Пуля быстро взглянула в его сторону и решилась:
– Виталик вчера рассказывал, что ты разошелся со своей невестой, жутко расстроился, а потом вы пошли в клуб.
«Болтливый Репа везде отметился. Вот и рассказывал бы о себе, а не полоскал белье друга».
– Офисная новогодняя вечеринка. Я обязан был появиться там. Поверь, я редко пью, не курю и не употребляю всякую химическую гадость.
– Почему ты расстался с невестой?
Жизнь научила ее не доверять чужим словам и семь раз перепроверять полученную информацию.
– Она нашла себе другого мужчину.
– Может это был ее брат или дальний родственник, приехавший на праздники.
– Нет, – усмехнулся Егор. – Я его знаю. Тело работает в нашей конторе.
Пуля растерянно поморгала и выдала неожиданное:
– Прости. Слушай, вдруг это …тело в качестве возмещения материального ущерба вручило тебе плетенку с яблоками?
Обманутый жених, получивший откат яблоками, подавился помидором. Пуля робко стучала Егора по спине, а он плакал от смеха. Кувшин формою смахивал на бывшую, но все же он склонялся к мысли, что банально умыкнул чужие яблоки без спроса. Что-то творилось в его голове. Сегодня состоялся не очень приятный разговор с братом, где «дурак» огреб по самую макушку, а после плетенка с яблоками перекочевала в кладовку под замок. До выяснения.
Несмотря на всю странность и нелепость вчерашних событий, Егор был счастлив. Заботливая мать-судьба уберегла его от беды и столкнула на перроне с этими девчонками. Бегая вдоль поезда, он уже понимал: с ним что-то не так, поэтому старался держаться на ногах и помалкивать. Потом носил сумку Пули, чувствуя, как проясняется в голове. Морозный воздух – лучший отрезвитель.
– Завтра утром пойдем на лыжах? – спросил он.
Мысли в голове прыгали, словно испуганные блохи. Длинные фразы сегодня не складывались. Но даже в таком разобранном состоянии он точно знал, что хочет.
– В одиннадцать у меня детский утренник. Девочки-снежинки, мальчики-зайчики и хоровод вокруг елки.
– Завтра после обеда пойдем на лыжах? Сами, без взрослых?
Она засмеялась, а Егор с усилием потащил внезапно отяжелевшее тело – дьявол бы взял этот наркотик – в сторону мангала. Там доходило главное блюдо пикника – нежнейшая сёмга, зажаренная на решетке. Он предварительно натер нарезанные куски травками, замариновал в оливковом масле, полил соком лимона. Это будет блаженство вкуса, изысканное блюдо для истинных ценителей, верх кулинарного искусства!
Шеф-повар осторожно снял решетку с мангала и не торопясь понес к столу. Пуля заволновалась: отодвинула в сторону плед, спустила ноги с лавочки, с упоением вдыхая упоительный аромат сёмги, жареной на березовых углях.
– Ап! – скомандовал Егор и, не дойдя до стола, сдвинул замочек.
Решетка послушно распахнулась крышкой вниз.
– Чвях, – ахнула освобожденная сёмга, разлетевшись по обледенелым половицам.
Он так и застыл с решеткой, оценивая масштаб случившегося. Столько раз готовил на решетке, всегда переворачивал нужной стороной, а сегодня… Егор криво усмехнулся, положил решетку на стол и присел на скамейку. Хотелось всего и сразу: крепко выругаться, попить воды, потому что в горле снова пересохло, удариться головой о стену, всё бросить и пойти утопиться, потому что он – лох. Лох, лох, лох!
Маленькая рука без варежки легла на его плечо, робко погладила. Тихое дыхание рядом с его ухом. Пуля обняла его сзади и поцеловала в щеку.
– Не расстраивайся. Подумаешь, рыба красная.
Егор развернулся и осторожно прижал девушку к себе. Он дотронулся носом до кончика ее порозовевшего носа и, отодвинув пальцем шарф, прижался губами к теплым девичьим губам. Вот о чем он сегодня мечтал. Остальное ничто, глупость, мельтешение и сущая ерунда. Спасибо тебе, летающая рыба!
Пока Егор горячо благодарил сёмгу, Варвара и ее чемодан двигались по скользкой тропинке, протоптанной множеством сильных ног среди высоких сугробов.
Сегодня она очень удачно съездила в аэропорт. Туда – на попутке, а назад – на маршрутном автобусе. Правда до нужной точки общественный транспорт не ходил, но, водитель маршрутки обнадежил, что при хорошей ходьбе она доберется до места минут за пятнадцать. С чемоданом – времени уйдет в два раза больше. Варвара очень сомневалась в своих топографических способностях, однако водитель сказал, что тропинка ведет прямиком к базе отдыха и даже, если она библиотекарь, все одно выйдет к «Беломорью».
Тропинка была широкой, но какой-то бугристой и обледенелой, поэтому везти чемодан за ручку оказалось делом сложным даже для Варвары. Большую часть времени она его несла. Иногда на нее накатывали воспоминания о семнадцатилетнем красавце Славике: она кручинилась, сходила с тропинки, застревала с чемоданом в снежной целине и ругалась вслух:
– Вот привязался, проклятый зеленый обезьян! Нашла, о ком вспоминать!
Напрашивался простой вывод: ей ни в коем случае нельзя оставаться одной. Будучи на людях, печаль и воспоминания сами собой рассеивались. Как клочья серого тумана под лучами теплого солнца.
Прищурившись, взглянула сначала вверх, потом в сторону. Между деревьями мелькнул просвет: лес заканчивался крутым склоном. И в который раз нахлынула обида вперемешку с сожалением. Совершенно раздосадованная Варвара уронила чемодан в снег. Он неуклюже накренился и встал на боковое ребро. Поднявшая голову аккуратистка рассердилась и подтолкнула скособоченный багаж ногой. Потом снова толкнула и некстати вспомнила улыбку Славика с юношеской фотографии.
– Да уйди уже ты! – выкрикнула она и в сердцах закинула бедный чемодан в сугроб, не замечая, что тропинка подвела ее самому краю укатанного склона.
Будучи в душевном разладе, сильно дернула за пластиковую ручку, точно пращу завертела чемодан по кругу, и он, выскользнул у нее из рук, гигантским розовым кирпичом полетел вниз под горку.
Катыхин склон был излюбленным местом беломорских отдыхающих. Вот и сейчас у его подножья стояли два тинейджера в компании недовольного Виталика Репина. Оцепенев от неожиданности, они таращились на чемодан, который целенаправленно летел в их компанию.
Мальчишки опомнились первыми. Отталкиваясь лыжными палками, попытались отъехать от зачарованного Репы, но тот в панике заметался. Создавая суматоху, принялся беспорядочно цеплять палками чужие лыжи.
– Убери! – отбивался мальчишка в зеленой шапке.
– Ходу, ходу! – перекрикивал его мальчишка в оранжевой шапке.
– Твою-у…! – орал Виталик запрыгивая лягушкой в лыжах на прилетевший чемодан.
Что-то ломалось и трещало, а вниз по склону с победным криком «Аа-а!» бежала наступающая Варвара. В середине пути она не удержалась на ногах, замахала руками, плюхнулась на мягкое место и заскользила вниз вперед бурками. В таком виде доехала до багажа с Репой и с размаху впечаталась подошвами в боковое ребро чемодана.
– Йес! – выкрикнула она в азарте.
Чемодан и Репа пролетели еще пять стремительных метров. Причем наездник держался за крышку, как Джек Доусон за доску с «Титаника», его последний жизненный оплот.
Когда рассеялась снежная пыль, мальчишки приняли сидячее положение.
– Здравствуйте! – пробасила Варвара. – Не ждали? Без меня не начинали?
Мальчишки переглянулись.
– Здравствуй, Дедушка Мороз! – слаженным хором ответили они.
Варвара запоздало сообразила, что перед ней два продвинутых тинейджера, которые за словом в карман не полезут.
– Как зовут вас, хорошие детки? И сколько вам годочков настучало?
– Даня, – отрекомендовался хороший в оранжевой шапке. – Мне – одиннадцать.
– Тим, – кивнула ей зелёная шапка. – Я старше на пятнадцать минут.
– Запомнила, – независимо ответила Варвара, вставая на ноги и подходя к распластанному Виталику.
– Давай, бро, отлипай от моего чемодана и пошли уже в ваш барыжный пансионат.
Отсюда уже можно было разглядеть размытые контуры двухэтажного здания. Казалось, совсем недалеко. Мальчишки тоже подкатили ближе. Тим поднял сломанную лыжную палку и демонстративно помахал ею в воздухе.
– База отдыха, – поправил ее он. – Не, чо, у нас прикольно.
– Что? Как? Я палку сломал?! – ужаснулся Репа, амебой сползая с чемодана. – Откуда ты взялась на нашу голову, могучая Варвара?
Могучая отпихнула Репу в снег и легко подхватила тяжеленный чемодан. Следом за ней ломанулись Даня и Тим. Живой Дед Мороз или Баба Морозиха – это намного интереснее, чем навязанный отцом, бурчащий Репа. Этот невыспавшийся взрослый уже целый час ноет, стонет и причитает. Четыре раза съехал вниз и рассыпался бисером жалоб:
– Почему вам не спится первого января? – нудил он. – На лыжах кому-то приспичило!
Мальчишки были очень довольны, что в конце лыжной прогулки Репа получил наказание за упадническое настроение. Пусть теперь помучается с одной палкой. Заслужил!
– Чемоданище! – одобрительно выкрикивал Тим, перегоняя Варвару. – Я лыжню проложу! – усердствовал он.
– Силища! – радовался Даня. – Она его одной левой несет и даже не сгибается.
– Я и одной правой могу, – скромно заметила Морозиха. – Вес у чемодана детский.
Ее очень обрадовала компания бойких тинейджеров, и она даже не заметила, как тропинка вывела к знакомому ограждению. За забором начиналась территория «Беломорья». Мальчишки показали искусно замаскированную калитку, и спустя пять минут они шли-ехали между заснеженных беседок.
Сегодня Варвара с большим вниманием оглядывала место, где ей предстояло провести целую неделю. Заснеженное озеро и синий пятачок катка показались ей рисунками в детской книжке, бревенчатые беседки были мощны и основательны, а сугробы вокруг баньки довольно подходящими для чего-то неприличного. Она насмешливо фыркнула и параллельно очень удивилась, став свидетелем поцелуя Пули и Егора, мелькающих в одной из дальних беседок. Только через минуту обратила внимание, что два сорванца умыкнули ее чемодан, и побежала бодрой рысцой по следу его волочения.
Варвара настигла близнецов на прямоугольной площадке второго этажа. Но будучи еще под впечатлением подсмотренного поцелуя, она сначала уставилась на себя в зеркало, зачем-то пересчитала двери – три штуки, поглядела на подоконник с цветущим декабристом и, на закуску, споткнулась о брошенные поперек лыжи-палки. Чуть поодаль накренился ее чемодан. Казалось, он осуждает всех и вся, потому что перед запертыми дверями их совместного с Пулей номера увлеченно дрались Данька и Тим. Они катались по полу в лыжных костюмах и яростно пыхтели, красные от натуги. Около двери валялся бесхозный ключ с биркой, на которой было крупно напечатано число шестнадцать.
Варвара молча обошла мальчишек, подняла ключ и вставила его в замок. Распахнула двери и только тогда оглянулась:
– Брейк! Кто последний, тот заносит чемодан.
Связка драчунов моментально распалась. Тим, правда, успел отвесить тумак сопернику и резво вскочил, размечтавшись скрыться в номере, но Данька мертво вцепился в братскую ногу и завис на ней тридцатикилограммовой гирей.
– Чемодан! – услышали они голос Варвары.
Тим попытался передвинуть ногу, но не смог.
– Отвали! – толкнул он брата. – Слышишь, зовет.
Данька отцепился от ботинка и поднялся с пола. Оба некоторое время торопливо отряхались, а потом, синхронно ухватив чемодан за ручку, покатили его в номер.
Варвара стояла спиной к окну и, сложив руки на высокой груди, разглядывала комнату, как в первый раз. Она скользила взглядом по двум аккуратным кроватям, прямоугольнику светлого стола, по двум стульям, шкафу, углубленному в нише, и напоследок изучила легкую занавеску с воланом, прикрывающую широкий подоконник.
– Победила дружба? – спросила она у запыхавшихся близнецов. – Извините, что не успела к началу раунда, задержала ваша Альбина Ниловна.
– Герцогиня Альба красивая, – заявил Даня, сдирая оранжевую шапку.
– За нашим отцом бегает, – признался Тим, отзеркаливая действие брата, только шапка в руке зеленая.
Варвара тоже сняла с головы шапку, размотала шарф и бросила обмундирование на кровать.
– Красивая, но недобрая, – вздохнула она.
– Там вешалка при входе, – махнул рукой Даня.
– Она со всеми такая. А кто сейчас добрый? – философствовал его брат.
Хозяйка номера задумчиво пожала плечами, уселась на стул и потянулась к буркам.
– Встречаются иногда. Вот сегодня я ехала в автобусе с одной доброй старушкой.
Она сняла бурки и, закрыв глаза, с блаженной улыбкой замерла на стуле. Наслаждалась обретенной свободой.
– Я только злых старушек встречал, – пожаловался Данька.
Варвара тяжело вздохнула, возвела глаза к потолку, а потом уставилась на картину, висящую на стене. Ну, как картину? Рама была. А внутри пустой рамы расцветала кремовая магнолия с выпирающими за пределы рамы глянцевыми листьями. Красота!
– Говорю тебе, добрая! Я не могла открыть упаковку с печеньем, а старушка достала из кармана нож, подцепила и…
Она вытащила из кармана распотрошённую пачку и помахала ею в воздухе.
– Капец, брат! – восхитился Тим. – Теперь в автобусах ездят добрые старушки с ножиками в карманах.
– А злые ездят с топорами?
– С томогавками!
Тим рубанул рукой в сторону брата, но тот вовремя отскочил, однако сделал это не очень ловко, задел стул, который с диким громыханьем врезался в миролюбивый стол.
Варвара очень спокойно наблюдала за их выпадами, угадывая в движениях навыки фехтования, когда в куртке Дани голосом неизвестного рэппера заговорил мобильный телефон.
– Отец нас ищет! – выкрикнул мальчишка.
Братья на хорошей скорости выскочили из номера
– Это моя палка! – услышала Варвара вопль из коридора.
– Дети, – объяснила она вошедшей Пуле.
– Чьи?
– Не знаю, но Репа точно знает. Он с ними на лыжах катался.
Пуля поморщилась при упоминании о Виталике.
– Встретила сейчас и Репу этого, и Альбину. Знаешь, она похожа на старшую медсестру в моем отделении. С подчиненными – подбородок выше носа, разговаривает сквозь зубы и только на повышенных тонах. Напомнила про репетицию в три. Обедать не пойду, сытая… потому что. Какой чемодан симпатичный!
Чемодан, несмотря на все злоключения, выглядел веселенько. Розового цвета, весь в игрушечных мишках, куколках и погремушках.
– Вот и мне понравился. Виталька на нем сегодня верхом ездил, но был не в восторге.
Пуля ничего не ответила. Она стояла возле окна и, прикусив губу, смотрела на дальнюю беседку, чертя пальцем по запотевшему стеклу.
Варвара усмехнулась. Очень знакомый китайский иероглиф «Любовь», тринадцать строк. Пуля словно в полусне начертила две первые части – крышу и сердце, теперь «друг» и фраза «я тебя люблю». Будто когтями любовь вцепилась в ее сердце, затуманила разум, окутала мерцающей пеленой.
«Если так сильно накрыло, – думала Варвара, – запросто не вырвешься. Рок какой-то, число влюбленных на один квадратный метр северных земель увеличивается в геометрической прогрессии. – Булькнул телефон. Редюк в очередной раз прислал длинное лирическое послание. – Что же с ним делать? Телефон отключить, из Тиндера удалиться, послать некультурно?»
Девицы дружно повздыхали, с усилием стряхнули бремя любви и занялись распечатками сценария детского праздника. Перекидывались фразами, что-то на ходу меняли, додумывали. Потом позвонила Альбина и предложила пару проектов с детьми отдыхающих. Кто-то их должен развлекать, а раз уж девушки здесь…
– Пытается нас контролировать, – определила Пуля, совершенно не опечаленная перспективой дополнительного заработка.
– Виталик вчера рассказывал, что ты разошелся со своей невестой, жутко расстроился, а потом вы пошли в клуб.
«Болтливый Репа везде отметился. Вот и рассказывал бы о себе, а не полоскал белье друга».
– Офисная новогодняя вечеринка. Я обязан был появиться там. Поверь, я редко пью, не курю и не употребляю всякую химическую гадость.
– Почему ты расстался с невестой?
Жизнь научила ее не доверять чужим словам и семь раз перепроверять полученную информацию.
– Она нашла себе другого мужчину.
– Может это был ее брат или дальний родственник, приехавший на праздники.
– Нет, – усмехнулся Егор. – Я его знаю. Тело работает в нашей конторе.
Пуля растерянно поморгала и выдала неожиданное:
– Прости. Слушай, вдруг это …тело в качестве возмещения материального ущерба вручило тебе плетенку с яблоками?
Обманутый жених, получивший откат яблоками, подавился помидором. Пуля робко стучала Егора по спине, а он плакал от смеха. Кувшин формою смахивал на бывшую, но все же он склонялся к мысли, что банально умыкнул чужие яблоки без спроса. Что-то творилось в его голове. Сегодня состоялся не очень приятный разговор с братом, где «дурак» огреб по самую макушку, а после плетенка с яблоками перекочевала в кладовку под замок. До выяснения.
Несмотря на всю странность и нелепость вчерашних событий, Егор был счастлив. Заботливая мать-судьба уберегла его от беды и столкнула на перроне с этими девчонками. Бегая вдоль поезда, он уже понимал: с ним что-то не так, поэтому старался держаться на ногах и помалкивать. Потом носил сумку Пули, чувствуя, как проясняется в голове. Морозный воздух – лучший отрезвитель.
– Завтра утром пойдем на лыжах? – спросил он.
Мысли в голове прыгали, словно испуганные блохи. Длинные фразы сегодня не складывались. Но даже в таком разобранном состоянии он точно знал, что хочет.
– В одиннадцать у меня детский утренник. Девочки-снежинки, мальчики-зайчики и хоровод вокруг елки.
– Завтра после обеда пойдем на лыжах? Сами, без взрослых?
Она засмеялась, а Егор с усилием потащил внезапно отяжелевшее тело – дьявол бы взял этот наркотик – в сторону мангала. Там доходило главное блюдо пикника – нежнейшая сёмга, зажаренная на решетке. Он предварительно натер нарезанные куски травками, замариновал в оливковом масле, полил соком лимона. Это будет блаженство вкуса, изысканное блюдо для истинных ценителей, верх кулинарного искусства!
Шеф-повар осторожно снял решетку с мангала и не торопясь понес к столу. Пуля заволновалась: отодвинула в сторону плед, спустила ноги с лавочки, с упоением вдыхая упоительный аромат сёмги, жареной на березовых углях.
– Ап! – скомандовал Егор и, не дойдя до стола, сдвинул замочек.
Решетка послушно распахнулась крышкой вниз.
– Чвях, – ахнула освобожденная сёмга, разлетевшись по обледенелым половицам.
Он так и застыл с решеткой, оценивая масштаб случившегося. Столько раз готовил на решетке, всегда переворачивал нужной стороной, а сегодня… Егор криво усмехнулся, положил решетку на стол и присел на скамейку. Хотелось всего и сразу: крепко выругаться, попить воды, потому что в горле снова пересохло, удариться головой о стену, всё бросить и пойти утопиться, потому что он – лох. Лох, лох, лох!
Маленькая рука без варежки легла на его плечо, робко погладила. Тихое дыхание рядом с его ухом. Пуля обняла его сзади и поцеловала в щеку.
– Не расстраивайся. Подумаешь, рыба красная.
Егор развернулся и осторожно прижал девушку к себе. Он дотронулся носом до кончика ее порозовевшего носа и, отодвинув пальцем шарф, прижался губами к теплым девичьим губам. Вот о чем он сегодня мечтал. Остальное ничто, глупость, мельтешение и сущая ерунда. Спасибо тебе, летающая рыба!
Глава 5
Пока Егор горячо благодарил сёмгу, Варвара и ее чемодан двигались по скользкой тропинке, протоптанной множеством сильных ног среди высоких сугробов.
Сегодня она очень удачно съездила в аэропорт. Туда – на попутке, а назад – на маршрутном автобусе. Правда до нужной точки общественный транспорт не ходил, но, водитель маршрутки обнадежил, что при хорошей ходьбе она доберется до места минут за пятнадцать. С чемоданом – времени уйдет в два раза больше. Варвара очень сомневалась в своих топографических способностях, однако водитель сказал, что тропинка ведет прямиком к базе отдыха и даже, если она библиотекарь, все одно выйдет к «Беломорью».
Тропинка была широкой, но какой-то бугристой и обледенелой, поэтому везти чемодан за ручку оказалось делом сложным даже для Варвары. Большую часть времени она его несла. Иногда на нее накатывали воспоминания о семнадцатилетнем красавце Славике: она кручинилась, сходила с тропинки, застревала с чемоданом в снежной целине и ругалась вслух:
– Вот привязался, проклятый зеленый обезьян! Нашла, о ком вспоминать!
Напрашивался простой вывод: ей ни в коем случае нельзя оставаться одной. Будучи на людях, печаль и воспоминания сами собой рассеивались. Как клочья серого тумана под лучами теплого солнца.
Прищурившись, взглянула сначала вверх, потом в сторону. Между деревьями мелькнул просвет: лес заканчивался крутым склоном. И в который раз нахлынула обида вперемешку с сожалением. Совершенно раздосадованная Варвара уронила чемодан в снег. Он неуклюже накренился и встал на боковое ребро. Поднявшая голову аккуратистка рассердилась и подтолкнула скособоченный багаж ногой. Потом снова толкнула и некстати вспомнила улыбку Славика с юношеской фотографии.
– Да уйди уже ты! – выкрикнула она и в сердцах закинула бедный чемодан в сугроб, не замечая, что тропинка подвела ее самому краю укатанного склона.
Будучи в душевном разладе, сильно дернула за пластиковую ручку, точно пращу завертела чемодан по кругу, и он, выскользнул у нее из рук, гигантским розовым кирпичом полетел вниз под горку.
Катыхин склон был излюбленным местом беломорских отдыхающих. Вот и сейчас у его подножья стояли два тинейджера в компании недовольного Виталика Репина. Оцепенев от неожиданности, они таращились на чемодан, который целенаправленно летел в их компанию.
Мальчишки опомнились первыми. Отталкиваясь лыжными палками, попытались отъехать от зачарованного Репы, но тот в панике заметался. Создавая суматоху, принялся беспорядочно цеплять палками чужие лыжи.
– Убери! – отбивался мальчишка в зеленой шапке.
– Ходу, ходу! – перекрикивал его мальчишка в оранжевой шапке.
– Твою-у…! – орал Виталик запрыгивая лягушкой в лыжах на прилетевший чемодан.
Что-то ломалось и трещало, а вниз по склону с победным криком «Аа-а!» бежала наступающая Варвара. В середине пути она не удержалась на ногах, замахала руками, плюхнулась на мягкое место и заскользила вниз вперед бурками. В таком виде доехала до багажа с Репой и с размаху впечаталась подошвами в боковое ребро чемодана.
– Йес! – выкрикнула она в азарте.
Чемодан и Репа пролетели еще пять стремительных метров. Причем наездник держался за крышку, как Джек Доусон за доску с «Титаника», его последний жизненный оплот.
Когда рассеялась снежная пыль, мальчишки приняли сидячее положение.
– Здравствуйте! – пробасила Варвара. – Не ждали? Без меня не начинали?
Мальчишки переглянулись.
– Здравствуй, Дедушка Мороз! – слаженным хором ответили они.
Варвара запоздало сообразила, что перед ней два продвинутых тинейджера, которые за словом в карман не полезут.
– Как зовут вас, хорошие детки? И сколько вам годочков настучало?
– Даня, – отрекомендовался хороший в оранжевой шапке. – Мне – одиннадцать.
– Тим, – кивнула ей зелёная шапка. – Я старше на пятнадцать минут.
– Запомнила, – независимо ответила Варвара, вставая на ноги и подходя к распластанному Виталику.
– Давай, бро, отлипай от моего чемодана и пошли уже в ваш барыжный пансионат.
Отсюда уже можно было разглядеть размытые контуры двухэтажного здания. Казалось, совсем недалеко. Мальчишки тоже подкатили ближе. Тим поднял сломанную лыжную палку и демонстративно помахал ею в воздухе.
– База отдыха, – поправил ее он. – Не, чо, у нас прикольно.
– Что? Как? Я палку сломал?! – ужаснулся Репа, амебой сползая с чемодана. – Откуда ты взялась на нашу голову, могучая Варвара?
Могучая отпихнула Репу в снег и легко подхватила тяжеленный чемодан. Следом за ней ломанулись Даня и Тим. Живой Дед Мороз или Баба Морозиха – это намного интереснее, чем навязанный отцом, бурчащий Репа. Этот невыспавшийся взрослый уже целый час ноет, стонет и причитает. Четыре раза съехал вниз и рассыпался бисером жалоб:
– Почему вам не спится первого января? – нудил он. – На лыжах кому-то приспичило!
Мальчишки были очень довольны, что в конце лыжной прогулки Репа получил наказание за упадническое настроение. Пусть теперь помучается с одной палкой. Заслужил!
– Чемоданище! – одобрительно выкрикивал Тим, перегоняя Варвару. – Я лыжню проложу! – усердствовал он.
– Силища! – радовался Даня. – Она его одной левой несет и даже не сгибается.
– Я и одной правой могу, – скромно заметила Морозиха. – Вес у чемодана детский.
Ее очень обрадовала компания бойких тинейджеров, и она даже не заметила, как тропинка вывела к знакомому ограждению. За забором начиналась территория «Беломорья». Мальчишки показали искусно замаскированную калитку, и спустя пять минут они шли-ехали между заснеженных беседок.
Сегодня Варвара с большим вниманием оглядывала место, где ей предстояло провести целую неделю. Заснеженное озеро и синий пятачок катка показались ей рисунками в детской книжке, бревенчатые беседки были мощны и основательны, а сугробы вокруг баньки довольно подходящими для чего-то неприличного. Она насмешливо фыркнула и параллельно очень удивилась, став свидетелем поцелуя Пули и Егора, мелькающих в одной из дальних беседок. Только через минуту обратила внимание, что два сорванца умыкнули ее чемодан, и побежала бодрой рысцой по следу его волочения.
Варвара настигла близнецов на прямоугольной площадке второго этажа. Но будучи еще под впечатлением подсмотренного поцелуя, она сначала уставилась на себя в зеркало, зачем-то пересчитала двери – три штуки, поглядела на подоконник с цветущим декабристом и, на закуску, споткнулась о брошенные поперек лыжи-палки. Чуть поодаль накренился ее чемодан. Казалось, он осуждает всех и вся, потому что перед запертыми дверями их совместного с Пулей номера увлеченно дрались Данька и Тим. Они катались по полу в лыжных костюмах и яростно пыхтели, красные от натуги. Около двери валялся бесхозный ключ с биркой, на которой было крупно напечатано число шестнадцать.
Варвара молча обошла мальчишек, подняла ключ и вставила его в замок. Распахнула двери и только тогда оглянулась:
– Брейк! Кто последний, тот заносит чемодан.
Связка драчунов моментально распалась. Тим, правда, успел отвесить тумак сопернику и резво вскочил, размечтавшись скрыться в номере, но Данька мертво вцепился в братскую ногу и завис на ней тридцатикилограммовой гирей.
– Чемодан! – услышали они голос Варвары.
Тим попытался передвинуть ногу, но не смог.
– Отвали! – толкнул он брата. – Слышишь, зовет.
Данька отцепился от ботинка и поднялся с пола. Оба некоторое время торопливо отряхались, а потом, синхронно ухватив чемодан за ручку, покатили его в номер.
Варвара стояла спиной к окну и, сложив руки на высокой груди, разглядывала комнату, как в первый раз. Она скользила взглядом по двум аккуратным кроватям, прямоугольнику светлого стола, по двум стульям, шкафу, углубленному в нише, и напоследок изучила легкую занавеску с воланом, прикрывающую широкий подоконник.
– Победила дружба? – спросила она у запыхавшихся близнецов. – Извините, что не успела к началу раунда, задержала ваша Альбина Ниловна.
– Герцогиня Альба красивая, – заявил Даня, сдирая оранжевую шапку.
– За нашим отцом бегает, – признался Тим, отзеркаливая действие брата, только шапка в руке зеленая.
Варвара тоже сняла с головы шапку, размотала шарф и бросила обмундирование на кровать.
– Красивая, но недобрая, – вздохнула она.
– Там вешалка при входе, – махнул рукой Даня.
– Она со всеми такая. А кто сейчас добрый? – философствовал его брат.
Хозяйка номера задумчиво пожала плечами, уселась на стул и потянулась к буркам.
– Встречаются иногда. Вот сегодня я ехала в автобусе с одной доброй старушкой.
Она сняла бурки и, закрыв глаза, с блаженной улыбкой замерла на стуле. Наслаждалась обретенной свободой.
– Я только злых старушек встречал, – пожаловался Данька.
Варвара тяжело вздохнула, возвела глаза к потолку, а потом уставилась на картину, висящую на стене. Ну, как картину? Рама была. А внутри пустой рамы расцветала кремовая магнолия с выпирающими за пределы рамы глянцевыми листьями. Красота!
– Говорю тебе, добрая! Я не могла открыть упаковку с печеньем, а старушка достала из кармана нож, подцепила и…
Она вытащила из кармана распотрошённую пачку и помахала ею в воздухе.
– Капец, брат! – восхитился Тим. – Теперь в автобусах ездят добрые старушки с ножиками в карманах.
– А злые ездят с топорами?
– С томогавками!
Тим рубанул рукой в сторону брата, но тот вовремя отскочил, однако сделал это не очень ловко, задел стул, который с диким громыханьем врезался в миролюбивый стол.
Варвара очень спокойно наблюдала за их выпадами, угадывая в движениях навыки фехтования, когда в куртке Дани голосом неизвестного рэппера заговорил мобильный телефон.
– Отец нас ищет! – выкрикнул мальчишка.
Братья на хорошей скорости выскочили из номера
– Это моя палка! – услышала Варвара вопль из коридора.
– Дети, – объяснила она вошедшей Пуле.
– Чьи?
– Не знаю, но Репа точно знает. Он с ними на лыжах катался.
Пуля поморщилась при упоминании о Виталике.
– Встретила сейчас и Репу этого, и Альбину. Знаешь, она похожа на старшую медсестру в моем отделении. С подчиненными – подбородок выше носа, разговаривает сквозь зубы и только на повышенных тонах. Напомнила про репетицию в три. Обедать не пойду, сытая… потому что. Какой чемодан симпатичный!
Чемодан, несмотря на все злоключения, выглядел веселенько. Розового цвета, весь в игрушечных мишках, куколках и погремушках.
– Вот и мне понравился. Виталька на нем сегодня верхом ездил, но был не в восторге.
Пуля ничего не ответила. Она стояла возле окна и, прикусив губу, смотрела на дальнюю беседку, чертя пальцем по запотевшему стеклу.
Варвара усмехнулась. Очень знакомый китайский иероглиф «Любовь», тринадцать строк. Пуля словно в полусне начертила две первые части – крышу и сердце, теперь «друг» и фраза «я тебя люблю». Будто когтями любовь вцепилась в ее сердце, затуманила разум, окутала мерцающей пеленой.
«Если так сильно накрыло, – думала Варвара, – запросто не вырвешься. Рок какой-то, число влюбленных на один квадратный метр северных земель увеличивается в геометрической прогрессии. – Булькнул телефон. Редюк в очередной раз прислал длинное лирическое послание. – Что же с ним делать? Телефон отключить, из Тиндера удалиться, послать некультурно?»
Девицы дружно повздыхали, с усилием стряхнули бремя любви и занялись распечатками сценария детского праздника. Перекидывались фразами, что-то на ходу меняли, додумывали. Потом позвонила Альбина и предложила пару проектов с детьми отдыхающих. Кто-то их должен развлекать, а раз уж девушки здесь…
– Пытается нас контролировать, – определила Пуля, совершенно не опечаленная перспективой дополнительного заработка.
