Виктор подошёл ближе и коротко поцеловал супругу.
— Мне всё равно, перед каким Богом нас с тобой обвенчали. Я так долго этого ждал, что согласился бы на обряд от шамана степных кочевников, лишь бы всё выглядело правдоподобно.
Адалин глухо рассмеялась, падая лицом на руки.
— Мама дорогая, я представила себе это безобразие со звериными шкурами и бубном. — Честно признаюсь, я бы предпочла преступное сожительство всей этой вакханалии.
— Что я слышу? — Виктор отстранился, умело изображая на лице возмущение. — И это невинное создание отказывалась спорить со мной на поцелуй. Ты точно та самая Ада? Пошли ка проверим, — он уже тянул её отыскать какой-нибудь уединённый закуток.
Девушка, смеясь, высвободилась. Через минуту её взгляд стал серьёзнее.
— Виктор, мне нужно сходить кое-куда. Поскучаешь тут немножко? — она грустно улыбнулась.
— Я пойду с тобой, — требовательно проговорил он.
— Нет. Я пойду одна. Это личное. Прости, — она погладила его по щеке. — Я недолго.
Мужчина хоть и свёл брови в немом осуждении, но всё же нехотя ответил:
— Ладно, только недолго.
Девушка шла по деревне, здороваясь с односельчанами. Те, кто узнавал её, радовались неожиданной встрече со всей теплотой и искренностью. Она коротко беседовала с ними, но всякий раз отказывалась от гостеприимного приглашения отужинать или выпить чаю. Когда последний ряд домов крайней улицы деревни остался за её спиной, до места назначения оставалось уже немного.
Старая покосившаяся ржавая калитка деревенского кладбища никогда не закрывалась. Девушка прошла через неё и почти сразу оказалась в ряду аккуратных, хоть и заросших кое-где бурьяном могил. Она шла знакомой дорогой, чуть поднимаясь в гору и разглядывая с неподдельным интересом древние окаменелости, которые лежали прямо у неё под ногами и ждали какого-нибудь пытливого исследователя с беспокойным умом. Почти целый без сколов аммонит привлёк её внимание. Девушка подняла безукоризненный в своих линиях и пропорциях природный объект и, с минуту полюбовавшись на него, продолжила свой путь.
Могила матери находилась чуть в стороне от других захоронений, что вполне объяснялось расхождением семейства Виндлоу в вопросах вероисповедания с большинством односельчан. Адалин с благодарностью отметила, что последняя обитель её несчастной матери выглядела опрятно, а это значило лишь одно — её не забывали и регулярно ухаживали за памятным для сердца девушки местом. И всё же Адалин обошла низкую изгородь, чтобы пособирать осыпавшиеся листья и вырвать несколько сорняков, обещавших торчать здесь до первого снега. Она присела на кривоватую скамью возле ограды. Несколько минут она молча вглядывалась в деревянный крест, кое-где почерневший от времени, ветра, дождя и снега. Девушка отвыкла от этой незатейливой надписи на родном языке, которая сухо сообщала о том, кто здесь похоронен, и когда этот человек простился с жизнью. Адалин скорбно согнулась, упираясь локтями в колени. Плакать уже не хотелось — все слёзы давно уже были излиты и место тоски по потере в её душе давно заняли другие мысли и переживания. Адалин задумчиво крутила между пальцами аммонит. Она заговорила по-русски:
— Ты всё видела, мама, — она усмехнулась. — Поэтому много говорить не стану, иначе останусь здесь до глубокой ночи. Я выхожу замуж. Никогда бы не подумала, но, уверена, ты была бы счастлива за меня. И я счастлива, — лицо её обрело серьёзный вид и круглый камень упал под ноги. — Но мне так страшно, мама. Ты не представляешь, как бы мне хотелось поговорить сейчас с тобой, обнять тебя. У меня будет ребёнок и ты первая, кому я это говорю. Виктор ещё не знает и мне страшно, что будет с нами, как я выношу малыша, каким Виктор будет отцом и каким мужем станет, когда наша жизнь изменится. Мне так хочется верить в то, что он может быть верным и любящим без остатка, без оправданий своей грешной натуры. Я так его люблю, мам, что не переживу, если что-то разлучит нас и разрушит эту сказку. Ох, мама, как же я скучаю по тебе. — Девушка отёрла ладонью подступившую слезу.
Адалин свела ладони к переносице и принялась глубоко дышать, чтобы успокоить волнение, захлестнувшее её. Внезапно девушка заметила краем глаза что-то маленькое и юркое. Подняв голову, она обнаружила пёструю синицу, сидевшую сбоку на ограде. Птичка очень внимательно, склонив головку на бок, всматривалась в лицо девушки и не отводила взгляда любопытных глаз. Сделав несколько прыжков, она оказалась напротив Адалин и что-то чирикнула. Девушка усмехнулась, похлопала себя по карманам и развела руки, показывая, что ей нечего дать этому голодному существу. Синичка чирикнула более настойчиво, и девушка сунула руки в карманы, блуждая пальцами в их глубоких недрах. К своему удивлению и радости пернатого несколько семян подсолнуха оказались на ладони девушки, когда она вынула руку. Адалин очень медленно, стараясь не спугнуть птичку, стала протягивать руку, приманивая её. Переводя зоркий встревоженный взгляд от лица девушки к лакомству, птичка через минуту всё же набралась храбрости и решилась взобраться на её пальцы. Пары секунд хватило ей для того, чтобы поглотить скромное подношение и в тот же миг, когда рука Адалин опустела, малышка взмыла ввысь и скрылась из виду. Девушка продолжала сидеть улыбаясь. Невинное общение с птичкой подняло ей настроение. Практичный ум не узрел в нём никаких символов или знаков, зато душа, которая в силу грядущих важных перемен металась в сомнениях куда больше обычного, нашла успокоение.
— Не знаю, когда я теперь смогу навестить тебя, мама, — девушка отёрла о край пальто ладонь, которая ещё слегка зудела от крохотных коготков синицы. — Но мне нужно повидаться с ещё одним человеком, поэтому я должна идти, — Адалин поднялась. — Я люблю тебя, мама.
Ещё с минуту девушка молча глядела на крест, но мысли её, вопреки треволнениям, были уже не здесь. Развернувшись, она чуть быстрее, чем до этого, зашагала по тропинке вдоль ряда знакомых могил. Дорога оказалась длиннее, чем она ожидала. Адалин точно не знала, куда идти, но так как подобных захоронений здесь было немного, она быстро нашла то, что искала. Еврейская часть кладбища была огорожена забором и имела отдельный вход. Никогда раньше девушка не заходила сюда. Теперь же она внимательно изучала плотно приставленные друг к другу невысокие надгробия, испещренные надписями на непонятном языке, читать которые следовало справа налево. Но знание этого нехитрого принципа не спасало положения. Понять иврит мог только тот, кто изучал его.
Адалин могла пройти мимо нужной могилы, так и не поняв, где же нашёл свой последний приют дорогой её сердцу профессор Йозеф Штильман, если бы не заметила вдалеке две фигуры — мужчину и женщину, сидевших на траве, прижавшись друг к другу. Девушка, обнимавшая молодого человека за плечо, первая обернулась на шаги. Лицо её выразило искреннее удивление и несвойственную этому скорбному месту радость. Она что-то сказала своему спутнику, отпустила его и подскочила с места, прижимая руки к груди. Парень неспешно поднялся следом.
— Адалин! — воскликнула Бьянка. Ты приехала! — Девушка кинулась к подруге и обе сжали друг друга в крепких объятиях.
— Бьянка! Как я рада тебя видеть! — Адалин отстранилась, вглядываясь в милое лицо. — Брайан, милый, — она приблизилась к парню, который с усилием двигался в её сторону.
— Мисс Ви-ви-виндлоу, — тяжело проговорил он. — ка-кая неожиданная в-в-встреча. — Он совершенно искренне радовался.
— Да уж, — Адалин перевела грустный взгляд на могильный камень с шестиконечной звездой на верхушке. — Жаль, что она происходит при таких обстоятельствах.
Все поникли и, поддерживая Брайана, с двух сторон опустились на траву.
— Как это произошло? — спросила Адалин. — Отец писал, что он упал со стремянки, работая на чердаке.
— Это всё ле-летучие мы-мы-мыши, — начал Брайан. — П-профессор хотел их пр-про-прогнать и не у-не у-не удержался, — юноша прижал ладони к лицу, сотрясаясь от беззвучного рыдания. Бьянка обняла его и поцеловала в висок. По её щеке тоже сбежала слезинка.
— Я узнала обо всём, когда вернулась из поездки, — Бьянка обращалась к подруге. — И долго не могла смириться. Это так несправедливо и такая глупая смерть для человека, который столько всего сделал для этой деревни и для её жителей. У него были большие планы, но теперь какой смысл говорить об этом.
— Для нас он тоже сделал очень много, — подтвердила Адалин. — Я так и не успела отблагодарить его за ту возможность, которую он открыл передо мной.
— П-п-профессор н-н-никогда не п-принимал благодарности, — проговорил Брайан, всхлипывая. — Он всё д-д-делал от с-сердца. А однажды с-с-сказал мне: «Б-Брайан, в д-добрых делах всё п-п-прекрасно, к-к-кроме н-необходимости вы-вы-выслушивать с-с-слова благодарности.» Ещё он д-д-добавил: «Т-т-только никому не г-говори.» Но т-т-теперь я м-м-могу с-сказать. — Он грустно улыбнулся.
Девушки тоже улыбнулись, вспоминая замысловатые, но такие забавные и трогательные монологи профессора Штильмана. В деревне нельзя было найти никого, кому бы не помог этот добрый старик, а потому цветы на скромной могиле с двумя, близко приставленными друг к другу камнями, не увядали.
— Папа рассказывал, что профессор переехал сюда по зову сердца тридцать лет назад, — Адалин нарушила затянувшееся молчание. — Тогда он работал в университете. Его командировали сюда читать лекции по химии по программе просвещения педагогов в регионах. Здесь он познакомился с Беллой — учительницей начальных классов. Он хотел бросить столичную жизнь ради неё и перебраться сюда, но декан Мейер — тогда ещё такой же профессор — уговорил не терять связь с университетом. Так он и жил в разъездах много лет, а когда Белла умерла, потонул в работе, чтобы не сойти с ума от горя. Он очень её любил, — все посмотрели на соседнее надгробие — такое же маленькое и невзрачное, но более потёртое и с трещиной сбоку.
— У них не было детей? — поинтересовалась Бьянка.
— Нет. Отец не вдавался в подробности, хотя наверняка знал причины. Как жестоко, что любовь не всегда может дать возлюбленным ребёнка и их история заканчивается после смерти. — Адалин осторожно прикоснулась к животу.
— Что ни говори, — ответила Бьянка, — но детей у нашего профессора было достаточно и всех их он любил. А они любили его, — она сильнее прижалась к Брайану, который, казалось, успокоился.
Адалин огляделась. Со стороны калитки кто-то из односельчан с двумя детьми шли по направлению к могиле, к которой вот уже больше двух месяцев не зарастала народная тропа. Девушка одарила новоприбывших приветливым взглядом и после короткого общения обратилась к Бьянке:
— Я должна идти, меня ждут. Пойдешь со мной?
— Подожди, — остановила её девушка и склонилась к Брайану. — Тебя проводить домой?
Парень поднял на неё благодарный взгляд.
— Нет, с-с-спасибо. — Я т-тут ещё поси-сижу.
Девушки поочерёдно обняли товарища, встали и не спеша направились к выходу из ворот.
— Что теперь будет с ним? — задала Адалин вопрос, на который, вероятно, не существовало ответа.
Бьянка вопреки её ожиданиям пояснила:
— Директором школы назначили Бернис. Она встала за Брайана горой, когда столичный комитет предложил его уволить и успокоила парня. Он действительно перепугался, когда решил, что потеряет работу.
— Это хорошо, — проговорила Адалин. — Просто замечательно. А как ты? — девушка будто бы только сейчас осознала, что так и не поинтересовалась делами подруги, которую не видела столько времени.
Бьянка нервно дёрнула плечами и улыбаясь проговорила:
— Да всё в общем-то хорошо. А как твои дела?
— Нормально, — ответила мадам Легран, испытующе глядя на девушку. — Я, можно сказать, замужем.
— Да неужели? — Бьянка округлила глаза. — Как же так?
— Ты не рада? — Адалин рассмеялась.
— Нет, что ты. Я очень рада, но это так неожиданно, — Бьянка на ходу обошла подругу, чтобы оказаться с другой стороны. — Неужели Бесс оказалась права?
— Да, генерал Легран теперь мой муж, — констатировала Адалин. — Точнее будет моим мужем. Скоро, — сконфужено пояснила она.
— Я поздравляю тебя. Нет, вас! О, Мадонна, это так неожиданно. Но ты ничего не писала.
— Спасибо, дорогая, но и ты мне ничего не писала, — в голосе госпожи Легран звучал укор. — Вивьен как-то очень прозрачно намекнула на некие перемены в твоей личной жизни. Что она имела в виду, не подскажешь? — девушка скрестила руки на груди.
Бьянка не стала затягивать.
— Ну, да. Перемены. Я тоже вышла замуж.
— И кто же этот счастливец? — Адалин испытующе глядела на девушку.
— Помнишь, я тебе писала про господина Джона Коула? — неуверенно проговорила она.
— Да, это тот, про которого ты упомянула, чтобы я ничего такого себе не думала и между вами ничего нет, — Адалин понимала, что издевается, но уже не могла остановиться.
— Точно, — согласилась Бьянка. — В общем, теперь можешь думать, — девушка отвернулась.
— О чём? — не унималась Адалин.
— О том! — Бьянка выругалась на родном языке. — Он теперь мой муж, — она сурово взглянула на Адалин, но вопреки ожиданиям очередной насмешки, встретилась с добрым и любящим взглядом вишнёвых глаз.
— Моя хорошая, я так рада за тебя, а в особенности за мистера Коула, которому несказанно повезло, — произнесла Адалин на одном дыхании.
Девушки хором прыснули со смеху и дальше продолжили свой путь по лесной тропке, крепко взявшись за руки.
— Коул, Коул, — протянула Адалин. — Фамилия знакомая. Кто он?
— Глава торговой гильдии, — скромно пролепетал Бьянка.
Адалин удивлённо уставилась на подругу.
— Где же тебя угораздило познакомиться с главой торговой гильдии?
Бьянка на несколько секунд впала в глубокую задумчивость, осознавая, что не может дать ответ на этот, казалось, бы, элементарный вопрос. Но, собравшись с мыслями, довольно неуверенно проговорила.
— В библиотеке. Да, в библиотеке, — она закивала сама себе. — А вообще, — она взяла Адалин под руку и заговорщически прижалась к ней, — это длинная история и когда-нибудь я тебе её расскажу.
До дома Виндлоу оставалось ещё несколько десятков шагов. Внезапно, Адалин остановилась и принялась оглядываться.
— Что? — встревоженно спросила Бьянка, обращаясь к ней.
— Ты помнишь, — начала девушка, — пару лет назад мы с тобой шли здесь и уверяли друг друга в том, что никогда не выйдем замуж и посвятим свою жизнь работе? — задумчиво проговорила она. — Как же так вышло, что всё пошло не по плану? — Адалин насмешливо взглянула на подругу.
Бьянка закатила глаза, показывая тем самым своё отношение к сказанному и направилась дальше по тропинке, не дожидаясь спутницу.
— Насчет меня и так всё ясно, — кинула она оборачиваясь. — Удар головой, сотрясение мозга. Какой только чепухи ни наговоришь в таком состоянии. А вот ты, дорогая моя, — она поставила руки на пояс, — была явно не в своём уме. И вообще, нашла, чего вспоминать.
Они продолжали свой путь, смеясь и вспоминая прошлое, делясь сокровенными историями и раскрывая планы на будущее. Когда на горизонте показался дом врача, Адалин пригляделась, завидев незнакомого ей высокого человека в тёмно-зелёном костюме, который сидел на лавочке возле дома и обсуждал что-то с генералом.
— А это ещё кто? — вслух спросила она.
— О, это, — вступила Бьянка. — Это Джон. Пойдём, я вас познакомлю.
— Мне всё равно, перед каким Богом нас с тобой обвенчали. Я так долго этого ждал, что согласился бы на обряд от шамана степных кочевников, лишь бы всё выглядело правдоподобно.
Адалин глухо рассмеялась, падая лицом на руки.
— Мама дорогая, я представила себе это безобразие со звериными шкурами и бубном. — Честно признаюсь, я бы предпочла преступное сожительство всей этой вакханалии.
— Что я слышу? — Виктор отстранился, умело изображая на лице возмущение. — И это невинное создание отказывалась спорить со мной на поцелуй. Ты точно та самая Ада? Пошли ка проверим, — он уже тянул её отыскать какой-нибудь уединённый закуток.
Девушка, смеясь, высвободилась. Через минуту её взгляд стал серьёзнее.
— Виктор, мне нужно сходить кое-куда. Поскучаешь тут немножко? — она грустно улыбнулась.
— Я пойду с тобой, — требовательно проговорил он.
— Нет. Я пойду одна. Это личное. Прости, — она погладила его по щеке. — Я недолго.
Мужчина хоть и свёл брови в немом осуждении, но всё же нехотя ответил:
— Ладно, только недолго.
Девушка шла по деревне, здороваясь с односельчанами. Те, кто узнавал её, радовались неожиданной встрече со всей теплотой и искренностью. Она коротко беседовала с ними, но всякий раз отказывалась от гостеприимного приглашения отужинать или выпить чаю. Когда последний ряд домов крайней улицы деревни остался за её спиной, до места назначения оставалось уже немного.
Старая покосившаяся ржавая калитка деревенского кладбища никогда не закрывалась. Девушка прошла через неё и почти сразу оказалась в ряду аккуратных, хоть и заросших кое-где бурьяном могил. Она шла знакомой дорогой, чуть поднимаясь в гору и разглядывая с неподдельным интересом древние окаменелости, которые лежали прямо у неё под ногами и ждали какого-нибудь пытливого исследователя с беспокойным умом. Почти целый без сколов аммонит привлёк её внимание. Девушка подняла безукоризненный в своих линиях и пропорциях природный объект и, с минуту полюбовавшись на него, продолжила свой путь.
Могила матери находилась чуть в стороне от других захоронений, что вполне объяснялось расхождением семейства Виндлоу в вопросах вероисповедания с большинством односельчан. Адалин с благодарностью отметила, что последняя обитель её несчастной матери выглядела опрятно, а это значило лишь одно — её не забывали и регулярно ухаживали за памятным для сердца девушки местом. И всё же Адалин обошла низкую изгородь, чтобы пособирать осыпавшиеся листья и вырвать несколько сорняков, обещавших торчать здесь до первого снега. Она присела на кривоватую скамью возле ограды. Несколько минут она молча вглядывалась в деревянный крест, кое-где почерневший от времени, ветра, дождя и снега. Девушка отвыкла от этой незатейливой надписи на родном языке, которая сухо сообщала о том, кто здесь похоронен, и когда этот человек простился с жизнью. Адалин скорбно согнулась, упираясь локтями в колени. Плакать уже не хотелось — все слёзы давно уже были излиты и место тоски по потере в её душе давно заняли другие мысли и переживания. Адалин задумчиво крутила между пальцами аммонит. Она заговорила по-русски:
— Ты всё видела, мама, — она усмехнулась. — Поэтому много говорить не стану, иначе останусь здесь до глубокой ночи. Я выхожу замуж. Никогда бы не подумала, но, уверена, ты была бы счастлива за меня. И я счастлива, — лицо её обрело серьёзный вид и круглый камень упал под ноги. — Но мне так страшно, мама. Ты не представляешь, как бы мне хотелось поговорить сейчас с тобой, обнять тебя. У меня будет ребёнок и ты первая, кому я это говорю. Виктор ещё не знает и мне страшно, что будет с нами, как я выношу малыша, каким Виктор будет отцом и каким мужем станет, когда наша жизнь изменится. Мне так хочется верить в то, что он может быть верным и любящим без остатка, без оправданий своей грешной натуры. Я так его люблю, мам, что не переживу, если что-то разлучит нас и разрушит эту сказку. Ох, мама, как же я скучаю по тебе. — Девушка отёрла ладонью подступившую слезу.
Адалин свела ладони к переносице и принялась глубоко дышать, чтобы успокоить волнение, захлестнувшее её. Внезапно девушка заметила краем глаза что-то маленькое и юркое. Подняв голову, она обнаружила пёструю синицу, сидевшую сбоку на ограде. Птичка очень внимательно, склонив головку на бок, всматривалась в лицо девушки и не отводила взгляда любопытных глаз. Сделав несколько прыжков, она оказалась напротив Адалин и что-то чирикнула. Девушка усмехнулась, похлопала себя по карманам и развела руки, показывая, что ей нечего дать этому голодному существу. Синичка чирикнула более настойчиво, и девушка сунула руки в карманы, блуждая пальцами в их глубоких недрах. К своему удивлению и радости пернатого несколько семян подсолнуха оказались на ладони девушки, когда она вынула руку. Адалин очень медленно, стараясь не спугнуть птичку, стала протягивать руку, приманивая её. Переводя зоркий встревоженный взгляд от лица девушки к лакомству, птичка через минуту всё же набралась храбрости и решилась взобраться на её пальцы. Пары секунд хватило ей для того, чтобы поглотить скромное подношение и в тот же миг, когда рука Адалин опустела, малышка взмыла ввысь и скрылась из виду. Девушка продолжала сидеть улыбаясь. Невинное общение с птичкой подняло ей настроение. Практичный ум не узрел в нём никаких символов или знаков, зато душа, которая в силу грядущих важных перемен металась в сомнениях куда больше обычного, нашла успокоение.
— Не знаю, когда я теперь смогу навестить тебя, мама, — девушка отёрла о край пальто ладонь, которая ещё слегка зудела от крохотных коготков синицы. — Но мне нужно повидаться с ещё одним человеком, поэтому я должна идти, — Адалин поднялась. — Я люблю тебя, мама.
Ещё с минуту девушка молча глядела на крест, но мысли её, вопреки треволнениям, были уже не здесь. Развернувшись, она чуть быстрее, чем до этого, зашагала по тропинке вдоль ряда знакомых могил. Дорога оказалась длиннее, чем она ожидала. Адалин точно не знала, куда идти, но так как подобных захоронений здесь было немного, она быстро нашла то, что искала. Еврейская часть кладбища была огорожена забором и имела отдельный вход. Никогда раньше девушка не заходила сюда. Теперь же она внимательно изучала плотно приставленные друг к другу невысокие надгробия, испещренные надписями на непонятном языке, читать которые следовало справа налево. Но знание этого нехитрого принципа не спасало положения. Понять иврит мог только тот, кто изучал его.
Адалин могла пройти мимо нужной могилы, так и не поняв, где же нашёл свой последний приют дорогой её сердцу профессор Йозеф Штильман, если бы не заметила вдалеке две фигуры — мужчину и женщину, сидевших на траве, прижавшись друг к другу. Девушка, обнимавшая молодого человека за плечо, первая обернулась на шаги. Лицо её выразило искреннее удивление и несвойственную этому скорбному месту радость. Она что-то сказала своему спутнику, отпустила его и подскочила с места, прижимая руки к груди. Парень неспешно поднялся следом.
— Адалин! — воскликнула Бьянка. Ты приехала! — Девушка кинулась к подруге и обе сжали друг друга в крепких объятиях.
— Бьянка! Как я рада тебя видеть! — Адалин отстранилась, вглядываясь в милое лицо. — Брайан, милый, — она приблизилась к парню, который с усилием двигался в её сторону.
— Мисс Ви-ви-виндлоу, — тяжело проговорил он. — ка-кая неожиданная в-в-встреча. — Он совершенно искренне радовался.
— Да уж, — Адалин перевела грустный взгляд на могильный камень с шестиконечной звездой на верхушке. — Жаль, что она происходит при таких обстоятельствах.
Все поникли и, поддерживая Брайана, с двух сторон опустились на траву.
— Как это произошло? — спросила Адалин. — Отец писал, что он упал со стремянки, работая на чердаке.
— Это всё ле-летучие мы-мы-мыши, — начал Брайан. — П-профессор хотел их пр-про-прогнать и не у-не у-не удержался, — юноша прижал ладони к лицу, сотрясаясь от беззвучного рыдания. Бьянка обняла его и поцеловала в висок. По её щеке тоже сбежала слезинка.
— Я узнала обо всём, когда вернулась из поездки, — Бьянка обращалась к подруге. — И долго не могла смириться. Это так несправедливо и такая глупая смерть для человека, который столько всего сделал для этой деревни и для её жителей. У него были большие планы, но теперь какой смысл говорить об этом.
— Для нас он тоже сделал очень много, — подтвердила Адалин. — Я так и не успела отблагодарить его за ту возможность, которую он открыл передо мной.
— П-п-профессор н-н-никогда не п-принимал благодарности, — проговорил Брайан, всхлипывая. — Он всё д-д-делал от с-сердца. А однажды с-с-сказал мне: «Б-Брайан, в д-добрых делах всё п-п-прекрасно, к-к-кроме н-необходимости вы-вы-выслушивать с-с-слова благодарности.» Ещё он д-д-добавил: «Т-т-только никому не г-говори.» Но т-т-теперь я м-м-могу с-сказать. — Он грустно улыбнулся.
Девушки тоже улыбнулись, вспоминая замысловатые, но такие забавные и трогательные монологи профессора Штильмана. В деревне нельзя было найти никого, кому бы не помог этот добрый старик, а потому цветы на скромной могиле с двумя, близко приставленными друг к другу камнями, не увядали.
— Папа рассказывал, что профессор переехал сюда по зову сердца тридцать лет назад, — Адалин нарушила затянувшееся молчание. — Тогда он работал в университете. Его командировали сюда читать лекции по химии по программе просвещения педагогов в регионах. Здесь он познакомился с Беллой — учительницей начальных классов. Он хотел бросить столичную жизнь ради неё и перебраться сюда, но декан Мейер — тогда ещё такой же профессор — уговорил не терять связь с университетом. Так он и жил в разъездах много лет, а когда Белла умерла, потонул в работе, чтобы не сойти с ума от горя. Он очень её любил, — все посмотрели на соседнее надгробие — такое же маленькое и невзрачное, но более потёртое и с трещиной сбоку.
— У них не было детей? — поинтересовалась Бьянка.
— Нет. Отец не вдавался в подробности, хотя наверняка знал причины. Как жестоко, что любовь не всегда может дать возлюбленным ребёнка и их история заканчивается после смерти. — Адалин осторожно прикоснулась к животу.
— Что ни говори, — ответила Бьянка, — но детей у нашего профессора было достаточно и всех их он любил. А они любили его, — она сильнее прижалась к Брайану, который, казалось, успокоился.
Адалин огляделась. Со стороны калитки кто-то из односельчан с двумя детьми шли по направлению к могиле, к которой вот уже больше двух месяцев не зарастала народная тропа. Девушка одарила новоприбывших приветливым взглядом и после короткого общения обратилась к Бьянке:
— Я должна идти, меня ждут. Пойдешь со мной?
— Подожди, — остановила её девушка и склонилась к Брайану. — Тебя проводить домой?
Парень поднял на неё благодарный взгляд.
— Нет, с-с-спасибо. — Я т-тут ещё поси-сижу.
Девушки поочерёдно обняли товарища, встали и не спеша направились к выходу из ворот.
— Что теперь будет с ним? — задала Адалин вопрос, на который, вероятно, не существовало ответа.
Бьянка вопреки её ожиданиям пояснила:
— Директором школы назначили Бернис. Она встала за Брайана горой, когда столичный комитет предложил его уволить и успокоила парня. Он действительно перепугался, когда решил, что потеряет работу.
— Это хорошо, — проговорила Адалин. — Просто замечательно. А как ты? — девушка будто бы только сейчас осознала, что так и не поинтересовалась делами подруги, которую не видела столько времени.
Бьянка нервно дёрнула плечами и улыбаясь проговорила:
— Да всё в общем-то хорошо. А как твои дела?
— Нормально, — ответила мадам Легран, испытующе глядя на девушку. — Я, можно сказать, замужем.
— Да неужели? — Бьянка округлила глаза. — Как же так?
— Ты не рада? — Адалин рассмеялась.
— Нет, что ты. Я очень рада, но это так неожиданно, — Бьянка на ходу обошла подругу, чтобы оказаться с другой стороны. — Неужели Бесс оказалась права?
— Да, генерал Легран теперь мой муж, — констатировала Адалин. — Точнее будет моим мужем. Скоро, — сконфужено пояснила она.
— Я поздравляю тебя. Нет, вас! О, Мадонна, это так неожиданно. Но ты ничего не писала.
— Спасибо, дорогая, но и ты мне ничего не писала, — в голосе госпожи Легран звучал укор. — Вивьен как-то очень прозрачно намекнула на некие перемены в твоей личной жизни. Что она имела в виду, не подскажешь? — девушка скрестила руки на груди.
Бьянка не стала затягивать.
— Ну, да. Перемены. Я тоже вышла замуж.
— И кто же этот счастливец? — Адалин испытующе глядела на девушку.
— Помнишь, я тебе писала про господина Джона Коула? — неуверенно проговорила она.
— Да, это тот, про которого ты упомянула, чтобы я ничего такого себе не думала и между вами ничего нет, — Адалин понимала, что издевается, но уже не могла остановиться.
— Точно, — согласилась Бьянка. — В общем, теперь можешь думать, — девушка отвернулась.
— О чём? — не унималась Адалин.
— О том! — Бьянка выругалась на родном языке. — Он теперь мой муж, — она сурово взглянула на Адалин, но вопреки ожиданиям очередной насмешки, встретилась с добрым и любящим взглядом вишнёвых глаз.
— Моя хорошая, я так рада за тебя, а в особенности за мистера Коула, которому несказанно повезло, — произнесла Адалин на одном дыхании.
Девушки хором прыснули со смеху и дальше продолжили свой путь по лесной тропке, крепко взявшись за руки.
— Коул, Коул, — протянула Адалин. — Фамилия знакомая. Кто он?
— Глава торговой гильдии, — скромно пролепетал Бьянка.
Адалин удивлённо уставилась на подругу.
— Где же тебя угораздило познакомиться с главой торговой гильдии?
Бьянка на несколько секунд впала в глубокую задумчивость, осознавая, что не может дать ответ на этот, казалось, бы, элементарный вопрос. Но, собравшись с мыслями, довольно неуверенно проговорила.
— В библиотеке. Да, в библиотеке, — она закивала сама себе. — А вообще, — она взяла Адалин под руку и заговорщически прижалась к ней, — это длинная история и когда-нибудь я тебе её расскажу.
До дома Виндлоу оставалось ещё несколько десятков шагов. Внезапно, Адалин остановилась и принялась оглядываться.
— Что? — встревоженно спросила Бьянка, обращаясь к ней.
— Ты помнишь, — начала девушка, — пару лет назад мы с тобой шли здесь и уверяли друг друга в том, что никогда не выйдем замуж и посвятим свою жизнь работе? — задумчиво проговорила она. — Как же так вышло, что всё пошло не по плану? — Адалин насмешливо взглянула на подругу.
Бьянка закатила глаза, показывая тем самым своё отношение к сказанному и направилась дальше по тропинке, не дожидаясь спутницу.
— Насчет меня и так всё ясно, — кинула она оборачиваясь. — Удар головой, сотрясение мозга. Какой только чепухи ни наговоришь в таком состоянии. А вот ты, дорогая моя, — она поставила руки на пояс, — была явно не в своём уме. И вообще, нашла, чего вспоминать.
Они продолжали свой путь, смеясь и вспоминая прошлое, делясь сокровенными историями и раскрывая планы на будущее. Когда на горизонте показался дом врача, Адалин пригляделась, завидев незнакомого ей высокого человека в тёмно-зелёном костюме, который сидел на лавочке возле дома и обсуждал что-то с генералом.
— А это ещё кто? — вслух спросила она.
— О, это, — вступила Бьянка. — Это Джон. Пойдём, я вас познакомлю.
