В этот день семья узнала о молодом человеке, после чего прозвучало категорическое от матери: «Он недостоин нашей Александры!» и ожидаемое от отчима: «Не боись, Тома, мы с Витьком ему ноги-то переломаем».
До самого окончания университета достойные обходили «принцессу в башне» седьмой дорогой. Потом были поиски работы и такая неожиданная удача: без стажа и опыта её приняли в серьёзную фирму.
– Успех и удача обманчивы, – не верила в сказки маменька. – Удержаться бы на плаву.
– Людям верить нельзя, – поддакивал отчим. – Вокруг одни мошенники.
Родителям слишком нравилось контролировать заработок дочери: возмущённые протесты упирались в железобетонный союз этих двоих и суровое слово «кризис». На этом фоне происходила ежемесячная конфискация зарплаты. Контроль становился жестче. Пару недель назад отчим попытался влезть в её ноутбук, чтобы узнать, «а не подрабатывает ли падчерица на стороне?». Из кухни доносилось его взволнованное бухтение:
– Говорю тебе, халтурит девка. Откуда она берёт деньги на нитки там и всякие пуговицы?
Оттуда берёт! Однажды выскользнув из-под их неусыпного внимания, стала фрилансить вне работы.
Александра провела ладонью по оконной раме.
«Покинуть дом спокойно не получится, потому следует собраться прямо сейчас. Складываем самое необходимое: ноутбук, телефон, паспорт и банковскую карту. Теперь черёд вещей. Составить бы список, но некогда».
Беглянка распахнула шкаф и бесшумно стянула с верхней полки новый чемодан. Купила его два года назад – студенческой группой собирались в Финляндию, но она так и не поехала. На случай внезапного вторжения, пристроила чемодан и рюкзак за диваном, после чего занялась наполнением. Действовала быстро и методично: постельное белье, полотенце, тапочки, фен и халат. По ходу дела размышляла, как незаметно вынести багаж и сбежать самой. Выход напрашивался один – через окно. Её комната расположена на втором этаже, следовательно, нужна крепкая верёвка. Она выдвинула нижний ящик в великолепном зеркальном шкафу: именно здесь лежала масса предметов, не имеющих к ней никакого отношения. Верёвка там тоже была.
Она застегнула чемодан, привязала к его ручке бельевую верёвку и занялась непривычной для себя транспортировкой груза.
«Как тяжело. Ой, чуть не упустила! Спокойно, спок-койно, не торопись. Вот так потихоньку-полегоньку трави верёвку. Главное, чтобы никто не вошёл в зал и не увидел в окне…пожалуйста, сидите в кухне!»
Покачивающийся чемодан с едва слышимым скрипом мягко опустился в бурую траву и, слегка скособочившись, замер. Следом за чемоданом на тонкой, но крепкой бечёвке был спущен ноутбук. Набитый под завязку рюкзак совершил короткий полёт самостоятельно. Она оглядывала комнату в поисках забытых вещей, когда очень кстати прозвучал приказ отчима:
– Сашка, сбегай за хлебом!
Она растянула губы в улыбке и послушно проследовала на зов.
– Деньги на холодильнике, – повернула голову маменька. Она занималась архиважным делом: нарезала сыр и колбасу тонкими ломтиками. – Без шапки не ходи.
– Лабутены пусть нацепит, – хмыкнул отчим, таращась в экран телевизора. – За хлебом-то.
– И не копайся!
– Хорошо, мам.
Для неё сейчас первейшая задача пристроить весь багаж за компостные бочки. Из кухонного окна порога не видать, зато калитка просматривается прекрасно. Отчим будет наблюдать за её уходом. Придётся с пустыми руками выйти из калитки, рысью обежать три дома и пролезть в собственный двор со стороны сада. Там зазор между сеткой и землёй довольно приличный, и бытовка обзор закрывает. Дальше следует незаметно перетащить вещи из укрытия за бытовку и тем же хитрым, подзаборным способом удалиться в их дружеской компании.
Внезапно налетевший ветер кинул в лицо пригоршню коричневых листьев. Она стряхнула осенний подарок с плеча и продолжила эвакуацию чемодана, протискивая его через неширокий проём между землей и забором. В какой-то момент пришлось вооружиться палкой и подкопать мягкий грунт с одной стороны.
– Дав-вай, пролезай!
Чемодан с некоторым усилием преодолел нервно дребезжащую сетку. Рюкзак и ноутбук рыбками скользнули вслед. Теперь самой протиснуться и, можно считать, что побег удался. Куртку она пристроила под кустом у обочины и лишь тогда полезла за вещами. Помнится, восемь лет назад подобное проделывалось намного легче.
– Тома-а!
Александра оцепенела под забором, парализованная душераздирающим криком. Надрывалась соседка, что жила в доме напротив. Это был не голос, а сигнал воздушной тревоги. Неужели наблюдала за подозрительным поведением Александры из окна и теперь громогласно оповещает мать, отчима и окружающих.
– Тома-а, хлеб привезли!
Едва различимый скрип открываемой форточки привёл беглянку в чувство.
– Слышим! – ответствовал голос отчима. – Сашка пошла.
– Не встречала! – выла воздушная сирена. – Давно?
Плохой вопрос. Сейчас за исчезнувшей именинницей отправится армия спасения в составе трёх человек, а она под забором лежит. Кстати, электричка через двадцать минут и, если не поторопиться, то сбежавшую Александру будут гонять по станционной платформе всем дружным посёлком.
Пробег через бесконечные огороды и прозрачную лесополосу выглядел впечатляющим. Рюкзак и сумка ноутбука, крест-накрест перечеркнув ремнями грудь, адски давили на шею, волосы растрепались, щёки взялись розовыми пятнами, глаза дико вытаращены. Через десять минут, колёсики нового чемодана уже не просто негодующе тарахтели, а посмертно взвизгивали.
– Хорошо, вы ругаться не умеете, – комментировала бесчувственная хозяйка, выдёргивая колёса из одной колеи и тут же попадая в другую.
Чемодан, крякнув, в полу обмороке завалился набок.
Сплочённый квартет: Александра-ноутбук-рюкзак-чемодан и полупустая дневная электричка прибыли на станцию одновременно. Уморившаяся пассажирка втащили багаж в вагон, выстроила аккуратной горкой возле окна, после чего принялась методично разоблачаться. Стянула с головы шапку и сунула в карман, размотала шарф и сложила его квадратиком, расстегнула куртку, оттягивая время и набираясь мужества, чтобы позвонить родителям. Разговор должен быть выдержанным и коротким, но не следовало пугать маму. Тамара Андреевна любила тревожиться. Ни в коем случае она не должна подумать, что дочь похитили дурные люди, иначе всю полицию на ноги поставит. Тем более, на горизонте маячили следующие одиннадцать дней, которые надо прожить без трагедий, потрясений и вселенских катаклизмов.
– Мамочка, пусть Павел Николаевич сам сходит за хлебом.
– Александра, ты где?! Мы стоим возле магазина!
– Я в электричке. Еду в город.
– В город. Зачем тебе город? Выходные.
– Буду жить отдельно.
– Как отдельно? Ты не одна. С кем ты?
– С чемоданом.
– С ума сошла?
Вот оно начинается.
– Не беспокойся, мамуль. Я просто подумала, что мне самое время жить самостоятельно.
– Тебя кто-то подучил. Кто он?
– Никто. Я сняла хорошую квартиру в городе, взяла свой ноутбук и одежду. Завтра позвоню в это же время. Передай привет Павлу Николаевичу и до завтра.
– Александра, ты не можешь так…
Электричка въехала в зону, где не было мобильной связи, – десять минут покоя ей обеспечены. Скоро час дня. Придут гости. Хозяйке, озабоченной их приёмом и сервировкой стола, будет не до звонков: надо менять блюда, подать горячее, выслушать тосты, объяснить отсутствие именинницы. После шести мобильник придётся отключить, иначе никаких шансов на спокойный вечер.
Свинцовые тучи окончательно заволокли небо, пошёл мелкий, надоедливый дождь. За окном настолько сумрачно, что в вагоне включили верхний свет, и он создал иллюзию тепла и уюта. Александра увидела своё отражение в забрызганном мутными каплями стекле. Она улыбалась и была приятно взбудоражена: зубы выбивали мелкую чечётку в унисон с ритмичным перестуком колёс.
Тудум-тудум. Что нужно девушке для счастья? Тудум-тудум. Жить отдельно от родителей. Тудум-тудум. Если ты нашла хорошую работу с приличной зарплатой, тудум-тудум, живи отдельно. Слоган счастливой жизни.
Дверь в метро не пропускала многострадальный чемодан, зажав его между железной стойкой и тяжёлой створкой. На помощь Александре пришла хозяйка новой квартиры, которую слегка позабавила битва тёртого жизнью чемодана и сверкающей двери.
Маша Ковальская оказалась высокой, хрупкой и на вид очень молоденькой, чью юную прелесть подчёркивали веснушки и смешная шапочка с клювом и совиными глазищами.
– Мария или Маша? – сразу решила выяснить предусмотрительная жиличка.
– Маша. А ты Сашенька или Александра?
– Спасибо за Сашеньку, но зови Александрой. Если бы увидела на улице, решила, что тебе лет шестнадцать.
– Так и думают. В магазине крепче кефира ничего не дают.
– Меньше проблем. Красивая.
Александра кивнула на сумку, болтающуюся на плече юной Маши. Сумка и впрямь была примечательная: в яркую сине-белую полоску, наводящую мысли о бездонных морских глубинах и парусниках. На фасаде присутствовали атрибуты пиратской тематики: корабельный штурвал, флаг с черепом, якорь и абордажный крюк, который немедленно предпринял захват хозяйского рукава.
– Отцепись, – буркнула Маша, выпутывая крюк из свитера. – Взяла её, а зачем, сама не знаю. Эта фигня за всё цепляется. Давай повезу чемодан.
Передача чемодана состоялась при посредстве вездесущего крюка. Он поспевал всюду, и, в конечном итоге, полосатая сумка перекочевала на шею Александры, где её развернули на сто восемьдесят градусов: теперь крюк пытался взять в плен брезентовый чехол ноутбука, но пока безуспешно.
Девицы выбрались из подземного перехода, протарахтели колёсиками чемодана до белёного двухэтажного здания, обогнули его выщербленный угол и оказались на разбитой асфальтовой дороге, вдоль левой стороны которой тянулись ребристые заборы частных владений, а вдоль правой – заброшенная узкоколейка и бетонные плиты промзоны. За этим ступенчатым серым ограждением ощетинились корявого вида деревья: изогнутые, колючие, обрубленные, торчащие в небо безобразными толстыми сучьями. Александре немедленно вспомнились красочные Диснеевские мультфильмы.
– Жутковато здесь вечером, – вырвалось у неё.
Она припомнила слова матери об опасностях, подкарауливающих молодых девушек в неблагополучных районах.
– Фонари горят, – отмахнулась Маша. – Очень спокойное место. Сейчас свернём налево, и ты увидишь дом.
– Ничего себе, – спустя три минуты восторженно выдохнула неопытная жиличка.
У неё были причины удивляться. Во-первых, это был тупик. Во-вторых, узкоколейка обрывалась, забор поворачивал, а заросший травой холм, на вершине которого высилось величественное здание, крутым изгибом спускался к серым водам широкой реки. В-третьих, сам дом был необыкновенным.
Александра перевела взгляд с раскинувшейся излучины на помпезную махину, где ей предстояло жить. Своим массивным цоколем, арками и двумя колоннами, что подпирали каменный козырёк подъезда, здание смахивало на графское имение, слегка подретушированное современностью.
Прокашлявшись, прочитала выпуклые цифры, выложенные под крышей с торца:
– Тысяча девятьсот четвёртый. Больше ста лет. И кто жил тут?
– Кто придётся. Бедный купец внезапно разбогател и построил гостиницу.
– Свихнулся от радости.
Сложенная из красного кирпича, купеческая гостиница имела три этажа и была украшена полукруглыми оконными проёмами. Александра вслух насчитала целых девять окон сбоку, а там, где крыша, имелись четыре угловые башенки с симпатичными круглыми окошками.
– Купец разгулялся на пару с архитектором. – Она показала на колонны. – Воплотили в жизнь смелые мечты.
Маша тоже уставилась на колонны, а потом перевела взгляд на подъезд.
– Лет пять назад я этим интересовалась. Оказалось, самая обычная постройка для своего времени. Смешали несколько стилей: провинциальный модерн, кирпичный, ещё какой-то.
– Готику.
Александра кивнула на стрельчатые арки и уставилась на парадную дверь: очень высокую и мощную, из потемневшего от старости дерева.
– Внутри лестница из мрамора, – попробовала угадать она.
– Гранитная, трёхметровой ширины. На первом этаже купец устроил чайную, столовую, бильярдный зал и трактир какого-то клуба.
– А на втором?
– На втором стояло чучело бурого медведя, огромное такое, с подносом в лапах. Оно приезжих встречало. Дальше по коридору – гостевые комнаты, кухни, умывальни.
– Встречает тебя медведь, после чего по зову природы резко срываешься в умывальню. Ты хоть не одна в этой махине живёшь?
Маша мотнула головой.
– Медведя и трактир убрали, а из гостиницы сделали обычный многоквартирный дом, кстати, очень удобный для проживания. Стены здесь толстые, подоконники широкие, потолки высокие. Сама потом оценишь.
Между тем, в сонном тупичке, где высилась купеческая гостиница, наметилось странное оживление. Сначала вслед за девушками медленно въехал блекло-синий легковой фургон с помятой дверцей. Водитель совершил на драндулете круг почёта и смущённо заглох на пыльной обочине. Дальше оглушительно протарахтели два мотоцикла с поджарыми мотоциклистами, упакованными во все чёрное и сверкающее. Они выписывали красивые восьмёрки в тупичке, захватывая в большую петлю синий фургон. Третьим, в ставший проходным двор, ворвалось такси, затормозив в полуметре от оглушённой Александры. Задняя дверь автомобиля распахнулась, и на свет божий явились удивительно-стройные ноги в мягких замшевых сапожках, а следом за ногами выдвинулась платиновая блондинка в модном, розово-сером, клетчатом пальто. Глазищи у блондинки были серые, носик аккуратный, лицо – сердечком.
«Барби», – подумала Александра.
Барби выпрямилась и надменно оглядела обеих девушек.
– Ты? – удивилась Маша. – Это моя тётушка, – объяснила она озадаченной квартирантке.
– Тётя, которая на …пять лет старше тебя?
– На шесть, – поправило клетчатое пальто и придержало пальцем рвущийся в небеса шарф. – Ева.
«…бросила имя с таким выражением, будто послала к чёрту. Напасть какая-то. Сначала прекрасный купеческий дом, теперь прекрасная тётя».
– Александра.
– Машка, забери торт у таксиста. Там, на переднем кресле.
Царственный взмах руки, затянутой в тонкую перчатку. Племянница оглянулась за спину:
– Я тут как бы с чемоданом. Кстати, Александра будет у меня жить.
– Квартирантка? – Тётушка заморгала длинными ресницами, возвела искусно накрашенные очи к небу и завопила, схватившись за ручку отъезжающего такси. – Говорила тебе, торт забери!
Этот вопль почти заглушил удар и скрежет металла. Один рисковый мотоциклист всё-таки нарвался на неприятности, пройдясь по касательной с бампером синего фургона.
Тихий тупичок подозрительно стал напоминать перекрёсток города в час пик. С ругательствами и грохотом разъезжались мотоцикл и автомобиль, водитель которого так и не вылез из машины. За удирающим такси мчалась на каблуках красавица-тётушка, выводя речитативом сложные проклятья.
– У тёти непростой период. Раньше моделью была, вся жизнь в разъездах. Последние три года отпахала в Китае. Весной вернулась и стала работать менеджером в банке. Банкир смотрел на неё, смотрел и сделал предложение.
– Ослеп от красоты.
– Угу. Теперь моя тётушка – невеста банкира. Вообще-то, у меня три тёти.
– Три? – ужаснулась Александра. – Гм-м, молодые, красивые и с претензиями?
До самого окончания университета достойные обходили «принцессу в башне» седьмой дорогой. Потом были поиски работы и такая неожиданная удача: без стажа и опыта её приняли в серьёзную фирму.
– Успех и удача обманчивы, – не верила в сказки маменька. – Удержаться бы на плаву.
– Людям верить нельзя, – поддакивал отчим. – Вокруг одни мошенники.
Родителям слишком нравилось контролировать заработок дочери: возмущённые протесты упирались в железобетонный союз этих двоих и суровое слово «кризис». На этом фоне происходила ежемесячная конфискация зарплаты. Контроль становился жестче. Пару недель назад отчим попытался влезть в её ноутбук, чтобы узнать, «а не подрабатывает ли падчерица на стороне?». Из кухни доносилось его взволнованное бухтение:
– Говорю тебе, халтурит девка. Откуда она берёт деньги на нитки там и всякие пуговицы?
Оттуда берёт! Однажды выскользнув из-под их неусыпного внимания, стала фрилансить вне работы.
Александра провела ладонью по оконной раме.
«Покинуть дом спокойно не получится, потому следует собраться прямо сейчас. Складываем самое необходимое: ноутбук, телефон, паспорт и банковскую карту. Теперь черёд вещей. Составить бы список, но некогда».
Беглянка распахнула шкаф и бесшумно стянула с верхней полки новый чемодан. Купила его два года назад – студенческой группой собирались в Финляндию, но она так и не поехала. На случай внезапного вторжения, пристроила чемодан и рюкзак за диваном, после чего занялась наполнением. Действовала быстро и методично: постельное белье, полотенце, тапочки, фен и халат. По ходу дела размышляла, как незаметно вынести багаж и сбежать самой. Выход напрашивался один – через окно. Её комната расположена на втором этаже, следовательно, нужна крепкая верёвка. Она выдвинула нижний ящик в великолепном зеркальном шкафу: именно здесь лежала масса предметов, не имеющих к ней никакого отношения. Верёвка там тоже была.
Она застегнула чемодан, привязала к его ручке бельевую верёвку и занялась непривычной для себя транспортировкой груза.
«Как тяжело. Ой, чуть не упустила! Спокойно, спок-койно, не торопись. Вот так потихоньку-полегоньку трави верёвку. Главное, чтобы никто не вошёл в зал и не увидел в окне…пожалуйста, сидите в кухне!»
Покачивающийся чемодан с едва слышимым скрипом мягко опустился в бурую траву и, слегка скособочившись, замер. Следом за чемоданом на тонкой, но крепкой бечёвке был спущен ноутбук. Набитый под завязку рюкзак совершил короткий полёт самостоятельно. Она оглядывала комнату в поисках забытых вещей, когда очень кстати прозвучал приказ отчима:
– Сашка, сбегай за хлебом!
Она растянула губы в улыбке и послушно проследовала на зов.
– Деньги на холодильнике, – повернула голову маменька. Она занималась архиважным делом: нарезала сыр и колбасу тонкими ломтиками. – Без шапки не ходи.
– Лабутены пусть нацепит, – хмыкнул отчим, таращась в экран телевизора. – За хлебом-то.
– И не копайся!
– Хорошо, мам.
Для неё сейчас первейшая задача пристроить весь багаж за компостные бочки. Из кухонного окна порога не видать, зато калитка просматривается прекрасно. Отчим будет наблюдать за её уходом. Придётся с пустыми руками выйти из калитки, рысью обежать три дома и пролезть в собственный двор со стороны сада. Там зазор между сеткой и землёй довольно приличный, и бытовка обзор закрывает. Дальше следует незаметно перетащить вещи из укрытия за бытовку и тем же хитрым, подзаборным способом удалиться в их дружеской компании.
Внезапно налетевший ветер кинул в лицо пригоршню коричневых листьев. Она стряхнула осенний подарок с плеча и продолжила эвакуацию чемодана, протискивая его через неширокий проём между землей и забором. В какой-то момент пришлось вооружиться палкой и подкопать мягкий грунт с одной стороны.
– Дав-вай, пролезай!
Чемодан с некоторым усилием преодолел нервно дребезжащую сетку. Рюкзак и ноутбук рыбками скользнули вслед. Теперь самой протиснуться и, можно считать, что побег удался. Куртку она пристроила под кустом у обочины и лишь тогда полезла за вещами. Помнится, восемь лет назад подобное проделывалось намного легче.
– Тома-а!
Александра оцепенела под забором, парализованная душераздирающим криком. Надрывалась соседка, что жила в доме напротив. Это был не голос, а сигнал воздушной тревоги. Неужели наблюдала за подозрительным поведением Александры из окна и теперь громогласно оповещает мать, отчима и окружающих.
– Тома-а, хлеб привезли!
Едва различимый скрип открываемой форточки привёл беглянку в чувство.
– Слышим! – ответствовал голос отчима. – Сашка пошла.
– Не встречала! – выла воздушная сирена. – Давно?
Плохой вопрос. Сейчас за исчезнувшей именинницей отправится армия спасения в составе трёх человек, а она под забором лежит. Кстати, электричка через двадцать минут и, если не поторопиться, то сбежавшую Александру будут гонять по станционной платформе всем дружным посёлком.
Пробег через бесконечные огороды и прозрачную лесополосу выглядел впечатляющим. Рюкзак и сумка ноутбука, крест-накрест перечеркнув ремнями грудь, адски давили на шею, волосы растрепались, щёки взялись розовыми пятнами, глаза дико вытаращены. Через десять минут, колёсики нового чемодана уже не просто негодующе тарахтели, а посмертно взвизгивали.
– Хорошо, вы ругаться не умеете, – комментировала бесчувственная хозяйка, выдёргивая колёса из одной колеи и тут же попадая в другую.
Чемодан, крякнув, в полу обмороке завалился набок.
Сплочённый квартет: Александра-ноутбук-рюкзак-чемодан и полупустая дневная электричка прибыли на станцию одновременно. Уморившаяся пассажирка втащили багаж в вагон, выстроила аккуратной горкой возле окна, после чего принялась методично разоблачаться. Стянула с головы шапку и сунула в карман, размотала шарф и сложила его квадратиком, расстегнула куртку, оттягивая время и набираясь мужества, чтобы позвонить родителям. Разговор должен быть выдержанным и коротким, но не следовало пугать маму. Тамара Андреевна любила тревожиться. Ни в коем случае она не должна подумать, что дочь похитили дурные люди, иначе всю полицию на ноги поставит. Тем более, на горизонте маячили следующие одиннадцать дней, которые надо прожить без трагедий, потрясений и вселенских катаклизмов.
– Мамочка, пусть Павел Николаевич сам сходит за хлебом.
– Александра, ты где?! Мы стоим возле магазина!
– Я в электричке. Еду в город.
– В город. Зачем тебе город? Выходные.
– Буду жить отдельно.
– Как отдельно? Ты не одна. С кем ты?
– С чемоданом.
– С ума сошла?
Вот оно начинается.
– Не беспокойся, мамуль. Я просто подумала, что мне самое время жить самостоятельно.
– Тебя кто-то подучил. Кто он?
– Никто. Я сняла хорошую квартиру в городе, взяла свой ноутбук и одежду. Завтра позвоню в это же время. Передай привет Павлу Николаевичу и до завтра.
– Александра, ты не можешь так…
Электричка въехала в зону, где не было мобильной связи, – десять минут покоя ей обеспечены. Скоро час дня. Придут гости. Хозяйке, озабоченной их приёмом и сервировкой стола, будет не до звонков: надо менять блюда, подать горячее, выслушать тосты, объяснить отсутствие именинницы. После шести мобильник придётся отключить, иначе никаких шансов на спокойный вечер.
Свинцовые тучи окончательно заволокли небо, пошёл мелкий, надоедливый дождь. За окном настолько сумрачно, что в вагоне включили верхний свет, и он создал иллюзию тепла и уюта. Александра увидела своё отражение в забрызганном мутными каплями стекле. Она улыбалась и была приятно взбудоражена: зубы выбивали мелкую чечётку в унисон с ритмичным перестуком колёс.
Тудум-тудум. Что нужно девушке для счастья? Тудум-тудум. Жить отдельно от родителей. Тудум-тудум. Если ты нашла хорошую работу с приличной зарплатой, тудум-тудум, живи отдельно. Слоган счастливой жизни.
ГЛАВА 2 - в которой разгулялись купец с архитектором
Дверь в метро не пропускала многострадальный чемодан, зажав его между железной стойкой и тяжёлой створкой. На помощь Александре пришла хозяйка новой квартиры, которую слегка позабавила битва тёртого жизнью чемодана и сверкающей двери.
Маша Ковальская оказалась высокой, хрупкой и на вид очень молоденькой, чью юную прелесть подчёркивали веснушки и смешная шапочка с клювом и совиными глазищами.
– Мария или Маша? – сразу решила выяснить предусмотрительная жиличка.
– Маша. А ты Сашенька или Александра?
– Спасибо за Сашеньку, но зови Александрой. Если бы увидела на улице, решила, что тебе лет шестнадцать.
– Так и думают. В магазине крепче кефира ничего не дают.
– Меньше проблем. Красивая.
Александра кивнула на сумку, болтающуюся на плече юной Маши. Сумка и впрямь была примечательная: в яркую сине-белую полоску, наводящую мысли о бездонных морских глубинах и парусниках. На фасаде присутствовали атрибуты пиратской тематики: корабельный штурвал, флаг с черепом, якорь и абордажный крюк, который немедленно предпринял захват хозяйского рукава.
– Отцепись, – буркнула Маша, выпутывая крюк из свитера. – Взяла её, а зачем, сама не знаю. Эта фигня за всё цепляется. Давай повезу чемодан.
Передача чемодана состоялась при посредстве вездесущего крюка. Он поспевал всюду, и, в конечном итоге, полосатая сумка перекочевала на шею Александры, где её развернули на сто восемьдесят градусов: теперь крюк пытался взять в плен брезентовый чехол ноутбука, но пока безуспешно.
Девицы выбрались из подземного перехода, протарахтели колёсиками чемодана до белёного двухэтажного здания, обогнули его выщербленный угол и оказались на разбитой асфальтовой дороге, вдоль левой стороны которой тянулись ребристые заборы частных владений, а вдоль правой – заброшенная узкоколейка и бетонные плиты промзоны. За этим ступенчатым серым ограждением ощетинились корявого вида деревья: изогнутые, колючие, обрубленные, торчащие в небо безобразными толстыми сучьями. Александре немедленно вспомнились красочные Диснеевские мультфильмы.
– Жутковато здесь вечером, – вырвалось у неё.
Она припомнила слова матери об опасностях, подкарауливающих молодых девушек в неблагополучных районах.
– Фонари горят, – отмахнулась Маша. – Очень спокойное место. Сейчас свернём налево, и ты увидишь дом.
– Ничего себе, – спустя три минуты восторженно выдохнула неопытная жиличка.
У неё были причины удивляться. Во-первых, это был тупик. Во-вторых, узкоколейка обрывалась, забор поворачивал, а заросший травой холм, на вершине которого высилось величественное здание, крутым изгибом спускался к серым водам широкой реки. В-третьих, сам дом был необыкновенным.
Александра перевела взгляд с раскинувшейся излучины на помпезную махину, где ей предстояло жить. Своим массивным цоколем, арками и двумя колоннами, что подпирали каменный козырёк подъезда, здание смахивало на графское имение, слегка подретушированное современностью.
Прокашлявшись, прочитала выпуклые цифры, выложенные под крышей с торца:
– Тысяча девятьсот четвёртый. Больше ста лет. И кто жил тут?
– Кто придётся. Бедный купец внезапно разбогател и построил гостиницу.
– Свихнулся от радости.
Сложенная из красного кирпича, купеческая гостиница имела три этажа и была украшена полукруглыми оконными проёмами. Александра вслух насчитала целых девять окон сбоку, а там, где крыша, имелись четыре угловые башенки с симпатичными круглыми окошками.
– Купец разгулялся на пару с архитектором. – Она показала на колонны. – Воплотили в жизнь смелые мечты.
Маша тоже уставилась на колонны, а потом перевела взгляд на подъезд.
– Лет пять назад я этим интересовалась. Оказалось, самая обычная постройка для своего времени. Смешали несколько стилей: провинциальный модерн, кирпичный, ещё какой-то.
– Готику.
Александра кивнула на стрельчатые арки и уставилась на парадную дверь: очень высокую и мощную, из потемневшего от старости дерева.
– Внутри лестница из мрамора, – попробовала угадать она.
– Гранитная, трёхметровой ширины. На первом этаже купец устроил чайную, столовую, бильярдный зал и трактир какого-то клуба.
– А на втором?
– На втором стояло чучело бурого медведя, огромное такое, с подносом в лапах. Оно приезжих встречало. Дальше по коридору – гостевые комнаты, кухни, умывальни.
– Встречает тебя медведь, после чего по зову природы резко срываешься в умывальню. Ты хоть не одна в этой махине живёшь?
Маша мотнула головой.
– Медведя и трактир убрали, а из гостиницы сделали обычный многоквартирный дом, кстати, очень удобный для проживания. Стены здесь толстые, подоконники широкие, потолки высокие. Сама потом оценишь.
Между тем, в сонном тупичке, где высилась купеческая гостиница, наметилось странное оживление. Сначала вслед за девушками медленно въехал блекло-синий легковой фургон с помятой дверцей. Водитель совершил на драндулете круг почёта и смущённо заглох на пыльной обочине. Дальше оглушительно протарахтели два мотоцикла с поджарыми мотоциклистами, упакованными во все чёрное и сверкающее. Они выписывали красивые восьмёрки в тупичке, захватывая в большую петлю синий фургон. Третьим, в ставший проходным двор, ворвалось такси, затормозив в полуметре от оглушённой Александры. Задняя дверь автомобиля распахнулась, и на свет божий явились удивительно-стройные ноги в мягких замшевых сапожках, а следом за ногами выдвинулась платиновая блондинка в модном, розово-сером, клетчатом пальто. Глазищи у блондинки были серые, носик аккуратный, лицо – сердечком.
«Барби», – подумала Александра.
Барби выпрямилась и надменно оглядела обеих девушек.
– Ты? – удивилась Маша. – Это моя тётушка, – объяснила она озадаченной квартирантке.
– Тётя, которая на …пять лет старше тебя?
– На шесть, – поправило клетчатое пальто и придержало пальцем рвущийся в небеса шарф. – Ева.
«…бросила имя с таким выражением, будто послала к чёрту. Напасть какая-то. Сначала прекрасный купеческий дом, теперь прекрасная тётя».
– Александра.
– Машка, забери торт у таксиста. Там, на переднем кресле.
Царственный взмах руки, затянутой в тонкую перчатку. Племянница оглянулась за спину:
– Я тут как бы с чемоданом. Кстати, Александра будет у меня жить.
– Квартирантка? – Тётушка заморгала длинными ресницами, возвела искусно накрашенные очи к небу и завопила, схватившись за ручку отъезжающего такси. – Говорила тебе, торт забери!
Этот вопль почти заглушил удар и скрежет металла. Один рисковый мотоциклист всё-таки нарвался на неприятности, пройдясь по касательной с бампером синего фургона.
Тихий тупичок подозрительно стал напоминать перекрёсток города в час пик. С ругательствами и грохотом разъезжались мотоцикл и автомобиль, водитель которого так и не вылез из машины. За удирающим такси мчалась на каблуках красавица-тётушка, выводя речитативом сложные проклятья.
– У тёти непростой период. Раньше моделью была, вся жизнь в разъездах. Последние три года отпахала в Китае. Весной вернулась и стала работать менеджером в банке. Банкир смотрел на неё, смотрел и сделал предложение.
– Ослеп от красоты.
– Угу. Теперь моя тётушка – невеста банкира. Вообще-то, у меня три тёти.
– Три? – ужаснулась Александра. – Гм-м, молодые, красивые и с претензиями?
