– На базе есть спортивный зал, – открыл тайну Репа. – Беговые дорожки, штанга, велотренажеры.
Варвара кивнула, не оценив значимости информация. У них очень мало времени на обустройство и репетицию, потом развлекать гостей на корпоративе, отдых и снова репетиция. Поесть бы.
Последнее очень беспокоило. Прошел день, а Дед Мороз со Снегурочкой не обедали и не ужинали. Судя по Пуле, она, похоже, и не завтракала. Скоро упадут от работы, которой в Двинске и за его пределами немеряно.
– А кем ты работаешь? – Виталик полез с расспросами к другой девице.
Судя по тому, как та избегала разговоров о личном, внимание парня ей точно не понравилось.
– Медсестрой, – скупо и еле слышно оборонила Пуля.
– Училище что ли закончила? В поликлинике или в больнице? – подминал ее он.
– Что в кувшине? – вмешалась Варвара. – Ей вдруг показалось, что в натюрморте с Рашидом и плетенкой чего-то не достает.
Задремавший Егор встрепенулся и послушно полез рукой внутрь кувшина. Через секунду выпростал оттуда руку и с интересом уставился на добычу.
– Яблоки? Так и думала. Хочешь? – Варвара передала яблоко подруге. – Еще одно не жалко?
Парень с готовностью залез внутрь и вложил еще одно яблоко в протянутую руку.
– Они же чужие! Ты кому их везешь? – заволновался его друг, отчего-то охлопывая себя по карманам. – Где мой телефон?
Ему никто не ответил. Девицы были заняты яблоками, а щедрый Егорка дремал дальше. Адреналин схлынул, и его со страшной силой клонило в сон.
– Девчонки, вы с кем Новый год встречаете? – неожиданно спросил их плохой математик-таксист. – Сами?
– Шо вшеми, – туманно ответила Варвара, наслаждаясь яблоком. – Сладкое.
– Тогда добро пожаловать к нам за столик, – влез Репа. – Чего самим скучать?
Пуля неопределенно пожала плечами. Скучать им точно не придется. Кто знает, что будет после выступления? Ее будущее слишком неопределенно, а под ногами Виталик Репин путается.
– В одиннадцать встречаемся в ресторане, – ни о чем не догадывался тот. – Вам хватит три часа, чтобы отдохнуть и привести себя в порядок? Хватит, конечно!
«Хантер» неожиданно свернул с центральной дороги, через сто метров – второй лихой разворот, притормозил и уткнулся носом в железные ворота с надписью «Беломорье», ниже буквами поменьше «База отдыха». Появился охранник, взглянул на автомобиль и распахнул ворота. Они медленно ехали по расчищенной дороге, по обеим сторонам которой высились внушительные полутораметровые сугробы, выхватывая огнями фар заснеженные лапы елей. Впереди желто-красной иллюминацией сияло двухэтажное здание – стилизация под старорусский стиль, а среди елочек и берез расположились приземистые домики из сруба, пятиугольные беседки из бревен, мангалы, дальше виднелись расчищенные мостки, ведущие куда-то в непроглядную даль.
– Там озеро и каток, – оборонил водитель, заметив интерес девушек. – Самое лучшее место для отдыха.
Варвара и Пуля поочередно сунули ему в карман по четыреста рублей, подхватили рюкзаки с сумкой и, не ожидая, пока Репа при поддержке друга разберется с водительской арифметикой, направились к центральному входу: четыре ступеньки, крылечко с остроконечным резным навесом и тяжелые двери. За вторыми дверями их ждал уютный холл, обшитый панелями темного дерева, столик с газетами и журналами, несколько кресел, стойка администратора и два марша лестницы на второй этаж.
– Добрый вечер! Мы ваши Дед Мороз и Снегурочка! – громыхнула Варвара, скидывая с плеч рюкзак.
Девушка за стойкой радостно закивала и позвонила по внутреннему телефону, разыскивая вредную Альбину. Не теряя времени, она подозвала молодого парнишку, чтобы он отнес сумку и рюкзаки гостей в шестнадцатый номер, а сама повела аниматоров в банкетный зал, где кроме столиков и стульев имелась празднично украшенная сцена, елка, пульт ди-джея и пара мощных музыкальных колонок.
– Сейчас полдевятого, – сказала Варвара, проводя пальцем по экрану мобильника. – Во сколько начинается банкет?
– В одиннадцать, – ответил им слегка хрипловатый женский голос. Сексуальная такая хрипотца. – Ваш выход в одиннадцать сорок пять. Меня зовут Альбина Ниловна.
Девушки синхронно обернулись. Позади них стояла высокая брюнетка примерно лет тридцати: личико овальное, талия тонкая и очень высокая грудь, трижды подчеркнутая глубоким вырезом блузки, задранным подбородком и гордым разворотом плеч. В плюсы Альбины была засчитана щипаная стрижка, с торчащими во все стороны «розовыми перышками», большие, почти мультяшные серые глаза, загнутые ресницы, пухлый рот, стройные ножки и опять-таки грудь.
«Ох ты, боже ж мой!»
– Кх-м! – откашлялась впечатленная Варвара. – Есть сценарий?
– Да, – кивнула Альбина. – Держите распечатки. Музыка подобрана, в углу – реквизит для игр, посох, мешок с подарками.
Сухо и слегка отстраненно. Шестое чувство Варваре просигналило, что их пара Альбине не понравилась, и терпит она чужеродное вторжение из крайней необходимости.
– Что с вашими аниматорами? – поинтересовалась Пуля, быстро просматривая листы распечаток и передавая их подруге.
– Заболели. Муж и жена. Вы справитесь или…
– Справимся, – не оставила ей шансов Варвара и продолжила в подхваченном деловом тоне. – Наш номер на втором этаже? Мы сейчас примем душ, переоденемся и можно легкий ужин, потому что мы весь день работали. К девяти тридцати вернемся репетировать. И ещё нам нужен помощник, который будет включать-выключать музыку, зажигать елку, подавать реквизит и всячески содействовать.
– Вашим помощником будет Даша, – недовольная Альбина обернулась к девице, что до этого стояла за административной стойкой.
Следующие несколько часов промелькнули как несколько минут. Они ужинали за столиком возле окна, изучали распечатки и коротко переговаривались.
– Здесь упоминается бутафорский градусник. В сценарии Снегурочка будет измерять температуру у старикана.
– На сцене видела. Температура у Деда Мороза низкая, поэтому мы должны предложить обществу выпить, чтобы повысить общий градус настроения.
– Дальше я пою песню про пять минут из «Карнавальной ночи», – Пуля задумчиво водила вилкой по тарелке.
– Придется выучить.
– Я ее знаю.
Варвара перевернула очередной лист.
– Хм, дедушка – тот еще клоун. Амплуа хохмача мне подходит, – одобрила она. Терпеть не могу скучные сценарии.
– Нам бы вечер простоять и ночь продержаться, – вздохнула Пуля, глядя на стекло в морозных разводах.
– …а потом спа-ать! – хором протянули они.
Виталик извертелся на стуле и чуть не окосел, поглядывая на входную дверь. Почти двенадцать ночи, а эти заезжие девицы так и не появились. Он окольными путями выяснил, где живут Пуля с Варварой, но деликатное простукивание двери не принесло никаких результатов. Библиотекарши и медсестры в номере не оказалось. Он это проверил, не поленившись выбежать на улицу: окна были темные. В самом деле, не спать же легли в новогоднюю ночь?
– Да, где они? – вопрошал он, обращаясь к другу. – У меня такие планы на Пулечку.
Неразговорчивый Егор задумчиво ковырялся в салате, отыскивая в нем преимущественно ананасы. Он бы тоже с удовольствием не пошел на банкет, если бы не возмущение друга, который отказывался сидеть в одиночестве за праздничным столом.
Пятью минутами позже Виталик не поверил своим глазам: в зале появились Дед Мороз и Снегурочка. Хорошенькую Пулю в голубой атласной шапочке и таком же полушубке он узнал сразу, а Варвара прилично замаскировалась, нацепив белую бороду и косматые брови. Она вполне натурально басила, ходила вразвалочку и смешила гостей забывчивостью и баянными шутками.
– Эти девчонки – аниматорши? – разводил руками Репа. – Понимаю! Да здравствует, новогодний чёс! Денежку на Новый год зарабатывают, а я их за стол приглашал. Вот тебе и медсестра с библиотекаршей. Ха!
Пуля заботливо мерила температуру у занемогшего Дедушки, потом поднесла ему чарку с водкой или водой, которую Варвара оприходовала одним глотком, призывая гостей с огоньком проводить старый год. Чтобы отогреть приболевшего Мороза, надо было одновременно поднять общий градус в помещении. Дальше улыбающаяся Пуля запела про «пять минут, пять минут…», и народ за столиками пришел в движение. Тарахтели отодвигаемые стулья, взлетали к потолку пробки, журчало шампанское.
– С Новым годом! – хором прокричали Дед Мороз и Снегурочка, вздымая к потолку хрустальные фужеры.
Репа прищурился и с подчеркнутой приватностью отсалютовал работящей Снегурочке, чувствуя себя почти принцем на этом празднике жизни. Пуля безлично улыбнулась, скользнув по нему равнодушным взглядом.
Новогодняя ночь набирала обороты. Дед Мороз со стариковским упрямством находил у себя все новые болезни, маясь то несущими куда попало ногами, то негнущейся спиной, то никудышной памятью. И каждая его хворь заканчивалась либо серией шарад и загадок, либо смешным конкурсом. Повинуясь указующему персту Деда, в народ выходила смущающаяся Снегурочка, выбирая для очередного состязания расслабившихся гостей. Просто невозможно было отказать такой нежной красавице. Народу не давали просто пить и есть. Их заставляли шевелить мозгами, петь хором и затейливо танцевать. После часа ночи наступило время подвижных игр, и даже Виталик позволил затащить себя в одну из них. Он, «как последний дебил», прыгал с коврика на коврик, пытаясь не увязнуть в призрачном «болоте». Ясное дело, что его команда победила. Он завладел шоколадным зайцем в фольге, которым очень гордился, потрясая им перед лицом Снегурочки.
Егор тоже не сидел на месте. Каждые полчаса он выходил на свежий воздух, потом возвращался, снова куда-то ходил, кое-как дожил до фейерверка и в третьем часу ночи объявил, что удаляется в свой номер на боковую.
– Куда лыжи навострил? Пуля с Варькой обязательную программу отбарабанили и сейчас вернутся. Повеселимся тесной компанией.
– Я встретил их у стойки администратора, – поморщился Егор. – Они пожелали нам спокойной ночи и отправились спать.
– Сегодня уезжают? – огорчился Репа.
– Нет. Будут здесь до седьмого. Согласились провести на базе два детских утренника и рождественскую вечеринку.
Друг посветлел лицом. Жизнь как будто налаживалась.
– Вы все с ума сошли? Спать в новогоднюю ночь? Давай разбудим!
– Без меня. Ты с Дедом Морозом осторожнее: разбираться не будет. Пинком в полет отправит, по лестнице на заднице съедешь.
Репа даже взвыл от досады, принимая правоту друга. Чем же Морозиху выкурить из номера, чтобы обеспечить доступ к телу Снегурки?
В начале одиннадцатого Варвара внесла в комнату поднос с завтраком. Она тихо прикрыла дверь и обнаружила, что соседка уже пробудилась.
– Первого января наступило счастье, – объявила Пуля, выглядывая в окно просветленным взором.
– Завтракать будешь? Я сидела за столиком в обществе двух оловянных солдатиков. Вместо глаз – щелки, вместо слов – грустное коровье мычание. Остальные гости спят.
Она водрузила поднос на стол, а сама принялась рыться в рюкзаке.
– Поздравляю! Мой новогодний подарок, – Варвара положила ей на подушку объемный пакет, в котором хорошо просматривалась голубая шапочка, объемный шарф и бело-голубые вязаные рукавицы. – Заметила, что тебе идет голубой цвет.
– Спасибо, – растрогалась Пуля и нетерпеливо потянула за шарф, прижав его к щекам. – Мягкий какой! Я все гадала, о чем ты шепталась с продавщицей возле прилавка, пока я билеты покупала в кассе.
– Эта шапка просилась к новой хозяйке. Слушай, я вызвала такси. Съезжу в аэропорт за чемоданом. Тебя не зову: ты прячешься и убегаешь. Будешь до обеда в номере сидеть?
– Не буду, конечно. Сейчас позавтракаю и поброжу по территории, раз уж попала в сказку. Сверху все выглядит невозможно-красивым.
Когда Варвара ушла, Пуля неожиданно для себя по-детски попрыгала на кровати, с ощущением полного счастья протанцевала по периметру комнаты и скрылась в ванной, откуда послышалась красивая интерпретация «Je veux». «Я хочу любви, радости, хорошего настроения, – подражая ZAZ, пела Пуля на французском, – и ваши деньги меня не осчастливят…»
Позже вытащила из шкафа сумку и достала оттуда плотно упакованные бело-голубую куртку и голубые штаны. Эту лыжную пару она купила на летней распродаже, и они, надежно спрятанные в рабочем шкафчике, ждали своего звездного часа.
Спустя неполный час она спустилась с крыльца, восторженно огляделась и медленно свернула за угол.
«Мороз сегодня покрепче вчерашнего будет, градусов двадцать, щиплет нос и щеки».
Надвинула шапочку на лоб и зарылась по самые глаза в подаренный шарф. Тепло. В ожидании праздника преодолела заслон из елок, обогнула деревянный сруб, в котором с учетом некоторых деталей, определила баньку, далее пересчитала варежкой припорошенные снегом стволы пяти берез и быстрым шагом вышла к мосткам. Метров пятнадцать шла по деревянному настилу, пока доски не скрылись подо льдом, а впереди – овальной формы внушительный «пятачок для любителей кататься на коньках». Она – любитель без коньков. Осторожно разбежалась и, удачно сохраняя равновесие, заскользила по темно-серому льду. Разворот, разбег и снова помчалась вперед, ловко балансируя руками в бело-голубых варежках. Шестая по счету пробежка закончилась мягким столкновением: она уткнулась лбом и носом в чью-то замшевую уютную куртку.
– Привет! – поздоровались сверху. – Вижу, катаешься. Жареный хлеб будешь? Жареные грибы? Помидоры?
– Здравствуй, – ответила она, отстраняясь от чужой груди. – С чаем буду. Горячим. Еще немножко покатаюсь и сразу буду.
– Тогда и я покатаюсь, – решил Егор и осторожно тронул Пулю за варежку.
Она сама сжала его пальцы и скомандовала:
– На раз, два разбегаемся, на три – едем.
У них очень хорошо получалось скользить вместе, выходило красиво и слажено. Каждое движение, каждый жест Пули – подлинное изящество и абсолютное совершенство. Так виделось Егору. И сама она выглядела изящной и хрупкой, ее нежную красоту удачно подчеркивали шапочка и шарф небесного цвета. Когда Пуля смеялась и подносила рукавицы к розовым щекам, хотелось подхватить ее на руки и кружить, кружить. Но он сдерживался: схватить сейчас – значит потерять. А он больше не собирался никого терять.
Пуля сидела в беседке: высокая крыша, почти кружевные стены, прямоугольный стол, широкие лавочки. Под защитой елок здесь было тихо и уютно, ее ноги прикрывал классический мохнатый плед, а руки согревала кружка с горячим чаем. На пластиковой тарелке лежали деревянные палочки, с нанизанными квадратиками жареного хлеба и оплавленного сыра. Егор отошел от мангала с палочкой, на конце которой шипела моцарелла, в обрамлении хлеба и колец жареного помидора.
– Опытный образец под номером пять, – объявил он. – Результаты записываешь?
– Мысленно. На самом деле дегустирую и наслаждаюсь.
– Потом перенесешь все на бумагу, я подпишу.
Пуля прищурилась.
– Самому не смешно, – вздохнул он. – Лучше бы молчал. Неужели эта дрянь еще не выветрилось?
– Как чувствуешь себя?
– Вроде человеком, а не проколотым …шариком.
Егор подхватил со стола маленькую пластиковую бутылку и глотнул воды. Можно круче отшутиться, только не смешно. Вчера ему подмешали в коктейль какую-то дрянь. Пару часов выпали из жизни, амнезия полная. Потом сознание возвращалось волнами.
– Узнаю, кто подлил эту отраву… – он повертел головой.
Варвара кивнула, не оценив значимости информация. У них очень мало времени на обустройство и репетицию, потом развлекать гостей на корпоративе, отдых и снова репетиция. Поесть бы.
Последнее очень беспокоило. Прошел день, а Дед Мороз со Снегурочкой не обедали и не ужинали. Судя по Пуле, она, похоже, и не завтракала. Скоро упадут от работы, которой в Двинске и за его пределами немеряно.
– А кем ты работаешь? – Виталик полез с расспросами к другой девице.
Судя по тому, как та избегала разговоров о личном, внимание парня ей точно не понравилось.
– Медсестрой, – скупо и еле слышно оборонила Пуля.
– Училище что ли закончила? В поликлинике или в больнице? – подминал ее он.
– Что в кувшине? – вмешалась Варвара. – Ей вдруг показалось, что в натюрморте с Рашидом и плетенкой чего-то не достает.
Задремавший Егор встрепенулся и послушно полез рукой внутрь кувшина. Через секунду выпростал оттуда руку и с интересом уставился на добычу.
– Яблоки? Так и думала. Хочешь? – Варвара передала яблоко подруге. – Еще одно не жалко?
Парень с готовностью залез внутрь и вложил еще одно яблоко в протянутую руку.
– Они же чужие! Ты кому их везешь? – заволновался его друг, отчего-то охлопывая себя по карманам. – Где мой телефон?
Ему никто не ответил. Девицы были заняты яблоками, а щедрый Егорка дремал дальше. Адреналин схлынул, и его со страшной силой клонило в сон.
– Девчонки, вы с кем Новый год встречаете? – неожиданно спросил их плохой математик-таксист. – Сами?
– Шо вшеми, – туманно ответила Варвара, наслаждаясь яблоком. – Сладкое.
– Тогда добро пожаловать к нам за столик, – влез Репа. – Чего самим скучать?
Пуля неопределенно пожала плечами. Скучать им точно не придется. Кто знает, что будет после выступления? Ее будущее слишком неопределенно, а под ногами Виталик Репин путается.
– В одиннадцать встречаемся в ресторане, – ни о чем не догадывался тот. – Вам хватит три часа, чтобы отдохнуть и привести себя в порядок? Хватит, конечно!
Глава 4
«Хантер» неожиданно свернул с центральной дороги, через сто метров – второй лихой разворот, притормозил и уткнулся носом в железные ворота с надписью «Беломорье», ниже буквами поменьше «База отдыха». Появился охранник, взглянул на автомобиль и распахнул ворота. Они медленно ехали по расчищенной дороге, по обеим сторонам которой высились внушительные полутораметровые сугробы, выхватывая огнями фар заснеженные лапы елей. Впереди желто-красной иллюминацией сияло двухэтажное здание – стилизация под старорусский стиль, а среди елочек и берез расположились приземистые домики из сруба, пятиугольные беседки из бревен, мангалы, дальше виднелись расчищенные мостки, ведущие куда-то в непроглядную даль.
– Там озеро и каток, – оборонил водитель, заметив интерес девушек. – Самое лучшее место для отдыха.
Варвара и Пуля поочередно сунули ему в карман по четыреста рублей, подхватили рюкзаки с сумкой и, не ожидая, пока Репа при поддержке друга разберется с водительской арифметикой, направились к центральному входу: четыре ступеньки, крылечко с остроконечным резным навесом и тяжелые двери. За вторыми дверями их ждал уютный холл, обшитый панелями темного дерева, столик с газетами и журналами, несколько кресел, стойка администратора и два марша лестницы на второй этаж.
– Добрый вечер! Мы ваши Дед Мороз и Снегурочка! – громыхнула Варвара, скидывая с плеч рюкзак.
Девушка за стойкой радостно закивала и позвонила по внутреннему телефону, разыскивая вредную Альбину. Не теряя времени, она подозвала молодого парнишку, чтобы он отнес сумку и рюкзаки гостей в шестнадцатый номер, а сама повела аниматоров в банкетный зал, где кроме столиков и стульев имелась празднично украшенная сцена, елка, пульт ди-джея и пара мощных музыкальных колонок.
– Сейчас полдевятого, – сказала Варвара, проводя пальцем по экрану мобильника. – Во сколько начинается банкет?
– В одиннадцать, – ответил им слегка хрипловатый женский голос. Сексуальная такая хрипотца. – Ваш выход в одиннадцать сорок пять. Меня зовут Альбина Ниловна.
Девушки синхронно обернулись. Позади них стояла высокая брюнетка примерно лет тридцати: личико овальное, талия тонкая и очень высокая грудь, трижды подчеркнутая глубоким вырезом блузки, задранным подбородком и гордым разворотом плеч. В плюсы Альбины была засчитана щипаная стрижка, с торчащими во все стороны «розовыми перышками», большие, почти мультяшные серые глаза, загнутые ресницы, пухлый рот, стройные ножки и опять-таки грудь.
«Ох ты, боже ж мой!»
– Кх-м! – откашлялась впечатленная Варвара. – Есть сценарий?
– Да, – кивнула Альбина. – Держите распечатки. Музыка подобрана, в углу – реквизит для игр, посох, мешок с подарками.
Сухо и слегка отстраненно. Шестое чувство Варваре просигналило, что их пара Альбине не понравилась, и терпит она чужеродное вторжение из крайней необходимости.
– Что с вашими аниматорами? – поинтересовалась Пуля, быстро просматривая листы распечаток и передавая их подруге.
– Заболели. Муж и жена. Вы справитесь или…
– Справимся, – не оставила ей шансов Варвара и продолжила в подхваченном деловом тоне. – Наш номер на втором этаже? Мы сейчас примем душ, переоденемся и можно легкий ужин, потому что мы весь день работали. К девяти тридцати вернемся репетировать. И ещё нам нужен помощник, который будет включать-выключать музыку, зажигать елку, подавать реквизит и всячески содействовать.
– Вашим помощником будет Даша, – недовольная Альбина обернулась к девице, что до этого стояла за административной стойкой.
Следующие несколько часов промелькнули как несколько минут. Они ужинали за столиком возле окна, изучали распечатки и коротко переговаривались.
– Здесь упоминается бутафорский градусник. В сценарии Снегурочка будет измерять температуру у старикана.
– На сцене видела. Температура у Деда Мороза низкая, поэтому мы должны предложить обществу выпить, чтобы повысить общий градус настроения.
– Дальше я пою песню про пять минут из «Карнавальной ночи», – Пуля задумчиво водила вилкой по тарелке.
– Придется выучить.
– Я ее знаю.
Варвара перевернула очередной лист.
– Хм, дедушка – тот еще клоун. Амплуа хохмача мне подходит, – одобрила она. Терпеть не могу скучные сценарии.
– Нам бы вечер простоять и ночь продержаться, – вздохнула Пуля, глядя на стекло в морозных разводах.
– …а потом спа-ать! – хором протянули они.
Виталик извертелся на стуле и чуть не окосел, поглядывая на входную дверь. Почти двенадцать ночи, а эти заезжие девицы так и не появились. Он окольными путями выяснил, где живут Пуля с Варварой, но деликатное простукивание двери не принесло никаких результатов. Библиотекарши и медсестры в номере не оказалось. Он это проверил, не поленившись выбежать на улицу: окна были темные. В самом деле, не спать же легли в новогоднюю ночь?
– Да, где они? – вопрошал он, обращаясь к другу. – У меня такие планы на Пулечку.
Неразговорчивый Егор задумчиво ковырялся в салате, отыскивая в нем преимущественно ананасы. Он бы тоже с удовольствием не пошел на банкет, если бы не возмущение друга, который отказывался сидеть в одиночестве за праздничным столом.
Пятью минутами позже Виталик не поверил своим глазам: в зале появились Дед Мороз и Снегурочка. Хорошенькую Пулю в голубой атласной шапочке и таком же полушубке он узнал сразу, а Варвара прилично замаскировалась, нацепив белую бороду и косматые брови. Она вполне натурально басила, ходила вразвалочку и смешила гостей забывчивостью и баянными шутками.
– Эти девчонки – аниматорши? – разводил руками Репа. – Понимаю! Да здравствует, новогодний чёс! Денежку на Новый год зарабатывают, а я их за стол приглашал. Вот тебе и медсестра с библиотекаршей. Ха!
Пуля заботливо мерила температуру у занемогшего Дедушки, потом поднесла ему чарку с водкой или водой, которую Варвара оприходовала одним глотком, призывая гостей с огоньком проводить старый год. Чтобы отогреть приболевшего Мороза, надо было одновременно поднять общий градус в помещении. Дальше улыбающаяся Пуля запела про «пять минут, пять минут…», и народ за столиками пришел в движение. Тарахтели отодвигаемые стулья, взлетали к потолку пробки, журчало шампанское.
– С Новым годом! – хором прокричали Дед Мороз и Снегурочка, вздымая к потолку хрустальные фужеры.
Репа прищурился и с подчеркнутой приватностью отсалютовал работящей Снегурочке, чувствуя себя почти принцем на этом празднике жизни. Пуля безлично улыбнулась, скользнув по нему равнодушным взглядом.
Новогодняя ночь набирала обороты. Дед Мороз со стариковским упрямством находил у себя все новые болезни, маясь то несущими куда попало ногами, то негнущейся спиной, то никудышной памятью. И каждая его хворь заканчивалась либо серией шарад и загадок, либо смешным конкурсом. Повинуясь указующему персту Деда, в народ выходила смущающаяся Снегурочка, выбирая для очередного состязания расслабившихся гостей. Просто невозможно было отказать такой нежной красавице. Народу не давали просто пить и есть. Их заставляли шевелить мозгами, петь хором и затейливо танцевать. После часа ночи наступило время подвижных игр, и даже Виталик позволил затащить себя в одну из них. Он, «как последний дебил», прыгал с коврика на коврик, пытаясь не увязнуть в призрачном «болоте». Ясное дело, что его команда победила. Он завладел шоколадным зайцем в фольге, которым очень гордился, потрясая им перед лицом Снегурочки.
Егор тоже не сидел на месте. Каждые полчаса он выходил на свежий воздух, потом возвращался, снова куда-то ходил, кое-как дожил до фейерверка и в третьем часу ночи объявил, что удаляется в свой номер на боковую.
– Куда лыжи навострил? Пуля с Варькой обязательную программу отбарабанили и сейчас вернутся. Повеселимся тесной компанией.
– Я встретил их у стойки администратора, – поморщился Егор. – Они пожелали нам спокойной ночи и отправились спать.
– Сегодня уезжают? – огорчился Репа.
– Нет. Будут здесь до седьмого. Согласились провести на базе два детских утренника и рождественскую вечеринку.
Друг посветлел лицом. Жизнь как будто налаживалась.
– Вы все с ума сошли? Спать в новогоднюю ночь? Давай разбудим!
– Без меня. Ты с Дедом Морозом осторожнее: разбираться не будет. Пинком в полет отправит, по лестнице на заднице съедешь.
Репа даже взвыл от досады, принимая правоту друга. Чем же Морозиху выкурить из номера, чтобы обеспечить доступ к телу Снегурки?
В начале одиннадцатого Варвара внесла в комнату поднос с завтраком. Она тихо прикрыла дверь и обнаружила, что соседка уже пробудилась.
– Первого января наступило счастье, – объявила Пуля, выглядывая в окно просветленным взором.
– Завтракать будешь? Я сидела за столиком в обществе двух оловянных солдатиков. Вместо глаз – щелки, вместо слов – грустное коровье мычание. Остальные гости спят.
Она водрузила поднос на стол, а сама принялась рыться в рюкзаке.
– Поздравляю! Мой новогодний подарок, – Варвара положила ей на подушку объемный пакет, в котором хорошо просматривалась голубая шапочка, объемный шарф и бело-голубые вязаные рукавицы. – Заметила, что тебе идет голубой цвет.
– Спасибо, – растрогалась Пуля и нетерпеливо потянула за шарф, прижав его к щекам. – Мягкий какой! Я все гадала, о чем ты шепталась с продавщицей возле прилавка, пока я билеты покупала в кассе.
– Эта шапка просилась к новой хозяйке. Слушай, я вызвала такси. Съезжу в аэропорт за чемоданом. Тебя не зову: ты прячешься и убегаешь. Будешь до обеда в номере сидеть?
– Не буду, конечно. Сейчас позавтракаю и поброжу по территории, раз уж попала в сказку. Сверху все выглядит невозможно-красивым.
Когда Варвара ушла, Пуля неожиданно для себя по-детски попрыгала на кровати, с ощущением полного счастья протанцевала по периметру комнаты и скрылась в ванной, откуда послышалась красивая интерпретация «Je veux». «Я хочу любви, радости, хорошего настроения, – подражая ZAZ, пела Пуля на французском, – и ваши деньги меня не осчастливят…»
Позже вытащила из шкафа сумку и достала оттуда плотно упакованные бело-голубую куртку и голубые штаны. Эту лыжную пару она купила на летней распродаже, и они, надежно спрятанные в рабочем шкафчике, ждали своего звездного часа.
Спустя неполный час она спустилась с крыльца, восторженно огляделась и медленно свернула за угол.
«Мороз сегодня покрепче вчерашнего будет, градусов двадцать, щиплет нос и щеки».
Надвинула шапочку на лоб и зарылась по самые глаза в подаренный шарф. Тепло. В ожидании праздника преодолела заслон из елок, обогнула деревянный сруб, в котором с учетом некоторых деталей, определила баньку, далее пересчитала варежкой припорошенные снегом стволы пяти берез и быстрым шагом вышла к мосткам. Метров пятнадцать шла по деревянному настилу, пока доски не скрылись подо льдом, а впереди – овальной формы внушительный «пятачок для любителей кататься на коньках». Она – любитель без коньков. Осторожно разбежалась и, удачно сохраняя равновесие, заскользила по темно-серому льду. Разворот, разбег и снова помчалась вперед, ловко балансируя руками в бело-голубых варежках. Шестая по счету пробежка закончилась мягким столкновением: она уткнулась лбом и носом в чью-то замшевую уютную куртку.
– Привет! – поздоровались сверху. – Вижу, катаешься. Жареный хлеб будешь? Жареные грибы? Помидоры?
– Здравствуй, – ответила она, отстраняясь от чужой груди. – С чаем буду. Горячим. Еще немножко покатаюсь и сразу буду.
– Тогда и я покатаюсь, – решил Егор и осторожно тронул Пулю за варежку.
Она сама сжала его пальцы и скомандовала:
– На раз, два разбегаемся, на три – едем.
У них очень хорошо получалось скользить вместе, выходило красиво и слажено. Каждое движение, каждый жест Пули – подлинное изящество и абсолютное совершенство. Так виделось Егору. И сама она выглядела изящной и хрупкой, ее нежную красоту удачно подчеркивали шапочка и шарф небесного цвета. Когда Пуля смеялась и подносила рукавицы к розовым щекам, хотелось подхватить ее на руки и кружить, кружить. Но он сдерживался: схватить сейчас – значит потерять. А он больше не собирался никого терять.
Пуля сидела в беседке: высокая крыша, почти кружевные стены, прямоугольный стол, широкие лавочки. Под защитой елок здесь было тихо и уютно, ее ноги прикрывал классический мохнатый плед, а руки согревала кружка с горячим чаем. На пластиковой тарелке лежали деревянные палочки, с нанизанными квадратиками жареного хлеба и оплавленного сыра. Егор отошел от мангала с палочкой, на конце которой шипела моцарелла, в обрамлении хлеба и колец жареного помидора.
– Опытный образец под номером пять, – объявил он. – Результаты записываешь?
– Мысленно. На самом деле дегустирую и наслаждаюсь.
– Потом перенесешь все на бумагу, я подпишу.
Пуля прищурилась.
– Самому не смешно, – вздохнул он. – Лучше бы молчал. Неужели эта дрянь еще не выветрилось?
– Как чувствуешь себя?
– Вроде человеком, а не проколотым …шариком.
Егор подхватил со стола маленькую пластиковую бутылку и глотнул воды. Можно круче отшутиться, только не смешно. Вчера ему подмешали в коктейль какую-то дрянь. Пару часов выпали из жизни, амнезия полная. Потом сознание возвращалось волнами.
– Узнаю, кто подлил эту отраву… – он повертел головой.
