Последнее слова тяжелым камнем упали в окружающую их тишину. Тамара, снова почувствовав себя не в своей тарелке, вернулась на диван и мерзляво потерла собственные предплечья.
- Зачем ты мне все это показываешь?
Даниэль поднялся с кресла и опустился перед ней на корточки.
- Потому что только с твоей помощью все кусочки картины, возможно, сложить воедино. Потому что вопреки желанию, ты стала звеном между мной и Ларой, - он помолчал немного, словно обдумывая следующую фразу, - Ты же понимаешь, что не пока мы не поймем ее мотивов, тебе не освободиться.
Реакция Тамары была неоднозначна. С одной стороны, было жутко обидно – желание Даниэля помочь было продиктовано его собственной выгодой. И нужно отметить, что он совершенно не стыдился этого эгоистичного порыва. Но с другой – все было довольно логично. У сущности была определенная цель. И узнав, чего Лара добивается, она, возможно, сможет с ней договориться.
- Дани, - тихо прошептала Тамара, в неосознанно нежном жесте, кладя руку ему на плечо, - А почему ты ее зовешь по имени?
Сущность внутри замирает в ожидании его ответа. И пытаясь управлять руками Тамары, тянется к блестящим золотым волосам, чтобы в чисто материнском жесте пригладить их, словно поправляя выбившийся непослушный локон. И тут же рычит от разочарования и беспомощности. Потому что управление этим телом недоступно для ее алчного начала.
- Раньше называл, - отрешенно отвечает он и косится на тонкую руку на его плече.
- Что-то изменилось? - внезапно охрипшим голосом спрашивает она.
Даниэль замялся на мгновение с ответом, а потом его теплые ладони легки поверх ее коленок и он признался:
- Раньше я считал ее жертвой… Возвел на пьедестал. Она была самой лучшей, самой доброй, самой красивой… пока не увидел тебя в том подвале с горящими от насыщения глазами. И вся эта история с ее смертью стала приобретать совершенно иной окрас. Я засомневался в правдивости версии убийства на почве ревности. – его пальцы с силой почти до боли сжали ее колени, - Как? Как отец мог это сделать, если любил ее больше жизни?
Боль стальным ножом пронзила грудь Тамары. Это была самая настоящая агония. Сущность дико выла и, казалось, готова была призрачными когтями порвать тело Тамары, чтобы выбраться, наконец, из этого плена и обнять его, такого подавленного, растерянного. И пускай он уже давно вырос. Прижать к себе и успокоить, одним ласковым словом. Хотя бы сейчас…
«Пожалуйста…» - чуть слышный умоляющий шепот Лары, эхом отзывается в голове, - «Всего на минутку»
Тамара с обреченным вздохом гладит Даниэля по волосам, плечам и слышит благодарное:
«Спасибо»
- Что-то я совсем расклеился. Прости, если позволил себе лишнего, - говорит Даниэль и, перехватывая ее руки, осторожно целует.
Но Тамара не слышит его слов, не чувствует его прикосновений. Все ее внимание сосредоточенно на тонкой линии красных нейронов его ауры, спокойной и мерно пульсирующей в такт биению сердца.
«Помоги мне» - просит Лара.
«Зачем? Питаться ты научилась самостоятельно. И тут без меня справишься» - обижено отвечает она, хотя в душе где-то живет призрачное любопытство.
«Без тебя не смогу. Помоги»
«Не раньше, чем пойму, зачем тебе это нужно»
Лара недовольна этим требованием, но все же согласно шипит:
«Хорошо. Но сначала усыпи его»
Тамара мысленно кивает и, заглянув в синие глаза Даниэля, спускает ментальный дар с крючка. Огоньки нейронов на мгновение вспыхивают ярче в момент стыковки, а потом начинают медленно затухать.
Даниэль, каким-то образом, почуяв неладное, пытается прервать зрительный контакт, но куда ему тягаться с чистокровной демоницей по силе. Пару раз дернувшись в бесплодной попытке освободиться, он замирает и веки, налившиеся тяжестью, сами собой закрываются, а голова бессильно опускается на жесткую обивку дивана.
Несколько мгновений Тамара любуется умиротворенным лицом оборотня, уже не в силах понять: кому именно принадлежит это желание, а потом, выпрямившись, напоминает Ларе:
«Ты обещала. Показывай»
Перед глазами, как в кино сменяются кадры прошлого. Чужого прошлого. Какой-то странной и совершенно дикой по человеческим понятиям жизни. Кабинет Даниэля, погружается в кромешную темноту, и сознание Тамары переносится на много десятилетий назад.
Все тот же кабинет. Все те же витражные окна. Вот только на них теперь висят тяжелые портьеры благородного изумрудного оттенка и мебель другая – более воздушная, изящная в теплых тонах. А пол совсем не изменился – все тот же паркет, только более новый, блестящий, без единого следа потертости.
Тамара сидит на столе, упираясь открытыми ладонями в лакированную столешницу. Юбка легкого платья задрана до талии, а между ног стоит мужчина, который жадно целует ее, где-то между ухом и шеей, непрестанно шепча:
- Любовь моя. Драгоценная. Я же умру без тебя.
Она чувствует легкое раздражение вперемешку со скукой. Как же он ей надоел.
- Мы больше не можем видится, Артур, - трагическим голосом произносит Тамара, - Мой муж убьет тебя, если узнает о нашем романе.
Мужчина отрывается от своего слюнявого занятия и совершенно безумными, потерянными глазами смотрит на нее.
- Я не откажусь от тебя Лара. Ты мой воздух. И если его перекрыть, то я задохнусь.
- Но мой муж…, - в притворном ужасе лепечет она.
-Я не боюсь его, - воинственно заверяет ее этот идиот.
С силой оттолкнув любовника, девушка легко спрыгивает со стола и, поправляя платье, хлещет его жесткими словами:
- Все кончено, Артур. Я, надеюсь, у тебя хватит ума не преследовать меня.
Тамара смотрит на него выжидающе, откровенно наслаждаясь его реакцией. Страх, боль и отчаяние. Все смешалось на его юном лице, генерируя мощную эмоциональную энергию. Она тянет ее на себя сначала понемногу, а замет черпает огромными жадными глотками, пока на лице молодого человека не проступает характерная бледность.
Он без сил опускается на кушетку, с трудом понимая, что происходит, а демоница, насытившись, отпускает нити и оставляет его одного со словами:
- Уезжай. Так будет лучше для всех.
Тамара идет быстрым, стремительным шагом в спальню. У нее не так много времени. Нужно все делать очень быстро, пока она полна силы. Это улучшит шансы на успех.
Залетев в комнату, она первым делом бросается к секретеру и достает оттуда небольшой и очень острый ритуальный нож, затем, повернувшись к детской кроватке, с волнением замирает.
В ней спит ее маленький сын. Даниэль. Он должен был стать ее гордостью, ее силой, ее величием. Он должен был побороть гены оборотня и родится ее наследником. Должен… Но не переборол. Зверь родился необычайно сильным. Это наверняка могло усложнить ее задачу.
Осторожно она берет сына на руки и кладет посреди большой кровати. Рядом на одеяло опускается нож. Даниэль спит. Что ж, так будет легче…
Дрожащими от волнения пальцами Тамара снимает с шеи длинную цепочку, на которой плавно как маятник покачивается рубиновое кольцо. Осторожно освобождает его из оков и на выдохе надевает на безымянный палец. Змея оживает, и кольцо, тускло блеснув в полутьме спальни, плотно обхватывает вожделенную плоть, впиваясь миниатюрными, но острыми, как кинжалы клыками. Артефакт довольно заурчал, мерно запульсировал, и вместе с этим женская рука плавным, уверенным движением взяла кинжал.
На мгновение Тамара зависла над сыном, в последний раз переосмысливая принятое решение. Ее роду был нужен наследник. Единственный, кто может претендовать на главенство. Если бы она стала женой равного себе по крови, то вероятность его рождения была почти стопроцентной, потому что ее сущность была сильнейшей в их роду. После отца, конечно. Какая несправедливость: оборотни могут плодить хоть десяток отпрысков, а у демонов может быть только один наследник. И он у нее будет.
Решительным движением Тамара откинула одеяло и стала медленно выводить на теле ребенка символы. Ножом. Ритуал требовал крови, боли и практически смерти.
Стараясь отрешиться от криков сына, она представляла его взрослым, сильным, влиятельным. Он объединит два рода, став главой. Он преумножит заслуги родителей. Он обретет невиданные возможности, и никто не посмеет противостоять ему по силе и могуществу.
Она и не заметила, как соленые капли потекли из глаза. Больно, как же больно. Сущность внутри затрепетала в предчувствие чего-то по-настоящему пугающего. Символы на теле извивающегося малыша вспыхнули темно-синим демоническим огнем, а Тамара, закатив глаза, впала в оцепенение крайне похожее на транс.
Ее губы стали шевелиться, монотонно повторяя слова на древнем языке, те самые, из которых сейчас сочилась красная кровь маленького Даниэля. Она и станет главной жертвой в ритуале. Широко распахнутыми глазами демоница наблюдала, как вокруг постели клубится тьма и, пожалуй, впервые в жизни ей стало страшно.
Темнота шипела, рычала и мощными толчками в солнечное сплетение черпала из Тамары силу. Кровь на постели стала исчезать, бесследно перетекая в иное измерение. Тьма заурчала, явно довольная жертвенной кровью невинного.
- Чего ты хочешь, низшая? - на языке изначальных прошипела Тьма.
Глухо сглотнув вязкий ком в горле, Тамара белыми от напряжения губами вымолвила:
- Мой сын. Кровь от моей крови. Плоть от моей плоти. Дух от моего духа.
Тьма несколько мгновений молчала, словно изучая ребенка. Ей не нужны были слова. Она уж их прочла в открытом сознании низшей.
- Ты уверена, низшая? Его зверь силен... Очень силен.
- Уверена, - четко и решительно ответила она.
- Хорош-ш-шшо…
Символы, напитанные кровью, залило чернильной тьмой, и тело Даниэля забилось в диких конвульсиях. В нем сейчас шла борьба демона и зверя за право быть и существовать.
Ногти Тамары с силой впились в собственные ладони, и она малодушно закрыла глаза не в силах больше смотреть, как рвет и ломает хрупкое тельце. Древние символы тянули все больше и больше силы. И она начала с ужасом понимать, что она может не вытянуть ритуал до конца. Но хуже всего было не это. Зверь не собирался уступать, и раненая, обиженная сущность стала терзать физическое тело ребенка в надежде убить его и освободиться.
- Нет-нет. Только не это, - побелевшими губами шептала она и, резко обрубив подпитку рун, стала вливать силу в сына, чтобы не допустить непоправимого.
Некогда прочная связь, соединяющая ее с сыном, с катастрофической быстротой истончалась и вскоре стала едва заметной. Он ускользал. Он умирал…
Отчаяние захлестнуло волной, и Тамара пропустила появление в комнате мужа, который тут же бросился, оттаскивая ее от сына. Заломив, дрожащие от напряжения руки жены, он силой отшвырнул ее на пол.
- Что ты натворила, - в ужасе прошептал он.
У них не было время на выяснение отношений или оправдания. Она кинулась на колени, жадно хватая его за ноги.
- Помоги. Я смогу его вытянуть. Смогу…
- Отойди, - прорычал Карлайл, подхватывая Даниэля на руки, пытаясь оттолкнуть ее.
- Смогу…смогу… - хрипло, от едва сдерживаемых рыданий, повторяла Тамара, протягивая руку, на которой горел артефакт.
Внезапно он вспыхнул как факел, и яркий луч энергии окутал ребенка сверкающим коном изначальной энергии. Оборотня обожгло ее огнем, и он с шипением положил сына обратно на одеяло, наблюдая, как смертельная серость на его личике уступает место едва заметному румянцу. Вместе с силами к нему вернулось сознание, и крик пронзил гнетущую тишину комнаты.
- Не хватает… - едва слышно прошелестела Тамара, оседая на пол, - Прости, Эд. Мне не хватает сил на исцеление.
Осознав, что умирает, она тратит последние силы на поиск Артура. Внутренним, чуть замутненным дыханием смерти, взором он видит мужчину, который сидит за столом, перед раскрытой тетрадью. Он смотрит в одну точку замершим, пустым взглядом, словно восковая фигура. Его расстроенная психика идеальная почва даже для слабого ментального внушения. И Тамара с усмешкой думает, что он, сам того не ведая, сослужит ей последнюю службу. Короткий волнообразный посыл и информация уже засела глубоко в его сознании. Она оставит себе подсказки. И обязательно использует их, если…если сможет вернуться.
- Эд, - чуть слышно зовет Тамара, фокусируя взгляд на расширившихся, звериных зрачках мужа, - Не гори ему… Поклянись…Поклянись…
Мог ли он ей отказать? Он никогда ей ни в чем не отказывал и всегда прощал самые безумные выходки.
- Клянусь, - с надрывом выдыхает Карлайл, но она уже его не слышит.
Белоснежная женская рука обессилено опускается и вместе с этим гаснет артефакт. Он ловко соскальзывает с ее пальца и, повинуясь какой-то понятной только ему силе, закатывается под кровать, чтобы скрыться от любопытных глаз и кануть в Лету на долгие-долгие годы, пока он вновь не понадобится своей хозяйке.
Каменный утес совершенно не изменился с последнего раза. Разве, что теперь он не вызывал такого страха. Оглядевшись, Тамара заметила Лару. Тень преобразилась. Теперь это была красивая, совершенно обнаженная светловолосая девушка. Она сидела на самом краю пропасти и болтала стройными ногами в воздухе, которые выглядели белоснежными на фоне жутковатого черного провала.
- Привет, - Томка, недолго думая, присела с ней рядом и тоже свесила ноги, которые, к слову, оказались в теплых шерстяных носках.
- Привет, - голос Лары был хриплым и тоскливыми нотками.
Некоторое время они молчали, каждая думая о своем. Тамара вглядывалась в мутную дымку пропасти и вздрогнула услышав:
- Осуждаешь?
- Нет.
Томка поймала удивленный взгляд прозрачных зеленых глаз.
- Мы с тобой слишком разные. Я тебя просто не понимаю. Мотивов твоих поступков. Вернее – осознаю, но не понимаю степени их важности, - добавила она.
Лара тихо хмыкнула:
- Как завернула-то, - и замолчала, снова предаваясь каким-то своим понятным ей одной терзаниям.
Томка некоторое время смотрела на носки. Добротные такие. Мать вязала похожие, из козьей шерсти. Теплые, но очень колючие. От них постоянно чесались ступни, если одеть на босу ногу.
Она скосила глаза на Лару и замерла, с подозрительным интересом рассматривая ее правую руку, на которой блеснуло то самое кольцо-артефакт. Демоница заметила интерес и с сожалением произнесла:
- Это просто плод моей фантазии. Я теперь сильнее и, если ты заметила, могу немного влиять на твое подсознание.
- Заметила, - вздохнула Томка и, наконец, задала вопрос, который так и вертелся на языке, - Скажи, а что ты собираешься делать дальше?
Лара лукаво посмотрела в ответ и приподняла брови с улыбкой.
- Признайся - ты же не просто так впустила меня в свою жизнь?
- Не просто, - без увиливаний ответила та, - Рассчитывала на твою помощь.
Томка нахмурилась и невесело констатировала:
- И отчего-то я даже знаю, чего конкретно ты от меня потребуешь.
Лара тихо и хрипло рассмеялась.
- Вот видишь, мы уже, и думаем с тобой почти одинаково.
Демоница отбросила, мешающие ей золотистые пряди с лица, а Томка, наблюдая за этим, пронизанным изяществом и сексуальностью жестом, решила прояснить единственный интересующий ее момент:
- Если я помогу тебе, - красноречивый взгляд на кольцо, - провести ритуал – ты оставишь меня в покое?
- А мне, казалось, мы неплохо уживаемся вместе? – картинно надула губы Лара, - Со мной ты уже не кажешься такой занудной мышкой.
- Зачем ты мне все это показываешь?
Даниэль поднялся с кресла и опустился перед ней на корточки.
- Потому что только с твоей помощью все кусочки картины, возможно, сложить воедино. Потому что вопреки желанию, ты стала звеном между мной и Ларой, - он помолчал немного, словно обдумывая следующую фразу, - Ты же понимаешь, что не пока мы не поймем ее мотивов, тебе не освободиться.
Реакция Тамары была неоднозначна. С одной стороны, было жутко обидно – желание Даниэля помочь было продиктовано его собственной выгодой. И нужно отметить, что он совершенно не стыдился этого эгоистичного порыва. Но с другой – все было довольно логично. У сущности была определенная цель. И узнав, чего Лара добивается, она, возможно, сможет с ней договориться.
- Дани, - тихо прошептала Тамара, в неосознанно нежном жесте, кладя руку ему на плечо, - А почему ты ее зовешь по имени?
Сущность внутри замирает в ожидании его ответа. И пытаясь управлять руками Тамары, тянется к блестящим золотым волосам, чтобы в чисто материнском жесте пригладить их, словно поправляя выбившийся непослушный локон. И тут же рычит от разочарования и беспомощности. Потому что управление этим телом недоступно для ее алчного начала.
- Раньше называл, - отрешенно отвечает он и косится на тонкую руку на его плече.
- Что-то изменилось? - внезапно охрипшим голосом спрашивает она.
Даниэль замялся на мгновение с ответом, а потом его теплые ладони легки поверх ее коленок и он признался:
- Раньше я считал ее жертвой… Возвел на пьедестал. Она была самой лучшей, самой доброй, самой красивой… пока не увидел тебя в том подвале с горящими от насыщения глазами. И вся эта история с ее смертью стала приобретать совершенно иной окрас. Я засомневался в правдивости версии убийства на почве ревности. – его пальцы с силой почти до боли сжали ее колени, - Как? Как отец мог это сделать, если любил ее больше жизни?
Боль стальным ножом пронзила грудь Тамары. Это была самая настоящая агония. Сущность дико выла и, казалось, готова была призрачными когтями порвать тело Тамары, чтобы выбраться, наконец, из этого плена и обнять его, такого подавленного, растерянного. И пускай он уже давно вырос. Прижать к себе и успокоить, одним ласковым словом. Хотя бы сейчас…
«Пожалуйста…» - чуть слышный умоляющий шепот Лары, эхом отзывается в голове, - «Всего на минутку»
Тамара с обреченным вздохом гладит Даниэля по волосам, плечам и слышит благодарное:
«Спасибо»
- Что-то я совсем расклеился. Прости, если позволил себе лишнего, - говорит Даниэль и, перехватывая ее руки, осторожно целует.
Но Тамара не слышит его слов, не чувствует его прикосновений. Все ее внимание сосредоточенно на тонкой линии красных нейронов его ауры, спокойной и мерно пульсирующей в такт биению сердца.
«Помоги мне» - просит Лара.
«Зачем? Питаться ты научилась самостоятельно. И тут без меня справишься» - обижено отвечает она, хотя в душе где-то живет призрачное любопытство.
«Без тебя не смогу. Помоги»
«Не раньше, чем пойму, зачем тебе это нужно»
Лара недовольна этим требованием, но все же согласно шипит:
«Хорошо. Но сначала усыпи его»
Тамара мысленно кивает и, заглянув в синие глаза Даниэля, спускает ментальный дар с крючка. Огоньки нейронов на мгновение вспыхивают ярче в момент стыковки, а потом начинают медленно затухать.
Даниэль, каким-то образом, почуяв неладное, пытается прервать зрительный контакт, но куда ему тягаться с чистокровной демоницей по силе. Пару раз дернувшись в бесплодной попытке освободиться, он замирает и веки, налившиеся тяжестью, сами собой закрываются, а голова бессильно опускается на жесткую обивку дивана.
Несколько мгновений Тамара любуется умиротворенным лицом оборотня, уже не в силах понять: кому именно принадлежит это желание, а потом, выпрямившись, напоминает Ларе:
«Ты обещала. Показывай»
ГЛАВА 15
Перед глазами, как в кино сменяются кадры прошлого. Чужого прошлого. Какой-то странной и совершенно дикой по человеческим понятиям жизни. Кабинет Даниэля, погружается в кромешную темноту, и сознание Тамары переносится на много десятилетий назад.
Все тот же кабинет. Все те же витражные окна. Вот только на них теперь висят тяжелые портьеры благородного изумрудного оттенка и мебель другая – более воздушная, изящная в теплых тонах. А пол совсем не изменился – все тот же паркет, только более новый, блестящий, без единого следа потертости.
Тамара сидит на столе, упираясь открытыми ладонями в лакированную столешницу. Юбка легкого платья задрана до талии, а между ног стоит мужчина, который жадно целует ее, где-то между ухом и шеей, непрестанно шепча:
- Любовь моя. Драгоценная. Я же умру без тебя.
Она чувствует легкое раздражение вперемешку со скукой. Как же он ей надоел.
- Мы больше не можем видится, Артур, - трагическим голосом произносит Тамара, - Мой муж убьет тебя, если узнает о нашем романе.
Мужчина отрывается от своего слюнявого занятия и совершенно безумными, потерянными глазами смотрит на нее.
- Я не откажусь от тебя Лара. Ты мой воздух. И если его перекрыть, то я задохнусь.
- Но мой муж…, - в притворном ужасе лепечет она.
-Я не боюсь его, - воинственно заверяет ее этот идиот.
С силой оттолкнув любовника, девушка легко спрыгивает со стола и, поправляя платье, хлещет его жесткими словами:
- Все кончено, Артур. Я, надеюсь, у тебя хватит ума не преследовать меня.
Тамара смотрит на него выжидающе, откровенно наслаждаясь его реакцией. Страх, боль и отчаяние. Все смешалось на его юном лице, генерируя мощную эмоциональную энергию. Она тянет ее на себя сначала понемногу, а замет черпает огромными жадными глотками, пока на лице молодого человека не проступает характерная бледность.
Он без сил опускается на кушетку, с трудом понимая, что происходит, а демоница, насытившись, отпускает нити и оставляет его одного со словами:
- Уезжай. Так будет лучше для всех.
Тамара идет быстрым, стремительным шагом в спальню. У нее не так много времени. Нужно все делать очень быстро, пока она полна силы. Это улучшит шансы на успех.
Залетев в комнату, она первым делом бросается к секретеру и достает оттуда небольшой и очень острый ритуальный нож, затем, повернувшись к детской кроватке, с волнением замирает.
В ней спит ее маленький сын. Даниэль. Он должен был стать ее гордостью, ее силой, ее величием. Он должен был побороть гены оборотня и родится ее наследником. Должен… Но не переборол. Зверь родился необычайно сильным. Это наверняка могло усложнить ее задачу.
Осторожно она берет сына на руки и кладет посреди большой кровати. Рядом на одеяло опускается нож. Даниэль спит. Что ж, так будет легче…
Дрожащими от волнения пальцами Тамара снимает с шеи длинную цепочку, на которой плавно как маятник покачивается рубиновое кольцо. Осторожно освобождает его из оков и на выдохе надевает на безымянный палец. Змея оживает, и кольцо, тускло блеснув в полутьме спальни, плотно обхватывает вожделенную плоть, впиваясь миниатюрными, но острыми, как кинжалы клыками. Артефакт довольно заурчал, мерно запульсировал, и вместе с этим женская рука плавным, уверенным движением взяла кинжал.
На мгновение Тамара зависла над сыном, в последний раз переосмысливая принятое решение. Ее роду был нужен наследник. Единственный, кто может претендовать на главенство. Если бы она стала женой равного себе по крови, то вероятность его рождения была почти стопроцентной, потому что ее сущность была сильнейшей в их роду. После отца, конечно. Какая несправедливость: оборотни могут плодить хоть десяток отпрысков, а у демонов может быть только один наследник. И он у нее будет.
Решительным движением Тамара откинула одеяло и стала медленно выводить на теле ребенка символы. Ножом. Ритуал требовал крови, боли и практически смерти.
Стараясь отрешиться от криков сына, она представляла его взрослым, сильным, влиятельным. Он объединит два рода, став главой. Он преумножит заслуги родителей. Он обретет невиданные возможности, и никто не посмеет противостоять ему по силе и могуществу.
Она и не заметила, как соленые капли потекли из глаза. Больно, как же больно. Сущность внутри затрепетала в предчувствие чего-то по-настоящему пугающего. Символы на теле извивающегося малыша вспыхнули темно-синим демоническим огнем, а Тамара, закатив глаза, впала в оцепенение крайне похожее на транс.
Ее губы стали шевелиться, монотонно повторяя слова на древнем языке, те самые, из которых сейчас сочилась красная кровь маленького Даниэля. Она и станет главной жертвой в ритуале. Широко распахнутыми глазами демоница наблюдала, как вокруг постели клубится тьма и, пожалуй, впервые в жизни ей стало страшно.
Темнота шипела, рычала и мощными толчками в солнечное сплетение черпала из Тамары силу. Кровь на постели стала исчезать, бесследно перетекая в иное измерение. Тьма заурчала, явно довольная жертвенной кровью невинного.
- Чего ты хочешь, низшая? - на языке изначальных прошипела Тьма.
Глухо сглотнув вязкий ком в горле, Тамара белыми от напряжения губами вымолвила:
- Мой сын. Кровь от моей крови. Плоть от моей плоти. Дух от моего духа.
Тьма несколько мгновений молчала, словно изучая ребенка. Ей не нужны были слова. Она уж их прочла в открытом сознании низшей.
- Ты уверена, низшая? Его зверь силен... Очень силен.
- Уверена, - четко и решительно ответила она.
- Хорош-ш-шшо…
Символы, напитанные кровью, залило чернильной тьмой, и тело Даниэля забилось в диких конвульсиях. В нем сейчас шла борьба демона и зверя за право быть и существовать.
Ногти Тамары с силой впились в собственные ладони, и она малодушно закрыла глаза не в силах больше смотреть, как рвет и ломает хрупкое тельце. Древние символы тянули все больше и больше силы. И она начала с ужасом понимать, что она может не вытянуть ритуал до конца. Но хуже всего было не это. Зверь не собирался уступать, и раненая, обиженная сущность стала терзать физическое тело ребенка в надежде убить его и освободиться.
- Нет-нет. Только не это, - побелевшими губами шептала она и, резко обрубив подпитку рун, стала вливать силу в сына, чтобы не допустить непоправимого.
Некогда прочная связь, соединяющая ее с сыном, с катастрофической быстротой истончалась и вскоре стала едва заметной. Он ускользал. Он умирал…
Отчаяние захлестнуло волной, и Тамара пропустила появление в комнате мужа, который тут же бросился, оттаскивая ее от сына. Заломив, дрожащие от напряжения руки жены, он силой отшвырнул ее на пол.
- Что ты натворила, - в ужасе прошептал он.
У них не было время на выяснение отношений или оправдания. Она кинулась на колени, жадно хватая его за ноги.
- Помоги. Я смогу его вытянуть. Смогу…
- Отойди, - прорычал Карлайл, подхватывая Даниэля на руки, пытаясь оттолкнуть ее.
- Смогу…смогу… - хрипло, от едва сдерживаемых рыданий, повторяла Тамара, протягивая руку, на которой горел артефакт.
Внезапно он вспыхнул как факел, и яркий луч энергии окутал ребенка сверкающим коном изначальной энергии. Оборотня обожгло ее огнем, и он с шипением положил сына обратно на одеяло, наблюдая, как смертельная серость на его личике уступает место едва заметному румянцу. Вместе с силами к нему вернулось сознание, и крик пронзил гнетущую тишину комнаты.
- Не хватает… - едва слышно прошелестела Тамара, оседая на пол, - Прости, Эд. Мне не хватает сил на исцеление.
Осознав, что умирает, она тратит последние силы на поиск Артура. Внутренним, чуть замутненным дыханием смерти, взором он видит мужчину, который сидит за столом, перед раскрытой тетрадью. Он смотрит в одну точку замершим, пустым взглядом, словно восковая фигура. Его расстроенная психика идеальная почва даже для слабого ментального внушения. И Тамара с усмешкой думает, что он, сам того не ведая, сослужит ей последнюю службу. Короткий волнообразный посыл и информация уже засела глубоко в его сознании. Она оставит себе подсказки. И обязательно использует их, если…если сможет вернуться.
- Эд, - чуть слышно зовет Тамара, фокусируя взгляд на расширившихся, звериных зрачках мужа, - Не гори ему… Поклянись…Поклянись…
Мог ли он ей отказать? Он никогда ей ни в чем не отказывал и всегда прощал самые безумные выходки.
- Клянусь, - с надрывом выдыхает Карлайл, но она уже его не слышит.
Белоснежная женская рука обессилено опускается и вместе с этим гаснет артефакт. Он ловко соскальзывает с ее пальца и, повинуясь какой-то понятной только ему силе, закатывается под кровать, чтобы скрыться от любопытных глаз и кануть в Лету на долгие-долгие годы, пока он вновь не понадобится своей хозяйке.
Каменный утес совершенно не изменился с последнего раза. Разве, что теперь он не вызывал такого страха. Оглядевшись, Тамара заметила Лару. Тень преобразилась. Теперь это была красивая, совершенно обнаженная светловолосая девушка. Она сидела на самом краю пропасти и болтала стройными ногами в воздухе, которые выглядели белоснежными на фоне жутковатого черного провала.
- Привет, - Томка, недолго думая, присела с ней рядом и тоже свесила ноги, которые, к слову, оказались в теплых шерстяных носках.
- Привет, - голос Лары был хриплым и тоскливыми нотками.
Некоторое время они молчали, каждая думая о своем. Тамара вглядывалась в мутную дымку пропасти и вздрогнула услышав:
- Осуждаешь?
- Нет.
Томка поймала удивленный взгляд прозрачных зеленых глаз.
- Мы с тобой слишком разные. Я тебя просто не понимаю. Мотивов твоих поступков. Вернее – осознаю, но не понимаю степени их важности, - добавила она.
Лара тихо хмыкнула:
- Как завернула-то, - и замолчала, снова предаваясь каким-то своим понятным ей одной терзаниям.
Томка некоторое время смотрела на носки. Добротные такие. Мать вязала похожие, из козьей шерсти. Теплые, но очень колючие. От них постоянно чесались ступни, если одеть на босу ногу.
Она скосила глаза на Лару и замерла, с подозрительным интересом рассматривая ее правую руку, на которой блеснуло то самое кольцо-артефакт. Демоница заметила интерес и с сожалением произнесла:
- Это просто плод моей фантазии. Я теперь сильнее и, если ты заметила, могу немного влиять на твое подсознание.
- Заметила, - вздохнула Томка и, наконец, задала вопрос, который так и вертелся на языке, - Скажи, а что ты собираешься делать дальше?
Лара лукаво посмотрела в ответ и приподняла брови с улыбкой.
- Признайся - ты же не просто так впустила меня в свою жизнь?
- Не просто, - без увиливаний ответила та, - Рассчитывала на твою помощь.
Томка нахмурилась и невесело констатировала:
- И отчего-то я даже знаю, чего конкретно ты от меня потребуешь.
Лара тихо и хрипло рассмеялась.
- Вот видишь, мы уже, и думаем с тобой почти одинаково.
Демоница отбросила, мешающие ей золотистые пряди с лица, а Томка, наблюдая за этим, пронизанным изяществом и сексуальностью жестом, решила прояснить единственный интересующий ее момент:
- Если я помогу тебе, - красноречивый взгляд на кольцо, - провести ритуал – ты оставишь меня в покое?
- А мне, казалось, мы неплохо уживаемся вместе? – картинно надула губы Лара, - Со мной ты уже не кажешься такой занудной мышкой.
