— Мадам, я обещал доктору беречь вас от неприятностей, — бедолага с трудом удерживал её натиск.
— Ну, пожалуйста, Джордж, — две пары глаз молитвенно уставились на него.
— Ох. Во что вы меня впутываете, — простонал он, вынимая из сумки бланк пропуска.
Адалин выхватила из его рук бумагу.
— Спасибо, Джордж, дорогой, — девушка крепко обняла парня. — Бежим, — бросила она, и все трое быстро направились в сторону лестницы.
Бьянка только теперь опомнилась.
— Что происходит? — обратилась она к подруге.
— Хьюго попросил нас представлять сегодня гильдию врачей, а ты можешь пройти с нами в качестве сопровождающей, — девушка нервно улыбнулась. Они спешно поднимались по лестнице.
— Ты представитель гильдии врачей? — недоверчиво повторила Бьянка.
— Да, это долгая история. Мне за активность с прививками дали почётное звание, представляешь? Но я никогда здесь раньше не была. Мистер Хадсон мне, конечно, объяснил, что да как и даже Джорджа выдал в помощь, но я всё равно волнуюсь, — Адалин остановилась, тяжело дыша.
— Это потрясающе, — Бьянка не сводила взгляда с разгорячённого лица подруги.
— Так, — Адалин порылась в сумке и вынула карандаш, — впиши в пустые строчки свои имя и фамилию. Сочинять ничего не нужно. — Она видела, как поник после её слов несчастный Джордж, не привыкший нарушать правила, но постаралась не обращать на это внимания.
Бьянка кивнула и, прижав документ к стене, аккуратно ввела свои данные, куда было велено. Оказавшись на нужном этаже, Адалин сжала в кулак всё своё самообладание, ведь ей требовалось, сохраняя хладнокровие, сделать то, чего раньше не доводилось ни одной из женщин. Бьянка следовала за ней по пятам. Она тоже волновалась, но теперь, когда у неё появился шанс увидеть всё своими глазами, девушка была полна воодушевления. Джордж плёлся в хвосте, ссутулившись под тяжестью сомнений.
— Вы кто такие? — обратился к пришедшим охранник, лениво поднимаясь со скамьи. — Спуститесь в холл. Вас разве не предупредили? — секретарь, который заполнял журнал, даже глаз на них не поднял.
Адалин подошла ближе и протянула удостоверение.
— Мы от гильдии врачей, — коротко проговорила она. — Вот документ.
Секретарь только теперь изволил взглянуть на новоприбывших. Сведённые к переносице брови говорили сами за себя.
— Чего там, Гарри? Дай-ка сюда, — он протянул руку. Охранник передал ему удостоверение. Секретарь с минуту изучал его — даже увеличительное стекло достал. Затем покрутил документ, рассматривая со всех сторон. Он разве что не попробовал его на зуб, чтобы уж окончательно убедиться в том, что перед ним оригинал. Мужчина переписал в журнал данные представителя гильдии и небрежно протянул карточку обратно. — А ваши спутники? — он кивнул на Бьянку и Джорджа.
— Это мой коллега и моя помощница, — деловито проговорила девушка. Бьянка коротко кивнула и предъявила пропуск, Джордж показал удостоверение.
— Проходите, — недовольно выдавил из себя мужчина.
Джордж тихонько отворил дверь, пропуская дам вперёд. Сидевшие возле входа мужчины одарили девушек недовольными взглядами. Когда же они зашагали по направлению мест, предназначенных главам гильдий и министерств, кто-то не выдержал и довольно громко позвал охрану, преграждая дерзким девицам путь своей широкой фигурой. Джордж, как верный рыцарь, немедленно встал на защиту своим спутницам, тогда как Адалин, которая попыталась предъявить удостоверение, явно не желали слушать. На шум прибежал охранник. Он довольно быстро унял разбушевавшегося шовиниста из министерства юстиции и даже похлопал его по плечу с некоторой долей сочувствия. Девушки не стали препираться. Отыскав нужные места, все трое опустились на узкую скамью за длинным столом.
Шум привлек внимание многих присутствующих. Когда же перепалка с законником прекратилась, Бесс, сидевшая наверху в стороне от происходящего вместе с коллегами, пихнула в бок Лору. Она молча указала рукой туда, куда только что присели их подруги и в недоумении переглянулась с соседкой. Джон и Виктор находились на два ряда выше своих жён и если Легран теперь с довольной улыбкой посматривал на каштановую макушку, то Коул не верил своим глазам. Бьянка повернулась к нему и весело помахала рукой. Он тоже махнул, но как-то невнятно, после чего вопросительно взглянул на Виктора. Тот лишь пожал плечами, загадочно помалкивая.
Заседание началось. Обычно перед голосованием требовалось соблюсти ряд неимоверно скучных формальностей, куда входило чтение клятвы членов палат перед парламентом, торжественная речь премьер-министра перед участниками, чествование лордов верхней палаты и обсуждение законопроектов, по которым прошлый раз не было принято окончательное решение. Помимо партии женщин на вступление в ряды парламентариев претендовала группа ветеранов локальных военных конфликтов. Они подготовили довольно дельный список социальных обновлений и законопроектов, касательно предоставления военнослужащим и их семьям различных льгот, а семьям погибших — пособий. Они сами много лет занимались обеспечением инвалидов и вдов, создавая профсоюзы, но теперь решили попытаться переложить наконец эту обязанность на государство, ради блага которого трудились и рисковали здоровьем и жизнью все эти годы. Глава общества — пожилой мужчина с деревянным протезом вместо ноги — вёл себя и говорил с большим достоинством, хотя ощущалось, что он привык справляться со всем сам и ему совестно было просить что-то у других, даже если он имел на это абсолютное право. Но ведь он делал это всё не только для себя — тем и успокаивался.
Когда подошла очередь дам, Маргарет, тяжело опираясь на трость, поднялась со своего места.
— Вы — Маргарет Стенфорд, — начал председатель. — Лидер объединения «Женщины за равноправие», — его голос скептически скрипнул. — Какие социальные преобразования вы готовы предложить?
В зале послышался шёпот и тихие смешки. Никто не спешил устанавливать тишину, а потому Маргарет терпеливо ждала. Когда всё стихло, она начала:
— Добрый день, господин председатель, милорд премьер-министр и достопочтенные парламентарии. От лица своих коллег и от лица женщин, чьи права и свободы несправедливо притесняют, я предлагаю следующие социальные реформы, — она говорила громко, чётко, внятно, чтобы слышно было всем. — Предоставление права голоса женщинам на выборах, предоставление инициативы женщине при бракоразводном процессе, уголовное преследование виновных по делам о домашнем насилии, — по мере того, как она говорила, гул толпы снова нарастал. Год за годом всё повторялось. Маргарет стояла и терпеливо ждала, зная, что председатель не станет усмирять толпу ради неё. Он сделает это, только когда сам решит что-то сказать. Молоток застучал по столу. Шум постепенно стих.
— Я спросил вас, мисс Стенфорд, о социальных реформах. Возможно, вы не осведомлены о простейших понятиях, но так и быть, я поясню. Социальные реформы — это общественные преобразования. Они касаются общества в целом, а не какой-то его части. — Ремарка председателя снискала поддержку, и парламентарии из ближних рядов принялись кидать насмешливые взгляды в сторону девушки. Председатель делал это специально, чтобы позлить вспыльчивую Марго, но она была готова.
— Общество, господин председатель, — прогремела она, перекрывая ропот и глупые смешки, — это когда все равны перед законом. Но какое же это общество, если половина населения существует на правах домашних животных и не имеет прав? — трибуны утихли. — Чтобы говорить об обществе, давайте для начала его построим, а то нехорошо получается. С вашего позволения я продолжу, — она не стала ждать. — Также мы предлагаем на рассмотрение парламента законопроект о праве собственности женщин на наследуемое имущество и доход от трудовой деятельности, право одинокой женщины на удочерение или усыновление ребёнка из сиротского приюта, — дальше говорить она не могла, понимая, что не в силах перекричать возмущённые возгласы. Девушка тяжело вздохнула, превозмогая желание заорать. Молоток снова застучал по столу.
— Тишина, — дежурно проговорил председатель. — Поясните, мисс Стенфорд, для чего женщинам распоряжаться деньгами? Судя по моей жене, они на это не способны, — мужчины вокруг одобрительно закивали.
— Я поясню, господин председатель, — Марго еле сдерживала гнев. В это время Лора протянула ей несколько листков, но девушка жестом остановила её. Ей ни к чему было подсматривать, она знала все истории наизусть.
Адриана Моррисон, тридцать четыре года. Муж игрок проиграл всё её состояние на скачках. Семья с тремя детьми осталась без дома, без денег. Муж в долговой тюрьме. Марсели Грем, двадцать восемь лет. Муж проиграл в карты наследство, оставшееся ей от отца. Семья лишилась дома, пришлось отдать семейный бизнес отца Марсели в счёт уплаты части долга. Муж в долговой тюрьме. Летиция Персон, сорок четыре года. Муж вложил свои капиталы и капиталы её семьи, поверив мошеннику и потерял всё. Дальше продолжать? — Маргарет уже кричала, тогда как Лора с Бесс безуспешно пытались успокоить её.
Председатель снова постучал по столу.
— Исходя из ваших донесений, Маргарет, — проскрипел он, — могу сказать только одно — сочувствую несчастным мужьям.
Тут уже Бесс не выдержала и подскочила со своего места.
— Думаю, достаточно, господин председатель. Мы уже поняли, что до вас не достучаться. Нам этого и не нужно. Давайте поскорее закончим. Не знаю, как кому, а нам видеть ваш пыльный парик и глупую ухмылку осточертело! — она ударила кулаком по столу. Девочки, сидевшие с двух сторон от неё, схватили Бесс за руки и потянули на место. Лора осуждающе взглянула на неё, но ничего не сказала. Маргарет сделала вид, что ничего не случилось, продолжая возвышаться над всем, как обелиск, хотя давалось ей это с большим трудом. Премьер-министр, который, казалось, дремал, не выказывая интереса к происходящему, еле заметно ухмыльнулся.
— А вы, — нарушил председатель нависшую тишину, — миссис Элизабет Харди — вдова почтенного капитана Джефри Харди, сестра глубокоуважаемого генерала Виктора Леграна.
Бесс снова поднялась со своего места. Вопреки ожиданиям, теперь она была спокойна. Девушка с достоинством вскинула голову и поклонилась.
— Целиком и полностью согласна с вашими словами касательно моего брата, господин председатель, но не мужа, — она улыбалась и ничего хорошего для уважаемого председателя не скрывалось за этой лёгкой улыбкой. — Мой, как вы сказали, почтенный муж, был не таким достойным человеком, как вы могли бы подумать. Скажите, господин председатель, у вас есть дочь?
— К чему это? — злобно спросил мужчина.
— Впрочем, не важно. У кого-нибудь из здесь присутствующих она обязательно найдётся. А теперь представьте, что вашу тринадцатилетнюю дочь насилует взрослый мужчина. Как вам это понравится? — зал замер. — Отец девочки, про которую я говорю, к сожалению, тогда уже был мёртв и ничего не мог с этим поделать, а брата отослали в военное училище, чтобы не мешал. Спустя каких-то пару лет, мужчина женился на девочке и пустился во все тяжкие. Я не стану рассказывать вам всего — не хочу, чтобы вас мучили кошмары этой ночью. Скажу лишь, что однажды муж сделал мне аборт. Сам, своими руками. А другой раз вырезал яичник. Он очень увлекался медициной и ему интересно было посмотреть, как там у меня всё устроено. До сих пор недоумеваю, как я осталась жива, — Бесс рассказывала свою историю так легко, будто обсуждала с друзьями поход в модный магазин. — А однажды он решил отрезать мне грудь, но его отвлекли товарищи по игре в покер, которые пришли к нему сыграть партию. Он тогда напился и забыл о своих планах. И, кстати, с товарищами он мной тоже делился, но не будем, — она сделал паузу. В зале стояла гробовая тишина, слышно было лишь, как прохаживается за дверью охранник.
Виктор сидел согнувшись, прижимая ладони к лицу, Адалин с трудом удерживала слёзы, Бьянка и некоторые девочки из партии тихо плакали. Кое-кто из особо впечатлительных мужчин заметно побледнел. Бесс никогда и никому этого не рассказывала. Только Виктор что-то знал, но далеко не всё и теперь готов был разнести в щепки весь этот чёртов зал заседаний — настолько злоба завладела им.
— Я говорю всё это, — продолжила Бесс, — не для того, чтобы пожаловаться вам на свою тяжёлую жизнь, господа. Но пока вы пребываете в блаженном неведении о том, что происходит у вас под носом, ваше общество обречено. — Она подняла со стола списки, которые весь год вели девочки, собирая истории тех, кто так или иначе страдал от несправедливого и жестокого к себе отношения, а главное — не мог ничего с этим сделать. Бесс зачитала ещё пару историй, после чего решила больше не мучить изумлённых парламентариев и опустилась на своё место. Всё то время, пока она говорила, Маргарет смотрела перед собой и лицо её покрывала тень негодования. Она всей душой болела за обиженных и побитых жизнью, столько историй пропустила через себя за эти годы, сама натерпелась достаточно и теперь наступил предел.
— Нам больше нечего сказать вам, господин председатель, — голос её звучал хрипло и утробно. — Если после всего того, что вы услышали здесь, вы всё ещё пребываете в убеждении, что мир, в котором все мы живём, справедлив и прекрасен, нам не о чем с вами говорить, — она тяжело опустилась на скамью.
Председатель смотрел прямо перед собой и взгляд его выражал недовольство. Ему очень не понравилось это выступление и то, что многих оно впечатлило. Сам он не отличался способностью сочувствовать и его ничуть не тронули слова Бесс. Но теперь он испугался. Испугался проиграть, потерять лицо, уступить этим девкам, чьё место он давно определил. Совладав с собой, он произнёс:
— Раз сказать вам больше нечего, переходим к голосованию, — он махнул рукой, подзывая секретаря. — Господа, — он обратился к главам гильдий и министерств, — мы просим вас оказать нам честь и отдать свой голос за или против вступления вышеназванных партий в парламент. Напоминаю, чёрный камень — против, белый — за. Начнём с общества защиты прав ветеранов. — Он остановил взгляд на двух девушках, сидевших там, где по его скудоумию сидеть им было не положено.
— Подождите, что это? — он вышел из-за своего стола и уставился на Адалин, сидевшую бок о бок с Бьянкой. — Кто допустил? Куда охрана смотрит? — старик наступал, преисполненный ярости, как бык на арене испанской корриды.
— Господин председатель, — медленно проговорил премьер-министр, до этого не проронивший ни слова, — познакомьтесь, перед вами госпожа Легран — самая смелая из всех женщин, которых я когда-либо встречал. Благодаря ей и её коллеге, которая до сих пор продолжает лечить наших солдат в горячих точках, мы одержали славную победу в недавнем конфликте на южных границах. — Мужчина медленно поднялся и взглянул на девушку, которая раскраснелась от его похвалы, как помидор, — для нас большая честь, генерал, приветствовать вас с супругой на этом заседании. — Он слегка поклонился, переводя взгляд на Виктора. Тот готов был лопнуть от гордости за жену и за себя, но умело скрывал это. Оба поднялись со своих мест и почтительно склонились в ответ.
— Спасибо, что всё разъяснили, милорд, — пролепетал побледневший председатель. Он неловко развернулся на месте и поспешно сел за свой стол.
— Ну, пожалуйста, Джордж, — две пары глаз молитвенно уставились на него.
— Ох. Во что вы меня впутываете, — простонал он, вынимая из сумки бланк пропуска.
Адалин выхватила из его рук бумагу.
— Спасибо, Джордж, дорогой, — девушка крепко обняла парня. — Бежим, — бросила она, и все трое быстро направились в сторону лестницы.
Бьянка только теперь опомнилась.
— Что происходит? — обратилась она к подруге.
— Хьюго попросил нас представлять сегодня гильдию врачей, а ты можешь пройти с нами в качестве сопровождающей, — девушка нервно улыбнулась. Они спешно поднимались по лестнице.
— Ты представитель гильдии врачей? — недоверчиво повторила Бьянка.
— Да, это долгая история. Мне за активность с прививками дали почётное звание, представляешь? Но я никогда здесь раньше не была. Мистер Хадсон мне, конечно, объяснил, что да как и даже Джорджа выдал в помощь, но я всё равно волнуюсь, — Адалин остановилась, тяжело дыша.
— Это потрясающе, — Бьянка не сводила взгляда с разгорячённого лица подруги.
— Так, — Адалин порылась в сумке и вынула карандаш, — впиши в пустые строчки свои имя и фамилию. Сочинять ничего не нужно. — Она видела, как поник после её слов несчастный Джордж, не привыкший нарушать правила, но постаралась не обращать на это внимания.
Бьянка кивнула и, прижав документ к стене, аккуратно ввела свои данные, куда было велено. Оказавшись на нужном этаже, Адалин сжала в кулак всё своё самообладание, ведь ей требовалось, сохраняя хладнокровие, сделать то, чего раньше не доводилось ни одной из женщин. Бьянка следовала за ней по пятам. Она тоже волновалась, но теперь, когда у неё появился шанс увидеть всё своими глазами, девушка была полна воодушевления. Джордж плёлся в хвосте, ссутулившись под тяжестью сомнений.
— Вы кто такие? — обратился к пришедшим охранник, лениво поднимаясь со скамьи. — Спуститесь в холл. Вас разве не предупредили? — секретарь, который заполнял журнал, даже глаз на них не поднял.
Адалин подошла ближе и протянула удостоверение.
— Мы от гильдии врачей, — коротко проговорила она. — Вот документ.
Секретарь только теперь изволил взглянуть на новоприбывших. Сведённые к переносице брови говорили сами за себя.
— Чего там, Гарри? Дай-ка сюда, — он протянул руку. Охранник передал ему удостоверение. Секретарь с минуту изучал его — даже увеличительное стекло достал. Затем покрутил документ, рассматривая со всех сторон. Он разве что не попробовал его на зуб, чтобы уж окончательно убедиться в том, что перед ним оригинал. Мужчина переписал в журнал данные представителя гильдии и небрежно протянул карточку обратно. — А ваши спутники? — он кивнул на Бьянку и Джорджа.
— Это мой коллега и моя помощница, — деловито проговорила девушка. Бьянка коротко кивнула и предъявила пропуск, Джордж показал удостоверение.
— Проходите, — недовольно выдавил из себя мужчина.
Джордж тихонько отворил дверь, пропуская дам вперёд. Сидевшие возле входа мужчины одарили девушек недовольными взглядами. Когда же они зашагали по направлению мест, предназначенных главам гильдий и министерств, кто-то не выдержал и довольно громко позвал охрану, преграждая дерзким девицам путь своей широкой фигурой. Джордж, как верный рыцарь, немедленно встал на защиту своим спутницам, тогда как Адалин, которая попыталась предъявить удостоверение, явно не желали слушать. На шум прибежал охранник. Он довольно быстро унял разбушевавшегося шовиниста из министерства юстиции и даже похлопал его по плечу с некоторой долей сочувствия. Девушки не стали препираться. Отыскав нужные места, все трое опустились на узкую скамью за длинным столом.
Шум привлек внимание многих присутствующих. Когда же перепалка с законником прекратилась, Бесс, сидевшая наверху в стороне от происходящего вместе с коллегами, пихнула в бок Лору. Она молча указала рукой туда, куда только что присели их подруги и в недоумении переглянулась с соседкой. Джон и Виктор находились на два ряда выше своих жён и если Легран теперь с довольной улыбкой посматривал на каштановую макушку, то Коул не верил своим глазам. Бьянка повернулась к нему и весело помахала рукой. Он тоже махнул, но как-то невнятно, после чего вопросительно взглянул на Виктора. Тот лишь пожал плечами, загадочно помалкивая.
Заседание началось. Обычно перед голосованием требовалось соблюсти ряд неимоверно скучных формальностей, куда входило чтение клятвы членов палат перед парламентом, торжественная речь премьер-министра перед участниками, чествование лордов верхней палаты и обсуждение законопроектов, по которым прошлый раз не было принято окончательное решение. Помимо партии женщин на вступление в ряды парламентариев претендовала группа ветеранов локальных военных конфликтов. Они подготовили довольно дельный список социальных обновлений и законопроектов, касательно предоставления военнослужащим и их семьям различных льгот, а семьям погибших — пособий. Они сами много лет занимались обеспечением инвалидов и вдов, создавая профсоюзы, но теперь решили попытаться переложить наконец эту обязанность на государство, ради блага которого трудились и рисковали здоровьем и жизнью все эти годы. Глава общества — пожилой мужчина с деревянным протезом вместо ноги — вёл себя и говорил с большим достоинством, хотя ощущалось, что он привык справляться со всем сам и ему совестно было просить что-то у других, даже если он имел на это абсолютное право. Но ведь он делал это всё не только для себя — тем и успокаивался.
Когда подошла очередь дам, Маргарет, тяжело опираясь на трость, поднялась со своего места.
— Вы — Маргарет Стенфорд, — начал председатель. — Лидер объединения «Женщины за равноправие», — его голос скептически скрипнул. — Какие социальные преобразования вы готовы предложить?
В зале послышался шёпот и тихие смешки. Никто не спешил устанавливать тишину, а потому Маргарет терпеливо ждала. Когда всё стихло, она начала:
— Добрый день, господин председатель, милорд премьер-министр и достопочтенные парламентарии. От лица своих коллег и от лица женщин, чьи права и свободы несправедливо притесняют, я предлагаю следующие социальные реформы, — она говорила громко, чётко, внятно, чтобы слышно было всем. — Предоставление права голоса женщинам на выборах, предоставление инициативы женщине при бракоразводном процессе, уголовное преследование виновных по делам о домашнем насилии, — по мере того, как она говорила, гул толпы снова нарастал. Год за годом всё повторялось. Маргарет стояла и терпеливо ждала, зная, что председатель не станет усмирять толпу ради неё. Он сделает это, только когда сам решит что-то сказать. Молоток застучал по столу. Шум постепенно стих.
— Я спросил вас, мисс Стенфорд, о социальных реформах. Возможно, вы не осведомлены о простейших понятиях, но так и быть, я поясню. Социальные реформы — это общественные преобразования. Они касаются общества в целом, а не какой-то его части. — Ремарка председателя снискала поддержку, и парламентарии из ближних рядов принялись кидать насмешливые взгляды в сторону девушки. Председатель делал это специально, чтобы позлить вспыльчивую Марго, но она была готова.
— Общество, господин председатель, — прогремела она, перекрывая ропот и глупые смешки, — это когда все равны перед законом. Но какое же это общество, если половина населения существует на правах домашних животных и не имеет прав? — трибуны утихли. — Чтобы говорить об обществе, давайте для начала его построим, а то нехорошо получается. С вашего позволения я продолжу, — она не стала ждать. — Также мы предлагаем на рассмотрение парламента законопроект о праве собственности женщин на наследуемое имущество и доход от трудовой деятельности, право одинокой женщины на удочерение или усыновление ребёнка из сиротского приюта, — дальше говорить она не могла, понимая, что не в силах перекричать возмущённые возгласы. Девушка тяжело вздохнула, превозмогая желание заорать. Молоток снова застучал по столу.
— Тишина, — дежурно проговорил председатель. — Поясните, мисс Стенфорд, для чего женщинам распоряжаться деньгами? Судя по моей жене, они на это не способны, — мужчины вокруг одобрительно закивали.
— Я поясню, господин председатель, — Марго еле сдерживала гнев. В это время Лора протянула ей несколько листков, но девушка жестом остановила её. Ей ни к чему было подсматривать, она знала все истории наизусть.
Адриана Моррисон, тридцать четыре года. Муж игрок проиграл всё её состояние на скачках. Семья с тремя детьми осталась без дома, без денег. Муж в долговой тюрьме. Марсели Грем, двадцать восемь лет. Муж проиграл в карты наследство, оставшееся ей от отца. Семья лишилась дома, пришлось отдать семейный бизнес отца Марсели в счёт уплаты части долга. Муж в долговой тюрьме. Летиция Персон, сорок четыре года. Муж вложил свои капиталы и капиталы её семьи, поверив мошеннику и потерял всё. Дальше продолжать? — Маргарет уже кричала, тогда как Лора с Бесс безуспешно пытались успокоить её.
Председатель снова постучал по столу.
— Исходя из ваших донесений, Маргарет, — проскрипел он, — могу сказать только одно — сочувствую несчастным мужьям.
Тут уже Бесс не выдержала и подскочила со своего места.
— Думаю, достаточно, господин председатель. Мы уже поняли, что до вас не достучаться. Нам этого и не нужно. Давайте поскорее закончим. Не знаю, как кому, а нам видеть ваш пыльный парик и глупую ухмылку осточертело! — она ударила кулаком по столу. Девочки, сидевшие с двух сторон от неё, схватили Бесс за руки и потянули на место. Лора осуждающе взглянула на неё, но ничего не сказала. Маргарет сделала вид, что ничего не случилось, продолжая возвышаться над всем, как обелиск, хотя давалось ей это с большим трудом. Премьер-министр, который, казалось, дремал, не выказывая интереса к происходящему, еле заметно ухмыльнулся.
— А вы, — нарушил председатель нависшую тишину, — миссис Элизабет Харди — вдова почтенного капитана Джефри Харди, сестра глубокоуважаемого генерала Виктора Леграна.
Бесс снова поднялась со своего места. Вопреки ожиданиям, теперь она была спокойна. Девушка с достоинством вскинула голову и поклонилась.
— Целиком и полностью согласна с вашими словами касательно моего брата, господин председатель, но не мужа, — она улыбалась и ничего хорошего для уважаемого председателя не скрывалось за этой лёгкой улыбкой. — Мой, как вы сказали, почтенный муж, был не таким достойным человеком, как вы могли бы подумать. Скажите, господин председатель, у вас есть дочь?
— К чему это? — злобно спросил мужчина.
— Впрочем, не важно. У кого-нибудь из здесь присутствующих она обязательно найдётся. А теперь представьте, что вашу тринадцатилетнюю дочь насилует взрослый мужчина. Как вам это понравится? — зал замер. — Отец девочки, про которую я говорю, к сожалению, тогда уже был мёртв и ничего не мог с этим поделать, а брата отослали в военное училище, чтобы не мешал. Спустя каких-то пару лет, мужчина женился на девочке и пустился во все тяжкие. Я не стану рассказывать вам всего — не хочу, чтобы вас мучили кошмары этой ночью. Скажу лишь, что однажды муж сделал мне аборт. Сам, своими руками. А другой раз вырезал яичник. Он очень увлекался медициной и ему интересно было посмотреть, как там у меня всё устроено. До сих пор недоумеваю, как я осталась жива, — Бесс рассказывала свою историю так легко, будто обсуждала с друзьями поход в модный магазин. — А однажды он решил отрезать мне грудь, но его отвлекли товарищи по игре в покер, которые пришли к нему сыграть партию. Он тогда напился и забыл о своих планах. И, кстати, с товарищами он мной тоже делился, но не будем, — она сделал паузу. В зале стояла гробовая тишина, слышно было лишь, как прохаживается за дверью охранник.
Виктор сидел согнувшись, прижимая ладони к лицу, Адалин с трудом удерживала слёзы, Бьянка и некоторые девочки из партии тихо плакали. Кое-кто из особо впечатлительных мужчин заметно побледнел. Бесс никогда и никому этого не рассказывала. Только Виктор что-то знал, но далеко не всё и теперь готов был разнести в щепки весь этот чёртов зал заседаний — настолько злоба завладела им.
— Я говорю всё это, — продолжила Бесс, — не для того, чтобы пожаловаться вам на свою тяжёлую жизнь, господа. Но пока вы пребываете в блаженном неведении о том, что происходит у вас под носом, ваше общество обречено. — Она подняла со стола списки, которые весь год вели девочки, собирая истории тех, кто так или иначе страдал от несправедливого и жестокого к себе отношения, а главное — не мог ничего с этим сделать. Бесс зачитала ещё пару историй, после чего решила больше не мучить изумлённых парламентариев и опустилась на своё место. Всё то время, пока она говорила, Маргарет смотрела перед собой и лицо её покрывала тень негодования. Она всей душой болела за обиженных и побитых жизнью, столько историй пропустила через себя за эти годы, сама натерпелась достаточно и теперь наступил предел.
— Нам больше нечего сказать вам, господин председатель, — голос её звучал хрипло и утробно. — Если после всего того, что вы услышали здесь, вы всё ещё пребываете в убеждении, что мир, в котором все мы живём, справедлив и прекрасен, нам не о чем с вами говорить, — она тяжело опустилась на скамью.
Председатель смотрел прямо перед собой и взгляд его выражал недовольство. Ему очень не понравилось это выступление и то, что многих оно впечатлило. Сам он не отличался способностью сочувствовать и его ничуть не тронули слова Бесс. Но теперь он испугался. Испугался проиграть, потерять лицо, уступить этим девкам, чьё место он давно определил. Совладав с собой, он произнёс:
— Раз сказать вам больше нечего, переходим к голосованию, — он махнул рукой, подзывая секретаря. — Господа, — он обратился к главам гильдий и министерств, — мы просим вас оказать нам честь и отдать свой голос за или против вступления вышеназванных партий в парламент. Напоминаю, чёрный камень — против, белый — за. Начнём с общества защиты прав ветеранов. — Он остановил взгляд на двух девушках, сидевших там, где по его скудоумию сидеть им было не положено.
— Подождите, что это? — он вышел из-за своего стола и уставился на Адалин, сидевшую бок о бок с Бьянкой. — Кто допустил? Куда охрана смотрит? — старик наступал, преисполненный ярости, как бык на арене испанской корриды.
— Господин председатель, — медленно проговорил премьер-министр, до этого не проронивший ни слова, — познакомьтесь, перед вами госпожа Легран — самая смелая из всех женщин, которых я когда-либо встречал. Благодаря ей и её коллеге, которая до сих пор продолжает лечить наших солдат в горячих точках, мы одержали славную победу в недавнем конфликте на южных границах. — Мужчина медленно поднялся и взглянул на девушку, которая раскраснелась от его похвалы, как помидор, — для нас большая честь, генерал, приветствовать вас с супругой на этом заседании. — Он слегка поклонился, переводя взгляд на Виктора. Тот готов был лопнуть от гордости за жену и за себя, но умело скрывал это. Оба поднялись со своих мест и почтительно склонились в ответ.
— Спасибо, что всё разъяснили, милорд, — пролепетал побледневший председатель. Он неловко развернулся на месте и поспешно сел за свой стол.
