Как на утро, после рассказа Вари о ночном происшествии, с трудом добрался до моей комнаты. Как не смог разбудить меня, горящую в лихорадке. В панике переполошил весь дом, нагнал кучу лекарей.
Когда пятый врачеватель подтвердил лёгочное заболевание и прописал лечение, отец сменил бесконтрольную панику на трезвый расчёт. Поняв из рассказа Вари, кто виновен в том, что я слегла с жесточайшей простудой, он решил навестить Ольховского с вполне определённой целью.
Но тот его опередил, собственной персоной, заявившись на второй день. И он знал, что мне нужна врачебная помощь. Не иначе во дворце завелась "крыса", которая докладывает ему обо всём.
Как они не поубивали друг друга, понятия не имею. Даже по сдержанному рассказу отца, я поняла, что он не стеснялся выражений, в общении с графом. Но факт остаётся фактом: дуэли удалось избежать. А отец сдался под давлением Ольховского, и в окружении толпы телохранителей позволил тому навестить меня, метавшуюся в бреду.
Он опустил подробности, упрямо промолчав о том, как повёл себя граф, но Варя по секрету мне всё рассказала. Как, не обращая внимания на обнажённое оружие гвардейцев, опустился возле кровати на колени. Начал трогать горячий лоб, щёки, шею, спускаясь к рукам, задерживаясь на частившем пульсе.
Он даже не поморщился, когда холодная сталь коснулась спины, стоило ему прижаться щекой к моей груди и замереть, прикрыв глаза, слушая неровное дыхание. Не реагировал он и на гневные слова отца. Но стоило тому схватить графа за плечо, как он, не задумываясь, чуть не сломал отцу запястье. А потом, будто в себя пришёл, скупо извинился и, уткнувшись лицом в мою безвольную, маленькую ладонь, нехотя поднялся.
С Но, когда он начал отдавать распоряжения приказным тоном, как убрать жар и что делать потом, стало понятно, что граф совсем сошёл с ума. Отец его и слушать не стал, указал на дверь.
Ольховский так на него глянул, думали, убьёт. Но он и тут проявил чудеса выдержки: отвернулся и снова приблизился к кровати. Склонился надо мной, коснулся губами пылающей щеки и, пробормотав еле слышно 'Потерпи ', не прощаясь, быстро ушёл.
Все вздохнули с облегчением и опять занялись моим лечением. Правда, врача с ланцетом благоразумно держали подальше, помня об угрозе графа. В своей обычной манере Ольховский обещал свернуть ему шею, если тот посмеет сделать мне кровопускание, столь популярное у местных лекарей.
Рано расслабились мои домашние. Варя с ужасом вспоминала сегодняшний визит..
..С утра во дворец заявилось много посетителей, озабоченных моим самочувствием. Но пустили только моих друзей да Василия, и то не дальше гостиной, где отец рассказал о моей болезни.
Раздавшийся из коридора шум, заставил всех настороженно уставиться на дверь. И в шоке замереть, когда в комнату ступил сумасшедший граф, оставив новую охрану корчиться в коридоре на полу. Обведя присутствующих недовольным взглядом, сдержано кивнул отцу и, не задерживаясь, направился в спальню, вызвав запоздалый, но, тем не менее, дружный протест.
Василий сразу бросился наперерез, и лишь быстрая реакция отца спасла его от участи гвардейцев. Пока виконта, рвавшегося растерзать графа, сдерживали всей толпой, в запертой спальне состоялся напряжённый разговор между отцом и Ольховским, который ни на секунду не отрывал от меня тяжёлого взгляда. Варя, в тот момент, находилась рядом со мной и стала невольной свидетельницей..
..Предполагалось, что я должна была выпить какое-то чудо-лекарство, способное поставить на ноги за несколько часов. Понятное дело, отец не спешил верить невменяемому графу, упрямо стоя у того на пути. Тогда, со словами "Она нужна мне живой", Ольховский выпил половину лекарства, с яростью глядя на удивлённого князя. Ладно, убедил. Но заботливый родитель не спешил подпускать его ко мне, протянув руку за пузырьком.
Отрицательно мотнув головой, самозваный лекарь сделал шаг к "умирающему лебедю", ну, то есть ко мне. И вот тут, своевременно, вмешалась Варвара, хоть и трусила, по её словам, ужасно. Ей и было вручено лекарство под пугающим взглядом Ольховского, обещающего все муки ада, если она сделает что-нибудь не так. Потом Светлости напряжённо замерли, следя за её осторожными движениями.
Однако же, я оказалась несговорчивым пациентом, даже в бессознательном состоянии не желая глотать незнакомую гадость. Варя уже со слезами на глазах умоляла меня не упрямиться, всё чаще поглядывая на сатанеющего графа.
И он всё же не выдержал. Чертыхнувшись, рванул вперёд, отталкивая отца с дороги. Но тот умудряется перехватить спятившего у самой кровати.
Обернувшись к отцу с холодной яростью во взгляде, Ольховский хватает его за шею и безжалостно давит на рану второй рукой, заставляя согнуться, задыхаясь от боли .
- Поверь, князь, терпение - моя слабая сторона. И за эти дни я исчерпал его на годы вперёд. Так что, не искушай.
- Не подходи!- рычит отец, отдышавшись, но граф уже присаживается на кровать, забрав у Вари пузырёк.
- Мы оба заинтересованы в её выздоровлении, князь, - и больше он не замечал никого, кроме меня.
А отец с Варей, не веря своим глазам, наблюдали, как бешеный зверь становится ручной игрушкой, ловя каждый мой вздох или невнятный стон. Как баюкает в своих объятиях, нежно проводит по волосам такой большой и не знающей жалости рукой. Едва касаясь щеки, шеи, скользит пальцами к пересохшим губам, при этом что-то успокаивающе шепчет на ухо.
Но я, словно, чувствую неладное и начинаю неосознанно отбиваться от ненавистного графа.
Как следовало из слов шокированной Варвары, он хладнокровно вытерпел мои метания, пару раз получив по лицу. Без суеты поймал мои руки, приподнял голову, надавил на подбородок и аккуратно вылил содержимое пузырька в рот, не давая выплюнуть. Видимо, мне эта гадость очень не понравилась, но он пресёк новую попытку побуянить, заставив меня уткнуться носом в его шейный платок.
- Теперь всё будет хорошо,- не спеша, поглаживая по спине и нашёптывая какой-то романтический бред, ему удалось меня успокоить. А может это начало действовать лекарство. Не знаю. Но через несколько минут я спала спокойным сном, пригревшись на груди своего кошмара.
- Ты сделал своё дело, теперь уходи,- непреклонно заявил отец,- Я лишь надеюсь, что сделал правильный выбор, поверив тебе.
- Это сработает,- прозвучало уверенно, но граф не спешил на выход, прикрыв глаза, продолжая медленно скользить рукой по моей расслабленной спине, скрытой батистом сорочки.
- Хватит трогать мою дочь!- не вытерпел отец,- Убирайся!
Тот лишь прищурил вмиг заледеневшие глаза, и атмосфера в спальне существенно изменилась от разливающейся в воздухе опасности. А руки, подарившие неожиданную ласку, стали, словно железные оковы, сдавливая, как тиски, сильнее прижимая к напряжённому телу графа.
- Прекрати! Ты делаешь ей больно,- возмутился отец, реагируя на мой стон.
Объятия перестали быть болезненными, но невозможный собственник продолжал смотреть коршуном на взбешёного отца.
- Ольховский, не сходи с ума. Тебе придётся уйти.
- Не сейчас,- и он, без усилий, подхватив под спину, притянул меня к себе на колени. Я даже не проснулась. Теперь голова моя откинулась ему на плечо, и он не смог побороть искушение, легко коснувшись моих бледных губ своими.
- Да что ты себе позволяешь?- нависнув грозной тучей, отец кипел от возмущения.
- Кня-а-азь, она моя,- протянул, угрожающе,- Ты ничего уже не изменишь. С твоего согласия или без него, она будет моей женой.
- Я не позволю!
- Значит, мне придётся тебя убить,- прозвучало слишком буднично.
- Может, хватит зверствовать? И на тебя управа найдётся.
- Ищи, князь, ищи. Может и найдётся. Только Анна всё равно моей будет.
- Боже ты мой! Да за что моей девочке такое наказание? - вспылил отец, здоровой рукой хватаясь за голову и с ужасом глядя на Ольховского, по-хозяйски откинувшегося на изголовье кровати и распластавшего меня у себя на груди, - Ты же погубишь её. Сколько она проживёт после свадьбы? День ? Неделю? В лучшем случае полгода. А что потом ? - он тяжело осел в кресло, с мольбой вглядываясь в ледяные глаза,- Я видел, что стало с одной из девочек фрау Вейснер. Твоя похоть не стоила её жизни. А теперь ты хочешь, чтобы и моя дочь прошла все круги ада,- непримиримо мотнул головой и решительно добавил,- Да, тебе придётся меня убить, я всегда буду стоять у тебя на пути.
- Ну, что ты за человек такой, князь? Ведь специально не стал тебя убивать.
- Ты знал, что тогда она тебя окончательно возненавидит.
- А, возможно, это решило бы все мои проблемы, и я бы уже наслаждался своей молодой женой,- его ненасытные руки всё так же неторопливо изучали бессознательное тело.
- Скорее, её ждала бы участь той девочки. Люди не меняются, граф, и ты это знаешь,- устало проговорил отец, проведя рукой по лицу.
- Ладно, я тебя услышал, запомни и ты : я всегда получаю желаемое. Так что выбор за тобой, князь: поведёшь ты её к алтарю или ей придётся тебя оплакивать,- а потом, неожиданно поднялся со мной на руках, нехотя переложил на постель, будто от сердца оторвал и, обхватив лицо горячими ладонями, с жадностью поцеловал сомкнутые губы. Уже на пороге, отпирая дверь, с нажимом произнёс, - Через три дня я приду свататься. Надеюсь, ты примешь правильное решение..
.. А вечером я очнулась и оказалось, что у меня есть только три дня..
- Тебе надо бежать.
- Я должна уехать.
Выпалила одновременно с отцом, не сговариваясь, встретившись на следующий день ни свет, ни заря около кабинета. То, что он не спал всю ночь, выдавала его вчерашняя помятая рубашка и жилет, застёгнутый на одну пуговицу. А я хоть и успела привести себя в порядок, но одевалась в спешке, не заморачиваясь с причёской. В общем, стояли мы такие взъерошенные под дверью, как два сумасшедших, с лихорадочно блестящими глазами и желанием действовать.
Но не это было странно, точнее невероятно. А то, что после трёх дней лёжки пластом, я проснулась абсолютно здоровой. От слабости не осталось и следа. Но это ещё полбеды.
Через пятнадцать минут разглядывания себя в зеркале со всех сторон и разминки в виде приседаний-отжиманий, я пришла к выводу, что хоть сейчас поднимусь в горы с последующим оттуда прыжком с парашюта. Благо желания было хоть отбавляй. И это при том, что экстремалкой я никогда не была, и никогда не мечтала заниматься бейсджампингом или прыгать с моста с"резинкой". Но сегодня ранним утром меня просто накрыло желание куда-то идти и сделать что-то сумасшедшее.
Потом была бесконтрольная паника..Что в меня влил этот ненормальный? Это наркотик какой-то? Как скоро я приду в себя, выбросив из головы бредовые идеи? Я теперь тоже стану монстром, таким же как он?
Лавина вопросов всё росла, не находя ответов. Поэтому я бросилась за помощью к отцу, надеясь дождаться его в кабинете. Как оказалось, он тоже не находил себе места, но по другой причине..
Обведя длинный коридор пристальным взглядом, отец пропустил меня в кабинет и запер за собой дверь.
- Аннушка, тебе нельзя здесь оставаться,- быстро пройдя к столу, он начал открывать ящички, вытаскивать какие-то документы, исписанные листы. Потом на письменный стол легла шкатулка и несколько футляров,- У нас мало времени, так что слушай внимательно. Не стой, садись. Разговор будет долгий.
Опешив от такого напора, я поспешно опустилась в кресло, следя за растущей горкой на столе.
- Когда окончательно выздоровеешь и наберёшься сил, отправишься в Англию. Я написал несколько писем своим английским друзьям. Но первым делом наведайся к моему торговому партнёру Джеймсу Фицджеральду, Первому маркизу Килдэру. Он примет тебя, как родную, и со своим поверенным уладит все финансовые вопросы, чтобы ты ни в чём не нуждалась. Отдашь ему это письмо и документы.
- Отец,- перебила развившего бурную деятельность князя,- Что за лекарство дал мне граф?
- Я не знаю, Анечка. Но он выпил его сам, чтобы доказать, что оно не навредит тебе,- оставив бумаги, он опустился в кресло напротив, глядя на меня с тревогой,- Тебе нехорошо? Что-нибудь болит?
- В том-то и дело, что ничего не болит, слабости нет совсем. Я могу ехать хоть сейчас. Но разве так бывает?- посмотрела с недоверием.
- Я бы сказал "нет". Но вот, ты стоишь передо мной, на вид совершенно здоровая. Я же помню, какая ты была вчера, а сегодня прямо цветёшь, - отец только руками развёл, недоумевая, и добавил с твёрдой уверенностью,- Не думаю, что тебе стоит переживать. Своим поведением Ольховский дал понять, что ты нужна ему живая и здоровая. По крайней мере, пока он не получил желаемое. Так что, благодаря этому лекарству, время на нашей стороне, и ты сможешь внезапно уехать. А там уже маркиз поможет тебе затеряться в каком-нибудь тихом, неприметном городке. Кстати, ты понимаешь английский?
- Да. Наверно, - замялась, не представляя смогу ли понять старинный диалект.
- Так да или нет?- нахмурился, глядя на меня.
Ну, раз всё ведёт к моему отъезду, я поняла, что время пришло, второго шанса уже не будет. Нельзя бесконечно упускать возможность сказать, наконец, правду, хотя сама мысль озвучить это вслух приводила меня в ужас. Но ненормально экстремальный настрой и беспричинная храбрость толкали на подвиги. И я будто в пропасть шагнула.
- Я изучала языки, но, боюсь, мне это не очень поможет,- тяжело сглотнула, потупившись под ожидающим объяснения взглядом,- Я не отсюда, то есть, нет, из России, конечно, но не из этого времени. Чёрт! - боясь поднять глаза, уставилась на стиснутые пальцы, - Это трудно сказать, но ещё труднее поверить.. Я жила в двадцать первом веке, прежде чем попала в ваш восемнадцатый.
В наступившей тишине, меня оглушил бешеный стук испуганного сердца. Боясь увидеть недоверие или опаску в родных глазах, я даже зажмурилась.
И вздрогнула, когда на подрагивающие от напряжения пальцы легла тёплая ладонь.
- Ты права, в это невозможно поверить,- у меня внутри всё, словно, оборвалось,- Хотя, у меня нет причин не верить тебе, и сомневаться в твоём здравомыслие не приходится,- надежда робко проклюнулась в душе,- Но ведь так не бывает. Или там, в будущем придумали, как отправлять людей к нам в прошлое?
- Может и придумали, но уж точно не в моё время. Я и сама не понимаю, почему вдруг оказалась здесь.
- Вот так просто, раз, и ты уже в восемнадцатом веке?
- Не знаю. Я сознание потеряла. Шла от такси на корпаратив..ой, на бал..тьфу, то есть на праздник,- я совсем запуталась и сникла, понимая, что сейчас и вправду на сумасшедшую смахиваю.
- Не переживай так. Я тебе скорее верю, чем нет,- ошеломлённо вскинула голову, встретившись с задумчивым, изучающим взглядом,- Конечно, это невероятно, но в какой-то мере объясняет твоё поведение. Есть в тебе что-то такое.. независимость, внутренняя уверенность, что ли. И ты не делаешь различий между людьми. Для тебя что граф, что простолюдин, всё одно. Вроде и субординацию блюдёшь, но оцениваешь не по титулу. Я всё разгадать не мог, откуда это в тебе.
- У нас, по закону, все люди равны. Хотя, не стоило вам об этом говорить,- состроила испуганно-извинятельную моську.
Когда пятый врачеватель подтвердил лёгочное заболевание и прописал лечение, отец сменил бесконтрольную панику на трезвый расчёт. Поняв из рассказа Вари, кто виновен в том, что я слегла с жесточайшей простудой, он решил навестить Ольховского с вполне определённой целью.
Но тот его опередил, собственной персоной, заявившись на второй день. И он знал, что мне нужна врачебная помощь. Не иначе во дворце завелась "крыса", которая докладывает ему обо всём.
Как они не поубивали друг друга, понятия не имею. Даже по сдержанному рассказу отца, я поняла, что он не стеснялся выражений, в общении с графом. Но факт остаётся фактом: дуэли удалось избежать. А отец сдался под давлением Ольховского, и в окружении толпы телохранителей позволил тому навестить меня, метавшуюся в бреду.
Он опустил подробности, упрямо промолчав о том, как повёл себя граф, но Варя по секрету мне всё рассказала. Как, не обращая внимания на обнажённое оружие гвардейцев, опустился возле кровати на колени. Начал трогать горячий лоб, щёки, шею, спускаясь к рукам, задерживаясь на частившем пульсе.
Он даже не поморщился, когда холодная сталь коснулась спины, стоило ему прижаться щекой к моей груди и замереть, прикрыв глаза, слушая неровное дыхание. Не реагировал он и на гневные слова отца. Но стоило тому схватить графа за плечо, как он, не задумываясь, чуть не сломал отцу запястье. А потом, будто в себя пришёл, скупо извинился и, уткнувшись лицом в мою безвольную, маленькую ладонь, нехотя поднялся.
С Но, когда он начал отдавать распоряжения приказным тоном, как убрать жар и что делать потом, стало понятно, что граф совсем сошёл с ума. Отец его и слушать не стал, указал на дверь.
Ольховский так на него глянул, думали, убьёт. Но он и тут проявил чудеса выдержки: отвернулся и снова приблизился к кровати. Склонился надо мной, коснулся губами пылающей щеки и, пробормотав еле слышно 'Потерпи ', не прощаясь, быстро ушёл.
Все вздохнули с облегчением и опять занялись моим лечением. Правда, врача с ланцетом благоразумно держали подальше, помня об угрозе графа. В своей обычной манере Ольховский обещал свернуть ему шею, если тот посмеет сделать мне кровопускание, столь популярное у местных лекарей.
Рано расслабились мои домашние. Варя с ужасом вспоминала сегодняшний визит..
..С утра во дворец заявилось много посетителей, озабоченных моим самочувствием. Но пустили только моих друзей да Василия, и то не дальше гостиной, где отец рассказал о моей болезни.
Раздавшийся из коридора шум, заставил всех настороженно уставиться на дверь. И в шоке замереть, когда в комнату ступил сумасшедший граф, оставив новую охрану корчиться в коридоре на полу. Обведя присутствующих недовольным взглядом, сдержано кивнул отцу и, не задерживаясь, направился в спальню, вызвав запоздалый, но, тем не менее, дружный протест.
Василий сразу бросился наперерез, и лишь быстрая реакция отца спасла его от участи гвардейцев. Пока виконта, рвавшегося растерзать графа, сдерживали всей толпой, в запертой спальне состоялся напряжённый разговор между отцом и Ольховским, который ни на секунду не отрывал от меня тяжёлого взгляда. Варя, в тот момент, находилась рядом со мной и стала невольной свидетельницей..
..Предполагалось, что я должна была выпить какое-то чудо-лекарство, способное поставить на ноги за несколько часов. Понятное дело, отец не спешил верить невменяемому графу, упрямо стоя у того на пути. Тогда, со словами "Она нужна мне живой", Ольховский выпил половину лекарства, с яростью глядя на удивлённого князя. Ладно, убедил. Но заботливый родитель не спешил подпускать его ко мне, протянув руку за пузырьком.
Отрицательно мотнув головой, самозваный лекарь сделал шаг к "умирающему лебедю", ну, то есть ко мне. И вот тут, своевременно, вмешалась Варвара, хоть и трусила, по её словам, ужасно. Ей и было вручено лекарство под пугающим взглядом Ольховского, обещающего все муки ада, если она сделает что-нибудь не так. Потом Светлости напряжённо замерли, следя за её осторожными движениями.
Однако же, я оказалась несговорчивым пациентом, даже в бессознательном состоянии не желая глотать незнакомую гадость. Варя уже со слезами на глазах умоляла меня не упрямиться, всё чаще поглядывая на сатанеющего графа.
И он всё же не выдержал. Чертыхнувшись, рванул вперёд, отталкивая отца с дороги. Но тот умудряется перехватить спятившего у самой кровати.
Обернувшись к отцу с холодной яростью во взгляде, Ольховский хватает его за шею и безжалостно давит на рану второй рукой, заставляя согнуться, задыхаясь от боли .
- Поверь, князь, терпение - моя слабая сторона. И за эти дни я исчерпал его на годы вперёд. Так что, не искушай.
- Не подходи!- рычит отец, отдышавшись, но граф уже присаживается на кровать, забрав у Вари пузырёк.
- Мы оба заинтересованы в её выздоровлении, князь, - и больше он не замечал никого, кроме меня.
А отец с Варей, не веря своим глазам, наблюдали, как бешеный зверь становится ручной игрушкой, ловя каждый мой вздох или невнятный стон. Как баюкает в своих объятиях, нежно проводит по волосам такой большой и не знающей жалости рукой. Едва касаясь щеки, шеи, скользит пальцами к пересохшим губам, при этом что-то успокаивающе шепчет на ухо.
Но я, словно, чувствую неладное и начинаю неосознанно отбиваться от ненавистного графа.
Как следовало из слов шокированной Варвары, он хладнокровно вытерпел мои метания, пару раз получив по лицу. Без суеты поймал мои руки, приподнял голову, надавил на подбородок и аккуратно вылил содержимое пузырька в рот, не давая выплюнуть. Видимо, мне эта гадость очень не понравилась, но он пресёк новую попытку побуянить, заставив меня уткнуться носом в его шейный платок.
- Теперь всё будет хорошо,- не спеша, поглаживая по спине и нашёптывая какой-то романтический бред, ему удалось меня успокоить. А может это начало действовать лекарство. Не знаю. Но через несколько минут я спала спокойным сном, пригревшись на груди своего кошмара.
- Ты сделал своё дело, теперь уходи,- непреклонно заявил отец,- Я лишь надеюсь, что сделал правильный выбор, поверив тебе.
- Это сработает,- прозвучало уверенно, но граф не спешил на выход, прикрыв глаза, продолжая медленно скользить рукой по моей расслабленной спине, скрытой батистом сорочки.
- Хватит трогать мою дочь!- не вытерпел отец,- Убирайся!
Тот лишь прищурил вмиг заледеневшие глаза, и атмосфера в спальне существенно изменилась от разливающейся в воздухе опасности. А руки, подарившие неожиданную ласку, стали, словно железные оковы, сдавливая, как тиски, сильнее прижимая к напряжённому телу графа.
- Прекрати! Ты делаешь ей больно,- возмутился отец, реагируя на мой стон.
Объятия перестали быть болезненными, но невозможный собственник продолжал смотреть коршуном на взбешёного отца.
- Ольховский, не сходи с ума. Тебе придётся уйти.
- Не сейчас,- и он, без усилий, подхватив под спину, притянул меня к себе на колени. Я даже не проснулась. Теперь голова моя откинулась ему на плечо, и он не смог побороть искушение, легко коснувшись моих бледных губ своими.
- Да что ты себе позволяешь?- нависнув грозной тучей, отец кипел от возмущения.
- Кня-а-азь, она моя,- протянул, угрожающе,- Ты ничего уже не изменишь. С твоего согласия или без него, она будет моей женой.
- Я не позволю!
- Значит, мне придётся тебя убить,- прозвучало слишком буднично.
- Может, хватит зверствовать? И на тебя управа найдётся.
- Ищи, князь, ищи. Может и найдётся. Только Анна всё равно моей будет.
- Боже ты мой! Да за что моей девочке такое наказание? - вспылил отец, здоровой рукой хватаясь за голову и с ужасом глядя на Ольховского, по-хозяйски откинувшегося на изголовье кровати и распластавшего меня у себя на груди, - Ты же погубишь её. Сколько она проживёт после свадьбы? День ? Неделю? В лучшем случае полгода. А что потом ? - он тяжело осел в кресло, с мольбой вглядываясь в ледяные глаза,- Я видел, что стало с одной из девочек фрау Вейснер. Твоя похоть не стоила её жизни. А теперь ты хочешь, чтобы и моя дочь прошла все круги ада,- непримиримо мотнул головой и решительно добавил,- Да, тебе придётся меня убить, я всегда буду стоять у тебя на пути.
- Ну, что ты за человек такой, князь? Ведь специально не стал тебя убивать.
- Ты знал, что тогда она тебя окончательно возненавидит.
- А, возможно, это решило бы все мои проблемы, и я бы уже наслаждался своей молодой женой,- его ненасытные руки всё так же неторопливо изучали бессознательное тело.
- Скорее, её ждала бы участь той девочки. Люди не меняются, граф, и ты это знаешь,- устало проговорил отец, проведя рукой по лицу.
- Ладно, я тебя услышал, запомни и ты : я всегда получаю желаемое. Так что выбор за тобой, князь: поведёшь ты её к алтарю или ей придётся тебя оплакивать,- а потом, неожиданно поднялся со мной на руках, нехотя переложил на постель, будто от сердца оторвал и, обхватив лицо горячими ладонями, с жадностью поцеловал сомкнутые губы. Уже на пороге, отпирая дверь, с нажимом произнёс, - Через три дня я приду свататься. Надеюсь, ты примешь правильное решение..
.. А вечером я очнулась и оказалось, что у меня есть только три дня..
Глава 27
- Тебе надо бежать.
- Я должна уехать.
Выпалила одновременно с отцом, не сговариваясь, встретившись на следующий день ни свет, ни заря около кабинета. То, что он не спал всю ночь, выдавала его вчерашняя помятая рубашка и жилет, застёгнутый на одну пуговицу. А я хоть и успела привести себя в порядок, но одевалась в спешке, не заморачиваясь с причёской. В общем, стояли мы такие взъерошенные под дверью, как два сумасшедших, с лихорадочно блестящими глазами и желанием действовать.
Но не это было странно, точнее невероятно. А то, что после трёх дней лёжки пластом, я проснулась абсолютно здоровой. От слабости не осталось и следа. Но это ещё полбеды.
Через пятнадцать минут разглядывания себя в зеркале со всех сторон и разминки в виде приседаний-отжиманий, я пришла к выводу, что хоть сейчас поднимусь в горы с последующим оттуда прыжком с парашюта. Благо желания было хоть отбавляй. И это при том, что экстремалкой я никогда не была, и никогда не мечтала заниматься бейсджампингом или прыгать с моста с"резинкой". Но сегодня ранним утром меня просто накрыло желание куда-то идти и сделать что-то сумасшедшее.
Потом была бесконтрольная паника..Что в меня влил этот ненормальный? Это наркотик какой-то? Как скоро я приду в себя, выбросив из головы бредовые идеи? Я теперь тоже стану монстром, таким же как он?
Лавина вопросов всё росла, не находя ответов. Поэтому я бросилась за помощью к отцу, надеясь дождаться его в кабинете. Как оказалось, он тоже не находил себе места, но по другой причине..
Обведя длинный коридор пристальным взглядом, отец пропустил меня в кабинет и запер за собой дверь.
- Аннушка, тебе нельзя здесь оставаться,- быстро пройдя к столу, он начал открывать ящички, вытаскивать какие-то документы, исписанные листы. Потом на письменный стол легла шкатулка и несколько футляров,- У нас мало времени, так что слушай внимательно. Не стой, садись. Разговор будет долгий.
Опешив от такого напора, я поспешно опустилась в кресло, следя за растущей горкой на столе.
- Когда окончательно выздоровеешь и наберёшься сил, отправишься в Англию. Я написал несколько писем своим английским друзьям. Но первым делом наведайся к моему торговому партнёру Джеймсу Фицджеральду, Первому маркизу Килдэру. Он примет тебя, как родную, и со своим поверенным уладит все финансовые вопросы, чтобы ты ни в чём не нуждалась. Отдашь ему это письмо и документы.
- Отец,- перебила развившего бурную деятельность князя,- Что за лекарство дал мне граф?
- Я не знаю, Анечка. Но он выпил его сам, чтобы доказать, что оно не навредит тебе,- оставив бумаги, он опустился в кресло напротив, глядя на меня с тревогой,- Тебе нехорошо? Что-нибудь болит?
- В том-то и дело, что ничего не болит, слабости нет совсем. Я могу ехать хоть сейчас. Но разве так бывает?- посмотрела с недоверием.
- Я бы сказал "нет". Но вот, ты стоишь передо мной, на вид совершенно здоровая. Я же помню, какая ты была вчера, а сегодня прямо цветёшь, - отец только руками развёл, недоумевая, и добавил с твёрдой уверенностью,- Не думаю, что тебе стоит переживать. Своим поведением Ольховский дал понять, что ты нужна ему живая и здоровая. По крайней мере, пока он не получил желаемое. Так что, благодаря этому лекарству, время на нашей стороне, и ты сможешь внезапно уехать. А там уже маркиз поможет тебе затеряться в каком-нибудь тихом, неприметном городке. Кстати, ты понимаешь английский?
- Да. Наверно, - замялась, не представляя смогу ли понять старинный диалект.
- Так да или нет?- нахмурился, глядя на меня.
Ну, раз всё ведёт к моему отъезду, я поняла, что время пришло, второго шанса уже не будет. Нельзя бесконечно упускать возможность сказать, наконец, правду, хотя сама мысль озвучить это вслух приводила меня в ужас. Но ненормально экстремальный настрой и беспричинная храбрость толкали на подвиги. И я будто в пропасть шагнула.
- Я изучала языки, но, боюсь, мне это не очень поможет,- тяжело сглотнула, потупившись под ожидающим объяснения взглядом,- Я не отсюда, то есть, нет, из России, конечно, но не из этого времени. Чёрт! - боясь поднять глаза, уставилась на стиснутые пальцы, - Это трудно сказать, но ещё труднее поверить.. Я жила в двадцать первом веке, прежде чем попала в ваш восемнадцатый.
В наступившей тишине, меня оглушил бешеный стук испуганного сердца. Боясь увидеть недоверие или опаску в родных глазах, я даже зажмурилась.
И вздрогнула, когда на подрагивающие от напряжения пальцы легла тёплая ладонь.
- Ты права, в это невозможно поверить,- у меня внутри всё, словно, оборвалось,- Хотя, у меня нет причин не верить тебе, и сомневаться в твоём здравомыслие не приходится,- надежда робко проклюнулась в душе,- Но ведь так не бывает. Или там, в будущем придумали, как отправлять людей к нам в прошлое?
- Может и придумали, но уж точно не в моё время. Я и сама не понимаю, почему вдруг оказалась здесь.
- Вот так просто, раз, и ты уже в восемнадцатом веке?
- Не знаю. Я сознание потеряла. Шла от такси на корпаратив..ой, на бал..тьфу, то есть на праздник,- я совсем запуталась и сникла, понимая, что сейчас и вправду на сумасшедшую смахиваю.
- Не переживай так. Я тебе скорее верю, чем нет,- ошеломлённо вскинула голову, встретившись с задумчивым, изучающим взглядом,- Конечно, это невероятно, но в какой-то мере объясняет твоё поведение. Есть в тебе что-то такое.. независимость, внутренняя уверенность, что ли. И ты не делаешь различий между людьми. Для тебя что граф, что простолюдин, всё одно. Вроде и субординацию блюдёшь, но оцениваешь не по титулу. Я всё разгадать не мог, откуда это в тебе.
- У нас, по закону, все люди равны. Хотя, не стоило вам об этом говорить,- состроила испуганно-извинятельную моську.
