Пролог
Тридцать пять лет назад
– Сказал, не пойду!
– Ты людей уважаешь?
– Иди, Санёк, а то помогу.
Егор страдальчески вздохнул и оглядел лежбище из двух десятков пустых матрасов, скомканных простыней и брошенных одеял. Двумя ударами кулака взбил подушку, запустил пятерню в темные волосы, слегка дернул за кудри, а потом закинул могучую руку за голову и уставился в белую высь потолка. Глаза у него были необыкновенные, синие, как вечернее небо, в окружении черных густых ресниц.
Школьный спортзал каждый июль превращался в спальню для стройотрядовцев. И нынешнее лето – не исключение. В этом году студенты два месяца строили в деревне огромный коровник. Почти достроили, остались отделочные работы. По этой причине привезли сюда учащихся женского пола, чтобы они оштукатурили и покрасили внутренние стены. И встретились парни из морского технического и девицы из пединститута, после чего тяжелая, но спокойная жизнь стройотрядовцев закончилась.
«Вот не хотел же он никуда ехать! Все из рук валилось. Едва не опоздал на поезд: сел в трамвай с другим номером. Очнулся, когда остановки четыре проехал, потом бегал, как ошпаренный. Почему не опоздал?»
Егор поднял толстую книгу, что лежала на груди, взвесил ее в руке и раза три больно ударил себя по лбу.
– Дурак! – прошипел он.
Отряд студенток пединститута приехал две недели назад откуда-то из-под Архангельска. Все как на подбор, умницы и красавицы. Красавиц поселили в актовом зале. Актовый зал и спортзал разделяло фойе, где и сошлись лед и пламень. Егор, по сути, являл собой пламень, но сильно притушенный, практически тлеющий. Пить водку ему строго возбранялось: после принятия на грудь он ничего не соображал, битва полов интересовала теоретически, а на практике – невестой ему была наука, и был он в отряде белой вороной. От травли спасало богатырское телосложение и невозмутимый характер.
Хорошо было в будни, строишь коровник, и все довольны, но в канун выходного дня наступал конец света. В прошлую субботу все его однокурсники посчитали святым долгом напиться, побренчать в темноте на гитаре и, на закуску, сбегать в актовый зал к студенткам. Водка и любовь – смысл жизни каждого настоящего стройотрядовца и всю рабочую неделю этот смысл настойчиво доносили до Егора.
Сегодня наступил вечер очередной субботы.
«О-хо-хо, ведь не отстанут. Надо уходить, пока не навалились дружным коллективом. Есть у него одно место. Там можно разжечь костер, испечь в углях картошку, спокойно посидеть в одиночестве и после полуночи, когда страсти улягутся, вернуться в спортзал».
Вздыхая, он вышел из школьного здания.
– Ты куда? – окликнул его Санёк.
– Туда! – махнул рукой Егор. – Природа зовет.
Санёк непонимающе почесал голову и проследил, как под покровом темноты друг углубляется в лесопосадку.
– Во дает, совсем деревня! С рюкзаком?
Между тем деревня прошел еще метров сто, подбирая по пути сухой валежник. Придя на место, снял со спины рюкзак, вытащил спички, газету, наломал мелких палочек и принялся разжигать костер.
Спустя полчаса Егор сидел возле затухающего костра и в свете луны переворачивал в углях пекущуюся картошку. За этим занятием его и застал неожиданный треск и тоненький женский возглас:
– О-ой!
Любитель уединения нехотя поднялся и посмотрел в ту сторону, откуда вздыхали и ойкали.
– Выходи уже, – разрешил он.
– Извините, – пробормотала девушка, делая шаг навстречу. – Просто стояла, на огонь глядела, пе-переступила и в яму попала. Вас же Егором зовут?
Он кивнул и мельком взглянул на девицу. Видел уже. Из этих, педагогов. Невысокая, худенькая, личико удлиненное, носик точеный, глаза голубые и волосы белыми спиральками вокруг головы. Смешно торчат, как у африканцев. На одуванчик похожа. Дунешь и...
– А меня Паулиной. Линой можно.
Одуванчик робко приближалась к костру.
– Картошку будешь? – глухо спросил Егор, старательно размешивая угли палкой.
Он обреченно вздохнул, привстал и аккуратно разложил спальник. Место хватало для двоих, но Егор сел на самый край, решив лишний раз не поворачиваться в сторону одуванчика.
Чтобы занять руки, выкатил из углей средних размеров картофелину, погонял рядом с кострищем и пододвинул Лине.
– Чай в термосе.
Она протянула руку, а он краем глаза проследил за движением тонких пальцев, разламывающих картошку, скользнул выше и увидел, с каким удовольствием одуванчик вдыхает аромат печеной картошки. Даже зажмурилась от удовольствия, а он засмотрелся, изучая тонкие черты необычного лица.
За этим занятием она его и поймала.
– Вкусно, – призналась Лина. – Хочешь попробовать?
Дотянулась до его руки, разжала пальцы на ладони и вложила туда дымящуюся половинку. Егор не посмел отдернуть руки, только слегка порозовел, но полумрак скрыл глупое смущение.
Лина оказалась девушкой приятной. Она мало говорила, вопросов практически не задавала, ловко нанизывала хлеб на палочки и увлеченно поджаривала своеобразный шашлык. Обоюдное молчание было очень уютным. Как будто родной человек под боком сидит и в душе так светло!
В воскресение вечером, едва дождавшись наступления глубоких сумерек, Егор сорвался с матраса и устремился в лес. Самому себе не признавался, но очень надеялся, что одуванчик придет. С появлением Лины его жизнь обрела розовый оттенок, будто взошло солнце, и наступил долгожданный рассвет.
И она пришла. С буханкой хлеба, колбасой и помидорами. Они снова сидели бок о бок, пекли картошку, вполголоса переговариваясь счастливыми голосами. Когда совсем похолодало, Егор достал из рюкзака еще один свитер и накинул ей на плечи. Лина улыбнулась, а он помотал головой. Наверное, вот так и влюбляются. Сегодня весь день о ней только и думал.
– Завтра на работу, – выдал вслух, косясь на хмурое небо.
Как бы дождь не пошел. Хорошо он плащ взял.
– Устанем, – согласилась Лина.
Они очень уставали на работе. Приходили поздно, мылись в каких-то тазиках, потому что душа в школе не было, ужинали и быстро засыпали. В будние дни нечего и думать о романтических встречах-расставаниях.
– Будем видеться каждый день в коровнике. Спрошу: «Скажете, пожалуйста, как пройти в библиотеку?»
– Не спросишь. Я завтра дежурю в столовой.
– Тогда подмигну тебе, когда приду обедать.
– Два разведчика.
– Если правым глазом, приходи на наше место, а если левым, то не приходи.
Лина коснулась его руки.
– Давай лучше записки писать и складывать их в-в…
– …в дупло! – прозрел Егор.
Он повертел головой в поисках дупла и увидел, как Лина сжимает ладонями щеки и смеется.
– В карман!
– В чей карман?
– В твой карман, а ты – в мой.
Затея с карманами закончилась тем, что в понедельник они встретились за коровником. Часок посидели рядышком, пошептались и разбрелись усталые, но с просветленно-счастливыми лицами.
Переглядывания на работе, короткие свидания по вечерам и, наконец, наступила суббота. Последняя рабочая суббота. В понедельник отряд студентов выдвигался из деревни на станцию и далее, в поезде дальнего следования, – на родину. Егор с трудом понимал, что происходит вокруг. Вся его жизнь сосредоточилась на работе и свиданиях с Линой, причем последнее заслонило белый свет. А вечером Санёк напомнил, что через два дня они уезжают и завтра прощальный сабантуй. Осознание неминуемого расставания напоминало гильотину: Егору «снесло» голову.
Он пришел к кострищу засветло, задумчиво разжег костер и с тоской уставился в закатное небо. Потом зачем-то ссыпал в полыхающий костер картошку, спустя пару минут опомнился и с чертыханиями стал выуживать из огня почерневшие от старых углей картофелины.
– Что делаешь? – подошедшая Лина была заинтригована суетой возле кострища.
– Картошку сжигаю.
– Зачем?
– С ума сошел, – признался Егор. – Не представляю, как буду без тебя.
Лина неожиданно наклонилась и поцеловала его в щёку. Он покраснел, осторожно взял ее за плечи, развернул и дотронулся губами до ее губ. Они посмотрели в глаза друг другу, помолчали, понимая важность момента.
– Будто помолвка.
– Да, – кивнул он, – теперь надо жениться.
– Давай ты приедешь ко мне в Двинск?
– Давай. И где мы встретимся.
– У фонтана в центре. Там белые голуби летают и тоже целуются.
В воскресение после полудня обнаружились недоделки в коровнике, на ликвидацию которых выдвинули несколько крепких парней. Остальные студенты были либо слишком занятые, либо не в кондиции, по случаю отвальной. Возня с косяками продолжалась до позднего вечера, и воскресные трудяги костерили на чем свет стоит тех, кто не доделал свою работу. Егор же скрывал отчаяние под маской невозмутимости. Ему не нужен был праздничный стол, не интересовали друзья-товарищи, этот коровник даром не был нужен, но вот последние часы с Линой у него украли.
Примчавшись в школу и пробираясь вдоль стеночки мимо веселящихся однокурсников, он лишь думал о том, что надо срочно попить воды, быстро помыться и найти Лину.
– Пить, – сказал он возникшему на его пути другу.
– Не вопрос, – пьяненько ответил Санёк, поднося стакан с белой жидкостью.
Жажда была жесточайшая, а сам он был захлопотанный. Предложенную воду Егор выпил одним махом. Выпил и схватился за горло. В стакане была водка.
Он схватил со стола графин с компотом, попытавшись запить. Спустя полминуты откинул полупустой графин и побежал в туалет, соображая, как избежать последствий. Сил и мыслей хватило только до актового зала. К своему матрасу почти плелся. Упал и уснул.
Проснулся от тычков в бок и громкого смеха.
– Говорю вам, будите! Не спать! – Санёк радостно прыгал вокруг матраса.
Егор присел в постели и посмотрел пустыми глазами на кривляющихся людей-кукол. Потом перевел взгляд на заляпанные руки, грязную футболку.
– Надо идти в баню, – сказал он.
– Какая баня в двенадцать ночи? – не понял кто-то.
– Пусть идет!
Егор встал с матраса, его сильно повело в сторону. Раскачиваясь, он достал рюкзак и стал складывать туда мочалку, мыло, шампунь и полотенце.
– Одетый пойдешь? – спросил Санёк.
Егор замер, а после стал раздеваться. Стянул через голову футболку, снял штаны, трусы, вставил ноги в резиновые шлепки.
– А рюкзак?
Егор нацепил на спину рюкзак, в руки ему сунули березовый веник, и он пошел «в баню».
– Дружбан, а ты про девчонку свою забыл?
В голове Егора вспыхнула мысль: «Лина!»
– Хочешь увидеть Лину?
– Хочу Лину.
В его голове смешались два слова Лина и баня. Которое из них важнее понять он не мог. Наверное, Лина.
Он так и вышел в фойе школы: голый, в шлепках, с рюкзаком и веником.
– Лина, ты где? – спросил он у девиц, убирающих со стола. – Я тебя все равно найду. Сейчас схожу в баню и найду.
Веселое ржание парней позади совершенно не смущало Егора. Он пошел искать свою девушку. Зашел в спортивный зал и стал ходить между матрасов, задирая одеяла и выискивая там Лину.
Полусонные девицы, вытаращив глаза, с визгом вылетали из зала, некоторые были в ночных рубашках. Зрелище и разговоры на всю ночь он им обеспечил. Пришил несколько парней и попытались вытолкать Егора, после чего развернулась нешуточная драка. Кое-как уговорили, рассказав про баню, и увели. Из фойе слышался недоумевающий голос:
– Лина! Где ты, Лина?
В это время она, обняв руками коленки, сидела возле затухающего костра и ждала своего Егора, который никак не приходил. Говорили, он вернулся с работы. И куда делся? Холодно и страшно сидеть здесь одной.
– Надо найти ему Линку, – объявил Санёк. – Хоть и не друг он мне, увел девчонку, я же к ней первый… но я добрый, пусть встретятся. Я знаю, где она! Пошли.
Если бог не уберег Егора, то он уберег Лину от резвящихся ублюдков. Парни с воплями бежали по лесу, но она, заслышал приближающийся топот и голоса, мудро решила возвращаться кустами и тропами. Они успешно разминулись. Когда Лина тихой мышкой прошмыгнула в школу, однокурсницы взяли ее в кольцо, и она выслушала постыдную историю от захлебывающихся в истерическом смехе девиц. В конце рассказа «невеста» была ярко-розового цвета и могла смотреть только в пол. Понукаемая и охраняемая заботливыми подругами, с тяжелым сердцем легла спать. Утром Лина не вышла проститься: ее продолжали опекать, только с еще большим усердием и рвением, не давая что-то предпринять. Егор же был настолько пристыжен, что не посмел показаться на глаза своей девушке.
Они расстались навсегда.
Глава 1
Наше время
Рабочая суббота тридцатого декабря завершилась для библиотекарей шампанским, тортом «Пьяная вишня» и коротким тостом:
– За любовь! – решительно объявила Варвара и, выдохнув через плечо, залпом махнула стопку шампанского.
По захламленной подсобке пронесся ошеломленный ропот собутыльников.
– Смело.
– Чересчур смело. Даже во хмелю не стоит переступать ту невидимую грань, которая отличает воспитанного человека от…
В библиотеке из посуды имелись только чашки для чая и прозрачные граненые стопки. Последние были когда-то принесены неизвестным, но пьющим библиотекарем и, считай полвека, находились в регулярном использовании. В периоды между праздниками они хранились в плотно-запертом шкафу, за томами Большой советской энциклопедии.
– Отчаянная девочка, – пожалела Варвару начальница. – «Вишней» закусывай.
Пузырьки от шампанского взрывались салютами в голове «отчаянной девочки», и она пустилась в несвойственные для нее откровения:
– Меня зовут Варвара. Мне двадцать восемь, и я не замужем.
Шквал насмешек и советов отмела взмахом руки.
– Общество анонимных старых дев – это по части вашей племянницы, Анна Юрьевна. А меня просто поздравьте. Я нашла его, – и не удержалась от пафоса и декламации, – любовь всей своей жизни!
– Где нашла?
– Когда-а?
– Месяц назад. В Тиндере.
Оценила слегка шокированные лица коллег и с нажимом продолжила:
– Это обычная социальная сеть, а не сайт знакомств! И мой Славик Редюк – не какой-то неизвестный, а одноклассник. Бывший. Мы с ним целый месяц переписывались. Каждый вечер он писал мне длинные-предлинные сообщения, а позавчера признался, что очень сильно тосковал. «Нас разделяют тысячи километров и десять потерянных лет», – гордо цитировала она.
– Почему сам не искал?
– Десять лет прекрасно жил и вдруг…
Варвара снисходительно улыбнулась, потому что очень гордилась силой и размахом чувств.
«Идите в тундру с вашими сомнениями! В стылом ноябре меня подхватил ураганный ветер любви, закружив в пьянящих объятиях».
– Я Вас люблю всю жизнь и каждый час, но мне не надо Ваших губ и глаз. Все началось и кончилось – без Вас, – с вызовом продекламировала она Цветаеву
– Глупая, совсем голову потеряла!
– Моя сестра блокирует одноклассниц мужа, – вздохнула начальница, – но ее благоверный по-тихому восстанавливает всех незамужних и разведенных. Сестра говорит, что супруг в каждом сообщении пишет своим дамам, как сильно он по ним тоскует. Варвара, ты не слишком доверяй словам этого Редюка. Сегодня напишет, завтра не ответит, а послезавтра исчезнет. Коллеги, с наступающим! – она подняла стопку и одновременно взглянула на часы.
– Между прочим, семь часов вечера.
Коллеги сразу забыли про влюбленную Варвару и вспомнили о семьях. За единственным в библиотеке джентльменом явилась бдительная жена, а виновница смуты вслух озаботилась здоровьем некормленого попугая. Для проформы озаботилась. На самом деле настроение у нее было расчудесное, а все помыслы вертелись вокруг некоей «широкой свадьбы».
