– Ах, эта свадьба, свадьба пела, пела и плясала, – хрипло постанывала Варвара, поднимаясь к себе на этаж нетвердой походкой.
На площадке пятого этажа девица слегка топнула – кирпич в стене дрогнул, и вывела звонкий пассаж:
– И крылья эту свадьбу вдаль несли-ии! Ши-ирокой этой свадьбе было места мало! И места было мало и земли! И-и-ых!
Она припечатала кулаком железные перила, расправила богатырские плечи, ухнула ночным филином и внезапно пошла вприсядку. В пиковый момент свернула за угол и обнаружила, что места перед ее собственной квартирой, и правда, мало. Возле двери на резиновом коврике стоял взъерошенный Дед Мороз. Борода у персонажа была скособочена, красный тулуп расстегнут на груди, а посох угрожающе направлен в сторону прискакавшей певицы.
Варвара была девушкой крупной, рослой, румяной, про такую говорят, кровь с молоком. Если всем телом навалится, то задавит весом. Поэтому для нее вооруженный посохом гость казался забавным приключением.
– Кого ожидаешь, дедуля? – спросила она, стаскивая с головы вязаную шапочку и пропуская через пальцы русые волосы.
– Тебя, – ломким фальцетом ответил бородач. – Вышел, споткнулся и очки потерял.
Варвара присмотрелась к подслеповато моргающему персонажу и нашла, что даже с бородой Деда Мороза, тот выглядит слишком юным. О-хо-хо, и совсем это не дедушка Мороз, а Генка из девятнадцатой квартиры.
– Зачем вырядился?
– Пошутить хотел, – вздохнул мальчишка. – Варь, я плохо вижу. Сунул очки мимо кармана, и они упали.
Варвара огляделась и склонилась за очками, аккуратно пристроившимися на кромке резинового коврика.
– Держи. Пошли, что ли чаем напою. Мне поговорить с кем-нибудь надо.
– Пошли, – радостно согласился Генка, обретая способность видеть. – Хочешь, придумай желание. Я могу стукнуть посохом о пол, тогда оно непременно сбудется.
Варвара открыла дверь и взмахом руки пригласила соседа в дом.
– Тебе чаю или водки?
– Прикалываешься? – засопел Дед Мороз, проходя в коридор и тяжело присаживаясь на тумбу. – Чаю с лимоном.
– Валенки сними и в зал.
Она включила свет в прихожей, скинула куртку и прошла на кухню, где почти сразу умиротворяюще зашумел включенный чайник.
Дед Мороз поглядел на свои валенки и легко выпрыгнул из них. На свет божий однояйцевыми близнецами явились носки горчичного цвета, грубой, домашней вязки.
В кухне что-то звякало, мелодично звенело, шумно лилось. Через десять минут в комнату вкатился высокий столик на колесиках, сплошь заставленный чашками, блюдцами и вазочками с чем-то рассыпчато-вкусным. Бросив столик перед диваном, Варвара включила компьютер и заглянула на розовую страничку.
«Странно. В семнадцать ноль шесть был в сети. Второй день читает ее трогательное сообщение и ничего не отвечает. Как там говорила начальница: напишет, не ответит, исчезнет. Может, у него настроение плохое, дома аврал, а на объекте форс-мажор?»
Она снова напечатала пару предложений, после чего нашла фотографию любимого и подозвала мальчишку, который не слишком ловко пытался освободиться от костюма Деда Мороза. Очки окончательно запутались в искусственной бороде.
– Иди сюда.
Для постороннего ее слова смахивали на приказ, но Гена давно знал Варвару и привык к ее безапелляционной манере общения. Он подошел, уставился на экран, потом перевел вопросительный взгляд на улыбающуюся соседку.
– Красивый, правда? Это мой одноклассник. Славиком зовут.
– Красивый. Был. Сколько лет прошло?
– Много. Но он совсем не изменился, – радовалась влюбленная.
– Ему здесь лет восемнадцать. Варь, это старая фотка! Другие есть?
Генка щелкал мышкой, небрежно листая любительские снимки. На остальных фотографиях – классические зимние пейзажи, городские улицы в снегу, а на самых последних – ледяной город, полыхающий огнем сиреневого неона.
– Северный город Двинск. Утром туда полечу, и спустя десять лет мы, наконец, встретимся. Представляешь, сижу я в ледяном городе на скамеечке, а тут появляется он с огромным букетом и… и что-то будет. У меня мысли в голове буксуют, сердце стучит «бух-бух-бух» и заходится от предчувствий. Смотри, – ткнула пальцем в экран, – на этой елочке перламутровые игрушки висят, радугой переливаются и сугробы там нечеловеческие!
Поглупевшая соседка зачаровано вела пальцем по елочке.
– Это капли растаявшего снега в объективе, – высказался Генка, разгоняя любовный морок. – Никаких игрушек нет! Свет падает, создает оптический эффект. Вот тебе и перламутровые шарики-фонарики.
Варвара свернула фотографии и вывела на экран свои сообщения без ответа. В преддверие Нового года нельзя думать о плохом. Она летит в сиреневый рай, где обретается ее потерянная за десятилетие любовь, вечный роман, девичье томление и сказочные грезы.
– Почему-то не отвечает? – подумала она вслух.
– Варя, вообще, куку? Ты ему сказала, что приедешь?
– Прилечу, – она раскраснелась от удовольствия. – Нас разделяют две тысячи триста километров, шесть часов лёту. Нет, не сказала. Это сюрприз. Он со вчерашнего дня вдруг перестал отвечать, а до этого целые простыни писал и даже обещал летом приехать. В августе. Говорил, что мы много времени потеряли.
– Если человек молчит, хотя был в он-лайне, значит у него все окей, просто он не хочет с тобой общаться.
– Что-то случилось на работе или дома, поэтому не может ответить.
Она вернулась к столику, вручила Генке чашку, в другую руку сунула печенье и подтолкнула, мол, ешь. Хотелось, чтобы замолчал. Но мальчишку очень волновал идиотизм ситуации. Он во что бы то ни стало, хотел донести здравую мысль до заигравшейся Варвары.
– Иногда такие писуны строчат-строчат, а потом им становится скучно. Интерес остывает, запал перегорает. Они молча сворачивают переписку, общение и пропадают. Негласный этикет Тиндера. Сейчас так принято и считается нормальным без объяснений сваливать в закат.
– Я – не чужой человек, мы восемь лет учились вместе, целый год сидели за одной партой. Из базового уважения ко мне и… непорядочно это.
– Угу, если он тебе напишет: «Давай, гоу-гоу, я больше не хочу общаться», то с твоей стороны сразу последует: «А почему-у?» Твой Славик хочет свалить без объяснений. Игнор – ответ на все вопросы. Надоело ему переписываться, и он ушел в туман. Когда человеком дорожат, не исчезают.
В голове Варвары что-то щелкнуло, будто зажглась аварийная красная лампочка. Но усилием воли она вернулась к первоначальному эйфорическому состоянию, похоронив тревогу под весом написанных слов:
– Это не я строчила вечерами длинные, полные намеков, сообщения! Я ему нравлюсь, и никуда он не сбежал!
Генка пожал плечами. Молчать и игнорировать – это «нет». В Тиндере все про такое знают.
Они вернулись к чаю. Варвара сыпала в чашку сахар и задумчиво поглядывала на костюм Деда Мороза, небрежно перекинутого через спинку дивана. В ее голове бродили разные мысли, но одна из них совершенно оформилась и не давала покоя.
Конечно, влюблена она без памяти и готова бежать за Славиком на край света, но для полноценного любовного сумасшествия денег у нее маловато, потому следует соломку подстелить. На всякий случай.
Поездка – это ход конем, внезапный и решительный. Чтобы не передумать, добираться до любимого решила самолетом. В процессе подготовки иезуитской хитростью разжилась у одноклассников адресом и телефоном любимого.
«…что если неожиданную встречу устроить не в ледяном городе, а на пороге его квартиры? Хотя первый вариант более возвышенный и романтичный. Зато в домашнем тепле и без свидетелей увидятся, вспомнят школу, о чувствах поговорят. Потом можно и в ледяной город – за цветами и романтикой. Если все срастется, она придумает, как устроить жизнь на новом месте.
– Варь, вдруг ты прилетишь, и что-то на том севере не получится? – продолжал нудить Генка.
– Чей это костюм?
– Отца. Он когда-то подрабатывал Дедом Морозом.
– Одолжишь на праздники?
– Зачем? – и все же кивнул, ничего не понимая.
– В Двинске Деды Морозы требуются, …на их городском форуме читала. У меня о-го-го опыта по ведению детских утренников и взрослых корпоративов. Два десятка сценариев имеется. Сейчас отвечу на одно сообщение и не останусь без работы.
– Ты чем собираешься заниматься на Новый год? – испугался Генка.
– Подрабатывать. У одной местной Снегурочки с Дедом Морозом не сложилось, а я хоть и приезжий …перелетный вариант, но очень опытный и, главное, непьющий.
Варвара снова присела за компьютер, и пока сосед вздыхал над чаем, вдохновенно переписывалась. Вернулась к столику минут через пятнадцать.
– Все просто чудесно. Мы договорились.
– О чем договорились? Варь, это лютый треш! Сначала ты без приглашения летишь на край света, а теперь работаешь там Дедом Морозом?
– Работаю. Мы встречаемся с моей напарницей в двенадцать часов дня. Мой первый клиент в час тридцать – девочка пяти лет, улица Сердюкова восемь, квартира шесть. А-а, зачем это тебе, – она отмахнулась и занялась примеркой.
Костюм оказался просторным даже для пышной Варвары.
– Корпулентным был твой папаша.
– Толстяк, – отмахнулся Генка. – Валенки, вообще, жесть! Сорок пятый или сорок шестой размер. Они просто огромные! Я в них не мог ходить: спотыкался и падал.
– У меня бурки есть. Я их сейчас украшу, и твои валенки не понадобятся. Как пришел, так и уйдёшь в них.
– Ты на полном серьезе собираешься в новогоднюю ночь работать Дедом Морозом в незнакомом Двинске? – осознал Генка. – Сумасшедшая!
– У нас всего-то пять заказов. Последний – в половине пятого. В пять я буду свободна, как северная чайка. И полечу на крыльях любви к Славику. Но твердо обещаю, что еще до обеда прозондирую обстановку.
Генка закатил глаза к потолку, помахал руками и отправился домой, но вскоре снова позвонил. Чувствовалось, что мальчишка попал под влияние взрослых, а именно впечатлительной бабушки:
– Мне тут попалась м-м… молитва идущему в путь.
– Что-о?
– Ва-арь, вдруг поможет? Хотя я, когда листал, видел молитву при умалишении, Андрею юродивому, чтобы вернул он блаженной Варваре здравомыслие и осторожность.
– Генка, спать! Я позвоню завтра вечером.
– Вдруг обидит тебя?
– Я сама, кого хочешь, обижу, – фыркнула Варвара и громыхнула кулаком по столу. – Не пропаду. А жизнь надо менять. Жениха хочу, семью, детей и…
– …и приданого.
– Приданого? Счастья я хочу! Спокойной ночи, студиоз!
До двенадцати ночи Варвара занималась тем, что собирала багаж. Нервное возбуждение и мелкая дрожь в коленях косвенно указывали на непродуманность планов. Выставив чемодан в прихожую, она поняла, что сию же минуту скончается от жары. Приоткрыла дверь на балкон, в обнимку с подушкой села на диван и, зажмурив глаза, представила смеющегося Славика. Незаметно задремала, мечтая о вечно молодом любимом, затерянном в далеких северных широтах…
Она по колено завязла в снегу. Перед самым носом, ощетинившись иголками, покачивала темной лапою подозрительно знакомая елка: та, с фотографии, и без всяких шариков-фонариков. Лоб, щеки и нос обжигал ледяной ветер. Бр-рр! Было темно и очень холодно.
Зубы отбивали чечетку. Она перепугано огляделась и заметила сиреневые огоньки, сияющие чуть левее и значительно ниже.
«Ледяной город?»
Замерзшими руками натянула капюшон, туже перевязала шарф, отыскала в карманах рукавицы и только тогда вылезла из сугробов на обочине, куда ее затолкали глупые мечты.
«Как она сюда попала? Почему ничего не помнит?»
Дальше неправдоподобно медленно тянулась по пустынному тракту, два раза умылась снегом, в тщетной надежде проснуться. Однако дурной сон продолжался, обретая пугающую явь. Пока шла по дороге, видела силуэты всего трёх прохожих. Эти граждане куда-то торопились, расплывчатыми тенями пробегая мимо удивленной попаданки.
Она добрела до ледяного города, жизнерадостно расцвеченного фиолетовой подсветкой.
«Здрасьте! Вот и свиделись!»
Вход охранял белый медведь, злобно оскалившийся ледяной пастью на приезжую, пятью метрами выше – северная чайка, присевшая на камень, а в стороне от дороги – огромные прозрачные сани, – все скульптуры она помнила в деталях, потому глядела на лед без особого восхищения. Все эмоции растратила на мечты и фотографии. Дошла до первой скамейки, опустилась на сидение, нахохлившись в странном ожидании.
– Где ты? – спросила вслух через время.
Никакого Славика с цветами и без оных поблизости не обреталось.
В ответ из кармана раздался хрустальный звон. Варвара радостно выдохнула и вытащила телефон. Пощелкала кнопками и с недоверием уставилась на фотографию незнакомого субъекта, спящего на диване посреди развала мужского приданого: скомканной футболки, треников и носков. Край стола, заставленный салатами и пивными бутылками, прелестно дополнял новогодний натюрморт. Положа руку на сердце, субъект на диване отдаленно напоминал красавца Славика. Снова хрустальный перезвон, и чей-то усталый голос произнес:
– Сам идти не может. На скамейку рядом с тобой положить?
– Не надо, – испугалась Варвара.
Налетел холодный ветер, подняв с земли снеговую завесу. Некоторое время вьюжило, покалывая снегом щеки и лоб.
– Самое время проснуться, – она специально говорила вслух.
Возле ледяного медведя остановилась влюбленная парочка. Обнимались некоторое время. Потом эти двое прошли мимо Варвары, одарив ее тем же вниманием, что и скульптуру.
– Здравствуй, Дедушка Мороз, борода из ваты! – неожиданно засмеялся парень. Девица радостно повизгивала рядом.
Варвара удивилась, но потом перевела взгляд на руку и обнаружила большую рукавицу вместо варежки. На скамейке лежал объемный мешок с подарками и бутафорский посох. Схватилась за лицо.
– Усы, борода, – она нервно хихикнула, потом уткнулась лицом в рукав красного тулупчика, расхохоталась до слез и… проснулась.
«Это же надо было додуматься открыть дверь на балкон! Вся квартира промёрзла. И не такое приснится».
Варвара подскочила к балкону, довольно шумно заперла дверь, вытерла слёзы и посмотрела на часы. Три часа ночи. Самое время принять душ, попить чаю и вызывать такси в аэропорт. Усилием воли она отогнала в сторону нехорошие мысли, сосредоточившись на сборах.
Варвара шла по центральной улице и широко улыбалась. Погода выдалась великолепная: морозная и солнечная, сверкающая пушистой изморозью на еловых лапах и радующая скрипучим снежком под ногами. Если в мире и было счастье, то сейчас оно поселилось в городе Двинске.
К морозу Варвара испытывала искреннюю любовь. В зимние месяцы она хорошела: кожа, подчеркнутая нежным румянцем, выглядела изысканно-белой, серые глаза казались синими, а волосы начинали виться. Во всем теле ощущалась приятная бодрость, а его обладательница становилась подвижной, энергичной и веселой.
Ей было очень комфортно в меховой шапочке с отворотом, шубке из овчины и с пышным розовым шарфом-хомутом на шее.
Зима навсегда! – это был ее девиз и мечта, как и неизбывная тяга к прохладным местам. Она с удовольствием смотрела фильмы про Антарктиду, слушала новости про Крайний Север, а во сне видела плывущие айсберги. Начиная с конца мая, любительница льда и снега мучилась от жары. Тело виделось бесформенной амебой, мысли превращались в тягучую патоку, хотелось литрами пить холодную воду и бесконечно стоять под ледяным душем. Тридцать три раза проклинаемое лето. Да здравствует, бесконечная зима!
На площадке пятого этажа девица слегка топнула – кирпич в стене дрогнул, и вывела звонкий пассаж:
– И крылья эту свадьбу вдаль несли-ии! Ши-ирокой этой свадьбе было места мало! И места было мало и земли! И-и-ых!
Она припечатала кулаком железные перила, расправила богатырские плечи, ухнула ночным филином и внезапно пошла вприсядку. В пиковый момент свернула за угол и обнаружила, что места перед ее собственной квартирой, и правда, мало. Возле двери на резиновом коврике стоял взъерошенный Дед Мороз. Борода у персонажа была скособочена, красный тулуп расстегнут на груди, а посох угрожающе направлен в сторону прискакавшей певицы.
Варвара была девушкой крупной, рослой, румяной, про такую говорят, кровь с молоком. Если всем телом навалится, то задавит весом. Поэтому для нее вооруженный посохом гость казался забавным приключением.
– Кого ожидаешь, дедуля? – спросила она, стаскивая с головы вязаную шапочку и пропуская через пальцы русые волосы.
– Тебя, – ломким фальцетом ответил бородач. – Вышел, споткнулся и очки потерял.
Варвара присмотрелась к подслеповато моргающему персонажу и нашла, что даже с бородой Деда Мороза, тот выглядит слишком юным. О-хо-хо, и совсем это не дедушка Мороз, а Генка из девятнадцатой квартиры.
– Зачем вырядился?
– Пошутить хотел, – вздохнул мальчишка. – Варь, я плохо вижу. Сунул очки мимо кармана, и они упали.
Варвара огляделась и склонилась за очками, аккуратно пристроившимися на кромке резинового коврика.
– Держи. Пошли, что ли чаем напою. Мне поговорить с кем-нибудь надо.
– Пошли, – радостно согласился Генка, обретая способность видеть. – Хочешь, придумай желание. Я могу стукнуть посохом о пол, тогда оно непременно сбудется.
Варвара открыла дверь и взмахом руки пригласила соседа в дом.
– Тебе чаю или водки?
– Прикалываешься? – засопел Дед Мороз, проходя в коридор и тяжело присаживаясь на тумбу. – Чаю с лимоном.
– Валенки сними и в зал.
Она включила свет в прихожей, скинула куртку и прошла на кухню, где почти сразу умиротворяюще зашумел включенный чайник.
Дед Мороз поглядел на свои валенки и легко выпрыгнул из них. На свет божий однояйцевыми близнецами явились носки горчичного цвета, грубой, домашней вязки.
В кухне что-то звякало, мелодично звенело, шумно лилось. Через десять минут в комнату вкатился высокий столик на колесиках, сплошь заставленный чашками, блюдцами и вазочками с чем-то рассыпчато-вкусным. Бросив столик перед диваном, Варвара включила компьютер и заглянула на розовую страничку.
«Странно. В семнадцать ноль шесть был в сети. Второй день читает ее трогательное сообщение и ничего не отвечает. Как там говорила начальница: напишет, не ответит, исчезнет. Может, у него настроение плохое, дома аврал, а на объекте форс-мажор?»
Она снова напечатала пару предложений, после чего нашла фотографию любимого и подозвала мальчишку, который не слишком ловко пытался освободиться от костюма Деда Мороза. Очки окончательно запутались в искусственной бороде.
– Иди сюда.
Для постороннего ее слова смахивали на приказ, но Гена давно знал Варвару и привык к ее безапелляционной манере общения. Он подошел, уставился на экран, потом перевел вопросительный взгляд на улыбающуюся соседку.
– Красивый, правда? Это мой одноклассник. Славиком зовут.
– Красивый. Был. Сколько лет прошло?
– Много. Но он совсем не изменился, – радовалась влюбленная.
– Ему здесь лет восемнадцать. Варь, это старая фотка! Другие есть?
Генка щелкал мышкой, небрежно листая любительские снимки. На остальных фотографиях – классические зимние пейзажи, городские улицы в снегу, а на самых последних – ледяной город, полыхающий огнем сиреневого неона.
– Северный город Двинск. Утром туда полечу, и спустя десять лет мы, наконец, встретимся. Представляешь, сижу я в ледяном городе на скамеечке, а тут появляется он с огромным букетом и… и что-то будет. У меня мысли в голове буксуют, сердце стучит «бух-бух-бух» и заходится от предчувствий. Смотри, – ткнула пальцем в экран, – на этой елочке перламутровые игрушки висят, радугой переливаются и сугробы там нечеловеческие!
Поглупевшая соседка зачаровано вела пальцем по елочке.
– Это капли растаявшего снега в объективе, – высказался Генка, разгоняя любовный морок. – Никаких игрушек нет! Свет падает, создает оптический эффект. Вот тебе и перламутровые шарики-фонарики.
Варвара свернула фотографии и вывела на экран свои сообщения без ответа. В преддверие Нового года нельзя думать о плохом. Она летит в сиреневый рай, где обретается ее потерянная за десятилетие любовь, вечный роман, девичье томление и сказочные грезы.
– Почему-то не отвечает? – подумала она вслух.
– Варя, вообще, куку? Ты ему сказала, что приедешь?
– Прилечу, – она раскраснелась от удовольствия. – Нас разделяют две тысячи триста километров, шесть часов лёту. Нет, не сказала. Это сюрприз. Он со вчерашнего дня вдруг перестал отвечать, а до этого целые простыни писал и даже обещал летом приехать. В августе. Говорил, что мы много времени потеряли.
– Если человек молчит, хотя был в он-лайне, значит у него все окей, просто он не хочет с тобой общаться.
– Что-то случилось на работе или дома, поэтому не может ответить.
Она вернулась к столику, вручила Генке чашку, в другую руку сунула печенье и подтолкнула, мол, ешь. Хотелось, чтобы замолчал. Но мальчишку очень волновал идиотизм ситуации. Он во что бы то ни стало, хотел донести здравую мысль до заигравшейся Варвары.
– Иногда такие писуны строчат-строчат, а потом им становится скучно. Интерес остывает, запал перегорает. Они молча сворачивают переписку, общение и пропадают. Негласный этикет Тиндера. Сейчас так принято и считается нормальным без объяснений сваливать в закат.
– Я – не чужой человек, мы восемь лет учились вместе, целый год сидели за одной партой. Из базового уважения ко мне и… непорядочно это.
– Угу, если он тебе напишет: «Давай, гоу-гоу, я больше не хочу общаться», то с твоей стороны сразу последует: «А почему-у?» Твой Славик хочет свалить без объяснений. Игнор – ответ на все вопросы. Надоело ему переписываться, и он ушел в туман. Когда человеком дорожат, не исчезают.
В голове Варвары что-то щелкнуло, будто зажглась аварийная красная лампочка. Но усилием воли она вернулась к первоначальному эйфорическому состоянию, похоронив тревогу под весом написанных слов:
– Это не я строчила вечерами длинные, полные намеков, сообщения! Я ему нравлюсь, и никуда он не сбежал!
Генка пожал плечами. Молчать и игнорировать – это «нет». В Тиндере все про такое знают.
Они вернулись к чаю. Варвара сыпала в чашку сахар и задумчиво поглядывала на костюм Деда Мороза, небрежно перекинутого через спинку дивана. В ее голове бродили разные мысли, но одна из них совершенно оформилась и не давала покоя.
Конечно, влюблена она без памяти и готова бежать за Славиком на край света, но для полноценного любовного сумасшествия денег у нее маловато, потому следует соломку подстелить. На всякий случай.
Поездка – это ход конем, внезапный и решительный. Чтобы не передумать, добираться до любимого решила самолетом. В процессе подготовки иезуитской хитростью разжилась у одноклассников адресом и телефоном любимого.
«…что если неожиданную встречу устроить не в ледяном городе, а на пороге его квартиры? Хотя первый вариант более возвышенный и романтичный. Зато в домашнем тепле и без свидетелей увидятся, вспомнят школу, о чувствах поговорят. Потом можно и в ледяной город – за цветами и романтикой. Если все срастется, она придумает, как устроить жизнь на новом месте.
– Варь, вдруг ты прилетишь, и что-то на том севере не получится? – продолжал нудить Генка.
– Чей это костюм?
– Отца. Он когда-то подрабатывал Дедом Морозом.
– Одолжишь на праздники?
– Зачем? – и все же кивнул, ничего не понимая.
– В Двинске Деды Морозы требуются, …на их городском форуме читала. У меня о-го-го опыта по ведению детских утренников и взрослых корпоративов. Два десятка сценариев имеется. Сейчас отвечу на одно сообщение и не останусь без работы.
– Ты чем собираешься заниматься на Новый год? – испугался Генка.
– Подрабатывать. У одной местной Снегурочки с Дедом Морозом не сложилось, а я хоть и приезжий …перелетный вариант, но очень опытный и, главное, непьющий.
Варвара снова присела за компьютер, и пока сосед вздыхал над чаем, вдохновенно переписывалась. Вернулась к столику минут через пятнадцать.
– Все просто чудесно. Мы договорились.
– О чем договорились? Варь, это лютый треш! Сначала ты без приглашения летишь на край света, а теперь работаешь там Дедом Морозом?
– Работаю. Мы встречаемся с моей напарницей в двенадцать часов дня. Мой первый клиент в час тридцать – девочка пяти лет, улица Сердюкова восемь, квартира шесть. А-а, зачем это тебе, – она отмахнулась и занялась примеркой.
Костюм оказался просторным даже для пышной Варвары.
– Корпулентным был твой папаша.
– Толстяк, – отмахнулся Генка. – Валенки, вообще, жесть! Сорок пятый или сорок шестой размер. Они просто огромные! Я в них не мог ходить: спотыкался и падал.
– У меня бурки есть. Я их сейчас украшу, и твои валенки не понадобятся. Как пришел, так и уйдёшь в них.
– Ты на полном серьезе собираешься в новогоднюю ночь работать Дедом Морозом в незнакомом Двинске? – осознал Генка. – Сумасшедшая!
– У нас всего-то пять заказов. Последний – в половине пятого. В пять я буду свободна, как северная чайка. И полечу на крыльях любви к Славику. Но твердо обещаю, что еще до обеда прозондирую обстановку.
Генка закатил глаза к потолку, помахал руками и отправился домой, но вскоре снова позвонил. Чувствовалось, что мальчишка попал под влияние взрослых, а именно впечатлительной бабушки:
– Мне тут попалась м-м… молитва идущему в путь.
– Что-о?
– Ва-арь, вдруг поможет? Хотя я, когда листал, видел молитву при умалишении, Андрею юродивому, чтобы вернул он блаженной Варваре здравомыслие и осторожность.
– Генка, спать! Я позвоню завтра вечером.
– Вдруг обидит тебя?
– Я сама, кого хочешь, обижу, – фыркнула Варвара и громыхнула кулаком по столу. – Не пропаду. А жизнь надо менять. Жениха хочу, семью, детей и…
– …и приданого.
– Приданого? Счастья я хочу! Спокойной ночи, студиоз!
До двенадцати ночи Варвара занималась тем, что собирала багаж. Нервное возбуждение и мелкая дрожь в коленях косвенно указывали на непродуманность планов. Выставив чемодан в прихожую, она поняла, что сию же минуту скончается от жары. Приоткрыла дверь на балкон, в обнимку с подушкой села на диван и, зажмурив глаза, представила смеющегося Славика. Незаметно задремала, мечтая о вечно молодом любимом, затерянном в далеких северных широтах…
Она по колено завязла в снегу. Перед самым носом, ощетинившись иголками, покачивала темной лапою подозрительно знакомая елка: та, с фотографии, и без всяких шариков-фонариков. Лоб, щеки и нос обжигал ледяной ветер. Бр-рр! Было темно и очень холодно.
Зубы отбивали чечетку. Она перепугано огляделась и заметила сиреневые огоньки, сияющие чуть левее и значительно ниже.
«Ледяной город?»
Замерзшими руками натянула капюшон, туже перевязала шарф, отыскала в карманах рукавицы и только тогда вылезла из сугробов на обочине, куда ее затолкали глупые мечты.
«Как она сюда попала? Почему ничего не помнит?»
Дальше неправдоподобно медленно тянулась по пустынному тракту, два раза умылась снегом, в тщетной надежде проснуться. Однако дурной сон продолжался, обретая пугающую явь. Пока шла по дороге, видела силуэты всего трёх прохожих. Эти граждане куда-то торопились, расплывчатыми тенями пробегая мимо удивленной попаданки.
Она добрела до ледяного города, жизнерадостно расцвеченного фиолетовой подсветкой.
«Здрасьте! Вот и свиделись!»
Вход охранял белый медведь, злобно оскалившийся ледяной пастью на приезжую, пятью метрами выше – северная чайка, присевшая на камень, а в стороне от дороги – огромные прозрачные сани, – все скульптуры она помнила в деталях, потому глядела на лед без особого восхищения. Все эмоции растратила на мечты и фотографии. Дошла до первой скамейки, опустилась на сидение, нахохлившись в странном ожидании.
– Где ты? – спросила вслух через время.
Никакого Славика с цветами и без оных поблизости не обреталось.
В ответ из кармана раздался хрустальный звон. Варвара радостно выдохнула и вытащила телефон. Пощелкала кнопками и с недоверием уставилась на фотографию незнакомого субъекта, спящего на диване посреди развала мужского приданого: скомканной футболки, треников и носков. Край стола, заставленный салатами и пивными бутылками, прелестно дополнял новогодний натюрморт. Положа руку на сердце, субъект на диване отдаленно напоминал красавца Славика. Снова хрустальный перезвон, и чей-то усталый голос произнес:
– Сам идти не может. На скамейку рядом с тобой положить?
– Не надо, – испугалась Варвара.
Налетел холодный ветер, подняв с земли снеговую завесу. Некоторое время вьюжило, покалывая снегом щеки и лоб.
– Самое время проснуться, – она специально говорила вслух.
Возле ледяного медведя остановилась влюбленная парочка. Обнимались некоторое время. Потом эти двое прошли мимо Варвары, одарив ее тем же вниманием, что и скульптуру.
– Здравствуй, Дедушка Мороз, борода из ваты! – неожиданно засмеялся парень. Девица радостно повизгивала рядом.
Варвара удивилась, но потом перевела взгляд на руку и обнаружила большую рукавицу вместо варежки. На скамейке лежал объемный мешок с подарками и бутафорский посох. Схватилась за лицо.
– Усы, борода, – она нервно хихикнула, потом уткнулась лицом в рукав красного тулупчика, расхохоталась до слез и… проснулась.
«Это же надо было додуматься открыть дверь на балкон! Вся квартира промёрзла. И не такое приснится».
Варвара подскочила к балкону, довольно шумно заперла дверь, вытерла слёзы и посмотрела на часы. Три часа ночи. Самое время принять душ, попить чаю и вызывать такси в аэропорт. Усилием воли она отогнала в сторону нехорошие мысли, сосредоточившись на сборах.
Глава 2
Варвара шла по центральной улице и широко улыбалась. Погода выдалась великолепная: морозная и солнечная, сверкающая пушистой изморозью на еловых лапах и радующая скрипучим снежком под ногами. Если в мире и было счастье, то сейчас оно поселилось в городе Двинске.
К морозу Варвара испытывала искреннюю любовь. В зимние месяцы она хорошела: кожа, подчеркнутая нежным румянцем, выглядела изысканно-белой, серые глаза казались синими, а волосы начинали виться. Во всем теле ощущалась приятная бодрость, а его обладательница становилась подвижной, энергичной и веселой.
Ей было очень комфортно в меховой шапочке с отворотом, шубке из овчины и с пышным розовым шарфом-хомутом на шее.
Зима навсегда! – это был ее девиз и мечта, как и неизбывная тяга к прохладным местам. Она с удовольствием смотрела фильмы про Антарктиду, слушала новости про Крайний Север, а во сне видела плывущие айсберги. Начиная с конца мая, любительница льда и снега мучилась от жары. Тело виделось бесформенной амебой, мысли превращались в тягучую патоку, хотелось литрами пить холодную воду и бесконечно стоять под ледяным душем. Тридцать три раза проклинаемое лето. Да здравствует, бесконечная зима!
