Мой палец уткнулся в его грудь, когда Тхэ Ён наклонился ещё ближе – это была наглость.
– Сначала устрой мне встречу с Воном, а потом я соглашусь провести с тобой вечерок в клубе, – сказала я и мило улыбнулась.
– Не обманешь?
– Ну, по крайней мере рядом не будет моего брата.
Я мотнула головой в сторону, и Тхэ Ён увидел Дэниела, который вот уже минуту стоял рядом и с хмурым видом наблюдал за нами. Тхэ Ён сделал короткий поклон, затем обратился ко мне:
– Как мне тебя найти?
– Через Тхэ Мина.
Тот удивился, но не стал расспрашивать.
Дэниел сел на место Тхэ Ёна, когда тот удалился.
– Что за тип?
– Этот «тип» видел вчера в компании Вона. А это значит, что сволочуга прячется от меня. Ну, ничего, я его выловлю.
– А просто пойти в компанию и застать его врасплох не получится?
– Меня туда не пустят.
– А с Тхэ Мином или Читтом?
Я взяла бокал и отпила янтарной жидкости. Дэниелу я не ответила ничего, ибо не знала, хвалить его за идею или нет. Тхэ Мин лучше знает, как пробраться в их компанию. Только как же так получается, что Тхэ Ён видел Вона, а Читт и Тхэ Мин – нет? Тут два варианта: либо лгал Тхэ Ён, либо Читт и Тхэ Мин.
~~~
В последний раз я выпивала так много в Нью-Йорке. Прошло немало времени, и я с непривычки быстро опьянела. Бутылочки пива в предыдущие дни не считаются, сегодня я реально нахлебалась. Дэниел принёс меня в комнату и бросил на кровать, словно я была мешком.
Хотела встать и принять душ, но голова кружилась со скоростью бешеной карусели. Я просто не смогла преодолеть эти «вертолёты». Закрыла глаза и задремала.
Из сна меня выдернули чьи-то голоса. Ночью по обычаю в доме Тхэ Мина царила мертвая тишина, и любой звук вспарывал её, как острый нож. Но сейчас что-то её нарушало. С минуту я вообще ничего не понимала. Головокружение прошло, но боль в висках, да и во всём теле от неудобной позы, была практически нестерпимой. Сначала я думала, что голоса звучат в моей голове. Но когда немого пришла в себя, поняла, что кто-то вполголоса разговаривает в гостиной.
Я посмотрела на часы и поняла, что спала всего полчаса. А мы покинули клуб около часа ночи.
Не знаю зачем, но я решила спуститься и посмотреть, с кем болтает Тхэ Мин в такое время. А поскольку я была одета, поставила ноги на ковёр и потопала к двери. Меня влёгкую шатало, но даже так я умудрилась неслышно выйти в коридор, затем на лестницу.
Я присела на третью или четвёртую ступеньку сверху, когда поняла, что Тхэ Мин и гостья находятся за лестницей в удобных кожаных креслах. И, скорее всего, на столике стоят бутылочки с соджу. Они вроде говорили не громко, однако в тишине дома их голоса пробивались сквозь стены.
Сидя на верхней ступеньке, я была уверена, что они меня не видят и не догадываются, что их могут подслушать.
Теперь я знала, что у Тхэ Мина в гостях женщина. И её голос мне был до боли знаком. Знаком, но я его не узнавала. Не могла вспомнить, где слышала его. Хотя сердце моё билось тревожно, и эта тревога сжимала грудь ледяной рукой. Во всём виноват алкоголь. Да, иначе я бы вспомнила. Ведь вспомнила бы?
– Нет! – чуть напыщенно воскликнула девушка. У корейцев слово «нет» звучит очень эмоционально. От её негромкого возгласа я вздрогнула. И тут я стала слышать слова и улавливать смысл: – Я же говорю тебе, что пыталась. Водила её в кафе, пыталась разговорить, и она говорила. Но о лжи здесь нет и речи. Читт ошибся, Тхэ Мин. Очень сочувствую.
В чём ошибся Читт?
Я вся дрожала. Его имя прозвенело, как колокол в тишине. И время на миг замерло. Я не услышала, что ей ответил Тхэ Мин, но её слова ещё больше взволновали меня, и головная боль усилилась.
– Ребёнок существует. Это без вариантов. Другой вопрос, от него ли он.
– Как ты поняла, что беременность не враньё?
– Она показала мне снимок с УЗИ. «Он такой маленький», – с улыбкой сказала она. Тхэ Мин, такая улыбка может быть лишь у той женщины, которая ждёт чуда. Она подбирала имя малышу. «Если будет девочка» и «если будет мальчик».
– Да уж… И Читт не сможет быть уверен, что ребёнок его до рождения? А если он его?
– Вы оба попросили выведать правду, я выведала. Эта Фаррен беременна. А чей ребёнок… Чёрт, Читт совсем тогда не соображал?
Женский голос знакомый до боли стал чужим до тошноты.
У меня пересохло во рту. Воздух вокруг меня сгустился и душил. Я не сразу поняла, что только что услышала. Мозг, убаюканный алкоголем, будто отказывался воспринимать корейские слова. Но сердце… Сердце всё поняло сразу. Оно сжалось и замерло.
Он спал с ней.
Спал с ней! С Фаррен!
Почему она?
Пусть это был бы кто угодно, но только не Фаррен. Не мой заклятый враг!
Меня качнуло – то ли от спиртного, то ли от подступившей тошноты. Я приложила лоб перилам и не могла больше шевелиться.
Читтапон спал с Фаррен. И она беременна от него. Вот, почему он был таким тихим. Вот почему с трудом отвечал на мои чувства. Перила были такими же холодными, как сама реальность.
– Пойми его, Ким, – прогремел голос Тхэ Мина, – он был в отчаянии.
Ким? Это уже слишком.
В отчаянии? Да о чём он, в конце концов?
– Из-за Элоры? Но ведь они развелись. Ну, переспал с Фаррен… Он волен спать с кем угодно.
– Он страдал, а Фаррен прилипла к нему. Она давно на него глаз свой хищный положила. Он прогонял её, а она всё равно приезжала. А теперь, из-за беременности, и вовсе поселилась у него в квартире. Он сам этому не рад, ты слышала. Но что он может? Сейчас вся надежда была на то, что она солгала насчёт беременности. И ту он потерял.
– Беременность – это не повод для женитьбы. Вспомни, Элора вышла замуж за Вона?
– Элора скрыла от Вона беременность. Тут другое.
– Но они всё равно квиты, разве нет?
– Не злорадствуй.
Мне вдруг стало по-настоящему холодно. Зубы стучали, всё тело сотрясала дикая дрожь. И я не знала, как это остановить. Я не плакала. В такой ситуации слёзы бессмысленны. Но меня колотило, будто я стояла на холодном ветру. А всё от той безжалостной волны, что накрыла меня с головой. Внутри что-то вдруг треснуло, как фарфор под давлением. Тхэ Мин был прав. И Ким говорила правильные вещи. Но я не могла с собой справиться. Читтапон целовал меня в то время, как его дома дожидалась эта стерва Фаррен.
Он с ней спал.
Фу, как противно.
~~~
Как я уползла в свою спальню, не смогла вспомнить. Но утром, едва открыла глаза, возненавидела весь мир, моё сердце наполнилось гневом.
Дэниел застал меня у раскрытого чемодана. Я в гневе закидывала вещи, не трудясь их складывать. Глаза мои были полны слёз – да, именно теперь, когда отрезвела и осознала жестокую реальность. Дэниел с минуту смотрел на меня, стоя в проёме, затем спросил:
– Ну и что это за псих?
– Мы одни в доме?
– Есть слуги. Но ты говоришь по-английски, не волнуйся.
– Чёрт с ними. Я еду домой.
– Бзик? Или отчаяние?
И тут я села на кровать, крепко сжимая своё платье и комкая его в кулаках.
– Дэн, Фаррен нашлась.
– Она сдохла, и ты теперь страдаешь?
Его юмор был неуместен, но в этом весь Дэниел, и я закрыла глаза на его иронию.
– Она беременна. От Читта. Всё кончено.
– Врёшь, – после паузы сказал мой брат. Веселье испарилось с его лица.
– Нет. Не вру.
И я рассказала о том, что смогла услышать этой ночью. Я постаралась говорить всё, включая подозрения Читта о том, что ребёнок не его. Сказала и о том, что, по словам Тхэ Мина, она вцепилась в Читтапона клешнями. И всё равно, даже при этих фактах, я была очень расстроена, а моя душа ранена.
Дэниел воспринял новость не так, как я. Он внимательно выслушал, затем отошёл к окну и долго смотрел на зелёный сад. А я вновь подскочила на ноги и стала остервенело бросать вещи в чемодан со словами: «Будь всё проклято!»
Внезапно Дэниел подошёл ко мне, схватил за плечи и встряхнул.
– Ты зачем сюда приехала?
– Что?
– Зачем, спрашиваю?
– За… Лукасом.
– Где он? Ты нашла Лукаса? Какого чёрта ты уезжаешь домой из-за идиота Читта?
Вот тут я отрезвела, пришла в себя и успокоилась. Лукас. Я ведь за ним приехала.
– Сейчас же верни все вещи на места и не выдумывай. А теперь слушай меня внимательно. Фаррен действительно может быть беременна не от Читта. А от меня.
– Что…
– Замолчи и слушай. Фаррен моталась в Корею под предлогом, что ездит к матери, а, возвращаясь, проводила со мной ночи любви. И мы, – он сделал паузу, – не предохранялись. Уверен, у неё был план. Не знаю, о чём думал Читт, но раз жалеет, значит, не хотел. У меня есть идея, как опозорить Фаррен и освободить Читта. Будешь слушать меня?
Я неуверенно кивнула, даже больше ошарашено.
– Замечательно, – Дэни улыбнулся и отпустил меня. – Тогда остальное расскажу тебе за завтраком. Но сначала, – он сказал это строже, – разбери вещи.
~~~
Мой брат коварнее, чем я.
Его не волновала правда. Его волновала месть.
И он знал, как отомстить Фаррен.
Тхэ Мин, вдохновившись идеей Дэниела и желая помочь другу, согласился на нашу авантюру. Читтапон оставался в неведении, потому что он мог всё испортить. Тхэ Мин подключил Ким. За два дня мы устроили всё так, как даже не мечтали.
В тот самый день Тхэ Мин тихонько постучался в дверь моей комнаты. Сам он был в красивом белом костюме, а я нарядилась в красное платье.
– Готова, Элора?
Я отвернулась от зеркала. Роскошные локоны рассыпались по плечам. Макияж ярковатый, но так было нужно.
– Я немного сомневаюсь.
– Почему?
– Мы можем навредить карьере Читтапона.
– Что? – Тхэ Мин посмеялся. – Элора, давай ещё раз. Читт мне сказал, что сегодня перед журналистами признается, что станет отцом и сделает предложение Фаррен, хотя сам этого не хочет. Мы просто вовремя появимся на сцене: я, ты и Дэниел. Мы спасём жизнь Читта и его карьеру, я уверен.
«И я отомщу, наконец, Фаррен», – мысленно произнесла я, но вслух говорить не стала. Тхэ Мину это знать не обязательно. Достаточно того, что я окажусь хитрее Фаррен, и пусть не думает, что только она способна на авантюры.
Меня потряхивало от волнения, я едва держалась на ногах, поэтому взяла Тхэ Мина за руки и усадила на диванчик.
– Расскажи ещё раз, о чём вы говорили. Пожалуйста. Я хочу это услышать.
– Элора, я уже дважды…
– Знаю. Знаю, что рассказывал, но я ещё раз хочу услышать.
– Мы встретились с ним в компании, отошли попить, и он заговорил о тебе. Сказал, что до сих пор любит и жить без тебя не может, но… вынужден расстаться. Потому что Фаррен предоставила ему доказательство её беременности. Он решил признать себя отцом и сделать ей предложение. Я пытался отговорить, клянусь. Но он ответил, что один ребёнок уже страдает. Не хватало, чтобы ещё один был обречён на похожую судьбу. Читтапон сказал, что если ребёнок его и он существует, то он хочет видеть, как тот растёт. Элора…
Тхэ Мин остановился, когда увидел, как по моей щеке бежит слеза.
– Он просто пытается остаться мужчиной в такой ситуации… – тихо оправдала я его. – Несмотря ни на что… Он готов задвинуть свои чувства глубоко, спрятать любовь ко мне, чтобы малыш был счастлив. Не знаю, уважать его за это или нет.
– Что ты будешь делать после того, как всё закончится?
– Понятия не имею. Правда, Тхэ Мин. Мне тоже больно… Фаррен не женщина откуда-то, она – мой заклятый враг. Я ненавижу её и их отношения. Мне противно думать…
Открылась дверь, в которую просунулся Дэниел.
– Вы где застряли? Поехали!
Ждать пришлось долго.
На фестивале было непривычно скучно. На меня нахлынули воспоминания, и некоторые журналисты узнали. Они задавали вопросы, на которые мне пришлось отвечать коротко и вежливо, нацепив улыбку.
Толпа напоминала мерцающее море – вспышки камер, шелест дизайнерских тканей, аромат дорогих духов, смешанный с запахом корейской еды, доносившейся с ближайшего фудкорта. Мы стояли чуть в стороне, почти у стены, словно случайно оказались здесь, хотя я прекрасно знала, что каждый здесь либо кто-то, либо рядом с кем-то. Мы с Дэни были рядом с кем-то.
Тхэ Мин выглядел спокойным. Он улыбался всем свои знакомым, махал ручкой в камеры. Воспитанный, вежливый, по-своему очаровательный. Его взгляд то и дело скользил по лицам, выискивая Читтапона. Тот прибыл на мероприятие довольно поздно в компании Фаррен, что вызвало у журналистов волну любопытства. Это дало нам время спрятаться и затаиться до нужной минуты.
Тхэ Мин ушёл. Его задачей было выяснить, когда Читт решит огласить своё решение публике. Пока он юлил перед камерами, улыбался и обещал всем интересный сюрприз.
Дэниел, в своём привычном нарочито небрежном стиле, уже нашёл себе коктейль и вместе со мной следил за происходящим через большой экран. Вокруг мелькали актёры и айдолы в костюмах, будто сошедшие с обложек.
Мне было как-то странно осознавать, что я здесь – в Сеуле. Среди них. Вспышки, смех, свет, люди – всё это раздражало. Я не хотела здесь находиться, но должна была. Я была готова даже к тому, что сегодняшний «спектакль» разлетится по интернету, а я стану вновь знаменитой на весь мир. Может, меня увидит Вон, решит, что я отвлеклась и расслабится?
Читтапон появился на сцене один. Ведущая мило с ним заигрывала, а он шутил абсолютно естественно. Айдолы умеют скрывать истинные чувства, в этом я давно убедилась. Читт был профессионалом, он умел держать себя даже в моменты, когда душа рвалась на части.
Какое-то время я любовалась им и даже лёгкая улыбка коснулась моего лица.
– Смотришь на него влюблёнными глазками, – заметил Дэниел. – Сосредоточься.
– Я не знаю, как перестать любить его. Даже после такого удара я не могу отвернуться и не смотреть, Дэни.
– Дурочка ты.
Тхэ Мин подошёл взволнованный.
– Готовьтесь. Он с минуты на минуту заговорит. Я видел вопросы ведущей и могу догадаться, на каком вопросе он откроется. Марк не в курсе, кстати.
Я вобрала в себя воздух и медленно выдохнула. От волнения кружилась голова. Именно поэтому дальнейшее происходило как в тумане. Ведущая задала вопрос: «Каким ты видишь своё будущее, Читтапон?» Тот самый толчок для его признания.
– На самом деле…
И тут я решила отключить слух. Просто отказывалась слушать. Его голос я знала наизусть. Узнала бы даже в толпе по тембру и по тону. Я люблю его за этот мягкий, вкрадчивый голос, который нашептывал мне на ухо приятные слова. Когда-то меня этот голос утешал, радовал и даже возбуждал. Теперь этот голос должен произнести ложь, которая может похоронить ещё одну часть меня.
Пальцы вцепились в ткань платья так сильно, что онемели.
– Элора? – Дэниел тронул меня за плечо. – Фаррен на сцене. Ты готова?
Увидев эту стерву рядом с Читтапоном, я выпрямилась. Во мне проснулась ярость. Я видела, как она провела рукой по своим извечно стальным волосам. Ох уж эта улыбка! Скорее бы стереть её с этого предательского лица.
В голове вдруг эхом отозвались слова: «Стану отцом!»
Дэниел легонько подтолкнул меня вперёд.
– Давай, Элора.
Тхэ Мин уже ждал нас у лестницы. Мы вышли на сцену, вызвав бурю волнения в зале. Я видела, как исказилось лицо Фаррен. Читт был удивлён, но остался спокойным. Мы обменялись многозначительными взглядами, после чего я отобрала у ведущей микрофон и спокойно сказала:
– Это ложь.
Фаррен рвалась остановить меня, но Дэниел держал её. А я говорила:
– А я знаю правду. Хотите знать настоящую правду?
Толпа возбужденно загудела – кто-то закричал «Да!», другие зашептались, переговариваясь. Воздух дрожал от напряжения, будто сама правда вот-вот сорвётся с чьих-то губ. Я была довольна реакцией.
– Сначала устрой мне встречу с Воном, а потом я соглашусь провести с тобой вечерок в клубе, – сказала я и мило улыбнулась.
– Не обманешь?
– Ну, по крайней мере рядом не будет моего брата.
Я мотнула головой в сторону, и Тхэ Ён увидел Дэниела, который вот уже минуту стоял рядом и с хмурым видом наблюдал за нами. Тхэ Ён сделал короткий поклон, затем обратился ко мне:
– Как мне тебя найти?
– Через Тхэ Мина.
Тот удивился, но не стал расспрашивать.
Дэниел сел на место Тхэ Ёна, когда тот удалился.
– Что за тип?
– Этот «тип» видел вчера в компании Вона. А это значит, что сволочуга прячется от меня. Ну, ничего, я его выловлю.
– А просто пойти в компанию и застать его врасплох не получится?
– Меня туда не пустят.
– А с Тхэ Мином или Читтом?
Я взяла бокал и отпила янтарной жидкости. Дэниелу я не ответила ничего, ибо не знала, хвалить его за идею или нет. Тхэ Мин лучше знает, как пробраться в их компанию. Только как же так получается, что Тхэ Ён видел Вона, а Читт и Тхэ Мин – нет? Тут два варианта: либо лгал Тхэ Ён, либо Читт и Тхэ Мин.
~~~
В последний раз я выпивала так много в Нью-Йорке. Прошло немало времени, и я с непривычки быстро опьянела. Бутылочки пива в предыдущие дни не считаются, сегодня я реально нахлебалась. Дэниел принёс меня в комнату и бросил на кровать, словно я была мешком.
Хотела встать и принять душ, но голова кружилась со скоростью бешеной карусели. Я просто не смогла преодолеть эти «вертолёты». Закрыла глаза и задремала.
Из сна меня выдернули чьи-то голоса. Ночью по обычаю в доме Тхэ Мина царила мертвая тишина, и любой звук вспарывал её, как острый нож. Но сейчас что-то её нарушало. С минуту я вообще ничего не понимала. Головокружение прошло, но боль в висках, да и во всём теле от неудобной позы, была практически нестерпимой. Сначала я думала, что голоса звучат в моей голове. Но когда немого пришла в себя, поняла, что кто-то вполголоса разговаривает в гостиной.
Я посмотрела на часы и поняла, что спала всего полчаса. А мы покинули клуб около часа ночи.
Не знаю зачем, но я решила спуститься и посмотреть, с кем болтает Тхэ Мин в такое время. А поскольку я была одета, поставила ноги на ковёр и потопала к двери. Меня влёгкую шатало, но даже так я умудрилась неслышно выйти в коридор, затем на лестницу.
Я присела на третью или четвёртую ступеньку сверху, когда поняла, что Тхэ Мин и гостья находятся за лестницей в удобных кожаных креслах. И, скорее всего, на столике стоят бутылочки с соджу. Они вроде говорили не громко, однако в тишине дома их голоса пробивались сквозь стены.
Сидя на верхней ступеньке, я была уверена, что они меня не видят и не догадываются, что их могут подслушать.
Теперь я знала, что у Тхэ Мина в гостях женщина. И её голос мне был до боли знаком. Знаком, но я его не узнавала. Не могла вспомнить, где слышала его. Хотя сердце моё билось тревожно, и эта тревога сжимала грудь ледяной рукой. Во всём виноват алкоголь. Да, иначе я бы вспомнила. Ведь вспомнила бы?
– Нет! – чуть напыщенно воскликнула девушка. У корейцев слово «нет» звучит очень эмоционально. От её негромкого возгласа я вздрогнула. И тут я стала слышать слова и улавливать смысл: – Я же говорю тебе, что пыталась. Водила её в кафе, пыталась разговорить, и она говорила. Но о лжи здесь нет и речи. Читт ошибся, Тхэ Мин. Очень сочувствую.
В чём ошибся Читт?
Я вся дрожала. Его имя прозвенело, как колокол в тишине. И время на миг замерло. Я не услышала, что ей ответил Тхэ Мин, но её слова ещё больше взволновали меня, и головная боль усилилась.
– Ребёнок существует. Это без вариантов. Другой вопрос, от него ли он.
– Как ты поняла, что беременность не враньё?
– Она показала мне снимок с УЗИ. «Он такой маленький», – с улыбкой сказала она. Тхэ Мин, такая улыбка может быть лишь у той женщины, которая ждёт чуда. Она подбирала имя малышу. «Если будет девочка» и «если будет мальчик».
– Да уж… И Читт не сможет быть уверен, что ребёнок его до рождения? А если он его?
– Вы оба попросили выведать правду, я выведала. Эта Фаррен беременна. А чей ребёнок… Чёрт, Читт совсем тогда не соображал?
Женский голос знакомый до боли стал чужим до тошноты.
У меня пересохло во рту. Воздух вокруг меня сгустился и душил. Я не сразу поняла, что только что услышала. Мозг, убаюканный алкоголем, будто отказывался воспринимать корейские слова. Но сердце… Сердце всё поняло сразу. Оно сжалось и замерло.
Он спал с ней.
Спал с ней! С Фаррен!
Почему она?
Пусть это был бы кто угодно, но только не Фаррен. Не мой заклятый враг!
Меня качнуло – то ли от спиртного, то ли от подступившей тошноты. Я приложила лоб перилам и не могла больше шевелиться.
Читтапон спал с Фаррен. И она беременна от него. Вот, почему он был таким тихим. Вот почему с трудом отвечал на мои чувства. Перила были такими же холодными, как сама реальность.
– Пойми его, Ким, – прогремел голос Тхэ Мина, – он был в отчаянии.
Ким? Это уже слишком.
В отчаянии? Да о чём он, в конце концов?
– Из-за Элоры? Но ведь они развелись. Ну, переспал с Фаррен… Он волен спать с кем угодно.
– Он страдал, а Фаррен прилипла к нему. Она давно на него глаз свой хищный положила. Он прогонял её, а она всё равно приезжала. А теперь, из-за беременности, и вовсе поселилась у него в квартире. Он сам этому не рад, ты слышала. Но что он может? Сейчас вся надежда была на то, что она солгала насчёт беременности. И ту он потерял.
– Беременность – это не повод для женитьбы. Вспомни, Элора вышла замуж за Вона?
– Элора скрыла от Вона беременность. Тут другое.
– Но они всё равно квиты, разве нет?
– Не злорадствуй.
Мне вдруг стало по-настоящему холодно. Зубы стучали, всё тело сотрясала дикая дрожь. И я не знала, как это остановить. Я не плакала. В такой ситуации слёзы бессмысленны. Но меня колотило, будто я стояла на холодном ветру. А всё от той безжалостной волны, что накрыла меня с головой. Внутри что-то вдруг треснуло, как фарфор под давлением. Тхэ Мин был прав. И Ким говорила правильные вещи. Но я не могла с собой справиться. Читтапон целовал меня в то время, как его дома дожидалась эта стерва Фаррен.
Он с ней спал.
Фу, как противно.
~~~
Как я уползла в свою спальню, не смогла вспомнить. Но утром, едва открыла глаза, возненавидела весь мир, моё сердце наполнилось гневом.
Дэниел застал меня у раскрытого чемодана. Я в гневе закидывала вещи, не трудясь их складывать. Глаза мои были полны слёз – да, именно теперь, когда отрезвела и осознала жестокую реальность. Дэниел с минуту смотрел на меня, стоя в проёме, затем спросил:
– Ну и что это за псих?
– Мы одни в доме?
– Есть слуги. Но ты говоришь по-английски, не волнуйся.
– Чёрт с ними. Я еду домой.
– Бзик? Или отчаяние?
И тут я села на кровать, крепко сжимая своё платье и комкая его в кулаках.
– Дэн, Фаррен нашлась.
– Она сдохла, и ты теперь страдаешь?
Его юмор был неуместен, но в этом весь Дэниел, и я закрыла глаза на его иронию.
– Она беременна. От Читта. Всё кончено.
– Врёшь, – после паузы сказал мой брат. Веселье испарилось с его лица.
– Нет. Не вру.
И я рассказала о том, что смогла услышать этой ночью. Я постаралась говорить всё, включая подозрения Читта о том, что ребёнок не его. Сказала и о том, что, по словам Тхэ Мина, она вцепилась в Читтапона клешнями. И всё равно, даже при этих фактах, я была очень расстроена, а моя душа ранена.
Дэниел воспринял новость не так, как я. Он внимательно выслушал, затем отошёл к окну и долго смотрел на зелёный сад. А я вновь подскочила на ноги и стала остервенело бросать вещи в чемодан со словами: «Будь всё проклято!»
Внезапно Дэниел подошёл ко мне, схватил за плечи и встряхнул.
– Ты зачем сюда приехала?
– Что?
– Зачем, спрашиваю?
– За… Лукасом.
– Где он? Ты нашла Лукаса? Какого чёрта ты уезжаешь домой из-за идиота Читта?
Вот тут я отрезвела, пришла в себя и успокоилась. Лукас. Я ведь за ним приехала.
– Сейчас же верни все вещи на места и не выдумывай. А теперь слушай меня внимательно. Фаррен действительно может быть беременна не от Читта. А от меня.
– Что…
– Замолчи и слушай. Фаррен моталась в Корею под предлогом, что ездит к матери, а, возвращаясь, проводила со мной ночи любви. И мы, – он сделал паузу, – не предохранялись. Уверен, у неё был план. Не знаю, о чём думал Читт, но раз жалеет, значит, не хотел. У меня есть идея, как опозорить Фаррен и освободить Читта. Будешь слушать меня?
Я неуверенно кивнула, даже больше ошарашено.
– Замечательно, – Дэни улыбнулся и отпустил меня. – Тогда остальное расскажу тебе за завтраком. Но сначала, – он сказал это строже, – разбери вещи.
~~~
Мой брат коварнее, чем я.
Его не волновала правда. Его волновала месть.
И он знал, как отомстить Фаррен.
Тхэ Мин, вдохновившись идеей Дэниела и желая помочь другу, согласился на нашу авантюру. Читтапон оставался в неведении, потому что он мог всё испортить. Тхэ Мин подключил Ким. За два дня мы устроили всё так, как даже не мечтали.
В тот самый день Тхэ Мин тихонько постучался в дверь моей комнаты. Сам он был в красивом белом костюме, а я нарядилась в красное платье.
– Готова, Элора?
Я отвернулась от зеркала. Роскошные локоны рассыпались по плечам. Макияж ярковатый, но так было нужно.
– Я немного сомневаюсь.
– Почему?
– Мы можем навредить карьере Читтапона.
– Что? – Тхэ Мин посмеялся. – Элора, давай ещё раз. Читт мне сказал, что сегодня перед журналистами признается, что станет отцом и сделает предложение Фаррен, хотя сам этого не хочет. Мы просто вовремя появимся на сцене: я, ты и Дэниел. Мы спасём жизнь Читта и его карьеру, я уверен.
«И я отомщу, наконец, Фаррен», – мысленно произнесла я, но вслух говорить не стала. Тхэ Мину это знать не обязательно. Достаточно того, что я окажусь хитрее Фаррен, и пусть не думает, что только она способна на авантюры.
Меня потряхивало от волнения, я едва держалась на ногах, поэтому взяла Тхэ Мина за руки и усадила на диванчик.
– Расскажи ещё раз, о чём вы говорили. Пожалуйста. Я хочу это услышать.
– Элора, я уже дважды…
– Знаю. Знаю, что рассказывал, но я ещё раз хочу услышать.
– Мы встретились с ним в компании, отошли попить, и он заговорил о тебе. Сказал, что до сих пор любит и жить без тебя не может, но… вынужден расстаться. Потому что Фаррен предоставила ему доказательство её беременности. Он решил признать себя отцом и сделать ей предложение. Я пытался отговорить, клянусь. Но он ответил, что один ребёнок уже страдает. Не хватало, чтобы ещё один был обречён на похожую судьбу. Читтапон сказал, что если ребёнок его и он существует, то он хочет видеть, как тот растёт. Элора…
Тхэ Мин остановился, когда увидел, как по моей щеке бежит слеза.
– Он просто пытается остаться мужчиной в такой ситуации… – тихо оправдала я его. – Несмотря ни на что… Он готов задвинуть свои чувства глубоко, спрятать любовь ко мне, чтобы малыш был счастлив. Не знаю, уважать его за это или нет.
– Что ты будешь делать после того, как всё закончится?
– Понятия не имею. Правда, Тхэ Мин. Мне тоже больно… Фаррен не женщина откуда-то, она – мой заклятый враг. Я ненавижу её и их отношения. Мне противно думать…
Открылась дверь, в которую просунулся Дэниел.
– Вы где застряли? Поехали!
Ждать пришлось долго.
На фестивале было непривычно скучно. На меня нахлынули воспоминания, и некоторые журналисты узнали. Они задавали вопросы, на которые мне пришлось отвечать коротко и вежливо, нацепив улыбку.
Толпа напоминала мерцающее море – вспышки камер, шелест дизайнерских тканей, аромат дорогих духов, смешанный с запахом корейской еды, доносившейся с ближайшего фудкорта. Мы стояли чуть в стороне, почти у стены, словно случайно оказались здесь, хотя я прекрасно знала, что каждый здесь либо кто-то, либо рядом с кем-то. Мы с Дэни были рядом с кем-то.
Тхэ Мин выглядел спокойным. Он улыбался всем свои знакомым, махал ручкой в камеры. Воспитанный, вежливый, по-своему очаровательный. Его взгляд то и дело скользил по лицам, выискивая Читтапона. Тот прибыл на мероприятие довольно поздно в компании Фаррен, что вызвало у журналистов волну любопытства. Это дало нам время спрятаться и затаиться до нужной минуты.
Тхэ Мин ушёл. Его задачей было выяснить, когда Читт решит огласить своё решение публике. Пока он юлил перед камерами, улыбался и обещал всем интересный сюрприз.
Дэниел, в своём привычном нарочито небрежном стиле, уже нашёл себе коктейль и вместе со мной следил за происходящим через большой экран. Вокруг мелькали актёры и айдолы в костюмах, будто сошедшие с обложек.
Мне было как-то странно осознавать, что я здесь – в Сеуле. Среди них. Вспышки, смех, свет, люди – всё это раздражало. Я не хотела здесь находиться, но должна была. Я была готова даже к тому, что сегодняшний «спектакль» разлетится по интернету, а я стану вновь знаменитой на весь мир. Может, меня увидит Вон, решит, что я отвлеклась и расслабится?
Читтапон появился на сцене один. Ведущая мило с ним заигрывала, а он шутил абсолютно естественно. Айдолы умеют скрывать истинные чувства, в этом я давно убедилась. Читт был профессионалом, он умел держать себя даже в моменты, когда душа рвалась на части.
Какое-то время я любовалась им и даже лёгкая улыбка коснулась моего лица.
– Смотришь на него влюблёнными глазками, – заметил Дэниел. – Сосредоточься.
– Я не знаю, как перестать любить его. Даже после такого удара я не могу отвернуться и не смотреть, Дэни.
– Дурочка ты.
Тхэ Мин подошёл взволнованный.
– Готовьтесь. Он с минуты на минуту заговорит. Я видел вопросы ведущей и могу догадаться, на каком вопросе он откроется. Марк не в курсе, кстати.
Я вобрала в себя воздух и медленно выдохнула. От волнения кружилась голова. Именно поэтому дальнейшее происходило как в тумане. Ведущая задала вопрос: «Каким ты видишь своё будущее, Читтапон?» Тот самый толчок для его признания.
– На самом деле…
И тут я решила отключить слух. Просто отказывалась слушать. Его голос я знала наизусть. Узнала бы даже в толпе по тембру и по тону. Я люблю его за этот мягкий, вкрадчивый голос, который нашептывал мне на ухо приятные слова. Когда-то меня этот голос утешал, радовал и даже возбуждал. Теперь этот голос должен произнести ложь, которая может похоронить ещё одну часть меня.
Пальцы вцепились в ткань платья так сильно, что онемели.
– Элора? – Дэниел тронул меня за плечо. – Фаррен на сцене. Ты готова?
Увидев эту стерву рядом с Читтапоном, я выпрямилась. Во мне проснулась ярость. Я видела, как она провела рукой по своим извечно стальным волосам. Ох уж эта улыбка! Скорее бы стереть её с этого предательского лица.
В голове вдруг эхом отозвались слова: «Стану отцом!»
Дэниел легонько подтолкнул меня вперёд.
– Давай, Элора.
Тхэ Мин уже ждал нас у лестницы. Мы вышли на сцену, вызвав бурю волнения в зале. Я видела, как исказилось лицо Фаррен. Читт был удивлён, но остался спокойным. Мы обменялись многозначительными взглядами, после чего я отобрала у ведущей микрофон и спокойно сказала:
– Это ложь.
Фаррен рвалась остановить меня, но Дэниел держал её. А я говорила:
– А я знаю правду. Хотите знать настоящую правду?
Толпа возбужденно загудела – кто-то закричал «Да!», другие зашептались, переговариваясь. Воздух дрожал от напряжения, будто сама правда вот-вот сорвётся с чьих-то губ. Я была довольна реакцией.
