Теперь во мне столько же скромности и смирения, сколько и в любой другой местной жительнице. Это я поняла, когда предстала перед десятком мужчин, которые в одну секунду умолкли и даже изюмом чавкать перестали.
Всего в зале было занято пять столиков. За тремя сидели пожилые господа, они не обратили на меня никакого внимания… ну, или сделали вид, что не замечали. Зато иностранцы — а я их сразу видела по одежде и манере вести себя — расплылись в улыбках, когда я ставила тарелки с фруктами на их стол.
— Вот так сюрприз! — воскликнул один из них, узнав во мне англичанку. — Откуда вы, миледи?
Я молча собрала мусор и пустые чайные кружки, затем вздернула подбородок и вежливо спросила:
— Еще чай?
— Если вы англичанка, то наверняка захотите провести время в хорошей компании, — сказал бородатый толстяк, сияя железным зубом. — Как насчёт меня, милочка?
И они разразились обидным хохотом. Если отвечу, то рискую нарваться на неприятности, поэтому ничего не сказав, с серьезным видом развернулась и пошла прочь. Только далеко я не ушла. Как только почувствовала удар по мягкому месту, меня словно парализовало от… ярости. Шлепок хоть и заставил меня подпрыгнуть, был терпимым, но неприемлемым.
В этот раз пришлось забыть о правилах поведения женщин в обществе мужчин и прочую белиберду. Скромность и смирение тоже запихнула подальше. Выпрямила спину, закатала рукава, затем вразвалочку подошла к обидчику и с борзым гонором бросила ответ:
— Эй, чувак! — сглотнула. Страшно, но надо рискнуть. — Проблем захотелось?
Мужик прищурился.
— Чего?
— Говорю, ты что-то попутал. Я приличная девушка и не намерена терпеть оскорбления подобного характера от какого-то ушлёпка!
Мужчины посмотрели друг на друга, ничего не понимая. Как же я гордилась современным лексиконом в этот момент! Эти недоумки вылупили на меня глаза и не знали, как реагировать. За соседним столиком послышался сдавленный смех. Повернув голову, заметила мужчину с густой шевелюрой в военной форме, не турецкой. Его, похоже, забавляла вся эта ситуация и сказала бы ему пару ласковых, да Рашид вовремя появился.
— Как она меня назвала? — удивленно переспрашивал один у другого, уже за моей спиной.
— «Чувак», по-моему… диковинное слово!
— Нет, другое…
Дальше я не услышала. Зашла на кухню и прыснула. Сил не было терпеть. Фатма тоже начала смеяться, не выясняя причины.
— Ушлёпок! Ха-ха-ха!
По словам Рашида, я должна была покидать место работы до того, как солнце начнет свой путь за горизонт. По моим подсчетам, примерно около пяти вечера мы с Фатмой намывали кухню. В вечернее время у Рашида был другой помощник — Чагатай. Я видела его всего лишь дважды. Шустрый молодой человек маленького роста с едва выступавшей рыжей бородой. Очень уж он отличался от местных турков своей внешностью. И глаза ясные, голубые. А голос, как у ребёнка. После нашего с Фатмой ухода, на смену заступивший Чагатай помогал разносить чай и орешки, а также мог приготовить турецкий кофе. Рашид в нем души не чаял: «Мой верный «Эбабиль», — говорил он. — Везде поспеет и слова мимо не упустит».
Так мы с Айдой и Фатмой за глаза и называли Чагатая — «Эбабиль». Айда пояснила, что это слово из Корана — священного писания, — означающее птицу.
Сегодня мы столкнулись с Эбабилем в дверях кофейни. Я выходила, а он заходил. Прикрыла лицо тонким шёлковым платком, как меня учила Дуйгу, хихикнула и проскочила мимо парня. Мне показалось, что Чагатай ко мне неровно дышит, а иначе его вздохи мне непонятны.
По дороге к гавани задумалась. Возможно ли здесь найти свою любовь? В моем времени я ни с кем не встречалась, да и более того, не намечалось никого путного. А здесь красавец на красавце, и все смотрят в мою сторону, не скрывая симпатии и восхищения. Если не считать сегодняшнего случая с чужестранцами, то я верила, что в веке, где мы затерялись, меньше похоти… но могу ошибаться.
Закутавшись в платок, вышла к берегу моря, где собрались торговые корабли. Давно горю желанием нарисовать пристань и торговцев, несущих на своих плечах нелегкие мешки. Других доказательств, что побывала в прошлом, у меня не будет, поэтому старалась после работы пристроиться в каком-нибудь тихом местечке, откуда открывался нужный мне вид, и делать зарисовки, на что обычно уходил час-другой.
Вот и сейчас нашла местечко в тени, где не так сильно жарило. Сняла платок и распушила черные волосы. Как же тяжело жить в условиях такой жары и не иметь шанса от нее спастись. Я лишь надеялась, что всё это временно.
Восхитительные виды пристани старого города Калеичи вдохновят любого художника. Выводя контуры карандашом на альбомном листе, я была не просто счастлива, а купалась в волнах счастья. В точно таких же волнах, которые, несомненно, изобразила на рисунке.
Я так увлеклась, что не заметила, как несколько фигур подкрались к моему месту. И только, когда из моей руки выдернули карандаш, вскочила на ноги, не успев схватить платок.
— Кто тут у нас? — говорил до боли знакомый мужчина с золотым зубом. Мерзкий, противный и отвратный тип.
Тот, что хлопнул меня по пятой точке стоял чуть правее от него. А по левую руку еще трое. Они тоже сидели за столом в кофейне сегодня. Я всех узнала.
— Что вам нужно? — смело крикнула.
Но мужчина не ответил, изучая мой карандаш.
— Откуда у тебя эта диковина?
— Это карандаш, — бросила я. — Подарок. Отдай сейчас же!
Мужчина поднял руку, когда я попыталась ухватить свою вещь.
— Откуда, спрашиваю? Я таких раньше не видывал. А вы, друзья? — он обратился к своим товарищам, и те со злобными ухмылочками отрицательно покачали головой.
— И понятно, что не видели! Это мне… мой суженый прислал из… Мадагаскара, — выдумала я и осталась довольна. Мужчины ничего об этом не знали и выглядели глупо.
Однако в следующую минуту тучи над моей головой серьезно сгустились.
— А давайте возьмем ее к нам на корабль? — сказал тот, что справа. — Покажет нам этот Магаскар, а заодно будет нам развлечение.
Все чужестранцы хором загоготали, а я отступила на несколько шагов. Но было поздно бежать. Меня окружили. Пыталась сопротивляться — кусалась, лягалась, но все равно очутилась у одного из них на плече. Начала долбить по его спине и кричать «Имдат!», как меня учили. Но на помощь никто не спешил.
Мысленно попрощалась с Айалой, Эриком и всей семьей Карабулута, зажмурила глаза и повисла на плече чужестранца, словно без чувств.
Вдруг кто-то из них вскрикнул. Резкий звук кинжалом пронзил воздух и замер. Тот, кто меня нёс, остановился. Страх — неотвязный, жгучий — сковал меня. Боялась даже пальцем пошевелить, не то, что голову повернуть.
— Отпусти девушку и иди сюда! — велел мужской голос, чужой, абсолютно неузнаваемый.
Секундное колебание и меня, как мешок с картошкой, сбросили на землю. Очень больно ударилась ногой, но меня это не остановило и быстро, на четвереньках, поползла к своей сумке, запихнула туда недорисованный набросок, потом хотела бежать, но вдруг увидела невероятную картину. Вернулись реальные звуки, которые под шоковым состоянием не хотела слышать: недовольный рык, яростные стоны, гортанные звуки; лезвия кинжалов со звоном ударялись друг о друга.
Мой спаситель дрался с пятью здоровыми мужчинами в одиночку, и я стала свидетелем того, как он ловко раскидывал моих обидчиков в разные стороны, как в самых культовых вестернах Америки. Но я не смотрела фильм… Черт! Я собственными глазами видела, как за меня сражается… мужчина. И я его узнала. Он сидел сегодня за соседним столиком и ухмылялся над происходящим. Очевидно, что он военный, потому что оружием он владел довольно-таки профессионально.
Через несколько мгновений все пятеро мужчин лежали на земле, кряхтя от боли. Кто-то даже потерял сознание.
Военный запрыгнул на коня, подъехал ко мне и протянул руку.
Он хочет увезти меня? Стояла, широко раскрыв глаза, и едва могла пошевелиться. Незнакомый парень пальнул в меня прекрасными глазами, а перед моим взором предстало не менее прекрасное, красивое лицо.
— Ну же! — торопил он. Его грудная клетка хаотически вздымалась и опадала. Он ждал моего решения.
«Это не похищение, — сказала я себе. — Иначе, зачем ему было драться с пятью чужестранцами? Он спас меня!»
— Одну минуту, — наконец, осмелилась сказать. Затем быстро подбежала к противному громиле, сунула руку в карман его штанин, извлекла свой карандаш и, не удержавшись, плюнула мерзавцу в лицо.
Так ему и надо!
С чувством выполненного долга, вернулась к незнакомцу, и смело прыгнула на коня, спрятавшись за крепкую спину.
Мой платок так и остался лежать там, где я его оставила, и не знаю, хорошо это или плохо. Но при такой жаре он мне точно не нужен.
Незнакомец подстегивал лошадь, чтобы она неслась быстрее. Мои распущенные волосы развевались за спиной, как крылья бабочки. Ничего подобного в моей жизни не было, наверное, поэтому я так радостно смеялась.
Возделанная земля, по которой мы двигались, представляла собой лоскутное одеяло из зеленых и желтых заплаток. Издали многоцветные поля колыхались, как волны изумрудного океана, маня их к себе колеблющейся на ветру белой пшеницей, зеленой травой и золотистой мушмулой с краю дороги. Опустив глаза вниз, я видела, как из-под копыта лошади песок и камни разлетались в разные стороны. Переизбыток адреналина бушевал в крови, позволяя мне ощущать это счастье.
Казалось, мы ехали долго, но всё же надо понимать, что животное не железяка, на которых мы привыкли ездить.
— Устала? — помогая мне слезть с лошади, спросил спаситель.
— Немного… не привычно. Голова кружится, — ответила я, скромно спрятав взгляд в землю.
Мужчина протянул мне фляжку с водой.
— Передохнем чуть-чуть, а затем я отвезу тебя туда, где ты живёшь.
— Ты увез меня слишком далеко. Я живу близко от гавани.
— Нас могли преследовать. Нужно переждать.
Незнакомец привязал лошадь к дереву, после чего предложил мне прогуляться. Так, слушая пение птиц и смотря на великолепную картину цветочной поляны, мы наслаждались временным уединением.
— Можно услышать твое имя, прекрасная мадмуазель?
— Вы француз? — услышав знакомое обращение, не удержалась от вопроса.
Спаситель остановился и слегка склонил голову в почтенном жесте.
— Позвольте представиться, меня зовут Оскар Леруа. Вы правы, я прибыл на Османские земли из Франции.
— Вы не похожи на простого смертного. На вас военная форма, если я не ошибаюсь.
Любезная улыбка на лице Оскара казалась непритворной.
— Да, и здесь вы угадали. Я — французский генерал.
— Что же вы здесь делаете, генерал? — спросила, поймав себя на мысли, что кокетничаю.
— Понимаете, — он убрал руки за спину и двинулся вперед, — сейчас везде войны. В море не безопасно, особенно, если груз, который везет судно, очень ценный. Я получил приказ сопровождать торговцев, поэтому я здесь.
— И… сколько вы пробудете на этих землях?
— Боюсь, что точного ответа на этот вопрос нет. Может быть несколько дней, а, может, несколько месяцев. По-разному бывает.
— Часто приезжаете сюда?
— Раз в год, примерно. А то и в два.
Мое веселье исчезло, сменившись чем-то куда более серьезным. Меня расстроил его ответ? Но почему? Я ведь едва знаю этого человека, чтобы чувствовать разочарование. И, тем не менее, настроение упало до нуля, и желание продолжать прогулку улетучилось вместе с кокетством.
Я посмотрела на голубое небо в перистых облаках.
— Солнце садится. Отвезите меня, пожалуйста, домой. Мои родные будут беспокоиться. Они не знают, что я ходила к гавани.
— Хорошо, — согласился Оскар, и в этот момент я заметила веселые морщинки в уголках его глаз. — Но разрешите задать один нескромный вопрос. Вы не похожи на османскую девушку.
Я с большим усилием улыбнулась.
— Потому что так оно и есть. Я англичанка с еврейскими корнями, — сказала в ответ и, не дав ему рта открыть, зашагала в сторону лошади.
Спиной чувствовала, что Оскар стоит, как каменный, глядя мне вслед оцепенелым взглядом. И я обернулась, отчего мои волосы взмыли на мгновение.
— Моё имя — Ревекка, но здесь все зовут меня Руя.
Не успела я войти в свои покои, как за мной влетела Дуйгу, шелестя своим новым платьем. Крепко заперев дверь, она шагнула ко мне и хитро улыбнулась.
— Я всё видела!
Вначале мне показалось, что я ослышалась. Это было так неожиданно, что, не успев сообразить, я изумленно уставилась на девушку во все глаза.
— Что видела?
— Ну, тебя и твоего возлюбленного, — хихикнула Дуйгу, затем схватила меня за руку. — Расскажи! Расскажи! Кто он такой? Военный, да? Вы гуляли? А где гуляли? А он уже говорил тебе о любви?
Чтобы остановить шквал вопросов, я выставила руку вперед. Уму непостижимо! Что она такое болтает?!
— Дуйгу, сбавь обороты.
— Что сбавить?
— Имею в виду, успокойся. Ничего подобного нет. И с чего вообще ты взяла, что это мой возлюбленный?
— Ну как же, — принялась объяснять Дуйгу, — если мужчина катает девушку на лошади без головного покрытия, значит…
— Ничего это не значит, — быстро возразила я.
Дуйгу поникла, опустила плечи и надула и без того пухлые губы.
— Тогда кто он такой?
И я принялась сочинять историю о том, что случайно заблудилась, а он любезно согласился помочь. Дуйгу не обязательно знать подробности. Да я даже Айале не скажу, как обстояли дела на самом деле, иначе начнут еще опекать. А мне оно надо?
Не добившись от меня больше ни слова, Дуйгу отправилась помогать матери с ужином, но я успела пригрозить, что за длинный язык ночью волосы отрежу. И кстати, если меня хорошенько разозлить, то я могу и на лысо обрить. Так и представила злобные огоньки у себя в глазах.
«Возлюбленный»…
На какой-то момент я заблудилась в собственных мыслях. Почему мне так нравится это слово? Оскар на самом деле — воплощение моего идеала мужчины!
Будто в трансе, я прошла к своему ложе на полу — мягкий матрас и жесткая подушка — легла и закрыла глаза, снова воплотив образ своего героя в голове.
Оскар — красивый, роскошный в своей военной форме с выразительными чертами, приятной улыбкой и умными глазами. Этот мужчина обладал целым рядом достоинств! И он наверняка свободен, а иначе не стал бы прогуливаться со мной и заводить знакомство. Я решительно не понимала, почему такой мужчина до сих пор не женат? Все эти древние женщины ослепли?
А какая у него походка! Уверенная и грациозная.
Ох, в наше время за таким мужчиной женщины толпами ходить будут! Я бы и сама за такого не прочь побороться. Даже стыдно стало за свои мысли.
А потом мне стало бесконечно грустно от того, что, возможно, я его больше не увижу.
В порыве чувств, сделала скромный набросок его лица, чтобы не забывать, ведь это мой герой, о каких я читала в школе. До сих пор под впечатлением!
Чтобы согреть свою душу среди несправедливости, что принесла нам судьба, я снова предалась воспоминаниям о минувшем дне, и не заметила, как уснула.
Под утро меня выдернул из сна женский крик. Понятия не имела, сколько время. За окном было еще темно, но край неба уже начинал светлеть, и я решила, что сейчас около шести утра.
Крика больше не последовало, но я слышала отчетливые голоса за стеной, и сразу стало ясно — Айала и Эрик спорят.
Всего в зале было занято пять столиков. За тремя сидели пожилые господа, они не обратили на меня никакого внимания… ну, или сделали вид, что не замечали. Зато иностранцы — а я их сразу видела по одежде и манере вести себя — расплылись в улыбках, когда я ставила тарелки с фруктами на их стол.
— Вот так сюрприз! — воскликнул один из них, узнав во мне англичанку. — Откуда вы, миледи?
Я молча собрала мусор и пустые чайные кружки, затем вздернула подбородок и вежливо спросила:
— Еще чай?
— Если вы англичанка, то наверняка захотите провести время в хорошей компании, — сказал бородатый толстяк, сияя железным зубом. — Как насчёт меня, милочка?
И они разразились обидным хохотом. Если отвечу, то рискую нарваться на неприятности, поэтому ничего не сказав, с серьезным видом развернулась и пошла прочь. Только далеко я не ушла. Как только почувствовала удар по мягкому месту, меня словно парализовало от… ярости. Шлепок хоть и заставил меня подпрыгнуть, был терпимым, но неприемлемым.
В этот раз пришлось забыть о правилах поведения женщин в обществе мужчин и прочую белиберду. Скромность и смирение тоже запихнула подальше. Выпрямила спину, закатала рукава, затем вразвалочку подошла к обидчику и с борзым гонором бросила ответ:
— Эй, чувак! — сглотнула. Страшно, но надо рискнуть. — Проблем захотелось?
Мужик прищурился.
— Чего?
— Говорю, ты что-то попутал. Я приличная девушка и не намерена терпеть оскорбления подобного характера от какого-то ушлёпка!
Мужчины посмотрели друг на друга, ничего не понимая. Как же я гордилась современным лексиконом в этот момент! Эти недоумки вылупили на меня глаза и не знали, как реагировать. За соседним столиком послышался сдавленный смех. Повернув голову, заметила мужчину с густой шевелюрой в военной форме, не турецкой. Его, похоже, забавляла вся эта ситуация и сказала бы ему пару ласковых, да Рашид вовремя появился.
— Как она меня назвала? — удивленно переспрашивал один у другого, уже за моей спиной.
— «Чувак», по-моему… диковинное слово!
— Нет, другое…
Дальше я не услышала. Зашла на кухню и прыснула. Сил не было терпеть. Фатма тоже начала смеяться, не выясняя причины.
— Ушлёпок! Ха-ха-ха!
ГЛАВА 9 ЧУЖЕСТРАНЦЫ
По словам Рашида, я должна была покидать место работы до того, как солнце начнет свой путь за горизонт. По моим подсчетам, примерно около пяти вечера мы с Фатмой намывали кухню. В вечернее время у Рашида был другой помощник — Чагатай. Я видела его всего лишь дважды. Шустрый молодой человек маленького роста с едва выступавшей рыжей бородой. Очень уж он отличался от местных турков своей внешностью. И глаза ясные, голубые. А голос, как у ребёнка. После нашего с Фатмой ухода, на смену заступивший Чагатай помогал разносить чай и орешки, а также мог приготовить турецкий кофе. Рашид в нем души не чаял: «Мой верный «Эбабиль», — говорил он. — Везде поспеет и слова мимо не упустит».
Так мы с Айдой и Фатмой за глаза и называли Чагатая — «Эбабиль». Айда пояснила, что это слово из Корана — священного писания, — означающее птицу.
Сегодня мы столкнулись с Эбабилем в дверях кофейни. Я выходила, а он заходил. Прикрыла лицо тонким шёлковым платком, как меня учила Дуйгу, хихикнула и проскочила мимо парня. Мне показалось, что Чагатай ко мне неровно дышит, а иначе его вздохи мне непонятны.
По дороге к гавани задумалась. Возможно ли здесь найти свою любовь? В моем времени я ни с кем не встречалась, да и более того, не намечалось никого путного. А здесь красавец на красавце, и все смотрят в мою сторону, не скрывая симпатии и восхищения. Если не считать сегодняшнего случая с чужестранцами, то я верила, что в веке, где мы затерялись, меньше похоти… но могу ошибаться.
Закутавшись в платок, вышла к берегу моря, где собрались торговые корабли. Давно горю желанием нарисовать пристань и торговцев, несущих на своих плечах нелегкие мешки. Других доказательств, что побывала в прошлом, у меня не будет, поэтому старалась после работы пристроиться в каком-нибудь тихом местечке, откуда открывался нужный мне вид, и делать зарисовки, на что обычно уходил час-другой.
Вот и сейчас нашла местечко в тени, где не так сильно жарило. Сняла платок и распушила черные волосы. Как же тяжело жить в условиях такой жары и не иметь шанса от нее спастись. Я лишь надеялась, что всё это временно.
Восхитительные виды пристани старого города Калеичи вдохновят любого художника. Выводя контуры карандашом на альбомном листе, я была не просто счастлива, а купалась в волнах счастья. В точно таких же волнах, которые, несомненно, изобразила на рисунке.
Я так увлеклась, что не заметила, как несколько фигур подкрались к моему месту. И только, когда из моей руки выдернули карандаш, вскочила на ноги, не успев схватить платок.
— Кто тут у нас? — говорил до боли знакомый мужчина с золотым зубом. Мерзкий, противный и отвратный тип.
Тот, что хлопнул меня по пятой точке стоял чуть правее от него. А по левую руку еще трое. Они тоже сидели за столом в кофейне сегодня. Я всех узнала.
— Что вам нужно? — смело крикнула.
Но мужчина не ответил, изучая мой карандаш.
— Откуда у тебя эта диковина?
— Это карандаш, — бросила я. — Подарок. Отдай сейчас же!
Мужчина поднял руку, когда я попыталась ухватить свою вещь.
— Откуда, спрашиваю? Я таких раньше не видывал. А вы, друзья? — он обратился к своим товарищам, и те со злобными ухмылочками отрицательно покачали головой.
— И понятно, что не видели! Это мне… мой суженый прислал из… Мадагаскара, — выдумала я и осталась довольна. Мужчины ничего об этом не знали и выглядели глупо.
Однако в следующую минуту тучи над моей головой серьезно сгустились.
— А давайте возьмем ее к нам на корабль? — сказал тот, что справа. — Покажет нам этот Магаскар, а заодно будет нам развлечение.
Все чужестранцы хором загоготали, а я отступила на несколько шагов. Но было поздно бежать. Меня окружили. Пыталась сопротивляться — кусалась, лягалась, но все равно очутилась у одного из них на плече. Начала долбить по его спине и кричать «Имдат!», как меня учили. Но на помощь никто не спешил.
Мысленно попрощалась с Айалой, Эриком и всей семьей Карабулута, зажмурила глаза и повисла на плече чужестранца, словно без чувств.
Вдруг кто-то из них вскрикнул. Резкий звук кинжалом пронзил воздух и замер. Тот, кто меня нёс, остановился. Страх — неотвязный, жгучий — сковал меня. Боялась даже пальцем пошевелить, не то, что голову повернуть.
— Отпусти девушку и иди сюда! — велел мужской голос, чужой, абсолютно неузнаваемый.
Секундное колебание и меня, как мешок с картошкой, сбросили на землю. Очень больно ударилась ногой, но меня это не остановило и быстро, на четвереньках, поползла к своей сумке, запихнула туда недорисованный набросок, потом хотела бежать, но вдруг увидела невероятную картину. Вернулись реальные звуки, которые под шоковым состоянием не хотела слышать: недовольный рык, яростные стоны, гортанные звуки; лезвия кинжалов со звоном ударялись друг о друга.
Мой спаситель дрался с пятью здоровыми мужчинами в одиночку, и я стала свидетелем того, как он ловко раскидывал моих обидчиков в разные стороны, как в самых культовых вестернах Америки. Но я не смотрела фильм… Черт! Я собственными глазами видела, как за меня сражается… мужчина. И я его узнала. Он сидел сегодня за соседним столиком и ухмылялся над происходящим. Очевидно, что он военный, потому что оружием он владел довольно-таки профессионально.
Через несколько мгновений все пятеро мужчин лежали на земле, кряхтя от боли. Кто-то даже потерял сознание.
Военный запрыгнул на коня, подъехал ко мне и протянул руку.
Он хочет увезти меня? Стояла, широко раскрыв глаза, и едва могла пошевелиться. Незнакомый парень пальнул в меня прекрасными глазами, а перед моим взором предстало не менее прекрасное, красивое лицо.
— Ну же! — торопил он. Его грудная клетка хаотически вздымалась и опадала. Он ждал моего решения.
«Это не похищение, — сказала я себе. — Иначе, зачем ему было драться с пятью чужестранцами? Он спас меня!»
— Одну минуту, — наконец, осмелилась сказать. Затем быстро подбежала к противному громиле, сунула руку в карман его штанин, извлекла свой карандаш и, не удержавшись, плюнула мерзавцу в лицо.
Так ему и надо!
С чувством выполненного долга, вернулась к незнакомцу, и смело прыгнула на коня, спрятавшись за крепкую спину.
ГЛАВА 10 КТО ЭТОТ ПРЕКРАСНЫЙ ГЕРОЙ?
Мой платок так и остался лежать там, где я его оставила, и не знаю, хорошо это или плохо. Но при такой жаре он мне точно не нужен.
Незнакомец подстегивал лошадь, чтобы она неслась быстрее. Мои распущенные волосы развевались за спиной, как крылья бабочки. Ничего подобного в моей жизни не было, наверное, поэтому я так радостно смеялась.
Возделанная земля, по которой мы двигались, представляла собой лоскутное одеяло из зеленых и желтых заплаток. Издали многоцветные поля колыхались, как волны изумрудного океана, маня их к себе колеблющейся на ветру белой пшеницей, зеленой травой и золотистой мушмулой с краю дороги. Опустив глаза вниз, я видела, как из-под копыта лошади песок и камни разлетались в разные стороны. Переизбыток адреналина бушевал в крови, позволяя мне ощущать это счастье.
Казалось, мы ехали долго, но всё же надо понимать, что животное не железяка, на которых мы привыкли ездить.
— Устала? — помогая мне слезть с лошади, спросил спаситель.
— Немного… не привычно. Голова кружится, — ответила я, скромно спрятав взгляд в землю.
Мужчина протянул мне фляжку с водой.
— Передохнем чуть-чуть, а затем я отвезу тебя туда, где ты живёшь.
— Ты увез меня слишком далеко. Я живу близко от гавани.
— Нас могли преследовать. Нужно переждать.
Незнакомец привязал лошадь к дереву, после чего предложил мне прогуляться. Так, слушая пение птиц и смотря на великолепную картину цветочной поляны, мы наслаждались временным уединением.
— Можно услышать твое имя, прекрасная мадмуазель?
— Вы француз? — услышав знакомое обращение, не удержалась от вопроса.
Спаситель остановился и слегка склонил голову в почтенном жесте.
— Позвольте представиться, меня зовут Оскар Леруа. Вы правы, я прибыл на Османские земли из Франции.
— Вы не похожи на простого смертного. На вас военная форма, если я не ошибаюсь.
Любезная улыбка на лице Оскара казалась непритворной.
— Да, и здесь вы угадали. Я — французский генерал.
— Что же вы здесь делаете, генерал? — спросила, поймав себя на мысли, что кокетничаю.
— Понимаете, — он убрал руки за спину и двинулся вперед, — сейчас везде войны. В море не безопасно, особенно, если груз, который везет судно, очень ценный. Я получил приказ сопровождать торговцев, поэтому я здесь.
— И… сколько вы пробудете на этих землях?
— Боюсь, что точного ответа на этот вопрос нет. Может быть несколько дней, а, может, несколько месяцев. По-разному бывает.
— Часто приезжаете сюда?
— Раз в год, примерно. А то и в два.
Мое веселье исчезло, сменившись чем-то куда более серьезным. Меня расстроил его ответ? Но почему? Я ведь едва знаю этого человека, чтобы чувствовать разочарование. И, тем не менее, настроение упало до нуля, и желание продолжать прогулку улетучилось вместе с кокетством.
Я посмотрела на голубое небо в перистых облаках.
— Солнце садится. Отвезите меня, пожалуйста, домой. Мои родные будут беспокоиться. Они не знают, что я ходила к гавани.
— Хорошо, — согласился Оскар, и в этот момент я заметила веселые морщинки в уголках его глаз. — Но разрешите задать один нескромный вопрос. Вы не похожи на османскую девушку.
Я с большим усилием улыбнулась.
— Потому что так оно и есть. Я англичанка с еврейскими корнями, — сказала в ответ и, не дав ему рта открыть, зашагала в сторону лошади.
Спиной чувствовала, что Оскар стоит, как каменный, глядя мне вслед оцепенелым взглядом. И я обернулась, отчего мои волосы взмыли на мгновение.
— Моё имя — Ревекка, но здесь все зовут меня Руя.
ГЛАВА 11 ГЕНЕРАЛ МОЕЙ МЕЧТЫ
Не успела я войти в свои покои, как за мной влетела Дуйгу, шелестя своим новым платьем. Крепко заперев дверь, она шагнула ко мне и хитро улыбнулась.
— Я всё видела!
Вначале мне показалось, что я ослышалась. Это было так неожиданно, что, не успев сообразить, я изумленно уставилась на девушку во все глаза.
— Что видела?
— Ну, тебя и твоего возлюбленного, — хихикнула Дуйгу, затем схватила меня за руку. — Расскажи! Расскажи! Кто он такой? Военный, да? Вы гуляли? А где гуляли? А он уже говорил тебе о любви?
Чтобы остановить шквал вопросов, я выставила руку вперед. Уму непостижимо! Что она такое болтает?!
— Дуйгу, сбавь обороты.
— Что сбавить?
— Имею в виду, успокойся. Ничего подобного нет. И с чего вообще ты взяла, что это мой возлюбленный?
— Ну как же, — принялась объяснять Дуйгу, — если мужчина катает девушку на лошади без головного покрытия, значит…
— Ничего это не значит, — быстро возразила я.
Дуйгу поникла, опустила плечи и надула и без того пухлые губы.
— Тогда кто он такой?
И я принялась сочинять историю о том, что случайно заблудилась, а он любезно согласился помочь. Дуйгу не обязательно знать подробности. Да я даже Айале не скажу, как обстояли дела на самом деле, иначе начнут еще опекать. А мне оно надо?
Не добившись от меня больше ни слова, Дуйгу отправилась помогать матери с ужином, но я успела пригрозить, что за длинный язык ночью волосы отрежу. И кстати, если меня хорошенько разозлить, то я могу и на лысо обрить. Так и представила злобные огоньки у себя в глазах.
«Возлюбленный»…
На какой-то момент я заблудилась в собственных мыслях. Почему мне так нравится это слово? Оскар на самом деле — воплощение моего идеала мужчины!
Будто в трансе, я прошла к своему ложе на полу — мягкий матрас и жесткая подушка — легла и закрыла глаза, снова воплотив образ своего героя в голове.
Оскар — красивый, роскошный в своей военной форме с выразительными чертами, приятной улыбкой и умными глазами. Этот мужчина обладал целым рядом достоинств! И он наверняка свободен, а иначе не стал бы прогуливаться со мной и заводить знакомство. Я решительно не понимала, почему такой мужчина до сих пор не женат? Все эти древние женщины ослепли?
А какая у него походка! Уверенная и грациозная.
Ох, в наше время за таким мужчиной женщины толпами ходить будут! Я бы и сама за такого не прочь побороться. Даже стыдно стало за свои мысли.
А потом мне стало бесконечно грустно от того, что, возможно, я его больше не увижу.
В порыве чувств, сделала скромный набросок его лица, чтобы не забывать, ведь это мой герой, о каких я читала в школе. До сих пор под впечатлением!
Чтобы согреть свою душу среди несправедливости, что принесла нам судьба, я снова предалась воспоминаниям о минувшем дне, и не заметила, как уснула.
Под утро меня выдернул из сна женский крик. Понятия не имела, сколько время. За окном было еще темно, но край неба уже начинал светлеть, и я решила, что сейчас около шести утра.
Крика больше не последовало, но я слышала отчетливые голоса за стеной, и сразу стало ясно — Айала и Эрик спорят.
