Фирсанова Юлия
И темный гений в нагрузку!
Не ходите в лес по грибы, а если уж отправились, ничего, кроме грибов в руки не берите. Инне такого совета никто вовремя не дал. И она попала, крупно попала в чужой мир, дар и память.
В нагрузку к растущей горе проблем прилагается экзотический коллектив: вампир одна штука женского пола - управляющая, зомби-телохранитель, оборотни в ассортименте, какие-то хвисы… Может, еще и лич найдется, если поискать хорошенько?
Что вообще творится в мире, почему все темные липнут к Инне, как банный лист, откуда взялась дикая ненависть белых магов к иным? Вопросов куда больше, чем ответов. А хочется не ломать голову, а выяснять совсем другое. К примеру, почему у рыжего некроманта такие красивые зеленые глаза, а у творца проклятий они сияют сапфирами?
Хобби – зло! Точно вам говорю! Во всем виноваты грибы!
И это я не о бледных поганках, мухоморах или прочей отраве, а о самых обычных опятах, которые высыпают по осени щедрыми семейками на старых поваленных деревьях или пнях. Главное места знать. Я знала. Еще с детских лет знала, где в нашем лесу можно найти пригорки с лисичками, хороводы белых, сыроежек и где опята появляются в изобилии. Готовить их, правда, не любила. По этой части у меня матушка крупный специалист, а по части еды два старших брата и папка. Что ж, каждому свое.
В этот год опят было видимо-невидимо. На подмогу по сбору пришлось подключить братцев: Гришку с Володькой. Они как раз со своими очередными девицами расстались и в свободные выходные были завербованы на тихую охоту. Нет, собирать грибы они за два с лишним десятка лет не научились, это не в пейнтбол на полигоне гонять и не рыбачить. Но навык два в одном - ходить по лесу и таскать тяжести – освоили. Так что я опята аккуратно стригла, чтоб потом на переборку и мытье меньше времени тратить, а парни к нашему старому газику мешки с грибами отволакивали. Ну а что? Денек поработаешь, на всю зиму запасов будет.
-Уф, Инка, давай, последний мешок и хватит! – взмолился Гришка, после очередной ходки.
- Нужно больше грибов! – переиначила я старый мем.
- Хорошо, моя леди, два мешка, - подыграл Вовка, уступая.
- Вы эти отнесите, а я пока к трем поваленным березам схожу. Там, что найду, срежу и все! – огласила я окончательный план добычи, пока не случился бунт на корабле.
Братья потопали с мешками к машине, а я направилась к очередному заветному местечку. Опята по осени там бывали всегда. На одном из поваленных, поросших мхом, старых стволов. Или на двух. А случалось, что и на всех трех разом. Потому и братья не стали качать права, положившись на удачу. Вдруг в эту осень на «секретной делянке» ничего не выросло? Бывает же. А издалека не разглядишь. Надо идти, проверять. Благо, недалеко, пяток минут ходьбы всего-навсего. И лес сухой, чавкать по грязи, набирая на кроссовки вязкую грязь, не придется.
Я поправила рюкзачок за спиной, где еще имелся запас мешков под добычу, и зашагала к цели. В воздухе пахло осенью и грибами. Чую, братьями еще предстоит сегодня сделать несколько ходок и забить нашего верного скакуна на колесах под завязку.
До заветного места - лесной ложбинки – добралась быстро. Кажется, я даже разглядела на поваленных деревьях россыпь хорошеньких толстых опят с нераскрытыми пока шляпками. Вот только стволов почему-то насчитала не три, а четыре. Четвертый был тоньше, меньше и черным. А потом, уже когда я почти спустилась к цели, до меня дошло: четвертый не ствол, какой-то тюк. Или очень большой мешок. Или замотанный в черную тряпку человек. Он лежал среди пока еще зеленой травы и желтых листьев. И чем ближе я подходила, тем точнее понимала: не мешок и не тишком сброшенный в лесу строительный мусор, явно тело. Вот только пьяный, больной или труп? Не разобрать!
Честно сказать, я настолько растерялась, что испугаться не успела. Все же за грибами, а не за телами в лес хожу. Декстер не мой кумир. А потом этот «труп» шевельнулся и мне чуток полегчало.
- Эй, ты как, живой? – позвала я, пытаясь сообразить, куда бежать и что делать.
В машине, конечно, аптечка есть, как положено, но медиков среди нас троих нет. Братья – программисты состоявшиеся, я по той же части в универе учусь. А до ближайшей сельской больницы час езды, не меньше.
Если в лесу пьяный валяется, проще. Черт с ними с опятами, пусть спит, сейчас тепло, не околеет. А я на другую делянку пойду, к большому пню у оврага. Чуть дальше, но тоже место грибное.
Между тем тело содрогнулось, изгибаясь. С головы упал капюшон, открывая вид на впалые щеки, нос острый, как клюв, бескровные губы, будто нарисованные черной тушью брови на бледном как смерть лице. Черные волосы коротким ежиком на голове, будто после больницы.
Глаза же мужчины, я б ему лет пятьдесят, не больше дала, черные с расширенными зрачками сразу зацепились за меня и незнакомец прохрипел:
- Руку, дай руку!
Может больной? Сердечник? Приступ прихватил, а теперь после таблеточки, полегчало и встать хочет. Так рассудила я и спустилась к лежащему человеку. Обретая на ходу надежду добраться до обсыпанных опятами стволов.
- Вы не волнуйтесь, тут трасса недалеко. Братья сейчас подойдут, мы поможем!
Почему-то от этих слов человека буквально подкинуло над травой. Он с шипением:
- Братья, говоришь? – вцепился мне в руку своими ледяными пальцами.
И кто-то выключил свет.
Ой, нет, не выключил. Вместо нормальной реальности поставил какую-то фантастику стиля постапокалипсис. Густо-серое давящее на макушку и психику небо, пустошь, большие темно-серые камни. Никого вокруг, кроме меня и этого больного. Только теперь волосы у него отросли и развевались по ветру. Однако ж черный взгляд полыхал ненавистью и торжеством.
- Теперь, брат, молись своей ушедшей богине! Сейчас твоя душа отправится туда, куда ей причитается, а я займу опустевшее тело!
- Дядя, я вообще-то девушка и ничьи братом быть никак не могу, - ляпнула я и стянула с головы кепку с большим козырьком, защищающим от лесного мусора и случайных паутинок. Тяжелая русая коса (плела поплотнее, чтоб прядки не растрепались и тихой охоте не мешали) упала на грудь.
И у мужика тоже что-то коротнуло. Он впился взглядом в мое лицо, потом сделал хитрый пасс руками, от которого все пространство пошло волной и какими-то всполохами. Сам грозный дяденька отчетливо засветился черным и стал не злобно-торжествующим, а глубоко озадаченным. И опустился на ближайший камень явно для раздумий.
- Проблемы? – поинтересовалась я, чтобы хоть как-то сориентироваться в обстановке.
- Ритуал не обратим. И он искажен нарушением прописанных условий узора, - проронил утративший агрессию философ.
- Это плохо? – уточнила я, ничего не понимая в деталях, но четко понимая, что что-то пошло х… не так.
- Ритуал замещения душ, девица, - горько проронил собеседник. – Меня преследовали, смертельно поразив ударом белого правосудия. Я ушел порталом, чтобы тело не досталось врагам. Сознание было в тумане, и тебя принял за одного из преследователей. Порадовался тому, что месть моя будет столь сладкой. Забрать плоть врага и продлить свои века!
- То есть, ты вместо меня в моем теле хотел жить? – почему-то я сразу просекла, что имел в виду этот странный человек. Хотя до этого никакого практического отношения к магии не имела.
Тот хлопнул в ладоши, и я опять-таки снова поняла, что это не аплодисменты моей догадливости, а жест согласия, когда слов просто нет.
- Передумал, когда понял, что я не враг? – почти с облегчением догадалась я. Все-таки своя рубашка-то к телу ближе и умирающий незнакомец не настолько дорог, чтобы жертвовать ради продления его жизни своей.
- Нет, в женское тело перейти невозможно, нарушенный рисунок означает неправильный ритуал, он не позволит закрепиться душе, - почти равнодушно, наверное, уже прощался со всем и вся, готовясь к новому путешествию, проронил собеседник.
И никаких угрызений совести, моральных терзаний или прочих глупостей. Не получилась задумка исключительно из-за ложных данных в перечне условий, а не из-за того, что девчонку вдруг пожалел. Этот, кажется, никого и ничего не жалел, даже себя.
- И что теперь?
- Я умру, но ритуал уже идет и каковы будут его последствия, просчитать сложно, - задумчиво продолжил странный тип. – С большей вероятностью мы погибнем оба. Или ты выживешь, но сойдешь с ума.
- Мне это не нравится, я жить хочу! – возмутилась я такому повороту. – Это несправедливо!
- В жизнь нет справедливости. Есть лишь сила, твоя, твоих врагов и твоих союзников, - равнодушно ответил фаталист. То ли уже смирился со смертью, то ли всегда таким был.
- Я в джедаи не записывалась, потому давай к своим врагам и союзникам вали, наносить добро и причинять справедливость, а меня на мое место возвращай! – возмутилась я произволу.
И разобиделась так, что даже ногой топнула. И словно от моего удара по земле синхронно в сером тусклом небе прогремел гром и сверкнула алая молния.
- Тебя услышали, - криво усмехнулся собеседник, присовокупив: - Не знаю уж точно кто, но услышали.
- И? А что будет? – понадеялась на лучшее я.
Вот сейчас весь этот бред «конца света» завершится, и я снова в лесочке с опятами окажусь. Нет, я постап люблю, конечно, но не с собой в главной роли. И вообще мне чего-то с каждой секундой все больше кажется, что это не постап, а какая-то дешевая фентезятина про чОрных-чОрных магов с большими претензиями. Потому что, судя по астеническому сложению этого черноглазого, у него крупными могут быть только они и, возможно, интеллект. Но это еще потестить надо.
Додумать я не успела, через три такта после завершения громыхания и вспышки молнии нас с умирающим фаталистом с неодолимой силой потянуло друг к другу. Не в интимном смысле этого слова, а как магнитики. Причем мужчина летел быстрее, то ли не сопротивлялся процессу, то ли так по изначальным условиям было положено.
А когда он ударился в меня, снова вспыхнуло черным и белым одновременно. Да так ярко, как та молния, и все погасло. И серое небо, и каменная бесконечность, и мое собственное сознание до кучи.
Сознание возвращалось тяжело. Будто мозг просыпался не в своей собственной черепушке, а в какой-то чужой, несовпадающей по габаритам. Словно его, распухший до всякого безобразия, пытались предварительно ужать, чтобы втиснуть в тесную коробку. Было больно, плохо и тошнило, как если бы я перед поездкой в горы на автобусе забыла выпить таблетку и протряслась после этого часа два в воняющем бензином, разваливающемся рыдване.
Хорошо еще вокруг царила темень. Пыточно-яркий свет, легко усиливающий мигрень, по глазам не бил. Хотя, пожалуй, освещение бы не помешало, чтобы просто сообразить, куда меня сейчас-то, елки-палки, занесло. Грибами и лесом не пахло, больницей, машиной или домом тоже. Не было даже полного отсутствия запаха, как в том «нигде», где на психику давило тяжелое небо, камни и альтернативно мыслящий помирающий дядя из леса.
Тут в темноте почему-то уютно пахло старым камнем (не стреляйте в пианиста, я не понимаю, почему камень ощущался, как старый), прохладой (опять же, не возьму в толк, как она может пахнуть!) и немного пылью.
Потому даже без света мне страшно все равно не стало. разве что маленько странновато. Я не патологическая трусиха, мышей, насекомых, змей не боюсь. Попробуй, забойся с двумя-то старшими братьями, чего только домой не таскавшими для радостной демонстрации не ждущей сюрприза семье. Шмели вообще классные, пушистые, если их не хватать за брюшко совершенно безобидные, а мышата неимоверно умилительны.
Не люблю только собак, потому как кусали, и высоты, потому что падала. То есть опасения мои по большей части логичны и оправданы. Хотя порой дома, бывало, после сна, если проснулась и не поняла, где я и зачем, доводилось переживать несколько секунд нелогичного ужаса. Почему не понятно, но у всех свои тараканы. К персональным я успела за двадцать с лишком лет привыкнуть.
Мотнув головой, села на холодном полу и, держа на заднем плане собственную мысль о лампе, машинально прищелкнула пальцами. Одновременно незанятая рука почему-то коснулась пальцами района рабочей чуть выше запястья. Шар света позитивно-цыплячьего цвета, точно как я люблю, осветил каменный мешок. На полу уже выцветал фельд - узор путешествия, читай телепорта, на плите, сработавший самопроизвольно, чтобы притянуть меня вместо бывшего владельца.
И тут меня накрыло снова. Теперь это была настоящая горячая волна ужаса. Не ледяная, а именно обжигающая, от которой вскипал мозг. Я была Инной Васильевой и одновременно Ливаром Тайхозором. Так звали того худого умника, который хотел и не смог вселиться в мое тело из-за технической ошибки в расчете. Или смог, ешки-кошки? Я снова обмерла от ужаса и прислушалась к себе. Нет, все-таки не смог. Умник не ошибся с выкладками. Занять мое тело у него не получилось, а вот за каким-то лядом впихнуть в мою голову свои знания, память и переместить в подвал собственной резиденции – ветхого охотничьего замка на болотах – очень даже.
Да что гадать за каким? Так сработал искаженный комплекс фельда – искусного узора ритуала замены души, сотворенный погибающим Ливаром.
Так, стоп, паника! Брысь, гадина! Если есть эти странные знания, есть ли информация о том, как мне вернуться домой? А уж с лишней информацией я как-нибудь сживусь. Училась же в школе и почти отучилась в ВУЗе. От избытка временами совершенно никчемных данных извилины в улитку не свернулись. Пусть порой и казалось, что еще немного и свихнусь.
Ответ пришел мгновенно, стоило лишь подумать про вопрос. Что? Нет, никак? Но почему-у-у? Что еще за парадигма Рореха? Какой коэффициент Кармайла? Ой, нет, лучше бы не спрашивала. Информация об этих штуках щедро была предоставлена обогащенными знаниями Ливара мозгом. А также я узнала о других важных параметрах, не меньше, чем дюжине сложных постоянных и переменных, которые следовало вписывать в рисунок фельда хитроумными элементами узора. В общем, перебраться в другой мир (не абы какой, а точно рассчитанный) оказалось посложнее, чем улететь в космос на личной ракете.
Ливар был гением, который сумел совершить практически невозможное. Мне же, даже с помощью чужих знаний этого результата не достичь. Потому что перпендикуляр. Потому что в мире Дармар постоянных врат из мира в мир воздвигнуть невозможно, а одноразовые открываются лишь однократно. Однократно - значит, в один конец, а не челноком туда-обратно.
Стало тоскливо, хоть вой, но даже заплакать не смогла. Клятый умник знал точно, вычитал, ёшки-кошки, в каком-то очень умном научно-магическом труде, пришедшем в Дармар из каких-то неведомых далей. Мало того, что вычитал, еще и пересчитал самостоятельно.
После такого визита, какой Ливар совершил, время в покинутом мире, лишенном магии по отношению к миру магическому, куда ушли, застывает практически намертво. Как-то там эффект с почти непроизносимым названием Лейма-Джея-ард-дель-Лиос-Варга. От однократного взаимодействия слишком разных по типу миров проявляется. (Ливар еще и за несколько мгновений пребывания на Земле успел тип мира определить, гений долбаный). Вот и выходит, что я на Дармаре жизнь проживу, а у семьи все те же секунда, день, час, месяц, год в грибном осеннем лесу будет.
И темный гений в нагрузку!
Аннотация:
Не ходите в лес по грибы, а если уж отправились, ничего, кроме грибов в руки не берите. Инне такого совета никто вовремя не дал. И она попала, крупно попала в чужой мир, дар и память.
В нагрузку к растущей горе проблем прилагается экзотический коллектив: вампир одна штука женского пола - управляющая, зомби-телохранитель, оборотни в ассортименте, какие-то хвисы… Может, еще и лич найдется, если поискать хорошенько?
Что вообще творится в мире, почему все темные липнут к Инне, как банный лист, откуда взялась дикая ненависть белых магов к иным? Вопросов куда больше, чем ответов. А хочется не ломать голову, а выяснять совсем другое. К примеру, почему у рыжего некроманта такие красивые зеленые глаза, а у творца проклятий они сияют сапфирами?
Пролог о вреде хобби
Хобби – зло! Точно вам говорю! Во всем виноваты грибы!
И это я не о бледных поганках, мухоморах или прочей отраве, а о самых обычных опятах, которые высыпают по осени щедрыми семейками на старых поваленных деревьях или пнях. Главное места знать. Я знала. Еще с детских лет знала, где в нашем лесу можно найти пригорки с лисичками, хороводы белых, сыроежек и где опята появляются в изобилии. Готовить их, правда, не любила. По этой части у меня матушка крупный специалист, а по части еды два старших брата и папка. Что ж, каждому свое.
В этот год опят было видимо-невидимо. На подмогу по сбору пришлось подключить братцев: Гришку с Володькой. Они как раз со своими очередными девицами расстались и в свободные выходные были завербованы на тихую охоту. Нет, собирать грибы они за два с лишним десятка лет не научились, это не в пейнтбол на полигоне гонять и не рыбачить. Но навык два в одном - ходить по лесу и таскать тяжести – освоили. Так что я опята аккуратно стригла, чтоб потом на переборку и мытье меньше времени тратить, а парни к нашему старому газику мешки с грибами отволакивали. Ну а что? Денек поработаешь, на всю зиму запасов будет.
-Уф, Инка, давай, последний мешок и хватит! – взмолился Гришка, после очередной ходки.
- Нужно больше грибов! – переиначила я старый мем.
- Хорошо, моя леди, два мешка, - подыграл Вовка, уступая.
- Вы эти отнесите, а я пока к трем поваленным березам схожу. Там, что найду, срежу и все! – огласила я окончательный план добычи, пока не случился бунт на корабле.
Братья потопали с мешками к машине, а я направилась к очередному заветному местечку. Опята по осени там бывали всегда. На одном из поваленных, поросших мхом, старых стволов. Или на двух. А случалось, что и на всех трех разом. Потому и братья не стали качать права, положившись на удачу. Вдруг в эту осень на «секретной делянке» ничего не выросло? Бывает же. А издалека не разглядишь. Надо идти, проверять. Благо, недалеко, пяток минут ходьбы всего-навсего. И лес сухой, чавкать по грязи, набирая на кроссовки вязкую грязь, не придется.
Я поправила рюкзачок за спиной, где еще имелся запас мешков под добычу, и зашагала к цели. В воздухе пахло осенью и грибами. Чую, братьями еще предстоит сегодня сделать несколько ходок и забить нашего верного скакуна на колесах под завязку.
До заветного места - лесной ложбинки – добралась быстро. Кажется, я даже разглядела на поваленных деревьях россыпь хорошеньких толстых опят с нераскрытыми пока шляпками. Вот только стволов почему-то насчитала не три, а четыре. Четвертый был тоньше, меньше и черным. А потом, уже когда я почти спустилась к цели, до меня дошло: четвертый не ствол, какой-то тюк. Или очень большой мешок. Или замотанный в черную тряпку человек. Он лежал среди пока еще зеленой травы и желтых листьев. И чем ближе я подходила, тем точнее понимала: не мешок и не тишком сброшенный в лесу строительный мусор, явно тело. Вот только пьяный, больной или труп? Не разобрать!
Честно сказать, я настолько растерялась, что испугаться не успела. Все же за грибами, а не за телами в лес хожу. Декстер не мой кумир. А потом этот «труп» шевельнулся и мне чуток полегчало.
- Эй, ты как, живой? – позвала я, пытаясь сообразить, куда бежать и что делать.
В машине, конечно, аптечка есть, как положено, но медиков среди нас троих нет. Братья – программисты состоявшиеся, я по той же части в универе учусь. А до ближайшей сельской больницы час езды, не меньше.
Если в лесу пьяный валяется, проще. Черт с ними с опятами, пусть спит, сейчас тепло, не околеет. А я на другую делянку пойду, к большому пню у оврага. Чуть дальше, но тоже место грибное.
Между тем тело содрогнулось, изгибаясь. С головы упал капюшон, открывая вид на впалые щеки, нос острый, как клюв, бескровные губы, будто нарисованные черной тушью брови на бледном как смерть лице. Черные волосы коротким ежиком на голове, будто после больницы.
Глаза же мужчины, я б ему лет пятьдесят, не больше дала, черные с расширенными зрачками сразу зацепились за меня и незнакомец прохрипел:
- Руку, дай руку!
Может больной? Сердечник? Приступ прихватил, а теперь после таблеточки, полегчало и встать хочет. Так рассудила я и спустилась к лежащему человеку. Обретая на ходу надежду добраться до обсыпанных опятами стволов.
- Вы не волнуйтесь, тут трасса недалеко. Братья сейчас подойдут, мы поможем!
Почему-то от этих слов человека буквально подкинуло над травой. Он с шипением:
- Братья, говоришь? – вцепился мне в руку своими ледяными пальцами.
И кто-то выключил свет.
Глава 1. В «где-то там»
Ой, нет, не выключил. Вместо нормальной реальности поставил какую-то фантастику стиля постапокалипсис. Густо-серое давящее на макушку и психику небо, пустошь, большие темно-серые камни. Никого вокруг, кроме меня и этого больного. Только теперь волосы у него отросли и развевались по ветру. Однако ж черный взгляд полыхал ненавистью и торжеством.
- Теперь, брат, молись своей ушедшей богине! Сейчас твоя душа отправится туда, куда ей причитается, а я займу опустевшее тело!
- Дядя, я вообще-то девушка и ничьи братом быть никак не могу, - ляпнула я и стянула с головы кепку с большим козырьком, защищающим от лесного мусора и случайных паутинок. Тяжелая русая коса (плела поплотнее, чтоб прядки не растрепались и тихой охоте не мешали) упала на грудь.
И у мужика тоже что-то коротнуло. Он впился взглядом в мое лицо, потом сделал хитрый пасс руками, от которого все пространство пошло волной и какими-то всполохами. Сам грозный дяденька отчетливо засветился черным и стал не злобно-торжествующим, а глубоко озадаченным. И опустился на ближайший камень явно для раздумий.
- Проблемы? – поинтересовалась я, чтобы хоть как-то сориентироваться в обстановке.
- Ритуал не обратим. И он искажен нарушением прописанных условий узора, - проронил утративший агрессию философ.
- Это плохо? – уточнила я, ничего не понимая в деталях, но четко понимая, что что-то пошло х… не так.
- Ритуал замещения душ, девица, - горько проронил собеседник. – Меня преследовали, смертельно поразив ударом белого правосудия. Я ушел порталом, чтобы тело не досталось врагам. Сознание было в тумане, и тебя принял за одного из преследователей. Порадовался тому, что месть моя будет столь сладкой. Забрать плоть врага и продлить свои века!
- То есть, ты вместо меня в моем теле хотел жить? – почему-то я сразу просекла, что имел в виду этот странный человек. Хотя до этого никакого практического отношения к магии не имела.
Тот хлопнул в ладоши, и я опять-таки снова поняла, что это не аплодисменты моей догадливости, а жест согласия, когда слов просто нет.
- Передумал, когда понял, что я не враг? – почти с облегчением догадалась я. Все-таки своя рубашка-то к телу ближе и умирающий незнакомец не настолько дорог, чтобы жертвовать ради продления его жизни своей.
- Нет, в женское тело перейти невозможно, нарушенный рисунок означает неправильный ритуал, он не позволит закрепиться душе, - почти равнодушно, наверное, уже прощался со всем и вся, готовясь к новому путешествию, проронил собеседник.
И никаких угрызений совести, моральных терзаний или прочих глупостей. Не получилась задумка исключительно из-за ложных данных в перечне условий, а не из-за того, что девчонку вдруг пожалел. Этот, кажется, никого и ничего не жалел, даже себя.
- И что теперь?
- Я умру, но ритуал уже идет и каковы будут его последствия, просчитать сложно, - задумчиво продолжил странный тип. – С большей вероятностью мы погибнем оба. Или ты выживешь, но сойдешь с ума.
- Мне это не нравится, я жить хочу! – возмутилась я такому повороту. – Это несправедливо!
- В жизнь нет справедливости. Есть лишь сила, твоя, твоих врагов и твоих союзников, - равнодушно ответил фаталист. То ли уже смирился со смертью, то ли всегда таким был.
- Я в джедаи не записывалась, потому давай к своим врагам и союзникам вали, наносить добро и причинять справедливость, а меня на мое место возвращай! – возмутилась я произволу.
И разобиделась так, что даже ногой топнула. И словно от моего удара по земле синхронно в сером тусклом небе прогремел гром и сверкнула алая молния.
- Тебя услышали, - криво усмехнулся собеседник, присовокупив: - Не знаю уж точно кто, но услышали.
- И? А что будет? – понадеялась на лучшее я.
Вот сейчас весь этот бред «конца света» завершится, и я снова в лесочке с опятами окажусь. Нет, я постап люблю, конечно, но не с собой в главной роли. И вообще мне чего-то с каждой секундой все больше кажется, что это не постап, а какая-то дешевая фентезятина про чОрных-чОрных магов с большими претензиями. Потому что, судя по астеническому сложению этого черноглазого, у него крупными могут быть только они и, возможно, интеллект. Но это еще потестить надо.
Додумать я не успела, через три такта после завершения громыхания и вспышки молнии нас с умирающим фаталистом с неодолимой силой потянуло друг к другу. Не в интимном смысле этого слова, а как магнитики. Причем мужчина летел быстрее, то ли не сопротивлялся процессу, то ли так по изначальным условиям было положено.
А когда он ударился в меня, снова вспыхнуло черным и белым одновременно. Да так ярко, как та молния, и все погасло. И серое небо, и каменная бесконечность, и мое собственное сознание до кучи.
Сознание возвращалось тяжело. Будто мозг просыпался не в своей собственной черепушке, а в какой-то чужой, несовпадающей по габаритам. Словно его, распухший до всякого безобразия, пытались предварительно ужать, чтобы втиснуть в тесную коробку. Было больно, плохо и тошнило, как если бы я перед поездкой в горы на автобусе забыла выпить таблетку и протряслась после этого часа два в воняющем бензином, разваливающемся рыдване.
Хорошо еще вокруг царила темень. Пыточно-яркий свет, легко усиливающий мигрень, по глазам не бил. Хотя, пожалуй, освещение бы не помешало, чтобы просто сообразить, куда меня сейчас-то, елки-палки, занесло. Грибами и лесом не пахло, больницей, машиной или домом тоже. Не было даже полного отсутствия запаха, как в том «нигде», где на психику давило тяжелое небо, камни и альтернативно мыслящий помирающий дядя из леса.
Тут в темноте почему-то уютно пахло старым камнем (не стреляйте в пианиста, я не понимаю, почему камень ощущался, как старый), прохладой (опять же, не возьму в толк, как она может пахнуть!) и немного пылью.
Потому даже без света мне страшно все равно не стало. разве что маленько странновато. Я не патологическая трусиха, мышей, насекомых, змей не боюсь. Попробуй, забойся с двумя-то старшими братьями, чего только домой не таскавшими для радостной демонстрации не ждущей сюрприза семье. Шмели вообще классные, пушистые, если их не хватать за брюшко совершенно безобидные, а мышата неимоверно умилительны.
Не люблю только собак, потому как кусали, и высоты, потому что падала. То есть опасения мои по большей части логичны и оправданы. Хотя порой дома, бывало, после сна, если проснулась и не поняла, где я и зачем, доводилось переживать несколько секунд нелогичного ужаса. Почему не понятно, но у всех свои тараканы. К персональным я успела за двадцать с лишком лет привыкнуть.
Мотнув головой, села на холодном полу и, держа на заднем плане собственную мысль о лампе, машинально прищелкнула пальцами. Одновременно незанятая рука почему-то коснулась пальцами района рабочей чуть выше запястья. Шар света позитивно-цыплячьего цвета, точно как я люблю, осветил каменный мешок. На полу уже выцветал фельд - узор путешествия, читай телепорта, на плите, сработавший самопроизвольно, чтобы притянуть меня вместо бывшего владельца.
И тут меня накрыло снова. Теперь это была настоящая горячая волна ужаса. Не ледяная, а именно обжигающая, от которой вскипал мозг. Я была Инной Васильевой и одновременно Ливаром Тайхозором. Так звали того худого умника, который хотел и не смог вселиться в мое тело из-за технической ошибки в расчете. Или смог, ешки-кошки? Я снова обмерла от ужаса и прислушалась к себе. Нет, все-таки не смог. Умник не ошибся с выкладками. Занять мое тело у него не получилось, а вот за каким-то лядом впихнуть в мою голову свои знания, память и переместить в подвал собственной резиденции – ветхого охотничьего замка на болотах – очень даже.
Да что гадать за каким? Так сработал искаженный комплекс фельда – искусного узора ритуала замены души, сотворенный погибающим Ливаром.
Глава 2. Я - Рардис Тайхозор?
Так, стоп, паника! Брысь, гадина! Если есть эти странные знания, есть ли информация о том, как мне вернуться домой? А уж с лишней информацией я как-нибудь сживусь. Училась же в школе и почти отучилась в ВУЗе. От избытка временами совершенно никчемных данных извилины в улитку не свернулись. Пусть порой и казалось, что еще немного и свихнусь.
Ответ пришел мгновенно, стоило лишь подумать про вопрос. Что? Нет, никак? Но почему-у-у? Что еще за парадигма Рореха? Какой коэффициент Кармайла? Ой, нет, лучше бы не спрашивала. Информация об этих штуках щедро была предоставлена обогащенными знаниями Ливара мозгом. А также я узнала о других важных параметрах, не меньше, чем дюжине сложных постоянных и переменных, которые следовало вписывать в рисунок фельда хитроумными элементами узора. В общем, перебраться в другой мир (не абы какой, а точно рассчитанный) оказалось посложнее, чем улететь в космос на личной ракете.
Ливар был гением, который сумел совершить практически невозможное. Мне же, даже с помощью чужих знаний этого результата не достичь. Потому что перпендикуляр. Потому что в мире Дармар постоянных врат из мира в мир воздвигнуть невозможно, а одноразовые открываются лишь однократно. Однократно - значит, в один конец, а не челноком туда-обратно.
Стало тоскливо, хоть вой, но даже заплакать не смогла. Клятый умник знал точно, вычитал, ёшки-кошки, в каком-то очень умном научно-магическом труде, пришедшем в Дармар из каких-то неведомых далей. Мало того, что вычитал, еще и пересчитал самостоятельно.
После такого визита, какой Ливар совершил, время в покинутом мире, лишенном магии по отношению к миру магическому, куда ушли, застывает практически намертво. Как-то там эффект с почти непроизносимым названием Лейма-Джея-ард-дель-Лиос-Варга. От однократного взаимодействия слишком разных по типу миров проявляется. (Ливар еще и за несколько мгновений пребывания на Земле успел тип мира определить, гений долбаный). Вот и выходит, что я на Дармаре жизнь проживу, а у семьи все те же секунда, день, час, месяц, год в грибном осеннем лесу будет.
