Она так и зависла над изголовьем кровати с подушкой в объятиях, но потом аккуратно положила ее на место и пошла изучать экран домофона. На лестничной клетке стояла соседка, в руках которой болталось нечто знакомое. Пришлось отпирать.
– Ваше? – спросила соседка, пытливо изучая спокойное лицо Миры и заглядывая ей за спину.
Искала следы блуда, пьянства или, того хуже, голой вечеринки.
– Доброй ночи, – ответила представительница развратной богемы. – Мое.
И потянула из цепких рук свою куртку. Вся остальная атрибутика также вернулась к хозяйке. Соседка слегка придержала шарф за бахрому, требуя объяснений.
– И почему вы раскидали верхнюю одежду по лестничной клетке? – вопрошала она с подозрением.
– Света не было. Темно и жарко в подъезде, разделась. Поднималась с чемоданом, рюкзаком, вещами под рукой и нечаянно их потеряла. Спасибо, что нашли. Вы очень добры и любезны.
За спиной у «любезной» кто-то насмешливо фыркнул.
Соседка недовольно обернулась, а Мира чуть отклонилась в сторону, рассматривая парня в вязаной шапке с огромным помпоном, коричневой куртке и шикарном белом шарфе с бордовыми норвежскими оленями.
«По виду – студент».
– Почему поздно? – недружелюбно спросила соседка.
– В покер играл с друзьями, сестричка. Скучала по мне?
«Какая интересная жизнь у богатых студентов», – думала Мира, захлопывая дверь, пристраивая куртку на вешалку и хромая к постели.
На большее ее не хватило. Тело требовало сна и отдыха.
«Только бы ничего не приснилось!» – вздыхала она, проваливаясь в дрему. Перед глазами прыгали бордовые круги, овалы и прямоугольники, формируя в процессе движения упряжку северных оленей.
Ночь прошла слишком быстро и наступил хмурый рассвет. Утренняя растяжка сопровождалась стонами, потом Мира долго лечилась в ванной, и спустя полтора часа собрала себя и выглядела пристойно. Сегодняшний день можно было считать выходным: работа с контентом и отснятым материалом, сортировка, монтаж, выкладка. Беготня ожидалась только поздним вечером. Ари выступала в клубе с полуторачасовой программой, что было подарком судьбы для побитой Миры. Иногда они целый день мотались на такси по площадкам и гримеркам, выступая на концертах-солянках, «светя личиком» на модных показах или принимая участие в каком-нибудь телевизионном шоу.
Мира спускалась по лестнице со второго на первый этаж, когда ее настиг и перегнал кто-то очень торопливый. Мимо проскакал давешний студент – шапка на макушке, куртка расстегнута, шарф он мотал на шею в процессе движения – куда-то торопился. Парень не рассчитал ширину свободного проема, поэтому сначала влип спиной в стену, а потом задел Миру, причем она умудрилась наступить ему на шнурок, который подпрыгивал вслед за его ботинком. Шнурок лопнул, студент охнул. Совершив еще два прыжка на автопилоте, он уселся на нижнюю ступеньку и принялся с горестными причитаниями разглядывать последствия катастрофы.
Мира остановилась чуть выше и пошарила рукой в кармане рюкзака. Секунд десять перебирала сокровища.
– Утро доброе! – поздоровалась она.
Он отмахнулся в ответ, и Мира выслушала поток сознания:
– … какое оно доброе? Блин горелый! Я проспал… убьют и закопают без крестика… меня Ром зовут. Возле тебя шнурок валяется. Не подашь? – просил студент, задирая голову.
Он был хорош собой. Кудрявый, черноволосый, глаза, сверкающие спелыми вишнями, красивый тонкий нос, белозубая улыбка. Вылитый итальянец, просто неотразим.
– Держи другой.
И она уронила ему на колени новый коричневый шнурок, под стать оборванному.
– Ты волшебница? – удивился студент.
– Нет, я обычный менеджер, но у меня имеется волшебный рюкзачок, где есть всякое-разное на случай аварии.
И стала спускаться по лестнице.
– И как тебя отблагодарить? – спросил парень. – Вечером дома будешь?
– Не знаю, – дернула плечом Мира. – Ненормированный рабочий день. Но если тебя распирает благодарность, можешь положить мелкую купюру под коврик у моей двери. Говорят, к деньгам.
Вслед ей донесся то ли стон восхищения, то ли возглас негодования. Но некогда было разбираться с чувствами писанного красавца, потому что она спешила к Ари, а «там дел невпроворот».
Ари Варр на самом деле звалась Ариной Варламовой, но ради нового имиджа имя с фамилией подвергли сокращению и переделке, после чего на выходе получился звучный псевдоним, а девица Арина переоделась в поблескивающие кожей и лаком, черно-оранжевые одежды и запела поп-рок. Чтобы окончательно свести с ума очумевших поклонников, она вытаскивала на сцену гитару и зажигала на ней в паре с басистом, либо превращалась в ударника, ошарашивая зрительный зал забористой россыпью барабанной дроби.
У нее все хорошо получалось: петь, играть на музыкальных инструментах, танцевать, давать интервью прессе, участвовать в рекламных акциях и выступать в популярных шоу. Несмотря на то, что Ари исполнилось всего двадцать четыре, актрисой она была первоклассной, выкладывалась на концертах полностью, оставляя на сцене всю душу и энергию. Хозяйкой же была никакой: рассеянной и неумелой. Присущая женскому полу бытовая сметка и ловкость у нее напрочь отсутствовали, а потому уборка, стирка-глажка и готовка легли на плечи опытной помощницы по хозяйству, практичной и снисходительной.
– Паспорт потеряла, – пожаловалась нехозяйка. – Наверное, в аэропорту. Что делать, не представляю?
– Сейчас найдем, – обнадежила ее нянька, разоблачаясь в прихожей. – Дни странных потерь.
– Не поняла, – бубнила Ари, бродя между развалами белья, футболками и свитерами, которые она извлекла из шкафа и разбросала по дивану и креслам.
– Вчера я занесла чемодан в прихожую, но тебя уже там не было. Ты куда пошла? Одетая и с рюкзаком на спине. В зал, спальню или на кухню?
– Вчера-а… на кухню! Водички очень захотела. Пила минералку, рюкзак сняла.
– Что было дальше?
– Пошла в зал… нет, в глаз что-то попало, и я стала искать салфетки в рюкзаке.
– Кармашки расстегнула, не нашла. Ты его перевернула и потрясла над столом?
– Да-а. Думаешь выпал здесь?
Она наблюдала, как Мира встает на четвереньки, рассматривая напольную плитку под столом и кухонным диванчиком.
– Помаду твою любимую вижу… и паспорт в пакетике. Добросовестно трясла, умница.
– О, моя помада. Я ее тоже искала! Спасибо, Мирочка, я без тебя… почему морщишься? Что-то с коленом?
И пока Мира со стоном разгибалась, потирая правую ногу, Ари наоборот присела и задрала ее широкую джинсовую штанину.
– Ничего себе! Колено синее. Ты где упала?
Мира озадаченно почесала лоб, поставленная в тупик этим «где». Она заставляла себя не думать о вчерашних событиях, но боль возвращала невероятные воспоминания.
– Во сне, – сказала она правду. – Или это был не сон. Бред полный, конечно. Меня там зомбировали и весело гнали по брусчатке. Потом я упала, споткнувшись о кота. Кот оказался говорящим. Отрекомендовался длинным испанским именем. Хосемануэль…
– …Бустаманте, – хором закончили они и уставились друг на друга.
– Я не специально, – оправдывалась Ари. – У меня память просто хорошая. Единожды услышанные имена я всегда железно запоминаю.
– Когда, где и от кого ты услышала про Хосемануэля?
Ари задумалась на пару минут.
– Года три назад, – вспоминала она, – совершенно случайный обрывок чужого разговора. Шла по коридору на Мосфильме и задержалась возле чужой гримерки. Дверь была распахнута, двое вели беседу. Одного я увидела, это был Паша-стилист, стоял перед креслом. Его клиента, увы, не разглядела, спиной ко мне сидел. Вот он-то и рассказывал про пижамную вечеринку, красивую ведьму и говорящего кота, которого звали Хосемануэль Бустаманте.
Одновременно взорвались музыкой оба телефона. Девять утра – время, когда все начинали работать. Мира доставала мазь из аптечки и параллельно ругалась с клавишником, который вознамерился уехать на неделю по делам домашним. Теперь требовалось отыскать ему замену, причем срочно. Ари же беседовала с пиарщицей, попутно листая ежедневник в телефоне и согласовывая время, когда она будет давать интервью на радиостанции «777». Еще позже прозвучало слово «фотосессия» и обсуждался какой-то рейтинговый проект, куда Ари непременно надо было попасть, потому что «там миллионы телезрителей».
Уже почитай три года, как Арина пробивалась в шоу-бизнесе самостоятельно, полюбовно расставшись с взрастившим ее продюсерским центром. Это было архисложно, но девица вполне тянула, обладая сильным характером, недюжинным здоровьем, бесстрашием и бездной креатива. Интернет она обрабатывала с энергией и упрямством многостаночника, фигурируя во всевозможных социальных сетях, наполняя свой профиль и группы текстами, видеорядом и фотографиями. В последние несколько месяцев Ари взялась выпускать ежемесячные влоги о суетной жизни певицы и упорно торила дорогу на телевидение, пытаясь зацепить зрителей более старшего возраста, а не только своих легко увлекающихся и мгновенно разочаровывающихся ровесников.
– Хочу есть очень сильно, – заявила Ари, отбрасывая телефон на диван.
– Сейчас организую, – кивнула Мира, закрывая ноутбук и направляясь в кухню. – Чемодан пока собери, список на столе.
В холодильнике теснились кастрюльки с едой. Вчера днем сюда приходила Алевтина Борисовна, помощница по хозяйству, прибралась у Ари и приготовила обед с ужином на ближайшие два дня. Совместными усилиями команда из менеджера и домоправительницы на должном уровне поддерживали быт по уши загруженной певицы.
Спустя три часа девушки выгрузились из подъезда, где их поджидало такси. Мира снесла по лестнице чемодан, в котором лежали концертные костюмы, обувь и косметика, за ее спиной болтался «волшебный» рюкзак. Ари вынесла свой рюкзачок и гитару.
Ночной клуб располагался на Пресненском валу, куда они будут добираться полчаса в лучшем случае. Можно кучу дел переделать. Мира сразу взялась монтировать будущий видеоблог: слушала отснятый контент, резала лишнее, подписывала, вставляла.
– Не успела накрасить глаза, – пожаловалась Ари, вытаскивая из рюкзака косметичку.
Водитель понимающе кивнул. Он и не такое видел. В салон обычно входила бледненькая девушка, а возле клуба из авто выпархивала тропическая птичка очень боевой раскраски.
– Звонила нашему визажисту, она СМС-кой отправила мне номер Паши. Но тот или не отвечает на звонок, или сбрасывает, – посетовала Мира.
– Думаешь, парень вспомнит, с кем он беседовал о пижамной вечеринке три года назад?
– Если где-нибудь подловлю, чтобы лицом к лицу, то обязательно вспомнит.
– Тогда нужна встреча. Я знаю, чей он стилист. Сейчас.
И Ари с одним накрашенным глазам принялась названивать по телефону, выпытывая «путь» визажиста.
– Завтра Паша будет в Лужниках с двух часов дня. Я номерок нужного человечка тебе на мобилу скинула. Звякнешь ему, проведут.
Мира кивнула, просматривая завтрашний день и думая, как выкроить в вечернем расписании пару часов для личной встречи.
– Как тебе мой вид? – спросила Ари через полчаса. – Мы никак не доедем. Слушай, я что-то похрипываю.
– Теплого чаю?
– Давай. Успеваем на саундчек?
Прямо сейчас музыканты их группы в компании звукорежиссера настраивали инструменты и аппаратуру на сцене, проверяя звук – sound check – перед началом концерта.
Мира обернулась к Ари. Обязательно должна быть заключительная фраза, иначе…
– Я такая голодная, – простонала певица, и Мира удовлетворенно выдохнула.
«Аппетит есть, все в порядке».
Сейчас она проверит, какой фаст-фуд им в гримерке приготовили на перекус. Возможно, и сгодится. Если нет, она с собой кое-что везет или закажет. Это ее обязанность: добыть еду, принести и накормить певицу. Той полтора часа скакать по сцене, зажигая и раскачивая зал.
Полтора часа растянулись на два с длинным хвостиком. Делали три коротких перерыва, хотя не очень хотелось, но организаторы настаивали. Райдер – перечень условий и требований, выдвинутых певицей – не был соблюден абсолютно. Воды – всего несколько бутылочек и та, сплошь сладкая и газированная, какие-то конфеты с шоколадками, бутерброды и очень много алкоголя.
Мира достала свои контейнеры и отправилась на поиски микроволновки.
Позже ее насторожила публика в заведении, слишком шумная и раскованная, отчего ближе к часу ночи она вызвала знакомого таксиста к черному входу. По приезду автомобиля Мира принесла туда чемодан с рюкзаками и гитару. Полностью одетая, с шубой Ари в руках, она дежурила в узком коридоре, чтобы после второй песни на бис, прямо в концертном костюме, незаметно увести певицу из клуба, тем самым избавляя ее от внимания излишне разгоряченных фанатов. Музыканты, сурово потрясая бородами, еще три минуты профилактически погромыхают на сцене и, построившись свиньей, покинут клуб.
Все получилось. Не задавая вопросов, Ари бежала следом за менеджером, на ходу натягивая шубу на плечи. Свою няньку она слушалась беспрекословно. Чутье Миры на опасность никогда не подводило.
Глубокой ночью такси притормозило возле дома Миры. В целях безопасности и чисто из практических соображений девушки решили не разделяться. В десять тридцать утра Ари следует приехать на очередную радиостанцию, где будут крутить ее новую песню и прозвучит блиц-интервью в формате: каверзный вопрос – короткий ответ. После радио – репетиция, а вечером еще два выступления на разных площадках.
Нагруженные точно ослы, они усталым караваном медленно взобрались на третий этаж и остановились, заинтригованные: на коврике Миры лежал цветок, смахивающий на огромную ромашку. Стебель украшен коричневым шнурком, завязанный смешным бантиком.
– Вот балбес, – зевнула хозяйка коврика и кивнула на дверь, возле которой стояла, – Сосед-студент изощряется в благодарности.
Она хотела поднять цветок, но Ари дотронулась до ромашки первая и уснула.
«Где еще увидишь замки с остроконечными крышами и устремленными в ярко-синее небо сверкающими шпилями? На картинках, в кино, во снах. Обычно, у девушек моего возраста – сны про женихов, а у меня особенные».
Ари лежала на зеленом пригорке и таращилась вверх. Вставать с мягкой и шелковистой травы не хотелось, но она уже поднималась, потому что негоже валяться на земле в концертном костюме. Озабоченно провела руками по блестящим оранжевым брюкам, повертелась по кругу, рассматривая зад, но ничего страшного не обнаружила. Короткая черная шубка тоже не пострадала.
«Красиво здесь, но жарко. Надо идти в лес».
Развернулась в сторону зарослей и замерла, пораженная собственной мыслью.
– Какой еще лес?! – возмутилась она.
Леса Ари Варр не жаловала. Бывала там несколько раз в отрочестве и юности, но душную палатку с отсыревшим спальным мешком и хлеб с муравьями запомнила навсегда. Потомственной горожанке, ей подавай квартиру с центральным отоплением, горячую воду из крана и газ вместо костра, а иначе она быстро завянет, скукожится и заболеет какой-нибудь дрянью.
– Пошли вон! – заявила девица невидимым оппонентам. – Сами подыхайте в вашем лесу.
И решительно поскакала по пригорку вниз в сторону виднеющихся крыш и шпилей. Мчалась, будто убегала, махала руками, словно отбивалась, летела по бездорожью, ориентируясь на признаки цивилизации. Вдали, среди пышных цветущих кустов, она приметила скамейку. А где стоит скамейка, рядом будет и дорога.
Росточком она, конечно, не вышла: всего-то сто пятьдесят восемь сантиметров, вес до сорока девяти едва дотягивал, но решимости в ней – целая тонна.
– Ваше? – спросила соседка, пытливо изучая спокойное лицо Миры и заглядывая ей за спину.
Искала следы блуда, пьянства или, того хуже, голой вечеринки.
– Доброй ночи, – ответила представительница развратной богемы. – Мое.
И потянула из цепких рук свою куртку. Вся остальная атрибутика также вернулась к хозяйке. Соседка слегка придержала шарф за бахрому, требуя объяснений.
– И почему вы раскидали верхнюю одежду по лестничной клетке? – вопрошала она с подозрением.
– Света не было. Темно и жарко в подъезде, разделась. Поднималась с чемоданом, рюкзаком, вещами под рукой и нечаянно их потеряла. Спасибо, что нашли. Вы очень добры и любезны.
За спиной у «любезной» кто-то насмешливо фыркнул.
Соседка недовольно обернулась, а Мира чуть отклонилась в сторону, рассматривая парня в вязаной шапке с огромным помпоном, коричневой куртке и шикарном белом шарфе с бордовыми норвежскими оленями.
«По виду – студент».
– Почему поздно? – недружелюбно спросила соседка.
– В покер играл с друзьями, сестричка. Скучала по мне?
«Какая интересная жизнь у богатых студентов», – думала Мира, захлопывая дверь, пристраивая куртку на вешалку и хромая к постели.
На большее ее не хватило. Тело требовало сна и отдыха.
«Только бы ничего не приснилось!» – вздыхала она, проваливаясь в дрему. Перед глазами прыгали бордовые круги, овалы и прямоугольники, формируя в процессе движения упряжку северных оленей.
Ночь прошла слишком быстро и наступил хмурый рассвет. Утренняя растяжка сопровождалась стонами, потом Мира долго лечилась в ванной, и спустя полтора часа собрала себя и выглядела пристойно. Сегодняшний день можно было считать выходным: работа с контентом и отснятым материалом, сортировка, монтаж, выкладка. Беготня ожидалась только поздним вечером. Ари выступала в клубе с полуторачасовой программой, что было подарком судьбы для побитой Миры. Иногда они целый день мотались на такси по площадкам и гримеркам, выступая на концертах-солянках, «светя личиком» на модных показах или принимая участие в каком-нибудь телевизионном шоу.
Мира спускалась по лестнице со второго на первый этаж, когда ее настиг и перегнал кто-то очень торопливый. Мимо проскакал давешний студент – шапка на макушке, куртка расстегнута, шарф он мотал на шею в процессе движения – куда-то торопился. Парень не рассчитал ширину свободного проема, поэтому сначала влип спиной в стену, а потом задел Миру, причем она умудрилась наступить ему на шнурок, который подпрыгивал вслед за его ботинком. Шнурок лопнул, студент охнул. Совершив еще два прыжка на автопилоте, он уселся на нижнюю ступеньку и принялся с горестными причитаниями разглядывать последствия катастрофы.
Мира остановилась чуть выше и пошарила рукой в кармане рюкзака. Секунд десять перебирала сокровища.
– Утро доброе! – поздоровалась она.
Он отмахнулся в ответ, и Мира выслушала поток сознания:
– … какое оно доброе? Блин горелый! Я проспал… убьют и закопают без крестика… меня Ром зовут. Возле тебя шнурок валяется. Не подашь? – просил студент, задирая голову.
Он был хорош собой. Кудрявый, черноволосый, глаза, сверкающие спелыми вишнями, красивый тонкий нос, белозубая улыбка. Вылитый итальянец, просто неотразим.
– Держи другой.
И она уронила ему на колени новый коричневый шнурок, под стать оборванному.
– Ты волшебница? – удивился студент.
– Нет, я обычный менеджер, но у меня имеется волшебный рюкзачок, где есть всякое-разное на случай аварии.
И стала спускаться по лестнице.
– И как тебя отблагодарить? – спросил парень. – Вечером дома будешь?
– Не знаю, – дернула плечом Мира. – Ненормированный рабочий день. Но если тебя распирает благодарность, можешь положить мелкую купюру под коврик у моей двери. Говорят, к деньгам.
Вслед ей донесся то ли стон восхищения, то ли возглас негодования. Но некогда было разбираться с чувствами писанного красавца, потому что она спешила к Ари, а «там дел невпроворот».
Ари Варр на самом деле звалась Ариной Варламовой, но ради нового имиджа имя с фамилией подвергли сокращению и переделке, после чего на выходе получился звучный псевдоним, а девица Арина переоделась в поблескивающие кожей и лаком, черно-оранжевые одежды и запела поп-рок. Чтобы окончательно свести с ума очумевших поклонников, она вытаскивала на сцену гитару и зажигала на ней в паре с басистом, либо превращалась в ударника, ошарашивая зрительный зал забористой россыпью барабанной дроби.
У нее все хорошо получалось: петь, играть на музыкальных инструментах, танцевать, давать интервью прессе, участвовать в рекламных акциях и выступать в популярных шоу. Несмотря на то, что Ари исполнилось всего двадцать четыре, актрисой она была первоклассной, выкладывалась на концертах полностью, оставляя на сцене всю душу и энергию. Хозяйкой же была никакой: рассеянной и неумелой. Присущая женскому полу бытовая сметка и ловкость у нее напрочь отсутствовали, а потому уборка, стирка-глажка и готовка легли на плечи опытной помощницы по хозяйству, практичной и снисходительной.
– Паспорт потеряла, – пожаловалась нехозяйка. – Наверное, в аэропорту. Что делать, не представляю?
– Сейчас найдем, – обнадежила ее нянька, разоблачаясь в прихожей. – Дни странных потерь.
– Не поняла, – бубнила Ари, бродя между развалами белья, футболками и свитерами, которые она извлекла из шкафа и разбросала по дивану и креслам.
– Вчера я занесла чемодан в прихожую, но тебя уже там не было. Ты куда пошла? Одетая и с рюкзаком на спине. В зал, спальню или на кухню?
– Вчера-а… на кухню! Водички очень захотела. Пила минералку, рюкзак сняла.
– Что было дальше?
– Пошла в зал… нет, в глаз что-то попало, и я стала искать салфетки в рюкзаке.
– Кармашки расстегнула, не нашла. Ты его перевернула и потрясла над столом?
– Да-а. Думаешь выпал здесь?
Она наблюдала, как Мира встает на четвереньки, рассматривая напольную плитку под столом и кухонным диванчиком.
– Помаду твою любимую вижу… и паспорт в пакетике. Добросовестно трясла, умница.
– О, моя помада. Я ее тоже искала! Спасибо, Мирочка, я без тебя… почему морщишься? Что-то с коленом?
И пока Мира со стоном разгибалась, потирая правую ногу, Ари наоборот присела и задрала ее широкую джинсовую штанину.
– Ничего себе! Колено синее. Ты где упала?
Мира озадаченно почесала лоб, поставленная в тупик этим «где». Она заставляла себя не думать о вчерашних событиях, но боль возвращала невероятные воспоминания.
– Во сне, – сказала она правду. – Или это был не сон. Бред полный, конечно. Меня там зомбировали и весело гнали по брусчатке. Потом я упала, споткнувшись о кота. Кот оказался говорящим. Отрекомендовался длинным испанским именем. Хосемануэль…
– …Бустаманте, – хором закончили они и уставились друг на друга.
– Я не специально, – оправдывалась Ари. – У меня память просто хорошая. Единожды услышанные имена я всегда железно запоминаю.
– Когда, где и от кого ты услышала про Хосемануэля?
Ари задумалась на пару минут.
– Года три назад, – вспоминала она, – совершенно случайный обрывок чужого разговора. Шла по коридору на Мосфильме и задержалась возле чужой гримерки. Дверь была распахнута, двое вели беседу. Одного я увидела, это был Паша-стилист, стоял перед креслом. Его клиента, увы, не разглядела, спиной ко мне сидел. Вот он-то и рассказывал про пижамную вечеринку, красивую ведьму и говорящего кота, которого звали Хосемануэль Бустаманте.
Одновременно взорвались музыкой оба телефона. Девять утра – время, когда все начинали работать. Мира доставала мазь из аптечки и параллельно ругалась с клавишником, который вознамерился уехать на неделю по делам домашним. Теперь требовалось отыскать ему замену, причем срочно. Ари же беседовала с пиарщицей, попутно листая ежедневник в телефоне и согласовывая время, когда она будет давать интервью на радиостанции «777». Еще позже прозвучало слово «фотосессия» и обсуждался какой-то рейтинговый проект, куда Ари непременно надо было попасть, потому что «там миллионы телезрителей».
Уже почитай три года, как Арина пробивалась в шоу-бизнесе самостоятельно, полюбовно расставшись с взрастившим ее продюсерским центром. Это было архисложно, но девица вполне тянула, обладая сильным характером, недюжинным здоровьем, бесстрашием и бездной креатива. Интернет она обрабатывала с энергией и упрямством многостаночника, фигурируя во всевозможных социальных сетях, наполняя свой профиль и группы текстами, видеорядом и фотографиями. В последние несколько месяцев Ари взялась выпускать ежемесячные влоги о суетной жизни певицы и упорно торила дорогу на телевидение, пытаясь зацепить зрителей более старшего возраста, а не только своих легко увлекающихся и мгновенно разочаровывающихся ровесников.
– Хочу есть очень сильно, – заявила Ари, отбрасывая телефон на диван.
– Сейчас организую, – кивнула Мира, закрывая ноутбук и направляясь в кухню. – Чемодан пока собери, список на столе.
В холодильнике теснились кастрюльки с едой. Вчера днем сюда приходила Алевтина Борисовна, помощница по хозяйству, прибралась у Ари и приготовила обед с ужином на ближайшие два дня. Совместными усилиями команда из менеджера и домоправительницы на должном уровне поддерживали быт по уши загруженной певицы.
Спустя три часа девушки выгрузились из подъезда, где их поджидало такси. Мира снесла по лестнице чемодан, в котором лежали концертные костюмы, обувь и косметика, за ее спиной болтался «волшебный» рюкзак. Ари вынесла свой рюкзачок и гитару.
Ночной клуб располагался на Пресненском валу, куда они будут добираться полчаса в лучшем случае. Можно кучу дел переделать. Мира сразу взялась монтировать будущий видеоблог: слушала отснятый контент, резала лишнее, подписывала, вставляла.
– Не успела накрасить глаза, – пожаловалась Ари, вытаскивая из рюкзака косметичку.
Водитель понимающе кивнул. Он и не такое видел. В салон обычно входила бледненькая девушка, а возле клуба из авто выпархивала тропическая птичка очень боевой раскраски.
– Звонила нашему визажисту, она СМС-кой отправила мне номер Паши. Но тот или не отвечает на звонок, или сбрасывает, – посетовала Мира.
– Думаешь, парень вспомнит, с кем он беседовал о пижамной вечеринке три года назад?
– Если где-нибудь подловлю, чтобы лицом к лицу, то обязательно вспомнит.
– Тогда нужна встреча. Я знаю, чей он стилист. Сейчас.
И Ари с одним накрашенным глазам принялась названивать по телефону, выпытывая «путь» визажиста.
– Завтра Паша будет в Лужниках с двух часов дня. Я номерок нужного человечка тебе на мобилу скинула. Звякнешь ему, проведут.
Мира кивнула, просматривая завтрашний день и думая, как выкроить в вечернем расписании пару часов для личной встречи.
– Как тебе мой вид? – спросила Ари через полчаса. – Мы никак не доедем. Слушай, я что-то похрипываю.
– Теплого чаю?
– Давай. Успеваем на саундчек?
Прямо сейчас музыканты их группы в компании звукорежиссера настраивали инструменты и аппаратуру на сцене, проверяя звук – sound check – перед началом концерта.
Мира обернулась к Ари. Обязательно должна быть заключительная фраза, иначе…
– Я такая голодная, – простонала певица, и Мира удовлетворенно выдохнула.
«Аппетит есть, все в порядке».
Сейчас она проверит, какой фаст-фуд им в гримерке приготовили на перекус. Возможно, и сгодится. Если нет, она с собой кое-что везет или закажет. Это ее обязанность: добыть еду, принести и накормить певицу. Той полтора часа скакать по сцене, зажигая и раскачивая зал.
Полтора часа растянулись на два с длинным хвостиком. Делали три коротких перерыва, хотя не очень хотелось, но организаторы настаивали. Райдер – перечень условий и требований, выдвинутых певицей – не был соблюден абсолютно. Воды – всего несколько бутылочек и та, сплошь сладкая и газированная, какие-то конфеты с шоколадками, бутерброды и очень много алкоголя.
Мира достала свои контейнеры и отправилась на поиски микроволновки.
Позже ее насторожила публика в заведении, слишком шумная и раскованная, отчего ближе к часу ночи она вызвала знакомого таксиста к черному входу. По приезду автомобиля Мира принесла туда чемодан с рюкзаками и гитару. Полностью одетая, с шубой Ари в руках, она дежурила в узком коридоре, чтобы после второй песни на бис, прямо в концертном костюме, незаметно увести певицу из клуба, тем самым избавляя ее от внимания излишне разгоряченных фанатов. Музыканты, сурово потрясая бородами, еще три минуты профилактически погромыхают на сцене и, построившись свиньей, покинут клуб.
Все получилось. Не задавая вопросов, Ари бежала следом за менеджером, на ходу натягивая шубу на плечи. Свою няньку она слушалась беспрекословно. Чутье Миры на опасность никогда не подводило.
Глубокой ночью такси притормозило возле дома Миры. В целях безопасности и чисто из практических соображений девушки решили не разделяться. В десять тридцать утра Ари следует приехать на очередную радиостанцию, где будут крутить ее новую песню и прозвучит блиц-интервью в формате: каверзный вопрос – короткий ответ. После радио – репетиция, а вечером еще два выступления на разных площадках.
Нагруженные точно ослы, они усталым караваном медленно взобрались на третий этаж и остановились, заинтригованные: на коврике Миры лежал цветок, смахивающий на огромную ромашку. Стебель украшен коричневым шнурком, завязанный смешным бантиком.
– Вот балбес, – зевнула хозяйка коврика и кивнула на дверь, возле которой стояла, – Сосед-студент изощряется в благодарности.
Она хотела поднять цветок, но Ари дотронулась до ромашки первая и уснула.
ГЛАВА 2
«Где еще увидишь замки с остроконечными крышами и устремленными в ярко-синее небо сверкающими шпилями? На картинках, в кино, во снах. Обычно, у девушек моего возраста – сны про женихов, а у меня особенные».
Ари лежала на зеленом пригорке и таращилась вверх. Вставать с мягкой и шелковистой травы не хотелось, но она уже поднималась, потому что негоже валяться на земле в концертном костюме. Озабоченно провела руками по блестящим оранжевым брюкам, повертелась по кругу, рассматривая зад, но ничего страшного не обнаружила. Короткая черная шубка тоже не пострадала.
«Красиво здесь, но жарко. Надо идти в лес».
Развернулась в сторону зарослей и замерла, пораженная собственной мыслью.
– Какой еще лес?! – возмутилась она.
Леса Ари Варр не жаловала. Бывала там несколько раз в отрочестве и юности, но душную палатку с отсыревшим спальным мешком и хлеб с муравьями запомнила навсегда. Потомственной горожанке, ей подавай квартиру с центральным отоплением, горячую воду из крана и газ вместо костра, а иначе она быстро завянет, скукожится и заболеет какой-нибудь дрянью.
– Пошли вон! – заявила девица невидимым оппонентам. – Сами подыхайте в вашем лесу.
И решительно поскакала по пригорку вниз в сторону виднеющихся крыш и шпилей. Мчалась, будто убегала, махала руками, словно отбивалась, летела по бездорожью, ориентируясь на признаки цивилизации. Вдали, среди пышных цветущих кустов, она приметила скамейку. А где стоит скамейка, рядом будет и дорога.
Росточком она, конечно, не вышла: всего-то сто пятьдесят восемь сантиметров, вес до сорока девяти едва дотягивал, но решимости в ней – целая тонна.
