— Делайте хоть что-нибудь!
Я покачалась с пятки на носок, потом сделала несколько шагов вперед, села рядом с одной из меховых кучек, обвернувшись собственным хвостом, и принялась наглаживать инопланетника по теплой, чуть колючей шерсти. Если это меня успокаивает, то, возможно, и ему поможет? Вроде бы дрожь немного уменьшилась.
В какой момент и откуда появился Мика, я так и не поняла. Развернул к себе мое лицо, посмотрел в глаза:
— Ты почему ничего не делаешь?
— А что, нужно что-то делать? — Из окружившей меня теплым одеялом безмятежности ничто не могло вывести.
— Так, понятно. Ну, хоть это-то ты писала? — Он сунул мне под нос планшет с типовой формой рекомендаций по встрече инопланетников.
На минуту проснувшееся вялое любопытство заставило попробовать вчитаться в текст. Слова я вроде бы понимала, но общий смысл от меня ускользал. Неважно. Оценила общий объем текста — великоват, столько я сегодня не писала и не копировала.
— Нет.
— Так, понятно.
Я вновь перевела взгляд на вейя. Полоска темно-бурая, полоска рыжеватая, а подпушек почти белый, длинная ость колет ладонь почти как слабым разрядом электричества. В отдалении, словно сквозь вату до меня доносятся слова Мики:
— …измененное состояние сознания… не знаю… попробуйте отменить все, что тут написано… не знаю, я не ксеномедик…
Жесткая, уверенная ладонь обхватила меня за плечо и потянула вверх, побуждая встать. Идти? Да, конечно. По пути я, кажется, на ходу заснула, потому как вспомнить, каким образом оказалась сидящей в медицинском кресле в незнакомом мне помещении, так и не смогла. Из состояния безмятежной расслабленности меня вывело ощущение краткой жгучей боли — раз, другой, сначала за ушами, потом в других частях головы. В изогнутую кюветку, стоящую прямо перед моими глазами, один за другим опустились цветы. Бессильно обвисшие и уже, кажется, неживые. Ой, жалко-то как! Я же их только сегодня прикрепила.
— Вот и все, — раздался где-то надо мной голос Мики.
— Она скоро в себя придет? — Еще один голос, мужской и незнакомый.
— От часа до полусуток. Точнее сказать не могу, зависит от индивидуальных особенностей организма.
Как уходил незнакомец, я не услышала, но почему-то остро почувствовала, что мы с Микой остались наедине. Мы и лежащие передо мной мертвые цветы.
— А я думала, что снимать их буду только через полтора месяца, на Земле, — услышала я свой голос как будто со стороны.
— Ну, слава Богу! Уже начинаешь приходить в норму. Почему ты так думала? Говори!
— В инструкции всегда пишется, что снимают их только в парикмахерских салонах.
— Там — это если профессионально и безболезненно. А если в полевых условиях, то сгодится первый попавшийся доктор и обыкновенная перекись.
— А зачем это было нужно? — задала я самый важный для себя в этот момент вопрос.
— Ты ничего странного за собой не замечаешь? — Он присел перед креслом на корточки и взял мои ладони в свои руки.
Я послушно прислушалась к себе. Руки, ноги, уши, хвост — все вроде на месте. Вот только мысли ворочаются тяжело и неохотно.
— Я очень глупая. Да?
— Да. Но это скоро пройдет. Только надо все время о чем-нибудь разговаривать. Вспоминать. Вот хоть расскажи, в какие игры ты в детстве играла.
Я послушно начала перечислять все свои детские игры, попутно вспоминая и любимые игрушки. Время от времени отвечала на наводящие вопросы, не позволявшие мне остановиться и замолчать. Пелена спокойствия и безразличия, окутывавшая мое сознание становилась все тоньше и тоньше, пока не исчезла совсем.
— Так, подожди, я ничего не понимаю. Почему мы сидим здесь и разговариваем о всяких глупостях? И что со мной было? Что вообще происходит? — Начинала я почти спокойно, но под конец в голосе проскальзывала откровенная паника.
— На последний вопрос я, пожалуй, не отвечу, а что касается всего остального… расскажу, если ты мне поможешь и еще кое-что вспомнишь.
Мика по-прежнему сидел на корточках, глядя на меня снизу вверх. На его симпатичной смуглой физиономии было нарисовано неподдельное сочувствие. (И как только за это время ноги не затекли? Ну вот, опять посторонние мысли в голову полезли!)
— Спрашивай. — Я решительно кивнула.
— Откуда к тебе попали эти цветы?
— Пришли по почте.
— От кого?
— Я подозревала, что от тебя.
— То есть как это? У тебя были причины так думать?
— В последнее время мне приходят по почте то открытки, то мелкие сувениры. И началось это как раз тогда, когда мы начали встречаться.
— Нет, я ничего не посылал. — Он только теперь выпустил мои руки и уселся прямо на пол, удобно скрестив ноги.
— Это ты к тому, что в моем временном отупении виноваты эти цветочки?
Я с неприязнью на них покосилась — свернувшиеся крупными кольцами стебли теперь напомнили мне затаившихся змей.
— Есть такие препараты, которые временно снижают интеллектуальные способности. Мы с ребятами всех их, вне зависимости от химической природы, звали оглупинами. Вот такие вот цветы — один из способов незаметно вводить их в организм жертв.
Жуть какая! Меня передернуло.
— А побочные эффекты имеются? И каково по длительности их действие?
— У тебя уже почти все прошло. Ты слишком недолго подвергалась их действию. К кратковременным побочным эффектам обычно относятся приступы агрессии и подозрительности. От них ты избавишься уже к концу дня. К долговременным — утеря связи с имплантами. На сколько — точно не скажу. От суток до недели. Опять же зависит от индивидуальных особенностей организма.
Агрессия не агрессия, а вот панику я ощутила сполна. Как это я окажусь без импланта?! Я так привыкла постоянно пользоваться записанными на него данными! Я без него как без рук! Без рук даже, наверное, было бы проще. А если связь вообще не восстановится?!
— Тая. Тай! Дыши глубже. Ничего страшного не случилось. Ты слишком недолго находилась под воздействием, чтобы опасаться последствий.
Да-да-да. Дышим глубоко. Ничего страшного. Как это ничего страшного? Как я работать буду?! Дышим. Как-нибудь буду. В конце концов, все это есть на других носителях, просто пользоваться ими не так удобно, да и времени будет больше уходить. Дышим. Даже если случится непоправимое, у меня накоплено на второй имплант — все это можно будет восстановить. Дышим. В конце концов, у меня и собственная память есть, и раньше у меня неплохо получалось ею пользоваться. Вот, например, кто у нас там последний был? Вейи?
Меня затопили воспоминания о последнем экстренном вызове. Не слишком отчетливые, но вполне достаточные, чтобы вернулась паника, теперь уже в деятельной своей разновидности. Я подскочила с кресла:
— Оформление зала! Его нужно немедленно сменить! Такое сочетание провоцирует у вей приступы немотивированной агрессии.
— Успокойся. Уже все отменили. А почему агрессии? Больше было похоже на то, что они испугались.
— Потому что это довольно старая и цивилизованная раса, превосходно знающая свои слабые стороны и умеющая с ними справляться. Такая поза помогает им сдерживаться. Точно отменили? Проверь. Это может быть очень серьезно. Вейя, в приступе боевого безумия, способен разнести половину служебных помещений тора и выйти в открытый космос, пробив обшивку. — Краски я, пожалуй, слегка сгустила.
— Ты слышишь, чтобы завывали тревожные сирены? Нет? Значит, все более-менее в порядке.
На Мику мои слова не произвели большого впечатления, но, поддавшись уговорам, он все-таки позвонил. И новости, сообщенные им после звонка, оказались неоднозначными. То, что после нашего ухода все достаточно быстро устаканилось, — это хорошо, а вот то, что ответственный чиновник немедленно захотел пообщаться со мной, — уже не очень. А, ладно, скрывать мне нечего. Вот, разве что соображается пока с трудом.
Серьезный разговор должен был состояться у меня дома. Не из-за недостатка служебных помещений, а потому, что Мика настоял на демонстрации тех посланий, о которых я упомянула. Для пользы дела и подтверждения странного происхождения цветов. Оставив стоять его в уголке, я убрала в стены всю лишнюю мебель. Не знаю, сколько планируется у меня гостей, но сидеть в тесноте, задевая друг друга локтями, никому не понравится. Растянула экран во всю свободную стену и замерла, соображая, что бы еще можно было сделать.
Из задумчивости меня вывел голос Мика:
— А у тебя здесь уютно. Я думал, в наших стандартных коробочках ничего подобного добиться невозможно.
Я с гордостью оглядела свое жилое пространство. Светлые стены в тонких росчерках березовой коры, мебель, лаконичность и функциональность форм которой тоже была замаскирована отделкой под дерево. На этот раз под дубовую кору. А все горизонтальные поверхности, включая обивку кресел, имеют глубокий темно-зеленый цвет. Плюс еще такие мелочи, как температура и состав воздуха, расположение светильников и прочие нюансы, способные создать ощущение комфорта. Из моей комнаты даже картина вечной ночи и звездного неба, которое в любое время суток можно увидеть в моем единственном, зато очень большом, в полстены, окне, кажется свойской и домашней.
— Я в этом почти профессионал.
— Почти — это как?
— Профессионал у меня мама, а я так, нахваталась того-сего.
— И кто она у тебя? Дизайнер? Декоратор?
— Настройщик электронных систем стандартного жилища. Знаешь, там цвет мебели сменить или температуру воздуха отрегулировать, когда любишь, засыпая, дышать прохладным воздухом, а вставая, оказываться в теплой комнате. Можно еще «теплоту» свечения ламп подправить, да много чего.
— Подожди, так ведь любой хозяин дома имеет доступ к этим настройкам. Зачем вызывать специалиста и неужели на этом можно заработать?
— Кому-то лень вникать во всякие тонкости, кого-то чувство гармонии подводит, кто-то считает, что в любом деле лучше довериться профессионалу. И потом, у моей мамы в своем деле есть определенная репутация. И да, заработать можно. Хотя поначалу бизнес много дохода не приносил. Много ли заработаешь на соседях, знакомых и их знакомых? Дело пошло на лад, когда мама догадалась включить в список услуг пункт о неразглашении. Как оказалось, многие стесняются признаться, что не в состоянии справиться с настройкой собственного жилища.
— А чего же только стандартного?
— В эксклюзивных, как правило, имеется еще и система безопасности. Мама решила, что лучше со всем этим не связываться. Спокойней будет.
— К вам гость. Впускать? — приятным баритоном сообщил Домовой и вывел на настенный экран изображение человека, стоящего у дверей моего жилища.
— Впускай.
Гостя звали Геран Гржевский, и был он капитаном службы безопасности станции. Нет, я теоретически знала, что какая-то такая структура должна существовать, но ни с ее представителями, ни с проявлениями ее деятельности до сих пор сталкиваться мне не приходилось. Мужчина выглядел утомленно, но держался спокойно и доброжелательно.
— Посмотрите внимательно, этот документ точно вы составляли?
Он подсунул мне под нос планшет с типовой формой протокола встречи инопланетников.
— Это абсолютно точно составляла не я.
Чтобы с уверенностью это заявить мне хватило даже беглого взгляда на документ.
— Подумайте, пожалуйста. Я вас ни в чем не обвиняю, но вы могли написать это в измененном состоянии рассудка. Начали писать, что такого, таких цветов и знаков быть не должно ни в коем случае, а в результате вывели рекомендацию к действию.
— Совершенно исключено. Во-первых, благодаря такому, как вы говорите, измененному состоянию рассудка я была совершенно не способна ни к какой сложной интеллектуальной деятельности. Тупо сидела и копировала стандартные рекомендации из справочника. Если найдутся мои настоящие отчеты, вы в этом убедитесь. Во-вторых, такие предупреждения мы не пишем никогда. Потому как обязательно найдется болван, который примет предупреждение за рекомендацию и все сделает неправильно. Как, кстати, удалось разрулить сегодняшнюю проблему?
— Доктор Микаэль, после краткого разговора с вами, высказал предположение, что все то, что написано в вашем отчете в качестве рекомендации, нужно немедленно отменить. И угадал. Вей уже успокоили, и представители дипслужбы сейчас ведут с ними переговоры о размере причитающейся им компенсации.
— А поскольку эта раса азартна, как не знаю кто, — я согласно кивнула, — неприятные впечатления от приступа спровоцированной агрессии должны сгладиться.
— Да? Позвоню нашим служащим, чтобы переговоры вели подольше и позаковыристей.
Капитан немного оживился и действительно принялся названивать какому-то Майчику. Еще одно незнакомое имя. А мне-то казалось, я уже успела хотя бы шапочно познакомиться со всеми служащими станции.
— Давайте вернемся к нашей проблеме. Доктор Ортега упоминал, что цветы вы получили по почте, и что это было не единственное послание.
— Да я сейчас все покажу, у меня они сохранились, — не стала я дожидаться просьбы со стороны сэра Гржевского. Или военных не принято так называть? — Домовой, выведи на экран все те послания.
Умница искин отлично меня понял и без дополнительных уточнений и продемонстрировал череду посланий, содержащих яркие картинки и пошловато-заезженные комплименты. От Микаэля мне достался весьма выразительный укоризненный взгляд, мол, и ты думала, что автор всего этого ужаса — я?!
— Это все или было что-то еще? И еще нам нужен доступ к вашей домашней системе. Возможно, удастся отследить, откуда все это пришло.
— Ой, да, было. Мне еще коробочка с конфетами приходила. Тоже с неизвестного адреса.
Я пропустила мимо ушей просьбу о доступе в систему. И так понятно, что они туда влезут. Не страшно. Ничего особо личного и секретного у меня там нет.
— Съела? — строго спросил Микаэль.
— Забыла. Они, кажется, так и валяются на моем рабочем столе.
— Так, их нужно немедленно изъять. — Безопасник сорвался с места, но тут же остановился. — А вам, леди, нужна охрана. Как особо ценному специалисту, к тому же уже подвергшемуся нападению.
— Я сам за ней присмотрю.
Мужчины обменялись понимающими взглядами над моей головой, я ничего не поняла. Какая охрана может быть из нашего вечно сонного доктора?
— Тебе, по-хорошему, тоже неплохо бы выделить охранника.
Всегдашняя мягкая, чуть грустноватая улыбка Микаэля трансформировалась в хищный оскал. Не понимаю, как у него это получилось, ведь прикус-то совершенно нормальный! Но капитан тут же пошел на попятный:
— Ладно-ладно. Но только под твою личную ответственность. И наша ксенолог тоже.
Махнув хвостом на непонятное, я разглядывала так и продолжавшие мелькать одно за другим послания на экране и сознавала себя полной дурой. Это же надо было на такое купиться. Мало того, что схватила безделушку неизвестного происхождения, так еще и немедленно нацепила ее на себя. Как сорока, ей-богу. Стыдно!
Я сидела в лаборатории зоопарка и делилась впечатлениями вчерашнего дня с Кеми. А что? Подписку о неразглашении с меня почему-то никто не взял, а обсудить происшествие хоть с кем-то хотелось. Мика для этого не годился, он предпочитал отмалчиваться, и у меня даже сложилось впечатление, что он боится сболтнуть лишнего. Ну и вообще, нужна же мне психологическая разгрузка! А то работа в две смены и постоянный, довольно плотный присмотр слишком сильно меня утомили. Зоопарк же имел собственную охранную систему, достаточную для того, чтобы мой ухажер со спокойной совестью мог меня здесь оставить на некоторое время.
Я покачалась с пятки на носок, потом сделала несколько шагов вперед, села рядом с одной из меховых кучек, обвернувшись собственным хвостом, и принялась наглаживать инопланетника по теплой, чуть колючей шерсти. Если это меня успокаивает, то, возможно, и ему поможет? Вроде бы дрожь немного уменьшилась.
В какой момент и откуда появился Мика, я так и не поняла. Развернул к себе мое лицо, посмотрел в глаза:
— Ты почему ничего не делаешь?
— А что, нужно что-то делать? — Из окружившей меня теплым одеялом безмятежности ничто не могло вывести.
— Так, понятно. Ну, хоть это-то ты писала? — Он сунул мне под нос планшет с типовой формой рекомендаций по встрече инопланетников.
На минуту проснувшееся вялое любопытство заставило попробовать вчитаться в текст. Слова я вроде бы понимала, но общий смысл от меня ускользал. Неважно. Оценила общий объем текста — великоват, столько я сегодня не писала и не копировала.
— Нет.
— Так, понятно.
Я вновь перевела взгляд на вейя. Полоска темно-бурая, полоска рыжеватая, а подпушек почти белый, длинная ость колет ладонь почти как слабым разрядом электричества. В отдалении, словно сквозь вату до меня доносятся слова Мики:
— …измененное состояние сознания… не знаю… попробуйте отменить все, что тут написано… не знаю, я не ксеномедик…
Жесткая, уверенная ладонь обхватила меня за плечо и потянула вверх, побуждая встать. Идти? Да, конечно. По пути я, кажется, на ходу заснула, потому как вспомнить, каким образом оказалась сидящей в медицинском кресле в незнакомом мне помещении, так и не смогла. Из состояния безмятежной расслабленности меня вывело ощущение краткой жгучей боли — раз, другой, сначала за ушами, потом в других частях головы. В изогнутую кюветку, стоящую прямо перед моими глазами, один за другим опустились цветы. Бессильно обвисшие и уже, кажется, неживые. Ой, жалко-то как! Я же их только сегодня прикрепила.
— Вот и все, — раздался где-то надо мной голос Мики.
— Она скоро в себя придет? — Еще один голос, мужской и незнакомый.
— От часа до полусуток. Точнее сказать не могу, зависит от индивидуальных особенностей организма.
Как уходил незнакомец, я не услышала, но почему-то остро почувствовала, что мы с Микой остались наедине. Мы и лежащие передо мной мертвые цветы.
— А я думала, что снимать их буду только через полтора месяца, на Земле, — услышала я свой голос как будто со стороны.
— Ну, слава Богу! Уже начинаешь приходить в норму. Почему ты так думала? Говори!
— В инструкции всегда пишется, что снимают их только в парикмахерских салонах.
— Там — это если профессионально и безболезненно. А если в полевых условиях, то сгодится первый попавшийся доктор и обыкновенная перекись.
— А зачем это было нужно? — задала я самый важный для себя в этот момент вопрос.
— Ты ничего странного за собой не замечаешь? — Он присел перед креслом на корточки и взял мои ладони в свои руки.
Я послушно прислушалась к себе. Руки, ноги, уши, хвост — все вроде на месте. Вот только мысли ворочаются тяжело и неохотно.
— Я очень глупая. Да?
— Да. Но это скоро пройдет. Только надо все время о чем-нибудь разговаривать. Вспоминать. Вот хоть расскажи, в какие игры ты в детстве играла.
Я послушно начала перечислять все свои детские игры, попутно вспоминая и любимые игрушки. Время от времени отвечала на наводящие вопросы, не позволявшие мне остановиться и замолчать. Пелена спокойствия и безразличия, окутывавшая мое сознание становилась все тоньше и тоньше, пока не исчезла совсем.
— Так, подожди, я ничего не понимаю. Почему мы сидим здесь и разговариваем о всяких глупостях? И что со мной было? Что вообще происходит? — Начинала я почти спокойно, но под конец в голосе проскальзывала откровенная паника.
— На последний вопрос я, пожалуй, не отвечу, а что касается всего остального… расскажу, если ты мне поможешь и еще кое-что вспомнишь.
Мика по-прежнему сидел на корточках, глядя на меня снизу вверх. На его симпатичной смуглой физиономии было нарисовано неподдельное сочувствие. (И как только за это время ноги не затекли? Ну вот, опять посторонние мысли в голову полезли!)
— Спрашивай. — Я решительно кивнула.
— Откуда к тебе попали эти цветы?
— Пришли по почте.
— От кого?
— Я подозревала, что от тебя.
— То есть как это? У тебя были причины так думать?
— В последнее время мне приходят по почте то открытки, то мелкие сувениры. И началось это как раз тогда, когда мы начали встречаться.
— Нет, я ничего не посылал. — Он только теперь выпустил мои руки и уселся прямо на пол, удобно скрестив ноги.
— Это ты к тому, что в моем временном отупении виноваты эти цветочки?
Я с неприязнью на них покосилась — свернувшиеся крупными кольцами стебли теперь напомнили мне затаившихся змей.
— Есть такие препараты, которые временно снижают интеллектуальные способности. Мы с ребятами всех их, вне зависимости от химической природы, звали оглупинами. Вот такие вот цветы — один из способов незаметно вводить их в организм жертв.
Жуть какая! Меня передернуло.
— А побочные эффекты имеются? И каково по длительности их действие?
— У тебя уже почти все прошло. Ты слишком недолго подвергалась их действию. К кратковременным побочным эффектам обычно относятся приступы агрессии и подозрительности. От них ты избавишься уже к концу дня. К долговременным — утеря связи с имплантами. На сколько — точно не скажу. От суток до недели. Опять же зависит от индивидуальных особенностей организма.
Агрессия не агрессия, а вот панику я ощутила сполна. Как это я окажусь без импланта?! Я так привыкла постоянно пользоваться записанными на него данными! Я без него как без рук! Без рук даже, наверное, было бы проще. А если связь вообще не восстановится?!
— Тая. Тай! Дыши глубже. Ничего страшного не случилось. Ты слишком недолго находилась под воздействием, чтобы опасаться последствий.
Да-да-да. Дышим глубоко. Ничего страшного. Как это ничего страшного? Как я работать буду?! Дышим. Как-нибудь буду. В конце концов, все это есть на других носителях, просто пользоваться ими не так удобно, да и времени будет больше уходить. Дышим. Даже если случится непоправимое, у меня накоплено на второй имплант — все это можно будет восстановить. Дышим. В конце концов, у меня и собственная память есть, и раньше у меня неплохо получалось ею пользоваться. Вот, например, кто у нас там последний был? Вейи?
Меня затопили воспоминания о последнем экстренном вызове. Не слишком отчетливые, но вполне достаточные, чтобы вернулась паника, теперь уже в деятельной своей разновидности. Я подскочила с кресла:
— Оформление зала! Его нужно немедленно сменить! Такое сочетание провоцирует у вей приступы немотивированной агрессии.
— Успокойся. Уже все отменили. А почему агрессии? Больше было похоже на то, что они испугались.
— Потому что это довольно старая и цивилизованная раса, превосходно знающая свои слабые стороны и умеющая с ними справляться. Такая поза помогает им сдерживаться. Точно отменили? Проверь. Это может быть очень серьезно. Вейя, в приступе боевого безумия, способен разнести половину служебных помещений тора и выйти в открытый космос, пробив обшивку. — Краски я, пожалуй, слегка сгустила.
— Ты слышишь, чтобы завывали тревожные сирены? Нет? Значит, все более-менее в порядке.
На Мику мои слова не произвели большого впечатления, но, поддавшись уговорам, он все-таки позвонил. И новости, сообщенные им после звонка, оказались неоднозначными. То, что после нашего ухода все достаточно быстро устаканилось, — это хорошо, а вот то, что ответственный чиновник немедленно захотел пообщаться со мной, — уже не очень. А, ладно, скрывать мне нечего. Вот, разве что соображается пока с трудом.
Серьезный разговор должен был состояться у меня дома. Не из-за недостатка служебных помещений, а потому, что Мика настоял на демонстрации тех посланий, о которых я упомянула. Для пользы дела и подтверждения странного происхождения цветов. Оставив стоять его в уголке, я убрала в стены всю лишнюю мебель. Не знаю, сколько планируется у меня гостей, но сидеть в тесноте, задевая друг друга локтями, никому не понравится. Растянула экран во всю свободную стену и замерла, соображая, что бы еще можно было сделать.
Из задумчивости меня вывел голос Мика:
— А у тебя здесь уютно. Я думал, в наших стандартных коробочках ничего подобного добиться невозможно.
Я с гордостью оглядела свое жилое пространство. Светлые стены в тонких росчерках березовой коры, мебель, лаконичность и функциональность форм которой тоже была замаскирована отделкой под дерево. На этот раз под дубовую кору. А все горизонтальные поверхности, включая обивку кресел, имеют глубокий темно-зеленый цвет. Плюс еще такие мелочи, как температура и состав воздуха, расположение светильников и прочие нюансы, способные создать ощущение комфорта. Из моей комнаты даже картина вечной ночи и звездного неба, которое в любое время суток можно увидеть в моем единственном, зато очень большом, в полстены, окне, кажется свойской и домашней.
— Я в этом почти профессионал.
— Почти — это как?
— Профессионал у меня мама, а я так, нахваталась того-сего.
— И кто она у тебя? Дизайнер? Декоратор?
— Настройщик электронных систем стандартного жилища. Знаешь, там цвет мебели сменить или температуру воздуха отрегулировать, когда любишь, засыпая, дышать прохладным воздухом, а вставая, оказываться в теплой комнате. Можно еще «теплоту» свечения ламп подправить, да много чего.
— Подожди, так ведь любой хозяин дома имеет доступ к этим настройкам. Зачем вызывать специалиста и неужели на этом можно заработать?
— Кому-то лень вникать во всякие тонкости, кого-то чувство гармонии подводит, кто-то считает, что в любом деле лучше довериться профессионалу. И потом, у моей мамы в своем деле есть определенная репутация. И да, заработать можно. Хотя поначалу бизнес много дохода не приносил. Много ли заработаешь на соседях, знакомых и их знакомых? Дело пошло на лад, когда мама догадалась включить в список услуг пункт о неразглашении. Как оказалось, многие стесняются признаться, что не в состоянии справиться с настройкой собственного жилища.
— А чего же только стандартного?
— В эксклюзивных, как правило, имеется еще и система безопасности. Мама решила, что лучше со всем этим не связываться. Спокойней будет.
— К вам гость. Впускать? — приятным баритоном сообщил Домовой и вывел на настенный экран изображение человека, стоящего у дверей моего жилища.
— Впускай.
Гостя звали Геран Гржевский, и был он капитаном службы безопасности станции. Нет, я теоретически знала, что какая-то такая структура должна существовать, но ни с ее представителями, ни с проявлениями ее деятельности до сих пор сталкиваться мне не приходилось. Мужчина выглядел утомленно, но держался спокойно и доброжелательно.
— Посмотрите внимательно, этот документ точно вы составляли?
Он подсунул мне под нос планшет с типовой формой протокола встречи инопланетников.
— Это абсолютно точно составляла не я.
Чтобы с уверенностью это заявить мне хватило даже беглого взгляда на документ.
— Подумайте, пожалуйста. Я вас ни в чем не обвиняю, но вы могли написать это в измененном состоянии рассудка. Начали писать, что такого, таких цветов и знаков быть не должно ни в коем случае, а в результате вывели рекомендацию к действию.
— Совершенно исключено. Во-первых, благодаря такому, как вы говорите, измененному состоянию рассудка я была совершенно не способна ни к какой сложной интеллектуальной деятельности. Тупо сидела и копировала стандартные рекомендации из справочника. Если найдутся мои настоящие отчеты, вы в этом убедитесь. Во-вторых, такие предупреждения мы не пишем никогда. Потому как обязательно найдется болван, который примет предупреждение за рекомендацию и все сделает неправильно. Как, кстати, удалось разрулить сегодняшнюю проблему?
— Доктор Микаэль, после краткого разговора с вами, высказал предположение, что все то, что написано в вашем отчете в качестве рекомендации, нужно немедленно отменить. И угадал. Вей уже успокоили, и представители дипслужбы сейчас ведут с ними переговоры о размере причитающейся им компенсации.
— А поскольку эта раса азартна, как не знаю кто, — я согласно кивнула, — неприятные впечатления от приступа спровоцированной агрессии должны сгладиться.
— Да? Позвоню нашим служащим, чтобы переговоры вели подольше и позаковыристей.
Капитан немного оживился и действительно принялся названивать какому-то Майчику. Еще одно незнакомое имя. А мне-то казалось, я уже успела хотя бы шапочно познакомиться со всеми служащими станции.
— Давайте вернемся к нашей проблеме. Доктор Ортега упоминал, что цветы вы получили по почте, и что это было не единственное послание.
— Да я сейчас все покажу, у меня они сохранились, — не стала я дожидаться просьбы со стороны сэра Гржевского. Или военных не принято так называть? — Домовой, выведи на экран все те послания.
Умница искин отлично меня понял и без дополнительных уточнений и продемонстрировал череду посланий, содержащих яркие картинки и пошловато-заезженные комплименты. От Микаэля мне достался весьма выразительный укоризненный взгляд, мол, и ты думала, что автор всего этого ужаса — я?!
— Это все или было что-то еще? И еще нам нужен доступ к вашей домашней системе. Возможно, удастся отследить, откуда все это пришло.
— Ой, да, было. Мне еще коробочка с конфетами приходила. Тоже с неизвестного адреса.
Я пропустила мимо ушей просьбу о доступе в систему. И так понятно, что они туда влезут. Не страшно. Ничего особо личного и секретного у меня там нет.
— Съела? — строго спросил Микаэль.
— Забыла. Они, кажется, так и валяются на моем рабочем столе.
— Так, их нужно немедленно изъять. — Безопасник сорвался с места, но тут же остановился. — А вам, леди, нужна охрана. Как особо ценному специалисту, к тому же уже подвергшемуся нападению.
— Я сам за ней присмотрю.
Мужчины обменялись понимающими взглядами над моей головой, я ничего не поняла. Какая охрана может быть из нашего вечно сонного доктора?
— Тебе, по-хорошему, тоже неплохо бы выделить охранника.
Всегдашняя мягкая, чуть грустноватая улыбка Микаэля трансформировалась в хищный оскал. Не понимаю, как у него это получилось, ведь прикус-то совершенно нормальный! Но капитан тут же пошел на попятный:
— Ладно-ладно. Но только под твою личную ответственность. И наша ксенолог тоже.
Махнув хвостом на непонятное, я разглядывала так и продолжавшие мелькать одно за другим послания на экране и сознавала себя полной дурой. Это же надо было на такое купиться. Мало того, что схватила безделушку неизвестного происхождения, так еще и немедленно нацепила ее на себя. Как сорока, ей-богу. Стыдно!
ГЛАВА 5
Я сидела в лаборатории зоопарка и делилась впечатлениями вчерашнего дня с Кеми. А что? Подписку о неразглашении с меня почему-то никто не взял, а обсудить происшествие хоть с кем-то хотелось. Мика для этого не годился, он предпочитал отмалчиваться, и у меня даже сложилось впечатление, что он боится сболтнуть лишнего. Ну и вообще, нужна же мне психологическая разгрузка! А то работа в две смены и постоянный, довольно плотный присмотр слишком сильно меня утомили. Зоопарк же имел собственную охранную систему, достаточную для того, чтобы мой ухажер со спокойной совестью мог меня здесь оставить на некоторое время.
