Ну, понеслось!
Хорошим называют не тот корабль, который раскрашен драгоценными красками, у которого нос окован золотом или серебром, а бог-покровитель изваян из слоновой кости, и не тот, что глубоко сидит под тяжестью казны и царских богатств, но тот, который устойчив, надежен, сбит так прочно, что швы не пропускают воду, а стенки выдерживают любой натиск волн, послушен рулю, быстроходен и нечувствителен к ветру.
Сенека
Ох уж этот директор…
Вынув из кармана расстегнутого плаща два лесных ореха, я протянула гостинец двум маленьким белочкам, живущим в небольшой сосновой роще. Серыми лапками, словно гребешками, они жеманно поправили шерстку за ушками, переглянулись и, наконец, протянули крошечные ручки, соизволив принять угощение с моей ладони.
Судя по кокетливым жестам, предо мною милые дамы. Нет, девочки-кокетки! Я тепло улыбнулась: очень хотелось погладить ловких малышек, но вряд ли они оценят мои благие намеренья. Наблюдая, как малышки хрустят орешками, я вспомнила своего Пусика, бельчонка, совсем крохой найденного в парке и выкормленного в красавца мужчину с пушистым хвостом.
На улице терпко пахло весенним дождем, и звонко, совсем не по-городскому, пели соловьи. Я упивалась свежестью и запахом только что прошедшей грозы. Дни уже были по-настоящему летние, но прохладным утром приходилось брать с собой плащ.
Вспомнив, что меня ждет совещание, на котором придется встретиться с Кириллом Борисовичем, я тяжело вздохнула, поежилась, как от холода, сунула руки в карманы и, ссутулившись, побрела между соснами по узкой песчаной дорожке к зданию строительной корпорации.
С тех пор, как Даша и Тео отправились в кругосветное путешествие, прошла всего неделя, а моя жизнь, благодаря Кириллу Борисовичу, стала просто невыносимой. Меньше чем за семь дней он успел меня измучить. Это рекорд! Такого у меня ни на одной работе не было.
Да, но все когда-то начинается…
Вчера этот неадекват — и.о. директора, — мчась, как на пожар, по коридору, ухитрился так зацепить мое плечо, что я по инерции отлетела к стене. При этом "блондинистый клоун" изловил меня за ворот блузки и под аккомпанемент затрещавшей ткани вместо того, чтобы извиниться, раздраженно рявкнул:
— Смотреть надо! — и унесся дальше.
Распахнув глаза, я застыла, и даже ответить не успела, шокированная такой наглостью. Нормально, а?
Потом до вечера, словно сейчас не май, а январская стужа, я куталась в шарф, прикрывая разорванный воротник. Но что я при этом чувствовала! Слова «гнев» и «обида» чересчур мягки, чтобы передать мое возмущение. Бог с ней, со злополучной блузкой, она то и дело у меня страдала: то в кафе от пятен, то от перегревшегося утюга. Меня мучило другое: а что дальше? Это ведь не первое оскорбление с его стороны.
Три дня назад, в понедельник, он собрал у себя начальников отделов с докладами. Я вошла и вежливо поздоровалась. Высокий блондин с непослушно торчащими волосами просматривал бумаги, лежавшие в объемной темно-синей папке. Перед ним жужжал включенный ноутбук, рядом ровной стопкой сложены счета и отчеты, поверх которых находился серебристый телефон.
Директор кивнул и молча показал на кресло за его столом, после чего вернулся к документам. Через две-три минуты потянулись остальные сотрудники. но Кирилл Борисович уже явно злился. Зачем-то он заставил меня отчитываться первой.
Я принялась рассказывать о новом, тщательно подготовленном проекте, порученном Федором Георгиевичем перед отъездом. Через минуту новый шеф перебил меня фразой: "Мы это уже пробовали, ничего не вышло. Следующий!" Я чуть не расплакалась при всех, как девчонка. Так стыдно, когда унижают при других!
После весь день, пересекаясь с начальством, я изо всех сил старалась сдерживать себя и не сорваться. Несмотря на кипевшее возмущение, а иногда и неприязнь к нему, внешне я оставалась спокойной, вежливой, исполнительной и равнодушной. Я внимательно выслушивала его едкие реплики и невозмутимо кивала.
Я не понимаю, почему он так себя ведет, но проблема точно не в работе.
Впервые я увидела Кирилла Борисовича еще до Дашиной свадьбы. Я выходила из ее комнаты, когда высокий блондин в темных джинсах и синем свитере крупной вязки, задумчиво опустив голову, быстро шел по коридору. Я думала, он меня не заметит, потому что слегка отодвинулась к стене, чтобы не мешать, но блондин внезапно остановился, поднял на меня задумчивый взгляд и, моментально оценив мой внешний вид, внезапно обвинил меня в связях с врагами.
Я испугалась и отпрянула, не в состоянии понять, о чем твердит этот незнакомец. Какими врагами? Что это он? Ненормальный! Глаза мужчины пронзили меня насквозь, меня бросило в дрожь — он источал такую неприязнь…
Тогда вмешался Тео, жених Даши, и этот безумный меня отпустил. Провожаемая его гневным взглядом, я кивнула Даше с Тео и поспешила уйти. Как вспомню, бр-р-р… до сих пор не по себе.
Самое обидное, он хороший друг и Тео и Даши, так что мне постоянно приходилось с блондином встречаться то в кафе, то в кабинетах офиса. Но пока директор Федор Георгиевич, или, как зовет его Даша, Тео, был здесь, Кирилл Борисович больше ничего себе не позволял. Вообще, тогда все было замечательно, и до свадьбы, и после нее. Я покачала головой. Да, как в сказке. Квартиру дали, зарплата отличная, работа интересная, лучшая подруга рядом (еще бы сюда вторую), директор — умный интеллигентный человек. Просто рай… Пока в нем не появился змей, этот самый Кирилл Борисович!
В задумчивости машинально кивая охране у входа и сотрудникам, я добралась до своего кабинета. На электронных часах, висевших на стене, было без пяти восемь. Ненавижу эти совещания, ненавижу выскочек "из грязи в князи"! — я скинула плащ, повесила сумочку на спинку кресла и раздраженно сунула новый телефон в карман. Затем оглядела кабинет — вроде, все на месте. Захватив со стола ключ, вышла.
Отправляясь на подобное мероприятие, я очень волновалась, честно признавая, что почти боюсь вновь услышать оскорбительные высказывания Кирилла Борисовича. Мне за глаза хватало старых, которые не выходили из головы. Анализируя происходящее, я пришла к выводу, что меня банально выживают. Вот только причина непонятна, ведь не настолько это место ценное, чтобы из-за него затевать сыр-бор.
Вчера Кирилл Борисович вызвал трех сотрудников отдела снабжения к себе. Вновь первой к нему "на зубы" попала я. Исполняющий обязанности директора, взяв из моих рук файл с прайсами контрагентов, раздраженно оглядел тщательно проработанный документ и нахально намекнул на мою некомпетентность:
— Вы ведь недавно на этой должности, не правда ли, Людмила Сергеевна?
Я молча на него посмотрела. О какой это он должности он ведет речь? Четырнадцатого помощника седьмого писаря?
Просмотрев технические условия, Кирилл Борисович отверг все, что я перевела по его просьбе:
-У вас, Людмила Сергеевна, цифры не сходятся! — заявил он, а ведь я занималась только текстами. Закончилась наша беседа еще лучше:
— Я хочу обсудить это с тем, кто на самом деле принимает решения по зарубежным заказам, — сухо заявил он, выделяя голосом "на самом деле" и надменно поворачиваясь к Роману Николаевичу, моему начальнику отдела.
В ответ я равнодушно пожала плечами, делая вид, что меня не обидели его слова, хотя если подумать, зачем вообще меня вызывал? Пальцы предательски дрожали, горло сводило судорогой от обиды. Я еле дождалась окончания, чтобы умчаться к себе, зализывать раны.
Новое совещание, уже второе на этой неделе, тоже обещало быть жарким. Волнуясь, я как всегда терзала свои пальцы, нещадно отдирая заусеницы так, что потом никакой маникюр не помогал, и мне приходилось делать солевые ванночки для воспаленных пальцев.
Сейчас, сидя за длинным столом в кабинете Кирилла Борисовича, опустив взгляд на столешницу, я внушала себе словно мантру: "На любой работе всегда есть люди, общаться с которыми, мягко говоря, не очень приятно. Я и это одолею, как бывало уже не раз. Сколько таких встречала... ". Но беспокойство росло, мне вдруг захотелось поскорее закончить и уйти домой, чтобы не видеть директора и избежать новых оскорблений. Я вспомнила высокомерную ухмылку... Меня передернуло. Нет, это просто проклятие какое-то! Посмотрев в начало стола на и.о., старательно изучавшего документы, предоставленные смежным отделом, я нахмурилась. Когда же это кончится!
Кирилл Борисович, дождавшись последних сотрудников, откинулся на спинку кресла и молча оглядел собравшихся. Все ИТР 1 ждали его пояснений, так как совещание было внеплановым.
## 1. И Т Р - Инженерно-технические работники.
И он начал допрос, который у нас в институте назывался проработкой. Повернувшись к начальнику отдела материально-технического снабжения Роману Николаевичу, невысокому брюнету средних лет, моему непосредственному начальнику, спросил:
— Что с заказами? Это по вашей вине остановка? — в его вопросах и тоне слышалась легкая колкость, что мне это ужасно не нравилось, ведь Роман Николаевич мне был очень симпатичен, о таком человечном начальнике можно только мечтать.
— Нет. Не по нашей, — поднявшись, сдержано запротестовал мой непосредственный начальник, дрожащими руками открывая папку с документами. — Позвольте объяснить…
— Вы понимаете, чем это нам грозит? — раздраженно прервал его Кирилл Борисович. сжимая пальцами бордовый карандаш.
— Мы сделали все возможное, — сухо ответил Роман Николаевич, оторвавшись от бумаг и положив нервно сжатые руки на стол. — Но мы не в состоянии нести ответственность за все, что может случиться. Например, за действия поставщиков…
Кирилл Борисович не желал слушать.
— Это вы выбираете безответственных контрагентов! — бросил он начальнику отдела. — Зачем заключать договоры, если не уверены, что с ними можно иметь дело?
— Давайте все спокойно обсудим, Кирилл Борисович, — скрывая досаду за сдвинутыми бровями, начал мой босс. — Договоры заключаются с организациями, которые зарекомендовали себя как производители качественных товаров. Впрочем, зачастую у нас и выбора нет, с кем сотрудничать…
— Отлично. А теперь давайте проверим параграф договора, где обговариваются гарантии, что поставщики компенсируют наши потери, если они нарушат сроки.
И начался тщательный разбор, затянувшийся на полчаса.
Бедный мой начальник! Под таким напором обвинений Кирилла Борисовича я бы созналась во всем, начиная с вооруженного ограбления сберкассы и заканчивая самоубийством. Но Роман Николаевич выстоял, перекинув вину на юридический отдел, который заключил "сырые" договоры, чем вызвал новую полемику теперь уже с начальником юридического отдела.
В моменты, когда взгляд и.о. директора попадал на меня, на его губах появлялась неуважительная ухмылка, во взгляде — раздражение, в жестах — резкость. Я расправила плечи и, ловя неприязненную мимику босса, возвращала ему безмятежные и равнодушные взоры. Несомненно, он испытывал презрение ко мне еще с первой встречи, но мне уже порядком надоело догадываться, в чем я виновата.
После очередной ухмылки директора, закатив глаза, я отключилась от происходящего. Да плевать, что обо мне думает этот тип! Дашкинс вернется из свадебного путешествия, я тотчас же уеду назад. Это из-за нее я здесь оказалась, и только ради нее терплю этот ужас.
Когда я вслед за Романом Николаевичем покидала кабинет исполняющего обязанности директора, то радовалась, что отделалась легким испугом и кроме неприязненных взглядов Кирилл Борисович меня никак не зацепил.
Что делать, насильно мил не будешь. Мне нравились доброжелательные и душевные мужчины, но на работе вполне достаточно обычной вежливости и желания сотрудничать. Так что меня и.о. тоже не впечатлил. Нет, внешне у него все в порядке. Высокий, надменный блондин мог бы сойти за красавца, если бы его лицо не выражало хмурое недружелюбие. Он вообще производил впечатление сурового и равнодушного человека, эдакого мизантропа, но вовсе не это вызывало у меня глубокую неприязнь к нему, а у него — непонятное отношение ко мне.
Вечером, убирая со стола документы, я задумалась. Слава Богу, трудовой день закончился благополучно, и теперь можно было со спокойным сердцем отправиться домой. Но не тут-то было. Я уже накинула шарфик и потянулась к плащу, когда дверь, выходившая в коридор, неожиданно распахнулась, и в ее проеме возникла фигура Кирилла Борисовича.
— Не спешите уходить, Людмила Сергеевна, — сухо сказал он, пристально разглядывая мое лицо. — У нас с вами еще осталась работа.
— Если это новые переводы, давайте их возьму с собой? — с легкой просьбой в голосе предложила я. Да, я согласна сделать сколько угодно выборок, переводов, да чего угодно, только отпустите меня отсюда.
— Нет. Вы нужны мне здесь. Это важно. — Я стянула шарфик и плюхнулась в кресло, гневно посмотрев в его сторону. Разве нельзя попросить о чем-то спокойно, вежливо вместо того, чтобы приказывать?
Он вышел и через минуту вернулся с папками, которые положил на стол, после чего сообщил, что именно я должна делать:
— Вам надо выбрать тех поставщиков, у которых есть проблемы с соблюдением сроков.
— А по каким секторам?
— По всем, — он на миг замолчал и тихо добавил, — и как можно быстрее.
Я коротко кивнула. Судя по его приказному тону и срочности, без этого списка небо на землю упадет, фыркнула я про себя, когда директор удалился в свой кабинет. Через два часа он позвонил и сказал, что ждет готовый документ завтра, после чего, сухо попрощавшись, отпустил меня домой, предупредив, что меня подвезет охранник.
Было почти девять, когда я, наконец, покинула офис. Кирилл Борисович, видимо, трудоголик,– из-за небрежно прикрытой двери его кабинета лился свет. Но удивительно, — я заметила, что все сотрудники компании относились к работе с таким же рвением. Вообще, обстановка здесь была, мягко говоря, странная, словно это не большая строительная корпорация, а маленькая семейная фирма. Никакой помпезности, сотрудники не изображали бурную деятельность, и прочих внешних атрибутов крутого бизнеса.
Обеденные посиделки с обильным столом за счет хозяина мгновенно сменялись энергичной деятельностью с неподдельной заинтересованностью в результате и работой, если нужно, допоздна. Для меня это было чем-то новым. Потом Даша мне пояснила, что акции этой строительной корпорации есть у всех сотрудников, так что они работают на себя. Тем непонятней были последние события с недопоставками и простоем на стройплощадке.
Утром, едва рассвело, я была уже в офисе, как оказалось, едва ли не первой. Зная придирчивость директора, решила еще раз проверить подготовленный документ.
Не успела я сесть за свой стол, как раздался звонок.
— Людмила Сергеевна? Это Кирилл Борисович. Звоню вам по поводу вчерашнего задания. Оно готово?
Я почувствовала комок в груди, из памяти всплыло его лицо с голубыми глазами, которые как всегда презрительно смотрели на меня. Только я собиралась ответить, что все будет готово к восьми, как связь прервалась. Вот как… значит то, что я приняла за просьбу, нужно было считать приказом? Да что он себе позволяет?!
Моему возмущению не было предела. Я взялась за трубку: надо сразу поставить этого типа на место! Телефон снова зазвонил — вероятно, он снова набрал номер. Я схватила трубку:
Хорошим называют не тот корабль, который раскрашен драгоценными красками, у которого нос окован золотом или серебром, а бог-покровитель изваян из слоновой кости, и не тот, что глубоко сидит под тяжестью казны и царских богатств, но тот, который устойчив, надежен, сбит так прочно, что швы не пропускают воду, а стенки выдерживают любой натиск волн, послушен рулю, быстроходен и нечувствителен к ветру.
Сенека
Пролог
Ох уж этот директор…
Вынув из кармана расстегнутого плаща два лесных ореха, я протянула гостинец двум маленьким белочкам, живущим в небольшой сосновой роще. Серыми лапками, словно гребешками, они жеманно поправили шерстку за ушками, переглянулись и, наконец, протянули крошечные ручки, соизволив принять угощение с моей ладони.
Судя по кокетливым жестам, предо мною милые дамы. Нет, девочки-кокетки! Я тепло улыбнулась: очень хотелось погладить ловких малышек, но вряд ли они оценят мои благие намеренья. Наблюдая, как малышки хрустят орешками, я вспомнила своего Пусика, бельчонка, совсем крохой найденного в парке и выкормленного в красавца мужчину с пушистым хвостом.
На улице терпко пахло весенним дождем, и звонко, совсем не по-городскому, пели соловьи. Я упивалась свежестью и запахом только что прошедшей грозы. Дни уже были по-настоящему летние, но прохладным утром приходилось брать с собой плащ.
Вспомнив, что меня ждет совещание, на котором придется встретиться с Кириллом Борисовичем, я тяжело вздохнула, поежилась, как от холода, сунула руки в карманы и, ссутулившись, побрела между соснами по узкой песчаной дорожке к зданию строительной корпорации.
С тех пор, как Даша и Тео отправились в кругосветное путешествие, прошла всего неделя, а моя жизнь, благодаря Кириллу Борисовичу, стала просто невыносимой. Меньше чем за семь дней он успел меня измучить. Это рекорд! Такого у меня ни на одной работе не было.
Да, но все когда-то начинается…
Вчера этот неадекват — и.о. директора, — мчась, как на пожар, по коридору, ухитрился так зацепить мое плечо, что я по инерции отлетела к стене. При этом "блондинистый клоун" изловил меня за ворот блузки и под аккомпанемент затрещавшей ткани вместо того, чтобы извиниться, раздраженно рявкнул:
— Смотреть надо! — и унесся дальше.
Распахнув глаза, я застыла, и даже ответить не успела, шокированная такой наглостью. Нормально, а?
Потом до вечера, словно сейчас не май, а январская стужа, я куталась в шарф, прикрывая разорванный воротник. Но что я при этом чувствовала! Слова «гнев» и «обида» чересчур мягки, чтобы передать мое возмущение. Бог с ней, со злополучной блузкой, она то и дело у меня страдала: то в кафе от пятен, то от перегревшегося утюга. Меня мучило другое: а что дальше? Это ведь не первое оскорбление с его стороны.
Три дня назад, в понедельник, он собрал у себя начальников отделов с докладами. Я вошла и вежливо поздоровалась. Высокий блондин с непослушно торчащими волосами просматривал бумаги, лежавшие в объемной темно-синей папке. Перед ним жужжал включенный ноутбук, рядом ровной стопкой сложены счета и отчеты, поверх которых находился серебристый телефон.
Директор кивнул и молча показал на кресло за его столом, после чего вернулся к документам. Через две-три минуты потянулись остальные сотрудники. но Кирилл Борисович уже явно злился. Зачем-то он заставил меня отчитываться первой.
Я принялась рассказывать о новом, тщательно подготовленном проекте, порученном Федором Георгиевичем перед отъездом. Через минуту новый шеф перебил меня фразой: "Мы это уже пробовали, ничего не вышло. Следующий!" Я чуть не расплакалась при всех, как девчонка. Так стыдно, когда унижают при других!
После весь день, пересекаясь с начальством, я изо всех сил старалась сдерживать себя и не сорваться. Несмотря на кипевшее возмущение, а иногда и неприязнь к нему, внешне я оставалась спокойной, вежливой, исполнительной и равнодушной. Я внимательно выслушивала его едкие реплики и невозмутимо кивала.
Я не понимаю, почему он так себя ведет, но проблема точно не в работе.
Впервые я увидела Кирилла Борисовича еще до Дашиной свадьбы. Я выходила из ее комнаты, когда высокий блондин в темных джинсах и синем свитере крупной вязки, задумчиво опустив голову, быстро шел по коридору. Я думала, он меня не заметит, потому что слегка отодвинулась к стене, чтобы не мешать, но блондин внезапно остановился, поднял на меня задумчивый взгляд и, моментально оценив мой внешний вид, внезапно обвинил меня в связях с врагами.
Я испугалась и отпрянула, не в состоянии понять, о чем твердит этот незнакомец. Какими врагами? Что это он? Ненормальный! Глаза мужчины пронзили меня насквозь, меня бросило в дрожь — он источал такую неприязнь…
Тогда вмешался Тео, жених Даши, и этот безумный меня отпустил. Провожаемая его гневным взглядом, я кивнула Даше с Тео и поспешила уйти. Как вспомню, бр-р-р… до сих пор не по себе.
Самое обидное, он хороший друг и Тео и Даши, так что мне постоянно приходилось с блондином встречаться то в кафе, то в кабинетах офиса. Но пока директор Федор Георгиевич, или, как зовет его Даша, Тео, был здесь, Кирилл Борисович больше ничего себе не позволял. Вообще, тогда все было замечательно, и до свадьбы, и после нее. Я покачала головой. Да, как в сказке. Квартиру дали, зарплата отличная, работа интересная, лучшая подруга рядом (еще бы сюда вторую), директор — умный интеллигентный человек. Просто рай… Пока в нем не появился змей, этот самый Кирилл Борисович!
В задумчивости машинально кивая охране у входа и сотрудникам, я добралась до своего кабинета. На электронных часах, висевших на стене, было без пяти восемь. Ненавижу эти совещания, ненавижу выскочек "из грязи в князи"! — я скинула плащ, повесила сумочку на спинку кресла и раздраженно сунула новый телефон в карман. Затем оглядела кабинет — вроде, все на месте. Захватив со стола ключ, вышла.
Отправляясь на подобное мероприятие, я очень волновалась, честно признавая, что почти боюсь вновь услышать оскорбительные высказывания Кирилла Борисовича. Мне за глаза хватало старых, которые не выходили из головы. Анализируя происходящее, я пришла к выводу, что меня банально выживают. Вот только причина непонятна, ведь не настолько это место ценное, чтобы из-за него затевать сыр-бор.
Вчера Кирилл Борисович вызвал трех сотрудников отдела снабжения к себе. Вновь первой к нему "на зубы" попала я. Исполняющий обязанности директора, взяв из моих рук файл с прайсами контрагентов, раздраженно оглядел тщательно проработанный документ и нахально намекнул на мою некомпетентность:
— Вы ведь недавно на этой должности, не правда ли, Людмила Сергеевна?
Я молча на него посмотрела. О какой это он должности он ведет речь? Четырнадцатого помощника седьмого писаря?
Просмотрев технические условия, Кирилл Борисович отверг все, что я перевела по его просьбе:
-У вас, Людмила Сергеевна, цифры не сходятся! — заявил он, а ведь я занималась только текстами. Закончилась наша беседа еще лучше:
— Я хочу обсудить это с тем, кто на самом деле принимает решения по зарубежным заказам, — сухо заявил он, выделяя голосом "на самом деле" и надменно поворачиваясь к Роману Николаевичу, моему начальнику отдела.
В ответ я равнодушно пожала плечами, делая вид, что меня не обидели его слова, хотя если подумать, зачем вообще меня вызывал? Пальцы предательски дрожали, горло сводило судорогой от обиды. Я еле дождалась окончания, чтобы умчаться к себе, зализывать раны.
Новое совещание, уже второе на этой неделе, тоже обещало быть жарким. Волнуясь, я как всегда терзала свои пальцы, нещадно отдирая заусеницы так, что потом никакой маникюр не помогал, и мне приходилось делать солевые ванночки для воспаленных пальцев.
Сейчас, сидя за длинным столом в кабинете Кирилла Борисовича, опустив взгляд на столешницу, я внушала себе словно мантру: "На любой работе всегда есть люди, общаться с которыми, мягко говоря, не очень приятно. Я и это одолею, как бывало уже не раз. Сколько таких встречала... ". Но беспокойство росло, мне вдруг захотелось поскорее закончить и уйти домой, чтобы не видеть директора и избежать новых оскорблений. Я вспомнила высокомерную ухмылку... Меня передернуло. Нет, это просто проклятие какое-то! Посмотрев в начало стола на и.о., старательно изучавшего документы, предоставленные смежным отделом, я нахмурилась. Когда же это кончится!
Кирилл Борисович, дождавшись последних сотрудников, откинулся на спинку кресла и молча оглядел собравшихся. Все ИТР 1 ждали его пояснений, так как совещание было внеплановым.
## 1. И Т Р - Инженерно-технические работники.
И он начал допрос, который у нас в институте назывался проработкой. Повернувшись к начальнику отдела материально-технического снабжения Роману Николаевичу, невысокому брюнету средних лет, моему непосредственному начальнику, спросил:
— Что с заказами? Это по вашей вине остановка? — в его вопросах и тоне слышалась легкая колкость, что мне это ужасно не нравилось, ведь Роман Николаевич мне был очень симпатичен, о таком человечном начальнике можно только мечтать.
— Нет. Не по нашей, — поднявшись, сдержано запротестовал мой непосредственный начальник, дрожащими руками открывая папку с документами. — Позвольте объяснить…
— Вы понимаете, чем это нам грозит? — раздраженно прервал его Кирилл Борисович. сжимая пальцами бордовый карандаш.
— Мы сделали все возможное, — сухо ответил Роман Николаевич, оторвавшись от бумаг и положив нервно сжатые руки на стол. — Но мы не в состоянии нести ответственность за все, что может случиться. Например, за действия поставщиков…
Кирилл Борисович не желал слушать.
— Это вы выбираете безответственных контрагентов! — бросил он начальнику отдела. — Зачем заключать договоры, если не уверены, что с ними можно иметь дело?
— Давайте все спокойно обсудим, Кирилл Борисович, — скрывая досаду за сдвинутыми бровями, начал мой босс. — Договоры заключаются с организациями, которые зарекомендовали себя как производители качественных товаров. Впрочем, зачастую у нас и выбора нет, с кем сотрудничать…
— Отлично. А теперь давайте проверим параграф договора, где обговариваются гарантии, что поставщики компенсируют наши потери, если они нарушат сроки.
И начался тщательный разбор, затянувшийся на полчаса.
Бедный мой начальник! Под таким напором обвинений Кирилла Борисовича я бы созналась во всем, начиная с вооруженного ограбления сберкассы и заканчивая самоубийством. Но Роман Николаевич выстоял, перекинув вину на юридический отдел, который заключил "сырые" договоры, чем вызвал новую полемику теперь уже с начальником юридического отдела.
В моменты, когда взгляд и.о. директора попадал на меня, на его губах появлялась неуважительная ухмылка, во взгляде — раздражение, в жестах — резкость. Я расправила плечи и, ловя неприязненную мимику босса, возвращала ему безмятежные и равнодушные взоры. Несомненно, он испытывал презрение ко мне еще с первой встречи, но мне уже порядком надоело догадываться, в чем я виновата.
После очередной ухмылки директора, закатив глаза, я отключилась от происходящего. Да плевать, что обо мне думает этот тип! Дашкинс вернется из свадебного путешествия, я тотчас же уеду назад. Это из-за нее я здесь оказалась, и только ради нее терплю этот ужас.
Когда я вслед за Романом Николаевичем покидала кабинет исполняющего обязанности директора, то радовалась, что отделалась легким испугом и кроме неприязненных взглядов Кирилл Борисович меня никак не зацепил.
Что делать, насильно мил не будешь. Мне нравились доброжелательные и душевные мужчины, но на работе вполне достаточно обычной вежливости и желания сотрудничать. Так что меня и.о. тоже не впечатлил. Нет, внешне у него все в порядке. Высокий, надменный блондин мог бы сойти за красавца, если бы его лицо не выражало хмурое недружелюбие. Он вообще производил впечатление сурового и равнодушного человека, эдакого мизантропа, но вовсе не это вызывало у меня глубокую неприязнь к нему, а у него — непонятное отношение ко мне.
Вечером, убирая со стола документы, я задумалась. Слава Богу, трудовой день закончился благополучно, и теперь можно было со спокойным сердцем отправиться домой. Но не тут-то было. Я уже накинула шарфик и потянулась к плащу, когда дверь, выходившая в коридор, неожиданно распахнулась, и в ее проеме возникла фигура Кирилла Борисовича.
— Не спешите уходить, Людмила Сергеевна, — сухо сказал он, пристально разглядывая мое лицо. — У нас с вами еще осталась работа.
— Если это новые переводы, давайте их возьму с собой? — с легкой просьбой в голосе предложила я. Да, я согласна сделать сколько угодно выборок, переводов, да чего угодно, только отпустите меня отсюда.
— Нет. Вы нужны мне здесь. Это важно. — Я стянула шарфик и плюхнулась в кресло, гневно посмотрев в его сторону. Разве нельзя попросить о чем-то спокойно, вежливо вместо того, чтобы приказывать?
Он вышел и через минуту вернулся с папками, которые положил на стол, после чего сообщил, что именно я должна делать:
— Вам надо выбрать тех поставщиков, у которых есть проблемы с соблюдением сроков.
— А по каким секторам?
— По всем, — он на миг замолчал и тихо добавил, — и как можно быстрее.
Я коротко кивнула. Судя по его приказному тону и срочности, без этого списка небо на землю упадет, фыркнула я про себя, когда директор удалился в свой кабинет. Через два часа он позвонил и сказал, что ждет готовый документ завтра, после чего, сухо попрощавшись, отпустил меня домой, предупредив, что меня подвезет охранник.
Было почти девять, когда я, наконец, покинула офис. Кирилл Борисович, видимо, трудоголик,– из-за небрежно прикрытой двери его кабинета лился свет. Но удивительно, — я заметила, что все сотрудники компании относились к работе с таким же рвением. Вообще, обстановка здесь была, мягко говоря, странная, словно это не большая строительная корпорация, а маленькая семейная фирма. Никакой помпезности, сотрудники не изображали бурную деятельность, и прочих внешних атрибутов крутого бизнеса.
Обеденные посиделки с обильным столом за счет хозяина мгновенно сменялись энергичной деятельностью с неподдельной заинтересованностью в результате и работой, если нужно, допоздна. Для меня это было чем-то новым. Потом Даша мне пояснила, что акции этой строительной корпорации есть у всех сотрудников, так что они работают на себя. Тем непонятней были последние события с недопоставками и простоем на стройплощадке.
Утром, едва рассвело, я была уже в офисе, как оказалось, едва ли не первой. Зная придирчивость директора, решила еще раз проверить подготовленный документ.
Не успела я сесть за свой стол, как раздался звонок.
— Людмила Сергеевна? Это Кирилл Борисович. Звоню вам по поводу вчерашнего задания. Оно готово?
Я почувствовала комок в груди, из памяти всплыло его лицо с голубыми глазами, которые как всегда презрительно смотрели на меня. Только я собиралась ответить, что все будет готово к восьми, как связь прервалась. Вот как… значит то, что я приняла за просьбу, нужно было считать приказом? Да что он себе позволяет?!
Моему возмущению не было предела. Я взялась за трубку: надо сразу поставить этого типа на место! Телефон снова зазвонил — вероятно, он снова набрал номер. Я схватила трубку:
