Я поежилась, вздохнула и, не желая поддаваться на провокацию, пробормотала:
— Значит, мы вместе решили, что ты слишком грубый, хотя ты пытался увести разговор.
— Пытался, ты права. — Дыхание внезапно прервалось, я знала, что сейчас должно произойти — он вновь решил отвлечься поцелуями…
Кружилась голова и дрожали поджатые ноги, но просить его о передышке было немыслимо, как нельзя забрать воду у потерявшегося в пустыне. И хоть убейте меня, я не знаю, кто из нас в ней заблудился!
Я на миг отпустил смущенную Люду. Мне бы тоже не мешало смутиться, но рядом с ней мне было настолько хорошо, что разжимать руки не хотелось. Волк пел во мне, радуясь. Я с сожалением вздохнул и ослабил объятья. Девушка сразу отсела подальше, опершись спиной о холодный бетон.
Простудится…
О чем сейчас думает? Я не имею ни малейшего понятия о женских мыслях. Да и как-то раньше не особенно этим интересовался. Хотя, о чем-то догадываюсь. Как мне "любезно" напомнили, я постоянно лезу напролом, как дикий зверь. Но мне на самом деле хотелось узнать, чего она хочет.
Стоп! Мне следует думать, почему Ник еще не приехал, а не волноваться об угождении человеческой девушке. В принципе, за Ника я не переживал. Он появится здесь с двумя штурмовыми отрядами, которые я сам натаскивал, а задержка, вероятно, вызвана тем, что сигнал маячка с такой глубины не проходит. Ничего, отследят с последней точки связи.
Мои размышления прервал грустный голос Людмилы, которая сжалась в комочек, обхватив колени руками и уложив на них голову:
— Я очень переживаю за парня, который за меня вступился. Крыс. Храбрый такой! Выступил против своих, когда главарь, похожий на Макса, приказал отдать меня тем кто "попробует на вкус". — Она секунду помолчала. — Понятия не имею, что он имел в виду. Хотя нет, сначала он сказал "отдаст развлечься", а потом "попробует на вкус". Что это могло значить?
Меня задела похвала другому, а прямое «на вкус» резануло слух. Неужели людоеды? Да и кто у нас похож на Макса, кроме его братика?
Но Люде только тихо подтвердил:
— Крыс, то есть Колинец, хороший парень.
— Боюсь, что его убьют, если еще не убили, — в печали прошептала она.
Я приблизился и на миг обнял ее. Но Людмила отпрянула, не желая моей поддержки.
Плохо. Ночь почти закончилась. Еще немного, и гиены поднимут шум, а Ника все нет. Слишком встревоженный, чтобы сидеть на месте, я поднялся и стал медленно ходить по дну ямы.
Было холодно и темно. Я еще раз сильно пожалела, что у меня такая короткая юбка. Сейчас бы что-то теплое и до пят. Но холодно было не только снаружи, в душе царили грусть и страх. И хуже всего, они грозили перерасти в панику и отчаянье. Время идет, а мы здесь. Еще несколько дней назад такое происшествие было для меня чем-то нереальным, возможным только в кино, но сейчас я здесь, сижу в яме. В голове не укладывается!
Кевин медленно ходил из стороны в сторону. Хорошо, что его серьезно не покалечили, хорошо, что жив! Я слабо видела его в густом сумраке, но чутко вслушивалась в каждый шаг. Напряжение нарастало.
Нежность такого сильного мужчины очаровывает, манит, как мифическая сирена, завлекающая моряков в бушующую пучину, до тех пор, пока они не потеряют разум. И мне кажется, я свой уже потеряла.
Не выдержав нарастающего напряжения, я прошептала:
— Почему?
— Что, почему? — Кевин тотчас остановился, повернувшись ко мне.
— Почему это произошло? Почему нас похитили? Что теперь будет? — я давила панику, но она все равно прорывалась.
Он тяжко вздохнул, видимо, тоже не зная ответов, и шагнул ко мне.
Я понимала, что мы умрем, если не в яме, то в руках этих отморозков, и даже поразительная сила Кирилла не поможет. Их слишком много, но как же хотелось хоть на что-то надеяться!
Я со стоном схватилась за голову. Кевин поднял меня, как куклу, с пола и прижал к себе. Согревая поцелуями лицо.
Ну вот, ноги подкашиваются, и тело предает во всех смыслах. Нельзя так! Я уже поняла, что столь пронзительная нежность — могучее мужское оружие, но мне нельзя терять голову, я слишком хорошо себя знаю. Кевин, похоже, тоже лишился разума. Когда все кончится, — чтобы отвлечься, я глупо принялась строить планы на будущее, — только из-за поцелуев буду исподтишка следить за ним, разгадывая взгляды и волнуясь из-за каждого слова. А это, помня его поведение на работе, станет настоящим кошмаром. Продолжение невозможно, я не хочу, но ведь и не забуду!
ворить вожак, а не рвал недовольным глотки. Но думаю, одной дракой не обойдется.
— Значит, мы вместе решили, что ты слишком грубый, хотя ты пытался увести разговор.
— Пытался, ты права. — Дыхание внезапно прервалось, я знала, что сейчас должно произойти — он вновь решил отвлечься поцелуями…
Кружилась голова и дрожали поджатые ноги, но просить его о передышке было немыслимо, как нельзя забрать воду у потерявшегося в пустыне. И хоть убейте меня, я не знаю, кто из нас в ней заблудился!
***
Я на миг отпустил смущенную Люду. Мне бы тоже не мешало смутиться, но рядом с ней мне было настолько хорошо, что разжимать руки не хотелось. Волк пел во мне, радуясь. Я с сожалением вздохнул и ослабил объятья. Девушка сразу отсела подальше, опершись спиной о холодный бетон.
Простудится…
О чем сейчас думает? Я не имею ни малейшего понятия о женских мыслях. Да и как-то раньше не особенно этим интересовался. Хотя, о чем-то догадываюсь. Как мне "любезно" напомнили, я постоянно лезу напролом, как дикий зверь. Но мне на самом деле хотелось узнать, чего она хочет.
Стоп! Мне следует думать, почему Ник еще не приехал, а не волноваться об угождении человеческой девушке. В принципе, за Ника я не переживал. Он появится здесь с двумя штурмовыми отрядами, которые я сам натаскивал, а задержка, вероятно, вызвана тем, что сигнал маячка с такой глубины не проходит. Ничего, отследят с последней точки связи.
Мои размышления прервал грустный голос Людмилы, которая сжалась в комочек, обхватив колени руками и уложив на них голову:
— Я очень переживаю за парня, который за меня вступился. Крыс. Храбрый такой! Выступил против своих, когда главарь, похожий на Макса, приказал отдать меня тем кто "попробует на вкус". — Она секунду помолчала. — Понятия не имею, что он имел в виду. Хотя нет, сначала он сказал "отдаст развлечься", а потом "попробует на вкус". Что это могло значить?
Меня задела похвала другому, а прямое «на вкус» резануло слух. Неужели людоеды? Да и кто у нас похож на Макса, кроме его братика?
Но Люде только тихо подтвердил:
— Крыс, то есть Колинец, хороший парень.
— Боюсь, что его убьют, если еще не убили, — в печали прошептала она.
Я приблизился и на миг обнял ее. Но Людмила отпрянула, не желая моей поддержки.
Плохо. Ночь почти закончилась. Еще немного, и гиены поднимут шум, а Ника все нет. Слишком встревоженный, чтобы сидеть на месте, я поднялся и стал медленно ходить по дну ямы.
ГЛАВА ШЕСТАЯ. Команда спасателей
Было холодно и темно. Я еще раз сильно пожалела, что у меня такая короткая юбка. Сейчас бы что-то теплое и до пят. Но холодно было не только снаружи, в душе царили грусть и страх. И хуже всего, они грозили перерасти в панику и отчаянье. Время идет, а мы здесь. Еще несколько дней назад такое происшествие было для меня чем-то нереальным, возможным только в кино, но сейчас я здесь, сижу в яме. В голове не укладывается!
Кевин медленно ходил из стороны в сторону. Хорошо, что его серьезно не покалечили, хорошо, что жив! Я слабо видела его в густом сумраке, но чутко вслушивалась в каждый шаг. Напряжение нарастало.
Нежность такого сильного мужчины очаровывает, манит, как мифическая сирена, завлекающая моряков в бушующую пучину, до тех пор, пока они не потеряют разум. И мне кажется, я свой уже потеряла.
Не выдержав нарастающего напряжения, я прошептала:
— Почему?
— Что, почему? — Кевин тотчас остановился, повернувшись ко мне.
— Почему это произошло? Почему нас похитили? Что теперь будет? — я давила панику, но она все равно прорывалась.
Он тяжко вздохнул, видимо, тоже не зная ответов, и шагнул ко мне.
Я понимала, что мы умрем, если не в яме, то в руках этих отморозков, и даже поразительная сила Кирилла не поможет. Их слишком много, но как же хотелось хоть на что-то надеяться!
Я со стоном схватилась за голову. Кевин поднял меня, как куклу, с пола и прижал к себе. Согревая поцелуями лицо.
Ну вот, ноги подкашиваются, и тело предает во всех смыслах. Нельзя так! Я уже поняла, что столь пронзительная нежность — могучее мужское оружие, но мне нельзя терять голову, я слишком хорошо себя знаю. Кевин, похоже, тоже лишился разума. Когда все кончится, — чтобы отвлечься, я глупо принялась строить планы на будущее, — только из-за поцелуев буду исподтишка следить за ним, разгадывая взгляды и волнуясь из-за каждого слова. А это, помня его поведение на работе, станет настоящим кошмаром. Продолжение невозможно, я не хочу, но ведь и не забуду!
ворить вожак, а не рвал недовольным глотки. Но думаю, одной дракой не обойдется.
