— Бланка, и ты здесь! — воскликнула я.
— Мы запретили ей идти с нами, но уже через пару часов обнаружили эту хитрую лисицу крадущуюся следом, — отец попытался нагнать на себя суровости, но уголки губ, подрагивающие от едва сдерживаемого смеха, выдавали его с потрохами.
— Мирра, тебе все удалось! Я знала, знала, но я так скучала по тебе, так скучала! — она стиснула меня за талию так, что я начала задыхаться.
— А где Гран?! Где он? Разве он не с тобой? - она завертела головой из стороны в сторону, что мне стало страшно, как бы она не отвалилась от такого нетерпения. Но вот уже ее ротик скривился в ужасе. — Он жив?!
Я со смехом оторвала ее от себя. Ей бы получить тотем клеща, а не лисицы!
— Бланка, если ты меня сейчас задушишь, я уже больше ничего не смогу рассказать.
— Правда, дайте ей вздохнуть! — произнес басом Инг, но я видела, как радость сменилась выжиданием на их лицах окружающих.
— С Граном все в порядке, он, а точнее они скоро будут тут, — выдох облегчения прокатился по людям.
— Дан, — позвала я, оборачиваясь. Он так и не перекинулся, стоял в тотеме медведя и по его взгляду невозможно было прочитать, что он думал. Да, люди из клана могут поначалу шокировать. Я вновь подошла к нему ближе, почти вплотную, нежно тронула за громадную лапу. — Это моя семья, Дан.
Несколько застывших мгновений и он перекинулся. Я сразу увидела множество порезов на его теле, разодранную одежду, ссадины на лице. И видела также, как вопросы были готовы сорваться с губ моих соплеменников, но они знали, что всему свое время и им все расскажут, когда посчитают нужным.
— Это брат Юрна, Дан. В нем тоже текут воды нашего Источника. Но это долгая история, а ему нужна сейчас помощь. Мы вместе прошли Белую Гряду. Он спасал меня множество раз. Без него я бы не дошла… — это я уже сказала только ему. Глаза в глаза. Все также держа его за уже человеческую ладонь. Сухую и теплую.
— Добро пожаловать в семью, Дан, — первым заговорил отец. — Я в долгу перед тобой, — он похлопал Дана по плечу, а потом порывисто обнял.
И все разом сомкнули вокруг нас объятия принимая Дана в кольцо. И в семью. Сказать, что вид у него был ошеломленный, ничего не сказать. Но вот он нашел меня взглядом и я все еще видела, как в нем застыло облегчение, что я жива.
Позже, когда Дан немного оправился от такого проявления чувств со стороны моей семьи, он прошептал мне на ухо:
— Надеюсь, они не станут пускать себе кровь и тоже мазать мне ей лицо, как это сделала ты? А то я больше никого не буду спасать, клянусь, как бы вы не вынуждали.
— Ничего не могу обещать, — хитро прищурилась я, ликуя от счастья.
Мы решили дождаться стаю и заночевать тут на поляне у реки. Она хорошо укрыта и до Ледовой пустоши осталось около четверти лиги. Мы разбили лагерь. Наемники были связаны и помещены под охрану, окрестные скалы и ущелья прочесаны, но больше никого обнаружить не удалось. Видимо Атли очень надеялся на эту банду. Кстати, место они выбрали очень удачное, это был единственный прямой выход к Пустоши.
Руми обработала рану на моей руке и приложила заживляющую мазь. Она оказалась не серьезная. Дана тоже осмотрели, хотя он и пытался отмахнуться, что все пустяки. Но потом смирился, тем более ему, кажется, нравился этот шум и суета, которую создавали вокруг, хотя сам бы он ни за что не признался в этом.
С Долины пришло с полдюжины женщин, включая Руми и сейчас они были заняты приготовлениями еды. Я попыталась им помогать, но меня отправили с лечебным отваром к костру и велели отдыхать. Ида повздыхала, что от меня остались одни кожа да кости и дала мне еще с собой большую сдобную лепешку. Я не отказывалась — сквозь одежду я и сама чувствовала, как проступали ребра и выпирали ключицы. Удивительно, что при этом тело стало сильнее и выносливее.
Там же у костра я нашла Дана, он разговаривал с Яро, одним из старейшин, хотя и самым молодым из Совета. Ика тоже пришла с остальными на подмогу. В Долине присматривать за кланом и Источником остался Глен.
Дан внимательно слушал Яро и временами хмурился. Мне отчаянно хотелось узнать, о чем они говорят, но я не стала мешать и села в стороне, глядя на огонь.
Мы успели немного рассказать о событиях последнего оборота. Вернее рассказывала в основном я. О нашем переходе, встрече со стаей, о Йенсе, что особенно порадовало отца. Но решили, что о главном должна поведать Мора. Попросили только всех нам довериться. Да мы бы и не смогли этого сделать. Как я представляла, что нужно обличить ее историю в слова, дать ей зазвучать над лесом, так ком поперёк горла вставал. Сколько же боли могло вместить маленькое трепещущее сердце? Сердце Моры, вероятно, было бездонным.
Вот так сидя у костра за горестными мыслями меня и нашел Брун, вернувшийся с отцом и еще тремя охотниками с разведки — они наблюдали за перемещениями Атли и его отряда.
— Святая Праматерь! Мирра! — он подлетел и сжал в объятиях как в детстве, так что мои внутренности рисковали превратиться в кашу, но я не возражала, а лишь сильнее сжала его в ответ. Прижалась к груди, там, где билось сильное и доброе сердце. Я смотрела на своего друга во все глаза и не могла насмотреться. Всё такая же добрая обаятельная улыбка, открытый взгляд, хоть и казалось, что он стал старше и серьезнее. — Так это правда! Ты ранена? — тут же встрепенулся он.
— Со мной все в порядке, — смеялась я, отмахиваясь. — Рана почти не болит.
Как же радостно было видеть его живого и здорового! Брун поднял меня над землей и закружил, осторожно, чтобы не задеть перевязанную руку. В этом маленьком вихре я только успела выхватить мимолетом взгляд Дана, который внимательно следил за нами, но лицо его оставалось непроницаемым.
— Я чуть с ума не сошел, когда узнал, что ты ушла одна! Как ты могла? — начал он тут же меня отчитывать едва поставив на землю. Прямо как старший брат. И от этой мысли горечь по привычке
полоснула меня. Но только на мгновение, теперь я видела, что вся та забота, что он окружал меня, была заботой брата к сестре. Не более.
— Но я вернулась, все хорошо! А скоро тут будет и Гран. Ты его и не узнаешь сейчас, он так изменился! Гряда изменила его. Тебе теперь придется еще доказать, что старший брат это ты! — подначила я Бруна. Но он и не думал обижаться.
— Мирра, мне столько столько нужно рассказать! Ты будешь за меня очень рада, я уверен! — я догадалась, о чем он хотел мне поведать. Его глаза сияли. У Бруна даже не было сомнений, что я могла быть не рада за него. Ах, если бы он знал правду, как я желала помешать его счастью. От стыда щеки начали пылать, я только надеялась, при свете костра, это не так заметно.
— А ты, наверное, Дан — брат Омы? — он заметил сидящего невдалеке Дана. Тот поднялся ему навстречу. Кивнул и замер выжидательно. — Ома много о тебе рассказывала, но то что у тебя тоже тотем, не сказала, — ее имя он произносил с легким придыханием.
— Она не знала, нечего было и рассказывать, — пожал плечами Дан. — Как она?
— Она с твоей матерью осталась в Долине, очень волнуются за тебя и Юрна.
— Рад знать, что о них позаботились, пока меня не было, — но радостным он не выглядел.
— Конечно! Мы им все рассказали о Источнике и клане. Они приняли все спокойно и даже сильно не удивились.
Продолжить мы не успели, одновременно с разных сторон стали доноситься радостные возбужденные крики:
— Стая! Они уже на подходе!
— Брат! Гран вернулся! — Брун потянул меня в сторону, откуда с минуты на минуту должны были показаться волки.
И мы сорвались им на встречу, стопившись в центре поляны, освещенной костром. Все замерли. Звезды высоко в небе перемигивались, наблюдая, как по узкому ущелью к нам надвигалась стая огромных волков. На поляну они ступили уже в человеческом обличии.
Мора шла впереди. На лице решимость принять все осуждение и ответственность за свои деяния. Йенс ни на шаг не отставал от нее. Только одна фигура не выдержала, отделилась и побежала в нашу сторону. Гран на ходу оборачиваясь в волка и обратно, эмоции переполняли его и он не мог сдержать радости от встречи с семьей. И у меня мелькнула мысль: еще одной семьей. Бланка тоже не выдержала и сорвалась с места, налету повиснув на Гране. Он поднял ее как пушинку.
Первым заговорили старейшины.
— Вот и снова твой Путь привел тебя к нам, Йенс! — прогремел на всю поляну Яро.
— И я рад вас снова видеть, — широко улыбнулся в ответ Йенс.
— Друг, ты как всегда, поспеваешь прямо к ужину! — поприветствовал его ворчливо отец, но затем его лицо озарила счастливая улыбка. Они крепко обнялись и похлопали друг друга по спине.
— Путники без злого умысла могут обогреться у нашего огня, — поприветствовала Ика, широким жестом приглашая к костру стаю. И мы расступилась пропуская гостей в середину. К нам подошел Юрн, рассматривая ссадину на скуле Дана и мою перебинтованную руку.
— Была засада? — встревожено выкликнул он.
— Да, но люди с Долины вовремя подоспели, — лишь отмахнулся он. — Пойдем есть, устал небось.
— Пошли! Запахи мы учуяли еще лигу назад и чуть не изошлись слюной.
В три плотных круга все уместились вокруг огня. Хотя волки все равно сели отдельной кучкой. Не смотря на радушный прием, вокруг висела напряженная тишина. Только тихо переговаривались Брун, Гран и Шипп. Этим троим было что обсудить. Но вот еда съедена, все потягивали горячий отвар и постепенно расслабились.
— Теперь, когда все сыты, мы хотим услышать твою историю, Мора, — обратился к ней Яро.
Но начать она не успела, вернулись дозорные и сообщили, что Король Атли и его войско прибыли к Ледовой пустоши и расположились на южном берегу, разбив лагерь на холме. И еще, что от лагеря отделилась фигура и направляется в нашу сторону. Мужчина. В одиночку, по виду не вооружен. Было решено подождать и выяснить, что все это значит.
Вскоре на поляну вышел высокий человек с поднятыми раскрытыми ладонями, показывая, что он пришел не сражаться. На нем была простая, но добротная одежда, но алый плащ выдавал принадлежность к королевскому двору. Остановившись на расстоянии, он громким голосом сообщил:
— Меня зовут принц Генри. Я пришел обменять себя на пленных подданных моего королевства.
Мы на минуту онемели. Но тут же послышались смех и веселье «пленных подданных».
Вперед вышел Курт, долговязый и жилистый парень из Испы.
— Это очень благородно с вашей стороны, ваше Высочество, но должны вас разочаровать, нас тут никто не держит силой, — остальные закивали, соглашаясь. — Мы тут совершенно добровольно!
— И так же добровольно завтра пойдем сражаться против вашего брата, короля Атли, — горячо добавил Юрн.
— Но раз уж вы пришли, присаживайтесь к нашему огню и разделите с нами трапезу, — пригласил его Яро.
Озадаченный принц приблизился всматриваясь в лица парней и не находя признаков принуждения. Наоборот выглядели они, кажется, даже лучше, чем дома. Закончив свое исследование, его взгляд остановился на Море. Он помрачнел, но быстро совладал с собой.
— Вы как раз вовремя, мне не придется пересказывать свою историю еще раз, — произнесла она холодно. Генри чувствовал себя неуютно и не знал, как поступить, но видимо мудро решил, что выслушать другую сторону не будет лишним.
Слова женщины-волчицы медленно поплыли над огнем, прожигая в слушающих точно такую же дыру боли и сочувствия, как и в нас, когда мы услышали это впервые. Об Агвиде, о себе, о потерянном малыше и, конечно, об Источнике. Никто не перебивал, а когда она закончила, повисла такая вязкая тишина, что её можно было нарезать на кусочки.
Генри только сокрушенно произнес:
— Это не может быть правдой…
— Но это так, как бы вам не было больно. Поэтому завтра мы не отступим, пока король не понесет заслуженное наказание.
— Нужно все обдумать. Нам не по плечу такая битва, мы не можем рисковать нашим кланом, — спокойно, но жестко произнес Яро. — Нам дорога любая жизнь.
— …на месте Агвида мог быть любой из нас!
— …Яро прав — это не наша битва!
— …мы пришли сюда вызволить Грана! Не более!
— …но одним им не выстоять! Я останусь с ними!
— …мы не воины!
— …но разве можно оставить такое безнаказанным? А как же ее дитя?
Со всех сторон доносились крики, разгорелся жаркий спор. Взмахи рук, нахмуренных брови, желание убедить остальных в своей правоте. Каждый был по своему прав, главное, во что он в конечном итоге верил. Мора верила в месть. Яро в безопасность клана. Я верила… Во что я верила?
Страх за свою семью, своих близкий и друзей на одной чаше весов, неприкосновенное право быть тем, кем указывает тебе внутреннее чутье — на другой.
— Яро, а как же Таиша? — тихо спросила Ика, коснувшись его рукой. И все разом замолкли. Словно она их оглушила своим шёпотом.
Это была не та история, что пересказывали у костра, как сказку. Но все ее, конечно, знали. Ее передавали украдкой, полушепотом, уходя в самую глухую чащобу.
Таиша была младшей сестрой Ики, ее тотемом была выдра, юркая, с каштановым мехом и смородиновыми глазами. Ласковая и игривая, жуткая проказница, но родители и старшая сестра души в ней не чаяли. Однажды по осени, когда Ике было девять, а Таише - четыре, семья и еще несколько жителей клана отправилась к Равнинам за сбором синецвета, что помогал от бушевавшей тогда легочной хвори. Пока родители и Ика были заняты сбором, Таиша вертелась рядом, резвилась в сочной траве, собирала веточки и вязала из них прелестные букетики. Пока они не вышли к реке. Там девочка не удержалась, хоть родители и наказывали ей не бедокурить, обернулась выдрой, скользнула в воду. Она ведь ее так любила! Столько было счастья скользить в нежной толще воды. Девочка ее совсем не боялась.
Но кто-то заметил девочку-зверька с противоположного берега в момент, когда она оборачивалась. Ведьминское отродье, так ее окрестили, что навлечет на них засуху, болезни или что там еще может навлечь невинный ребенок. Селяне из близлежащей деревушки собрались и выкрали доверчивую девчушку. И пронзив ее сердце, бросили в реку, откуда, как они считали, она и пришла. Клан пытался отбить ее, спасти, но было поздно, они сами кое-как унесли ноги живыми. Родители Ики тогда чуть не сошли с ума, много позже, когда ей исполнилось восемнадцать и ее Путь был открыт перед ней, они ушли в обличии тотемов в лес и больше не вернулись. Они так и не справились с горем. После этого было решено, что только достигший шести лет может испить вод Источника, чтобы не подвергать себя и других опасности.
Все затихли. Одна трагическая история наложились на другую, соприкасаясь кровоточащими местами. Да, разные герои, но горе общее и оно будет множиться, пока в мире будут люди считающие непохожесть — проклятием, грехом, меткой дьявола, испорченностью. Пока люди не позволяют другим, хоть немного отличным от них жить бок о бок с ними.
— Ика права, мы не можем остаться в стороне, — твердо сказал Йенс и все его поддержали. — Это битва не за месть, это битва за свободу…
Принц Генри достаточно долго молчал, погрузившись в свои мысли и не обращая внимания на окружающий спор. Потом твердо посмотрел на всех нас, приняв внутренне какое-то сложное решение.
— Вам не придется завтра проливать кровь, достаточно уже пролитой моим братом. Это позор памяти нашего отца и я восстановлю справедливость!
— Мы запретили ей идти с нами, но уже через пару часов обнаружили эту хитрую лисицу крадущуюся следом, — отец попытался нагнать на себя суровости, но уголки губ, подрагивающие от едва сдерживаемого смеха, выдавали его с потрохами.
— Мирра, тебе все удалось! Я знала, знала, но я так скучала по тебе, так скучала! — она стиснула меня за талию так, что я начала задыхаться.
— А где Гран?! Где он? Разве он не с тобой? - она завертела головой из стороны в сторону, что мне стало страшно, как бы она не отвалилась от такого нетерпения. Но вот уже ее ротик скривился в ужасе. — Он жив?!
Я со смехом оторвала ее от себя. Ей бы получить тотем клеща, а не лисицы!
— Бланка, если ты меня сейчас задушишь, я уже больше ничего не смогу рассказать.
— Правда, дайте ей вздохнуть! — произнес басом Инг, но я видела, как радость сменилась выжиданием на их лицах окружающих.
— С Граном все в порядке, он, а точнее они скоро будут тут, — выдох облегчения прокатился по людям.
— Дан, — позвала я, оборачиваясь. Он так и не перекинулся, стоял в тотеме медведя и по его взгляду невозможно было прочитать, что он думал. Да, люди из клана могут поначалу шокировать. Я вновь подошла к нему ближе, почти вплотную, нежно тронула за громадную лапу. — Это моя семья, Дан.
Несколько застывших мгновений и он перекинулся. Я сразу увидела множество порезов на его теле, разодранную одежду, ссадины на лице. И видела также, как вопросы были готовы сорваться с губ моих соплеменников, но они знали, что всему свое время и им все расскажут, когда посчитают нужным.
— Это брат Юрна, Дан. В нем тоже текут воды нашего Источника. Но это долгая история, а ему нужна сейчас помощь. Мы вместе прошли Белую Гряду. Он спасал меня множество раз. Без него я бы не дошла… — это я уже сказала только ему. Глаза в глаза. Все также держа его за уже человеческую ладонь. Сухую и теплую.
— Добро пожаловать в семью, Дан, — первым заговорил отец. — Я в долгу перед тобой, — он похлопал Дана по плечу, а потом порывисто обнял.
И все разом сомкнули вокруг нас объятия принимая Дана в кольцо. И в семью. Сказать, что вид у него был ошеломленный, ничего не сказать. Но вот он нашел меня взглядом и я все еще видела, как в нем застыло облегчение, что я жива.
Позже, когда Дан немного оправился от такого проявления чувств со стороны моей семьи, он прошептал мне на ухо:
— Надеюсь, они не станут пускать себе кровь и тоже мазать мне ей лицо, как это сделала ты? А то я больше никого не буду спасать, клянусь, как бы вы не вынуждали.
— Ничего не могу обещать, — хитро прищурилась я, ликуя от счастья.
Глава 11
Мы решили дождаться стаю и заночевать тут на поляне у реки. Она хорошо укрыта и до Ледовой пустоши осталось около четверти лиги. Мы разбили лагерь. Наемники были связаны и помещены под охрану, окрестные скалы и ущелья прочесаны, но больше никого обнаружить не удалось. Видимо Атли очень надеялся на эту банду. Кстати, место они выбрали очень удачное, это был единственный прямой выход к Пустоши.
Руми обработала рану на моей руке и приложила заживляющую мазь. Она оказалась не серьезная. Дана тоже осмотрели, хотя он и пытался отмахнуться, что все пустяки. Но потом смирился, тем более ему, кажется, нравился этот шум и суета, которую создавали вокруг, хотя сам бы он ни за что не признался в этом.
С Долины пришло с полдюжины женщин, включая Руми и сейчас они были заняты приготовлениями еды. Я попыталась им помогать, но меня отправили с лечебным отваром к костру и велели отдыхать. Ида повздыхала, что от меня остались одни кожа да кости и дала мне еще с собой большую сдобную лепешку. Я не отказывалась — сквозь одежду я и сама чувствовала, как проступали ребра и выпирали ключицы. Удивительно, что при этом тело стало сильнее и выносливее.
Там же у костра я нашла Дана, он разговаривал с Яро, одним из старейшин, хотя и самым молодым из Совета. Ика тоже пришла с остальными на подмогу. В Долине присматривать за кланом и Источником остался Глен.
Дан внимательно слушал Яро и временами хмурился. Мне отчаянно хотелось узнать, о чем они говорят, но я не стала мешать и села в стороне, глядя на огонь.
Мы успели немного рассказать о событиях последнего оборота. Вернее рассказывала в основном я. О нашем переходе, встрече со стаей, о Йенсе, что особенно порадовало отца. Но решили, что о главном должна поведать Мора. Попросили только всех нам довериться. Да мы бы и не смогли этого сделать. Как я представляла, что нужно обличить ее историю в слова, дать ей зазвучать над лесом, так ком поперёк горла вставал. Сколько же боли могло вместить маленькое трепещущее сердце? Сердце Моры, вероятно, было бездонным.
Вот так сидя у костра за горестными мыслями меня и нашел Брун, вернувшийся с отцом и еще тремя охотниками с разведки — они наблюдали за перемещениями Атли и его отряда.
— Святая Праматерь! Мирра! — он подлетел и сжал в объятиях как в детстве, так что мои внутренности рисковали превратиться в кашу, но я не возражала, а лишь сильнее сжала его в ответ. Прижалась к груди, там, где билось сильное и доброе сердце. Я смотрела на своего друга во все глаза и не могла насмотреться. Всё такая же добрая обаятельная улыбка, открытый взгляд, хоть и казалось, что он стал старше и серьезнее. — Так это правда! Ты ранена? — тут же встрепенулся он.
— Со мной все в порядке, — смеялась я, отмахиваясь. — Рана почти не болит.
Как же радостно было видеть его живого и здорового! Брун поднял меня над землей и закружил, осторожно, чтобы не задеть перевязанную руку. В этом маленьком вихре я только успела выхватить мимолетом взгляд Дана, который внимательно следил за нами, но лицо его оставалось непроницаемым.
— Я чуть с ума не сошел, когда узнал, что ты ушла одна! Как ты могла? — начал он тут же меня отчитывать едва поставив на землю. Прямо как старший брат. И от этой мысли горечь по привычке
полоснула меня. Но только на мгновение, теперь я видела, что вся та забота, что он окружал меня, была заботой брата к сестре. Не более.
— Но я вернулась, все хорошо! А скоро тут будет и Гран. Ты его и не узнаешь сейчас, он так изменился! Гряда изменила его. Тебе теперь придется еще доказать, что старший брат это ты! — подначила я Бруна. Но он и не думал обижаться.
— Мирра, мне столько столько нужно рассказать! Ты будешь за меня очень рада, я уверен! — я догадалась, о чем он хотел мне поведать. Его глаза сияли. У Бруна даже не было сомнений, что я могла быть не рада за него. Ах, если бы он знал правду, как я желала помешать его счастью. От стыда щеки начали пылать, я только надеялась, при свете костра, это не так заметно.
— А ты, наверное, Дан — брат Омы? — он заметил сидящего невдалеке Дана. Тот поднялся ему навстречу. Кивнул и замер выжидательно. — Ома много о тебе рассказывала, но то что у тебя тоже тотем, не сказала, — ее имя он произносил с легким придыханием.
— Она не знала, нечего было и рассказывать, — пожал плечами Дан. — Как она?
— Она с твоей матерью осталась в Долине, очень волнуются за тебя и Юрна.
— Рад знать, что о них позаботились, пока меня не было, — но радостным он не выглядел.
— Конечно! Мы им все рассказали о Источнике и клане. Они приняли все спокойно и даже сильно не удивились.
Продолжить мы не успели, одновременно с разных сторон стали доноситься радостные возбужденные крики:
— Стая! Они уже на подходе!
— Брат! Гран вернулся! — Брун потянул меня в сторону, откуда с минуты на минуту должны были показаться волки.
И мы сорвались им на встречу, стопившись в центре поляны, освещенной костром. Все замерли. Звезды высоко в небе перемигивались, наблюдая, как по узкому ущелью к нам надвигалась стая огромных волков. На поляну они ступили уже в человеческом обличии.
Мора шла впереди. На лице решимость принять все осуждение и ответственность за свои деяния. Йенс ни на шаг не отставал от нее. Только одна фигура не выдержала, отделилась и побежала в нашу сторону. Гран на ходу оборачиваясь в волка и обратно, эмоции переполняли его и он не мог сдержать радости от встречи с семьей. И у меня мелькнула мысль: еще одной семьей. Бланка тоже не выдержала и сорвалась с места, налету повиснув на Гране. Он поднял ее как пушинку.
Первым заговорили старейшины.
— Вот и снова твой Путь привел тебя к нам, Йенс! — прогремел на всю поляну Яро.
— И я рад вас снова видеть, — широко улыбнулся в ответ Йенс.
— Друг, ты как всегда, поспеваешь прямо к ужину! — поприветствовал его ворчливо отец, но затем его лицо озарила счастливая улыбка. Они крепко обнялись и похлопали друг друга по спине.
— Путники без злого умысла могут обогреться у нашего огня, — поприветствовала Ика, широким жестом приглашая к костру стаю. И мы расступилась пропуская гостей в середину. К нам подошел Юрн, рассматривая ссадину на скуле Дана и мою перебинтованную руку.
— Была засада? — встревожено выкликнул он.
— Да, но люди с Долины вовремя подоспели, — лишь отмахнулся он. — Пойдем есть, устал небось.
— Пошли! Запахи мы учуяли еще лигу назад и чуть не изошлись слюной.
В три плотных круга все уместились вокруг огня. Хотя волки все равно сели отдельной кучкой. Не смотря на радушный прием, вокруг висела напряженная тишина. Только тихо переговаривались Брун, Гран и Шипп. Этим троим было что обсудить. Но вот еда съедена, все потягивали горячий отвар и постепенно расслабились.
— Теперь, когда все сыты, мы хотим услышать твою историю, Мора, — обратился к ней Яро.
Но начать она не успела, вернулись дозорные и сообщили, что Король Атли и его войско прибыли к Ледовой пустоши и расположились на южном берегу, разбив лагерь на холме. И еще, что от лагеря отделилась фигура и направляется в нашу сторону. Мужчина. В одиночку, по виду не вооружен. Было решено подождать и выяснить, что все это значит.
Вскоре на поляну вышел высокий человек с поднятыми раскрытыми ладонями, показывая, что он пришел не сражаться. На нем была простая, но добротная одежда, но алый плащ выдавал принадлежность к королевскому двору. Остановившись на расстоянии, он громким голосом сообщил:
— Меня зовут принц Генри. Я пришел обменять себя на пленных подданных моего королевства.
Мы на минуту онемели. Но тут же послышались смех и веселье «пленных подданных».
Вперед вышел Курт, долговязый и жилистый парень из Испы.
— Это очень благородно с вашей стороны, ваше Высочество, но должны вас разочаровать, нас тут никто не держит силой, — остальные закивали, соглашаясь. — Мы тут совершенно добровольно!
— И так же добровольно завтра пойдем сражаться против вашего брата, короля Атли, — горячо добавил Юрн.
— Но раз уж вы пришли, присаживайтесь к нашему огню и разделите с нами трапезу, — пригласил его Яро.
Озадаченный принц приблизился всматриваясь в лица парней и не находя признаков принуждения. Наоборот выглядели они, кажется, даже лучше, чем дома. Закончив свое исследование, его взгляд остановился на Море. Он помрачнел, но быстро совладал с собой.
— Вы как раз вовремя, мне не придется пересказывать свою историю еще раз, — произнесла она холодно. Генри чувствовал себя неуютно и не знал, как поступить, но видимо мудро решил, что выслушать другую сторону не будет лишним.
Слова женщины-волчицы медленно поплыли над огнем, прожигая в слушающих точно такую же дыру боли и сочувствия, как и в нас, когда мы услышали это впервые. Об Агвиде, о себе, о потерянном малыше и, конечно, об Источнике. Никто не перебивал, а когда она закончила, повисла такая вязкая тишина, что её можно было нарезать на кусочки.
Генри только сокрушенно произнес:
— Это не может быть правдой…
— Но это так, как бы вам не было больно. Поэтому завтра мы не отступим, пока король не понесет заслуженное наказание.
— Нужно все обдумать. Нам не по плечу такая битва, мы не можем рисковать нашим кланом, — спокойно, но жестко произнес Яро. — Нам дорога любая жизнь.
— …на месте Агвида мог быть любой из нас!
— …Яро прав — это не наша битва!
— …мы пришли сюда вызволить Грана! Не более!
— …но одним им не выстоять! Я останусь с ними!
— …мы не воины!
— …но разве можно оставить такое безнаказанным? А как же ее дитя?
Со всех сторон доносились крики, разгорелся жаркий спор. Взмахи рук, нахмуренных брови, желание убедить остальных в своей правоте. Каждый был по своему прав, главное, во что он в конечном итоге верил. Мора верила в месть. Яро в безопасность клана. Я верила… Во что я верила?
Страх за свою семью, своих близкий и друзей на одной чаше весов, неприкосновенное право быть тем, кем указывает тебе внутреннее чутье — на другой.
— Яро, а как же Таиша? — тихо спросила Ика, коснувшись его рукой. И все разом замолкли. Словно она их оглушила своим шёпотом.
Это была не та история, что пересказывали у костра, как сказку. Но все ее, конечно, знали. Ее передавали украдкой, полушепотом, уходя в самую глухую чащобу.
Таиша была младшей сестрой Ики, ее тотемом была выдра, юркая, с каштановым мехом и смородиновыми глазами. Ласковая и игривая, жуткая проказница, но родители и старшая сестра души в ней не чаяли. Однажды по осени, когда Ике было девять, а Таише - четыре, семья и еще несколько жителей клана отправилась к Равнинам за сбором синецвета, что помогал от бушевавшей тогда легочной хвори. Пока родители и Ика были заняты сбором, Таиша вертелась рядом, резвилась в сочной траве, собирала веточки и вязала из них прелестные букетики. Пока они не вышли к реке. Там девочка не удержалась, хоть родители и наказывали ей не бедокурить, обернулась выдрой, скользнула в воду. Она ведь ее так любила! Столько было счастья скользить в нежной толще воды. Девочка ее совсем не боялась.
Но кто-то заметил девочку-зверька с противоположного берега в момент, когда она оборачивалась. Ведьминское отродье, так ее окрестили, что навлечет на них засуху, болезни или что там еще может навлечь невинный ребенок. Селяне из близлежащей деревушки собрались и выкрали доверчивую девчушку. И пронзив ее сердце, бросили в реку, откуда, как они считали, она и пришла. Клан пытался отбить ее, спасти, но было поздно, они сами кое-как унесли ноги живыми. Родители Ики тогда чуть не сошли с ума, много позже, когда ей исполнилось восемнадцать и ее Путь был открыт перед ней, они ушли в обличии тотемов в лес и больше не вернулись. Они так и не справились с горем. После этого было решено, что только достигший шести лет может испить вод Источника, чтобы не подвергать себя и других опасности.
Все затихли. Одна трагическая история наложились на другую, соприкасаясь кровоточащими местами. Да, разные герои, но горе общее и оно будет множиться, пока в мире будут люди считающие непохожесть — проклятием, грехом, меткой дьявола, испорченностью. Пока люди не позволяют другим, хоть немного отличным от них жить бок о бок с ними.
— Ика права, мы не можем остаться в стороне, — твердо сказал Йенс и все его поддержали. — Это битва не за месть, это битва за свободу…
Принц Генри достаточно долго молчал, погрузившись в свои мысли и не обращая внимания на окружающий спор. Потом твердо посмотрел на всех нас, приняв внутренне какое-то сложное решение.
— Вам не придется завтра проливать кровь, достаточно уже пролитой моим братом. Это позор памяти нашего отца и я восстановлю справедливость!
