели в большую гостиную в светлых тонах.
На длинном диване цвета мокко с искусно вырезанными деревянными элементами, украшавшими его изголовье и подлокотники, сидела миниатюрная женщина и о чём—то говорила с более молодой собеседницей. Взглянув на девушек один раз, сразу понятно — сёстры.
Одинаково аккуратный точёный носик, у обеих — зелёные глаза. Правда, в сравнении с глазами Тиберия, у этих особ они были холодными и не такими яркими. Пухлые губы, цвета пыльной розы на небольшом круглом личике, контрастировали с белой кожей. Такие среднестатистические красавицы моего мира.
Судья быстрым шагом подошёл к старшей девушке, переводя на себя внимание.
— Моя супруга, вира Валерия, — начала он знакомство, — её младшая сестра Алия, — указал на рядом сидящую девушку, подтверждая мою догадку. — Мой сын, Маркус, — повернулся к камину, где стояло два кресла с высокими спинками. Показавшаяся растрёпанная головка с зеленеющими глазами отца тут же внимательно начала рассматривать меня из—за укрытия, и его няня, вира Нина, — качнул головой в сторону второго кресла.
Женщина средних лет с вполне себе земным именем, в пепельно—сером платье с белым кружевным воротничком, не спеша, встала и приветственно кивнула. Я чуть улыбнулась в ответ.
— Вира Амалия, — теперь указал на меня, — пока не поправится полностью, будет гостить у нас.
Последние слова Эриз произнёс как–то особенно чётко, будто отрезая своим тоном любые возражения.
— Присаживайтесь, вира Амалия, — натянуто улыбнувшись, заговорила хозяйка этого дома, — мы как раз собрались выпить чая перед прогулкой.
Я же как можно доброжелательней улыбнулась в ответ, занимая место напротив Алии.
Виэр Эриз одобрительно кивнул и, пожелав нам хорошего дня, тут же удалился.
Глава 7
Первые несколько дней в этом «не моём» мире пролетели для меня как один. Жизнь в доме Тиберия Эриза, окружённая своеобразной заботой в лице, точнее, морде, Хама, которая выражается, постоянным пребыванием в предоставленной мне комнате, занимая добрую половину моей кровати, расслабила.
Судья и правда больше ни разу не заговорил со мной о моём странном появлении перед его экипажем, был вежлив и учтив.
Супруга его всегда мило улыбаясь, приглашала меня на общее чаепитие перед их дневной прогулкой, сестрица её, правда, была какой–то замкнутой и вечно молчала.
Мне же больше нравилось находиться в компании Маркуса и его няни.
Мальчуган, как только отец удалился после представления меня своей семье, запрыгнул ко мне на колени, со словами: «Это ты та безумная, что бросилась под папину лошадь?» — и одарил меня самой лучезарной улыбкой, не обращая внимание на материнское шипение. Спрыгнув, схватил меня за руку, потянул на улицу.
Маркусу, как оказалось, недавно исполнилось шесть лет и он, как и мои племянники, обожает узнавать всё новое, а тут такой экземпляр появился, да ещё и не против провести с ним время. Ну а няня Нина, добрейшая женщина, была совсем не против моей помощи.
Каждый день мы с младшим Эризом и его нянюшкой, то кучковались у камина, в компании попивающих чай и неслышно беседующих вир, то гуляли в саду или недалеко от дома, на небольшой полянке, усыпанной, полевыми цветами.
Никто не задавал мне лишних вопросов. Иногда мне казалось, что о том, как я здесь очутилась, никому и дела нет. Лишь пару раз заходил Магистр Вериос и после небольшого осмотра спрашивал, не вспомнила ли я чего. Я только отрицательно качала головой, он в ответ грустно цокал языком и удалялся.
Это утро мы с Маркусом и вирой Ниной, проводили в саду, под тенью той самой ажурной беседки, что видела я из окна своей комнаты. Раскинув небольшой плед на деревянном полу, мы решили порисовать. Няня сидела на скамье, читая книгу, не скрывая довольной улыбки, изредка кидая взгляд на наше занятие. Карандашей в таком виде, к какому привыкла я, в этом мире нет, зато есть мелки, наподобие нашей пастели, с такой же разнообразной цветовой палитрой.
Смеясь, угадывая нарисованных животных, мы не заметили, как к нам подошли.
Тихий кашель привлёк внимание.
Вскинув голову, я увидела два почти одинаковых тёмных, мужских силуэта.
Утреннее солнце, бившее по глазам, не давало разглядеть лица.
В ушах зазвенело от радостного визга Маркуса.
— Дядя Рэйс!!! — закричал сча?стливо мальчуган, вскакивая и в одном прыжке взбираясь на одного из мужчин.
— Доброе утро, Амалия, — заговорил судья, — это мой младший брат, виэр Рэйсон Эриз, он прибыл по моей просьбе, чтобы помочь в поиске Ваших родных.
Я поднялась, стряхивая цветную пыль с рук.
«Ну, вот и подкрепление прибыло», — вздохнула обречённо.
Конечно, я понимала, что Тиберий не будет сидеть и ждать просветление моей памяти, об этом он сообщил ещё при нашем первом разговоре. Но тихая, размеренная жизнь этих нескольких дней как–то успокоила, и я позабыла, что мой «спаситель» вызвался мне помочь.
— Доброе утро, — поздоровалась в ответ.
Из—за тельца Маркуса, повисшего на дядиной голове, что—то шептавшего в это время ему на ухо, выбрался, наконец, сам Рэйсон Эриз.
«Да что же это такое! Кто их родители? Эльфы?» — почти выругалась про себя, появилось даже желание прокрутиться вокруг своей оси и топнуть ногой.
На меня смотрела почти копия Тиберия: тот же прямой нос, высокий лоб, чётко очерченные чувственные губы, жёсткая линия подбородка, с аккуратной ямочкой. Только скулы были мягче, а глаза — холодные, серые с лисьей хитринкой, почему–то показавшиеся мне знакомыми. Оба жгучие брюнеты, но, в отличие от старшего брата, у младшего были длинные волосы, туго стянутые в хвост.
— Вира Амалия, — чуть с хрипотцой произнёс Рэйсон, делая кивок головой. — Очень рад знакомству. Тиберий рассказал о том, что с Вами случилось. Уверен, мои полномочия и связи помогут быстро разыскать Ваших родных.
«Хм, а что это за полномочия такие, что могут помочь найти родных из другого мира. И смотрит так пристально, что мурашки по коже забегали.»
— Рэйсон является главой «Королевского отдела по расследованиям магических преступлений», — словно прочитав мои мысли, пояснил судья, забирая сына с рук братца.
— Здорово, — только и смогла выдавить я, соображая, во что вляпалась.
Очень захотелось исчезнуть, раствориться, только бы не стоять под этим, внимательно разглядывающим сейчас меня, взглядом.
Угораздило меня попасть под крылышко этого семейства, состоящего исключительно из служителей закону.
Боюсь, этот сероглазый красавчик ещё быстрее разберётся кто перед ним стоит.
Похоже, пора бежать.
Кое–что об этом мире я уже знаю, не просто так сижу постоянно с Маркусом.
Ежедневно с ним проводятся занятия и под предлогом, возможности вспомнить что–то из своей жизни я напросилась в вольные слушатели.
Как–то, увидев мои рисунки, няня Нина сказала, что с таким даром я не пропаду, хотя и девушка.
Женщины, как оказалось, в этом мире не занимали высокооплачиваемых должностей. Исключением были очень одарённые виры, дар которых не мог остаться без внимания, только случалось это крайне редко, так как представительницы слабого пола сами предпочитали наслаждаться тихой, семейной жизнью, за спинами своих виэров.
Художники — это немагический дар, это талант, крайне редкий в этом мире.
Портреты, написанные рукой человека, ценились особенно, как, впрочем, и у нас.
Ни один магический дар не может передать игру мазков, перетекающих в цельный, живой образ. Поэтому позволить себе портрет, написанный рукой художника, могут только состоятельные жители этого мира, иногда ожидая очереди годами.
Так что, если что, работу я себе точно найду.
Надо как можно скорее собирать свои немногочисленные вещички и «делать ноги», пока эта очень заботливая семья, с «хорошими связями», не сообразила о сокровище —иномирянке.
— Амалия! — выдернул меня из просчётов моего побега Тиберий.
— Да, — растерянно захлопала ресницами, понимая, что своим видом выдаю себя.
— Я спросил, Вы не против побеседовать с Рэйсоном?
— О чём? То есть, почему я должна быть против, — запнувшись, согласилась на очередной допрос.
— Хорошо, — одобрительно кивнул старший из братьев. — Вира Нина, идёмте в дом, Валерия спрашивала Вас, — теперь обратился он к нянюшке, тихо сидящей всё это время на том же месте.
