Я села прямо на пол, обвернулась хвостом и сделала вид, что готова к долгой светской беседе. Слева и сзади с тихим шорохом опустился Мика.
— Так говоришь, сломали, кабины-то?
— Сломать их невозможно. Отключили. Заблокировали.
— А это возможно? Хотя что это я говорю: раз ты говоришь, значит возможно. А снова запустить их можно? И где находятся включатели?
Опустила взгляд вниз, а передо мной уже стоит на маленьких гнутых ножках подносик с чайными чашками для нас с Миком и крепкой настойкой на семидесяти травах для Хейран-Ши. Ага, вот и реквизит для создания обстановки дружеского общения, похоже, мы с Отшельником друг друга отлично поняли.
— Включить можно. Конечно. Но не тебе, Маленькая, и твой друг тоже не справится.
Это-то понятно: работа, наверняка, для специалиста. Но хорошо уже то, что непоправимого не случилось. Однако где находится заветная кнопочка, Отшельник так и не сказал. Он неподвижным взглядом уставился в свои схемы, будто бы гипнотизируя их. Длинное драконье тело находилось в постоянном движении, оно словно текло, матовая чешуя чуть поблескивала, но голова оставалась в полной неподвижности на одном месте. Наконец дракон снова заговорил:
— Они на изнанке станции. И места включения и ваши диверсанты.
— Что еще за изнанка? Никогда ни о чем таком не слышала!
Дракон замер, подбирая наиболее точное определение. Была у него такая слабость.
— Чаша рекреации, проектированием которой в основном занимались люди, имеет второе дно, — вместо него очень тихо и быстро начал пояснять Мика. — Так называемый технический этаж, на котором находятся все механизмы, обеспечивающие нормальные условия существования на станции.
Впервые за разговор Отшельник прямо взглянул на Мику, после чего медленно и важно кивнул.
— Подождите. Ведь перемещающие кабины находятся в корпусе тора, по центральной его оси.
— С изнанки есть доступ к контрольным точкам управления, — на удивление понятно и однозначно ответил дракон. — Кроме того, в торе тоже имеются технические помещения и коридоры, не такие обширные, как в рекреации, но и они дают доступ к множеству объектов.
— То есть, — аккуратно начала подбираться я к тому вопросу, с которым мы пришли, — с изнанки можно получить доступ к кое-каким рабочим помещениям. Например к кабинету начальника станции.
— Можно. — Дракон довольно сощурил свои громадные круглые глазищи, и через мгновение один из фрагментов схемы увеличился, а путь до нужного помещения проложился пунктирной линией. — Вот так примерно. Вход с изнанки не заблокирован, открывается так же, как все двери солеранской конструкции.
Я с деланно безразличным видом отхлебнула чая из чашки. Красота! И где он только умудряется доставать такие сорта?
— Дело за малым. Отправиться на эту изнанку и все восстановить, как было.
— Это будет сложно. Ваши диверсанты сейчас тоже находятся на изнанке, и они заблокировали все известные входы туда.
А вот это уже намного хуже. Шеф, который мог бы организовать быстрое и эффективное решение этой проблемы, заперт в своем кабинете, на изнанку так просто не пробиться, а между тем там действует группа диверсантов, продолжающая выводить кабины из строя. Вот как раз замигал и загорелся красным еще один значок на схеме.
Нет, то, что на изнанку специалисты все же пробьются, я не сомневалась. Но времени на это уйдет и что за это время успеет случиться!.. Судя по тому, как встрепенулся Мика, он считал так же. Я осторожно нащупала его ступню и сжала ее, сигнализируя, чтобы пока не вмешивался.
— Но ведь у тебя же есть твой собственный проход, просто не может не быть, — протянула я, заискивающе глядя дракону в глаза.
— Маленькая, ты же знаешь, я не могу помогать людям решать их проблемы.
— А ты и не помогай, — согласно закивала я. — Просто устрой мне маленькую экскурсию на изнанку. По дружбе. Я там никогда не была, и мне любопытно, как там все устроено. Ну и этого, — кивнула я в сторону Мики, как будто только что вспомнила о его присутствии, — неплохо бы взять с собой.
— Погулять? Что же, это можно.
Одной рукой, не глядя, как будто совершая автоматический, несущественный жест, Отшельник смял голограмму схемы, на которой пунктиром был обозначен маршрут по изнанке тора к входу в кабинет шефа, и кинул его в сторону напульсника Мики. Полупрозрачный комочек, пролетел через полкомнаты и впитался в наручное электронное устройство, словно был чем-то гораздо более материальным, чем оптическая иллюзия. Полезная штука, этот напульсник — себе такой, что ли, завести? А то после того, как полетел имплант, появилась необходимость в каком-нибудь дополнительном носителе информации.
Между тем дракон продолжал:
— Но будьте осторожны — не все пределы доступны моему взору.
Хейран-Ши говорил торжественно и важно, распушив гриву и тем давая понять, что разговор закончен.
То, что нас сейчас отправят погулять на изнанку, это хорошо: появится возможность быстро и безболезненно решить все наши проблемы. А вот то, что у Отшельника нет средств наблюдения и контроля за изнанкой и в случае чего он не сможет прийти к нам на помощь, даже если решится наплевать на правила поведения наблюдателя, уже намного хуже. А именно так я расшифровала его последнюю фразу.
Тем временем поднос с напитками исчез, — куда и как я опять не успела заметить — а Отшельник, гибко скользнув к одной из стен (как ему так удается двигаться? словно на воздух опирается!), открыл очередной проход. На этот раз светлый низковатый полукруг — дракону выскользнуть в самый раз, а человеку придется пригибаться.
Слегка попридержав меня за плечо, Мика выпрыгнул первым. Ну да, как же я могла забыть: в случае опасности мужчина должен идти впереди. Гендерные роли и все такое прочее.
Я развернулась к дракону, собираясь не то попрощаться, не то услышать на прощание какое-нибудь напутствие, но он только опять распушил гриву, а в кармашек моих брюк скользнул какой-то небольшой, продолговатый предмет. Что это за контрабанда такая и чем она может мне помочь, я спросить не решилась. Отшельник и так уже преступил все мыслимые и немыслимые правила поведения с малыми расами (к которым по солеранской классификации относится и человечество). Будем надеяться, что в нужный момент меня осенит.
Мика дожидался меня на широком, почти двухметровом карнизе. Я обернулась: в стене, из которой я только что вышла, контуры двери были практически неразличимы, выдавала их только легкая неправильность, едва-едва цеплявшая взгляд. Была она то ли цветом чуть светлее, чем основной желтоватый тон стены, то ли материал имела менее плотный. Вообще-то так выглядят все солеранские двери, сделанные без скидок на человеческое восприятие. Любопытствуя, я сделала пару шагов в сторону, и тут стена кончилась и оказалась она не стеной, а колонной. Громадной, пятигранной, уходящей далеко вверх и спускающейся глубоко вниз. По крайней мере мне, как существу не способному к полету, расстояния показались значительными.
— И что это такое? — Я постучала по колонне.
— Ось нашего мира. Я не шучу. Это основная несущая колонна, расположенная как раз по центру. Есть и другие, но они заметно меньше.
Голос его прозвучал глухо и как-то отстраненно. Я вгляделась в лицо своего… Не знаю пока, кем его назвать, пусть будет просто мой доктор. Губы вытянуты в тонкую линию, острый взгляд сквозь полуприкрытые веки, скулы закаменели — напряженно о чем-то размышляет. И так слабо напоминает привычного уже Сладкого Зайку, словно это два разных человека. Наконец, придя к какому-то выводу, Мика поднял на меня взгляд:
— Нам нужно кое-что обсудить.
Я пожала плечами. Нужно так нужно. Ничего не имею против. Особых тайн у меня нет, да и хранителем чужих я не являюсь, так что могу свободно обсуждать любую предложенную тему.
— Видишь ли, в чем дело: мне не слишком хочется брать тебя туда с собой. — Он неопределенно кивнул головой куда-то в сторону, мотнувшиеся следом длинные уши сделали этот жест еще более выразительным. — Если верить нашему ящеру, где-то там находится группа диверсантов неизвестной степени опасности. С другой стороны, а можно ли ему доверять? Я тут покопался в памяти и прикинул: вчера, как раз в тот момент, когда все водили хороводы вокруг свихнувшихся вей, функционировала только одна переходная кабина, и гостей, из нее вышедших, никто не встречал. Если верить случайным встречным, кому они все-таки попались на глаза, это группа из пяти довольно молодых особей. Так вот, что будет безопасней: взять тебя с собой или отправить назад к Отшельнику? Вдруг это все-таки провокация со стороны солеран?
Ух ты, какой суровый и решительный. И как уверенно начал командовать. Я даже не знаю, нравится мне этот его новый образ или нет. И хорошо, что последнюю фразу удалось удержать на кончике языка. А то прозвучала бы как претензия, а я же действительно просто еще не разобралась в себе.
— Вот теперь я верю в твою антитолерантность по отношению к инопланетникам, — попыталась я пошутить, затем добавила уже серьезно: — Мне в любом случае придется идти с тобой.
И от этой мысли стало слегка неуютно. Я не герой, и меня не тянет грудью прикрывать амбразуру, но альтернативы выглядели еще неприятней.
— Почему?
— Потому, что это меня Отшельник отправил гулять по изнанке, а тебя просто со мной заодно.
— Не понял, в чем тут тонкость. И заодно, раз уж все равно зашел разговор об этом, объясни, что за китайские церемонии вы там развели.
— Все предельно просто. У солеран есть строгий кодекс поведения среди малых рас. В частности, наш Отшельник имеет статус наблюдателя и наладчика. То есть он присматривает за солеранскими механизмами и не имеет права вмешиваться в нашу жизнь. Разве что наблюдать. Впрочем, право заводить среди людей приятелей он имеет, а на них распространяется совсем другой кодекс. Кодекс дружеского общения. Поэтому-то он и обрадовался, что пришла именно я (ты ведь обратил внимание на самую первую его фразу?). А чем я отличаюсь от остальных людей? Только тем, что поддерживаю с ним более-менее приятельские отношения. То есть мне, в частной дружеской беседе, он мог рассказать о замеченном непорядке.
— А что бы ему было, если бы он предупредил кого-то другого?
— Ему? Скорее всего, ничего. А вот человечество могло ожидать понижение статуса по внутрисолеранской классификации как не справившееся с возникшими проблемами без посторонней помощи.
— Так зачем ему нам помогать?
— А откуда мне знать? Может, нравится ему тут у нас. Тихое местечко, где его никто не дергает. Или еще что-то такое в этом духе. К тому же я не верю в то, что солеране могут нам как-то специально вредить. Не потому, что они такие уж хорошие и идеальные, просто мелки мы для них, чтобы наше отсутствие или присутствие в галактическом сообществе имело такое уж большое значение.
Вру, конечно. Хотя нет, привираю слегка. На самом деле, мне они кажутся по-настоящему мудрыми, а потому добрыми. Но не признаваться же в таком человеку, который испытывает к нашим ящерам инстинктивное недоверие.
— Так. — Мика с силой размял кисти рук. — Я так и не понял, из чего следует, что тебя нельзя отправить назад, к Отшельнику. Раз уж ты все равно ему доверяешь.
— Потому что тогда то, что он отправил нас (меня!) на изнанку, превращается из дружеской любезности в целенаправленную помощь.
— А у нас на носу еще и эта треклятая комиссия, — продолжил за меня мысль мой доктор. — Хорошо, пойдем потихоньку. В конце концов, мы не собираемся ни за кем гоняться. Просто тихо-мирно (и осторожно, избегая любых встреч!) доберемся и освободим из заточения Кея Гордона, а потом сообщим известные нам сведения кому следует.
— И как мы это сделаем?
Я подошла к краю, не слишком близко, и заглянула вниз: никакой лестницы там не наблюдалось. А до противоположной стены было метров семь пустого пространства. Или десять. Поэтому уточнила:
— Я имею в виду, спустимся.
— Проще простого, — подмигнул мне Мика и спрыгнул с края карниза.
На мгновение мое сердце замерло, перестав стучать, ну тут же забилось с удвоенной силой: Мика висел в воздухе, медленно поворачиваясь вокруг своей оси.
— Ах ты!.. — Я немедленно шагнула следом, повисла в воздухе рядом с ним (желудок нервно подпихнул легкие, мол, подвиньтесь) и, дотянувшись до ушей, хорошенько за них оттаскала, приговаривая: — А заранее предупредить было нельзя? Меня чуть кондратий не хватил.
— Все-все-все! Понял. Осознал. Устыдился. — Парень слегка отстранился, вытаскивая свои уши из моих кулачков. — Больше так делать не буду. Я думал, ты знаешь, что на изнанке невесомость. Тут гораздо более удивительно наличие площадки с нормальной гравитацией.
Мика придержал меня за талию, обнимая и успокаивая, а потом резким движением крутанул, так что я, смеясь, плавно закружилась в воздухе. Ну, как на такого обижаться?!
— Я о существовании самой изнанки узнала полчаса назад. Забыл?
— Забыл, — покаянно вздохнул он. — Полетели потихоньку. Сильно не разгоняйся, вряд ли ты хорошо умеешь передвигаться в невесомости. И поглядывай по сторонам: если увидишь что-то подозрительное, толкай меня в бок, дергай за уши, в общем, привлекай мое внимание любым бесшумным способом.
— А что у нас считается подозрительным? — Я осторожно оттолкнулась от ребра карниза и медленно поплыла к ближайшей стене. Мика, гораздо более ловко и уверенно, повторил мой маневр.
— Любое движение.
— А что, скажем, подвижных частей механизмов тут нет?
— Нет, конечно. Как ты себе это представляешь? Тут только кожухи от них. — Он легонько стукнул по ближайшей «стене».
Я никак не представляла. Точнее, мелькали в моем сознании какие-то смутные образы из шестеренок и кусков микросхем, но ни в какую цельную картину они не сложились. А между тем картина, доступная моему восприятию, отдавала в легкий сюр. Мягкий, рассеянный свет, не имевший видимого источника и не дававший теней и полутонов; гигантские кубы и параллелепипеды, внутри которых скрывалось станционное оборудование; легкие, на грани слышимости, шорохи, гул и постукивание.
Однако желание любоваться этим пейзажем скоро пропало. Передвижение в невесомости оказалось вовсе не таким легким и приятным, как мне это представлялось раньше. Точнее, этот процесс оказался демонски утомительным и нервотрепательным. Мне никак не удавалось точно рассчитать силу и угол толчка, да к тому же резкое движение любой из пяти конечностей (особенно хвост, зараза такая, чаще всего внепланово дергался) грозило сменой направления полета. И за полчаса мы едва-едва отдалились на такое расстояние, чтобы «ось мира» скрылась из вида. Да и то, в основном потому, что завернули за угол одной из стен.
— И как долго мы так будем путешествовать? — спросила я, отдыхая, уцепившись за вмонтированную в стену за какой-то надобностью скобу. Все-таки марш-бросок до жилища Отшельника, а потом еще эта воздушная акробатика даром не прошли.
— Часов шесть-восемь, — прикинул Мика.
— Как?! А моя работа?! Мне же через два часа на смену заступать.
— Ничего. Мийрон подменит.
— Так он же… — Тут я поняла, что не имею ни малейшего представления, куда пропал мой коллега. — А, кстати, где он был?
— Нигде. Дома сидел. К нему пришли, ему пригрозили, и он послушно испугался. Кто, что и как, там сейчас разбираются, но работать он будет.
— Так говоришь, сломали, кабины-то?
— Сломать их невозможно. Отключили. Заблокировали.
— А это возможно? Хотя что это я говорю: раз ты говоришь, значит возможно. А снова запустить их можно? И где находятся включатели?
Опустила взгляд вниз, а передо мной уже стоит на маленьких гнутых ножках подносик с чайными чашками для нас с Миком и крепкой настойкой на семидесяти травах для Хейран-Ши. Ага, вот и реквизит для создания обстановки дружеского общения, похоже, мы с Отшельником друг друга отлично поняли.
— Включить можно. Конечно. Но не тебе, Маленькая, и твой друг тоже не справится.
Это-то понятно: работа, наверняка, для специалиста. Но хорошо уже то, что непоправимого не случилось. Однако где находится заветная кнопочка, Отшельник так и не сказал. Он неподвижным взглядом уставился в свои схемы, будто бы гипнотизируя их. Длинное драконье тело находилось в постоянном движении, оно словно текло, матовая чешуя чуть поблескивала, но голова оставалась в полной неподвижности на одном месте. Наконец дракон снова заговорил:
— Они на изнанке станции. И места включения и ваши диверсанты.
— Что еще за изнанка? Никогда ни о чем таком не слышала!
Дракон замер, подбирая наиболее точное определение. Была у него такая слабость.
— Чаша рекреации, проектированием которой в основном занимались люди, имеет второе дно, — вместо него очень тихо и быстро начал пояснять Мика. — Так называемый технический этаж, на котором находятся все механизмы, обеспечивающие нормальные условия существования на станции.
Впервые за разговор Отшельник прямо взглянул на Мику, после чего медленно и важно кивнул.
— Подождите. Ведь перемещающие кабины находятся в корпусе тора, по центральной его оси.
— С изнанки есть доступ к контрольным точкам управления, — на удивление понятно и однозначно ответил дракон. — Кроме того, в торе тоже имеются технические помещения и коридоры, не такие обширные, как в рекреации, но и они дают доступ к множеству объектов.
— То есть, — аккуратно начала подбираться я к тому вопросу, с которым мы пришли, — с изнанки можно получить доступ к кое-каким рабочим помещениям. Например к кабинету начальника станции.
— Можно. — Дракон довольно сощурил свои громадные круглые глазищи, и через мгновение один из фрагментов схемы увеличился, а путь до нужного помещения проложился пунктирной линией. — Вот так примерно. Вход с изнанки не заблокирован, открывается так же, как все двери солеранской конструкции.
Я с деланно безразличным видом отхлебнула чая из чашки. Красота! И где он только умудряется доставать такие сорта?
— Дело за малым. Отправиться на эту изнанку и все восстановить, как было.
— Это будет сложно. Ваши диверсанты сейчас тоже находятся на изнанке, и они заблокировали все известные входы туда.
А вот это уже намного хуже. Шеф, который мог бы организовать быстрое и эффективное решение этой проблемы, заперт в своем кабинете, на изнанку так просто не пробиться, а между тем там действует группа диверсантов, продолжающая выводить кабины из строя. Вот как раз замигал и загорелся красным еще один значок на схеме.
Нет, то, что на изнанку специалисты все же пробьются, я не сомневалась. Но времени на это уйдет и что за это время успеет случиться!.. Судя по тому, как встрепенулся Мика, он считал так же. Я осторожно нащупала его ступню и сжала ее, сигнализируя, чтобы пока не вмешивался.
— Но ведь у тебя же есть твой собственный проход, просто не может не быть, — протянула я, заискивающе глядя дракону в глаза.
— Маленькая, ты же знаешь, я не могу помогать людям решать их проблемы.
— А ты и не помогай, — согласно закивала я. — Просто устрой мне маленькую экскурсию на изнанку. По дружбе. Я там никогда не была, и мне любопытно, как там все устроено. Ну и этого, — кивнула я в сторону Мики, как будто только что вспомнила о его присутствии, — неплохо бы взять с собой.
— Погулять? Что же, это можно.
Одной рукой, не глядя, как будто совершая автоматический, несущественный жест, Отшельник смял голограмму схемы, на которой пунктиром был обозначен маршрут по изнанке тора к входу в кабинет шефа, и кинул его в сторону напульсника Мики. Полупрозрачный комочек, пролетел через полкомнаты и впитался в наручное электронное устройство, словно был чем-то гораздо более материальным, чем оптическая иллюзия. Полезная штука, этот напульсник — себе такой, что ли, завести? А то после того, как полетел имплант, появилась необходимость в каком-нибудь дополнительном носителе информации.
Между тем дракон продолжал:
— Но будьте осторожны — не все пределы доступны моему взору.
Хейран-Ши говорил торжественно и важно, распушив гриву и тем давая понять, что разговор закончен.
То, что нас сейчас отправят погулять на изнанку, это хорошо: появится возможность быстро и безболезненно решить все наши проблемы. А вот то, что у Отшельника нет средств наблюдения и контроля за изнанкой и в случае чего он не сможет прийти к нам на помощь, даже если решится наплевать на правила поведения наблюдателя, уже намного хуже. А именно так я расшифровала его последнюю фразу.
Тем временем поднос с напитками исчез, — куда и как я опять не успела заметить — а Отшельник, гибко скользнув к одной из стен (как ему так удается двигаться? словно на воздух опирается!), открыл очередной проход. На этот раз светлый низковатый полукруг — дракону выскользнуть в самый раз, а человеку придется пригибаться.
Слегка попридержав меня за плечо, Мика выпрыгнул первым. Ну да, как же я могла забыть: в случае опасности мужчина должен идти впереди. Гендерные роли и все такое прочее.
Я развернулась к дракону, собираясь не то попрощаться, не то услышать на прощание какое-нибудь напутствие, но он только опять распушил гриву, а в кармашек моих брюк скользнул какой-то небольшой, продолговатый предмет. Что это за контрабанда такая и чем она может мне помочь, я спросить не решилась. Отшельник и так уже преступил все мыслимые и немыслимые правила поведения с малыми расами (к которым по солеранской классификации относится и человечество). Будем надеяться, что в нужный момент меня осенит.
ГЛАВА 6
Мика дожидался меня на широком, почти двухметровом карнизе. Я обернулась: в стене, из которой я только что вышла, контуры двери были практически неразличимы, выдавала их только легкая неправильность, едва-едва цеплявшая взгляд. Была она то ли цветом чуть светлее, чем основной желтоватый тон стены, то ли материал имела менее плотный. Вообще-то так выглядят все солеранские двери, сделанные без скидок на человеческое восприятие. Любопытствуя, я сделала пару шагов в сторону, и тут стена кончилась и оказалась она не стеной, а колонной. Громадной, пятигранной, уходящей далеко вверх и спускающейся глубоко вниз. По крайней мере мне, как существу не способному к полету, расстояния показались значительными.
— И что это такое? — Я постучала по колонне.
— Ось нашего мира. Я не шучу. Это основная несущая колонна, расположенная как раз по центру. Есть и другие, но они заметно меньше.
Голос его прозвучал глухо и как-то отстраненно. Я вгляделась в лицо своего… Не знаю пока, кем его назвать, пусть будет просто мой доктор. Губы вытянуты в тонкую линию, острый взгляд сквозь полуприкрытые веки, скулы закаменели — напряженно о чем-то размышляет. И так слабо напоминает привычного уже Сладкого Зайку, словно это два разных человека. Наконец, придя к какому-то выводу, Мика поднял на меня взгляд:
— Нам нужно кое-что обсудить.
Я пожала плечами. Нужно так нужно. Ничего не имею против. Особых тайн у меня нет, да и хранителем чужих я не являюсь, так что могу свободно обсуждать любую предложенную тему.
— Видишь ли, в чем дело: мне не слишком хочется брать тебя туда с собой. — Он неопределенно кивнул головой куда-то в сторону, мотнувшиеся следом длинные уши сделали этот жест еще более выразительным. — Если верить нашему ящеру, где-то там находится группа диверсантов неизвестной степени опасности. С другой стороны, а можно ли ему доверять? Я тут покопался в памяти и прикинул: вчера, как раз в тот момент, когда все водили хороводы вокруг свихнувшихся вей, функционировала только одна переходная кабина, и гостей, из нее вышедших, никто не встречал. Если верить случайным встречным, кому они все-таки попались на глаза, это группа из пяти довольно молодых особей. Так вот, что будет безопасней: взять тебя с собой или отправить назад к Отшельнику? Вдруг это все-таки провокация со стороны солеран?
Ух ты, какой суровый и решительный. И как уверенно начал командовать. Я даже не знаю, нравится мне этот его новый образ или нет. И хорошо, что последнюю фразу удалось удержать на кончике языка. А то прозвучала бы как претензия, а я же действительно просто еще не разобралась в себе.
— Вот теперь я верю в твою антитолерантность по отношению к инопланетникам, — попыталась я пошутить, затем добавила уже серьезно: — Мне в любом случае придется идти с тобой.
И от этой мысли стало слегка неуютно. Я не герой, и меня не тянет грудью прикрывать амбразуру, но альтернативы выглядели еще неприятней.
— Почему?
— Потому, что это меня Отшельник отправил гулять по изнанке, а тебя просто со мной заодно.
— Не понял, в чем тут тонкость. И заодно, раз уж все равно зашел разговор об этом, объясни, что за китайские церемонии вы там развели.
— Все предельно просто. У солеран есть строгий кодекс поведения среди малых рас. В частности, наш Отшельник имеет статус наблюдателя и наладчика. То есть он присматривает за солеранскими механизмами и не имеет права вмешиваться в нашу жизнь. Разве что наблюдать. Впрочем, право заводить среди людей приятелей он имеет, а на них распространяется совсем другой кодекс. Кодекс дружеского общения. Поэтому-то он и обрадовался, что пришла именно я (ты ведь обратил внимание на самую первую его фразу?). А чем я отличаюсь от остальных людей? Только тем, что поддерживаю с ним более-менее приятельские отношения. То есть мне, в частной дружеской беседе, он мог рассказать о замеченном непорядке.
— А что бы ему было, если бы он предупредил кого-то другого?
— Ему? Скорее всего, ничего. А вот человечество могло ожидать понижение статуса по внутрисолеранской классификации как не справившееся с возникшими проблемами без посторонней помощи.
— Так зачем ему нам помогать?
— А откуда мне знать? Может, нравится ему тут у нас. Тихое местечко, где его никто не дергает. Или еще что-то такое в этом духе. К тому же я не верю в то, что солеране могут нам как-то специально вредить. Не потому, что они такие уж хорошие и идеальные, просто мелки мы для них, чтобы наше отсутствие или присутствие в галактическом сообществе имело такое уж большое значение.
Вру, конечно. Хотя нет, привираю слегка. На самом деле, мне они кажутся по-настоящему мудрыми, а потому добрыми. Но не признаваться же в таком человеку, который испытывает к нашим ящерам инстинктивное недоверие.
— Так. — Мика с силой размял кисти рук. — Я так и не понял, из чего следует, что тебя нельзя отправить назад, к Отшельнику. Раз уж ты все равно ему доверяешь.
— Потому что тогда то, что он отправил нас (меня!) на изнанку, превращается из дружеской любезности в целенаправленную помощь.
— А у нас на носу еще и эта треклятая комиссия, — продолжил за меня мысль мой доктор. — Хорошо, пойдем потихоньку. В конце концов, мы не собираемся ни за кем гоняться. Просто тихо-мирно (и осторожно, избегая любых встреч!) доберемся и освободим из заточения Кея Гордона, а потом сообщим известные нам сведения кому следует.
— И как мы это сделаем?
Я подошла к краю, не слишком близко, и заглянула вниз: никакой лестницы там не наблюдалось. А до противоположной стены было метров семь пустого пространства. Или десять. Поэтому уточнила:
— Я имею в виду, спустимся.
— Проще простого, — подмигнул мне Мика и спрыгнул с края карниза.
На мгновение мое сердце замерло, перестав стучать, ну тут же забилось с удвоенной силой: Мика висел в воздухе, медленно поворачиваясь вокруг своей оси.
— Ах ты!.. — Я немедленно шагнула следом, повисла в воздухе рядом с ним (желудок нервно подпихнул легкие, мол, подвиньтесь) и, дотянувшись до ушей, хорошенько за них оттаскала, приговаривая: — А заранее предупредить было нельзя? Меня чуть кондратий не хватил.
— Все-все-все! Понял. Осознал. Устыдился. — Парень слегка отстранился, вытаскивая свои уши из моих кулачков. — Больше так делать не буду. Я думал, ты знаешь, что на изнанке невесомость. Тут гораздо более удивительно наличие площадки с нормальной гравитацией.
Мика придержал меня за талию, обнимая и успокаивая, а потом резким движением крутанул, так что я, смеясь, плавно закружилась в воздухе. Ну, как на такого обижаться?!
— Я о существовании самой изнанки узнала полчаса назад. Забыл?
— Забыл, — покаянно вздохнул он. — Полетели потихоньку. Сильно не разгоняйся, вряд ли ты хорошо умеешь передвигаться в невесомости. И поглядывай по сторонам: если увидишь что-то подозрительное, толкай меня в бок, дергай за уши, в общем, привлекай мое внимание любым бесшумным способом.
— А что у нас считается подозрительным? — Я осторожно оттолкнулась от ребра карниза и медленно поплыла к ближайшей стене. Мика, гораздо более ловко и уверенно, повторил мой маневр.
— Любое движение.
— А что, скажем, подвижных частей механизмов тут нет?
— Нет, конечно. Как ты себе это представляешь? Тут только кожухи от них. — Он легонько стукнул по ближайшей «стене».
Я никак не представляла. Точнее, мелькали в моем сознании какие-то смутные образы из шестеренок и кусков микросхем, но ни в какую цельную картину они не сложились. А между тем картина, доступная моему восприятию, отдавала в легкий сюр. Мягкий, рассеянный свет, не имевший видимого источника и не дававший теней и полутонов; гигантские кубы и параллелепипеды, внутри которых скрывалось станционное оборудование; легкие, на грани слышимости, шорохи, гул и постукивание.
Однако желание любоваться этим пейзажем скоро пропало. Передвижение в невесомости оказалось вовсе не таким легким и приятным, как мне это представлялось раньше. Точнее, этот процесс оказался демонски утомительным и нервотрепательным. Мне никак не удавалось точно рассчитать силу и угол толчка, да к тому же резкое движение любой из пяти конечностей (особенно хвост, зараза такая, чаще всего внепланово дергался) грозило сменой направления полета. И за полчаса мы едва-едва отдалились на такое расстояние, чтобы «ось мира» скрылась из вида. Да и то, в основном потому, что завернули за угол одной из стен.
— И как долго мы так будем путешествовать? — спросила я, отдыхая, уцепившись за вмонтированную в стену за какой-то надобностью скобу. Все-таки марш-бросок до жилища Отшельника, а потом еще эта воздушная акробатика даром не прошли.
— Часов шесть-восемь, — прикинул Мика.
— Как?! А моя работа?! Мне же через два часа на смену заступать.
— Ничего. Мийрон подменит.
— Так он же… — Тут я поняла, что не имею ни малейшего представления, куда пропал мой коллега. — А, кстати, где он был?
— Нигде. Дома сидел. К нему пришли, ему пригрозили, и он послушно испугался. Кто, что и как, там сейчас разбираются, но работать он будет.
