– Малют…
Голос? Такой тихий... В голове? Кто это?
– Вернись в комнату, пожалуйста. Не провоцируй их, ми…
Браслет сжал запястье до боли, воздух в лёгкие почти не поступал, в глазах темнело, кто-то подхватил Малют под локоть и повёл.
– Да что ж вы так, вон как верещит ваш маячок, всех перепугал уже, так нельзя.
Показалось, что это была Бами, она заботилась о внучке, которая приболела. Сейчас травяного чаю заварит, мёду принесёт, на лоб тряпицу прохладную положит и колыбельную споёт.
Хлопнула дверь, и тишина оглушила: браслет наконец замолк, когда Малют пересекла порог комнаты.
– Как ты? Как себя чувствуешь? – куратор задавал один вопрос за другим.
Но Малют не слышала его, она легла на кровать и вспоминала голос Тени, ведь это он, он прорвался сквозь расстояние и помехи. Он помнит её…
– Прости… я виноват… я решил, что ты готова, но…
Обрывки фраз куратора жужжали надоедливой мухой, Малют отмахнулась от них и накрылась подушкой.
Ночью ей снился сон. Тень пришёл к ней, признался, что всех обманул и стал её куратором, чтобы защитить и быть рядом. Они долго разговаривали, а на рассвете вместе покинули город, там за воротами нашли дом, который показывали Малют облака. Но… Открыв дверь Малют ничего не увидела – там была темнота.
Порыв ветра толкнул её внутрь, а за спиной раздался приглушённый крик. Тень! Его забрали! Из-за неё. Это она его попросила сбежать из города. Малют дёргала дверь, но та заперта.
– Нет! Отпустите его! Верните!
Она села на холодный пол пустого, чужого дома и зарыдала. Она осталась одна, в темноте, в западне. Дверь оказалась обманом.
Сердце колотилось, Малют медленно поднялась с кровати, умылась, прогоняя остатки сна. Страх и сомнения покусывали. Правда ли то, что сказал Тень? Он и есть её куратор?
– Сегодня же спрошу. Осторожно, чтобы не выдать, но спрошу. Он даст подсказку. Он должен. А потом я уйду. Хватит. Заигралась в горожанку, не могу я жить в камне. Я странница. Мне пора. А Тень... Ведь он тоже вправе уйти? Или нет? Ох...
Малют сходила на завтрак, но к еде не притронулась, поковырялась в белой жиже с комочками, ей виделись там жуки, которые так и норовили заползти в мозг, забрать сомнения и ненужные мысли.
– Ну уж нет…
Она вернулась в комнату и ходила из угла в угол, заламывала руки, тёрла виски, отгоняла воспоминания о Тени, о стадионе, старалась фокусироваться на файлах, уроках – если её проверяют, то вот им, пусть видят то, что им хочется видеть.
Ровно в полдень динамик зашипел и из него донёсся чужой голос:
– Расскажите, что вы узнали из файла сорок один?
Малют замерла.
«Нет. Не может быть. Они забрали его. Или… Или стёрли? Наказали из-за неё».
– Почему вы молчите? Что с вами?
Малют напрягла слух, пытаясь уловить знакомые нотки, но нет. Это чужой голос. Малют помотала головой и зажала уши руками, а голос всё не замолкал:
– Ваши показатели отклонились от нормы. Вы хорошо себя чувствуете?
– Нет! – выкрикнула она и ударила кулаком стену. – Где он?
Динамик зашуршал, браслет завибрировал, в двери появился доктор. Он улыбнулся и чем-то прыснул в лицо Малют, подхватил и уложил в кровать.
– Где он? Что с ним? Верните… – шептала Малют, чувствуя, как тяжелели веки.
Во сне Тень пришёл, то расплываясь облаком, то превращаясь в силуэт из жужжащих мух, он тянул к ней руки, что-то шептал, но Малют не слышала, она бежала к нему, но никак не могла приблизиться. А голос его шептал:
«Я же просил, не сопротивляйся, ты делаешь только хуже. Потерпи немного, я найду способ, помочь тебе. Не провоцируй их, пожалуйста.»
Во сне ли он это говорил? Или приходил в комнату? Ведь слышала раньше Малют шорох ботинок и видела тени.
Проснувшись, она долго лежала в кровати без движения, пока из динамика не донеслось.
– Завтрак. Не пропускайте. Организму нужны витамины. Или прислать доктора?
– Какие же вы заботливые, – буркнула Малют.
В столовую она спустилась, но есть не стала. Не даст она им себя одурманить! Взяла стакан воды и вернулась в комнату.
– Как ваше самочувствие? – безликий голос вылетел из динамика ровно в полдень.
– Кто вы?
– Вопросы задаю я. Нам нужно распаковать файл сорок один.
– Вам нужно, вы и распаковывайте! – бросила Малют, легла на кровать, накрылась подушкой и загудела, чтобы не слышать навязчивый голос.
Динамик обиженно пшикнул – чужой куратор ушёл. Малют подбежала к двери, но та оказалась заперта. В обед её тоже не выпустили – девушка из столовой принесла поднос, оставила на пороге и быстро скрылась – замок тут же щёлкнул.
Есть Малют отказалась и разбила тарелки. На ужин ситуация повторилась. Тело к закату окутала слабость, в голове поселился туман, но Малют сдаваться не собиралась. Она дикий зверь и в клетке жить не умеет. Пусть или выпустят за ворота или видят, как она погибает.
На следующий день в полдень голос со вздохом попытался её разговорить.
– Назовите любой файл, давайте обсудим его.
– Кто вы? Где мой куратор? – выдавила она, прячась снова под подушкой.
– Ваши показатели. Что ж вы с собой делаете? – вздохнул, сев рядом доктор. – Придётся покормить вас иначе.
Он снова чем-то брызнул ей в лицо, а потом в вену впился огромный комар, только он не пил кровь, а наоборот что-то вливал в вены. Тело расслабилось, сердце чуть быстрее застучало.
– Вот. Так-то лучше, – сказал доктор и ушёл.
Седой сжимал до боли зубы и смотрел на двух мужчин.
– Вы! Вы что творите!
Слюна брызгала на мужчин, но те даже не моргали.
– Вы что ещё не поняли? Сколько можно было говорить? Она другая! С ней нельзя как со всеми! Вы… Вы… Срочно! Срочно вернуть её в состояние, когда она открыта!
Мужчины склонили головы и попятились из комнаты, а седой подошёл к экрану, где на кровати, уставившись в потолок, лежала Малют.
– Я ведь почти настроился на тебя, мы почти синхронизировались, ты та, кого я так долго искал. Ну же. Откройся мне снова. Этот город… Ты нужна ему, – он сглотнул и признался сам себе. – Ты нужна мне. Ты особенная. Но я пока не смог разгадать твой код. Помоги же мне и тогда…
– Что тогда?
За спиной по полу зацокали птичьи когти, зашумели крылья и сквозняком зашевелили мужчине волосы. Ничего не ответил седой, выключил экран и скрылся за дверью, в маленькой каморке, куда никому, кроме него входа не было.
-3-
Несколько дней её навещали люди в белом после того, как она игнорировала голос куратора с вопросами о файлах и кололи “внутривенное питание”. Малют просила выпустить её, дубасила в дверь, окно пыталась открыть, но противно пищал браслет и комнату заполнял дым, отправляя в туманные видения.
На самом ли деле всё происходило или кошмар никак не отпускал? Малют потеряла счёт времени, а когда лба одним утром коснулась тёплая ладонь, даже не дёрнулась.
– Детонька, что же с тобой происходит? Исхудала, глаза впали вон.
– Бами? – Малют поморгала, проверяя, не исчезнет ли образ, почувствовала влагу на щеках и прижалась к груди женщины, напоминающей любящую бабушку. – Вас вернули? С вами всё в порядке?
Бами погладила её по голове.
– Детонька, это ты за меня так волнуешься?
– Угу.
– Ой, ой, ну зачем же так.
– Я всё порчу, вас куда-то дели, потом забрали возможность ходить к… – Малют оборвала себя на полуслове, чуть не сказав о стадионе, помотала головой. – Куратора сменили, не спросив у меня. А мне было с тем удобно, мы хорошо диск разбирали. Этот же, – она кивнула в сторону окна, – сухой, безразличный, только о файлах и спрашивал.
– Ай-яй-яй, ну зачем же ты так? Я слышала, как он о здоровье интересовался.
Малют отмахнулась плечом, промокнула лицо углом одеяла, подошла к умывальной, включила холодную воду и подставила под неё кончики пальцев.
– Они хотят сделать меня такой же безликой, как все горожане.
– Детонька, каких же ужасов ты себе нарисовала. – Бами приблизилась, движениями кистей словно смахивала паутину страха с плеч Малют, с рук, головы и говорила: – Думаешь, что в лесу заплутала, находишь дорожку, но там овраг опасный, идёшь в другую сторону, но натыкаешься на логово дикого зверя. Темнота пугает тебя, гонит, а ты и оставаться на месте не можешь, и куда дальше податься не знаешь.
Малют поёжилась, а Бами прошептала, касаясь мочки уха губами.
– А ты прислушайся. Голос пытается пробиться к тебе, вывести на опушку, залитую солнцем. Протяни руку, и мы укажем дорогу тебе из тумана.
Слёзы потекли по щекам, рыдания разрывали грудь, Малют развернулась и уткнулась в плечо Бами.
– Поплачь, детонька, выпусти чувства, нельзя их держать внутри, они, ох, как разрушают-то.
Малют и не знала, сколько же накопилось в ней слёз: не только о городе, о потерянной свободе, о странствиях, но и о прошлом, которое ускользало. С каждой выпущенной солёной каплей становилось легче.
– То есть вы хотите помочь? – выдохнула наконец спокойно Малют.
Бами взяла её за руку и, массируя пальцы, объяснила.
– Вспомни, о чём я тебе говорила, откройся городу. Что он показал тебе в первые дни?
– Что я любопытный ребёнок.
– Так.
– А потом… – Вспомнился стадион и разговоры с Тенью, но о них нельзя упоминать. – Я поняла, что помогаю другим.
– Хорошо. А как?
– Доверяя им, – прошептала Малют и посмотрела в глаза Бами, она улыбалась. – То есть мне всего-то стоит довериться и тогда ощущение клетки ослабнет?
– Ну, конечно, детонька, город всё чувствует и отражает твои мысли и страхи.
– А куда вас перевели? – сменила тему Малют.
– Ой, ой, так тебе не сказали? Как же… Вот ты, почему так волновалась. Мы всё время перемещаемся от одного здания к другому: куратора помогаем подобрать, загрузки освежить, на вопросы отвечаем. Столько всего, что порой голова кругом, зато не успеваем привыкать и однотипные заботы не становятся скучными, не замыливается глаз.
– Вот же духи. – Малют хлопала ресницами, понимая, что туман многодневный развеивается. – Так вот почему мне инициатора сменили, затем куратора.
Бами подмигнула.
– А пойдём-ка с тобой, поедим чего вкусного?
– Ну уж нет, нам что-то подмешивают, чтобы делать послушными, – бросила Малют, но замолчала, увидев, как брови Бами приподнялись.
– Ой, ой, ой, это и тут ты навыдумывала. Вот почему отказывалась от питания?
Малют скрестила руки и задрала подбородок, а Бами потрепала слегка за него.
– Так мы не в столовую, а ко мне в кабинет, угощу тебя блюдом одним. А по дороге хочу, чтобы ты поняла, почему тебе еда показалась невкусной.
– Неужели и тут домыслы?
– Запомни! Город показывает всё, что мы хотим видеть.
– То есть вы на самом деле злая, а я хочу видеть в вас милую бабушку, поэтому со мной вы такая?
Бами не ответила, но Малют показалось, что фраза её задела, дыхание на время сбилось, причёску без надобности поправила, пальцы рук скрестила, разжала, провела ладонями по бёдрам.
– Ну так что? Пойдём? – повторила она предложение, с еле уловимой дрожью в голосе.
– Н-н-нет, простите. – Малют попятилась к окну. – В полдень связь с куратором, я хочу вернуться к урокам, ведь чем быстрее распакую все файлы, тем быстрее стану свободна?
Бами вздохнула.
– Что ж, детонька, это и правильно. Город примет тебя, как свою и раскроет дверь, что ты ищешь.
Сердце колотилось. Что это было? Зачем на самом деле приходила Бами? Она правда заботилась или… Куда она хотела отвести Малют? Уж не в здание ли ноль? Может, надо было пойти и закончить мучения?
Много вопросов, очень много, Малют в них тонула, но зажмурилась и представила, что в руках удочка и с её помощью можно подсечь тот, что волнует сейчас больше всего. И поняла, почему на самом деле не пыталась уйти из города. Она хотела узнать, кто такой Тень, почему к нему так тянет.
«Подумай, почему ты странствуешь и не задерживаешься надолго в одном месте? – могла бы спросить Бами, а потом пояснить: – Ты боишься привязанности, тебе страшно потерять новую связь, так же как те, что тебе оборвали при посвящении».
Что если Малют только здесь в городе раскрылась? Бами, Тень, Куратор – что если они напоминали потерянных родных? А она по привычке с ними прощалась. Слишком привязалась к Тени – во сне пришёл монстр и стёр его. К Бами хотела сходить – её перевели. В кураторе увидела друга – ждала его появления каждый полдень – так и он исчез. Но сначала ведь Малют увидела в нём потерянного Грехуца, реагировала на знакомые слова. Может, и правда стоит открыться городу, привязанности и посмотреть, к чему это приведёт?
Малют наблюдала у окна за людьми на улице и задержала дыхание, когда по комнате разнеслось тихое:
– Привет.
«Это он? Он вернулся?»
– Прости, я подвёл тебя, – его голос дрогнул.
– Где ты был? Я так скучала, – Малют смахнула проклюнувшуюся слезу. – Что мне сделать, чтобы тебя снова у меня не забрали?
– Ты же всё знаешь.
– Да ничего я не знаю, – топнула она ногой.
– Ой ли?
От этой короткой фразы по телу побежали мурашки. Малют осознала, что не перестанет сравнивать куратора с Тенью, но даже если это разные люди, то именно куратор сейчас с ней и она его не потеряет больше. Настроение вспыхнуло, облизывая жарким пламенем. Малют затанцевала, напевая “ой ли” на разный лад.
– Какой же ты ещё ребёнок, – прошептал он.
– Да! Я ребёнок! – она показала запястье потолку, стенам, поднесла к окну и потёрла на штрих-коде свою букву Р. – И тебе это нравится, я права?
– Да, ми…
Малют зажмурилась. Ну? Ну? Но помехи заглушили речь куратора шипением.
– Прости, ты так фонишь радостью, что даже техника не выдерживает.
– О чём сегодня поговорим? Какой файл распакуем? – Малют села на кровать и положила ладонь на грудь в области сердца, чтобы не дать ему убежать, найти куратора и затребовать договорить слово.
– У меня для тебя другое предложение, – он выдержал паузу и спросил: – Готова отправиться на прогулку?
– Что?
Динамики зашипели, звук постепенно стих и пропиликала дверь. На пороге появился он. Высокий Узкие плечи, длинные руки, комбинезон нежно-голубого цвета. «Как облачко», – хмыкнула мысленно Малют.
Он улыбался и стоял, не двигаясь, позволяя себя рассмотреть. Поймав его взгляд, Малют смутилась.
– Прости.
– Думала я другой?
Она кивнула.
– Так бывает, голос через динамик сильно меняется, а мозгу очень нужно создать образ собеседника – ему так проще. Наверняка ты видела меня маленьким, может быть толстым, с большим носом, заплывшими глазами.
– Фу, что за уродца ты мне описываешь? – засмеялась Малют и протянула руку. – Неважно, что я представляла, мне нравится, какой ты есть на самом деле.
– Тогда пойдём? – протянул он руку в ответ и подмигнул.
Как же приятно ощущать живую ладонь человека. Тёплую, мягкую. Сильную и нежную одновременно. А ещё слышать голос – настоящий, а не искажённый динамиком. Да, не хватало бархатистости, но всё же. Он рядом. Как и обещал. Даже если это не Грехуц, а другой человек. Но человек же...
Малют молчала, мысли с сомнениями устроили перепалку, а она прислушивалась к ощущениям, ловила каждый его вздох, каждое микродвижение, что и не заметила, как солнце приветственно защекотало лицо. Не через стекло! Они наконец оказались на улице. Как же, оказывается, нужно мало для счастья.
– Куда пойдём? – спросила она.
– Мне всё равно, это же ты жаждала свободы. Предлагай.
– Тогда просто прямо. А о чём поговорим?
Куратор поджал губы.
Голос? Такой тихий... В голове? Кто это?
– Вернись в комнату, пожалуйста. Не провоцируй их, ми…
Браслет сжал запястье до боли, воздух в лёгкие почти не поступал, в глазах темнело, кто-то подхватил Малют под локоть и повёл.
– Да что ж вы так, вон как верещит ваш маячок, всех перепугал уже, так нельзя.
Показалось, что это была Бами, она заботилась о внучке, которая приболела. Сейчас травяного чаю заварит, мёду принесёт, на лоб тряпицу прохладную положит и колыбельную споёт.
Хлопнула дверь, и тишина оглушила: браслет наконец замолк, когда Малют пересекла порог комнаты.
– Как ты? Как себя чувствуешь? – куратор задавал один вопрос за другим.
Но Малют не слышала его, она легла на кровать и вспоминала голос Тени, ведь это он, он прорвался сквозь расстояние и помехи. Он помнит её…
– Прости… я виноват… я решил, что ты готова, но…
Обрывки фраз куратора жужжали надоедливой мухой, Малют отмахнулась от них и накрылась подушкой.
***
Ночью ей снился сон. Тень пришёл к ней, признался, что всех обманул и стал её куратором, чтобы защитить и быть рядом. Они долго разговаривали, а на рассвете вместе покинули город, там за воротами нашли дом, который показывали Малют облака. Но… Открыв дверь Малют ничего не увидела – там была темнота.
Порыв ветра толкнул её внутрь, а за спиной раздался приглушённый крик. Тень! Его забрали! Из-за неё. Это она его попросила сбежать из города. Малют дёргала дверь, но та заперта.
– Нет! Отпустите его! Верните!
Она села на холодный пол пустого, чужого дома и зарыдала. Она осталась одна, в темноте, в западне. Дверь оказалась обманом.
***
Сердце колотилось, Малют медленно поднялась с кровати, умылась, прогоняя остатки сна. Страх и сомнения покусывали. Правда ли то, что сказал Тень? Он и есть её куратор?
– Сегодня же спрошу. Осторожно, чтобы не выдать, но спрошу. Он даст подсказку. Он должен. А потом я уйду. Хватит. Заигралась в горожанку, не могу я жить в камне. Я странница. Мне пора. А Тень... Ведь он тоже вправе уйти? Или нет? Ох...
Малют сходила на завтрак, но к еде не притронулась, поковырялась в белой жиже с комочками, ей виделись там жуки, которые так и норовили заползти в мозг, забрать сомнения и ненужные мысли.
– Ну уж нет…
Она вернулась в комнату и ходила из угла в угол, заламывала руки, тёрла виски, отгоняла воспоминания о Тени, о стадионе, старалась фокусироваться на файлах, уроках – если её проверяют, то вот им, пусть видят то, что им хочется видеть.
Ровно в полдень динамик зашипел и из него донёсся чужой голос:
– Расскажите, что вы узнали из файла сорок один?
Малют замерла.
«Нет. Не может быть. Они забрали его. Или… Или стёрли? Наказали из-за неё».
– Почему вы молчите? Что с вами?
Малют напрягла слух, пытаясь уловить знакомые нотки, но нет. Это чужой голос. Малют помотала головой и зажала уши руками, а голос всё не замолкал:
– Ваши показатели отклонились от нормы. Вы хорошо себя чувствуете?
– Нет! – выкрикнула она и ударила кулаком стену. – Где он?
Динамик зашуршал, браслет завибрировал, в двери появился доктор. Он улыбнулся и чем-то прыснул в лицо Малют, подхватил и уложил в кровать.
– Где он? Что с ним? Верните… – шептала Малют, чувствуя, как тяжелели веки.
Во сне Тень пришёл, то расплываясь облаком, то превращаясь в силуэт из жужжащих мух, он тянул к ней руки, что-то шептал, но Малют не слышала, она бежала к нему, но никак не могла приблизиться. А голос его шептал:
«Я же просил, не сопротивляйся, ты делаешь только хуже. Потерпи немного, я найду способ, помочь тебе. Не провоцируй их, пожалуйста.»
Во сне ли он это говорил? Или приходил в комнату? Ведь слышала раньше Малют шорох ботинок и видела тени.
Проснувшись, она долго лежала в кровати без движения, пока из динамика не донеслось.
– Завтрак. Не пропускайте. Организму нужны витамины. Или прислать доктора?
– Какие же вы заботливые, – буркнула Малют.
В столовую она спустилась, но есть не стала. Не даст она им себя одурманить! Взяла стакан воды и вернулась в комнату.
– Как ваше самочувствие? – безликий голос вылетел из динамика ровно в полдень.
– Кто вы?
– Вопросы задаю я. Нам нужно распаковать файл сорок один.
– Вам нужно, вы и распаковывайте! – бросила Малют, легла на кровать, накрылась подушкой и загудела, чтобы не слышать навязчивый голос.
Динамик обиженно пшикнул – чужой куратор ушёл. Малют подбежала к двери, но та оказалась заперта. В обед её тоже не выпустили – девушка из столовой принесла поднос, оставила на пороге и быстро скрылась – замок тут же щёлкнул.
Есть Малют отказалась и разбила тарелки. На ужин ситуация повторилась. Тело к закату окутала слабость, в голове поселился туман, но Малют сдаваться не собиралась. Она дикий зверь и в клетке жить не умеет. Пусть или выпустят за ворота или видят, как она погибает.
На следующий день в полдень голос со вздохом попытался её разговорить.
– Назовите любой файл, давайте обсудим его.
– Кто вы? Где мой куратор? – выдавила она, прячась снова под подушкой.
– Ваши показатели. Что ж вы с собой делаете? – вздохнул, сев рядом доктор. – Придётся покормить вас иначе.
Он снова чем-то брызнул ей в лицо, а потом в вену впился огромный комар, только он не пил кровь, а наоборот что-то вливал в вены. Тело расслабилось, сердце чуть быстрее застучало.
– Вот. Так-то лучше, – сказал доктор и ушёл.
***
Седой сжимал до боли зубы и смотрел на двух мужчин.
– Вы! Вы что творите!
Слюна брызгала на мужчин, но те даже не моргали.
– Вы что ещё не поняли? Сколько можно было говорить? Она другая! С ней нельзя как со всеми! Вы… Вы… Срочно! Срочно вернуть её в состояние, когда она открыта!
Мужчины склонили головы и попятились из комнаты, а седой подошёл к экрану, где на кровати, уставившись в потолок, лежала Малют.
– Я ведь почти настроился на тебя, мы почти синхронизировались, ты та, кого я так долго искал. Ну же. Откройся мне снова. Этот город… Ты нужна ему, – он сглотнул и признался сам себе. – Ты нужна мне. Ты особенная. Но я пока не смог разгадать твой код. Помоги же мне и тогда…
– Что тогда?
За спиной по полу зацокали птичьи когти, зашумели крылья и сквозняком зашевелили мужчине волосы. Ничего не ответил седой, выключил экран и скрылся за дверью, в маленькой каморке, куда никому, кроме него входа не было.
-3-
Несколько дней её навещали люди в белом после того, как она игнорировала голос куратора с вопросами о файлах и кололи “внутривенное питание”. Малют просила выпустить её, дубасила в дверь, окно пыталась открыть, но противно пищал браслет и комнату заполнял дым, отправляя в туманные видения.
На самом ли деле всё происходило или кошмар никак не отпускал? Малют потеряла счёт времени, а когда лба одним утром коснулась тёплая ладонь, даже не дёрнулась.
– Детонька, что же с тобой происходит? Исхудала, глаза впали вон.
– Бами? – Малют поморгала, проверяя, не исчезнет ли образ, почувствовала влагу на щеках и прижалась к груди женщины, напоминающей любящую бабушку. – Вас вернули? С вами всё в порядке?
Бами погладила её по голове.
– Детонька, это ты за меня так волнуешься?
– Угу.
– Ой, ой, ну зачем же так.
– Я всё порчу, вас куда-то дели, потом забрали возможность ходить к… – Малют оборвала себя на полуслове, чуть не сказав о стадионе, помотала головой. – Куратора сменили, не спросив у меня. А мне было с тем удобно, мы хорошо диск разбирали. Этот же, – она кивнула в сторону окна, – сухой, безразличный, только о файлах и спрашивал.
– Ай-яй-яй, ну зачем же ты так? Я слышала, как он о здоровье интересовался.
Малют отмахнулась плечом, промокнула лицо углом одеяла, подошла к умывальной, включила холодную воду и подставила под неё кончики пальцев.
– Они хотят сделать меня такой же безликой, как все горожане.
– Детонька, каких же ужасов ты себе нарисовала. – Бами приблизилась, движениями кистей словно смахивала паутину страха с плеч Малют, с рук, головы и говорила: – Думаешь, что в лесу заплутала, находишь дорожку, но там овраг опасный, идёшь в другую сторону, но натыкаешься на логово дикого зверя. Темнота пугает тебя, гонит, а ты и оставаться на месте не можешь, и куда дальше податься не знаешь.
Малют поёжилась, а Бами прошептала, касаясь мочки уха губами.
– А ты прислушайся. Голос пытается пробиться к тебе, вывести на опушку, залитую солнцем. Протяни руку, и мы укажем дорогу тебе из тумана.
Слёзы потекли по щекам, рыдания разрывали грудь, Малют развернулась и уткнулась в плечо Бами.
– Поплачь, детонька, выпусти чувства, нельзя их держать внутри, они, ох, как разрушают-то.
Малют и не знала, сколько же накопилось в ней слёз: не только о городе, о потерянной свободе, о странствиях, но и о прошлом, которое ускользало. С каждой выпущенной солёной каплей становилось легче.
– То есть вы хотите помочь? – выдохнула наконец спокойно Малют.
Бами взяла её за руку и, массируя пальцы, объяснила.
– Вспомни, о чём я тебе говорила, откройся городу. Что он показал тебе в первые дни?
– Что я любопытный ребёнок.
– Так.
– А потом… – Вспомнился стадион и разговоры с Тенью, но о них нельзя упоминать. – Я поняла, что помогаю другим.
– Хорошо. А как?
– Доверяя им, – прошептала Малют и посмотрела в глаза Бами, она улыбалась. – То есть мне всего-то стоит довериться и тогда ощущение клетки ослабнет?
– Ну, конечно, детонька, город всё чувствует и отражает твои мысли и страхи.
– А куда вас перевели? – сменила тему Малют.
– Ой, ой, так тебе не сказали? Как же… Вот ты, почему так волновалась. Мы всё время перемещаемся от одного здания к другому: куратора помогаем подобрать, загрузки освежить, на вопросы отвечаем. Столько всего, что порой голова кругом, зато не успеваем привыкать и однотипные заботы не становятся скучными, не замыливается глаз.
– Вот же духи. – Малют хлопала ресницами, понимая, что туман многодневный развеивается. – Так вот почему мне инициатора сменили, затем куратора.
Бами подмигнула.
– А пойдём-ка с тобой, поедим чего вкусного?
– Ну уж нет, нам что-то подмешивают, чтобы делать послушными, – бросила Малют, но замолчала, увидев, как брови Бами приподнялись.
– Ой, ой, ой, это и тут ты навыдумывала. Вот почему отказывалась от питания?
Малют скрестила руки и задрала подбородок, а Бами потрепала слегка за него.
– Так мы не в столовую, а ко мне в кабинет, угощу тебя блюдом одним. А по дороге хочу, чтобы ты поняла, почему тебе еда показалась невкусной.
– Неужели и тут домыслы?
– Запомни! Город показывает всё, что мы хотим видеть.
– То есть вы на самом деле злая, а я хочу видеть в вас милую бабушку, поэтому со мной вы такая?
Бами не ответила, но Малют показалось, что фраза её задела, дыхание на время сбилось, причёску без надобности поправила, пальцы рук скрестила, разжала, провела ладонями по бёдрам.
– Ну так что? Пойдём? – повторила она предложение, с еле уловимой дрожью в голосе.
– Н-н-нет, простите. – Малют попятилась к окну. – В полдень связь с куратором, я хочу вернуться к урокам, ведь чем быстрее распакую все файлы, тем быстрее стану свободна?
Бами вздохнула.
– Что ж, детонька, это и правильно. Город примет тебя, как свою и раскроет дверь, что ты ищешь.
Сердце колотилось. Что это было? Зачем на самом деле приходила Бами? Она правда заботилась или… Куда она хотела отвести Малют? Уж не в здание ли ноль? Может, надо было пойти и закончить мучения?
***
Много вопросов, очень много, Малют в них тонула, но зажмурилась и представила, что в руках удочка и с её помощью можно подсечь тот, что волнует сейчас больше всего. И поняла, почему на самом деле не пыталась уйти из города. Она хотела узнать, кто такой Тень, почему к нему так тянет.
«Подумай, почему ты странствуешь и не задерживаешься надолго в одном месте? – могла бы спросить Бами, а потом пояснить: – Ты боишься привязанности, тебе страшно потерять новую связь, так же как те, что тебе оборвали при посвящении».
Что если Малют только здесь в городе раскрылась? Бами, Тень, Куратор – что если они напоминали потерянных родных? А она по привычке с ними прощалась. Слишком привязалась к Тени – во сне пришёл монстр и стёр его. К Бами хотела сходить – её перевели. В кураторе увидела друга – ждала его появления каждый полдень – так и он исчез. Но сначала ведь Малют увидела в нём потерянного Грехуца, реагировала на знакомые слова. Может, и правда стоит открыться городу, привязанности и посмотреть, к чему это приведёт?
Малют наблюдала у окна за людьми на улице и задержала дыхание, когда по комнате разнеслось тихое:
– Привет.
«Это он? Он вернулся?»
– Прости, я подвёл тебя, – его голос дрогнул.
– Где ты был? Я так скучала, – Малют смахнула проклюнувшуюся слезу. – Что мне сделать, чтобы тебя снова у меня не забрали?
– Ты же всё знаешь.
– Да ничего я не знаю, – топнула она ногой.
– Ой ли?
От этой короткой фразы по телу побежали мурашки. Малют осознала, что не перестанет сравнивать куратора с Тенью, но даже если это разные люди, то именно куратор сейчас с ней и она его не потеряет больше. Настроение вспыхнуло, облизывая жарким пламенем. Малют затанцевала, напевая “ой ли” на разный лад.
– Какой же ты ещё ребёнок, – прошептал он.
– Да! Я ребёнок! – она показала запястье потолку, стенам, поднесла к окну и потёрла на штрих-коде свою букву Р. – И тебе это нравится, я права?
– Да, ми…
Малют зажмурилась. Ну? Ну? Но помехи заглушили речь куратора шипением.
– Прости, ты так фонишь радостью, что даже техника не выдерживает.
– О чём сегодня поговорим? Какой файл распакуем? – Малют села на кровать и положила ладонь на грудь в области сердца, чтобы не дать ему убежать, найти куратора и затребовать договорить слово.
– У меня для тебя другое предложение, – он выдержал паузу и спросил: – Готова отправиться на прогулку?
– Что?
Динамики зашипели, звук постепенно стих и пропиликала дверь. На пороге появился он. Высокий Узкие плечи, длинные руки, комбинезон нежно-голубого цвета. «Как облачко», – хмыкнула мысленно Малют.
Он улыбался и стоял, не двигаясь, позволяя себя рассмотреть. Поймав его взгляд, Малют смутилась.
– Прости.
– Думала я другой?
Она кивнула.
– Так бывает, голос через динамик сильно меняется, а мозгу очень нужно создать образ собеседника – ему так проще. Наверняка ты видела меня маленьким, может быть толстым, с большим носом, заплывшими глазами.
– Фу, что за уродца ты мне описываешь? – засмеялась Малют и протянула руку. – Неважно, что я представляла, мне нравится, какой ты есть на самом деле.
– Тогда пойдём? – протянул он руку в ответ и подмигнул.
Как же приятно ощущать живую ладонь человека. Тёплую, мягкую. Сильную и нежную одновременно. А ещё слышать голос – настоящий, а не искажённый динамиком. Да, не хватало бархатистости, но всё же. Он рядом. Как и обещал. Даже если это не Грехуц, а другой человек. Но человек же...
Малют молчала, мысли с сомнениями устроили перепалку, а она прислушивалась к ощущениям, ловила каждый его вздох, каждое микродвижение, что и не заметила, как солнце приветственно защекотало лицо. Не через стекло! Они наконец оказались на улице. Как же, оказывается, нужно мало для счастья.
– Куда пойдём? – спросила она.
– Мне всё равно, это же ты жаждала свободы. Предлагай.
– Тогда просто прямо. А о чём поговорим?
Куратор поджал губы.
