В ОТРАЖЕНИИ ЗАКАТА
Дорога без конца,
Дорога без начала и конца
Всегда в толпе,
Всегда один из многих.
Но вернее многих ты
Любишь песни и цветы
Любишь вкус воды и хлеба
И подолгу смотришь в небо,
И никто тебя не ждет.
Татьяна Калинина
Мы с дядей Тедом рванули на его древней тачке на ярмарку. Если по совести, дядюшке для перевозки скота лучшего авто, чем его рыдван, не подобрать. Я про себя хихикнула, по-детски выдвинулась к переднему окну, разглядывая огромную почти заполненную площадку для авто, с рядами больших тракторов с прицепами, маленькими мотоблоками с сиденьями и без и легковыми машинами похожими на машину дяди Теда. Да, рядом с этой сельхозтехникой древняя серо-синяя машина дяди Теда смотрелась как родная.
— Она не серо-синяя, а темно-зеленая… была. — Невозмутимо отозвался дядя Тед, не отрывая взгляда от поисков свободного места на стоянке.
Упс-с, опять вслух сказала. Я рассмеялась, кивнула старичку и принялась дальше с интересом рассматривать местную ярмарку.
Вся эта ярмарка гудела как большой улей.
Здесь жизнь реально кипела! Кто-то выгружал ящики с курами на продажу, кто-то уже загрузил купленных кур к себе в прицеп. У большой грузовой машины, выставленные на поддонах в ряд, стояли хорошо набитые белые мешки с разнообразным кормами. С ярко-красными ценниками, прикрепленными к ним. Где-то рядом громко гоготали уже проданные гуси, которых в специальных ящиках грузили в машину, невдалеке раздраженно ржал стреноженный конь. Тут же между машинами, добавляя шума и суеты, бегали разносчики рекламы, предлагая яркие листочки с номерами павильонов и товарами в них.
Мы с дядей вошли в гигантских размеров крытый павильон, где рядами в небольших деревянных клетках и больших металлических загонах продавались животные и разнообразная птица.
Я почесала затылок и растерянно посмотрела на дядю Теда. Если мы здесь все быстрым шагом просто обойдем, то и тогда вернемся к себе далеко за полночь.
Мы с дядей Тедом широким коридором прошли к рядам, где продавались барашки.
Бешки-бебешки здесь были самые разные: белые, черные, серые, рыжие; с курдюками и хвостами; рогатые и комолые; сильно лохматые и короткостриженые, коротконогие и длинноногие, пушисто шелковистые и с таким грубым волосом, что казалось, что это не шерсть, а жесткая кабанья щетина.
Я показала рукой на одну рыжую лохматую мордашку с длинными ушами, которая после законченной трапезы облизывалась столько забавно, что я не удержалась и сказала:
— Давай вот этого возьмем, а? Хорошенький! Ну… заинька просто!
Дядя Тед скептично рассмотрел рыжего барашка, поджал губы, потом отозвался:
— Нет, надо чтоб баран длинный был! И рыжих брать не будем, они болеют тяжелее остальных.
Я пожала плечами.
— Ладно, рыжих не будем. Но длинного, это как? Как крокодил что ли? — улыбнулась я. Однако Тед серьезно кивнул:
— Чем длиннее туловище, тем лучше!
Я изобразила понимание, вновь почесала затылок и направилась искать среди барашков «крокодилов».
Медленно брела по ряду мимо клеток и загонов, и вроде даже нашла белую, по крокодильи длинную барашку.
— Тедди-бой! Иди сюда, я пушистика нашла! — Я махнула рукой дяде.
Мне понравилась расчесанная стильная барашка с бантиком на шее, на табличке над клеткой было написано: «Порода ромни-марш». Но насколько она была «крокодилом» в понимании дяди Теда я не понимала. Вроде туловище длинное, но такое заросшее, что не очень понятно.
Дядя Тед подошел, и равнодушно осмотрев барашку, невозмутимо отозвался:
— Слишком лохматый. Мне шерсть не нужна. Что я с ней делать буду? Надо искать тех, что линяют!
Я натянуто улыбнулась и послушно направилась искать похожую барашку, но без излишней пушистости. И мгновенно увлекалась, ну они такие забавные. Если меня спросят, кто самый умильный из животных, когда облизывается, я скажу — барашки!
Вдруг дядя Тед меня нагнал, и твердо взял за предплечье:
— Там на ваших облава! Беги отсюда скорее!
Я оглянулась, и увидела чуть дальше по ряду отряд вооруженных людей в темно-серой форме. Вон оно что!
Дядя Тед продолжал:
— Я не шучу, девочка! Иди к выходу! Вперед! Я догоню…
Это плохо, но чем дальше, тем больше люди стали доверять басням про вампиров и теперь довольно часто устраивают на нас облавы.
Пока я только про это слышала, и сегодня попала под облаву впервые.
Тед не видел, а я точно знала, что вход, через который мы недавно вошли, охотники уже заблокировали.
Я улыбнулась дяде Теду и спокойно пошла по ряду дальше, рассматривая барашков. А куда торопиться?
— Ты куда? Быстрее отсюда! — Взволнованно прошептал дядя Тед и зачем-то поволок меня за локоть к знакомому входу.
Вот глупенький! Чего он так испугался?
Я вырвала свою руку и, всхлипывая, громко сказала:
— Нет! Я без своего котика не уйду! НИ-ЗА-ЧТО!
Дядя Тед непонимающе на меня взглянул. Но мою руку отпустил.
У нас пока котика не было, я только планировала его завести.
Качая головой, я улыбнулась, и попятилась от старичка назад. Затем под короткий стон Теда побежала к устроившим облаву бойцам.
Дернув ближайшего из них за рукав, я заплаканным голосом спросила:
— Вы охрана ярмарки, да? А вы моего котенка здесь не видели? Убежал он... Выскочил из рук и чего-то испугался… вон у меня все руки поцарапанные! Помогите найти его!
Мужчина с недельной щетиной измерил меня разъяренным взглядом, смахнул мою руку со своего рукава и раздраженно отозвался:
— Девочка, не мешай! Ищи сама своего котенка.
Роняя крупные слезы, я вновь настырно дернула бойца за рукав.
На этот раз он выдохнул, стиснул зубы, и с явным усилием… расслабил злобный оскал на лице. Видимо сжалился над ребенком.
— Куда он убежал, твой котенок? — утомленно вздохнув, терпеливо спросил он.
Я поджала дрожащие губы и растерянно пожала плечами:
— Сначала Шарик спрятался вон у тех барашков в клетке, а потом… не знаю куда! — почти рыдала я, нервно тыкая рукой куда-то в сторону клеток.
Тут его товарищи внесли в проход между рядами «ловушку на вампиров»: барашка с отрезанной головой, с которого текла на пол горячая алая кровь.
Я в ужасе ойкнула и попятилась. Стало, так жаль барашка, что теперь выступили настоящие слезы:
— Что с ним? — реально громко плакала я. — Какого черта с ним сделали? Где его голова?!
Один из пожилых бойцов проворчал:
— Зачем сюда детей таскают? Идиоты! Уберите ее отсюда!
Другой боец взял меня за руку и спокойно спросил, отводя в сторону от еще дергавшегося барана:
— Я видел здесь маленького хорошенького котика, может твой был? Какого цвета твой Шарик?
— Черного… — сквозь слезы отозвалась я, не сдерживая рыдания.
— Тогда точно он. Вон там бегал… — Боец указал на второй вход, куда мы с Тедом еще не дошли.
Я молча вырвала у него свою руку и кинулась к указанному входу, по дороге слезно взывая:
— Ша-а-арик, ты где?
Так и вышла на улицу, минуя заблокировавших вход бойцов.
Клыки не появились, да и как они могли, я ведь не животное! Мне было так жаль несчастного убитого барашка, что никакого чувства голода эта бедная, жестоко убитая зверюшка, вызвать у меня не могла!
Дядя Тед ждал меня у своей машины, пристально вглядываясь в толпу и при этом нервно вцепившись губами в сигарету.
Я распахнула дверь и махом села на переднее сиденье, дожидаясь, пока он расслабится и закончит курить.
Тед тут же сел за руль.
Я всхлипнула:
— Ну, какие же они гады, за что барашка сгубили?
Тед, заводя машину, невозмутимо отозвался:
— Они, вообще-то, охотились на тебя…
Я отмахнулась, это они думали, что охотились. Но как же жаль бедного барашка! Бедненький, ни за что пострадал!
Я всхлипнула, вытерев кулаком слезы.
— Не переживай ты о нем, — начал было Тед. — Их здесь на мясо и продают. Ты же любишь стейки?
Я вновь всхлипнула. Стейки — это упакованные в вакуумные пакеты готовые куски мяса, а этот барашка только что дышал, забавно жевал сено и смешно облизывался, словно мороженым объелся. И вообще… когда я на них смотрела, стейка не видела. А видела только милого забавного живого барашка! Вот и все.
Хотя… при мне один покупатель сказал хозяину, что: «Нога его барана очень уж хороша! Взять бы, да запечь!». Вот он не видел в нем живого барашка. Он видел одни стейки.
Я грустно вздохнула. Что можно с этим поделать?!
Все равно, того барашка очень жалко!
Прошел месяц.
Дядя Тед все же купил себе баранов, но на этот раз у соседа.
Итак, у меня на воспитании теперь было десять милых умильных полугодовалых мордашек с умными глазками!
Возясь с ними, я набрала разных кормов с добавками: с витаминами, с карамелью, с увеличенным содержанием белка и фосфора, и с чем-то еще, повышающим иммунитет.
Дядя Тед, с интересом рассматривая мои покупки, которые я аккуратно складывала в сарае у стены и, наконец, с недоумением спросил:
— А зачем баранам корм с карамелью? Они что, будут конфеты сосать?
Я пожала плечами, вскрыла большое ведро корма «с карамелью», макнула туда палец и аккуратно попробовала похожую на плотный коричневый джем субстанцию. Потом удивленно посмотрела на Теда:
— Да это вкусно! Сладко-кислый корм. — В восторге распахнув глаза, радостно сообщила я. — Буду давать в качестве награды тем барашикам, которые будут хорошо себя вести! — учительским тоном уверила Теда я, плотно защелкивая крышку добавки.
Выражение его морщинистого лица не изменилось, но глаза засмеялись. Он понимающе кивнул и пошел изучать дальше мои покупки.
Ну, если серьезно, меня никто баранами заниматься не заставлял.
Нет, я возилась с ними сама и с огромным удовольствием. Во-первых, они много внимания и труда не требовали, во-вторых, это было так интересно!
Барашки дичились меня почти месяц, но уже к концу второго месяца мы нашли общий язык. Теперь они ластились ко мне как котики, выпрашивая вкусняшки, чуть ли не влезая мне на руки. Охотно шли на зов, и, в общем, вели себя как приличные домашние питомцы.
Тед обычно выходил вечером на веранду покурить, и с интересом рассматривал, как я раскрашиваю барашков разноцветными баллончиками. И обязательно, вроде как про себя, с усмешкой говорил:
— Купил десяток, думал баранов, а оказалось, котят! Ходят за тобой следом, на имена отзываются, ластятся, подставляют бока, чтобы почесала-погладила… Вот, только что тебя не облизывают!
Закончив с раскраской овечек, я сидела на лавке в окружении лениво развалившихся сытых животных и недоумевала. Ну почему не облизывают?! Пальцы мои они постоянно облизывают!
— А кошки разве часто кого-то облизывают? — вслух удивилась я, погладив изнутри черную мягкую лапку, доверчиво развалившегося рядом на лавке Шарика. Он лениво приоткрыл щелочку зеленого глаза, увидел меня и на две секунды довольно заурчал. Потом опять уснул и урчание стихло.
Да. Мы с дядей Тедом, наконец, завели черного настоящего Шарика: малыша строго шарообразного посередине, с вместительным животиком и ласковым характером. И я пока не видела, чтобы он кого-то облизывал, ну, кроме своей тарелки и себя, конечно!
Дядя Тед все же рассмеялся и ушел.
Я подошла и привязала, на желтую пластиковую бирку в ухе Булочки, голубой бантик.
— Теперь ты, моя Булочка, будешь самая красивая! — Шкодная ярочка* вместо ответа сунула свой мокрый розовый нос в карман моей толстовки и ловко вытащила себе соленую печеньку.
Я нежно погладила ее по носу, и раздала оставшееся печенье другим овечкам, понимая, что через неделю от бантика на ее ухе ничего не останется.
В общем, время шло, и все у нас было не просто хорошо, а вообще отлично!
Пока я не купила себе самокат!
*Ярочка — девочка подросток у баранов.
Мы с дядей Тедом жили на отшибе небольшого пригородного поселка. Сам коттедж дяди Теда — двухэтажный дом с зеленой крышей — если смотреть напрямую, был совсем недалеко от города. Но, к сожалению, напрямую от нас не пройти: мешал овраг и высокие сетчатые ограждения вдоль железнодорожных путей, так что от нас до города можно было добраться только по петляющей дороге, объезжающей овраг и прочие препятствия. А это реально долго и скучно!
Тем не менее я часто ходила в хлебную лавку за булками, в соседний с ней супермаркет за лимонадом и стейками. А после появления десяти пушистых бадашек, мне намного чаще приходилось мотаться сюда, теперь еще и за печеньками-сухариками. Вот я и приобрела себе самокат с аккумулятором и электронным замком.
В очередной раз прикупив лимонад, стейки, булочки и прочие вкусные штучки, я уложила все в корзину на руле, собираясь поскорее вернуться домой. Солнце припекало, а дома меня ждала коробочка с мороженным. И бо-о-ольшая шоколадка.
Я встала на самокат и медленно покатила по улочке. Дорожка для велосипедов здесь была удобная, широкая, но скорость не приветствовалась, так как без оград и бордюров, отделенная только нарисованной на асфальте толстой белой полосой, параллельно шла пешеходная дорожка, которая вела на остановку школьных автобусов и по которой постоянно бегали дети.
Через три квартала начиналась нормальная автомобильная дорога, там же можно было съехать на узкую велосипедную дорожку, идущую вдоль проезжей части, и уже катить по ней на нормальной скорости, никому не угрожая наездом.
Ничего криминального не ожидая, обдуваемая нежным летним ветерком, я медленно двигалась на самокате по гладкой как скатерть дороге. И беззаботно любовалась погожим солнечным денечком, голубым небом без единого облачка, и кружевной тенью от аккуратно постриженных деревьев, когда непонятно откуда, на своем красном спортивном авто мне наперерез выскочил Гарри Бургер, как его называли местные.
Я едва успела притормозить и, задрав самокат передним колесом вверх, буквально отскочить назад с его пути, не желая оказаться кровавой кляксой под колесами его раскрашенной тачки. Почти наехав на меня, он даже не притормозил!
Если бы не моя нечеловеческая реакция, все получилось бы куда грустнее!
— Это велосипедная дорожка! Тут люди! Куда несешься? — гневно крикнула я ему.
Гарри продемонстрировал в приоткрытое окно неприличный жест из сложенных пальцев и вновь дал по газам, продолжая безумно нестись по пешеходной дорожке.
Из-за угла появились дети, которые шли по этой самой дорожке. Младшая школа закончила занятия. Родители встречали своих школьников вдали, возле стоянки школьных автобусов, так как здесь движения автомобилей было запрещено, и они понятия не имели, как сильно сейчас рискуют их дети.
— Он убьет их… — ужаснулась я, понимая, что пути машины и детей вот-вот пересекутся. Я вскочила на самокат и выжала из него все, что можно, догоняя глупого Гарри до того, как он снесет детей на своей новой тачке.
Не будь здесь свидетелей, я бы догнала его просто так, но вокруг были люди.
За те доли секунды пока я неслась на самокате за ненормальным Гарри Бургером, я заметила странного типа, что спокойно шел навстречу машине по пешеходной дорожке, словно не видя несущегося на него Гарри. В первый миг я даже не поняла, отчего меня это заинтересовало.
Незнакомец был одет в военную форму, современный пиксельный камуфляж болотного цвета. Поверх которого был накинут на плечи черный средневековый плащ с большим свисающим по бокам капюшоном и завязками на шее.
Дорога без конца,
Дорога без начала и конца
Всегда в толпе,
Всегда один из многих.
Но вернее многих ты
Любишь песни и цветы
Любишь вкус воды и хлеба
И подолгу смотришь в небо,
И никто тебя не ждет.
Татьяна Калинина
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. СЧАСТЛИВОЕ ДЕТСТВО
ПРОЛОГ
Мы с дядей Тедом рванули на его древней тачке на ярмарку. Если по совести, дядюшке для перевозки скота лучшего авто, чем его рыдван, не подобрать. Я про себя хихикнула, по-детски выдвинулась к переднему окну, разглядывая огромную почти заполненную площадку для авто, с рядами больших тракторов с прицепами, маленькими мотоблоками с сиденьями и без и легковыми машинами похожими на машину дяди Теда. Да, рядом с этой сельхозтехникой древняя серо-синяя машина дяди Теда смотрелась как родная.
— Она не серо-синяя, а темно-зеленая… была. — Невозмутимо отозвался дядя Тед, не отрывая взгляда от поисков свободного места на стоянке.
Упс-с, опять вслух сказала. Я рассмеялась, кивнула старичку и принялась дальше с интересом рассматривать местную ярмарку.
Вся эта ярмарка гудела как большой улей.
Здесь жизнь реально кипела! Кто-то выгружал ящики с курами на продажу, кто-то уже загрузил купленных кур к себе в прицеп. У большой грузовой машины, выставленные на поддонах в ряд, стояли хорошо набитые белые мешки с разнообразным кормами. С ярко-красными ценниками, прикрепленными к ним. Где-то рядом громко гоготали уже проданные гуси, которых в специальных ящиках грузили в машину, невдалеке раздраженно ржал стреноженный конь. Тут же между машинами, добавляя шума и суеты, бегали разносчики рекламы, предлагая яркие листочки с номерами павильонов и товарами в них.
Мы с дядей вошли в гигантских размеров крытый павильон, где рядами в небольших деревянных клетках и больших металлических загонах продавались животные и разнообразная птица.
Я почесала затылок и растерянно посмотрела на дядю Теда. Если мы здесь все быстрым шагом просто обойдем, то и тогда вернемся к себе далеко за полночь.
Мы с дядей Тедом широким коридором прошли к рядам, где продавались барашки.
Бешки-бебешки здесь были самые разные: белые, черные, серые, рыжие; с курдюками и хвостами; рогатые и комолые; сильно лохматые и короткостриженые, коротконогие и длинноногие, пушисто шелковистые и с таким грубым волосом, что казалось, что это не шерсть, а жесткая кабанья щетина.
Я показала рукой на одну рыжую лохматую мордашку с длинными ушами, которая после законченной трапезы облизывалась столько забавно, что я не удержалась и сказала:
— Давай вот этого возьмем, а? Хорошенький! Ну… заинька просто!
Дядя Тед скептично рассмотрел рыжего барашка, поджал губы, потом отозвался:
— Нет, надо чтоб баран длинный был! И рыжих брать не будем, они болеют тяжелее остальных.
Я пожала плечами.
— Ладно, рыжих не будем. Но длинного, это как? Как крокодил что ли? — улыбнулась я. Однако Тед серьезно кивнул:
— Чем длиннее туловище, тем лучше!
Я изобразила понимание, вновь почесала затылок и направилась искать среди барашков «крокодилов».
Медленно брела по ряду мимо клеток и загонов, и вроде даже нашла белую, по крокодильи длинную барашку.
— Тедди-бой! Иди сюда, я пушистика нашла! — Я махнула рукой дяде.
Мне понравилась расчесанная стильная барашка с бантиком на шее, на табличке над клеткой было написано: «Порода ромни-марш». Но насколько она была «крокодилом» в понимании дяди Теда я не понимала. Вроде туловище длинное, но такое заросшее, что не очень понятно.
Дядя Тед подошел, и равнодушно осмотрев барашку, невозмутимо отозвался:
— Слишком лохматый. Мне шерсть не нужна. Что я с ней делать буду? Надо искать тех, что линяют!
Я натянуто улыбнулась и послушно направилась искать похожую барашку, но без излишней пушистости. И мгновенно увлекалась, ну они такие забавные. Если меня спросят, кто самый умильный из животных, когда облизывается, я скажу — барашки!
Вдруг дядя Тед меня нагнал, и твердо взял за предплечье:
— Там на ваших облава! Беги отсюда скорее!
Я оглянулась, и увидела чуть дальше по ряду отряд вооруженных людей в темно-серой форме. Вон оно что!
Дядя Тед продолжал:
— Я не шучу, девочка! Иди к выходу! Вперед! Я догоню…
Это плохо, но чем дальше, тем больше люди стали доверять басням про вампиров и теперь довольно часто устраивают на нас облавы.
Пока я только про это слышала, и сегодня попала под облаву впервые.
Тед не видел, а я точно знала, что вход, через который мы недавно вошли, охотники уже заблокировали.
Я улыбнулась дяде Теду и спокойно пошла по ряду дальше, рассматривая барашков. А куда торопиться?
— Ты куда? Быстрее отсюда! — Взволнованно прошептал дядя Тед и зачем-то поволок меня за локоть к знакомому входу.
Вот глупенький! Чего он так испугался?
Я вырвала свою руку и, всхлипывая, громко сказала:
— Нет! Я без своего котика не уйду! НИ-ЗА-ЧТО!
Дядя Тед непонимающе на меня взглянул. Но мою руку отпустил.
У нас пока котика не было, я только планировала его завести.
Качая головой, я улыбнулась, и попятилась от старичка назад. Затем под короткий стон Теда побежала к устроившим облаву бойцам.
Дернув ближайшего из них за рукав, я заплаканным голосом спросила:
— Вы охрана ярмарки, да? А вы моего котенка здесь не видели? Убежал он... Выскочил из рук и чего-то испугался… вон у меня все руки поцарапанные! Помогите найти его!
Мужчина с недельной щетиной измерил меня разъяренным взглядом, смахнул мою руку со своего рукава и раздраженно отозвался:
— Девочка, не мешай! Ищи сама своего котенка.
Роняя крупные слезы, я вновь настырно дернула бойца за рукав.
На этот раз он выдохнул, стиснул зубы, и с явным усилием… расслабил злобный оскал на лице. Видимо сжалился над ребенком.
— Куда он убежал, твой котенок? — утомленно вздохнув, терпеливо спросил он.
Я поджала дрожащие губы и растерянно пожала плечами:
— Сначала Шарик спрятался вон у тех барашков в клетке, а потом… не знаю куда! — почти рыдала я, нервно тыкая рукой куда-то в сторону клеток.
Тут его товарищи внесли в проход между рядами «ловушку на вампиров»: барашка с отрезанной головой, с которого текла на пол горячая алая кровь.
Я в ужасе ойкнула и попятилась. Стало, так жаль барашка, что теперь выступили настоящие слезы:
— Что с ним? — реально громко плакала я. — Какого черта с ним сделали? Где его голова?!
Один из пожилых бойцов проворчал:
— Зачем сюда детей таскают? Идиоты! Уберите ее отсюда!
Другой боец взял меня за руку и спокойно спросил, отводя в сторону от еще дергавшегося барана:
— Я видел здесь маленького хорошенького котика, может твой был? Какого цвета твой Шарик?
— Черного… — сквозь слезы отозвалась я, не сдерживая рыдания.
— Тогда точно он. Вон там бегал… — Боец указал на второй вход, куда мы с Тедом еще не дошли.
Я молча вырвала у него свою руку и кинулась к указанному входу, по дороге слезно взывая:
— Ша-а-арик, ты где?
Так и вышла на улицу, минуя заблокировавших вход бойцов.
Клыки не появились, да и как они могли, я ведь не животное! Мне было так жаль несчастного убитого барашка, что никакого чувства голода эта бедная, жестоко убитая зверюшка, вызвать у меня не могла!
Дядя Тед ждал меня у своей машины, пристально вглядываясь в толпу и при этом нервно вцепившись губами в сигарету.
Я распахнула дверь и махом села на переднее сиденье, дожидаясь, пока он расслабится и закончит курить.
Тед тут же сел за руль.
Я всхлипнула:
— Ну, какие же они гады, за что барашка сгубили?
Тед, заводя машину, невозмутимо отозвался:
— Они, вообще-то, охотились на тебя…
Я отмахнулась, это они думали, что охотились. Но как же жаль бедного барашка! Бедненький, ни за что пострадал!
Я всхлипнула, вытерев кулаком слезы.
— Не переживай ты о нем, — начал было Тед. — Их здесь на мясо и продают. Ты же любишь стейки?
Я вновь всхлипнула. Стейки — это упакованные в вакуумные пакеты готовые куски мяса, а этот барашка только что дышал, забавно жевал сено и смешно облизывался, словно мороженым объелся. И вообще… когда я на них смотрела, стейка не видела. А видела только милого забавного живого барашка! Вот и все.
Хотя… при мне один покупатель сказал хозяину, что: «Нога его барана очень уж хороша! Взять бы, да запечь!». Вот он не видел в нем живого барашка. Он видел одни стейки.
Я грустно вздохнула. Что можно с этим поделать?!
Все равно, того барашка очень жалко!
***
Прошел месяц.
Дядя Тед все же купил себе баранов, но на этот раз у соседа.
Итак, у меня на воспитании теперь было десять милых умильных полугодовалых мордашек с умными глазками!
Возясь с ними, я набрала разных кормов с добавками: с витаминами, с карамелью, с увеличенным содержанием белка и фосфора, и с чем-то еще, повышающим иммунитет.
Дядя Тед, с интересом рассматривая мои покупки, которые я аккуратно складывала в сарае у стены и, наконец, с недоумением спросил:
— А зачем баранам корм с карамелью? Они что, будут конфеты сосать?
Я пожала плечами, вскрыла большое ведро корма «с карамелью», макнула туда палец и аккуратно попробовала похожую на плотный коричневый джем субстанцию. Потом удивленно посмотрела на Теда:
— Да это вкусно! Сладко-кислый корм. — В восторге распахнув глаза, радостно сообщила я. — Буду давать в качестве награды тем барашикам, которые будут хорошо себя вести! — учительским тоном уверила Теда я, плотно защелкивая крышку добавки.
Выражение его морщинистого лица не изменилось, но глаза засмеялись. Он понимающе кивнул и пошел изучать дальше мои покупки.
Ну, если серьезно, меня никто баранами заниматься не заставлял.
Нет, я возилась с ними сама и с огромным удовольствием. Во-первых, они много внимания и труда не требовали, во-вторых, это было так интересно!
Барашки дичились меня почти месяц, но уже к концу второго месяца мы нашли общий язык. Теперь они ластились ко мне как котики, выпрашивая вкусняшки, чуть ли не влезая мне на руки. Охотно шли на зов, и, в общем, вели себя как приличные домашние питомцы.
Тед обычно выходил вечером на веранду покурить, и с интересом рассматривал, как я раскрашиваю барашков разноцветными баллончиками. И обязательно, вроде как про себя, с усмешкой говорил:
— Купил десяток, думал баранов, а оказалось, котят! Ходят за тобой следом, на имена отзываются, ластятся, подставляют бока, чтобы почесала-погладила… Вот, только что тебя не облизывают!
Закончив с раскраской овечек, я сидела на лавке в окружении лениво развалившихся сытых животных и недоумевала. Ну почему не облизывают?! Пальцы мои они постоянно облизывают!
— А кошки разве часто кого-то облизывают? — вслух удивилась я, погладив изнутри черную мягкую лапку, доверчиво развалившегося рядом на лавке Шарика. Он лениво приоткрыл щелочку зеленого глаза, увидел меня и на две секунды довольно заурчал. Потом опять уснул и урчание стихло.
Да. Мы с дядей Тедом, наконец, завели черного настоящего Шарика: малыша строго шарообразного посередине, с вместительным животиком и ласковым характером. И я пока не видела, чтобы он кого-то облизывал, ну, кроме своей тарелки и себя, конечно!
Дядя Тед все же рассмеялся и ушел.
Я подошла и привязала, на желтую пластиковую бирку в ухе Булочки, голубой бантик.
— Теперь ты, моя Булочка, будешь самая красивая! — Шкодная ярочка* вместо ответа сунула свой мокрый розовый нос в карман моей толстовки и ловко вытащила себе соленую печеньку.
Я нежно погладила ее по носу, и раздала оставшееся печенье другим овечкам, понимая, что через неделю от бантика на ее ухе ничего не останется.
В общем, время шло, и все у нас было не просто хорошо, а вообще отлично!
Пока я не купила себе самокат!
*Ярочка — девочка подросток у баранов.
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Мы с дядей Тедом жили на отшибе небольшого пригородного поселка. Сам коттедж дяди Теда — двухэтажный дом с зеленой крышей — если смотреть напрямую, был совсем недалеко от города. Но, к сожалению, напрямую от нас не пройти: мешал овраг и высокие сетчатые ограждения вдоль железнодорожных путей, так что от нас до города можно было добраться только по петляющей дороге, объезжающей овраг и прочие препятствия. А это реально долго и скучно!
Тем не менее я часто ходила в хлебную лавку за булками, в соседний с ней супермаркет за лимонадом и стейками. А после появления десяти пушистых бадашек, мне намного чаще приходилось мотаться сюда, теперь еще и за печеньками-сухариками. Вот я и приобрела себе самокат с аккумулятором и электронным замком.
В очередной раз прикупив лимонад, стейки, булочки и прочие вкусные штучки, я уложила все в корзину на руле, собираясь поскорее вернуться домой. Солнце припекало, а дома меня ждала коробочка с мороженным. И бо-о-ольшая шоколадка.
Я встала на самокат и медленно покатила по улочке. Дорожка для велосипедов здесь была удобная, широкая, но скорость не приветствовалась, так как без оград и бордюров, отделенная только нарисованной на асфальте толстой белой полосой, параллельно шла пешеходная дорожка, которая вела на остановку школьных автобусов и по которой постоянно бегали дети.
Через три квартала начиналась нормальная автомобильная дорога, там же можно было съехать на узкую велосипедную дорожку, идущую вдоль проезжей части, и уже катить по ней на нормальной скорости, никому не угрожая наездом.
Ничего криминального не ожидая, обдуваемая нежным летним ветерком, я медленно двигалась на самокате по гладкой как скатерть дороге. И беззаботно любовалась погожим солнечным денечком, голубым небом без единого облачка, и кружевной тенью от аккуратно постриженных деревьев, когда непонятно откуда, на своем красном спортивном авто мне наперерез выскочил Гарри Бургер, как его называли местные.
Я едва успела притормозить и, задрав самокат передним колесом вверх, буквально отскочить назад с его пути, не желая оказаться кровавой кляксой под колесами его раскрашенной тачки. Почти наехав на меня, он даже не притормозил!
Если бы не моя нечеловеческая реакция, все получилось бы куда грустнее!
— Это велосипедная дорожка! Тут люди! Куда несешься? — гневно крикнула я ему.
Гарри продемонстрировал в приоткрытое окно неприличный жест из сложенных пальцев и вновь дал по газам, продолжая безумно нестись по пешеходной дорожке.
Из-за угла появились дети, которые шли по этой самой дорожке. Младшая школа закончила занятия. Родители встречали своих школьников вдали, возле стоянки школьных автобусов, так как здесь движения автомобилей было запрещено, и они понятия не имели, как сильно сейчас рискуют их дети.
— Он убьет их… — ужаснулась я, понимая, что пути машины и детей вот-вот пересекутся. Я вскочила на самокат и выжала из него все, что можно, догоняя глупого Гарри до того, как он снесет детей на своей новой тачке.
Не будь здесь свидетелей, я бы догнала его просто так, но вокруг были люди.
За те доли секунды пока я неслась на самокате за ненормальным Гарри Бургером, я заметила странного типа, что спокойно шел навстречу машине по пешеходной дорожке, словно не видя несущегося на него Гарри. В первый миг я даже не поняла, отчего меня это заинтересовало.
Незнакомец был одет в военную форму, современный пиксельный камуфляж болотного цвета. Поверх которого был накинут на плечи черный средневековый плащ с большим свисающим по бокам капюшоном и завязками на шее.
