— Ты не должен это делать, Ник! — наконец-то осознавая, что происходит, выпалила она, округлив глаза. — Я не хочу навлечь неприятности на тебя!
Ник едва заметно улыбнулся:
— Поверь, на мне висит столько убийств, что жертвой больше или меньше — не имеет ни малейшего значения в общей картине.
Ник, вероятно, не вовремя понял, что этого не стоило говорить. Викки смотрела на него так, словно душа прямо сейчас покинула её практически безжизненное тело.
— Забудь, — поправил себя он. — Просто расслабься. Мы с Джимом сделаем всё так, что никто не поймёт о твоём участии в деле. Никто ведь не знал, что ты была тут?
Тори облизала пересохшие губы:
— Никто. Разве что таксист, который довёз меня сюда, но об этом ведь никто не знает.
Ник поджал губы, печально взглянув на бледное лицо Викки. Она ожидала объяснений его реакции.
— Вынужден расстроить, принцесса, но таксист — единственный свидетель, и его будет найти очень просто. После допроса на тебя будет легко выйти и обвинить в убийстве.
Тори стояла, замерев, словно каменная статуя. Она непонимающе уставилась на Ника, который кивнул Джиму, и тот понимающе кивнул ему в ответ.
— Это что значит? — со страхом спросила она, уже хорошо зная, что подобные многозначительные взгляды этих двоих ни к чему хорошему не ведут.
— Джим найдёт таксиста, — пояснил Николас, потом поспешил добавить: — И побеседует с ним.
Тори сузила веки, уставившись в тёмные глаза Ника:
— Он убьёт его. Да?
Ник опустил взгляд и был вынужден не отвечать на этот вопрос. Естественно, своим молчанием он лишь подтвердил её предположение.
— Ник, не нужно. Пожалуйста, не причиняй никому вред. Я и так достаточно сделала. Пусть это будет только моя вина. Не хочу, чтобы для сохранения моей свободы был лишён жизни ещё один совершенно невинный человек!
Тори говорила быстро, едва не проглатывая слова, чтобы иметь силы договорить до конца. Она уставилась на Ника и продолжала ожидать его ответа. Ждать пришлось долго, ведь он попросту пропустил её искреннюю мольбу мимо ушей.
— Ник! — выкрикнула панически она, понимая, что он не намерен прислушиваться к ней.
— Отвернись, — спокойно проговорил Николас, искоса взглянув на неё.
Тори тяжело сглотнула и, не послушав, стояла, уставившись на него негодующим растерянным взглядом запуганного ребёнка.
— Виктория, отвернись, иначе, я заставлю тебя это сделать, — его абсолютно спокойные слова казались открытой угрозой.
Тори сочла нужным прислушаться. Она покорно повернулась в другую сторону, услышав только резкий размах и удар. Не контролируя свои действия, она резко повернула голову к Нику и заметила, что теперь в теле Джорджа находился фирменный кинжал Рассела, а на щеке погибшего несколько порезов, которые уже стали «визитной карточкой» для следователей.
Она смотрела на Джорджа, словно плод собственных действий манил взгляд. Никогда раньше ей не приходилось испытывать чувства, подобные тем, что сейчас заполняли всё тело. Убийство человека — то, что оставляет жгучее клеймо на совести, даже при факте самозащиты. И как только Ник не чувствует этой тяжести вины за погубленные жизни?
— Ник, — вмешался Джим, открыв холодильник в поисках чего-то интересного. — Можем обойтись без расследования. Предлагаю расчленить тело Бакера, отрезать руки, ноги и залить кислотой. Голову можно закопать в лесу. Кости отдам своему псу или сварю на них суп с плавлеными сырками.
Тори широко раскрыла веки, не отводя взгляд от Джима, подхватившего одну-единственную шоколадную конфету, которую нашёл на пустующей кухне. Закинув конфету в рот и бросив на пол обёртку, Джим обернулся. Он замер, уставившись на ошарашенное лицо Виктории Далтон и недовольный, прожигающий взгляд Николаса.
— Я забыл, что тут неженки, — неловко улыбнувшись, оправдался Джим. — Простите, мисс Далтон. Я всего лишь шучу. У меня плохо с юмором, как ты уже смогла заметить. Мы с Ником никогда не расчленяем людей! Честное слово! Никогда такого не было! Упаси Боже!
Ник многозначительно кашлянул, прочистив горло, чтобы Джим закрыл рот. Поднявшись на ноги, он спешно остановился перед адски перепуганной Викки, которая, казалось, вовсе забыла, как правильно нужно дышать. Утешительно обхватив её плечи, другой рукой Ник слегка коснулся её подбородка, заставляя поднять стеклянный взгляд.
Засмотревшись в красные заплаканные глаза, Николас пытался найти нужные слова. Он знал, что правильнее будет сказать, ведь понимал её состояние, как никто другой: первое убийство, совершённое им восемь лет назад, тоже было самозащитой. И тогда ему казалось, что лучше бы он позволил себя убить, чем изо дня в день чувствовал столь тяжёлый груз от осознания собственной вины.
— Викки, теперь тебе нужно отдохнуть, и чтобы принять всё, что произошло, необходимо время. Ничего больше — только время, — сказал Ник лишь то, что однажды помогло и ему.
Тори тяжело выдохнула, ощущая, как внутри всё буквально переворачивается от вновь наступившего ужаса, который то стихал, то возвращался с новой силой. Она продолжала смотреть в сострадающие, но уверенные глаза Ника и поражалась тому, как легко ему удаётся совладать с собой и быть настолько хладнокровным. Убийство — это ведь не игра, не то, что возможно исправить. Как он может так просто относиться к этому?
— Что ты чувствовал, когда убил впервые? — спросила она, хотя про себя уже догадывалась. Она почему-то была уверена, что Ника это вовсе не расстраивало.
— То же самое, что и ты сейчас, — на удивление ей, ответил он. — У меня тоже не было выбора. Или убьют меня, или убью я — таковы были условия. Ты ведь знала о камере, в которой меня держал Мануэль. Всё, что произошло там, навсегда оставило след в моей жизни, — Ник сделал паузу. — Первое убийство далось сложно. Потом я понял, что моей вины в этом нет. Я просто спасал свою жизнь. Ты тоже должна понимать это, Викки. У каждого живого существа есть инстинкт самосохранения. Ты не исключение.
Тори вслушивалась в каждое его слово. И только сейчас смогла наконец-то понять, почему Ник изменился до неузнаваемости. Она лишила жизни одного человека, всего лишь пытаясь защитить себя — и уже ощущает, как всё вокруг перевернулось с ног на голову. Ник же убил множество людей, чтобы спастись от смерти. С таким ударом может справиться только самый сильный духом человек. Теперь ей стало яснее, почему он выбрал такой путь и почему стал настолько бесчувственным, не принимая близко к сердцу боль других людей. Преграда, мешающая ей понять Ника, исчезла. Теперь, смотря на него, она видела его совершенно другим, не таким, каким он ей казался ещё вчера.
— Мне так жаль, что с тобой это произошло, — прошептала Тори, лишь представляя ту боль, что он испытывал много лет назад, и то, через что ему довелось пройти.
Ник слегка улыбнулся. Если бы у Тори были силы, она бы ответила ему тем же.
— Если я справился, то тебе тоже это не доставит труда. Такую сильную барышню, как ты, ещё поискать надо, — ухмыльнулся он.
Тори устало выдавила улыбку. Она была благодарна за все слова Ника, ведь только его поддержка помогла выбраться из глубокой ямы саморазрушения. Позвонить ему было самым правильным решением, которое она когда-либо принимала. Теперь же хотелось просто спокойствия. Ничего больше.
— Ник, — прошептала она хриплым голосом. — Можно я поеду домой к сестре? Пожалуйста, позволь мне это. Дай мне побыть вдали от смертей и вдали от убийц. Я, правда, не могу больше жить в мире, где меня окружают только преступники, жертвы, оружие, крики. Мне действительно нужно время. Пожалуйста, дай мне его. Я готова умолять тебя. Правда. Никому не расскажу твою тайну. Готова поклясться всем, что у меня есть. Я больше не могу так. Отпусти меня.
Неприступная стена рухнула, и Виктория сдалась, покорно смирившись с тем, что её жизнью руководит Николас. Переступив через собственную гордыню, она была готова молить о спасении из реалий криминального мира. Ник — тот, кто решает её судьбу. Или вновь запрёт в золотой клетке, или же позволит сделать глоток свежего воздуха, где не слышно выстрелов из пистолета, нет слёз и крови. Это единственное, в чём сейчас она нуждалась не меньше, чем в кислороде.
Ник едва мог сохранять беспристрастность на своём лице. Он с трудом смотрел в проникновенные отчаянные глаза пошатнувшейся духом Викки. Она действительно сломалась. За два дня пережила то, после чего многие другие не хотели бы даже просыпаться по утрам. Её состояние после обнаружения, что Рассел — это тот, кому она доверяла, казалось худшим, что Ник когда-либо мог видеть, но он ошибался. Худшее он видел сейчас. Непокорная Виктория Далтон выглядела, словно запуганная лань, окружённая львами.
Тори с искоркой последней надежды в глазах смотрела на каменное лицо Ника. Вера постепенно угасала, словно пламя догорающей свечи. Ледянистый взгляд Николаса давал понять, что свобода — последнее, о чём ей стоит мечтать.
— Прошу тебя, Ник, позволь мне уйти, — едва могла говорить Виктория, не отводя от него наполненных слезами печальных глаз.
Её мольба о свободе пронзила Ника насквозь больнее острого кинжала. Он коснулся ладонью щеки Викки, ощущая пробравшую её дрожь. Посмотрев на одинокую слезу, скатившуюся на его руку, он лишь на мгновение прикрыл веки.
— Ты свободна, — прошептал он.
Как бы он ни хотел держать эту девушку рядом — не мог позволить себе продолжать её муки. Она достаточно настрадалась. Теперь самое время уйти с её пути. Каким бы сложным и невыполнимым не казалось подобное, столь болезненное решение.
Заострив взгляд на её лице, было сложно упустить удивление. Она точно не предполагала, что он может воплотить мечту в реальность. Широко раскрыв веки, Виктория смотрела на Ника, едва ли не впервые заметив в его глазах не прикрытую безразличием грусть.
Прикусив до боли нижнюю губу, Тори пыталась прошептать слова благодарности, но они вместе с подступившим комом застряли в горле, словно она вовсе разучилась говорить и навеки стала немой. После минутной паузы Тори отбросила прочь предрассудки и, подавшись вперёд, резко заключила в объятия Ника, прижимаясь к его груди так сильно, будто бы отпусти она его — упадёт в пропасть.
Ник не сразу ответил на искренний порыв Виктории. Он на мгновение остолбенел, не веря, что она сама сделала этот шаг. Осторожно обхватив её хрупкое тело, он спрятал её в своих объятиях, ощущая, что она больше не дрожала, как прежде. На лице Ника появилась едва заметная тёплая улыбка. Викки лишь пыталась в очередной и, вероятно, последний раз насладиться моментом. Ведь он своими же руками отпустил её. Теперь у неё должна начаться другая жизнь, в которой ему точно не место.
Неделю спустя
Оценив новую поставку оружия из Мексики, Ник дал указание своим людям надёжно спрятать ценный товар для новых покупателей. Наклевывалась чертовски хорошая сделка с наркобароном из Испании: этот парень готов был выложить немаленькую сумму за, казалось бы, не особо годный товар.
Всю неделю Николас был сосредоточен на работе в Мортале и на отельной части своей жизни в качестве неуловимого Рассела. Обе сферы его деятельности требовали много времени и усилий. Он в очередной раз напомнил, что история с Викторией Далтон завершилась именно так, как должна была. Только так будет лучше для них двоих. Теперь, без проблем с ней, у него появилось дополнительное время, чтобы акцентировать все силы на своей деятельности.
Он успел посетить солнечный Лос-Анжелес, где встретился со своим товарищем и напарником по работе Домиником Хардманом. Официально заключив сделку между Морталом и Блокадой, Ник вернулся в Майями и выкроил время для изучения документов, которые хранил Мануэль. Практически все сделки, заключенные им, оказались вне закона. Николас предположил, что мог бы умудриться легально проводить некоторую часть работы, чтобы постоянно не находиться под прицелом властей.
И вот, найдя минутку времени в чрезвычайно занятом графике, он согласился выпить с Джимом по стакану виски в «Gravity», пока проходила очередная репетиция. Стараясь скорее допить напиток, Ник желал вновь занять себя работой — только так он не думал о том, что тревожило, а Николас до чёртиков ненавидел это состояние, когда он не контролирует ситуацию и в голову лезут совершенно ненужные мысли!
— Друг мой, ты за неделю решил сделать все дела Мортала, запланированные на год? — спросил Джим, ухмыльнувшись уголками губ.
Ник допил виски, громко поставив пустой стакан на стол, и только кивнул, ничего не отвечая. Повернув голову, он сузил глаза, посмотрев на Джима.
— Как там дела? — спросил загадочно он.
— Там всё хорошо, — ответил Джим. — Около дома дамы твоего сердца постоянно стоит охрана.
— Не называй её так, иначе получишь пулю в голову, Джим.
Джим широко улыбнулся:
— Прости. Забыл, что ты, как герой, поборовший дракона, отпустил свою пленницу — бывшую принцессу Викторию — разгуливать по миру в поисках лучшей жизни и лучшего королевства.
Ник приподнял брови вверх, глядя на своего друга, как на человека, которому пора завязывать с виски.
— За что ты такой идиот?! — едва слышно прошептал Ник, устало приложив ладонь ко лбу.
— Я послан тебе небесами, друг мой.
Ник взял свой телефон, увидев, как засветился экран от входящего сообщения. Открывая послание с неизвестного номера, Ник замер, насупившись.
«Приезжай ко мне! Срочно! Виктория», — единственное, что было написано в сообщении, которое взбудоражило уставшего Ника лучше любого энергетика.
Ничего не объясняя, он поднялся и, направляясь к выходу, на всякий случай предупредил Джима, чтобы тот послал к дому Викки нескольких людей. На его практике сообщения от знакомых с неизвестного номера ни к чему хорошему не приводят. И это заставило его ускорить свой шаг едва ли не до бега. Что если Викки в опасности? Но будь это так — охрана, которую он приставил к её дому, уже давно сообщила бы о чём-то неладном.
Несколько раз набирая её номер, он слышал только информацию о том, что абонент находится вне зоны действия сети. На лету запрыгивая в машину, Ник не медлил ни секунды: его не тревожил ни красный свет светофора, ни переходящие дорогу пешеходы. Николас испытывал разгорающееся раздражение, сигналя всем чрезвычайно медленным водителям, которые будто бы специально в такой день договорились ползти по дороге, словно улитки!
Путь от клуба к дому Виктории занимал не меньше получаса. Он добрался едва ли не за десять минут.
Остановившись, Ник обернулся, заметив машину, принадлежащую Морталу. Двое его людей сидели в салоне, мирно выполняя поставленную перед ними задачу. Умерив пыл, Ник понял, что, скорее всего, погорячился, предполагая сразу что-то весьма нехорошее.
Выйдя из машины, он неспешно направился к небольшому старенькому домику. К двери дома, неся в руках тяжёлые пакеты с продуктами, приближалась хрупкая девушка с каштановыми длинными волосами.
Ник едва заметно улыбнулся:
— Поверь, на мне висит столько убийств, что жертвой больше или меньше — не имеет ни малейшего значения в общей картине.
Ник, вероятно, не вовремя понял, что этого не стоило говорить. Викки смотрела на него так, словно душа прямо сейчас покинула её практически безжизненное тело.
— Забудь, — поправил себя он. — Просто расслабься. Мы с Джимом сделаем всё так, что никто не поймёт о твоём участии в деле. Никто ведь не знал, что ты была тут?
Тори облизала пересохшие губы:
— Никто. Разве что таксист, который довёз меня сюда, но об этом ведь никто не знает.
Ник поджал губы, печально взглянув на бледное лицо Викки. Она ожидала объяснений его реакции.
— Вынужден расстроить, принцесса, но таксист — единственный свидетель, и его будет найти очень просто. После допроса на тебя будет легко выйти и обвинить в убийстве.
Тори стояла, замерев, словно каменная статуя. Она непонимающе уставилась на Ника, который кивнул Джиму, и тот понимающе кивнул ему в ответ.
— Это что значит? — со страхом спросила она, уже хорошо зная, что подобные многозначительные взгляды этих двоих ни к чему хорошему не ведут.
— Джим найдёт таксиста, — пояснил Николас, потом поспешил добавить: — И побеседует с ним.
Тори сузила веки, уставившись в тёмные глаза Ника:
— Он убьёт его. Да?
Ник опустил взгляд и был вынужден не отвечать на этот вопрос. Естественно, своим молчанием он лишь подтвердил её предположение.
— Ник, не нужно. Пожалуйста, не причиняй никому вред. Я и так достаточно сделала. Пусть это будет только моя вина. Не хочу, чтобы для сохранения моей свободы был лишён жизни ещё один совершенно невинный человек!
Тори говорила быстро, едва не проглатывая слова, чтобы иметь силы договорить до конца. Она уставилась на Ника и продолжала ожидать его ответа. Ждать пришлось долго, ведь он попросту пропустил её искреннюю мольбу мимо ушей.
— Ник! — выкрикнула панически она, понимая, что он не намерен прислушиваться к ней.
— Отвернись, — спокойно проговорил Николас, искоса взглянув на неё.
Тори тяжело сглотнула и, не послушав, стояла, уставившись на него негодующим растерянным взглядом запуганного ребёнка.
— Виктория, отвернись, иначе, я заставлю тебя это сделать, — его абсолютно спокойные слова казались открытой угрозой.
Тори сочла нужным прислушаться. Она покорно повернулась в другую сторону, услышав только резкий размах и удар. Не контролируя свои действия, она резко повернула голову к Нику и заметила, что теперь в теле Джорджа находился фирменный кинжал Рассела, а на щеке погибшего несколько порезов, которые уже стали «визитной карточкой» для следователей.
Она смотрела на Джорджа, словно плод собственных действий манил взгляд. Никогда раньше ей не приходилось испытывать чувства, подобные тем, что сейчас заполняли всё тело. Убийство человека — то, что оставляет жгучее клеймо на совести, даже при факте самозащиты. И как только Ник не чувствует этой тяжести вины за погубленные жизни?
— Ник, — вмешался Джим, открыв холодильник в поисках чего-то интересного. — Можем обойтись без расследования. Предлагаю расчленить тело Бакера, отрезать руки, ноги и залить кислотой. Голову можно закопать в лесу. Кости отдам своему псу или сварю на них суп с плавлеными сырками.
Тори широко раскрыла веки, не отводя взгляд от Джима, подхватившего одну-единственную шоколадную конфету, которую нашёл на пустующей кухне. Закинув конфету в рот и бросив на пол обёртку, Джим обернулся. Он замер, уставившись на ошарашенное лицо Виктории Далтон и недовольный, прожигающий взгляд Николаса.
— Я забыл, что тут неженки, — неловко улыбнувшись, оправдался Джим. — Простите, мисс Далтон. Я всего лишь шучу. У меня плохо с юмором, как ты уже смогла заметить. Мы с Ником никогда не расчленяем людей! Честное слово! Никогда такого не было! Упаси Боже!
Ник многозначительно кашлянул, прочистив горло, чтобы Джим закрыл рот. Поднявшись на ноги, он спешно остановился перед адски перепуганной Викки, которая, казалось, вовсе забыла, как правильно нужно дышать. Утешительно обхватив её плечи, другой рукой Ник слегка коснулся её подбородка, заставляя поднять стеклянный взгляд.
Засмотревшись в красные заплаканные глаза, Николас пытался найти нужные слова. Он знал, что правильнее будет сказать, ведь понимал её состояние, как никто другой: первое убийство, совершённое им восемь лет назад, тоже было самозащитой. И тогда ему казалось, что лучше бы он позволил себя убить, чем изо дня в день чувствовал столь тяжёлый груз от осознания собственной вины.
— Викки, теперь тебе нужно отдохнуть, и чтобы принять всё, что произошло, необходимо время. Ничего больше — только время, — сказал Ник лишь то, что однажды помогло и ему.
Тори тяжело выдохнула, ощущая, как внутри всё буквально переворачивается от вновь наступившего ужаса, который то стихал, то возвращался с новой силой. Она продолжала смотреть в сострадающие, но уверенные глаза Ника и поражалась тому, как легко ему удаётся совладать с собой и быть настолько хладнокровным. Убийство — это ведь не игра, не то, что возможно исправить. Как он может так просто относиться к этому?
— Что ты чувствовал, когда убил впервые? — спросила она, хотя про себя уже догадывалась. Она почему-то была уверена, что Ника это вовсе не расстраивало.
— То же самое, что и ты сейчас, — на удивление ей, ответил он. — У меня тоже не было выбора. Или убьют меня, или убью я — таковы были условия. Ты ведь знала о камере, в которой меня держал Мануэль. Всё, что произошло там, навсегда оставило след в моей жизни, — Ник сделал паузу. — Первое убийство далось сложно. Потом я понял, что моей вины в этом нет. Я просто спасал свою жизнь. Ты тоже должна понимать это, Викки. У каждого живого существа есть инстинкт самосохранения. Ты не исключение.
Тори вслушивалась в каждое его слово. И только сейчас смогла наконец-то понять, почему Ник изменился до неузнаваемости. Она лишила жизни одного человека, всего лишь пытаясь защитить себя — и уже ощущает, как всё вокруг перевернулось с ног на голову. Ник же убил множество людей, чтобы спастись от смерти. С таким ударом может справиться только самый сильный духом человек. Теперь ей стало яснее, почему он выбрал такой путь и почему стал настолько бесчувственным, не принимая близко к сердцу боль других людей. Преграда, мешающая ей понять Ника, исчезла. Теперь, смотря на него, она видела его совершенно другим, не таким, каким он ей казался ещё вчера.
— Мне так жаль, что с тобой это произошло, — прошептала Тори, лишь представляя ту боль, что он испытывал много лет назад, и то, через что ему довелось пройти.
Ник слегка улыбнулся. Если бы у Тори были силы, она бы ответила ему тем же.
— Если я справился, то тебе тоже это не доставит труда. Такую сильную барышню, как ты, ещё поискать надо, — ухмыльнулся он.
Тори устало выдавила улыбку. Она была благодарна за все слова Ника, ведь только его поддержка помогла выбраться из глубокой ямы саморазрушения. Позвонить ему было самым правильным решением, которое она когда-либо принимала. Теперь же хотелось просто спокойствия. Ничего больше.
— Ник, — прошептала она хриплым голосом. — Можно я поеду домой к сестре? Пожалуйста, позволь мне это. Дай мне побыть вдали от смертей и вдали от убийц. Я, правда, не могу больше жить в мире, где меня окружают только преступники, жертвы, оружие, крики. Мне действительно нужно время. Пожалуйста, дай мне его. Я готова умолять тебя. Правда. Никому не расскажу твою тайну. Готова поклясться всем, что у меня есть. Я больше не могу так. Отпусти меня.
Неприступная стена рухнула, и Виктория сдалась, покорно смирившись с тем, что её жизнью руководит Николас. Переступив через собственную гордыню, она была готова молить о спасении из реалий криминального мира. Ник — тот, кто решает её судьбу. Или вновь запрёт в золотой клетке, или же позволит сделать глоток свежего воздуха, где не слышно выстрелов из пистолета, нет слёз и крови. Это единственное, в чём сейчас она нуждалась не меньше, чем в кислороде.
Ник едва мог сохранять беспристрастность на своём лице. Он с трудом смотрел в проникновенные отчаянные глаза пошатнувшейся духом Викки. Она действительно сломалась. За два дня пережила то, после чего многие другие не хотели бы даже просыпаться по утрам. Её состояние после обнаружения, что Рассел — это тот, кому она доверяла, казалось худшим, что Ник когда-либо мог видеть, но он ошибался. Худшее он видел сейчас. Непокорная Виктория Далтон выглядела, словно запуганная лань, окружённая львами.
Тори с искоркой последней надежды в глазах смотрела на каменное лицо Ника. Вера постепенно угасала, словно пламя догорающей свечи. Ледянистый взгляд Николаса давал понять, что свобода — последнее, о чём ей стоит мечтать.
— Прошу тебя, Ник, позволь мне уйти, — едва могла говорить Виктория, не отводя от него наполненных слезами печальных глаз.
Её мольба о свободе пронзила Ника насквозь больнее острого кинжала. Он коснулся ладонью щеки Викки, ощущая пробравшую её дрожь. Посмотрев на одинокую слезу, скатившуюся на его руку, он лишь на мгновение прикрыл веки.
— Ты свободна, — прошептал он.
Как бы он ни хотел держать эту девушку рядом — не мог позволить себе продолжать её муки. Она достаточно настрадалась. Теперь самое время уйти с её пути. Каким бы сложным и невыполнимым не казалось подобное, столь болезненное решение.
Заострив взгляд на её лице, было сложно упустить удивление. Она точно не предполагала, что он может воплотить мечту в реальность. Широко раскрыв веки, Виктория смотрела на Ника, едва ли не впервые заметив в его глазах не прикрытую безразличием грусть.
Прикусив до боли нижнюю губу, Тори пыталась прошептать слова благодарности, но они вместе с подступившим комом застряли в горле, словно она вовсе разучилась говорить и навеки стала немой. После минутной паузы Тори отбросила прочь предрассудки и, подавшись вперёд, резко заключила в объятия Ника, прижимаясь к его груди так сильно, будто бы отпусти она его — упадёт в пропасть.
Ник не сразу ответил на искренний порыв Виктории. Он на мгновение остолбенел, не веря, что она сама сделала этот шаг. Осторожно обхватив её хрупкое тело, он спрятал её в своих объятиях, ощущая, что она больше не дрожала, как прежде. На лице Ника появилась едва заметная тёплая улыбка. Викки лишь пыталась в очередной и, вероятно, последний раз насладиться моментом. Ведь он своими же руками отпустил её. Теперь у неё должна начаться другая жизнь, в которой ему точно не место.
***
Неделю спустя
Оценив новую поставку оружия из Мексики, Ник дал указание своим людям надёжно спрятать ценный товар для новых покупателей. Наклевывалась чертовски хорошая сделка с наркобароном из Испании: этот парень готов был выложить немаленькую сумму за, казалось бы, не особо годный товар.
Всю неделю Николас был сосредоточен на работе в Мортале и на отельной части своей жизни в качестве неуловимого Рассела. Обе сферы его деятельности требовали много времени и усилий. Он в очередной раз напомнил, что история с Викторией Далтон завершилась именно так, как должна была. Только так будет лучше для них двоих. Теперь, без проблем с ней, у него появилось дополнительное время, чтобы акцентировать все силы на своей деятельности.
Он успел посетить солнечный Лос-Анжелес, где встретился со своим товарищем и напарником по работе Домиником Хардманом. Официально заключив сделку между Морталом и Блокадой, Ник вернулся в Майями и выкроил время для изучения документов, которые хранил Мануэль. Практически все сделки, заключенные им, оказались вне закона. Николас предположил, что мог бы умудриться легально проводить некоторую часть работы, чтобы постоянно не находиться под прицелом властей.
И вот, найдя минутку времени в чрезвычайно занятом графике, он согласился выпить с Джимом по стакану виски в «Gravity», пока проходила очередная репетиция. Стараясь скорее допить напиток, Ник желал вновь занять себя работой — только так он не думал о том, что тревожило, а Николас до чёртиков ненавидел это состояние, когда он не контролирует ситуацию и в голову лезут совершенно ненужные мысли!
— Друг мой, ты за неделю решил сделать все дела Мортала, запланированные на год? — спросил Джим, ухмыльнувшись уголками губ.
Ник допил виски, громко поставив пустой стакан на стол, и только кивнул, ничего не отвечая. Повернув голову, он сузил глаза, посмотрев на Джима.
— Как там дела? — спросил загадочно он.
— Там всё хорошо, — ответил Джим. — Около дома дамы твоего сердца постоянно стоит охрана.
— Не называй её так, иначе получишь пулю в голову, Джим.
Джим широко улыбнулся:
— Прости. Забыл, что ты, как герой, поборовший дракона, отпустил свою пленницу — бывшую принцессу Викторию — разгуливать по миру в поисках лучшей жизни и лучшего королевства.
Ник приподнял брови вверх, глядя на своего друга, как на человека, которому пора завязывать с виски.
— За что ты такой идиот?! — едва слышно прошептал Ник, устало приложив ладонь ко лбу.
— Я послан тебе небесами, друг мой.
Ник взял свой телефон, увидев, как засветился экран от входящего сообщения. Открывая послание с неизвестного номера, Ник замер, насупившись.
«Приезжай ко мне! Срочно! Виктория», — единственное, что было написано в сообщении, которое взбудоражило уставшего Ника лучше любого энергетика.
Ничего не объясняя, он поднялся и, направляясь к выходу, на всякий случай предупредил Джима, чтобы тот послал к дому Викки нескольких людей. На его практике сообщения от знакомых с неизвестного номера ни к чему хорошему не приводят. И это заставило его ускорить свой шаг едва ли не до бега. Что если Викки в опасности? Но будь это так — охрана, которую он приставил к её дому, уже давно сообщила бы о чём-то неладном.
Несколько раз набирая её номер, он слышал только информацию о том, что абонент находится вне зоны действия сети. На лету запрыгивая в машину, Ник не медлил ни секунды: его не тревожил ни красный свет светофора, ни переходящие дорогу пешеходы. Николас испытывал разгорающееся раздражение, сигналя всем чрезвычайно медленным водителям, которые будто бы специально в такой день договорились ползти по дороге, словно улитки!
Путь от клуба к дому Виктории занимал не меньше получаса. Он добрался едва ли не за десять минут.
Остановившись, Ник обернулся, заметив машину, принадлежащую Морталу. Двое его людей сидели в салоне, мирно выполняя поставленную перед ними задачу. Умерив пыл, Ник понял, что, скорее всего, погорячился, предполагая сразу что-то весьма нехорошее.
Выйдя из машины, он неспешно направился к небольшому старенькому домику. К двери дома, неся в руках тяжёлые пакеты с продуктами, приближалась хрупкая девушка с каштановыми длинными волосами.
