А этот гаденыш, нажаловался твоей стерве, и сегодня у меня такая выволочка была, что глаз до сих пор дергается. Никакого уважения к настоящему патриотизму и беспристрастию.
Она вздохнула, будто с наслаждением выпустила пар, копившийся внутри долгое время. Выговорилась. Видать, стало легче. Карлайл невольно улыбнулся и похлопал ее по плечу.
- Ты права.
- В чем? – с набитым ртом пробурчала ведьма.
- Мало я его драл, - вздохнул оборотень, наливая бокал красного вина и протягивая подруге.
- Угу. Спасибо.
Лили приняла бокал и с жадностью опустошила его в три больших глотка. Со стороны это выглядело вульгарно, даже грубо. Карлайл усмехнулся. Такой Лили ему нравилась больше всего. Свободной, задорной, немного злобной и невоспитанной смутьянкой.
- Что?! – воскликнула она, - Леди во мне умерла, еще не успев родиться - вновь принялась за еду с еще большим энтузиазмом.
- Странно, раньше ваше ведомство не интересовали нелегалы, - заметил оборотень.
- А сейчас интересуют. И очень сильно. Твоя стерва рвет и мечет. После убийства Рози Майри оборотни под колпаком. Шерстят всех.
- Никогда не замечал у Эммы рвения к работе, - удивился он.
- Знаешь, я как-то тоже, - поддакнула Лили, - Мне кажется, ей по шапке настучали из Лондона. А сынок твой спокойнее могилы. Только ходит страшнее праха моего покойного дедушки и глазищами своими неземными как стрельнет, так сразу в туалет хочется.
Карлайл задумчиво потер переносицу и отхлебнул из своего бокала. Внезапно в поле зрения попался ведьминский плащ. Он в растерянности озирался по сторонам, явно что-то выискивая. От него не отставали ботильоны, с которых все еще капала грязная вода, оставляя безобразные разводы.
- Ну что? - устало, произнесла Лили, пронзая плащик убийственным взглядом.
Несчастный вздрогнул всей своей материей и развел рукава в стороны. Ботильоны затрепетали и спрятались за плащик, видимо, опасаясь ведьминского гнева.
- Вот за что мне эти недоумки нужны спрашивается? За какой дохлой метлой я их стираю Ленором и подбиваю серебряными набойками?! – рявкнула ведьма, - В этом проклятом прогрессом доме нет каминов уже лет пятьдесят как! Батарею ищите, если не хотите чтобы я на вас испробовала свои новые способности.
Плащик мелко задрожал и поспешно ретировался подальше от ведьмиского гнева. Ботильоны жалобно скрипнули, с поразительной скоростью бросаясь вслед за ним. Лили же еще раз вздохнула.
- Наследство от тетки Вельгельмины, чтоб ей в гробу перевернуться. Наградила меня этим прогрызенным молью тряпьем. И выгнать жалко, и пользы нет, - пожаловалась Лили.
- Лили, а ты уверена, что убийство было совершено оборотнем?
- Не стоит сомневаться в моей компетенции, - обиделась она, - Я хвостатых за версту чую. Это был определенно оборотень и совершенно точно из вашего кошачьего семейства. Заключение судмедэкспертизы только подтверждает мое утверждение. Длинна и толщина клыков, рваные раны от когтей. Этот маньяк поглумился на славу.
Карлайл нахмурился.
- Ты думаешь это мужчина?
- Уверена. Ее изнасиловали перед смертью, причем не один раз, - Лили содрогнулась от омерзения, говоря эти слова, - Мы определенно имеем дело с психически неуравновешенным оборотнем мужского пола.
- Звериная сущность, вышедшая из-под контроля? – предположил он.
- Быть может, - задумчиво отозвалась ведьма, - И, знаешь, что самое странное? Это убийство как две капли воды похоже на то, что произошло с Натали Ройс. Тогда Управление решило замять дело, когда стало ясно, что это был оборотень. Но после последних событий… Это уже серия, Эд. И то, что произошло с Натали наводит на очень определенные мысли.
- На что ты намекаешь?
Карлайл недоверчиво уставился на подругу. Лицо ведьмы было очень грустным и растерянным. Она явно боролась с какими-то противоречиями и, наконец, вздохнув, произнесла:
- Натали убили почти сразу после смерти Грейси Грин.
Лицо Карлайла окаменело. Он зло сверкнул глазами и вскочил из-за стола, как ошпаренный.
- Ты намекаешь, на Даниэля?!
Лили опустила голову. Она молчала. И это взбесило оборотня до крайности.
- Ты чокнулась, Лили!
- Так думаю не только я, Эд, - тихо прошелестела она.
Пока Карлайл пытался переварить эту информацию, ведьма позвала плащ и ботильоны.
- Прости. Я не должна была тебе этого говорить.
Она поспешно засобиралась и, поблагодарив за ужин, направилась в прихожую.
- В ночь убийства Рози Майри, я был в его доме. Он не мог ее убить, - сказал Карлайл вслед ведьме.
Лили обернулась.
- И ты уверен, что он не покидал пределов дома всю ночь?
Оборотень призадумался. Под утро он и вправду задремал и не мог с точностью быть уверен, где в этот момент находился Даниэль.
- Нет. Не уверен, - признался он.
- Мне жаль, Эд, - прошептала Лили и ушла больше не оборачиваясь.
Он долго стоял посреди кухни, не зная куда бежать и что делать. Все существо Эдварда охватило дикий страх. Страх за собственного ребенка это самая жестокая пытка на свете. Он не верил. Отказывался верить в жуткие слова Лили. Она просто ошиблась. Дико заблуждается. Он успокаивал себя этими мыслями, но в глубине души знал, что подруга никогда бы не высказала ему своих предположений, если это были только домыслы. Карлайл знал, что его сын далеко не ангел. Но что бы вот так хладнокровно убивать?
«Я должен во всем разобраться», - подумал он и рванул с вешалки старую, потертую кожаную куртку, решив нанести незапланированный визит своей любовнице Эмме Браун.
Когда Томка проснулась, уже давно перевалило за обед. Она с трудом помнила, как поднялась в их с подругой комнату. Олька не спала и накинулась на несчастную с потоком обвинений. Но быстро сообразив, что никакой реакции, кроме истерики не добьется, помогла расстегнуть платье и отправилась спать со словами:
– Завтра ты у меня получишь по первое число.
Немного повалявшись, Томка села и поморщилась от боли. Ободранные ладони нещадно саднило. Сегодня воскресенье, а значит можно совсем никуда не торопиться.
Девушка долго стояла под горячим душем. Вымыла волосы и, облачившись с любимые потертые джинсы и безразмерную футболку с Микки Маусом, наконец, решила явить свой непутевый лик миру.
Марта Грин как ни в чем не бывало с искренней радостью принялась суетиться вокруг нее и вскоре на кухонном столе появилось домашнее печенье, молоко и хлопья.
- Спасибо, - вымучено улыбнулась Томка, - Извините, что доставляю вам столько хлопот.
- Пустяки, - отмахнулась женщина, - Мне в радость такие хлопоты.
Томка вспомнила газету, которую показывал ей Карлайл, и сердце сжалось от сочувствия к этой чудесной женщине. За что таким замечательным людям, как чета Грин, тяжелое испытание - потеря единственного ребенка.
Тут на кухню зашел Томас Грин, и девушка напряглась, предполагая, что тот будет читать мораль. Но профессор вопреки ожиданиям был очень вежлив и явно пребывал в хорошем расположении духа.
- Дорогая, можно чашечку кофе? – нежно попросил он супругу и уселся напротив Томки.
Пока миссис Грин варила в турке кофе для любимого супруга, Томас бросал изучающие взгляды на свою студентку. Та то и дело ловила эти взгляды и есть, вовсе перехотелось.
- Професср Грин, - неуверенно начала Томка.
Мужчина внимательно на нее посмотрел.
- Я хотела извиниться за вчерашнее, - девушка сглотнула под проницательным взглядом своего преподавателя, - Простите, что доставила вам столько беспокойств. Это больше не повториться.
Профессор кивнул в знак того, что извинения приняты и начал непринужденную беседу об учебе. Девушка облегченно выдохнула. Как замечательно, что он не злиться.
Марта поставила перед мужем чашечку дымящегося кофе и присоединилась к разговору.
- Я надеюсь вы вчера хоть смогли отдохнуть? – оживленно поинтересовалась Марта, - Ольга сказала, что вы были в «Маске».
Перед глазами Томы пронесся вчерашний вечер. Приставания Пети, горечь обиды, ее пьяная выходка и пронзительный осуждающий взгляд Эдварда Карлайла, от одного воспоминания которого мурашки побежали по коже.
- Да, - растерянно отозвалась Томка.
- Что-то неслышно в вашем голосе энтузиазма, - усмехнулся профессор, - вчера перед нашим домом курсировал с разведывательной деятельностью Даниэль Карлайл. Это не он испортил вам вечер?
Лицо у Томки вытянулось. Она вновь воскресила в памяти смеющееся лицо Грейс Грин и губы предательски задрожали.
- Простите профессор. Я не знала…, - с трудом выдавила она, - Мне господин граф вчера рассказал про вашу дочь… Я глубоко сожалею… Если бы я знала…
Из рук Марты выпала кружка. Она со звоном разбилась вдребезги о кафель, и кофе с молоком забрызгал белоснежный фасад резной кухни. Но никто не обратил на это внимания. Не кинулся убирать. Марта застыла с непонятным выражением на лице, а Томас нахмурился и проговорил:
- Значит, мне вчера не показалось. Карлайл и вправду решил за вас вступиться. Очень неожиданный поступок с его стороны.
Томка встала и, не обращая на оцепеневшую миссис Грин ни малейшего внимания, стала осторожно собирать осколки.
- Почему неожиданный?
- Да потому что он трус! – воскликнул Томас дрожащим от ярости голосом.
Томка от удивления даже перестала собирать кусочки фарфора и повернула голову в сторону Грина.
- Раньше его не заботило, что вытворяет в городе его сынок. Ты думаешь, наша Грейси была первой, кого он довел до сумасшествия?
Повисло тяжелое молчание. Тамара отвела взгляд от взбешенного профессора и продолжила собирать осколки. Она выбросила их в мусорное ведро и, взяв с мойки тряпку, вытерла пол. Под продолжающееся молчание, тщательно промыла ее и повесила на полотенцесушилку. Потом достала из шкафчика чистую кружку, налила кофе, молока и подала миссис Грин.
Марта вздрогнула, подняла на девушку печальные глаза. И столько в них было боли, что Томка чуть не разрыдалась от охватившей ее жалости.
- Она так его любила, что не видела ничего вокруг, - проговорила женщина, принимая из рук девушки кружку, - Никого не слушала и ничего не боялась. Мы пытались препятствовать их отношениям любыми способами, но Грейси словно подменили. Она стала совершенно другой. Томас успокаивал меня, говорил, что это пройдет и вскоре Карлайл сам ее бросит. А потом я заметила в ее сумочке антидепрессанты. Это было ужасно. Она жила, училась, помогала, как прежде, но была мертвой. Словно кукла бездушная и все больше и больше отдалялась от нас.
Она замолчала и принялась пить кофе мелкими осторожными глотками. И тут заговорил профессор ровным спокойным тоном:
- Мы знали, что семья Карлайлов необычная. Многие в городе это знают. Они почти хозяева всего нашего графства. Глядя на нестареющего Даниэля Карлайла можно догадаться, что воевать с ним не под силу простому смертному, но я решил попытаться.
- И обратились за помощью к графу, - догадалась Томка.
- Да, - согласился он, - Графского титула их семью лишили после смерти графини. Не знаю, что тогда произошло, но Карлайл сказал мне, что не имеет власти над сыном, так как он больше не глава рода. Я тщетно пытался воззвать к его совести, умалял, угрожал, но все без толку. Он и не подумал вмешаться. Грейси умерла ровно через две недели после нашего разговора. Если бы я мог вырвать черное сердце этому ублюдку, то давно это сделал, но у меня осталась Марта, а Грейси уже не вернуть.
Почему?! Вот почему такие замечательные люди должны страдать из-за таких выродков, как Даниэль Карлайл. И такая ярость охватила девушку, что она не заметила как разорвала бумажную салфетку в клочья. Тома вздрогнула, когда на ее ладони легли холодные пальцы Марты в ободряющем жесте.
- Все будет хорошо, - пообещала женщина, вымучено улыбаясь.
«Сильно в этом сомневаюсь» - подумала Томка и улыбнулась ей в ответ.
Остаток дня прошел спокойно. Мистер и миссис Грин предложили Томке совместно посмотреть фильм, чтобы немного отвлечься от невеселых мыслей. Это было так неожиданно и приятно, что она немного растерялась. Они расположились в уютной гостиной. Девушка устроилась в большом мягком кресле, поджав под себя ноги. Профессор и Марта на диване в обнимку, совсем как молодожены. У хозяина дома оказалась очень хорошая подборка классического кино, в которой и много картин советского кинематографа. И вскоре дружно заливаясь смехом, под веселые комментарии Томки, смотрели «Иван Васильевич меняет профессию». Перевод был ужасен, но все равно было здорово. Вскоре к ним присоединилась Олька, по-домашнему усевшись на полу, возле Томкиных ног. Она принесла с собой огромную пачку чипсов. И все, дружно забыв, насколько это вредно для здоровья, уплетали ароматные ломтики за обе щеки.
Идиллию нарушило появление Серебрякова. Хлопнула входная дверь, и Томка обернулась, посмотреть, кто там пришел. Ромка уже успел сделать несколько шагов и замер в арке, хмуро рассматривая открывшуюся ему картину. Его глаза недовольно прищурились, встретившись с удивленным взглядом Тамары.
- Роман, присоединяйтесь скорее, мы включим сначала, - сказала ему Марта.
Но Серебряков, оставив ее реплику без внимания, мазнул по присутствующим тяжелым взглядом и пробурчал:
- Извините, другой раз.
- Серебряков, да ладно тебе выпендриваться! Я для тебя лично даже место почетное освобожу, - весело сообщила Олька, намекая на ковер у Томкиных ног.
Видимо, Великий князь решил сменить гнев на милость и, неуверенно улыбнувшись, принялся снимать куртку с шарфом.
- Только сначала сходи на кухню и еще чипсов притащи, - скомандовала рыжая не успел парень скинуть с ботинки.
Тамара снова поймала на себе Серебряковский взгляд. Вернула улыбку и смущенно отвернулась. Вот сволочь козлиная! Поспорили они, значит, с Петькой. «Это хорошо еще Олька не знает, а то бы все глазки ему повыкалупывала», - подумала девушка и решила немного подыграть этому напыщенному уроду.
- Иди-иди, - хихикнула Олька, заметив их обмен взглядами.
- Да иду я, иду, - отозвался брюнет и со вздохом поплелся за чипсами.
Подруга, как и обещала, освободила «почетное» место и перебралась на диван к Гринам. И вот уже Серебряков, смиренно облокотившись о ножку кресла, сидит и не шелохнется. Томка украдкой наблюдала за ним и время от времени наклонялась к тарелке с чипсами, невзначай задевая локтем его плечо. Вскоре она и вовсе расслабилась. Спустила затекшие ноги на пол, рядом с его рукой и вздрогнула, оттого, что теплая ладонь тут же обвила левую щиколотку и, пробравшись под штанину, ласково погладила. Ромка повернул голову и вопросительно уставился на девушку, продолжая свои нехитрые манипуляции. Тома же нервно сглотнула и заставила себя едва заметно улыбнуться.
Странно, но прикосновение понравилось. Отозвалось волнующей дрожью в коленях. И внезапно вспомнился их поцелуй на озере. Ромка выглядел таким искренним в охватившей его страсти. Может, стоит попробовать…
«Зашибись!» - тут же одернула себя девушка – «Ты уже попробовала с блондинчиком. Идиотка! Мужики – наглые расчетливые твари!»
И тут ладонь Серебрякова переместилась чуть выше, а вместе с ней и дрожь… Это все гормоны…
Понедельник день тяжелый. Кто это сказал?! Да тот, кто никогда не был в гостях у Марты Грин. Вот уж кто может сделать даже самое паршивое утро приятным и таким вкусным. А обстановка за утренним столом, где люди улыбаются и шутят, делает понедельник втройне привлекательным.
Она вздохнула, будто с наслаждением выпустила пар, копившийся внутри долгое время. Выговорилась. Видать, стало легче. Карлайл невольно улыбнулся и похлопал ее по плечу.
- Ты права.
- В чем? – с набитым ртом пробурчала ведьма.
- Мало я его драл, - вздохнул оборотень, наливая бокал красного вина и протягивая подруге.
- Угу. Спасибо.
Лили приняла бокал и с жадностью опустошила его в три больших глотка. Со стороны это выглядело вульгарно, даже грубо. Карлайл усмехнулся. Такой Лили ему нравилась больше всего. Свободной, задорной, немного злобной и невоспитанной смутьянкой.
- Что?! – воскликнула она, - Леди во мне умерла, еще не успев родиться - вновь принялась за еду с еще большим энтузиазмом.
- Странно, раньше ваше ведомство не интересовали нелегалы, - заметил оборотень.
- А сейчас интересуют. И очень сильно. Твоя стерва рвет и мечет. После убийства Рози Майри оборотни под колпаком. Шерстят всех.
- Никогда не замечал у Эммы рвения к работе, - удивился он.
- Знаешь, я как-то тоже, - поддакнула Лили, - Мне кажется, ей по шапке настучали из Лондона. А сынок твой спокойнее могилы. Только ходит страшнее праха моего покойного дедушки и глазищами своими неземными как стрельнет, так сразу в туалет хочется.
Карлайл задумчиво потер переносицу и отхлебнул из своего бокала. Внезапно в поле зрения попался ведьминский плащ. Он в растерянности озирался по сторонам, явно что-то выискивая. От него не отставали ботильоны, с которых все еще капала грязная вода, оставляя безобразные разводы.
- Ну что? - устало, произнесла Лили, пронзая плащик убийственным взглядом.
Несчастный вздрогнул всей своей материей и развел рукава в стороны. Ботильоны затрепетали и спрятались за плащик, видимо, опасаясь ведьминского гнева.
- Вот за что мне эти недоумки нужны спрашивается? За какой дохлой метлой я их стираю Ленором и подбиваю серебряными набойками?! – рявкнула ведьма, - В этом проклятом прогрессом доме нет каминов уже лет пятьдесят как! Батарею ищите, если не хотите чтобы я на вас испробовала свои новые способности.
Плащик мелко задрожал и поспешно ретировался подальше от ведьмиского гнева. Ботильоны жалобно скрипнули, с поразительной скоростью бросаясь вслед за ним. Лили же еще раз вздохнула.
- Наследство от тетки Вельгельмины, чтоб ей в гробу перевернуться. Наградила меня этим прогрызенным молью тряпьем. И выгнать жалко, и пользы нет, - пожаловалась Лили.
- Лили, а ты уверена, что убийство было совершено оборотнем?
- Не стоит сомневаться в моей компетенции, - обиделась она, - Я хвостатых за версту чую. Это был определенно оборотень и совершенно точно из вашего кошачьего семейства. Заключение судмедэкспертизы только подтверждает мое утверждение. Длинна и толщина клыков, рваные раны от когтей. Этот маньяк поглумился на славу.
Карлайл нахмурился.
- Ты думаешь это мужчина?
- Уверена. Ее изнасиловали перед смертью, причем не один раз, - Лили содрогнулась от омерзения, говоря эти слова, - Мы определенно имеем дело с психически неуравновешенным оборотнем мужского пола.
- Звериная сущность, вышедшая из-под контроля? – предположил он.
- Быть может, - задумчиво отозвалась ведьма, - И, знаешь, что самое странное? Это убийство как две капли воды похоже на то, что произошло с Натали Ройс. Тогда Управление решило замять дело, когда стало ясно, что это был оборотень. Но после последних событий… Это уже серия, Эд. И то, что произошло с Натали наводит на очень определенные мысли.
- На что ты намекаешь?
Карлайл недоверчиво уставился на подругу. Лицо ведьмы было очень грустным и растерянным. Она явно боролась с какими-то противоречиями и, наконец, вздохнув, произнесла:
- Натали убили почти сразу после смерти Грейси Грин.
Лицо Карлайла окаменело. Он зло сверкнул глазами и вскочил из-за стола, как ошпаренный.
- Ты намекаешь, на Даниэля?!
Лили опустила голову. Она молчала. И это взбесило оборотня до крайности.
- Ты чокнулась, Лили!
- Так думаю не только я, Эд, - тихо прошелестела она.
Пока Карлайл пытался переварить эту информацию, ведьма позвала плащ и ботильоны.
- Прости. Я не должна была тебе этого говорить.
Она поспешно засобиралась и, поблагодарив за ужин, направилась в прихожую.
- В ночь убийства Рози Майри, я был в его доме. Он не мог ее убить, - сказал Карлайл вслед ведьме.
Лили обернулась.
- И ты уверен, что он не покидал пределов дома всю ночь?
Оборотень призадумался. Под утро он и вправду задремал и не мог с точностью быть уверен, где в этот момент находился Даниэль.
- Нет. Не уверен, - признался он.
- Мне жаль, Эд, - прошептала Лили и ушла больше не оборачиваясь.
Он долго стоял посреди кухни, не зная куда бежать и что делать. Все существо Эдварда охватило дикий страх. Страх за собственного ребенка это самая жестокая пытка на свете. Он не верил. Отказывался верить в жуткие слова Лили. Она просто ошиблась. Дико заблуждается. Он успокаивал себя этими мыслями, но в глубине души знал, что подруга никогда бы не высказала ему своих предположений, если это были только домыслы. Карлайл знал, что его сын далеко не ангел. Но что бы вот так хладнокровно убивать?
«Я должен во всем разобраться», - подумал он и рванул с вешалки старую, потертую кожаную куртку, решив нанести незапланированный визит своей любовнице Эмме Браун.
Когда Томка проснулась, уже давно перевалило за обед. Она с трудом помнила, как поднялась в их с подругой комнату. Олька не спала и накинулась на несчастную с потоком обвинений. Но быстро сообразив, что никакой реакции, кроме истерики не добьется, помогла расстегнуть платье и отправилась спать со словами:
– Завтра ты у меня получишь по первое число.
Немного повалявшись, Томка села и поморщилась от боли. Ободранные ладони нещадно саднило. Сегодня воскресенье, а значит можно совсем никуда не торопиться.
Девушка долго стояла под горячим душем. Вымыла волосы и, облачившись с любимые потертые джинсы и безразмерную футболку с Микки Маусом, наконец, решила явить свой непутевый лик миру.
Марта Грин как ни в чем не бывало с искренней радостью принялась суетиться вокруг нее и вскоре на кухонном столе появилось домашнее печенье, молоко и хлопья.
- Спасибо, - вымучено улыбнулась Томка, - Извините, что доставляю вам столько хлопот.
- Пустяки, - отмахнулась женщина, - Мне в радость такие хлопоты.
Томка вспомнила газету, которую показывал ей Карлайл, и сердце сжалось от сочувствия к этой чудесной женщине. За что таким замечательным людям, как чета Грин, тяжелое испытание - потеря единственного ребенка.
Тут на кухню зашел Томас Грин, и девушка напряглась, предполагая, что тот будет читать мораль. Но профессор вопреки ожиданиям был очень вежлив и явно пребывал в хорошем расположении духа.
- Дорогая, можно чашечку кофе? – нежно попросил он супругу и уселся напротив Томки.
Пока миссис Грин варила в турке кофе для любимого супруга, Томас бросал изучающие взгляды на свою студентку. Та то и дело ловила эти взгляды и есть, вовсе перехотелось.
- Професср Грин, - неуверенно начала Томка.
Мужчина внимательно на нее посмотрел.
- Я хотела извиниться за вчерашнее, - девушка сглотнула под проницательным взглядом своего преподавателя, - Простите, что доставила вам столько беспокойств. Это больше не повториться.
Профессор кивнул в знак того, что извинения приняты и начал непринужденную беседу об учебе. Девушка облегченно выдохнула. Как замечательно, что он не злиться.
Марта поставила перед мужем чашечку дымящегося кофе и присоединилась к разговору.
- Я надеюсь вы вчера хоть смогли отдохнуть? – оживленно поинтересовалась Марта, - Ольга сказала, что вы были в «Маске».
Перед глазами Томы пронесся вчерашний вечер. Приставания Пети, горечь обиды, ее пьяная выходка и пронзительный осуждающий взгляд Эдварда Карлайла, от одного воспоминания которого мурашки побежали по коже.
- Да, - растерянно отозвалась Томка.
- Что-то неслышно в вашем голосе энтузиазма, - усмехнулся профессор, - вчера перед нашим домом курсировал с разведывательной деятельностью Даниэль Карлайл. Это не он испортил вам вечер?
Лицо у Томки вытянулось. Она вновь воскресила в памяти смеющееся лицо Грейс Грин и губы предательски задрожали.
- Простите профессор. Я не знала…, - с трудом выдавила она, - Мне господин граф вчера рассказал про вашу дочь… Я глубоко сожалею… Если бы я знала…
Из рук Марты выпала кружка. Она со звоном разбилась вдребезги о кафель, и кофе с молоком забрызгал белоснежный фасад резной кухни. Но никто не обратил на это внимания. Не кинулся убирать. Марта застыла с непонятным выражением на лице, а Томас нахмурился и проговорил:
- Значит, мне вчера не показалось. Карлайл и вправду решил за вас вступиться. Очень неожиданный поступок с его стороны.
Томка встала и, не обращая на оцепеневшую миссис Грин ни малейшего внимания, стала осторожно собирать осколки.
- Почему неожиданный?
- Да потому что он трус! – воскликнул Томас дрожащим от ярости голосом.
Томка от удивления даже перестала собирать кусочки фарфора и повернула голову в сторону Грина.
- Раньше его не заботило, что вытворяет в городе его сынок. Ты думаешь, наша Грейси была первой, кого он довел до сумасшествия?
Повисло тяжелое молчание. Тамара отвела взгляд от взбешенного профессора и продолжила собирать осколки. Она выбросила их в мусорное ведро и, взяв с мойки тряпку, вытерла пол. Под продолжающееся молчание, тщательно промыла ее и повесила на полотенцесушилку. Потом достала из шкафчика чистую кружку, налила кофе, молока и подала миссис Грин.
Марта вздрогнула, подняла на девушку печальные глаза. И столько в них было боли, что Томка чуть не разрыдалась от охватившей ее жалости.
- Она так его любила, что не видела ничего вокруг, - проговорила женщина, принимая из рук девушки кружку, - Никого не слушала и ничего не боялась. Мы пытались препятствовать их отношениям любыми способами, но Грейси словно подменили. Она стала совершенно другой. Томас успокаивал меня, говорил, что это пройдет и вскоре Карлайл сам ее бросит. А потом я заметила в ее сумочке антидепрессанты. Это было ужасно. Она жила, училась, помогала, как прежде, но была мертвой. Словно кукла бездушная и все больше и больше отдалялась от нас.
Она замолчала и принялась пить кофе мелкими осторожными глотками. И тут заговорил профессор ровным спокойным тоном:
- Мы знали, что семья Карлайлов необычная. Многие в городе это знают. Они почти хозяева всего нашего графства. Глядя на нестареющего Даниэля Карлайла можно догадаться, что воевать с ним не под силу простому смертному, но я решил попытаться.
- И обратились за помощью к графу, - догадалась Томка.
- Да, - согласился он, - Графского титула их семью лишили после смерти графини. Не знаю, что тогда произошло, но Карлайл сказал мне, что не имеет власти над сыном, так как он больше не глава рода. Я тщетно пытался воззвать к его совести, умалял, угрожал, но все без толку. Он и не подумал вмешаться. Грейси умерла ровно через две недели после нашего разговора. Если бы я мог вырвать черное сердце этому ублюдку, то давно это сделал, но у меня осталась Марта, а Грейси уже не вернуть.
Почему?! Вот почему такие замечательные люди должны страдать из-за таких выродков, как Даниэль Карлайл. И такая ярость охватила девушку, что она не заметила как разорвала бумажную салфетку в клочья. Тома вздрогнула, когда на ее ладони легли холодные пальцы Марты в ободряющем жесте.
- Все будет хорошо, - пообещала женщина, вымучено улыбаясь.
«Сильно в этом сомневаюсь» - подумала Томка и улыбнулась ей в ответ.
Остаток дня прошел спокойно. Мистер и миссис Грин предложили Томке совместно посмотреть фильм, чтобы немного отвлечься от невеселых мыслей. Это было так неожиданно и приятно, что она немного растерялась. Они расположились в уютной гостиной. Девушка устроилась в большом мягком кресле, поджав под себя ноги. Профессор и Марта на диване в обнимку, совсем как молодожены. У хозяина дома оказалась очень хорошая подборка классического кино, в которой и много картин советского кинематографа. И вскоре дружно заливаясь смехом, под веселые комментарии Томки, смотрели «Иван Васильевич меняет профессию». Перевод был ужасен, но все равно было здорово. Вскоре к ним присоединилась Олька, по-домашнему усевшись на полу, возле Томкиных ног. Она принесла с собой огромную пачку чипсов. И все, дружно забыв, насколько это вредно для здоровья, уплетали ароматные ломтики за обе щеки.
Идиллию нарушило появление Серебрякова. Хлопнула входная дверь, и Томка обернулась, посмотреть, кто там пришел. Ромка уже успел сделать несколько шагов и замер в арке, хмуро рассматривая открывшуюся ему картину. Его глаза недовольно прищурились, встретившись с удивленным взглядом Тамары.
- Роман, присоединяйтесь скорее, мы включим сначала, - сказала ему Марта.
Но Серебряков, оставив ее реплику без внимания, мазнул по присутствующим тяжелым взглядом и пробурчал:
- Извините, другой раз.
- Серебряков, да ладно тебе выпендриваться! Я для тебя лично даже место почетное освобожу, - весело сообщила Олька, намекая на ковер у Томкиных ног.
Видимо, Великий князь решил сменить гнев на милость и, неуверенно улыбнувшись, принялся снимать куртку с шарфом.
- Только сначала сходи на кухню и еще чипсов притащи, - скомандовала рыжая не успел парень скинуть с ботинки.
Тамара снова поймала на себе Серебряковский взгляд. Вернула улыбку и смущенно отвернулась. Вот сволочь козлиная! Поспорили они, значит, с Петькой. «Это хорошо еще Олька не знает, а то бы все глазки ему повыкалупывала», - подумала девушка и решила немного подыграть этому напыщенному уроду.
- Иди-иди, - хихикнула Олька, заметив их обмен взглядами.
- Да иду я, иду, - отозвался брюнет и со вздохом поплелся за чипсами.
Подруга, как и обещала, освободила «почетное» место и перебралась на диван к Гринам. И вот уже Серебряков, смиренно облокотившись о ножку кресла, сидит и не шелохнется. Томка украдкой наблюдала за ним и время от времени наклонялась к тарелке с чипсами, невзначай задевая локтем его плечо. Вскоре она и вовсе расслабилась. Спустила затекшие ноги на пол, рядом с его рукой и вздрогнула, оттого, что теплая ладонь тут же обвила левую щиколотку и, пробравшись под штанину, ласково погладила. Ромка повернул голову и вопросительно уставился на девушку, продолжая свои нехитрые манипуляции. Тома же нервно сглотнула и заставила себя едва заметно улыбнуться.
Странно, но прикосновение понравилось. Отозвалось волнующей дрожью в коленях. И внезапно вспомнился их поцелуй на озере. Ромка выглядел таким искренним в охватившей его страсти. Может, стоит попробовать…
«Зашибись!» - тут же одернула себя девушка – «Ты уже попробовала с блондинчиком. Идиотка! Мужики – наглые расчетливые твари!»
И тут ладонь Серебрякова переместилась чуть выше, а вместе с ней и дрожь… Это все гормоны…
Понедельник день тяжелый. Кто это сказал?! Да тот, кто никогда не был в гостях у Марты Грин. Вот уж кто может сделать даже самое паршивое утро приятным и таким вкусным. А обстановка за утренним столом, где люди улыбаются и шутят, делает понедельник втройне привлекательным.
