— Всё нормально, спасибо, — выдавила она из себя, пытаясь улыбаться.
— Я вижу, — женщина окинула девушку оценивающим взглядом. — Скажи мне, Даша, ты свободна сейчас? Хочу немного прогуляться. Составишь компанию?
Даша согласилась. Ей хоть и приятно было общество бывшей коллеги, но в данных обстоятельствах совсем не хотелось вылезать из скорлупы. Она попрощалась с ребятами, выложила на общий стол коробку конфет и вместе с Аллой Львовной направилась к двери. Когда они спустились со ступеней крыльца и двинулись в направлении небольшого ближнего парка, старушка решила продолжить разговор:
— Дашенька, не переживай, я не стану лезть в твои дела и раздавать ненужные советы. Судя по всему, ты, наконец, увидела истинное лицо этого человека и как же я рада, что вы не успели наделать больших ошибок.
— Вы говорили, что видеть его не хотите. Могу я узнать, что он сделал?
— Если опустить длинную и нудную волокиту с документами и фондами, скажу только одно — благодаря славному Константину Алексеевичу мне теперь не дают ветерана труда, а вместе с этим — солидную доплату к пенсии, что в моём положении, как ты понимаешь, большая потеря. Я, конечно, с голоду не умираю, но это вопрос принципа.
— И ничего нельзя сделать? — удивилась девушка.
— Есть сложности, к сожалению. Время упущено. Но у меня имеется ручной юрист, который денно и нощно трудится, чтобы помочь мне решить эту проблему. Сейчас мы с невесткой собираем документы, чтобы подать на Панина в суд.
— Надо же. Надеюсь, у вас всё получится, — Даша обняла женщину за плечо.
— И я надеюсь. Теперь ты понимаешь, как мне неприятно приходить туда, когда он на месте. Этот скользкий червяк при каждой встрече уверяет меня в том, что сам ни о чём не знал, но я больше, чем уверена — он просто захотел мне нагадить. Мы ведь часто ругались с ним.
— Да, я помню, — кивнула Даша.
— Ой, что это мы всё обо мне? Расскажи, как ты? Нашла работу?
— И нет, и да, — расплывчато ответила Даша. — Вы не поверите, но мне предложили роль в драмтеатре.
Собеседница изумилась. Она потребовала от Даши подробнейшего рассказа обо всём, а когда выслушала её историю, некоторое время ещё продолжала идти, задумчиво уставившись перед собой.
— Подожди-ка, — женщина покрутила головой, пытаясь собраться с мыслями, — как такое возможно? Нет, ты не подумай, я очень за тебя рада и обязательно приду на твой спектакль, если пригласишь, но что-то я явно упустила. В какой момент инженеров стали брать в актёры?
Даша смущённо поджала губы.
— Мне друг помог. Точнее, я и сама не ожидала. Он познакомил меня с художественным руководителем, а тот решил, что я подхожу.
С полминуты женщина поглядывала на девушку, хитро улыбаясь.
— Хороший у тебя друг, Дашенька. Похоже, он умеет видеть то, чего не могут другие. Береги эту дружбу, — она мягко улыбнулась, глядя на то, как покраснели щёки девушки.
Неожиданно и очень вовремя, чтобы соскочить с щекотливой темы, Даша вспомнила то, о чём теперь уже совсем мало думала. Воодушевившись общением с приятельницей, она всё же решила открыться.
— Алла Львовна, вы, наверное, подумаете, что я не в себе, но одно время после увольнения мне хотелось своё проектное бюро открыть, — она посмотрела на старушку. Та даже остановилась, вынуждая остановиться и Дашу. Лицо её при этой новости растянулось по вдоль, седые брови поползли вверх. Дарья немного испугалась и начала оправдываться. — Вы только не подумайте, я уже осознала, какую глупость затеяла. Мы с Сашей Красиным изучили вопрос вдоль и поперёк и поняли, что при моих возможностях не стоило даже думать в эту сторону.
Алла Львовна всё с таким же изумлённым лицом взяла её за руку и потянула в сторону свободной скамейки. Когда обе сели, она глубоко вздохнула и обернулась к Ветровой.
— Если ты не в себе, то и я тоже, — твёрдо констатировала женщина. — Ты даже не представляешь, Дашенька, что ты сделала, — Даша округлила глаза, готовая ко всему. — Ты вернула меня к жизни в прямом смысле! К твоему сведению пенсия — это кошмар, и я ждала возможности, ни на что особо не надеясь, что кто-нибудь, когда-нибудь… И вот ты, — она откинулась на спинку скамьи, не закончив мысль.
Даша смотрела и видела, как за считаные секунды лицо женщины, испещрённое морщинами, оживилось и помолодело лет на пятнадцать. Глаза Аллы Львовны засияли, руки принялись беспокойно сжимать и разжимать кулаки. Ветрова не понимала, что происходит.
— С вами всё хорошо? — рискнула спросить она. Может, водички? У меня есть.
— Нет, нет! — ответила женщина, подскакивая с места без тяжёлых оханий и одышки. — Со мной всё прекрасно. И я спешу тебя поздравить: скоро у тебя, точнее, у нас будет своё проектное бюро!
— Чего? — изумилась Даша. — Подождите, вы шутите? Я не готова.
— Зато я готова! — выпалила женщина. — Я слишком долго ждала и не решалась. Мне семьдесят шесть лет, Даша, я могу не успеть, если ещё задержусь, а ты давай-ка не повторяй моих ошибок и не жди, когда станет слишком поздно. Слушай, — она снова приземлилась на скамейку, — я всю свою жизнь трудилась в проектных бюро. Мне было как тебе сейчас, когда я только пришла работать и тогда мы просиживали по три смены — тяжёлое было время, восстанавливали страну после победы. Пока мы трудились, менялись генсеки и министры, всем всегда нужно было что-то строить и проектировать, и мы проектировали. Тогда я многое узнала и узнавала потом всю жизнь. В моей голове хранится столько информации, что не воспользоваться ею — преступление! — Огонь в глазах старушки уже горел пожаром.
— Но у меня нет денег и ипотека, — попыталась вклиниться Даша.
— Это ерунда! Мы всё осилим! — Алла Львовна победоносно хлопнула себя по коленке. — Во-первых, у моей семьи есть неплохие капиталы, во-вторых, из-за старческой немощи я решила продавать дачу, и покупатель уже нашёлся. Все деньги пойдут в стартовый фонд. Мы всё подсчитали с сыном — он у меня бухгалтер.
Даша не дала ей договорить. Происходящее казалось если не безумием, то как минимум плодом наивной фантазии.
— Так, Алла Львовна, подождите. Я одного не могу понять, я-то вам зачем? Денег я дать не смогу, опыт мой с вашим не сравнить. Вы вполне можете справиться без меня, привлекая того же сына и это предприятие останется внутри вашей семьи.
— Нет, Даша, нет, — нетерпеливо проговорила женщина. — Денег твоих мне действительно не надо, но ты молодой специалист с большим для своего возраста опытом. Я не справлюсь без тебя, без такого человека, как ты, ведь я уже старуха. Кто, по-твоему, будет ездить на встречи с заказчиками? Я, с которой песок сыпется или мой сын, который ни черта не смыслит в проектировании? Нет, Даша, мне нужна ты. И если я в большей степени буду мозгом нашего предприятия, то на тебя ляжет куда более непосильная работа — искать и договариваться с партнёрами и заказчиками. Скажи, ты готова поучаствовать в безумной авантюре сумасшедшей старухи? — она протянула свою морщинистую ладонь для рукопожатия.
Даша нервно усмехнулась.
— Боже мой, надеюсь, мы не пожалеем об этом, — тихо проговорила она. — Давайте попробуем, — обе рассмеялись, пожимая друг другу руки.
До премьеры оставались считаные дни. Теперь Даша приходила в театр каждое утро. Она заранее предупредила Аллу Львовну, что не сможет разрываться на два дела сразу и что женщине поначалу придётся справляться со всем самой. Старушка не испугалась, тем более что она пока могла обойтись без помощи девушки.
Артисты буквально поселились в родных стенах драматического театра. Иногда им просто не было смысла уходить, особенно если репетиции заканчивались ближе к полуночи, а через каких-то пять — шесть часов требовалось возвращаться на работу. Не обременённые семьёй, труженики искусства зачастую так и делали, устраиваясь на ночлег в гримёрках и раздевалках.
Артём не возвращался. Через Сашу до Ветровой доходили слухи, что его дела налаживаются и он скоро приедет, но уточнять что-либо напрямую она не решалась. Периодически в моменты неуёмной тоски Даша собиралась написать ему, но каждый раз открывая чат, впадала в ступор. Она прокручивала в голове одно за другим сообщения, которые могла бы написать, но понимала, что всё это чушь и совсем не то. Да и что она напишет: «Артём, я поняла, что ты ни в чём не виноват, возвращайся»? Она уже успела порядком накрутить себя, а ещё ей очень хотелось отомстить бывшему, но как это сделать, она понятия не имела. Получалось крайне скверно. Этот гад так легко разрушил их с Артёмом сказку. Просто пришёл и растоптал то, к чему они оба так долго шли. А вдруг Артём устал? Вдруг ему всё это надоело? Надоело добиваться её, натыкаться на препятствия, отдавать, не получая ничего взамен. В мире столько девушек, готовых сделать его счастливым.
Из задумчивости её вывел громкий голос с визгливыми нотками:
— Анидаг, да что с тобой сегодня? — Даша увидела прямо перед собой серый взгляд Алисы Коротаевой, сияющий яростным блеском.
— Что? — Ветрова вернулась в реальность.
— Даша, Оля тебе третий раз говорит: «Нет, нет, тётенька, мы к вам не пойдём и пирожных ваших нам не надо.» А ты чего?
— А я чего? — задумчиво повторила Даша. Она стояла на сцене в полной экипировке, в платье, с причёской, обвешанная массивными украшениями. Оглядевшись, она произнесла. — Всё, всё, прости, я здесь. Обещаю больше не тупить.
— Уж я надеюсь! Поехали!
В этот раз и в следующие Даша действительно хорошо справилась с ролью, ничего не забыла и никого не затмила своим шармом, что было довольно непросто при её внешнем облике. И всё же для постановки рейтингом шесть плюс это было вполне уместно. Спектакль, вопреки обстоятельствам, грозился возыметь успех. Аксал выписали из больницы, и она быстро всё наверстала, костюм Абажа больше не скукоживался в самый драматичный момент, а платье Даши подогнали под её рост без больших потерь. Спустя многократные повторения одних и тех же реплик, скрупулёзную проверку и перепроверку всех механизмов декораций, звука и света, уставшие, но довольные собой актёры очень обрадовались, когда худрук произнёс заветные слова:
— Друзья, мы с вами хорошо поработали. Надеюсь, также будет и завтра на премьере. Всех отпускаем — идите домой и выспитесь хорошенько.
Артисты зааплодировали ему и быстро засобирались, пока начальство не вспомнило что-то, о чём, возможно, забыло. Но мучить их больше никто не намеревался. Дмитрий Иванович подошёл к Алисе, которая, сидя на одном из беспорядочно расставленных стульев, проверяла что-то в своём блокноте, больше похожем на томик «Войны и мира». Он сел рядом, аккуратно забрал предмет из её рук и под стоны протеста пресёк все попытки девушки продолжить работу. Спустя несколько минут, приобнимая свою помощницу за плечо, худрук уже шёл вместе с ней к выходу. Даша смотрела на них, как заворожённая. Воистину Дмитрию Ивановичу удалось невозможное — остановить на время трудовой порыв её неугомонной подруги.
Попрощавшись со всеми и отказавшись от совместного похода в столовку, Даша направилась домой. Настроение её было ниже плинтуса, что отражалось на осунувшемся лице. Всеобщий ажиотаж, связанный с важным событием, её тоже не вдохновлял. Последнюю неделю она тарабанила свою роль дежурно на автомате и будь на то её воля, бросила бы всё к чёрту. Но она была связана с театром договором и по-человечески не могла себе позволить вот так уйти и подвести людей. Дома она, не раздеваясь, плюхнулась на диван в гостиной. Она даже задремала и успела посмотреть какой-то нелепый сон, но когда проснулась, сурово уставилась в потолок. Так больше не могло продолжаться. Пусть даже Артём отказался от неё, но Даша должна была расставить все точки над «ё». Она вынула смартфон из заднего кармана джинсов, открыла чат и быстро набрала текст:
«Артём, привет. Что бы ты ни решил и чего бы ни думал обо мне, знай, всё то время, что мы были друзьями, я была счастлива, как никогда раньше. Ты сделал для меня столько хорошего, что я не могу объять благодарность за всё это в одно предложение. Спасибо тебе. Надеюсь, ты сможешь присутствовать завтра на премьере потому, что если ты не придёшь, то и мне там делать будет нечего.»
Затем приписала: «Но я, конечно, приду и сыграю роль»
И ещё добавила: «Но это будет уже не то»
Даша ждала ответа минут двадцать. За это время она успела пожалеть, что до сих пор не купила тонометр — давление явно подскочило. Спустя мучительные минуты ожидания, Артём ответил:
«Привет. В смысле, друзьями? Мне казалось, что мы уже перескочили на другой уровень, разве нет?»
Даша:
«Артём, я извелась вся после того вечера. Мне кажется, я переборщила с недоверием. Не нужно было слушать этого придурка. Я не сомневаюсь в твоей честности»
Артём позвонил. Даша без раздумий приняла вызов.
— Даш, предлагаю забыть о нём. Мне кажется, мы оба должны быть ему благодарны за нашу встречу. Даже такие, как он иногда бывают полезны.
Даша улыбнулась. С души свалился тяжёлый камень.
— Ты не представляешь, как мне сейчас полегчало, — призналась она. — Не знала, что и думать. Ты приедешь завтра?
— Приеду уже сегодня ночью. Сейчас как раз собираюсь в аэропорт.
— Вы всё закончили?
— Да, и больше я не уеду от тебя в ближайшее время.
— Рада это слышать, — голос её чуть дрогнул. Артём понял её настроение и поспешил всё объяснить.
— Понимаю, что должен был позвонить тебе, Даш, но решение оставалось за тобой, поэтому я не смел тебя торопить. Мне здесь было не легче, поверь.
— Тёма, — протянула девушка и сама умилилась тому, как приятно звучит эта форма его имени, — что-то подсказывает мне, что я тебя люблю.
— Мне тоже и уже давно, — ответил парень.
— Я очень жду тебя. Прилетай скорее.
— Не терпится увидеть тебя на сцене.
— И всё? — Даша хихикнула.
— И проделать кое-что, чего мы не закончили.
— Пошла доставать чулки и платье.
— Не стоит, — голос Артёма стал чуть тише, вводя Дашу в искушение, которому она не желала противостоять. — Ты же не хочешь, чтобы пострадали красивые вещи. Я очень сильно соскучился.
Даша постаралась сохранить хладнокровие.
— Тогда до завтра, любимый, — мяукнула она.
— Сладких снов, любимая.
Даша отключилась. На её лице застыла улыбка самого счастливого в мире человека. С этой улыбкой она заварила себе чаёк, умылась и прилегла на постель. Улыбка немного мешала ей быстро уснуть, но всё же девушка поборола эйфорию — долг требовал хорошо выспаться.
По договорённости с руководством в день премьеры артисты явились в театр спозаранку. Поначалу всем было весело, и они довольно легко реагировали на путаницу в выходах и репликах, на неожиданную дыру в костюме или на внезапно пропавший носок. Но чем ближе к делу подходило время, тем сильнее волнение нарастало. Кое-кто уже мог не увидеть свой реквизит, который лежал тут же у него под носом и начать биться в панике, бегая по кабинетам с половинчатым костюмом набекрень или недоделанным гримом. Аксал в силу возраста особенно тяжело переживала мандраж томительного ожидания и периодически присаживалась куда-нибудь на край сцены или в зрительный зал с веером и запихивала валидол под язык. Алиса носилась по всему театру, как собака хаски, которая живёт лишь в движении. Худрук не пытался её остановить — тут он, к сожалению, был уже бессилен.
— Я вижу, — женщина окинула девушку оценивающим взглядом. — Скажи мне, Даша, ты свободна сейчас? Хочу немного прогуляться. Составишь компанию?
Даша согласилась. Ей хоть и приятно было общество бывшей коллеги, но в данных обстоятельствах совсем не хотелось вылезать из скорлупы. Она попрощалась с ребятами, выложила на общий стол коробку конфет и вместе с Аллой Львовной направилась к двери. Когда они спустились со ступеней крыльца и двинулись в направлении небольшого ближнего парка, старушка решила продолжить разговор:
— Дашенька, не переживай, я не стану лезть в твои дела и раздавать ненужные советы. Судя по всему, ты, наконец, увидела истинное лицо этого человека и как же я рада, что вы не успели наделать больших ошибок.
— Вы говорили, что видеть его не хотите. Могу я узнать, что он сделал?
— Если опустить длинную и нудную волокиту с документами и фондами, скажу только одно — благодаря славному Константину Алексеевичу мне теперь не дают ветерана труда, а вместе с этим — солидную доплату к пенсии, что в моём положении, как ты понимаешь, большая потеря. Я, конечно, с голоду не умираю, но это вопрос принципа.
— И ничего нельзя сделать? — удивилась девушка.
— Есть сложности, к сожалению. Время упущено. Но у меня имеется ручной юрист, который денно и нощно трудится, чтобы помочь мне решить эту проблему. Сейчас мы с невесткой собираем документы, чтобы подать на Панина в суд.
— Надо же. Надеюсь, у вас всё получится, — Даша обняла женщину за плечо.
— И я надеюсь. Теперь ты понимаешь, как мне неприятно приходить туда, когда он на месте. Этот скользкий червяк при каждой встрече уверяет меня в том, что сам ни о чём не знал, но я больше, чем уверена — он просто захотел мне нагадить. Мы ведь часто ругались с ним.
— Да, я помню, — кивнула Даша.
— Ой, что это мы всё обо мне? Расскажи, как ты? Нашла работу?
— И нет, и да, — расплывчато ответила Даша. — Вы не поверите, но мне предложили роль в драмтеатре.
Собеседница изумилась. Она потребовала от Даши подробнейшего рассказа обо всём, а когда выслушала её историю, некоторое время ещё продолжала идти, задумчиво уставившись перед собой.
— Подожди-ка, — женщина покрутила головой, пытаясь собраться с мыслями, — как такое возможно? Нет, ты не подумай, я очень за тебя рада и обязательно приду на твой спектакль, если пригласишь, но что-то я явно упустила. В какой момент инженеров стали брать в актёры?
Даша смущённо поджала губы.
— Мне друг помог. Точнее, я и сама не ожидала. Он познакомил меня с художественным руководителем, а тот решил, что я подхожу.
С полминуты женщина поглядывала на девушку, хитро улыбаясь.
— Хороший у тебя друг, Дашенька. Похоже, он умеет видеть то, чего не могут другие. Береги эту дружбу, — она мягко улыбнулась, глядя на то, как покраснели щёки девушки.
Неожиданно и очень вовремя, чтобы соскочить с щекотливой темы, Даша вспомнила то, о чём теперь уже совсем мало думала. Воодушевившись общением с приятельницей, она всё же решила открыться.
— Алла Львовна, вы, наверное, подумаете, что я не в себе, но одно время после увольнения мне хотелось своё проектное бюро открыть, — она посмотрела на старушку. Та даже остановилась, вынуждая остановиться и Дашу. Лицо её при этой новости растянулось по вдоль, седые брови поползли вверх. Дарья немного испугалась и начала оправдываться. — Вы только не подумайте, я уже осознала, какую глупость затеяла. Мы с Сашей Красиным изучили вопрос вдоль и поперёк и поняли, что при моих возможностях не стоило даже думать в эту сторону.
Алла Львовна всё с таким же изумлённым лицом взяла её за руку и потянула в сторону свободной скамейки. Когда обе сели, она глубоко вздохнула и обернулась к Ветровой.
— Если ты не в себе, то и я тоже, — твёрдо констатировала женщина. — Ты даже не представляешь, Дашенька, что ты сделала, — Даша округлила глаза, готовая ко всему. — Ты вернула меня к жизни в прямом смысле! К твоему сведению пенсия — это кошмар, и я ждала возможности, ни на что особо не надеясь, что кто-нибудь, когда-нибудь… И вот ты, — она откинулась на спинку скамьи, не закончив мысль.
Даша смотрела и видела, как за считаные секунды лицо женщины, испещрённое морщинами, оживилось и помолодело лет на пятнадцать. Глаза Аллы Львовны засияли, руки принялись беспокойно сжимать и разжимать кулаки. Ветрова не понимала, что происходит.
— С вами всё хорошо? — рискнула спросить она. Может, водички? У меня есть.
— Нет, нет! — ответила женщина, подскакивая с места без тяжёлых оханий и одышки. — Со мной всё прекрасно. И я спешу тебя поздравить: скоро у тебя, точнее, у нас будет своё проектное бюро!
— Чего? — изумилась Даша. — Подождите, вы шутите? Я не готова.
— Зато я готова! — выпалила женщина. — Я слишком долго ждала и не решалась. Мне семьдесят шесть лет, Даша, я могу не успеть, если ещё задержусь, а ты давай-ка не повторяй моих ошибок и не жди, когда станет слишком поздно. Слушай, — она снова приземлилась на скамейку, — я всю свою жизнь трудилась в проектных бюро. Мне было как тебе сейчас, когда я только пришла работать и тогда мы просиживали по три смены — тяжёлое было время, восстанавливали страну после победы. Пока мы трудились, менялись генсеки и министры, всем всегда нужно было что-то строить и проектировать, и мы проектировали. Тогда я многое узнала и узнавала потом всю жизнь. В моей голове хранится столько информации, что не воспользоваться ею — преступление! — Огонь в глазах старушки уже горел пожаром.
— Но у меня нет денег и ипотека, — попыталась вклиниться Даша.
— Это ерунда! Мы всё осилим! — Алла Львовна победоносно хлопнула себя по коленке. — Во-первых, у моей семьи есть неплохие капиталы, во-вторых, из-за старческой немощи я решила продавать дачу, и покупатель уже нашёлся. Все деньги пойдут в стартовый фонд. Мы всё подсчитали с сыном — он у меня бухгалтер.
Даша не дала ей договорить. Происходящее казалось если не безумием, то как минимум плодом наивной фантазии.
— Так, Алла Львовна, подождите. Я одного не могу понять, я-то вам зачем? Денег я дать не смогу, опыт мой с вашим не сравнить. Вы вполне можете справиться без меня, привлекая того же сына и это предприятие останется внутри вашей семьи.
— Нет, Даша, нет, — нетерпеливо проговорила женщина. — Денег твоих мне действительно не надо, но ты молодой специалист с большим для своего возраста опытом. Я не справлюсь без тебя, без такого человека, как ты, ведь я уже старуха. Кто, по-твоему, будет ездить на встречи с заказчиками? Я, с которой песок сыпется или мой сын, который ни черта не смыслит в проектировании? Нет, Даша, мне нужна ты. И если я в большей степени буду мозгом нашего предприятия, то на тебя ляжет куда более непосильная работа — искать и договариваться с партнёрами и заказчиками. Скажи, ты готова поучаствовать в безумной авантюре сумасшедшей старухи? — она протянула свою морщинистую ладонь для рукопожатия.
Даша нервно усмехнулась.
— Боже мой, надеюсь, мы не пожалеем об этом, — тихо проговорила она. — Давайте попробуем, — обе рассмеялись, пожимая друг другу руки.
Глава 25
До премьеры оставались считаные дни. Теперь Даша приходила в театр каждое утро. Она заранее предупредила Аллу Львовну, что не сможет разрываться на два дела сразу и что женщине поначалу придётся справляться со всем самой. Старушка не испугалась, тем более что она пока могла обойтись без помощи девушки.
Артисты буквально поселились в родных стенах драматического театра. Иногда им просто не было смысла уходить, особенно если репетиции заканчивались ближе к полуночи, а через каких-то пять — шесть часов требовалось возвращаться на работу. Не обременённые семьёй, труженики искусства зачастую так и делали, устраиваясь на ночлег в гримёрках и раздевалках.
Артём не возвращался. Через Сашу до Ветровой доходили слухи, что его дела налаживаются и он скоро приедет, но уточнять что-либо напрямую она не решалась. Периодически в моменты неуёмной тоски Даша собиралась написать ему, но каждый раз открывая чат, впадала в ступор. Она прокручивала в голове одно за другим сообщения, которые могла бы написать, но понимала, что всё это чушь и совсем не то. Да и что она напишет: «Артём, я поняла, что ты ни в чём не виноват, возвращайся»? Она уже успела порядком накрутить себя, а ещё ей очень хотелось отомстить бывшему, но как это сделать, она понятия не имела. Получалось крайне скверно. Этот гад так легко разрушил их с Артёмом сказку. Просто пришёл и растоптал то, к чему они оба так долго шли. А вдруг Артём устал? Вдруг ему всё это надоело? Надоело добиваться её, натыкаться на препятствия, отдавать, не получая ничего взамен. В мире столько девушек, готовых сделать его счастливым.
Из задумчивости её вывел громкий голос с визгливыми нотками:
— Анидаг, да что с тобой сегодня? — Даша увидела прямо перед собой серый взгляд Алисы Коротаевой, сияющий яростным блеском.
— Что? — Ветрова вернулась в реальность.
— Даша, Оля тебе третий раз говорит: «Нет, нет, тётенька, мы к вам не пойдём и пирожных ваших нам не надо.» А ты чего?
— А я чего? — задумчиво повторила Даша. Она стояла на сцене в полной экипировке, в платье, с причёской, обвешанная массивными украшениями. Оглядевшись, она произнесла. — Всё, всё, прости, я здесь. Обещаю больше не тупить.
— Уж я надеюсь! Поехали!
В этот раз и в следующие Даша действительно хорошо справилась с ролью, ничего не забыла и никого не затмила своим шармом, что было довольно непросто при её внешнем облике. И всё же для постановки рейтингом шесть плюс это было вполне уместно. Спектакль, вопреки обстоятельствам, грозился возыметь успех. Аксал выписали из больницы, и она быстро всё наверстала, костюм Абажа больше не скукоживался в самый драматичный момент, а платье Даши подогнали под её рост без больших потерь. Спустя многократные повторения одних и тех же реплик, скрупулёзную проверку и перепроверку всех механизмов декораций, звука и света, уставшие, но довольные собой актёры очень обрадовались, когда худрук произнёс заветные слова:
— Друзья, мы с вами хорошо поработали. Надеюсь, также будет и завтра на премьере. Всех отпускаем — идите домой и выспитесь хорошенько.
Артисты зааплодировали ему и быстро засобирались, пока начальство не вспомнило что-то, о чём, возможно, забыло. Но мучить их больше никто не намеревался. Дмитрий Иванович подошёл к Алисе, которая, сидя на одном из беспорядочно расставленных стульев, проверяла что-то в своём блокноте, больше похожем на томик «Войны и мира». Он сел рядом, аккуратно забрал предмет из её рук и под стоны протеста пресёк все попытки девушки продолжить работу. Спустя несколько минут, приобнимая свою помощницу за плечо, худрук уже шёл вместе с ней к выходу. Даша смотрела на них, как заворожённая. Воистину Дмитрию Ивановичу удалось невозможное — остановить на время трудовой порыв её неугомонной подруги.
Попрощавшись со всеми и отказавшись от совместного похода в столовку, Даша направилась домой. Настроение её было ниже плинтуса, что отражалось на осунувшемся лице. Всеобщий ажиотаж, связанный с важным событием, её тоже не вдохновлял. Последнюю неделю она тарабанила свою роль дежурно на автомате и будь на то её воля, бросила бы всё к чёрту. Но она была связана с театром договором и по-человечески не могла себе позволить вот так уйти и подвести людей. Дома она, не раздеваясь, плюхнулась на диван в гостиной. Она даже задремала и успела посмотреть какой-то нелепый сон, но когда проснулась, сурово уставилась в потолок. Так больше не могло продолжаться. Пусть даже Артём отказался от неё, но Даша должна была расставить все точки над «ё». Она вынула смартфон из заднего кармана джинсов, открыла чат и быстро набрала текст:
«Артём, привет. Что бы ты ни решил и чего бы ни думал обо мне, знай, всё то время, что мы были друзьями, я была счастлива, как никогда раньше. Ты сделал для меня столько хорошего, что я не могу объять благодарность за всё это в одно предложение. Спасибо тебе. Надеюсь, ты сможешь присутствовать завтра на премьере потому, что если ты не придёшь, то и мне там делать будет нечего.»
Затем приписала: «Но я, конечно, приду и сыграю роль»
И ещё добавила: «Но это будет уже не то»
Даша ждала ответа минут двадцать. За это время она успела пожалеть, что до сих пор не купила тонометр — давление явно подскочило. Спустя мучительные минуты ожидания, Артём ответил:
«Привет. В смысле, друзьями? Мне казалось, что мы уже перескочили на другой уровень, разве нет?»
Даша:
«Артём, я извелась вся после того вечера. Мне кажется, я переборщила с недоверием. Не нужно было слушать этого придурка. Я не сомневаюсь в твоей честности»
Артём позвонил. Даша без раздумий приняла вызов.
— Даш, предлагаю забыть о нём. Мне кажется, мы оба должны быть ему благодарны за нашу встречу. Даже такие, как он иногда бывают полезны.
Даша улыбнулась. С души свалился тяжёлый камень.
— Ты не представляешь, как мне сейчас полегчало, — призналась она. — Не знала, что и думать. Ты приедешь завтра?
— Приеду уже сегодня ночью. Сейчас как раз собираюсь в аэропорт.
— Вы всё закончили?
— Да, и больше я не уеду от тебя в ближайшее время.
— Рада это слышать, — голос её чуть дрогнул. Артём понял её настроение и поспешил всё объяснить.
— Понимаю, что должен был позвонить тебе, Даш, но решение оставалось за тобой, поэтому я не смел тебя торопить. Мне здесь было не легче, поверь.
— Тёма, — протянула девушка и сама умилилась тому, как приятно звучит эта форма его имени, — что-то подсказывает мне, что я тебя люблю.
— Мне тоже и уже давно, — ответил парень.
— Я очень жду тебя. Прилетай скорее.
— Не терпится увидеть тебя на сцене.
— И всё? — Даша хихикнула.
— И проделать кое-что, чего мы не закончили.
— Пошла доставать чулки и платье.
— Не стоит, — голос Артёма стал чуть тише, вводя Дашу в искушение, которому она не желала противостоять. — Ты же не хочешь, чтобы пострадали красивые вещи. Я очень сильно соскучился.
Даша постаралась сохранить хладнокровие.
— Тогда до завтра, любимый, — мяукнула она.
— Сладких снов, любимая.
Даша отключилась. На её лице застыла улыбка самого счастливого в мире человека. С этой улыбкой она заварила себе чаёк, умылась и прилегла на постель. Улыбка немного мешала ей быстро уснуть, но всё же девушка поборола эйфорию — долг требовал хорошо выспаться.
По договорённости с руководством в день премьеры артисты явились в театр спозаранку. Поначалу всем было весело, и они довольно легко реагировали на путаницу в выходах и репликах, на неожиданную дыру в костюме или на внезапно пропавший носок. Но чем ближе к делу подходило время, тем сильнее волнение нарастало. Кое-кто уже мог не увидеть свой реквизит, который лежал тут же у него под носом и начать биться в панике, бегая по кабинетам с половинчатым костюмом набекрень или недоделанным гримом. Аксал в силу возраста особенно тяжело переживала мандраж томительного ожидания и периодически присаживалась куда-нибудь на край сцены или в зрительный зал с веером и запихивала валидол под язык. Алиса носилась по всему театру, как собака хаски, которая живёт лишь в движении. Худрук не пытался её остановить — тут он, к сожалению, был уже бессилен.
