Открыла ему пожилая женщина с каким-то замучено-усталым лицом и замазанным белилами синяком на скуле. Облегчение, почти радость от вида тролля были такими искренними, что тот насторожился.
- Что, Радиша?
- Лейдас Нарт с утра забрал от лейдаса Ксара Дайшу и не велел никому заходить к отцу, - прижав руку ко рту, всхлипнула женщина.
- Я схожу к нему, не плачь, - поморщился тролль, плохо переносящий женские слезы.
Торк провел Тиэль по скрипучей до невозможности, нарочно такое захочешь устроить - не получится, лестнице на второй этаж дома. Откуда-то слева доносились характерные звуки набирающего силу застолья. Пьяные выкрики, музыка, звон посуды, женский игривый визг, мужской хохот...
Туда полетел Адрис, а эльфийка с троллем прошли налево в сторону самой последней двери, запертой снаружи на ключ. Он так и остался в скважине, как издевка над тем, кто подыхает внутри. Охраны не было. Тролль глухо рыкнул и отпер дверь, рывком распахнул ее, едва не снеся с петель. В нос ударил мерзкий запах нечистот. Понятное дело, коль забрали сиделку, Ксару не оставалось ничего иного, как ходить под себя и валяться в испражнениях.
Тиэль откинула капюшон, мешающий осмотру больного, и подошла поближе к широкому жесткому ложу. Там простерся жилистый, почти столь же худой, как сама эльфийка, нагой мужчина с седыми, короткими, слипшимися в иглы от пота волосами. Ястребиный нос на осунувшемся лице казался кромкой лезвия. Жалкий комок одеяла, как еще одна издевка был сброшен на пол.
Бывшего взирающего разбил полный паралич, он не мог пошевелить и пальцем, даже нахмуриться и то не мог, лишь темно-зеленые глаза загнанного в ловушку зверя, готового отгрызть собственную лапу, лишь бы выбраться из капкана, еще жили на изможденном лице.
- Милости богов, взирающий, я привел лейдин Тиэль, целительницу из Проклятого особняка, чтоб осмотреть тебя, - неловко пробормотал Торк, тушуясь под взором недвижимого Ксара. Чуть согнулся, собравшись было поднять одеяло, вспомнил о грязи на кровати и оставил пока все, как есть. Не до стыда, да и нет стыда в осмотре целительницы.
Эльфийка втянула носом воздух, не позволяя себе морщиться от смрада, на секунду-другую прикрыла глаза и проинформировала:
- Твой друг здоров.
В груди тролля начал зарождаться гневный рокот. Секунда-другая и, несмотря на весь страх перед эльфийкой, Торк обрушил бы на нее свой гнев. Тонкая ладошка с неожиданной силой хлопнула по груди великана, а пальчик укоризненно погрозил гневливцу.
- Я говорю, он него не пахнет болезнью, значит, паралич - следствие магического воздействия. Какого именно, не скажу, не колдунья, таких тонкостей не вижу, лишь черноту. Сейчас граф придет, пусть посмотрит. Его глазам многое видимо.
Тиэль поискала, куда бы присесть, но в спартанской обстановке комнаты взирающего не нашлось даже кресла, пришлось устраиваться на стуле. Ждать долго не пришлось. Тролль успел лишь перестелить изгаженную постель друга, вызвать Радишу, омыть тело Ксара из принесенного услужливой домоправительницей тазика и напоить относительно чистого паралитика водой через соломинку из кружки. Женщина унесла грязные тряпки, а ветерок из распахнутого настежь окна немного проветрил комнату.
Призрачная тень мелькнула и зависла перед эльфийкой. Кому являться, а кому слышаться или вовсе оставаться незримым, Проклятый Граф уже давно выбирал сам. Все-таки в бестелесном существовании определенно имелись некоторые преимущества. Дух не замедлил поделиться результатами разведки исключительно с эльфийкой. Другим живым, находящимся в комнате, его было лишь видно.
- Пьяная гульба в разгаре. Знаешь, Тиэль, если не можешь выпить и повеселиться, зрелище сие невыносимо скучно. А это взирающий у нас помирает?
- Он самый. Погляди сам, болезни я не чую, есть ли след от проклятия?
Адрис, по-прежнему пребывая в максимально расслабляющей сфинктеры форме, подлетел к ложу и завис ровненько над параличным. Восхищенно присвистнул:
- След? Да тут целая королевская дорога! Какой черный клубок! Не размотать, не перерезать нитей! Вот что значит смертное проклятие! Кого-то лейдас так приголубил, что его перед смертью прокляли!
Тиэль пересказала соображения графа и уточнила:
- Знаешь проклявшего, лейдас Ксар?
- Рамель, мать Киаль, она ведьма, больше некому! - глухо промычал Торк вместо неспособного к членораздельной речи, зато мечущего почти магические молнии глазами взирающего.
- Подробности будут или я пойду домой? - прохладно поинтересовалась Тиэль, равнодушная к страданиям матерого бандита.
- У взирающего ее дочь, Киаль, постель грела. То ль влюбилась без памяти, то ль к себе привязать покрепче решила, то ль жизнь свою устроить... Кто женщин, поймет? Только понесла она. А когда лейдас разгневался и ей отставку дал, отвар красноломки у матери стащила, выпила. Скинуть плод хотела, да многовато глотнула. Померла две Димары назад. Киаль у старухи Рамель единственной отрадой была. Та от горя иссохла, как помирала, так все проклятия шептала.
- О, прочнее материнского проклятия ничего нет! - довольный тем, как подтвердились его догадки, поддакнул Адрис.
Ксар прикрыл глаза. Устал ли, или на миг-другой одному из главарей преступного мира стало стыдно? Неизвестно. Зато Тиэль побарабанила пальчиками по ладони, прикидывая риски с выгодами, и решилась на совет:
- Такие проклятия снять нельзя, но их можно перекинуть с одной жертвы на другую, родную по крови. Чем ближе родство, тем проще дело. Что выберешь, взирающий? Твой сынок уж по тебе поминки с друзьями справляет. Помирать станешь, или ему подарок преподнесешь?
Глаза Ксара широко распахнулись и, не мигая, уставились на Тиэль.
- Если даешь согласие на передачу сыну своего проклятия - моргни, - рекомендовала эльфийка.
И веки взирающего медленно-медленно, будто на каждой реснице была как минимум судьба всего Мира Семи Богов, опустились, вынося приговор отпрыску, не оправдавшему веры и надежд отца. Жестокость Ксар простить мог, сам был чужд милосердию, низости и предательства - никогда.
- Ты сможешь перенести проклятие? - жадно вопросил Торк, подавшись вперед к Тиэль. Вот уж кто не терзался муками совести от выбора жертвы!
- Я - нет, тонкостей плетения проклятия не вижу, - покачала головой эльфийка. Еще дед-мастер артефактор, один из лучших в Дивнолесье, если не самый лучший, горько сетовал на бесталанность внучки. В живых лишь цвет и свет магии видит, в предметах же плетения лучше иного мастера зрит, а сама плести нити силы не способна! Зато бабушка - знаток трав наследницей заслуженно гордилась.
- Как так? А про мой амулет сказала, - недоверчиво посмурнел тролль.
- На живых не вижу, лишь на вещах. И манипулировать ими не могу, только силу выкачать. Это как солнечные блики на воде - их видно, а не поймать. Артефактор из меня никакой, - небрежно отмахнулась эльфийка, ничуть не задетая подозрениями. - Зато граф - вполне способен оказать вам услугу, если договоритесь об оплате. Не правда ли, лейдас Адрис?
Призрак на миг-другой принял наиболее презентабельный, отличный от смертных лишь прозрачностью, вид и отвесил собравшимся наиэлегантнейший поклон. Почему-то этот придворный жест заставил тролля вздрогнуть сильнее, чем самая ужасная из гримас духа, и свернуть пальцы в защитную фигу - знак Илта против всякого потустороннего, не желающего отбывать в Последний Предел и оставаться на той стороне, а норовящего пролезть в Мир Семи Богов. Адрис жеста нисколько не убоялся, скривил физиономию и с двух рук скрутил в ответку Торку пару аналогичных кукишей. И, демонстративно отвернувшись от суеверного громилы, продолжил общаться с эльфийкой. Инструкцию он давал с мстительной усмешкой. Покушавшемуся на благополучие его дома призрак ничего прощать не собирался.
- Пусть золото в расчет за услугу готовят. А для дела сейчас алмаз или рубин потребуется. Туда перебрасывать проклятие буду, а то сердчишко у взирающего не выдержит даже нашего соприкосновения. Ослаб он. Зато Нарт здоров, как кабан в Дивнолесье, и пьян в прах. К такому проклятье само прильнет, дай лишь тропинку! - во всеуслышание объявил Адрис.
- Ищите камень чистой воды и покрупнее, с такими работать проще и быстрее, - Тиэль утончила для тролля требования по оборудованию.
Тот почесал висок и перемигнулся с взирающим. Паралитик не паралитик, а разрешение получить следовало. Немощный опять опустил ресницы. Тролль крякнул и, прошествовав к кровати, легонько приподнял ее за нижний левый угол, пошарил и вытащил бриллиант размером с кулачок ребенка.
- Других в комнате нет, - с искренней жалостью признался бугай. - Этот вернете потом?
- На грудь Ксару клади сам. Все, что останется, можешь забирать, - заржал призрак и перетек вплотную к ложу проклятого.
- Лейдин, ты ему доверяешь? - настороженно косясь на Адриса, спросил Торк перед тем, как выполнить просьбу духа.
- Нет, конечно, как может живой доверять немертвому? У него свои интересы, но пока они совпадают с нашими, - повела плечом эльфийка.
- И в чем ему выгода взирающего спасать?
- Граф ценит свой дом и его неприкосновенность, тот, кто осмелился потревожить его - достоин кары. Передача проклятия выглядит интересной формой возмездия, - с малой толикой жалости, к которой примешивалась изрядная доля скучающего нетерпения, ответила Тиэль.
- Боишься? Правильно делаешь! Трепещите смертные перед Проклятым Графом! И готовьте золото! Думаю, семь, по числу богов, полновесных кругляшей за такую мелочь, как жизнь взирающего, подойдут! - гордый собой, приосанился Адрис и, дождавшись-таки водружения бриллианта на грудь мимоходом оскорбленного Ксара, простер призрачные руки. Одна ушла внутрь тела паралитика, вторая в драгоценный камень.
Подробностей плетения черного кокона предсмертного проклятия сгоревшей от горя матери Тиэль увидеть была не в силах. Зато темные дымные клубы, заполняющие драгоценный камень чистой воды, разглядывала с исследовательским интересом. Да что эльфийка, эдакую пакость смогли узреть даже тролль и взирающий, ощущавший себя весьма неуютно от тесного контакта с леденящим не столько тело, сколько саму душу призраком.
К счастью для смертного, Адрис слил с него проклятие всего за несколько минут. Больше взирающий, пожалуй, выдержать бы не смог. И так на последних секундах действа начал задыхаться. Но вот ставший антрацитово-черным камень вобрал в себя проклятие Рамель. Довольно оскалившись, дух склонился к алмазу и вытянул губы трубочкой, словно пил воду. Камень треснул и под скорбный вздох тролля осыпался мельчайшим крошевом. Чернота перетекла в Адриса, расплескалась, заполняя, хищно клокоча, сетуя на обманувших ее лукавцев.
- Полетел с подарочком! - рассмеялся Адрис.
- Стой! - хрипло каркнул Ксар, обретший дар речи, но призрак и не думал повиноваться чьим-либо просьбам, тем паче приказам. Он уже исчез из комнаты.
взирающий глухо застонал, заскрежетал зубами.
- Кровное проклятие можно передать лишь ближайшему родичу. Переместить в предмет надолго или перебросить на любого иного разумного не получится, - тихо подсказала Тиэль, легко читая мысли взирающего. - Так и будешь валяться, Ксар? Или выпьешь бодрящих капель эльдаль? Всего четыре золотых за один фиал, к тем семи, что ты уже задолжал графу Адрису, и встанешь на ноги.
- Заплати все, - каркнул Ксар, попытавшись подняться и не найдя достаточно сил даже на то, чтобы оторвать от одеяла скрюченную руку.
Торк снова подошел к ложу взирающего и разорил левую ножку ложа у изголовья начальства, открутив набалдашник сверху. Тиэль забавлялась догадками о содержимом тайников в столбиках кровати, оставшихся нераспотрошенными, и вычислением иных возможных мест для устройства схронов в уникальном предмете мебели. Кажется, Ксар настолько мало доверял своему окружению, что часть ценностей предпочитал держать максимально близко к телу, если не на себе, то хоть в спальне. И такой подход нынче оправдался. Такова уж меркантильная эпоха! Даже благородные эльфийки и призраки даром рассыпать благодеяния отказывались.
Тролль отсчитал одиннадцать золотых из пухлого и изрядно похудевшего после отплаты услуг кошеля. Взамен получил от Тиэль пузырек с бесцветной жидкостью, на свету рассыпающей золотистые искорки. Подозрительно наморщив лоб, бугай несколько секунд разглядывал лекарство, не решаясь поить босса.
- Дай, - каркнул взирающий, пальцы правой руки требовательно дрогнули.
- Искры... - недоверчиво протянул Торк, не сталкивавшийся с лекарством столь странного вида. Смердящими потрохами дохлых лягушек его как-то обмазывали, а чтоб прозрачное и искрило - никогда!
- Дай, это высший признак силы эльфийских снадобий, - потребовал Ксар еще более повелительным тоном и тролль сдался. Бережно приподнял голову взирающего и влил в рот влагу из фиала.
Чудесные метаморфозы начались мгновенно. Иссохшаяся кожа разглаживалась на глазах, землистый цвет лица сменился естественной ровной смуглотой, тело налилось силой. Мужчина, несколькими мгновениями раньше с трудом шевеливший пальцами, сел на кровати.
- Я не забуду услуг, эльфийка. Торк, проводи лейдин! - бросил он и принялся сноровисто собираться, ничуть не стесняясь наготы.
Если уж остроухая видела его изгвазданным в дерьме паралитиком, то и сейчас потерпит. Одежду отца Нарт уносить из комнаты не стал, напротив, велел оставить прежнюю стопу на стуле нетронутой. В первые дни приказ прикрывался внешней заботой, позже звучал явной издевкой над больным.
В несколько секунд облачившись в вещи, над внешней неприметностью и прочностью которых явно немало поработали маги-портные из лучших, Ксар довершил туалет перевязью с мечом и метательными ножами. На ходу закрепляя оружие, взирающий ринулся из комнаты в другую сторону коридора, где вместо звуков веселой гульбы нарастала паника. Мужская пьяная ругань и отчаянно-фальшивые женские рыдания стали аккомпанементом крушения недолгой жизни и карьеры Нарта.
Довольный Адрис вернулся и порхал вокруг Тиэль счастливой бабочкой-призраком, разливаясь соловьем:
- Проклятье к Нарту, как к родному-долгожданному, прилипло. Думается мне, не без его помощи брюхатая девица дрянной настойки многовато хлебнула. Кто ж из гнуси людской будущего наследника-конкурента убрать не пожелал бы, коль случай представился? Эх, жаль, проклятье подействовать в полную силу не успело, чтоб до кишок мерзкого человечишку проняло. Я как черный дар перебросил, так молокосос рухнул, где стоял, и виском об стол. Душу сразу Спутник-Тень Илта поволок в Последние Пределы. Вой стоял...
- И тебя опять с собой не пригласили? - мимолетно удивилась Тиэль, провожаемая на выход взбудораженным, радостно-возбужденным троллем, который все бормотал слова благодарности. Говорила девушка, едва шевеля губами, так, чтобы живой сопровождающий не слышал слов и не мешал беседе. И дело было вовсе не в нежелании эльфийки шокировать тролля. Ей банально было лень работать переводчиком.
- Что, Радиша?
- Лейдас Нарт с утра забрал от лейдаса Ксара Дайшу и не велел никому заходить к отцу, - прижав руку ко рту, всхлипнула женщина.
- Я схожу к нему, не плачь, - поморщился тролль, плохо переносящий женские слезы.
Торк провел Тиэль по скрипучей до невозможности, нарочно такое захочешь устроить - не получится, лестнице на второй этаж дома. Откуда-то слева доносились характерные звуки набирающего силу застолья. Пьяные выкрики, музыка, звон посуды, женский игривый визг, мужской хохот...
Туда полетел Адрис, а эльфийка с троллем прошли налево в сторону самой последней двери, запертой снаружи на ключ. Он так и остался в скважине, как издевка над тем, кто подыхает внутри. Охраны не было. Тролль глухо рыкнул и отпер дверь, рывком распахнул ее, едва не снеся с петель. В нос ударил мерзкий запах нечистот. Понятное дело, коль забрали сиделку, Ксару не оставалось ничего иного, как ходить под себя и валяться в испражнениях.
Тиэль откинула капюшон, мешающий осмотру больного, и подошла поближе к широкому жесткому ложу. Там простерся жилистый, почти столь же худой, как сама эльфийка, нагой мужчина с седыми, короткими, слипшимися в иглы от пота волосами. Ястребиный нос на осунувшемся лице казался кромкой лезвия. Жалкий комок одеяла, как еще одна издевка был сброшен на пол.
Бывшего взирающего разбил полный паралич, он не мог пошевелить и пальцем, даже нахмуриться и то не мог, лишь темно-зеленые глаза загнанного в ловушку зверя, готового отгрызть собственную лапу, лишь бы выбраться из капкана, еще жили на изможденном лице.
- Милости богов, взирающий, я привел лейдин Тиэль, целительницу из Проклятого особняка, чтоб осмотреть тебя, - неловко пробормотал Торк, тушуясь под взором недвижимого Ксара. Чуть согнулся, собравшись было поднять одеяло, вспомнил о грязи на кровати и оставил пока все, как есть. Не до стыда, да и нет стыда в осмотре целительницы.
Эльфийка втянула носом воздух, не позволяя себе морщиться от смрада, на секунду-другую прикрыла глаза и проинформировала:
- Твой друг здоров.
В груди тролля начал зарождаться гневный рокот. Секунда-другая и, несмотря на весь страх перед эльфийкой, Торк обрушил бы на нее свой гнев. Тонкая ладошка с неожиданной силой хлопнула по груди великана, а пальчик укоризненно погрозил гневливцу.
- Я говорю, он него не пахнет болезнью, значит, паралич - следствие магического воздействия. Какого именно, не скажу, не колдунья, таких тонкостей не вижу, лишь черноту. Сейчас граф придет, пусть посмотрит. Его глазам многое видимо.
Тиэль поискала, куда бы присесть, но в спартанской обстановке комнаты взирающего не нашлось даже кресла, пришлось устраиваться на стуле. Ждать долго не пришлось. Тролль успел лишь перестелить изгаженную постель друга, вызвать Радишу, омыть тело Ксара из принесенного услужливой домоправительницей тазика и напоить относительно чистого паралитика водой через соломинку из кружки. Женщина унесла грязные тряпки, а ветерок из распахнутого настежь окна немного проветрил комнату.
Призрачная тень мелькнула и зависла перед эльфийкой. Кому являться, а кому слышаться или вовсе оставаться незримым, Проклятый Граф уже давно выбирал сам. Все-таки в бестелесном существовании определенно имелись некоторые преимущества. Дух не замедлил поделиться результатами разведки исключительно с эльфийкой. Другим живым, находящимся в комнате, его было лишь видно.
- Пьяная гульба в разгаре. Знаешь, Тиэль, если не можешь выпить и повеселиться, зрелище сие невыносимо скучно. А это взирающий у нас помирает?
- Он самый. Погляди сам, болезни я не чую, есть ли след от проклятия?
Адрис, по-прежнему пребывая в максимально расслабляющей сфинктеры форме, подлетел к ложу и завис ровненько над параличным. Восхищенно присвистнул:
- След? Да тут целая королевская дорога! Какой черный клубок! Не размотать, не перерезать нитей! Вот что значит смертное проклятие! Кого-то лейдас так приголубил, что его перед смертью прокляли!
Тиэль пересказала соображения графа и уточнила:
- Знаешь проклявшего, лейдас Ксар?
- Рамель, мать Киаль, она ведьма, больше некому! - глухо промычал Торк вместо неспособного к членораздельной речи, зато мечущего почти магические молнии глазами взирающего.
- Подробности будут или я пойду домой? - прохладно поинтересовалась Тиэль, равнодушная к страданиям матерого бандита.
- У взирающего ее дочь, Киаль, постель грела. То ль влюбилась без памяти, то ль к себе привязать покрепче решила, то ль жизнь свою устроить... Кто женщин, поймет? Только понесла она. А когда лейдас разгневался и ей отставку дал, отвар красноломки у матери стащила, выпила. Скинуть плод хотела, да многовато глотнула. Померла две Димары назад. Киаль у старухи Рамель единственной отрадой была. Та от горя иссохла, как помирала, так все проклятия шептала.
- О, прочнее материнского проклятия ничего нет! - довольный тем, как подтвердились его догадки, поддакнул Адрис.
Ксар прикрыл глаза. Устал ли, или на миг-другой одному из главарей преступного мира стало стыдно? Неизвестно. Зато Тиэль побарабанила пальчиками по ладони, прикидывая риски с выгодами, и решилась на совет:
- Такие проклятия снять нельзя, но их можно перекинуть с одной жертвы на другую, родную по крови. Чем ближе родство, тем проще дело. Что выберешь, взирающий? Твой сынок уж по тебе поминки с друзьями справляет. Помирать станешь, или ему подарок преподнесешь?
Глаза Ксара широко распахнулись и, не мигая, уставились на Тиэль.
- Если даешь согласие на передачу сыну своего проклятия - моргни, - рекомендовала эльфийка.
И веки взирающего медленно-медленно, будто на каждой реснице была как минимум судьба всего Мира Семи Богов, опустились, вынося приговор отпрыску, не оправдавшему веры и надежд отца. Жестокость Ксар простить мог, сам был чужд милосердию, низости и предательства - никогда.
- Ты сможешь перенести проклятие? - жадно вопросил Торк, подавшись вперед к Тиэль. Вот уж кто не терзался муками совести от выбора жертвы!
- Я - нет, тонкостей плетения проклятия не вижу, - покачала головой эльфийка. Еще дед-мастер артефактор, один из лучших в Дивнолесье, если не самый лучший, горько сетовал на бесталанность внучки. В живых лишь цвет и свет магии видит, в предметах же плетения лучше иного мастера зрит, а сама плести нити силы не способна! Зато бабушка - знаток трав наследницей заслуженно гордилась.
- Как так? А про мой амулет сказала, - недоверчиво посмурнел тролль.
- На живых не вижу, лишь на вещах. И манипулировать ими не могу, только силу выкачать. Это как солнечные блики на воде - их видно, а не поймать. Артефактор из меня никакой, - небрежно отмахнулась эльфийка, ничуть не задетая подозрениями. - Зато граф - вполне способен оказать вам услугу, если договоритесь об оплате. Не правда ли, лейдас Адрис?
Призрак на миг-другой принял наиболее презентабельный, отличный от смертных лишь прозрачностью, вид и отвесил собравшимся наиэлегантнейший поклон. Почему-то этот придворный жест заставил тролля вздрогнуть сильнее, чем самая ужасная из гримас духа, и свернуть пальцы в защитную фигу - знак Илта против всякого потустороннего, не желающего отбывать в Последний Предел и оставаться на той стороне, а норовящего пролезть в Мир Семи Богов. Адрис жеста нисколько не убоялся, скривил физиономию и с двух рук скрутил в ответку Торку пару аналогичных кукишей. И, демонстративно отвернувшись от суеверного громилы, продолжил общаться с эльфийкой. Инструкцию он давал с мстительной усмешкой. Покушавшемуся на благополучие его дома призрак ничего прощать не собирался.
- Пусть золото в расчет за услугу готовят. А для дела сейчас алмаз или рубин потребуется. Туда перебрасывать проклятие буду, а то сердчишко у взирающего не выдержит даже нашего соприкосновения. Ослаб он. Зато Нарт здоров, как кабан в Дивнолесье, и пьян в прах. К такому проклятье само прильнет, дай лишь тропинку! - во всеуслышание объявил Адрис.
- Ищите камень чистой воды и покрупнее, с такими работать проще и быстрее, - Тиэль утончила для тролля требования по оборудованию.
Тот почесал висок и перемигнулся с взирающим. Паралитик не паралитик, а разрешение получить следовало. Немощный опять опустил ресницы. Тролль крякнул и, прошествовав к кровати, легонько приподнял ее за нижний левый угол, пошарил и вытащил бриллиант размером с кулачок ребенка.
- Других в комнате нет, - с искренней жалостью признался бугай. - Этот вернете потом?
- На грудь Ксару клади сам. Все, что останется, можешь забирать, - заржал призрак и перетек вплотную к ложу проклятого.
- Лейдин, ты ему доверяешь? - настороженно косясь на Адриса, спросил Торк перед тем, как выполнить просьбу духа.
- Нет, конечно, как может живой доверять немертвому? У него свои интересы, но пока они совпадают с нашими, - повела плечом эльфийка.
- И в чем ему выгода взирающего спасать?
- Граф ценит свой дом и его неприкосновенность, тот, кто осмелился потревожить его - достоин кары. Передача проклятия выглядит интересной формой возмездия, - с малой толикой жалости, к которой примешивалась изрядная доля скучающего нетерпения, ответила Тиэль.
- Боишься? Правильно делаешь! Трепещите смертные перед Проклятым Графом! И готовьте золото! Думаю, семь, по числу богов, полновесных кругляшей за такую мелочь, как жизнь взирающего, подойдут! - гордый собой, приосанился Адрис и, дождавшись-таки водружения бриллианта на грудь мимоходом оскорбленного Ксара, простер призрачные руки. Одна ушла внутрь тела паралитика, вторая в драгоценный камень.
Подробностей плетения черного кокона предсмертного проклятия сгоревшей от горя матери Тиэль увидеть была не в силах. Зато темные дымные клубы, заполняющие драгоценный камень чистой воды, разглядывала с исследовательским интересом. Да что эльфийка, эдакую пакость смогли узреть даже тролль и взирающий, ощущавший себя весьма неуютно от тесного контакта с леденящим не столько тело, сколько саму душу призраком.
К счастью для смертного, Адрис слил с него проклятие всего за несколько минут. Больше взирающий, пожалуй, выдержать бы не смог. И так на последних секундах действа начал задыхаться. Но вот ставший антрацитово-черным камень вобрал в себя проклятие Рамель. Довольно оскалившись, дух склонился к алмазу и вытянул губы трубочкой, словно пил воду. Камень треснул и под скорбный вздох тролля осыпался мельчайшим крошевом. Чернота перетекла в Адриса, расплескалась, заполняя, хищно клокоча, сетуя на обманувших ее лукавцев.
- Полетел с подарочком! - рассмеялся Адрис.
- Стой! - хрипло каркнул Ксар, обретший дар речи, но призрак и не думал повиноваться чьим-либо просьбам, тем паче приказам. Он уже исчез из комнаты.
взирающий глухо застонал, заскрежетал зубами.
- Кровное проклятие можно передать лишь ближайшему родичу. Переместить в предмет надолго или перебросить на любого иного разумного не получится, - тихо подсказала Тиэль, легко читая мысли взирающего. - Так и будешь валяться, Ксар? Или выпьешь бодрящих капель эльдаль? Всего четыре золотых за один фиал, к тем семи, что ты уже задолжал графу Адрису, и встанешь на ноги.
- Заплати все, - каркнул Ксар, попытавшись подняться и не найдя достаточно сил даже на то, чтобы оторвать от одеяла скрюченную руку.
Торк снова подошел к ложу взирающего и разорил левую ножку ложа у изголовья начальства, открутив набалдашник сверху. Тиэль забавлялась догадками о содержимом тайников в столбиках кровати, оставшихся нераспотрошенными, и вычислением иных возможных мест для устройства схронов в уникальном предмете мебели. Кажется, Ксар настолько мало доверял своему окружению, что часть ценностей предпочитал держать максимально близко к телу, если не на себе, то хоть в спальне. И такой подход нынче оправдался. Такова уж меркантильная эпоха! Даже благородные эльфийки и призраки даром рассыпать благодеяния отказывались.
Тролль отсчитал одиннадцать золотых из пухлого и изрядно похудевшего после отплаты услуг кошеля. Взамен получил от Тиэль пузырек с бесцветной жидкостью, на свету рассыпающей золотистые искорки. Подозрительно наморщив лоб, бугай несколько секунд разглядывал лекарство, не решаясь поить босса.
- Дай, - каркнул взирающий, пальцы правой руки требовательно дрогнули.
- Искры... - недоверчиво протянул Торк, не сталкивавшийся с лекарством столь странного вида. Смердящими потрохами дохлых лягушек его как-то обмазывали, а чтоб прозрачное и искрило - никогда!
- Дай, это высший признак силы эльфийских снадобий, - потребовал Ксар еще более повелительным тоном и тролль сдался. Бережно приподнял голову взирающего и влил в рот влагу из фиала.
Чудесные метаморфозы начались мгновенно. Иссохшаяся кожа разглаживалась на глазах, землистый цвет лица сменился естественной ровной смуглотой, тело налилось силой. Мужчина, несколькими мгновениями раньше с трудом шевеливший пальцами, сел на кровати.
- Я не забуду услуг, эльфийка. Торк, проводи лейдин! - бросил он и принялся сноровисто собираться, ничуть не стесняясь наготы.
Если уж остроухая видела его изгвазданным в дерьме паралитиком, то и сейчас потерпит. Одежду отца Нарт уносить из комнаты не стал, напротив, велел оставить прежнюю стопу на стуле нетронутой. В первые дни приказ прикрывался внешней заботой, позже звучал явной издевкой над больным.
В несколько секунд облачившись в вещи, над внешней неприметностью и прочностью которых явно немало поработали маги-портные из лучших, Ксар довершил туалет перевязью с мечом и метательными ножами. На ходу закрепляя оружие, взирающий ринулся из комнаты в другую сторону коридора, где вместо звуков веселой гульбы нарастала паника. Мужская пьяная ругань и отчаянно-фальшивые женские рыдания стали аккомпанементом крушения недолгой жизни и карьеры Нарта.
Довольный Адрис вернулся и порхал вокруг Тиэль счастливой бабочкой-призраком, разливаясь соловьем:
- Проклятье к Нарту, как к родному-долгожданному, прилипло. Думается мне, не без его помощи брюхатая девица дрянной настойки многовато хлебнула. Кто ж из гнуси людской будущего наследника-конкурента убрать не пожелал бы, коль случай представился? Эх, жаль, проклятье подействовать в полную силу не успело, чтоб до кишок мерзкого человечишку проняло. Я как черный дар перебросил, так молокосос рухнул, где стоял, и виском об стол. Душу сразу Спутник-Тень Илта поволок в Последние Пределы. Вой стоял...
- И тебя опять с собой не пригласили? - мимолетно удивилась Тиэль, провожаемая на выход взбудораженным, радостно-возбужденным троллем, который все бормотал слова благодарности. Говорила девушка, едва шевеля губами, так, чтобы живой сопровождающий не слышал слов и не мешал беседе. И дело было вовсе не в нежелании эльфийки шокировать тролля. Ей банально было лень работать переводчиком.
