Без слов мужчина отломил краюху, протянул Малют и захрустел аппетитно корочкой.
– Да кто ж его знает? – Он пожал плечами, прожевав и без спроса, отпив отвара из бутыли Малют – делились в очереди всем, хочешь ты того или нет… Повернулся и подмигнул. – Если только человек у костра.
Малют сощурившись смотрела на собеседника. Кто он? Почему заговорил с ней? И почему упомянул того человека?
А мужчина пожал плечами и тихо продолжил:
– Я слышал, он подходил несколько раз очень близко, водил пальцем по стене. То справа налево, то наоборот. И всё бормотал, бормотал, как заклинание какое читал.
Малют вернула взгляд к линиям, мысленно коснулась их, вспоминая опыт из странствий. В одном селении знахарь показывал, как буквы сплетались узелками в слова, словно тропинка, идущая вверх. В другом – древний старик читал при ней послание рода, водя палкой по сухой земле, наоборот, сверху вниз. А тут – просто закорючки бессмысленные. Но так не считал незваный сосед.
– Некоторые говорят, что это защита, нанесённая хранителем города. Она отвлекает глаза, чтобы просители не могли ни разглядеть, что скрывается за стеной, ни увидеть, что происходит у самых ворот.
«Он, что, мысли мои читает?» – подумала Малют и краем глаза, прячась за козырьком из ладоней, глянула вновь на мужчину.
А тот хлопнул себя по коленке и вздохнул, но не устало, а скорее мечтательно, протяжно.
– Да, очередь в этот город и не такому научит. Вы не подумайте, мне неведомо, что происходит у вас в голове. Просто люблю наблюдать: за людьми, за природой, строениями необычными. За годы странствий научился улавливать знания из воздуха, из обрывков фраз. Мне показалось, что мы родственные души, – он подмигнул. - То, как вы вглядываетесь в детали…
– Так вы тоже странник? – выпалила Малют.
Она на мгновение забыла про стену, город, рыжую девочку – встретить странника – это такая редкость. Их нити и тропки обычно разводили по разным местам... А сейчас появилась возможность поспрашивать об увиденных мужчиной поселениях, узнать, что он собирает, какие у него есть способности. Вопросы градом пробивались, но их накрыл плотный пузырь одного так и неполученного ответа.
– А зачем вы хотите попасть в город?
Малют не отрывала взгляда от странника и пыталась понять, видела ли она его в веренице людей, когда шла сюда или может, он стоял впереди. Но… город упорно не позволял получить желаемое. И не только Малют.
От начала очереди донёсся звук учащённого дыхания, и он усиливался, рос, пока не сменил его крик. Мужчина, стоявший перед матерью рыжей девочки, затряс нервно руками, словно пытался избавиться от налипшей грязи, скинул серый кафтан и запрыгал, топча его, будто огонь тушил или нечисть какую давил:
– Да пропади оно всё! Я не хочу! Не хочу, слышите! – Смачно плюнул в сторону ворот и побежал по поляне наискосок, к лесу.
– Н-да, нервы-то не у всех выдерживают, – вздохнул странник. – Я ж говорю, заклинание внутри этих щелей. И чем ближе ты подходишь к воротам, тем лучше слышишь голоса. Они шепчут и шепчут. Впиваются в мозг и выводят наружу то, чего ты боишься больше всего.
Малют моргала, ничего не понимая, обегая взглядом людей в веренице. Никто! Никто не обратил внимание на поведение мужичка.
– Им что? Всё равно? Или они счастливы, что ждать теперь меньше?
– Дух его знает... – Странник встал, стряхнул травинки с тёмных брюк, поклонился Малют и медленно, посвистывая, отправился в ту же сторону, что и мужичок.
– Пожалуй, и мне пора. Хватит. Какие страхи ещё стена во мне пробудит?
Малют тоже встала и услышала, как всхлипнула матушка рыжей девочки. Огонёчек вырывалась, не хотела шагнуть к воротам и к месту, куда мечтала попасть скорее мать, чем она.
– Ну же, малыш. Ну, потерпи, видишь, осталось немного, – шептала женщина, подталкивая дочь.
Почему Малют слышала её? Словно стояла сейчас рядом. Появилось желание подойти, пригладить взъерошенные рыжие волосы, обнять, успокоить девчушку. Огонёчек почувствовала, видимо, извернулась, поймала золотистыми глазами взгляд Малют и закричала:
– П..м..и-и-и-и-и!
Звонкий голос птицей подлетел, хлопал крыльями, царапал когтями перепонки Малют. Она закрыла уши руками и помотала головой, не отрывая взгляда от Огонёчка.
– Но как? Как я могу помочь тебе?
Девочка лишь сильнее кричала, Малют, казалось, что этот звук разрывает изнутри, словно тысячи пил одновременно вонзили в тело острые зубья. Малют упала на траву, сжалась и зашептала:
– Тише, пожалуйста! Я не могу. Я ничего не понимаю. Что тебе нужно? Что вам всем от меня нужно? Отпустите…
Нет. Не то. Пришло осознание: мысли об уходе наказывались. Ведь о чём-то подобном говорил человек у костра.
Малют выкрикнула:
– Хорошо! Я вернусь в очередь! – но полностью сдаваться она не привыкла, всегда оставляла глоток свободы. – Только до вечера! Пока не примут решение по Огонёчку. Я провожу её и вы отпустите меня!
Её услышали. Тишина окутала непроницаемым одеялом. Боль, пульсируя, вытекала в траву, Малют успокаивала дыхание. Вот только глаза размыкать и смотреть на вереницу пока не хотела.
Ещё не много. Ещё чуть-чуть.
Она ли это шептала? Или мать рыжей девочки?
-5-
Малют набрала в лёгкие воздуха, зажмурилась и вместе с резким выдохом раскрыла веки. Осмотрелась. Люди в очереди вели себя так, будто ничего не произошло. Одни тихо переговаривались с соседями, другие молча смотрели вперёд. Мать Огонёчка то и дело поправляла платок на голове и переминалась, до стражей им оставался один человек.
А вот девочку не было видно. Малют встала и пошла к своему месту. Ветер шевелил полы юбки матери Огонёчка. Нет! Это не ветер! Это девочка извивалась ужом, пытаясь вырваться из рук матери. Сердце Малют заколотилось, она ускорила шаг, мысленно успокаивая Огонёчек или себя?
«Я рядом. Если не пустят, мы вместе уйдём. Я найду того знахаря. Только бы разрешила нить странников попасть в поселение второй раз. Он точно поможет. А город. Это обман…»
Девочка услышала или почувствовала приближение Малют, протянула руку и затихла, когда Малют коснулась её маленьких пальчиков.
В этот же момент мужчина, стоявший первым перед стражами, опустил плечи и отправился к лесу. Не разрешили…
«Вот оно. Сейчас всё закончится... И мы уйдём.»
Малют сжала руку малышки.
– Не бойся, я рядом.
Огонёчек выглянула из-за юбки матери, кивнула – так по-взрослому сжала губы, свела брови, развернулась, шагнула к стражам и задрала подбородок, чтобы посмотреть им в глаза.
На лице стража не отражалось никаких эмоций. Казалось, он даже не дышал – грудь его неподвижна. И не моргал. Пока следом за дочерью не подошла ближе мать. Их силуэты размылись и неосознанно Малют тоже шагнула, почувствовав, что преодолела воздушную стену.
Так вот почему ни разглядеть, ни услышать невозможно, что тут происходит! Малют встала ближе к матери Огонёчка, спрятавшись за её спиной, и вздрогнула от громкого вопроса:
– Кто?
– Дочь моя, нам нужна помощь. Она не заслужила этот недуг, – торопливо пробормотала матушка, поправляя платок.
– Кто? – страж безразлично повторил вопрос.
Матушка отшатнулась и наступила на ногу Малют. Но не обернулась, не извинилась, а затараторила:
– Я вязальщица, у меня пятеро детей, я всех люблю, но малышка моя… помогите ей. Этот недуг, как проклятие, не только для неё, но и для семьи нашей. За что ж это нам? И ведь устроить не смогу, мужа найти… - голос сорвался, плечи затряслись.
Страж молчал, Малют осторожно выглянула из-за матушки Огонёчка и увидела, что тот присел и взял девочку за подбородок.
– Кто? – прошипел он, сощурив глаза.
Огонёчек захныкала, замотала головой, а страж ударил её по щеке, кистью наотмашь.
– Что вы делаете? – возмутилась Малют, шагнув к малышке.
Но страж не обратил никакого внимания на неё, а вот Огонёчек приободрилась, упёрлась руками в плечи стража и закричала. Так же громко, как недавно. Малют закрыла уши руками и сжалась, ожидая повторения боли. Но ничего не почувствовала. Ничего. А крик стих так же резко, как начался, будто малышке закрыли рот.
Страж оттолкнул девочку и указал пальцем в сторону леса.
– Прочь!
Матушка Огонёчка вновь затараторила:
– Как? Почему? Мы так долго вас ждали, - она не знала, куда деть руки, то платочек поправляла, то о юбку их вытирала, то к дочери тянула. - Вы не можете нам отказать! – выкрикнула она и упала в ноги стражу.
– Прочь! – повторил тот, развернулся и пошёл к воротам.
Малют раскрыла объятия. Вот сейчас она заберёт малышку и уйдёт с ней. Избавит семью от страданий. Но Огонёчек помогла матери встать, взяла за руку и повела в сторону леса. Девочка прошла мимо, даже не взглянув на Малют.
Обиделась? Неужели ей отказали из-за того, что Малют вмешалась? Потому что прошла сквозь завесу… лишней… Что ж. Теперь уже ничего здесь не держит, нужно идти, пока солнце совсем не скрылось за деревьями, успеть вернуться на тропинку и…
Малют почувствовала, как запястья коснулся прохладный предмет. Обернулась и встретилась взглядом со стражем. Другим.
– Ваш номер Р5678. Все правила будут загружены при переходе, - безлико проговорил он, повернулся к воротам и добавил: – Новичок. Подготовить всё, что нужно ей знать.
– Это ошибка, - Малют попятилась. - Девочку рыжую возьмите – ей надо. А я странница, мне…
– Не задерживай очередь!
Её грубо толкнули, и она сама того не желая шагнула к воротам. Её затягивало, она не могла развернуться, она чувствовала себя мухой, попавшей в сети огромного паука. Малют шла и слышала чавкающий звук, но видела в прожорливой пасти не себя, а рыжую девочку, которая лишилась надежды. Из-за неё. Справедливо ли?
Так бывает. Иногда сильно желая чего-то для другого, ты притягиваешь это к себе… Малют чувствовала, как к ней залезают в голову, и зажмурилась. Мысленно. Она искала самые потаённые места подсознания, чтобы спрятаться вместе с дорогими ей воспоминаниям. Но там её встретила пустота и тишина. Нет там больше ничего. Она всё отдала, когда выбрала путь странницы.
В сознании ворвался поток чуждых знаний – о том, что значит быть жителем города Пла?нета, что делать можно, а чего лучше не стоит. Но Малют отталкивала их, она выискивала вспышки картин из странствий – о поселениях, о людях с особенностями и выстраивала из крупиц знаний защитный забор. Прочный. Высокий. Выше того, что окружал город.
Поселения
-1-
Сон вытолкнул сознание Малют в реальность, вытолкнул и захлопнул с грохотом дверь. Но Малют не спешила открывать глаза, она прислушивалась к ощущениям, всматривалась в темноту за сомкнутыми веками, пыталась уловить хотя бы крохи увиденного. Увы. Все забрали. Лишь мышцы подрагивали, да нервы звенели, помня, что только что пережили. Жаль, тело не умело разговаривать. Малют вытянула бы из него всё.
Ей так хотелось разгадать тайну сна, ведь не просто так он преследовал каждую ночь, проведённую в чужом поселении.
Она странница. Видит незаметные глазу тропы и находит необычные народности. Проводит у них день или два, задаёт вопросы, слушает разговоры, наблюдает за укладом жизни и вплетает нити в общее полотно знаний.
В благодарность за необычные находки духи приоткрывают частичку сна. Вспышками, намёками. То глаза в отражениях появляются – ярко-синие, как чистое, пробуждающееся небо. Они улыбаются, согревают, как объятия на расстоянии. То в тенях видятся руки - тонкие, женские, они пахнут молоком, а ветер волосы шевелит, будто это пальцы их тормошат. То в шелесте листьев раздаётся голос - приглушённый, словно матушка убаюкивает дитя.
– Цып-цып-цып-цып, – донёсся со двора девичий голос, а за ним следом – клёкот домашних птиц.
Малют вздохнула, образы растворились, она открыла глаза и спустила ноги на пол. Прохладный, земляной. Встряхнула волосы, рубаху, избавляясь от мелкой соломы. Спать в сарайчике на сене удобнее, чем в лесу, свернувшись клубочком около дерева, но вот подарочки колючие заставляли понервничать.
То и дело ойкая, фыркая, Малют вышла на улицу, потянулась и осмотрелась. Солнце едва-едва выглянуло, воздух ещё зябкий, заставлял по коже бегать мурашки.
– Доброе утро! – помахала рукой девушка в сизом сарафане и сером платке. – Сонливость прогнать вода помогает. В бочке закончилась, мужчины нанесут позже. Айда к речке, я знаю местечко, где сама утрами окунаюсь. Никто не подглянет, посекретничать можно.
– С удовольствием!
Странников жители привечали, как гостей дорогих, спешили поделиться самым-самым. Тайны раскрывали, такие, о которых умалчивали перед родными, соседями, друзьями.
Малют шла за девушкой, а взглядом блуждала по селению. Маленькие домишки украшены живой зеленью. Окон нет, а двери сплетены из соломы, чтобы воздух всегда попадал внутрь. Время ещё раннее, люди спят, а девушка, наверное, поджидала гостью, чтобы первой увести в тайное место.
Интересно, о чём она расскажет? Что-то про поселение или про себя.
Девушка скинула сарафан и с визгом вбежала в реку. Малют улыбнулась и поёжилась. Даже брызги жалили холодом. Чуть поодаль дерево склонилось к реке, как уставший путник, желающий утолить жажду. Девушка подплыла к нему, раскачала ветви, запуская круги на воде, и помахала рукой.
Малют медленно разделась, бриджи, рубаху положила аккуратно на траву, рядом поставила ботинки. Оттягивала время. Может, девушка выйдет на берег и не нужно будет окунаться…
– Ну? Так и будешь мяться? Иди. Только вначале холод кусает, а здесь тепленько, хорошо, сны бутонами раскрываются, тайны на воде проявляются.
– Кто ты? – Малют ступила в реку и не отрывала взгляда от девушки.
– Я? Дух деревни, я вижу нити твои, они так трепыхаются, их оторвали от родичей, а они их ищу и ищут. Но ты странница, лишена дома, семьи.
Малют зашла уже по колено, холод и правда отступал, но не из-за воды, любопытство тянуло вперёд. Девушка же скрылась за ветвями, голос её терялся в шуме течения.
– Я многое ведаю, иди ближе, раскрою секреты. Ты хочешь узнать кто ты, вернуть прошлое. Правда, готова? Тогда иди. Окунёшься в бурлящий поток и снимешь завесу, скрывающую от тебя прошлое. Ну где же ты? Поспеши! Скоро набегут люди, я при них не смогу говорить.
Малют растёрла руки и сделала ещё шаг, снизу потоки ледяные, земля склизкая. Малют почувствовала, что её затягивало, сбивало с ног.
Со спины долетел мужской крик:
– Эй! Вы чего это удумали?
Малют обернулась и тут же поскользнулась. Плюхнулась неуклюже в воду, мышцы свело, дыхание перехватило, тело закрутило и понесло к дереву. Только его облик сменился, словно голос мужчины прогнал морок. Сухие, безжизненные ветви тянулись к добыче. И девушки нигде не видать. Малют почувствовала, как её схватили подмышки и дёрнули. Она глотнула наконец воздуха и помогла вытащить себя на берег.
– Ссс-пппа-сссси-бббо, - выдавила она, стуча зубами:
Мужчина снял льняную майку, растёр ею руки, спину спасённой, протянул рубаху, встряхнув от налипших травинок.
– Нельзя тут купаться, опасно это. Разве ж вас не предупреждали?
Малют покачала головой, а мужчина поцокал, взял гостью под локоть, повёл к домам и проворчал:
– И чем вы слушаете? Привечая мы всегда говорим: одному никуда не ходить! Деревня наша не любит чужаков, проверяет.
– Так я ж не одна. Девушка была в сером платочке.
Мужчина споткнулся, сильнее сжал руку Малют.
– Да кто ж его знает? – Он пожал плечами, прожевав и без спроса, отпив отвара из бутыли Малют – делились в очереди всем, хочешь ты того или нет… Повернулся и подмигнул. – Если только человек у костра.
Малют сощурившись смотрела на собеседника. Кто он? Почему заговорил с ней? И почему упомянул того человека?
А мужчина пожал плечами и тихо продолжил:
– Я слышал, он подходил несколько раз очень близко, водил пальцем по стене. То справа налево, то наоборот. И всё бормотал, бормотал, как заклинание какое читал.
Малют вернула взгляд к линиям, мысленно коснулась их, вспоминая опыт из странствий. В одном селении знахарь показывал, как буквы сплетались узелками в слова, словно тропинка, идущая вверх. В другом – древний старик читал при ней послание рода, водя палкой по сухой земле, наоборот, сверху вниз. А тут – просто закорючки бессмысленные. Но так не считал незваный сосед.
– Некоторые говорят, что это защита, нанесённая хранителем города. Она отвлекает глаза, чтобы просители не могли ни разглядеть, что скрывается за стеной, ни увидеть, что происходит у самых ворот.
«Он, что, мысли мои читает?» – подумала Малют и краем глаза, прячась за козырьком из ладоней, глянула вновь на мужчину.
А тот хлопнул себя по коленке и вздохнул, но не устало, а скорее мечтательно, протяжно.
– Да, очередь в этот город и не такому научит. Вы не подумайте, мне неведомо, что происходит у вас в голове. Просто люблю наблюдать: за людьми, за природой, строениями необычными. За годы странствий научился улавливать знания из воздуха, из обрывков фраз. Мне показалось, что мы родственные души, – он подмигнул. - То, как вы вглядываетесь в детали…
– Так вы тоже странник? – выпалила Малют.
Она на мгновение забыла про стену, город, рыжую девочку – встретить странника – это такая редкость. Их нити и тропки обычно разводили по разным местам... А сейчас появилась возможность поспрашивать об увиденных мужчиной поселениях, узнать, что он собирает, какие у него есть способности. Вопросы градом пробивались, но их накрыл плотный пузырь одного так и неполученного ответа.
– А зачем вы хотите попасть в город?
Малют не отрывала взгляда от странника и пыталась понять, видела ли она его в веренице людей, когда шла сюда или может, он стоял впереди. Но… город упорно не позволял получить желаемое. И не только Малют.
От начала очереди донёсся звук учащённого дыхания, и он усиливался, рос, пока не сменил его крик. Мужчина, стоявший перед матерью рыжей девочки, затряс нервно руками, словно пытался избавиться от налипшей грязи, скинул серый кафтан и запрыгал, топча его, будто огонь тушил или нечисть какую давил:
– Да пропади оно всё! Я не хочу! Не хочу, слышите! – Смачно плюнул в сторону ворот и побежал по поляне наискосок, к лесу.
– Н-да, нервы-то не у всех выдерживают, – вздохнул странник. – Я ж говорю, заклинание внутри этих щелей. И чем ближе ты подходишь к воротам, тем лучше слышишь голоса. Они шепчут и шепчут. Впиваются в мозг и выводят наружу то, чего ты боишься больше всего.
Малют моргала, ничего не понимая, обегая взглядом людей в веренице. Никто! Никто не обратил внимание на поведение мужичка.
– Им что? Всё равно? Или они счастливы, что ждать теперь меньше?
– Дух его знает... – Странник встал, стряхнул травинки с тёмных брюк, поклонился Малют и медленно, посвистывая, отправился в ту же сторону, что и мужичок.
– Пожалуй, и мне пора. Хватит. Какие страхи ещё стена во мне пробудит?
Малют тоже встала и услышала, как всхлипнула матушка рыжей девочки. Огонёчек вырывалась, не хотела шагнуть к воротам и к месту, куда мечтала попасть скорее мать, чем она.
– Ну же, малыш. Ну, потерпи, видишь, осталось немного, – шептала женщина, подталкивая дочь.
Почему Малют слышала её? Словно стояла сейчас рядом. Появилось желание подойти, пригладить взъерошенные рыжие волосы, обнять, успокоить девчушку. Огонёчек почувствовала, видимо, извернулась, поймала золотистыми глазами взгляд Малют и закричала:
– П..м..и-и-и-и-и!
Звонкий голос птицей подлетел, хлопал крыльями, царапал когтями перепонки Малют. Она закрыла уши руками и помотала головой, не отрывая взгляда от Огонёчка.
– Но как? Как я могу помочь тебе?
Девочка лишь сильнее кричала, Малют, казалось, что этот звук разрывает изнутри, словно тысячи пил одновременно вонзили в тело острые зубья. Малют упала на траву, сжалась и зашептала:
– Тише, пожалуйста! Я не могу. Я ничего не понимаю. Что тебе нужно? Что вам всем от меня нужно? Отпустите…
Нет. Не то. Пришло осознание: мысли об уходе наказывались. Ведь о чём-то подобном говорил человек у костра.
Малют выкрикнула:
– Хорошо! Я вернусь в очередь! – но полностью сдаваться она не привыкла, всегда оставляла глоток свободы. – Только до вечера! Пока не примут решение по Огонёчку. Я провожу её и вы отпустите меня!
Её услышали. Тишина окутала непроницаемым одеялом. Боль, пульсируя, вытекала в траву, Малют успокаивала дыхание. Вот только глаза размыкать и смотреть на вереницу пока не хотела.
Ещё не много. Ещё чуть-чуть.
Она ли это шептала? Или мать рыжей девочки?
-5-
Малют набрала в лёгкие воздуха, зажмурилась и вместе с резким выдохом раскрыла веки. Осмотрелась. Люди в очереди вели себя так, будто ничего не произошло. Одни тихо переговаривались с соседями, другие молча смотрели вперёд. Мать Огонёчка то и дело поправляла платок на голове и переминалась, до стражей им оставался один человек.
А вот девочку не было видно. Малют встала и пошла к своему месту. Ветер шевелил полы юбки матери Огонёчка. Нет! Это не ветер! Это девочка извивалась ужом, пытаясь вырваться из рук матери. Сердце Малют заколотилось, она ускорила шаг, мысленно успокаивая Огонёчек или себя?
«Я рядом. Если не пустят, мы вместе уйдём. Я найду того знахаря. Только бы разрешила нить странников попасть в поселение второй раз. Он точно поможет. А город. Это обман…»
Девочка услышала или почувствовала приближение Малют, протянула руку и затихла, когда Малют коснулась её маленьких пальчиков.
В этот же момент мужчина, стоявший первым перед стражами, опустил плечи и отправился к лесу. Не разрешили…
«Вот оно. Сейчас всё закончится... И мы уйдём.»
Малют сжала руку малышки.
– Не бойся, я рядом.
Огонёчек выглянула из-за юбки матери, кивнула – так по-взрослому сжала губы, свела брови, развернулась, шагнула к стражам и задрала подбородок, чтобы посмотреть им в глаза.
На лице стража не отражалось никаких эмоций. Казалось, он даже не дышал – грудь его неподвижна. И не моргал. Пока следом за дочерью не подошла ближе мать. Их силуэты размылись и неосознанно Малют тоже шагнула, почувствовав, что преодолела воздушную стену.
Так вот почему ни разглядеть, ни услышать невозможно, что тут происходит! Малют встала ближе к матери Огонёчка, спрятавшись за её спиной, и вздрогнула от громкого вопроса:
– Кто?
– Дочь моя, нам нужна помощь. Она не заслужила этот недуг, – торопливо пробормотала матушка, поправляя платок.
– Кто? – страж безразлично повторил вопрос.
Матушка отшатнулась и наступила на ногу Малют. Но не обернулась, не извинилась, а затараторила:
– Я вязальщица, у меня пятеро детей, я всех люблю, но малышка моя… помогите ей. Этот недуг, как проклятие, не только для неё, но и для семьи нашей. За что ж это нам? И ведь устроить не смогу, мужа найти… - голос сорвался, плечи затряслись.
Страж молчал, Малют осторожно выглянула из-за матушки Огонёчка и увидела, что тот присел и взял девочку за подбородок.
– Кто? – прошипел он, сощурив глаза.
Огонёчек захныкала, замотала головой, а страж ударил её по щеке, кистью наотмашь.
– Что вы делаете? – возмутилась Малют, шагнув к малышке.
Но страж не обратил никакого внимания на неё, а вот Огонёчек приободрилась, упёрлась руками в плечи стража и закричала. Так же громко, как недавно. Малют закрыла уши руками и сжалась, ожидая повторения боли. Но ничего не почувствовала. Ничего. А крик стих так же резко, как начался, будто малышке закрыли рот.
Страж оттолкнул девочку и указал пальцем в сторону леса.
– Прочь!
Матушка Огонёчка вновь затараторила:
– Как? Почему? Мы так долго вас ждали, - она не знала, куда деть руки, то платочек поправляла, то о юбку их вытирала, то к дочери тянула. - Вы не можете нам отказать! – выкрикнула она и упала в ноги стражу.
– Прочь! – повторил тот, развернулся и пошёл к воротам.
Малют раскрыла объятия. Вот сейчас она заберёт малышку и уйдёт с ней. Избавит семью от страданий. Но Огонёчек помогла матери встать, взяла за руку и повела в сторону леса. Девочка прошла мимо, даже не взглянув на Малют.
Обиделась? Неужели ей отказали из-за того, что Малют вмешалась? Потому что прошла сквозь завесу… лишней… Что ж. Теперь уже ничего здесь не держит, нужно идти, пока солнце совсем не скрылось за деревьями, успеть вернуться на тропинку и…
Малют почувствовала, как запястья коснулся прохладный предмет. Обернулась и встретилась взглядом со стражем. Другим.
– Ваш номер Р5678. Все правила будут загружены при переходе, - безлико проговорил он, повернулся к воротам и добавил: – Новичок. Подготовить всё, что нужно ей знать.
– Это ошибка, - Малют попятилась. - Девочку рыжую возьмите – ей надо. А я странница, мне…
– Не задерживай очередь!
Её грубо толкнули, и она сама того не желая шагнула к воротам. Её затягивало, она не могла развернуться, она чувствовала себя мухой, попавшей в сети огромного паука. Малют шла и слышала чавкающий звук, но видела в прожорливой пасти не себя, а рыжую девочку, которая лишилась надежды. Из-за неё. Справедливо ли?
***
Так бывает. Иногда сильно желая чего-то для другого, ты притягиваешь это к себе… Малют чувствовала, как к ней залезают в голову, и зажмурилась. Мысленно. Она искала самые потаённые места подсознания, чтобы спрятаться вместе с дорогими ей воспоминаниям. Но там её встретила пустота и тишина. Нет там больше ничего. Она всё отдала, когда выбрала путь странницы.
В сознании ворвался поток чуждых знаний – о том, что значит быть жителем города Пла?нета, что делать можно, а чего лучше не стоит. Но Малют отталкивала их, она выискивала вспышки картин из странствий – о поселениях, о людях с особенностями и выстраивала из крупиц знаний защитный забор. Прочный. Высокий. Выше того, что окружал город.
Поселения
-1-
Сон вытолкнул сознание Малют в реальность, вытолкнул и захлопнул с грохотом дверь. Но Малют не спешила открывать глаза, она прислушивалась к ощущениям, всматривалась в темноту за сомкнутыми веками, пыталась уловить хотя бы крохи увиденного. Увы. Все забрали. Лишь мышцы подрагивали, да нервы звенели, помня, что только что пережили. Жаль, тело не умело разговаривать. Малют вытянула бы из него всё.
Ей так хотелось разгадать тайну сна, ведь не просто так он преследовал каждую ночь, проведённую в чужом поселении.
Она странница. Видит незаметные глазу тропы и находит необычные народности. Проводит у них день или два, задаёт вопросы, слушает разговоры, наблюдает за укладом жизни и вплетает нити в общее полотно знаний.
В благодарность за необычные находки духи приоткрывают частичку сна. Вспышками, намёками. То глаза в отражениях появляются – ярко-синие, как чистое, пробуждающееся небо. Они улыбаются, согревают, как объятия на расстоянии. То в тенях видятся руки - тонкие, женские, они пахнут молоком, а ветер волосы шевелит, будто это пальцы их тормошат. То в шелесте листьев раздаётся голос - приглушённый, словно матушка убаюкивает дитя.
– Цып-цып-цып-цып, – донёсся со двора девичий голос, а за ним следом – клёкот домашних птиц.
Малют вздохнула, образы растворились, она открыла глаза и спустила ноги на пол. Прохладный, земляной. Встряхнула волосы, рубаху, избавляясь от мелкой соломы. Спать в сарайчике на сене удобнее, чем в лесу, свернувшись клубочком около дерева, но вот подарочки колючие заставляли понервничать.
То и дело ойкая, фыркая, Малют вышла на улицу, потянулась и осмотрелась. Солнце едва-едва выглянуло, воздух ещё зябкий, заставлял по коже бегать мурашки.
– Доброе утро! – помахала рукой девушка в сизом сарафане и сером платке. – Сонливость прогнать вода помогает. В бочке закончилась, мужчины нанесут позже. Айда к речке, я знаю местечко, где сама утрами окунаюсь. Никто не подглянет, посекретничать можно.
– С удовольствием!
Странников жители привечали, как гостей дорогих, спешили поделиться самым-самым. Тайны раскрывали, такие, о которых умалчивали перед родными, соседями, друзьями.
Малют шла за девушкой, а взглядом блуждала по селению. Маленькие домишки украшены живой зеленью. Окон нет, а двери сплетены из соломы, чтобы воздух всегда попадал внутрь. Время ещё раннее, люди спят, а девушка, наверное, поджидала гостью, чтобы первой увести в тайное место.
Интересно, о чём она расскажет? Что-то про поселение или про себя.
Девушка скинула сарафан и с визгом вбежала в реку. Малют улыбнулась и поёжилась. Даже брызги жалили холодом. Чуть поодаль дерево склонилось к реке, как уставший путник, желающий утолить жажду. Девушка подплыла к нему, раскачала ветви, запуская круги на воде, и помахала рукой.
Малют медленно разделась, бриджи, рубаху положила аккуратно на траву, рядом поставила ботинки. Оттягивала время. Может, девушка выйдет на берег и не нужно будет окунаться…
– Ну? Так и будешь мяться? Иди. Только вначале холод кусает, а здесь тепленько, хорошо, сны бутонами раскрываются, тайны на воде проявляются.
– Кто ты? – Малют ступила в реку и не отрывала взгляда от девушки.
– Я? Дух деревни, я вижу нити твои, они так трепыхаются, их оторвали от родичей, а они их ищу и ищут. Но ты странница, лишена дома, семьи.
Малют зашла уже по колено, холод и правда отступал, но не из-за воды, любопытство тянуло вперёд. Девушка же скрылась за ветвями, голос её терялся в шуме течения.
– Я многое ведаю, иди ближе, раскрою секреты. Ты хочешь узнать кто ты, вернуть прошлое. Правда, готова? Тогда иди. Окунёшься в бурлящий поток и снимешь завесу, скрывающую от тебя прошлое. Ну где же ты? Поспеши! Скоро набегут люди, я при них не смогу говорить.
Малют растёрла руки и сделала ещё шаг, снизу потоки ледяные, земля склизкая. Малют почувствовала, что её затягивало, сбивало с ног.
Со спины долетел мужской крик:
– Эй! Вы чего это удумали?
Малют обернулась и тут же поскользнулась. Плюхнулась неуклюже в воду, мышцы свело, дыхание перехватило, тело закрутило и понесло к дереву. Только его облик сменился, словно голос мужчины прогнал морок. Сухие, безжизненные ветви тянулись к добыче. И девушки нигде не видать. Малют почувствовала, как её схватили подмышки и дёрнули. Она глотнула наконец воздуха и помогла вытащить себя на берег.
– Ссс-пппа-сссси-бббо, - выдавила она, стуча зубами:
Мужчина снял льняную майку, растёр ею руки, спину спасённой, протянул рубаху, встряхнув от налипших травинок.
– Нельзя тут купаться, опасно это. Разве ж вас не предупреждали?
Малют покачала головой, а мужчина поцокал, взял гостью под локоть, повёл к домам и проворчал:
– И чем вы слушаете? Привечая мы всегда говорим: одному никуда не ходить! Деревня наша не любит чужаков, проверяет.
– Так я ж не одна. Девушка была в сером платочке.
Мужчина споткнулся, сильнее сжал руку Малют.
