Даже мне это слово понятно и турецкий знать не обязательно. Она назвала нас людьми дьявола. Или… как и тот очумевший старикан — духами.
— Шайтан! Шайтан! — повторяла она, прогоняя нас палкой — той самой, которой лепешки переворачивала. Ну и не нужны нам ее лепешки!
Мы обратились в бег. Что-то происходило, но мы все никак не могли понять — что.
— Сюда!
У меня горели щеки, и воздух свистел в груди. Когда же мы остановимся? Эрик махнул рукой и завернул на следующую улицу. Мы с Айалой, до сих пор держась за руки, побежали за ним.
И тут нас ждал сюрприз.
Нам пришлось притормозить, так как путь преградили четыре всадника — все как на подбор! Черные одежды, странные шапки, бороды, а главное — оружие за поясом. Все это я успела разглядеть за то время, пока Эрик общался с ними.
— Что они говорят? Что они говорят? — чуть не плача, бормотала Айала.
— Ш-ш-ш… тихо, — пыталась успокоить сестру, приобняв за плечи. — Сейчас все прояснится.
Эрик что-то объяснял им, и не трудно было догадаться — что. Мужчины внимательно слушали парня, из уст которого выливалась турецкая речь с явным английским акцентом, переглядывались, делали неоднозначные знаки руками. А один из них — самый крайний ко мне — положил ладонь на рукоятку пистолета, чем сильно напугал меня. Я потянула Айалу назад… шажок за шажочком.
— Взять их!
Я вздрогнула, услышав понятную фразу, и толкнула Айалу. Бежать! Страх затмил разум, мне казалось, что я бежала с закрытыми глазами. Я понятия не имела, где Айала и Эрик. Бежали они за мной или их уже схватили? В ушах стоял топот копыт, а в криках мужчин слышалась ярость.
«Они вооружены и быстры», — крутилось в голове. И я почти сдалась, когда меня отбросило в сторону. Нет… меня тянули за руку. Я подняла голову — Эрик. О, Господи! Эрик!
— Сюда! Кажется, мы оторвались.
Я упала в заросли плюща у каменной стены и припечаталась к ней спиной. Теперь мне все было отчетливо видно. Эрик и Айала были рядом. Нас скрывали густые ветви лимонных и апельсиновых деревьев, и еще каких-то — работал бы мозг, чтобы сообразить!
Всадники проскакали мимо, можно было вздохнуть с облегчением.
— Черт! Как нам удалось оторваться? — яростно шипя, спросила у Эрика.
— Благодаря узким переулкам, — ответил он, расчесывая руки. — Их кони не смогли пройти, пришлось объезжать. Это и дало нам время спрятаться.
Айалу трясло. Я привлекла ее к себе. У нее руки леденющие!
— Ну и надолго мы здесь застряли?
— Уточни, плиз, где застряли — в этом саду или в гребучем Лабиринте!
— Мы же выбрались из него.
— Мне уже так не кажется, Ревекка.
— Что они говорили? — спросила Айала. Ее подбородок дрожал, а по щекам бежали слезы. Я крепче прижала ее к себе. Бедная моя сестренка, она никогда не была смелой.
Эрик продолжал чесать кожу рук и шеи.
— Я попробовал объяснить, что мы заблудились и ищем отель. А они посмеялись и спросили, что такое «отель». Я сказал «гостевой дом», продиктовал адрес и название. Потом упомянул, что телефон не работает… ну, может у них есть мобильник и… короче, тогда-то они и взбесились.
Эрик не мог остановиться, чесал и чесал. Руки покрылись красной сыпью.
— Уйди с того места! — посоветовала я. — Наверное, ты сел в ядовитый плющ.
Эрик послушно пополз к нам. И вправду, листья растений, где сидели мы с Айалой, и Эрик отличались формами. Наш Эрик схлопотал аллергию.
— Вот дьявол! Я умру? Это опасно?
Я не выглядела серьезной, но и шутить было не время.
— Не знаю. Зависит от твоего организма.
— Странно все это. Старик, женщины, теперь эти мужики… Они словно с луны свалились.
— А может, это мы свалились с луны? — хмыкнула я.
Совсем стемнело, и уже мало что можно было различить. У меня в рюкзаке нашелся недоеденный дюрюм, мы разделили его и съели, хотя есть там практически было нечего.
Мы с Айалой жались друг к дружке у стены. Из-за туч выглянула бледная луна и осветила все вокруг. Эрику становилось хуже, зуд усиливался, а чем ему помочь — я не знала. Айала тихо плакала, и моя тоненькая блузка стала влажной от ее слез, слюней и соплей.
А я думала. Думала, что же делать дальше. Думала, зачем я поперлась в эту долбаную Турцию и что я хотела здесь найти.
Постепенно веки сомкнулись, я провалилась в сон. И что я увидела в этом сне? — Лабиринт! Я плутала и плутала по узким проходам, но не находила выхода. Сердце бешено колотилось у горла, непонятная тревога сковала ужасом тело. Бежать! Но куда?..
Когда я приоткрыла один глаз, меня ослепил яркий солнечный свет. Наступило утро. Моя спина болела от того, что я умудрилась спать сидя. На коленках лежала голова Айалы, но она уже пробудилась и собиралась встать.
Первая мысль «как там Эрик?» заставила меня повернуть голову и Айала тоже вместе со мной увидела мужчину, склонившегося над спящим Эриком. Но не мужчина нас озаботил больше всего, а руки нашего Эрика — они покрылись сыпью и волдырями.
— О Боже, — простонала я, прикрыв рот рукой.
Айала вскрикнула и подскочила к своему парню.
— Ему нужна помощь, — сказал мужчина по-английски, что удивило меня. — Моя жена знает, что делать. Она сделает ему лечебные компрессы. Просто помогите занести его в дом. — В голосе мужчины улавливались добрые нотки, хотелось ему верить.
Поэтому мы с Айалой помогли втащить тяжелого Эрика в дом. А выбор у нас был? Теперь я понимала, что мы сидели у стены жилого дома.
Хозяйка, покосилась на наши с сестрой наряды, но не стала отвлекаться, а быстро принялась за лечение. Айала вызвалась помочь.
Я спросила, где можно умыться и мужчина указал на таз с ковшиком.
— А ванной комнаты у вас нет?
Мужчина не зло посмеялся.
— Нет. Умывайтесь, а потом я вам все объясню.
Через десять минут Эрик лежал на полу, на каком-то расписном матрасе с мокрой тряпкой на голове. Руки ему смазали густой кашицей и велели терпеть. Он был в сознании, но одышка мешала говорить. Айала примостилась рядом, и все время нежно поглаживала его ладошку.
Я же сидела за низким столиком, в турецкой позе и пила чай из традиционного стаканчика. Мужчина сидел напротив, а женщина в белом платке и бордовом платье суетилась вокруг нас.
— Мы с женой еще вчера услышали ваш разговор у нас в саду. Думали к утру уйдете.
— Почему же вы нас не прогнали? Мы влезли на чужую территорию.
— Сначала хотел и даже взял вилы, но жена отговорила, услышав женский плач. Вас пытались схватить янычары, как я понял. Они тут ночами разгуливают. И, — он оглядел мой внешний вид, затем покосился на Айалу и Эрика, — теперь понятно — почему. У нас есть законы, которые не позволяют женщинам настолько оголяться. Им ведь не известно, кто вы такие на самом деле…
— Мы не духи! — выкрикнула возмущённо Айала.
— Знаю, вы — люди. Но они не знают. И сам бы ни за что не поверил, но я — рыбак и торговец, а по сему слышал не мало легенд о Лабиринте. Вы упомянули о нем вчера и я все понял. К тому же, ваш внешний вид и некоторые непонятные слова до конца убедили нас с Айдой.
Я так поняла, что Айда — это имя его жены — женщины, что присела рядом со мной с самоваром. Но вот то, что говорил этот мужчина, медленно доходило до меня.
— Убедили вас — в чем?
— Что вы прошли через временные врата, придя из… — он дождался, пока жена разольет еще чай, затем закончил: — будущего.
— Что?!! — воскликнули мы с Айалой в один голос. Бедный Эрик вздрогнул от нашего визга.
Беглым взглядом я оглядела помещение и только сейчас заметила, что нет ни намека на современные приборы. Нет розеток, выключателей, люстр. Таз с ковшом вместо обыкновенного умывальника. Старомодная мебель… очень старомодная. Даже в номере нашего гестхауса деревянная мебель ручной работы и изысканные ковры в национальном стиле выглядели куда современнее. В голове словно сложилась мозаика: лошади, всадники, отсутствие электричества, машин, туристов…
— Легенды разные слагают, — снова заговорил мужчина. Я разглядывала теперь уже его внимательнее. Шаровары из плотной ткани, поверх застиранная рубаха. Он был не старым, на вид может быть чуть больше сорока. Волосы и борода только начинали седеть, а во взгляде черных глаз читалось спокойствие: он хотел нам помочь. Мужчина медленно втянул горячий чай и продолжил, — поговаривают, что в Лабиринте исчезли уже сотни одиноких душ. Чаще всего, в Лабиринт приводит отчаяние.
— Не в нашем случае, — буркнула себе под нос. — Мы просто отдыхали, и этот лабиринт был частью нашего развлечения.
— Вы англичане?
Кивнула.
— Приехали из Лондона в отпуск.
— «Отпуск», — задумчиво повторил мужчина, явно не понимая, о чем речь. — Увы, в этом я не смогу вам помочь. Мы можем приютить вас здесь, но вернуть в будущее…
— Если вы торговец, значит должны знать людей, которые нам помогут. Может те, кто рассказывал эти самые легенды, — вставила свое слово Айала.
Айда поднесла ей кружку чая. Уже пятую. Они здесь чай пьют до бесконечности, а мы, между прочим, с голоду помираем!
— Ваши одеяния надо сменить, — сказала женщина, возвращаясь к самовару.
Я удивленно уставилась на нее.
— Вы тоже английский знаете?
— Мы образованные люди, — гордо заметил мужчина. — Языки — французский или английский — требуются для того, чтобы торговать. В наши края часто заезжают чужестранцы, и если ты не сможешь с ними общаться, то теряешь заработок.
— Дождёмся Дуйгу и подберем что-нибудь приличное, — проговорила Айда прежде чем скрыться за шелестящими занавесками.
— Кто это — Дуйгу? — спросила Айала.
— Наша старшая дочь.
Я устало вздохнула и допила чай. Как же хотелось кушать!
— А…
Мы все повернули головы. Это Эрик попытался привстать.
— Любимый мой, лежи, пожалуйста, — затрепетала Айала, вернув его на подушку, если ее так можно назвать.
— Я хочу спросить, — слабым голосом вымолвил Эрик. — В каком мы веке? Какой год?
Мужчина задумчиво потер бороду. Мы напряженно впились в него взглядами.
— На дворе, — протяжно начал он, чем нервировал всех, — тысяча семьсот пятьдесят восьмой год. Ныне Османской империей правит султан Мустафа III.
Дуйгу оказалась молодой девушкой на выданье. У нее очень красивые глаза, волосы, а также красивая фигура. За два дня, что мы провели в доме семьи Карабулута, я заметила, что девушка слишком прямолинейна и любила проявлять свои эмоции, но не делала это открыто, так как внутренние границы не позволяли. Дуйгу покорна перед родителями, но сама по себе импульсивна. Предыдущим вечером я стала тому свидетелем, когда Дуйгу, выполнив очередное поручение матери, разбросала все книги и рукописи в своей комнате, бубня что-то невнятное на своем языке.
А сегодня она улыбалась, помогая мне надеть платье, содержащее туевую кучу застежек и пуговиц.
Айала примеряла одно платье за другим. Она с детства тряпочница, поэтому ей переодевания в старинную одежду доставляли непомерное удовольствие. В отличие от меня.
Мы оделись и вышли к завтраку. Эрик уже ждал нас за столом, сидя в турецкой позе. Будущий филолог-исследователь попал именно в ту среду, где ему самое место. Если мы вернемся в XXI век к началу сентября, то у Эрика все шансы написать в конце года отличную диссертацию.
— Как твои руки? — спросила я, усаживаясь на мягкие подушки, шурша платьем.
— Лекарство Айды просто бесподобное! Надо будет взять рецепт, — он улыбнулся Дуйгу, и та смущенно отвела глаза.
Я четко видела, как в моей сестре зашевелилось чувство ревности, поэтому перевела тему разговора.
— Раз тебе лучше, значит, пора решать что-то с нашим возвращением.
— И я думал об этом два дня и две ночи. Хотя нет… одну ночь я простонал от боли.
— Угу, — промычала, так как успела набить рот свежей тандыр-лепешкой с маслом. — И что ты надумал?
— Попробуем вернуться в Лабиринт.
Пока я собиралась, успела понять, что за два дня прикипела к семье, которая нас так добродушно приютила. Мне уже было жаль покидать дом со всем этим старинным убранством, в саду которого рос ядовитый плющ. Карабулут и его жена Айда отнеслись к нам с пониманием и сочувствием. Только вчера мы с Айдой сидели на подушках, обитых красной тканью, и разговаривали по душам, пока варился рис. Я немного рассказала о нашем времени и технологиях, и умилялась, когда Айда вскрикивала «Аллахым!», что означало «О, Господи!» Были и другие фразы, но их я не поняла. А с сегодняшнего дня она, возможно, останется лишь у меня в памяти.
Аккуратно сложив шорты и блузку, которые Айда бережно постирала, в рюкзак, еще раз взглянула на себя в побитое овальное зеркало и вышла к Эрику и Айале.
— Готова? — спросил Эрик, беря в руки небольшой мешочек со своей одеждой, который дал ему Карабулут.
— Не знаю, — пожала плечами. — А если не получится?
— Не болтай! — Айала была не в настроении. — Нам обязательно надо вернуться. Что мы будем здесь делать? У нас нет османских лир — это раз! Нет соответствующих знаний и документов. При первой же возможности нас схватят эти — как их — янычары и бросят в какую-нибудь темницу. А если убьют?
— Прекрати, Айала! — мой голос звучал сурово. — Я знаю, что это проблемы. И Эрик знает. Но если это зависит от… от чего это зависит?
— От того, как работают эти временные врата, — закончил Эрик.
Мы не поставили в известность Карабулута и его семью. Посчитали это излишним. Кто знает, как поведет себя этот Лабиринт.
К счастью, в турецких одеяниях — не могу назвать это одеждой, слишком торжественно — нас никто не называл духами. Мы смогли спокойно дойти до Лабиринта. Мимо проезжали всадники на конях и делали Эрику поклон головой. Ну, это я решила, что Эрику, хотя не исключено, что нам с Айалой. Но мы вели себя скромно, опуская головы как можно ниже.
Эрик открыл тяжелую решетчатую дверь и по-джентльменски впустил нас с сестрой вперед. Послеполуденное солнце щедро изливало свет на зеленые стены лабиринта, окружавшие нас. Мы смело шли к центру, где лежала та жуткая плита, на которую мы с Айалой сели по ошибке. Ничего не изменилось. Небо оставалось чистым, не спустился туман и воздух был свежим и теплым. Но мы упорно сидели и ждали.
— Проверь часы и телефон, Ревекка, — велел мне Эрик.
— Часы не работают. — Я полезла в сумку. Удивительно, что на телефоне оставалась зарядка. — Сети нет. Я отключу его.
— У меня давно батарея села, так что и посмотреть не могу, — сказала Айала.
Мы хором издали разочарованный вздох.
— Все так быстро произошло, что я не помню деталей, — вдруг заговорила я.
— Я лишь помню, что погода в тот день сильно изменилась, — мрачно сказал Эрик.
Я посмотрела в небо. Солнце гладило меня по лицу и никакого намека на то, что происходило что-то сверхъестественное. Тогда у меня были совсем иные чувства.
— И что? Мы застряли теперь здесь? — нервно бросила Айала.
Мой взгляд упал на плиту, на поверхности которой были выгравированы слова. Теперь я знала, что это османский язык.
— Интересно, — провела ладошкой по поверхности холодного тёмно-серого камня, — что здесь написано?
— Ну-ка, — Эрик сделал выпрашивающее движение рукой, — дай сюда свой телефон. Говоришь, зарядка еще есть?
— Есть… — извлекла мобильник, протянула Эрику.
— Что ты хочешь сделать, дорогой? — осведомилась Айала.
Но Эрик не ответил. Мы и так всё видели. Ему нужна была камера. И как я раньше не догадалась! Он сфотографировал плиту со всех сторон, проверил на месте ли фотографии и отключил мобильник.
— Шайтан! Шайтан! — повторяла она, прогоняя нас палкой — той самой, которой лепешки переворачивала. Ну и не нужны нам ее лепешки!
Мы обратились в бег. Что-то происходило, но мы все никак не могли понять — что.
ГЛАВА 4 ЖИВАЯ ИСТИНА
— Сюда!
У меня горели щеки, и воздух свистел в груди. Когда же мы остановимся? Эрик махнул рукой и завернул на следующую улицу. Мы с Айалой, до сих пор держась за руки, побежали за ним.
И тут нас ждал сюрприз.
Нам пришлось притормозить, так как путь преградили четыре всадника — все как на подбор! Черные одежды, странные шапки, бороды, а главное — оружие за поясом. Все это я успела разглядеть за то время, пока Эрик общался с ними.
— Что они говорят? Что они говорят? — чуть не плача, бормотала Айала.
— Ш-ш-ш… тихо, — пыталась успокоить сестру, приобняв за плечи. — Сейчас все прояснится.
Эрик что-то объяснял им, и не трудно было догадаться — что. Мужчины внимательно слушали парня, из уст которого выливалась турецкая речь с явным английским акцентом, переглядывались, делали неоднозначные знаки руками. А один из них — самый крайний ко мне — положил ладонь на рукоятку пистолета, чем сильно напугал меня. Я потянула Айалу назад… шажок за шажочком.
— Взять их!
Я вздрогнула, услышав понятную фразу, и толкнула Айалу. Бежать! Страх затмил разум, мне казалось, что я бежала с закрытыми глазами. Я понятия не имела, где Айала и Эрик. Бежали они за мной или их уже схватили? В ушах стоял топот копыт, а в криках мужчин слышалась ярость.
«Они вооружены и быстры», — крутилось в голове. И я почти сдалась, когда меня отбросило в сторону. Нет… меня тянули за руку. Я подняла голову — Эрик. О, Господи! Эрик!
— Сюда! Кажется, мы оторвались.
Я упала в заросли плюща у каменной стены и припечаталась к ней спиной. Теперь мне все было отчетливо видно. Эрик и Айала были рядом. Нас скрывали густые ветви лимонных и апельсиновых деревьев, и еще каких-то — работал бы мозг, чтобы сообразить!
Всадники проскакали мимо, можно было вздохнуть с облегчением.
— Черт! Как нам удалось оторваться? — яростно шипя, спросила у Эрика.
— Благодаря узким переулкам, — ответил он, расчесывая руки. — Их кони не смогли пройти, пришлось объезжать. Это и дало нам время спрятаться.
Айалу трясло. Я привлекла ее к себе. У нее руки леденющие!
— Ну и надолго мы здесь застряли?
— Уточни, плиз, где застряли — в этом саду или в гребучем Лабиринте!
— Мы же выбрались из него.
— Мне уже так не кажется, Ревекка.
— Что они говорили? — спросила Айала. Ее подбородок дрожал, а по щекам бежали слезы. Я крепче прижала ее к себе. Бедная моя сестренка, она никогда не была смелой.
Эрик продолжал чесать кожу рук и шеи.
— Я попробовал объяснить, что мы заблудились и ищем отель. А они посмеялись и спросили, что такое «отель». Я сказал «гостевой дом», продиктовал адрес и название. Потом упомянул, что телефон не работает… ну, может у них есть мобильник и… короче, тогда-то они и взбесились.
Эрик не мог остановиться, чесал и чесал. Руки покрылись красной сыпью.
— Уйди с того места! — посоветовала я. — Наверное, ты сел в ядовитый плющ.
Эрик послушно пополз к нам. И вправду, листья растений, где сидели мы с Айалой, и Эрик отличались формами. Наш Эрик схлопотал аллергию.
— Вот дьявол! Я умру? Это опасно?
Я не выглядела серьезной, но и шутить было не время.
— Не знаю. Зависит от твоего организма.
— Странно все это. Старик, женщины, теперь эти мужики… Они словно с луны свалились.
— А может, это мы свалились с луны? — хмыкнула я.
Совсем стемнело, и уже мало что можно было различить. У меня в рюкзаке нашелся недоеденный дюрюм, мы разделили его и съели, хотя есть там практически было нечего.
Мы с Айалой жались друг к дружке у стены. Из-за туч выглянула бледная луна и осветила все вокруг. Эрику становилось хуже, зуд усиливался, а чем ему помочь — я не знала. Айала тихо плакала, и моя тоненькая блузка стала влажной от ее слез, слюней и соплей.
А я думала. Думала, что же делать дальше. Думала, зачем я поперлась в эту долбаную Турцию и что я хотела здесь найти.
Постепенно веки сомкнулись, я провалилась в сон. И что я увидела в этом сне? — Лабиринт! Я плутала и плутала по узким проходам, но не находила выхода. Сердце бешено колотилось у горла, непонятная тревога сковала ужасом тело. Бежать! Но куда?..
Когда я приоткрыла один глаз, меня ослепил яркий солнечный свет. Наступило утро. Моя спина болела от того, что я умудрилась спать сидя. На коленках лежала голова Айалы, но она уже пробудилась и собиралась встать.
Первая мысль «как там Эрик?» заставила меня повернуть голову и Айала тоже вместе со мной увидела мужчину, склонившегося над спящим Эриком. Но не мужчина нас озаботил больше всего, а руки нашего Эрика — они покрылись сыпью и волдырями.
— О Боже, — простонала я, прикрыв рот рукой.
Айала вскрикнула и подскочила к своему парню.
— Ему нужна помощь, — сказал мужчина по-английски, что удивило меня. — Моя жена знает, что делать. Она сделает ему лечебные компрессы. Просто помогите занести его в дом. — В голосе мужчины улавливались добрые нотки, хотелось ему верить.
Поэтому мы с Айалой помогли втащить тяжелого Эрика в дом. А выбор у нас был? Теперь я понимала, что мы сидели у стены жилого дома.
Хозяйка, покосилась на наши с сестрой наряды, но не стала отвлекаться, а быстро принялась за лечение. Айала вызвалась помочь.
Я спросила, где можно умыться и мужчина указал на таз с ковшиком.
— А ванной комнаты у вас нет?
Мужчина не зло посмеялся.
— Нет. Умывайтесь, а потом я вам все объясню.
Через десять минут Эрик лежал на полу, на каком-то расписном матрасе с мокрой тряпкой на голове. Руки ему смазали густой кашицей и велели терпеть. Он был в сознании, но одышка мешала говорить. Айала примостилась рядом, и все время нежно поглаживала его ладошку.
Я же сидела за низким столиком, в турецкой позе и пила чай из традиционного стаканчика. Мужчина сидел напротив, а женщина в белом платке и бордовом платье суетилась вокруг нас.
— Мы с женой еще вчера услышали ваш разговор у нас в саду. Думали к утру уйдете.
— Почему же вы нас не прогнали? Мы влезли на чужую территорию.
— Сначала хотел и даже взял вилы, но жена отговорила, услышав женский плач. Вас пытались схватить янычары, как я понял. Они тут ночами разгуливают. И, — он оглядел мой внешний вид, затем покосился на Айалу и Эрика, — теперь понятно — почему. У нас есть законы, которые не позволяют женщинам настолько оголяться. Им ведь не известно, кто вы такие на самом деле…
— Мы не духи! — выкрикнула возмущённо Айала.
— Знаю, вы — люди. Но они не знают. И сам бы ни за что не поверил, но я — рыбак и торговец, а по сему слышал не мало легенд о Лабиринте. Вы упомянули о нем вчера и я все понял. К тому же, ваш внешний вид и некоторые непонятные слова до конца убедили нас с Айдой.
Я так поняла, что Айда — это имя его жены — женщины, что присела рядом со мной с самоваром. Но вот то, что говорил этот мужчина, медленно доходило до меня.
— Убедили вас — в чем?
— Что вы прошли через временные врата, придя из… — он дождался, пока жена разольет еще чай, затем закончил: — будущего.
— Что?!! — воскликнули мы с Айалой в один голос. Бедный Эрик вздрогнул от нашего визга.
Беглым взглядом я оглядела помещение и только сейчас заметила, что нет ни намека на современные приборы. Нет розеток, выключателей, люстр. Таз с ковшом вместо обыкновенного умывальника. Старомодная мебель… очень старомодная. Даже в номере нашего гестхауса деревянная мебель ручной работы и изысканные ковры в национальном стиле выглядели куда современнее. В голове словно сложилась мозаика: лошади, всадники, отсутствие электричества, машин, туристов…
— Легенды разные слагают, — снова заговорил мужчина. Я разглядывала теперь уже его внимательнее. Шаровары из плотной ткани, поверх застиранная рубаха. Он был не старым, на вид может быть чуть больше сорока. Волосы и борода только начинали седеть, а во взгляде черных глаз читалось спокойствие: он хотел нам помочь. Мужчина медленно втянул горячий чай и продолжил, — поговаривают, что в Лабиринте исчезли уже сотни одиноких душ. Чаще всего, в Лабиринт приводит отчаяние.
— Не в нашем случае, — буркнула себе под нос. — Мы просто отдыхали, и этот лабиринт был частью нашего развлечения.
— Вы англичане?
Кивнула.
— Приехали из Лондона в отпуск.
— «Отпуск», — задумчиво повторил мужчина, явно не понимая, о чем речь. — Увы, в этом я не смогу вам помочь. Мы можем приютить вас здесь, но вернуть в будущее…
— Если вы торговец, значит должны знать людей, которые нам помогут. Может те, кто рассказывал эти самые легенды, — вставила свое слово Айала.
Айда поднесла ей кружку чая. Уже пятую. Они здесь чай пьют до бесконечности, а мы, между прочим, с голоду помираем!
— Ваши одеяния надо сменить, — сказала женщина, возвращаясь к самовару.
Я удивленно уставилась на нее.
— Вы тоже английский знаете?
— Мы образованные люди, — гордо заметил мужчина. — Языки — французский или английский — требуются для того, чтобы торговать. В наши края часто заезжают чужестранцы, и если ты не сможешь с ними общаться, то теряешь заработок.
— Дождёмся Дуйгу и подберем что-нибудь приличное, — проговорила Айда прежде чем скрыться за шелестящими занавесками.
— Кто это — Дуйгу? — спросила Айала.
— Наша старшая дочь.
Я устало вздохнула и допила чай. Как же хотелось кушать!
— А…
Мы все повернули головы. Это Эрик попытался привстать.
— Любимый мой, лежи, пожалуйста, — затрепетала Айала, вернув его на подушку, если ее так можно назвать.
— Я хочу спросить, — слабым голосом вымолвил Эрик. — В каком мы веке? Какой год?
Мужчина задумчиво потер бороду. Мы напряженно впились в него взглядами.
— На дворе, — протяжно начал он, чем нервировал всех, — тысяча семьсот пятьдесят восьмой год. Ныне Османской империей правит султан Мустафа III.
ГЛАВА 5 ЗДЕСЬ, НО НЕ СЕЙЧАС
Дуйгу оказалась молодой девушкой на выданье. У нее очень красивые глаза, волосы, а также красивая фигура. За два дня, что мы провели в доме семьи Карабулута, я заметила, что девушка слишком прямолинейна и любила проявлять свои эмоции, но не делала это открыто, так как внутренние границы не позволяли. Дуйгу покорна перед родителями, но сама по себе импульсивна. Предыдущим вечером я стала тому свидетелем, когда Дуйгу, выполнив очередное поручение матери, разбросала все книги и рукописи в своей комнате, бубня что-то невнятное на своем языке.
А сегодня она улыбалась, помогая мне надеть платье, содержащее туевую кучу застежек и пуговиц.
Айала примеряла одно платье за другим. Она с детства тряпочница, поэтому ей переодевания в старинную одежду доставляли непомерное удовольствие. В отличие от меня.
Мы оделись и вышли к завтраку. Эрик уже ждал нас за столом, сидя в турецкой позе. Будущий филолог-исследователь попал именно в ту среду, где ему самое место. Если мы вернемся в XXI век к началу сентября, то у Эрика все шансы написать в конце года отличную диссертацию.
— Как твои руки? — спросила я, усаживаясь на мягкие подушки, шурша платьем.
— Лекарство Айды просто бесподобное! Надо будет взять рецепт, — он улыбнулся Дуйгу, и та смущенно отвела глаза.
Я четко видела, как в моей сестре зашевелилось чувство ревности, поэтому перевела тему разговора.
— Раз тебе лучше, значит, пора решать что-то с нашим возвращением.
— И я думал об этом два дня и две ночи. Хотя нет… одну ночь я простонал от боли.
— Угу, — промычала, так как успела набить рот свежей тандыр-лепешкой с маслом. — И что ты надумал?
— Попробуем вернуться в Лабиринт.
Пока я собиралась, успела понять, что за два дня прикипела к семье, которая нас так добродушно приютила. Мне уже было жаль покидать дом со всем этим старинным убранством, в саду которого рос ядовитый плющ. Карабулут и его жена Айда отнеслись к нам с пониманием и сочувствием. Только вчера мы с Айдой сидели на подушках, обитых красной тканью, и разговаривали по душам, пока варился рис. Я немного рассказала о нашем времени и технологиях, и умилялась, когда Айда вскрикивала «Аллахым!», что означало «О, Господи!» Были и другие фразы, но их я не поняла. А с сегодняшнего дня она, возможно, останется лишь у меня в памяти.
Аккуратно сложив шорты и блузку, которые Айда бережно постирала, в рюкзак, еще раз взглянула на себя в побитое овальное зеркало и вышла к Эрику и Айале.
— Готова? — спросил Эрик, беря в руки небольшой мешочек со своей одеждой, который дал ему Карабулут.
— Не знаю, — пожала плечами. — А если не получится?
— Не болтай! — Айала была не в настроении. — Нам обязательно надо вернуться. Что мы будем здесь делать? У нас нет османских лир — это раз! Нет соответствующих знаний и документов. При первой же возможности нас схватят эти — как их — янычары и бросят в какую-нибудь темницу. А если убьют?
— Прекрати, Айала! — мой голос звучал сурово. — Я знаю, что это проблемы. И Эрик знает. Но если это зависит от… от чего это зависит?
— От того, как работают эти временные врата, — закончил Эрик.
Мы не поставили в известность Карабулута и его семью. Посчитали это излишним. Кто знает, как поведет себя этот Лабиринт.
К счастью, в турецких одеяниях — не могу назвать это одеждой, слишком торжественно — нас никто не называл духами. Мы смогли спокойно дойти до Лабиринта. Мимо проезжали всадники на конях и делали Эрику поклон головой. Ну, это я решила, что Эрику, хотя не исключено, что нам с Айалой. Но мы вели себя скромно, опуская головы как можно ниже.
Эрик открыл тяжелую решетчатую дверь и по-джентльменски впустил нас с сестрой вперед. Послеполуденное солнце щедро изливало свет на зеленые стены лабиринта, окружавшие нас. Мы смело шли к центру, где лежала та жуткая плита, на которую мы с Айалой сели по ошибке. Ничего не изменилось. Небо оставалось чистым, не спустился туман и воздух был свежим и теплым. Но мы упорно сидели и ждали.
— Проверь часы и телефон, Ревекка, — велел мне Эрик.
— Часы не работают. — Я полезла в сумку. Удивительно, что на телефоне оставалась зарядка. — Сети нет. Я отключу его.
— У меня давно батарея села, так что и посмотреть не могу, — сказала Айала.
Мы хором издали разочарованный вздох.
— Все так быстро произошло, что я не помню деталей, — вдруг заговорила я.
— Я лишь помню, что погода в тот день сильно изменилась, — мрачно сказал Эрик.
Я посмотрела в небо. Солнце гладило меня по лицу и никакого намека на то, что происходило что-то сверхъестественное. Тогда у меня были совсем иные чувства.
— И что? Мы застряли теперь здесь? — нервно бросила Айала.
Мой взгляд упал на плиту, на поверхности которой были выгравированы слова. Теперь я знала, что это османский язык.
— Интересно, — провела ладошкой по поверхности холодного тёмно-серого камня, — что здесь написано?
— Ну-ка, — Эрик сделал выпрашивающее движение рукой, — дай сюда свой телефон. Говоришь, зарядка еще есть?
— Есть… — извлекла мобильник, протянула Эрику.
— Что ты хочешь сделать, дорогой? — осведомилась Айала.
Но Эрик не ответил. Мы и так всё видели. Ему нужна была камера. И как я раньше не догадалась! Он сфотографировал плиту со всех сторон, проверил на месте ли фотографии и отключил мобильник.
