Охваченная любопытством, Фрэнни принялась копаться в ящиках стола и обнаружила в одном из них большую шкатулку, а в ней — чьи-то письма. Увы, большая их часть оказалась нечитаемой и рассыпалась в руках. Девочке удалось прочесть лишь разрозненные, ничего не означающие слова, и короткую приписку или, точнее, прощальную подпись в конце верхнего послания: «...Прости! Луиза»
Разочарованно вздохнув, Франческа вытряхнула труху и решила взять шкатулку с собой, но, выйдя из-за стола, она в ужасе замерла. Напротив нее стоял какой-то ребенок. Мальчик. И смотрел ей в глаза. Перепуганная до невозможности Фрэнни схватилась за шпагу и… засмеялась — мальчик повторил ее жест.
Отражение. Леди Кавендиш совсем забыла, что на ней мужская одежда.
Подошла к зеркалу. Оно оказалось большим и жутко старым. Тяжелую темную раму украшали причудливые завитки и орнаменты. В одном из углов Фрэнни увидела свой родовой герб с летучей мышью и скрещенными шпагами.
Внимательный осмотр комнаты позволил обнаружить еще одну дверь. Девочка попыталась открыть ее, но та не поддавалась. На ней не было даже ручки.
Шпагой подцепить не удалось. Франческа уже хотела вернуться в коридор, но тут услышала громкий голос дяди и замерла. Разобрать, о чем мужчина говорил, не получалось, но он был где-то совсем недалеко.
— Дядя Питер! — крикнула изо всех сил кладоискательница. — Дядя Питер! Я здесь!
Стало тихо. Потом раздались какие-то звуки, как будто кто-то передвигал тяжелые вещи и гремел чем-то железным.
— Фрэнни? Ты где? — голос дяди раздался теперь совсем близко, по ту сторону стены.
— Фрэн! Как ты там оказалась? — услышала леди Кавендиш голос брата. — Подожди. Сейчас мы тебя вытащим!
— Тут дверь, но я не могу ее открыть! — сообщила ему девочка.
С той стороны послышалась возня. Кто-то шарил по стене и стучал по ней руками. Потом что-то заскрежетало. Сверху посыпалась крошка. Кусок каменной стены подался внутрь комнаты, а потом медленно отошел в сторону.
— Фрэн! Живая! — на девочку набросился брат.
— Ну, юная леди, — дядя Питер глядел сурово, но никто из близнецов не сомневался, что он вовсе не так сердится, как пытается показать. — Меня интересует, что вы делаете ночью в восточном крыле, когда вам полагается спать в своей кровати?
— Ищу клад! — заявила Фрэнни, заметив, что ни родителей, ни тем более Томаса поблизости нет, значит, Джеймс смог заручиться помощью одного дяди.
— И как, нашла? — Питер Кавендиш поправил рукав на своем красном теплом халате, накинутом сверху прямо на пижаму.
— Вот! — девочка протянула дяде резную шкатулку.
— Скромно, — заявил мужчина, откинув крышку. — Думаешь, это стоило риска выпасть из окна или заблудиться в потайных ходах Райли?
Близнецы оба потупились.
— Знаете, дети, когда вы так одинаково одеваетесь, у меня начинает двоиться в глазах, — хмыкнул дядя. — Даром что один мальчик, а другая — девочка. И это натолкнуло меня на одну мысль. Но сначала… Фрэнни, ты можешь мне пообещать, что больше никогда не будешь лазить по стенам замка, перепрыгивать с окна на окно, искать и изучать подземелья и вообще рисковать попусту?
— Да.
— Джеймс, а ты?
— Обещаю, — тяжело вздохнул виконт.
— В таком случае, мы сохраним в секрете все, что сейчас произошло. Не думаю, что нас кто-то видел или слышал, иначе сюда сбежался бы весь замок. Теперь слушайте внимательно. Джеймс, подари Франческе одежду, в которой она сейчас находится. Завтра жду тебя в десять утра в зале для тренировок. В одиннадцать вместо тебя придет Франческа. В этом самом костюме. Вы, юная леди, спрячете волосы под кепи и придете ко мне. Проверим, могут ли девочки фехтовать. Если не попадетесь на глаза родителям, то никто не поймет, что это вы, а не Джеймс.
— Но мама ведь сказала… — попытался протестовать виконт.
— Мы сохраним эту маленькую тайну, не так ли? Или вы, Джеймс, боитесь, что Франческа превзойдет вас в фехтовании?
— Вовсе я не боюсь! — вспыхнул мальчишка. — Она девчонка! Девчонки все слабые!
— Вот и отлично. Значит, вы, как истинный джентльмен, никому не выдадите тайну дамы, — дядя Питер вернул Фрэнни ее добычу. — Но, помните — больше никаких потайных ходов, прогулок по восточному крылу и попыток вылезать из окон!
— Обещаем! — хором ответили близнецы.
В эту волшебную рождественскую ночь, засыпая в уютной кровати, Франческа чувствовала себя полностью счастливой. У Бэтти были новые платья, в шкафу детской добавилось много новых книг, а завтра дядя Питер научит племянницу фехтовать. Благодаря этому рано или поздно Фрэнни наверняка превзойдет задаваку Джеймса. И тогда брат никогда уже не будет дразнить ее трусихой. А там, возможно, на следующее Рождество или хотя бы через пару лет, ей подарят свою собственную шпагу. Так что, может быть, Джеймс и прав, а девчонки все трусихи. Все. Кроме одной!
Иногда судьба дает неудачникам возможность изменить к лучшему выпавший расклад, а иногда счастливчики с первого же броска выбрасывают все шестерки.
Энтони Стрикленд был обычным беспризорником, которому повезло упасть в розовый куст под окнами сэра Роберта Грея. Пытаясь ограбить богатый дом, мальчишка вытащил у судьбы счастливый билет.
Юный грабитель не попал в тюрьму — он вырос вместе с детьми сэра Роберта и понял, что не хочет возвращаться к прежней жизни. Ухаживая за розовым кустом под окнами хозяйского кабинета, Энтони возвращал свой долг растению, изменившему его судьбу.
Джейн Стэнли была дочерью состоятельных родителей. Любимицей отца и матери, которую баловали с самого детства, позволяя читать детективные романы и играть со старшим братом в подвижные игры. Голод в ее понимании был равен лишению сладкого за обедом, а холод — непротопленному до конца камину. Ее жизнь протекала просто и безоблачно. Но девушка уже тогда знала, что станет… сыщиком.
Иногда судьба ведет себя как добрая знакомая, позволяя встать на ноги тому, кто в этом нуждается или просто позволяет событиям идти своим чередом.
Энтони Стрикленду не подошла профессия лакея, и он пошел в полицию, где стал одним из самых молодых инспекторов. Ему пророчили большое будущее. И он гордился своей службой.
А по выходным он возвращался в дом, где вырос, и там ухаживал за розовым кустом, который когда-то изменил его жизнь.
Джейн Стэнли стала завидной невестой с большим приданым. Никто не назвал бы ее красавицей, но, пожалуй, она была мила. Молодые люди из хороших семей приходили к ней свататься, а уходили ни с чем — Джейн знала, что станет частным сыщиком, а детективу не нужна семья.
Иногда судьба сводит пути тех, кто никогда не должен был встречаться.
Энтони Стрикленд расследовал преступление в старинном замке. Свидетели, тело, улики. Только дело оказалось куда сложнее и опасней, чем обычно. Дороги засыпало снегом. Буран на несколько дней лишил обитателей замка возможности выбраться и оставил их наедине с преступником.
Молодой инспектор хорошо знал свое дело. Там, за окнами, ветер и мороз рисовали на стеклах снежные розы, а в продуваемом всеми ветрами замке Энтони Стрикленд защищал людей и пытался найти убийцу.
Джейн Стэнли гостила в замке у дальних родственников и меньше всего рассчитывала стать свидетельницей преступления. Но ее мечты о частном сыске вдруг сделались реальностью, а первым учителем стал молодой инспектор Стрикленд.
Он был хмурым и неуступчивым, не желал, чтобы девушка мешалась у него под ногами. Иногда Энтони становился грубым и молчаливым, а иногда просто не замечал Джейн, будто ее и вовсе не существовало. Но упрямой мисс Стэнли удалось пробиться через стальную защиту, и тогда она увидела улыбку инспектора Стрикленда. Робкую, неловкую, словно до сих пор ему и вовсе не приходилось улыбаться.
Вместе они выстояли. Победили. Справились. Выжили.
Соединенные судьбой дороги часто расходятся в разные стороны, если не ценить сделанный подарок и не бороться за него.
Родители Джейн поспешно выдали ее замуж за успешного солиситора в Дун Эйдане. Они не желали и слышать о нищем полицейском инспекторе. А Джейн… согласилась. Она по-прежнему хотела стать частным сыщиком и упорно шла к своей цели.
Ее муж был богат и удобен. Он не лез в дела жены и, после рождения сына, без особенных споров выделил средства на создание детективной конторы. По-своему он любил своенравную юную супругу. И был благодарен ей за наследника, пусть тот и родился чуть раньше положенного срока.
Энтони не успел сказать Джейн, что любит ее. А потом получил письмо, в котором мисс Стэнли просила не искать встреч с нею и сообщала о замужестве. Он все правильно понял — Джейн была девушкой из хорошей семьи, а он — всего лишь полицейским инспектором с нищенской зарплатой, сомнительным происхождением и неясными перспективами.
Но полгода спустя Энтони оставил на пороге нового дома Джейн розу с того самого куста. Просто так. На память о том, что не могло сбыться.
Судьба любит посмеяться над планами и намерениями.
Энтони Стрикленд так и не женился. И не стал шефом полиции, оставшись простым инспектором.
Был ли он счастлив хотя бы один день из этого времени? Нет. Он просто делал свое дело. Просто жил. Просто работал.
Каждый вечер он садился с трубкой у окна и пускал колечки дыма, глядя на серое ночное небо и затянутые туманом улицы города.
Каждое лето он бродил по ежегодной выставке цветов и любовался на розы. Их было много — всевозможных сортов, невероятных расцветок и самых причудливых форм, но и среди них он не находил ни одной похожей на ту, что оставил у порога Джейн много лет назад, ведь тот самый розовый куст следующей весной уже не расцвел.
Наверное, дело было не в сортах и не в оттенках, а в том, что тот день, та роза, тот куст и та Джейн остались в прошлом.
Джейн Стэнли стала единственной в Альбии женщиной-сыщиком. Вырастила двух детей. Потом овдовела.
Была ли она счастлива? Пожалуй, была. Когда раскрывала очередное сложное дело. Когда видела, как растет ее сын, а затем и дочь. Когда слышала детский смех, когда знала, что с близкими все в порядке. А еще когда доставала из книги засушенный цветок розы и вспоминала старый замок и молодого полицейского инспектора. Вспоминала с доброй улыбкой и легкой грустью о том, что могло сбыться, но не сбылось.
Она любила вечера, когда над крышей ее дома зажигались ослепительно ясные звезды. Она любила куст, что вырос из черенка той самой розы. На нем распускались самые красивые цветы в округе и ни у кого не было таких роз. И ни у кого на свете не было такого сына… который с каждым годом все сильнее походил на своего настоящего отца.
Иногда судьба дает второй шанс, но его нужно заслужить.
Энтони Стрикленд встретил юную девушку. Она называла себя Джейн Стэнли, хотя при рождении ей дали совсем другое имя. Но точно так же, как настоящая Джейн, она происходила из хорошей семьи и любила мужчину, с которым не могла быть вместе.
И Стрикленд понял, что должен вмешаться. Пусть теперь. Пусть в чужую судьбу, только повторения ошибок быть не должно.
Джейн Стэнли получила телеграмму. Всего из двух слов «Приезжай. Энтони». Но эти два слова заставили ее бросить взгляд на облетевший к зиме розовый куст. На ветвях давно не было никаких цветов, но женщина ощутила их благоухание.
На следующий день, собрав саквояж и нехитрые дорожные пожитки, Джейн отправилась в Ландерин. Туда, куда звала ее сама судьба.
Энтони по-прежнему был хмурым и неуступчивым. Иногда он становился грубым, и молчаливым, и смешно ворчал, когда Джейн не соглашалась с его планами. Но теперь Джейн часто видела его улыбку — добрую, мудрую, спокойную — и понимала — они все делают правильно.
Вместе они выстояли. Победили. Справились. Выжили. Все четверо.
Иногда судьба становится удивительно щедрой.
В день свадьбы молодой пары, в самом конце зимы, на Ландерин обрушился настоящий снежный буран. Снег засыпал дороги. Непривычный для этих мест мороз ложился румянцем на щеки гостей, украшал ледяными розами окна домов.
Но в старой церкви было тепло и уютно.
Энтони Стрикленд на правах посаженного отца вел невесту к алтарю и с гордостью улыбался, словно то была его родная дочь.
Круг разомкнулся. Судьба изменила свое течение.
Молодой жених с преждевременной сединой в светло-русых волосах с волнением ждал свою синеглазую невесту, чьи волосы были темны как ночная мгла.
То была удивительно красивая и счастливая пара.
А глубоко ночью, когда торжество подошло к концу, Энтони сказал, обращаясь к Джейн:
— Зима скоро закончится.
— Да, — ответила она.
— В моем доме по-прежнему пусто, — произнес Энтони.
— В моем доме пусто теперь, — эхом ответила ему Джейн.
— Быть может, частный сыщик не обязательно должен жить в одиночестве? — спросил Энтони.
— Кто знает, — улыбнулась Джейн и подала ему руку. — Мы можем проверить.
— Непременно, — качнул головой Энтони, доставая трубку.
В промозглых сумерках Сент-Джон-стрит запела скрипка. Алан Хикс, маленький чистильщик обуви, поднял голову и замер, прислушиваясь к нежным переливам мелодии. Джо Вуд — так играть мог только он. Нищий уличный скрипач, который уже много лет приходил сюда раз в неделю из трущоб Ист-Энда, чтобы заработать несколько солидов на выпивку.
Подув на озябшие руки, Алан быстро собрал в ящик щетки и ваксу. Сегодня он достаточно заработал и мог надеяться, что отец сменит гнев на милость и в кои-то веки не выпорет его за лень.
Начало декабря. Не за горами Рождество, когда клиентов, желающих чистить обувь, станет намного больше. Благодатное время. Хикс-старший в такие дни становился добрее и почти все время спал в обнимку с бутылкой дешевого виски. Алан надеялся, что и в этом году удастся припрятать несколько фенингов в тайник под половицей. У него была мечта — накопить достаточно денег, чтобы купить скрипку в лавке старьевщика и заплатить Вуду за несколько уроков.
О, этот Джо Вуд… Его старая скрипка пела о ветре времен, о бескрайних просторах и диких пустошах, о бесстрашных воинах и прекрасных дамах, о страшных штормах и мертвом штиле.
Когда Вуд вставал на свое место, бросив на мостовую потрепанное кэпи, Алан забывал о сосущей пустоте в желудке, о пробирающем до костей холоде, о мокрой одежде и побоях отца. Спрятавшись за углом, всего в двух шагах от музыканта, мальчик прижимал к плечу воображаемую скрипку и повторял движения за своим кумиром — так, как они ему виделись.
И тогда он почти слышал мелодию, которую извлекал его невидимый смычок, скользя по туго натянутым струнам, созданным детской фантазией. А потом, когда Вуд уходил, Алан всю ночь придумывал новые мелодии. Он почти не сомневался в том, что сможет сыграть их, едва в его руках появится настоящий инструмент, но… откуда ж его взять, если ты — сын расклейщика афиш? Отец уже давно почти не работал, предпочитая пропивать все, что приносил домой Алан…
Вуд играл. Его скрипка пела. Плакала. Уводила за собой. И Алан мчался на крыльях ее мелодий до тех пор, пока музыка не оборвалась. Резко, на половине фразы.
— …Эй, старик, забери свою рассохшуюся деревяшку и иди-ка подальше, — раздался полный презрения голос. — Через дом идет прослушивание у маэстро Эмброуза Баннистера. Ты мешаешь ему!
— И кого же прослушивает маэстро? — спросил уличный скрипач с усмешкой.
Разочарованно вздохнув, Франческа вытряхнула труху и решила взять шкатулку с собой, но, выйдя из-за стола, она в ужасе замерла. Напротив нее стоял какой-то ребенок. Мальчик. И смотрел ей в глаза. Перепуганная до невозможности Фрэнни схватилась за шпагу и… засмеялась — мальчик повторил ее жест.
Отражение. Леди Кавендиш совсем забыла, что на ней мужская одежда.
Подошла к зеркалу. Оно оказалось большим и жутко старым. Тяжелую темную раму украшали причудливые завитки и орнаменты. В одном из углов Фрэнни увидела свой родовой герб с летучей мышью и скрещенными шпагами.
Внимательный осмотр комнаты позволил обнаружить еще одну дверь. Девочка попыталась открыть ее, но та не поддавалась. На ней не было даже ручки.
Шпагой подцепить не удалось. Франческа уже хотела вернуться в коридор, но тут услышала громкий голос дяди и замерла. Разобрать, о чем мужчина говорил, не получалось, но он был где-то совсем недалеко.
— Дядя Питер! — крикнула изо всех сил кладоискательница. — Дядя Питер! Я здесь!
Стало тихо. Потом раздались какие-то звуки, как будто кто-то передвигал тяжелые вещи и гремел чем-то железным.
— Фрэнни? Ты где? — голос дяди раздался теперь совсем близко, по ту сторону стены.
— Фрэн! Как ты там оказалась? — услышала леди Кавендиш голос брата. — Подожди. Сейчас мы тебя вытащим!
— Тут дверь, но я не могу ее открыть! — сообщила ему девочка.
С той стороны послышалась возня. Кто-то шарил по стене и стучал по ней руками. Потом что-то заскрежетало. Сверху посыпалась крошка. Кусок каменной стены подался внутрь комнаты, а потом медленно отошел в сторону.
— Фрэн! Живая! — на девочку набросился брат.
— Ну, юная леди, — дядя Питер глядел сурово, но никто из близнецов не сомневался, что он вовсе не так сердится, как пытается показать. — Меня интересует, что вы делаете ночью в восточном крыле, когда вам полагается спать в своей кровати?
— Ищу клад! — заявила Фрэнни, заметив, что ни родителей, ни тем более Томаса поблизости нет, значит, Джеймс смог заручиться помощью одного дяди.
— И как, нашла? — Питер Кавендиш поправил рукав на своем красном теплом халате, накинутом сверху прямо на пижаму.
— Вот! — девочка протянула дяде резную шкатулку.
— Скромно, — заявил мужчина, откинув крышку. — Думаешь, это стоило риска выпасть из окна или заблудиться в потайных ходах Райли?
Близнецы оба потупились.
— Знаете, дети, когда вы так одинаково одеваетесь, у меня начинает двоиться в глазах, — хмыкнул дядя. — Даром что один мальчик, а другая — девочка. И это натолкнуло меня на одну мысль. Но сначала… Фрэнни, ты можешь мне пообещать, что больше никогда не будешь лазить по стенам замка, перепрыгивать с окна на окно, искать и изучать подземелья и вообще рисковать попусту?
— Да.
— Джеймс, а ты?
— Обещаю, — тяжело вздохнул виконт.
— В таком случае, мы сохраним в секрете все, что сейчас произошло. Не думаю, что нас кто-то видел или слышал, иначе сюда сбежался бы весь замок. Теперь слушайте внимательно. Джеймс, подари Франческе одежду, в которой она сейчас находится. Завтра жду тебя в десять утра в зале для тренировок. В одиннадцать вместо тебя придет Франческа. В этом самом костюме. Вы, юная леди, спрячете волосы под кепи и придете ко мне. Проверим, могут ли девочки фехтовать. Если не попадетесь на глаза родителям, то никто не поймет, что это вы, а не Джеймс.
— Но мама ведь сказала… — попытался протестовать виконт.
— Мы сохраним эту маленькую тайну, не так ли? Или вы, Джеймс, боитесь, что Франческа превзойдет вас в фехтовании?
— Вовсе я не боюсь! — вспыхнул мальчишка. — Она девчонка! Девчонки все слабые!
— Вот и отлично. Значит, вы, как истинный джентльмен, никому не выдадите тайну дамы, — дядя Питер вернул Фрэнни ее добычу. — Но, помните — больше никаких потайных ходов, прогулок по восточному крылу и попыток вылезать из окон!
— Обещаем! — хором ответили близнецы.
***
В эту волшебную рождественскую ночь, засыпая в уютной кровати, Франческа чувствовала себя полностью счастливой. У Бэтти были новые платья, в шкафу детской добавилось много новых книг, а завтра дядя Питер научит племянницу фехтовать. Благодаря этому рано или поздно Фрэнни наверняка превзойдет задаваку Джеймса. И тогда брат никогда уже не будет дразнить ее трусихой. А там, возможно, на следующее Рождество или хотя бы через пару лет, ей подарят свою собственную шпагу. Так что, может быть, Джеймс и прав, а девчонки все трусихи. Все. Кроме одной!
ГЛАВА — Судьба и розовый куст
Иногда судьба дает неудачникам возможность изменить к лучшему выпавший расклад, а иногда счастливчики с первого же броска выбрасывают все шестерки.
Энтони Стрикленд был обычным беспризорником, которому повезло упасть в розовый куст под окнами сэра Роберта Грея. Пытаясь ограбить богатый дом, мальчишка вытащил у судьбы счастливый билет.
Юный грабитель не попал в тюрьму — он вырос вместе с детьми сэра Роберта и понял, что не хочет возвращаться к прежней жизни. Ухаживая за розовым кустом под окнами хозяйского кабинета, Энтони возвращал свой долг растению, изменившему его судьбу.
Джейн Стэнли была дочерью состоятельных родителей. Любимицей отца и матери, которую баловали с самого детства, позволяя читать детективные романы и играть со старшим братом в подвижные игры. Голод в ее понимании был равен лишению сладкого за обедом, а холод — непротопленному до конца камину. Ее жизнь протекала просто и безоблачно. Но девушка уже тогда знала, что станет… сыщиком.
Иногда судьба ведет себя как добрая знакомая, позволяя встать на ноги тому, кто в этом нуждается или просто позволяет событиям идти своим чередом.
Энтони Стрикленду не подошла профессия лакея, и он пошел в полицию, где стал одним из самых молодых инспекторов. Ему пророчили большое будущее. И он гордился своей службой.
А по выходным он возвращался в дом, где вырос, и там ухаживал за розовым кустом, который когда-то изменил его жизнь.
Джейн Стэнли стала завидной невестой с большим приданым. Никто не назвал бы ее красавицей, но, пожалуй, она была мила. Молодые люди из хороших семей приходили к ней свататься, а уходили ни с чем — Джейн знала, что станет частным сыщиком, а детективу не нужна семья.
Иногда судьба сводит пути тех, кто никогда не должен был встречаться.
Энтони Стрикленд расследовал преступление в старинном замке. Свидетели, тело, улики. Только дело оказалось куда сложнее и опасней, чем обычно. Дороги засыпало снегом. Буран на несколько дней лишил обитателей замка возможности выбраться и оставил их наедине с преступником.
Молодой инспектор хорошо знал свое дело. Там, за окнами, ветер и мороз рисовали на стеклах снежные розы, а в продуваемом всеми ветрами замке Энтони Стрикленд защищал людей и пытался найти убийцу.
Джейн Стэнли гостила в замке у дальних родственников и меньше всего рассчитывала стать свидетельницей преступления. Но ее мечты о частном сыске вдруг сделались реальностью, а первым учителем стал молодой инспектор Стрикленд.
Он был хмурым и неуступчивым, не желал, чтобы девушка мешалась у него под ногами. Иногда Энтони становился грубым и молчаливым, а иногда просто не замечал Джейн, будто ее и вовсе не существовало. Но упрямой мисс Стэнли удалось пробиться через стальную защиту, и тогда она увидела улыбку инспектора Стрикленда. Робкую, неловкую, словно до сих пор ему и вовсе не приходилось улыбаться.
Вместе они выстояли. Победили. Справились. Выжили.
Соединенные судьбой дороги часто расходятся в разные стороны, если не ценить сделанный подарок и не бороться за него.
Родители Джейн поспешно выдали ее замуж за успешного солиситора в Дун Эйдане. Они не желали и слышать о нищем полицейском инспекторе. А Джейн… согласилась. Она по-прежнему хотела стать частным сыщиком и упорно шла к своей цели.
Ее муж был богат и удобен. Он не лез в дела жены и, после рождения сына, без особенных споров выделил средства на создание детективной конторы. По-своему он любил своенравную юную супругу. И был благодарен ей за наследника, пусть тот и родился чуть раньше положенного срока.
Энтони не успел сказать Джейн, что любит ее. А потом получил письмо, в котором мисс Стэнли просила не искать встреч с нею и сообщала о замужестве. Он все правильно понял — Джейн была девушкой из хорошей семьи, а он — всего лишь полицейским инспектором с нищенской зарплатой, сомнительным происхождением и неясными перспективами.
Но полгода спустя Энтони оставил на пороге нового дома Джейн розу с того самого куста. Просто так. На память о том, что не могло сбыться.
Судьба любит посмеяться над планами и намерениями.
Энтони Стрикленд так и не женился. И не стал шефом полиции, оставшись простым инспектором.
Был ли он счастлив хотя бы один день из этого времени? Нет. Он просто делал свое дело. Просто жил. Просто работал.
Каждый вечер он садился с трубкой у окна и пускал колечки дыма, глядя на серое ночное небо и затянутые туманом улицы города.
Каждое лето он бродил по ежегодной выставке цветов и любовался на розы. Их было много — всевозможных сортов, невероятных расцветок и самых причудливых форм, но и среди них он не находил ни одной похожей на ту, что оставил у порога Джейн много лет назад, ведь тот самый розовый куст следующей весной уже не расцвел.
Наверное, дело было не в сортах и не в оттенках, а в том, что тот день, та роза, тот куст и та Джейн остались в прошлом.
Джейн Стэнли стала единственной в Альбии женщиной-сыщиком. Вырастила двух детей. Потом овдовела.
Была ли она счастлива? Пожалуй, была. Когда раскрывала очередное сложное дело. Когда видела, как растет ее сын, а затем и дочь. Когда слышала детский смех, когда знала, что с близкими все в порядке. А еще когда доставала из книги засушенный цветок розы и вспоминала старый замок и молодого полицейского инспектора. Вспоминала с доброй улыбкой и легкой грустью о том, что могло сбыться, но не сбылось.
Она любила вечера, когда над крышей ее дома зажигались ослепительно ясные звезды. Она любила куст, что вырос из черенка той самой розы. На нем распускались самые красивые цветы в округе и ни у кого не было таких роз. И ни у кого на свете не было такого сына… который с каждым годом все сильнее походил на своего настоящего отца.
Иногда судьба дает второй шанс, но его нужно заслужить.
Энтони Стрикленд встретил юную девушку. Она называла себя Джейн Стэнли, хотя при рождении ей дали совсем другое имя. Но точно так же, как настоящая Джейн, она происходила из хорошей семьи и любила мужчину, с которым не могла быть вместе.
И Стрикленд понял, что должен вмешаться. Пусть теперь. Пусть в чужую судьбу, только повторения ошибок быть не должно.
Джейн Стэнли получила телеграмму. Всего из двух слов «Приезжай. Энтони». Но эти два слова заставили ее бросить взгляд на облетевший к зиме розовый куст. На ветвях давно не было никаких цветов, но женщина ощутила их благоухание.
На следующий день, собрав саквояж и нехитрые дорожные пожитки, Джейн отправилась в Ландерин. Туда, куда звала ее сама судьба.
Энтони по-прежнему был хмурым и неуступчивым. Иногда он становился грубым, и молчаливым, и смешно ворчал, когда Джейн не соглашалась с его планами. Но теперь Джейн часто видела его улыбку — добрую, мудрую, спокойную — и понимала — они все делают правильно.
Вместе они выстояли. Победили. Справились. Выжили. Все четверо.
Иногда судьба становится удивительно щедрой.
В день свадьбы молодой пары, в самом конце зимы, на Ландерин обрушился настоящий снежный буран. Снег засыпал дороги. Непривычный для этих мест мороз ложился румянцем на щеки гостей, украшал ледяными розами окна домов.
Но в старой церкви было тепло и уютно.
Энтони Стрикленд на правах посаженного отца вел невесту к алтарю и с гордостью улыбался, словно то была его родная дочь.
Круг разомкнулся. Судьба изменила свое течение.
Молодой жених с преждевременной сединой в светло-русых волосах с волнением ждал свою синеглазую невесту, чьи волосы были темны как ночная мгла.
То была удивительно красивая и счастливая пара.
А глубоко ночью, когда торжество подошло к концу, Энтони сказал, обращаясь к Джейн:
— Зима скоро закончится.
— Да, — ответила она.
— В моем доме по-прежнему пусто, — произнес Энтони.
— В моем доме пусто теперь, — эхом ответила ему Джейн.
— Быть может, частный сыщик не обязательно должен жить в одиночестве? — спросил Энтони.
— Кто знает, — улыбнулась Джейн и подала ему руку. — Мы можем проверить.
— Непременно, — качнул головой Энтони, доставая трубку.
ГЛАВА — Старый скрипач Джо Вуд
В промозглых сумерках Сент-Джон-стрит запела скрипка. Алан Хикс, маленький чистильщик обуви, поднял голову и замер, прислушиваясь к нежным переливам мелодии. Джо Вуд — так играть мог только он. Нищий уличный скрипач, который уже много лет приходил сюда раз в неделю из трущоб Ист-Энда, чтобы заработать несколько солидов на выпивку.
Подув на озябшие руки, Алан быстро собрал в ящик щетки и ваксу. Сегодня он достаточно заработал и мог надеяться, что отец сменит гнев на милость и в кои-то веки не выпорет его за лень.
Начало декабря. Не за горами Рождество, когда клиентов, желающих чистить обувь, станет намного больше. Благодатное время. Хикс-старший в такие дни становился добрее и почти все время спал в обнимку с бутылкой дешевого виски. Алан надеялся, что и в этом году удастся припрятать несколько фенингов в тайник под половицей. У него была мечта — накопить достаточно денег, чтобы купить скрипку в лавке старьевщика и заплатить Вуду за несколько уроков.
О, этот Джо Вуд… Его старая скрипка пела о ветре времен, о бескрайних просторах и диких пустошах, о бесстрашных воинах и прекрасных дамах, о страшных штормах и мертвом штиле.
Когда Вуд вставал на свое место, бросив на мостовую потрепанное кэпи, Алан забывал о сосущей пустоте в желудке, о пробирающем до костей холоде, о мокрой одежде и побоях отца. Спрятавшись за углом, всего в двух шагах от музыканта, мальчик прижимал к плечу воображаемую скрипку и повторял движения за своим кумиром — так, как они ему виделись.
И тогда он почти слышал мелодию, которую извлекал его невидимый смычок, скользя по туго натянутым струнам, созданным детской фантазией. А потом, когда Вуд уходил, Алан всю ночь придумывал новые мелодии. Он почти не сомневался в том, что сможет сыграть их, едва в его руках появится настоящий инструмент, но… откуда ж его взять, если ты — сын расклейщика афиш? Отец уже давно почти не работал, предпочитая пропивать все, что приносил домой Алан…
Вуд играл. Его скрипка пела. Плакала. Уводила за собой. И Алан мчался на крыльях ее мелодий до тех пор, пока музыка не оборвалась. Резко, на половине фразы.
— …Эй, старик, забери свою рассохшуюся деревяшку и иди-ка подальше, — раздался полный презрения голос. — Через дом идет прослушивание у маэстро Эмброуза Баннистера. Ты мешаешь ему!
— И кого же прослушивает маэстро? — спросил уличный скрипач с усмешкой.
