– Извини, – он перехватил её поудобнее. Почему-то тон казался весёлым и непринуждённым. – Я просто нервничаю. Но не могу обещать, что перестану. Пошли. Разберёмся с моими.
24.
До последнего момента Дане казалось, что она проиграет в этом испытании и останется не у дел. Эта семья повергла её в ужас.
Сначала был Амир – он не возник внезапно. Образ строгого инспектора, который играючи ломает судьбы проектов, опережал его по всей Солнечной системе. Первое впечатление оказалось самым верным – непоколебимая уверенность и властность, хитрость и расчётливость, его способность любую ситуацию отыграть в свою пользу. Дана совершенно правильно боялась всего этого – ни сопротивляться, ни защититься не получалось. Никогда. Только покорность и уступчивость позволяли ей обрести покой.
И каким-то невероятным образом уживались в этом мужчине доброта, понимание, терпение и благородство.
Девушка никак не могла его до конца понять.
И ещё больше не получалось понять странных людей, которые пытались лишить Амира этих несовместимых качеств. Отнять волю и личность, подчинить чему-то… совершенно банальному, какому-то простому, рафинированному укладу.
Или нет. Всё-таки не было в этом банальности. Какие-то странности – были. Младшая сестра Зарина с её командным тоном. Брат – тоже младший – разговаривающий свысока. И мать с отцом – которые вообще непонятно что хотят.
А Амир покорно отыгрывал маленького мальчика, подростка в своём первом юношеском бунте. Как будто хотел сделать что-то по-своему – но боялся возразить старшим.
А ведь на самом деле…
Все эти люди – они ведь явно в домашнем, расположились, как дома, приехали не на один торжественный ужин, на котором старший сын семьи представляет свою невесту, а ждут, живут в гостях, как будто полно свободного времени. Ни у одного нет космического загара, и сведения о Дане сообщал по крупицам мужчина, который как раз работает. Никто не вспомнил и не узнал её, хотя из новостей она и её девочки до сих пор не пропадали. Очень не похоже, что кто-то из собравшихся решает судьбы и двигает планеты. Как бы даже не Амир обеспечивал значительную часть великолепия богатого дома и сытый образ жизни родителей. Об этом говорить преждевременно, профессии бывают разные, но Дана наверняка считала, что никто и близко не достиг высот Амира. Ну если только Роберт – она понятия не имеет, насколько он популярный – и насколько популярные певцы влиятельные люди.
И крепло подозрение, что Амир имеет кучу возможностей давить на родных, навязать свои решения, установить авторитет. Но вместо этого он почему-то прогибается, уходит, послушно реагирует на подначки.
Впрочем, у Даны давно нет семьи, но ведь она вела себя точно так же когда-то. Пусть у неё не было ни возможностей, ни прав сказать хоть слово против – дело в другом. Это ведь семья. Авторитет. Слушаться надо. Надо – и всё.
А Амир всё-таки возражал им. Высказывал своё мнение. Пусть и позволял странно обращаться с собой.
Но Дана не успокоилась даже после того, как он объявил со всеуслышание, что очень благодарен родителям, которые стараются для его счастья, Флюзе, которая решила связать жизнь с человеком, чей дом находится за восемьсот миллионов километров от Солнца – услышав это, бывшая одноклассница малость опешила, – но женится он на Дане. Этому не смогли помешать ни полиция, ни космические пираты, никакие преступники и даже сама Дана.
Всё уже решено.
После такого всё внимание переключилось на девушку. Которая мучительно покраснела и прижалась к Амиру.
Закономерный вопрос – разве она не хотела замуж за Амира?
Стоило объяснить. Но выдавить получилось только «Раньше не хотела, сейчас очень хочу».
Зачем он вообще поднял эту тему? И почему родня не прореагировала на полицию и преступников? Почему услышали из всего столь малозначительную информацию?
– Нормально, – голос едкий, ленивый и прелестно-музыкальный. Роберт. Дана ещё не решила, на чьей он стороне. Скорее всего, сторона здесь вообще третья. – Чем вам не нравится девушка? Амиру трудновато найти супругу, в частности по вышеозначенной причине. Какой женщине захочется запереть себя под куполом вечной ночи? А тут кто-то решил рискнуть. Принёс себя в жертву. И ещё же симпатичная такая! Я ей песню напишу.
Амир резко повернулся:
– И будешь выглядеть смешным, посвятив песню невесте брата.
– Почему смешным? Безответное чувство добавит мне популярности.
– Не надо мне песню… Пожалуйста, – почти прошептала девушка. Кажется, Амиру это очень не нравится. Он ведь не думает, что Дана сама виновата?
Прервала сцену немолодая женщина – кажется, бабушка Амира? Как же её зовут… Дана уже забыла.
Пригласила сесть рядом с собой, и возразить смелости не хватило.
Как не хватило на диване и места для Амира. Но того это ничуть не смутило. Устроился на полу, откинув голову на колени Дане. Той пришлось для этого немного раздвинуть ножки, получилось не так тяжело – но, возможно, ужасно неприлично. Девушка вообще не разбиралась в приличиях. Ведь Амир должен? Кучу неодобрительных взглядов она уже поймала.
Особенно разозлилась предполагаемая бабушка. Но виду не подала. Впрочем, Дана легко читала холодную ярость меж напряжённых век, в застывших чертах лица.
– Я бы хотела поговорить только с Даной.
Голос, тон – всё заставляло встать по струнке и выполнять приказы. Но Амир лениво отозвался:
– Разговаривайте. Я её одну не оставлю.
– Что я, по-твоему, могу сделать с ней?
– Да ничего. Но это не обсуждается. Тема закрыта. Дана, это моя бабушка, Чулпан Фидаилевна.
При мысли о том, что Амир, по задумке, должен был уйти, Дане стало страшно.
25.
Наверняка Дану хотели бы отловить одну и допросить по-настоящему. Но сейчас Амир сам отвечал на большинство вопросов. Бабушка ворчала, но поделать ничего не могла.
Пытка семейным вечером продолжалась недолго. Со словами «Ладно, мы пойдём погуляем» удалось сбежать.
Дана не хотела гулять – впечатлений на сегодня и так хватило. Но лучше уж так, чем оставаться.
Амир рассказал о планах на следующий день. Испугало даже то, что они есть. Если бы можно было просто провести весь день вместе! Но – очередное совещание в министерстве не допускало присутствия посторонних.
Решали такие вопросы, которыми ни один министр не может распорядиться самостоятельно. Поэтому – обговаривают детали, потом чиновники совещаются между собой, потом по результатам с Амиром обсуждают готовое решение, потом обсуждение на общем совещании. И всё это время надо торчать там лично. Почему нельзя просто позвонить? Нельзя, и всё. Так не принимают решения.
Понятно, что на это время нельзя оставить Дану дома. Одну – наедине с семьёй Амира. Как бы ни хотелось просто ничего не делать и никуда не ходить.
Кроме того, если она после одного случая замкнётся в себе и будет избегать общества – так и не сможет ничего достичь. Амир сказал это, и не согласиться, как обычно, возможности не дал.
На следующий день он подобрал другой торговый центр. Оставалось только надеяться, что разница действительно есть.
26.
Зарина повела их вверх по лестнице.
– Ты просил разместить вас в одной комнате, – с неудовольствием сказала она. – Так что мы попросили Роберта пока ночевать с отцом.
– Ты имеешь в виду нашу комнату? – нахмурился Амир. – Так там же…
Но сестра, толкнув дверь в коридоре, развернулась и направилась вниз.
Небольшая комната для двоих взрослых мужчин. Но вероятно Амир тут не очень часто ночует, так что вторая кровать только для вида.
Вот оно – «но». Кровати две, обе узкие, односпальные. Между ними коврик и тумбочка.
Всё очень чужое. Грамоты, кубки, медали, разные статуэтки – это явно Роберт. Наверное, какие-то награды. У Амира на Юпитере ничего подобного нет. Нет и деревянной резной мебели, кружевных и бархатных штор, вычурных светильников – зачем вообще делать светильники? Они светят неравномерно, тень дают. А как на этих стенах сделать экран? Посреди комнаты?
От Амира нет ничего. Кроме второй кровати.
Интересно, когда в последний раз вообще спал на ней? Он же в плечах шире, чем эта кровать.
Юпитерианин, впрочем, ничуть не смутился. Он поставил сумку Даны на тумбочку, поднял их обе и переставил к окну. Потом легко сдвинул кровати вместе.
– Думаю, не стоит рассчитывать… – открыл дверцу шкафа, посмотрел и закрыл. – Тебе надо что-нибудь повесить? Что-нибудь мнётся? Я постараюсь найти место.
Дана отказалась. Зачем она будет брать в дорогу вещи, которые мнутся?
– Ванная в конце коридора. Тебе есть, что накинуть после душа?
– Вторая ванная? На первом этаже ведь есть?
– Ты же не хочешь спускаться на первый этаж? Есть что накинуть поверх пижамы?
Девушка испуганно глянула – и вспомнила:
– Да! Есть халатик.
– Зная тебя, этот халатик – всё равно, что пижама, – проворчал Амир, и Дана опустила глаза:
– Абайю я потеряла…
– Я помню, помню. Иди, мойся.
Недоволен. Неудивительно. Не желая раздражать ещё больше, вытащила из сумки всё необходимое и вышла. Быстро скользнула по коридору – почему-то ужасно боялась кого-нибудь встретить.
Но все были внизу. К разговорам девушка прислушиваться не стала, искоркой проскочила в ванную.
На первый взгляд, роскошную. Какой-то красивый шлифованный белый камень – но тёплый. Небольшой бассейн с душем – тоже из камня с живыми растениями в качестве ограждения. Иллюзорные рыбки вспыхивали на дне, обещая ожить в толще воды. Свет лился из настоящих цветов на стенах и звёзд на потолке. Эти ли цветы издавали аромат, или он нагнетался как-то по-другому, Дана не поняла.
Она просто какое-то время любовалась обстановкой. Потом вспомнила, что в доме полно людей и решила поторопиться.
Оказалось, что роскошная купальня и вполовину не столь функциональна, как у Амира на Юпитере. Направление струй выбрать было нельзя, водяной пар не нагнетался, только немного получалось, если включить душ. Мыло подавалось отдельными струями, не смешиваясь с основным потоком. В бассейне приходилось садиться на дно, и, хоть оно было мягче, чем каменные бортики, не оказалось никаких рельефов, подстраивающихся под тело, как в душевой кабинке Амира.
Странно, если его родители смогли сделать такую красоту, то почему не добавить удобства?
Долго Дана думать не стала, как и наполнять красивый бассейн. Быстренько душ – и хватит.
Хотелось побыстрее оказаться рядом с Амиром.
Его в комнате не оказалось. Сердце стукнуло, предвещая тревогу, но девушка попыталась себя успокоить. Конечно, зачем ему сидеть в пустой комнате и ждать?
Скоро вернётся.
Присела на краешек кровати. Вслушалась. Его голос должен легко перекрыть весь галдёж. И Дана его узнает. Точно.
Но Амир молчал.
Тревога нарастала, но выйти на поиски казалось ещё страшнее. И Дана сидела неподвижно, не зная что делать.
Сколько-то времени, а потом он вернулся.
Забежал, порылся в сумке и велел:
– Ложись пока, я тоже в душ.
В смысле – ложись?
Дана даже прикоснуться не сможет к этой кровати без разрешения. И будет сидеть ещё столько же, пока Амир не вернётся.
От неподвижности затекла спина, и девушка встала, сделала несколько шагов – но вернулась к кровати, словно к самому безопасному месту.
К её огромному счастью, юпитерианин не стал задерживаться, и через несколько минут вошёл, заперев за собой дверь.
– Ну что, малышка? Чего не ложишься?
Опустила глаза – внятно ответить она бы не смогла.
– Подожди, я костюм повешу в чистку. Расправляй пока кровать. Надеюсь, хоть бельё сменили?
Дана аккуратно свернула покрывало, под которым оказалось ещё одеяло. Огляделась, переложила на тумбочку. Зачем так много всего на постели? Да, покрывало красивое, голубое, с кружевом и вышивкой. Но только для красоты возиться? Странно.
27.
Амир скинул футболку и спортивные штаны, в которые переоделся после душа и откинул одеяло. Поморщился, посмотрел температуру на наручном компьютере на тумбочке:
– Эти одеяла и зимой тут, и летом. Сейчас явно для них жарковато. Ну зато ты, небось, довольная. Ложись, чего ждёшь?
Девушка забралась к нему под бок, села и скинула пижамную курточку.
– Эй, эй, – он перехватил её руки, – давай-ка спать.
– Но почему? – Дана надула губки. – Ты же не очень устал. Я же вижу. А скинуть нервное напряжение я помогу.
– Это просто неприлично. Давай, одевайся и спать.
– Но ты же запер дверь!
– Стены тонкие, здесь всё слышно.
– Я буду молчать, – она закинула ножку на него и прижалась настолько, насколько могла, пока Амир держал её запястья.
– Ты никогда не молчишь, – чуть насмешливо. – Спи.
– Но я же тихо!
– Нет, не тихо, – прижал к себе, накрывая одеялом.
– Ну ты можешь прикрыть мне лицо подушкой, если я буду сильно шуметь.
Амир вздрогнул:
– Нет, – ответил с ужасом. – Я точно так не сделаю.
Дана поджала губки обиженно и прижалась сильнее:
– Хорошо же. Я подожду, пока ты заснёшь.
Сел, вздохнул:
– Малышка, ну чего ты? Потерпи немного, вернёмся домой…
– Ну и зачем? Можно сделать всё очень тихо, да и не слушают уж там, вон, болтают не переставая. Твои родители же не ставили подслушивающих устройств? А если и ставили, мы не должны молчать. Точно подумают, что я подставная.
Смешок:
– Нет, вряд ли кому-то настолько любопытно. Да они и не умеют. Хорошо. Только ты обещала вести себя тихо.
28.
Утром Амир проснулся раньше будильника. Дана ещё сладко спала, свернувшись клубочком у него под боком, и внезапная нежность прошла словно электрическим разрядом. Вспомнился вчерашний конфликт, и все чувства сменились стыдом.
В чужом мире и чужой семье, беззащитная, ранимая, напуганная. Он должен был защищать и оберегать, а вместо этого сам устроил истерику.
Возможно, сказалось нервное напряжение. Особенно давило осознание того, что сказала Дана про генерала Тарбеева.
И – что не сказала ещё про остальных сотрудников министерства.
Никаких оправданий. Если он не может защитить Дану от родственников, лучше им обоим съехать в гостиницу.
Амир тихонько оделся. Пока что привычная форма – костюм только после завтрака.
С ностальгией вспоминались времена, когда можно было ходить по дому в одних штанах. Сейчас он встречал, в основном, сочувствие. Как же изуродовал его этот космос, неудивительно, что сердце не выдерживает, может, ему немного похудеть. И поджатые мамины губы – «Амир, неприлично».
Земля стала слишком чужая и неприветливая. И сейчас он не хотел бы жить на ней, даже если бы мог. Да, юпитериане продолжают работать до самой смерти – ибо нельзя иначе. И за это получают одну из самых высоких зарплат в Солнечной системе и хорошую пенсию по выслуге. Амир ни за что не отказался бы от этих выплат – но такая жизнь совершенно не тяготила. Напряжённость, риск, адреналин – и осознание собственной нужности, важности общего дела. Они творили жизнь – а эти обыватели на Земле проживали её. Среди всей их коррупции, педофилии и войн им не понять, какой должна быть настоящая мечта.
Дана, не просыпаясь, поплотнее закуталась в одеяло.
Как обычно отозвалось сердце. Она ведь не мёрзла, не от холода куталась. Пыталась создать надёжное убежище, пока приходится быть уязвимой.
Хотелось остаться с ней. Тем более хотелось, что Амира ждало ещё одно совещание с генералом Тарбеевым. Оборотнем в погонах порядка и справедливости, выродком, от которого его Даная так плотно куталась в одеяло даже в приятном тепле комнаты.
Прода от 15 ноября вечер
24.
До последнего момента Дане казалось, что она проиграет в этом испытании и останется не у дел. Эта семья повергла её в ужас.
Сначала был Амир – он не возник внезапно. Образ строгого инспектора, который играючи ломает судьбы проектов, опережал его по всей Солнечной системе. Первое впечатление оказалось самым верным – непоколебимая уверенность и властность, хитрость и расчётливость, его способность любую ситуацию отыграть в свою пользу. Дана совершенно правильно боялась всего этого – ни сопротивляться, ни защититься не получалось. Никогда. Только покорность и уступчивость позволяли ей обрести покой.
И каким-то невероятным образом уживались в этом мужчине доброта, понимание, терпение и благородство.
Девушка никак не могла его до конца понять.
И ещё больше не получалось понять странных людей, которые пытались лишить Амира этих несовместимых качеств. Отнять волю и личность, подчинить чему-то… совершенно банальному, какому-то простому, рафинированному укладу.
Или нет. Всё-таки не было в этом банальности. Какие-то странности – были. Младшая сестра Зарина с её командным тоном. Брат – тоже младший – разговаривающий свысока. И мать с отцом – которые вообще непонятно что хотят.
А Амир покорно отыгрывал маленького мальчика, подростка в своём первом юношеском бунте. Как будто хотел сделать что-то по-своему – но боялся возразить старшим.
А ведь на самом деле…
Все эти люди – они ведь явно в домашнем, расположились, как дома, приехали не на один торжественный ужин, на котором старший сын семьи представляет свою невесту, а ждут, живут в гостях, как будто полно свободного времени. Ни у одного нет космического загара, и сведения о Дане сообщал по крупицам мужчина, который как раз работает. Никто не вспомнил и не узнал её, хотя из новостей она и её девочки до сих пор не пропадали. Очень не похоже, что кто-то из собравшихся решает судьбы и двигает планеты. Как бы даже не Амир обеспечивал значительную часть великолепия богатого дома и сытый образ жизни родителей. Об этом говорить преждевременно, профессии бывают разные, но Дана наверняка считала, что никто и близко не достиг высот Амира. Ну если только Роберт – она понятия не имеет, насколько он популярный – и насколько популярные певцы влиятельные люди.
И крепло подозрение, что Амир имеет кучу возможностей давить на родных, навязать свои решения, установить авторитет. Но вместо этого он почему-то прогибается, уходит, послушно реагирует на подначки.
Впрочем, у Даны давно нет семьи, но ведь она вела себя точно так же когда-то. Пусть у неё не было ни возможностей, ни прав сказать хоть слово против – дело в другом. Это ведь семья. Авторитет. Слушаться надо. Надо – и всё.
А Амир всё-таки возражал им. Высказывал своё мнение. Пусть и позволял странно обращаться с собой.
Прода от 16 ноября утро
Но Дана не успокоилась даже после того, как он объявил со всеуслышание, что очень благодарен родителям, которые стараются для его счастья, Флюзе, которая решила связать жизнь с человеком, чей дом находится за восемьсот миллионов километров от Солнца – услышав это, бывшая одноклассница малость опешила, – но женится он на Дане. Этому не смогли помешать ни полиция, ни космические пираты, никакие преступники и даже сама Дана.
Всё уже решено.
После такого всё внимание переключилось на девушку. Которая мучительно покраснела и прижалась к Амиру.
Закономерный вопрос – разве она не хотела замуж за Амира?
Стоило объяснить. Но выдавить получилось только «Раньше не хотела, сейчас очень хочу».
Зачем он вообще поднял эту тему? И почему родня не прореагировала на полицию и преступников? Почему услышали из всего столь малозначительную информацию?
– Нормально, – голос едкий, ленивый и прелестно-музыкальный. Роберт. Дана ещё не решила, на чьей он стороне. Скорее всего, сторона здесь вообще третья. – Чем вам не нравится девушка? Амиру трудновато найти супругу, в частности по вышеозначенной причине. Какой женщине захочется запереть себя под куполом вечной ночи? А тут кто-то решил рискнуть. Принёс себя в жертву. И ещё же симпатичная такая! Я ей песню напишу.
Амир резко повернулся:
– И будешь выглядеть смешным, посвятив песню невесте брата.
– Почему смешным? Безответное чувство добавит мне популярности.
– Не надо мне песню… Пожалуйста, – почти прошептала девушка. Кажется, Амиру это очень не нравится. Он ведь не думает, что Дана сама виновата?
Прервала сцену немолодая женщина – кажется, бабушка Амира? Как же её зовут… Дана уже забыла.
Пригласила сесть рядом с собой, и возразить смелости не хватило.
Как не хватило на диване и места для Амира. Но того это ничуть не смутило. Устроился на полу, откинув голову на колени Дане. Той пришлось для этого немного раздвинуть ножки, получилось не так тяжело – но, возможно, ужасно неприлично. Девушка вообще не разбиралась в приличиях. Ведь Амир должен? Кучу неодобрительных взглядов она уже поймала.
Особенно разозлилась предполагаемая бабушка. Но виду не подала. Впрочем, Дана легко читала холодную ярость меж напряжённых век, в застывших чертах лица.
– Я бы хотела поговорить только с Даной.
Голос, тон – всё заставляло встать по струнке и выполнять приказы. Но Амир лениво отозвался:
– Разговаривайте. Я её одну не оставлю.
– Что я, по-твоему, могу сделать с ней?
– Да ничего. Но это не обсуждается. Тема закрыта. Дана, это моя бабушка, Чулпан Фидаилевна.
При мысли о том, что Амир, по задумке, должен был уйти, Дане стало страшно.
Прода от 16 ноября вечер
25.
Наверняка Дану хотели бы отловить одну и допросить по-настоящему. Но сейчас Амир сам отвечал на большинство вопросов. Бабушка ворчала, но поделать ничего не могла.
Пытка семейным вечером продолжалась недолго. Со словами «Ладно, мы пойдём погуляем» удалось сбежать.
Дана не хотела гулять – впечатлений на сегодня и так хватило. Но лучше уж так, чем оставаться.
Амир рассказал о планах на следующий день. Испугало даже то, что они есть. Если бы можно было просто провести весь день вместе! Но – очередное совещание в министерстве не допускало присутствия посторонних.
Решали такие вопросы, которыми ни один министр не может распорядиться самостоятельно. Поэтому – обговаривают детали, потом чиновники совещаются между собой, потом по результатам с Амиром обсуждают готовое решение, потом обсуждение на общем совещании. И всё это время надо торчать там лично. Почему нельзя просто позвонить? Нельзя, и всё. Так не принимают решения.
Понятно, что на это время нельзя оставить Дану дома. Одну – наедине с семьёй Амира. Как бы ни хотелось просто ничего не делать и никуда не ходить.
Кроме того, если она после одного случая замкнётся в себе и будет избегать общества – так и не сможет ничего достичь. Амир сказал это, и не согласиться, как обычно, возможности не дал.
На следующий день он подобрал другой торговый центр. Оставалось только надеяться, что разница действительно есть.
26.
Зарина повела их вверх по лестнице.
– Ты просил разместить вас в одной комнате, – с неудовольствием сказала она. – Так что мы попросили Роберта пока ночевать с отцом.
– Ты имеешь в виду нашу комнату? – нахмурился Амир. – Так там же…
Но сестра, толкнув дверь в коридоре, развернулась и направилась вниз.
Небольшая комната для двоих взрослых мужчин. Но вероятно Амир тут не очень часто ночует, так что вторая кровать только для вида.
Вот оно – «но». Кровати две, обе узкие, односпальные. Между ними коврик и тумбочка.
Всё очень чужое. Грамоты, кубки, медали, разные статуэтки – это явно Роберт. Наверное, какие-то награды. У Амира на Юпитере ничего подобного нет. Нет и деревянной резной мебели, кружевных и бархатных штор, вычурных светильников – зачем вообще делать светильники? Они светят неравномерно, тень дают. А как на этих стенах сделать экран? Посреди комнаты?
От Амира нет ничего. Кроме второй кровати.
Интересно, когда в последний раз вообще спал на ней? Он же в плечах шире, чем эта кровать.
Юпитерианин, впрочем, ничуть не смутился. Он поставил сумку Даны на тумбочку, поднял их обе и переставил к окну. Потом легко сдвинул кровати вместе.
Прода от 17 ноября
– Думаю, не стоит рассчитывать… – открыл дверцу шкафа, посмотрел и закрыл. – Тебе надо что-нибудь повесить? Что-нибудь мнётся? Я постараюсь найти место.
Дана отказалась. Зачем она будет брать в дорогу вещи, которые мнутся?
– Ванная в конце коридора. Тебе есть, что накинуть после душа?
– Вторая ванная? На первом этаже ведь есть?
– Ты же не хочешь спускаться на первый этаж? Есть что накинуть поверх пижамы?
Девушка испуганно глянула – и вспомнила:
– Да! Есть халатик.
– Зная тебя, этот халатик – всё равно, что пижама, – проворчал Амир, и Дана опустила глаза:
– Абайю я потеряла…
– Я помню, помню. Иди, мойся.
Недоволен. Неудивительно. Не желая раздражать ещё больше, вытащила из сумки всё необходимое и вышла. Быстро скользнула по коридору – почему-то ужасно боялась кого-нибудь встретить.
Но все были внизу. К разговорам девушка прислушиваться не стала, искоркой проскочила в ванную.
На первый взгляд, роскошную. Какой-то красивый шлифованный белый камень – но тёплый. Небольшой бассейн с душем – тоже из камня с живыми растениями в качестве ограждения. Иллюзорные рыбки вспыхивали на дне, обещая ожить в толще воды. Свет лился из настоящих цветов на стенах и звёзд на потолке. Эти ли цветы издавали аромат, или он нагнетался как-то по-другому, Дана не поняла.
Она просто какое-то время любовалась обстановкой. Потом вспомнила, что в доме полно людей и решила поторопиться.
Оказалось, что роскошная купальня и вполовину не столь функциональна, как у Амира на Юпитере. Направление струй выбрать было нельзя, водяной пар не нагнетался, только немного получалось, если включить душ. Мыло подавалось отдельными струями, не смешиваясь с основным потоком. В бассейне приходилось садиться на дно, и, хоть оно было мягче, чем каменные бортики, не оказалось никаких рельефов, подстраивающихся под тело, как в душевой кабинке Амира.
Странно, если его родители смогли сделать такую красоту, то почему не добавить удобства?
Долго Дана думать не стала, как и наполнять красивый бассейн. Быстренько душ – и хватит.
Хотелось побыстрее оказаться рядом с Амиром.
Его в комнате не оказалось. Сердце стукнуло, предвещая тревогу, но девушка попыталась себя успокоить. Конечно, зачем ему сидеть в пустой комнате и ждать?
Скоро вернётся.
Присела на краешек кровати. Вслушалась. Его голос должен легко перекрыть весь галдёж. И Дана его узнает. Точно.
Но Амир молчал.
Тревога нарастала, но выйти на поиски казалось ещё страшнее. И Дана сидела неподвижно, не зная что делать.
Сколько-то времени, а потом он вернулся.
Забежал, порылся в сумке и велел:
– Ложись пока, я тоже в душ.
В смысле – ложись?
Дана даже прикоснуться не сможет к этой кровати без разрешения. И будет сидеть ещё столько же, пока Амир не вернётся.
От неподвижности затекла спина, и девушка встала, сделала несколько шагов – но вернулась к кровати, словно к самому безопасному месту.
К её огромному счастью, юпитерианин не стал задерживаться, и через несколько минут вошёл, заперев за собой дверь.
– Ну что, малышка? Чего не ложишься?
Опустила глаза – внятно ответить она бы не смогла.
– Подожди, я костюм повешу в чистку. Расправляй пока кровать. Надеюсь, хоть бельё сменили?
Дана аккуратно свернула покрывало, под которым оказалось ещё одеяло. Огляделась, переложила на тумбочку. Зачем так много всего на постели? Да, покрывало красивое, голубое, с кружевом и вышивкой. Но только для красоты возиться? Странно.
Прода от 20 ноября утро
27.
Амир скинул футболку и спортивные штаны, в которые переоделся после душа и откинул одеяло. Поморщился, посмотрел температуру на наручном компьютере на тумбочке:
– Эти одеяла и зимой тут, и летом. Сейчас явно для них жарковато. Ну зато ты, небось, довольная. Ложись, чего ждёшь?
Девушка забралась к нему под бок, села и скинула пижамную курточку.
– Эй, эй, – он перехватил её руки, – давай-ка спать.
– Но почему? – Дана надула губки. – Ты же не очень устал. Я же вижу. А скинуть нервное напряжение я помогу.
– Это просто неприлично. Давай, одевайся и спать.
– Но ты же запер дверь!
– Стены тонкие, здесь всё слышно.
– Я буду молчать, – она закинула ножку на него и прижалась настолько, насколько могла, пока Амир держал её запястья.
– Ты никогда не молчишь, – чуть насмешливо. – Спи.
– Но я же тихо!
– Нет, не тихо, – прижал к себе, накрывая одеялом.
– Ну ты можешь прикрыть мне лицо подушкой, если я буду сильно шуметь.
Амир вздрогнул:
– Нет, – ответил с ужасом. – Я точно так не сделаю.
Дана поджала губки обиженно и прижалась сильнее:
– Хорошо же. Я подожду, пока ты заснёшь.
Сел, вздохнул:
– Малышка, ну чего ты? Потерпи немного, вернёмся домой…
– Ну и зачем? Можно сделать всё очень тихо, да и не слушают уж там, вон, болтают не переставая. Твои родители же не ставили подслушивающих устройств? А если и ставили, мы не должны молчать. Точно подумают, что я подставная.
Смешок:
– Нет, вряд ли кому-то настолько любопытно. Да они и не умеют. Хорошо. Только ты обещала вести себя тихо.
28.
Утром Амир проснулся раньше будильника. Дана ещё сладко спала, свернувшись клубочком у него под боком, и внезапная нежность прошла словно электрическим разрядом. Вспомнился вчерашний конфликт, и все чувства сменились стыдом.
В чужом мире и чужой семье, беззащитная, ранимая, напуганная. Он должен был защищать и оберегать, а вместо этого сам устроил истерику.
Возможно, сказалось нервное напряжение. Особенно давило осознание того, что сказала Дана про генерала Тарбеева.
И – что не сказала ещё про остальных сотрудников министерства.
Никаких оправданий. Если он не может защитить Дану от родственников, лучше им обоим съехать в гостиницу.
Амир тихонько оделся. Пока что привычная форма – костюм только после завтрака.
С ностальгией вспоминались времена, когда можно было ходить по дому в одних штанах. Сейчас он встречал, в основном, сочувствие. Как же изуродовал его этот космос, неудивительно, что сердце не выдерживает, может, ему немного похудеть. И поджатые мамины губы – «Амир, неприлично».
Земля стала слишком чужая и неприветливая. И сейчас он не хотел бы жить на ней, даже если бы мог. Да, юпитериане продолжают работать до самой смерти – ибо нельзя иначе. И за это получают одну из самых высоких зарплат в Солнечной системе и хорошую пенсию по выслуге. Амир ни за что не отказался бы от этих выплат – но такая жизнь совершенно не тяготила. Напряжённость, риск, адреналин – и осознание собственной нужности, важности общего дела. Они творили жизнь – а эти обыватели на Земле проживали её. Среди всей их коррупции, педофилии и войн им не понять, какой должна быть настоящая мечта.
Прода от 20 ноября вечер
Дана, не просыпаясь, поплотнее закуталась в одеяло.
Как обычно отозвалось сердце. Она ведь не мёрзла, не от холода куталась. Пыталась создать надёжное убежище, пока приходится быть уязвимой.
Хотелось остаться с ней. Тем более хотелось, что Амира ждало ещё одно совещание с генералом Тарбеевым. Оборотнем в погонах порядка и справедливости, выродком, от которого его Даная так плотно куталась в одеяло даже в приятном тепле комнаты.
