Она снова приблизилась ко мне, обвила мою шею руками и поцеловала. Через секунду я тоже целовал её, тихонько скользя руками по её спине и длинным шёлковым волосам. Она казалась мне такой хрупкой, что я боялся обнять её крепко. И я всё ещё не решался.
Жасмин чуть отстранилась и смущённо взглянула на меня, а потом и вовсе выскользнула из моих объятий, отступив на шаг. Как будто она сама немного испугалась нашего внезапного порыва.
Что ж, на большее я и не рассчитывал.
Жасмин шагнула ближе и взглянула на меня чуть исподлобья:
- Ты… Тебе надо быть увереннее в себе, - сказала она немного сердито, - Ты вообще-то симпатичный, ты знаешь об этом? И… лучше многих.
- Вообще-то, комплименты положено женщинам делать, - я улыбнулся, смущаясь не то от её слов, не то от собственной неуклюжести.
- Хм. Ну, поскольку я их от тебя не дождалась, то решила взять всё в свои руки, - Жасмин ещё пыталась сердиться, но я видел, что она сдерживает улыбку.
- Что ты делал всё это время? - она уселась на диван и взглянула на меня.
- Навестил Оливера. Чему очень рад, - а ещё тому, что разговор сменил направление, - Потому что мы наконец-то поговорили не как ученик с наставником, а как взрослые близкие люди. Хм, и я, наверное, узнал о нём больше, чем за все предыдущие годы.
- Рада за вас. Думаю, вы оба в этом нуждались.
Я кивнул:
- Знаешь… я думаю, это твоё влияние. Ты всё время тормошишь меня. Ты разбудила во мне что-то. Вытащила меня из раковины. Оливеру этого не удавалось сделать - потому что он сам такой же как я. Да и Джеффри тоже. Ведь его шарм и позёрство - всего лишь маска.
Она кивнула:
- Да, я знаю.
Я улыбнулся:
- Я до сих пор до конца не привык, что тебе не нужно ничего объяснять.
Жасмин набрала воздуху и выдохнула:
- Нет уж, объясняй. Говори со мной, Виктор. Мне это нужно. Да и тебе тоже. Я хочу слышать твой голос, - она смотрела на меня снизу вверх: маленькая, немного сердитая, но при этом очень нежная.
- Да. С тобой мне хочется говорить, - я переступил через свои глупые страхи и обнял её, крепко, но бережно, стараясь передать ей всё то тепло, что было во мне. Которое рождалось благодаря ей. И я хотел его вернуть.
Несколько мгновений мы так и стояли, молча, замерев. Потом Жасмин, не размыкая объятий, сказала:
- Наверное, уже пора.
Я чуть отстранился и посмотрел на неё, встретив взгляд уже столь дорогих зелёно-карих глаз.
- Пора отправляться в сон.
Да, пора. Пора сделать следующий шаг.
Я оказался в толпе. Плотной колышущейся зыбью она обволакивала меня, постепенно подталкивая куда-то. Жасмин рядом не было. Я попытался оглядеться, но всё, что я видел вокруг, было море людей, наполнявшее большой продолговатый зал. Метро. Да, это похоже на вестибюль метрополитена с платформами по бокам, и толпа, колыхаясь, несла меня к одной из них. Эти люди вокруг… я присмотрелся к ним - не все из них были лишь образами. А это значило, что кто-то притащил в один сон и удерживает несколько десятков, а быть может, и сотен людей. И этот кто-то - мой брат. Его возможности явно превосходили мои.
Я крикнул:
- Жасмин! - в надежде, что она отзовётся. Но если так и было, я не услышал её голос в гудении толпы. Но зачем столько людей? Несмотря на свой образ жизни отшельника, я не боялся быть в толчее. Не боялся метро и поездов. Жасмин. Жасмин боится толпы. Вот почему. Но… как он узнал?
- Жасмин!!! - я подпрыгивал, пытаясь смотреть поверх голов. Но Жасмин с её ростом легко не заметить и рядом. Нет, Виктор, ты всё делаешь не так. Это же сон. Постарайся почувствовать её. Попробуй разогнать толпу.
Толчея усилилась. Меня пихали и толкали, и влекли куда-то. Невозможно сдержать натиск, зацепиться за что-то. Я был словно щепка в водовороте. И в какой-то момент не почувствовал опоры под ногами. Я куда-то падал. Но падал недолго - я оказался стоящим на путях метропоезда. Толпа колыхалась плотной стеной у самого края перрона, лишая возможности взобраться на него - меня отпихивали обратно, наступая на пальцы. Я огляделся: вместе со мной на пути свалились ещё несколько человек. И некоторые из них были настоящими людьми, не проекциями. А значит, реальность кошмара могла нанести им вред. Стараясь, чтобы голос звучал как можно более властно, я заорал:
- Отойдите от края!
Толпа чуть отодвинулась, и я принялся выталкивать вверх на платформу тех, кто был рядом со мной. Краем глаза я уловил свет в туннеле. Последней я подсадил женщину, и уже готовился, что железная махина поезда выбросит меня из сна, или же погрузит в дальнейший кошмар, когда чья-то рука с силой дёрнула меня на перрон и сквозь толпу увлекла в маленькую нишу в стене. Где я, наконец, смог разглядеть своего спасителя - то был Анри. Несколько мгновений мы, молча, смотрели друг на друга. А потом обнялись.
- Как ты? Где ты? - я чуть отстранился и взглянул на него.
Он выдохнул:
- Так, ничего. Терпимо. Не знаю, где я - окна закрыты ставнями. Но это похоже на обычную квартиру. Виктор, я… я не хочу причинить тебе вреда. Ни тебе, ни этой девушке.
- Жасмин… Ты знаешь, где она? Что с ней?!
- Она в безопасности. Он хотел поговорить с ней.
- Что?! - я выскочил из ниши на платформу, - ЖАСМИН!!!
Да чтоб вы все исчезли!!!
Эхо прокатилось по опустевшему залу. Я выбежал на середину и огляделся: в другом конце вестибюля стоял Этьен. И рядом с ним - Жасмин. Нет, я не позволю ему даже прикасаться к ней. Я вскинул руку вперёд, и в то же время в ней оказался пистолет. Выстрел. Я чувствовал пулю, её стремительное движение к цели, и как на миг что-то вязкое пыталось удержать её - но не смогло. И в то мгновение, когда она должна была войти в голову Этьена, он исчез. И вместе с ним - всё вокруг.
Я открыл глаза. Моя рука нащупала рядом руку Жасмин.
- Я в порядке, - услышал я её голос, - А вот Этьен сбежал.
Я взглянул на неё: она улыбалась.
- Знаешь, я бы выпила чашечку чая. Думаю, мы заслужили. Особенно ты, - Жасмин встала и направилась на кухню.
И я - следом за ней. Пока она ставила чайник и насыпала заварку, я уселся за стол, всё ещё находясь во власти сна:
- Он знал, что ты боишься толпы. Он… Что он сказал тебе? - я произнёс это резче, чем хотелось бы.
Жасмин обернулась и какое-то время молча смотрела на меня:
- Пытался убедить, что с ним мне будет лучше, чем с тобой, - она усмехнулась.
- И… это ему удалось? - я напряжённо ждал ответа.
Она фыркнула:
- Виктор… Если бы я уже не знала тебя достаточно хорошо, и что ты чувствуешь - я бы обиделась.
- Да, прости, - я облегчённо вздохнул, - Но как он узнал о твоих способностях? И страхах?
- Он не стал объяснять. Видимо, чтобы сохранить ореол таинственности. Но он выдернул меня из толпы за руку, и продолжал держать, зная, на что я способна. Не понимаю, зачем, - она покачала головой, - Вернее, понимаю. Но всё ли так просто? Или это очередная его игра?
- Хотел, чтобы ты прочла его чувства?
Жасмин кивнула:
- Похоже на то.
- И что же он чувствует?
- Любовь к Анри. Усталость. Одиночество.
Я фыркнул:
- А не мог он вызвать в себе эти чувства, зная, что ты их прочтёшь?
- Мог. Но… я бы почувствовала и это. Наверное.
- Хороша ж его любовь к Анри, если он держит его на привязи и использует.
Жасмин покачала головой:
- Он не умеет любить иначе. Он чудовище. Но мне всё ещё жаль его.
- Да вот поэтому он и хотел, чтобы ты почувствовала - хотел, чтобы ты его пожалела, - сказал я с горечью.
- Знаешь, - Жасмин печально смотрела на меня, - некоторые нуждаются и в жалости. Чтобы их хотя бы пожалели, если не полюбили, - но понимая, что я чувствую, добавила:
- Я не оправдываю его, Виктор. Ни того, что он сделал; ни того, что делает сейчас. И я не простила его.
Я кивнул:
- Я верю тебе. Просто… - на мгновение я отвёл взгляд, - слишком боюсь потерять тебя.
- Ты не потеряешь, обещаю, - она смотрела на меня так… тепло и нежно.
Мне хотелось большего. И уже было всё равно, что она знает, чего я хочу. Я смотрел на Жасмин, совершенно не скрывая, о чём я думаю и что чувствую. Она подошла и села ко мне на колени. И поцеловала, скрыв от меня весь мир за каскадом своих волос. И… дальше я уже плохо что-либо понимал. Лишь как-то уловив её слова о том, что вряд ли Этьен так быстро вернётся в сон, и у нас есть время… я кивнул, подхватил её на руки и отнёс на кровать.
Назначив встречу Ланкастеру, я позволил себе расслабиться. Счёт был в мою пользу, и пока малыш Виктор пытается побороть свои страхи и сомнения, я могу спокойно всё обдумать и действовать неспешно. Главный вопрос сейчас: что за девица была с ним? Анри её не знал - значит, она не родственница и не подруга детства. Подружка-невеста? Хм. Но тогда Виктор упомянул бы её в разговоре с Анри. Да и зачем тащить подружку с собой на поиски брата? Она была бы обузой. Случайно? Нет, похоже, что она действовала осознанно и сообща с ним.
Кто она? Зачем проникла в сон? Она знала, кто я, и не боялась. Я не помню, чтобы мы когда-либо встречались. А у меня хорошая память на людей. Значит… она слышала обо мне. И зачем-то помогает Виктору. Или ей нужно было увидеть меня. Должна быть причина, должна. Зачем Виктор пытается противостоять мне - я разрушил его семью и похитил брата. Что если у неё схожий мотив? Но я больше никого не похищал, и не… убивал… Артур Гримвуд, он умер во сне. Я тогда ещё плохо контролировал наши с Анри совместные возможности, и кто ж знал, что у Гримвуда слабое сердце? Я хотел, чтобы он работал на меня, как и Поль Легран. Ещё одна ошибка молодости.
Гримвуд обладал сверхчувствительностью - границы его психического поля были столь тонки, что в него проникали эмоциональные образы других людей; но по той же причине их психополя были проницаемы для его собственных чувств. Что если у него была дочь? И, как Виктор и Анри, она унаследовала способности своего отца? Но как она узнала, что я причастен к его гибели? И как встретилась с Виктором? Гримвуда, Леграна и меня связывали только исследования Эшби. Чёртов полоумный старик. Так и знал, что недостаточно подчистить ему память - нужно было уничтожить его. Конечно, только так девчонка Гримвуда и Виктор могли найти друг друга. Ладно, нет худа без добра - может быть, они заменят мне своих родителей. Нужно разыскать семью Артура Гримвуда. У меня будет время до встречи с Ланкастером. Но всё это завтра. А сейчас я могу позволить себе выспаться. Даже если Виктор решится на новое вторжение, Анри легко остановит его.
Как я и ожидал, ночь прошла спокойно. Оставив Кэссиди присматривать за Анри, я отправился разыскивать семью Артура Гримвуда. Я помнил его прежний адрес, но, добравшись туда, узнал, что жена его и дочь Жасмин - бинго! - переехали на новое место. И, конечно, соседка была так «любезна», что назвала мне их адрес. Конечно, она никому не скажет, что я приходил.
Что ж, теперь хорошо бы устроить последнюю проверку и убедиться, что Жасмин Гримвуд и есть та девчонка, что была с Виктором во сне. Но идти и стучаться в дверь мне не хотелось - если мы столкнёмся с ней лоб в лоб, она тоже узнает меня. И тогда я не смогу просто наблюдать за ней и, возможно, узнать, где прячется Виктор - я сомневался, что он укрылся у крёстного в имении или в монастыре. Лучше послать Кэссиди следить за квартирой, где жила Жасмин с матерью, и сделать фотографии.
Вернувшись в своё убежище, я дал Джону адрес, описал ему Жасмин - такой, как я запомнил её - и сказал, что если похожая девушка появится возле дома - сфотографировать её; и наблюдать за тем, кто входит и выходит из квартиры. Причём сделать это незаметно, а не как в прошлый раз. И он должен вернуться к пяти часам вечера, так как в шесть у меня была встреча с Ланкастером. Отдав ему ключи от машины, я решил проверить, как там Анри.
Казалось, он спал. Интересно, не говорит ли он сейчас с Виктором? Я всматривался в его лицо. Нет, вряд ли Виктор станет днём пытаться найти Анри во снах - точное время неизвестно, а спать весь день - как минимум неудобно. Во всяком случае, лицо Анри было спокойно. И я мог любоваться его тонкими чертами, длинными ресницами, изящным изгибом губ. Он похож на творение художника-романтика - слишком красив для мужчины. Но и женственной его красота не была. Вот потому он казался ангелом-демоном - слишком утончённо красив, чтобы быть человеком. Хотя, возможно, лишь в моих глазах. Но что мне до мнения других.
- Я - твоё слабое место, - его голос звучал мягко, почти нежно. Ресницы дрогнули, и Анри открыл глаза. Он смотрел на меня, и во взгляде его не было ненависти.
- Да, но это мне не мешает.
- Ты не боишься меня потерять? Что я для тебя, Этьен? Просто игрушка? Рабочий инструмент? - теперь голос его звенел, и я чувствовал, как в нём растёт напряжение.
- Ты… ты знаешь, что нечто большее.
- Тогда отпусти меня.
- Если я отпущу… ты уйдёшь? - я едва сдерживал дрожь в голосе.
Казалось, он на миг задумался:
- Да.
- Значит, я не могу сделать этого.
А что ещё я мог сказать?!
Анри выдохнул:
- Значит, ты не любишь. Ты всего лишь собственник!
Я взглянул на него: в его глазах были злость и отчаяние. И мне это совсем не доставляло удовольствия.
- Как я буду без тебя?! Ты бы подумал! - слова вырвались прежде, чем я успел их остановить. Я чувствовал себя слабым и уязвимым, и это разозлило меня:
- Я никому тебя не отдам!!! - я вылетел из его комнаты, хлопнув дверью.
Как я позволил себе так влипнуть?! В какой момент я допустил в себе привязанность к нему? Я и сам был ещё молод, когда Анри появился в моей жизни. Я обучал и воспитывал его. Во всём мире у меня не было никого, кроме него и Кэссиди. Но последнего я презирал и ненавидел. Я много кого ненавидел в этом мире. Но к Анри, этому мальчику, который на моих глазах стал взрослым, я не мог испытывать ненависть. Мне не за что было его не любить. Он же считал меня своим опекуном, и постепенно я вошёл в роль. Я привязался к нему. Как и он ко мне. На какое-то время я почти забыл, что этот иллюзорный мир создан мной. А потом к нему вернулась память. И он сбежал. И теперь его братец хочет забрать его у меня. Не выйдет. Потому что забрать у меня Анри - значит забрать мою душу. Которая так некстати появилась.
Чтобы успокоиться, нужно заняться делом. Я вспомнил, что хотел выяснить кое-что про сны Ланкастера. Включив ноутбук, я набрал в поисковике: «Джеффри Ланкастер Оливер Брэдшоу».
Информации было немного. Но и одной статьи мне хватило:
Трагический случай на фабрике
Рабочий Томас Эллиот (20 лет) погиб в результате падения с лестницы в производственном помещении. Сын владельца фабрики, сэра Эдварда Ланкастера - Джеффри Ланкастер - утверждает, что была драка между рабочими и Эллиота столкнули. Но объективно ли его мнение? По нашей информации, Ланкастер-младший имел с погибшим рабочим очень близкие отношения. Это опровергает его школьный друг, выпускник семинарии Оливер Брэдшоу, заявляя, что у Джеффри Ланкастера не было близких отношений с Эллиотом и всё это время Ланкастер-младший проводил с ним.
Да, эти двое стоят друг друга. С такими скелетами в шкафу, мой дорогой Джеффри, тебя легко не только поймать на крючок, но и закопать совсем. И сомневаюсь, что твой любимый Оливер и в этот раз поможет тебе. Впрочем, пока вы оба интересуете меня лишь как близкие Виктора. Будете вести себя благоразумно - я вас не трону. Но что-то мне подсказывает, что с благоразумием вы не в ладу.
Жасмин чуть отстранилась и смущённо взглянула на меня, а потом и вовсе выскользнула из моих объятий, отступив на шаг. Как будто она сама немного испугалась нашего внезапного порыва.
Что ж, на большее я и не рассчитывал.
Жасмин шагнула ближе и взглянула на меня чуть исподлобья:
- Ты… Тебе надо быть увереннее в себе, - сказала она немного сердито, - Ты вообще-то симпатичный, ты знаешь об этом? И… лучше многих.
- Вообще-то, комплименты положено женщинам делать, - я улыбнулся, смущаясь не то от её слов, не то от собственной неуклюжести.
- Хм. Ну, поскольку я их от тебя не дождалась, то решила взять всё в свои руки, - Жасмин ещё пыталась сердиться, но я видел, что она сдерживает улыбку.
- Что ты делал всё это время? - она уселась на диван и взглянула на меня.
- Навестил Оливера. Чему очень рад, - а ещё тому, что разговор сменил направление, - Потому что мы наконец-то поговорили не как ученик с наставником, а как взрослые близкие люди. Хм, и я, наверное, узнал о нём больше, чем за все предыдущие годы.
- Рада за вас. Думаю, вы оба в этом нуждались.
Я кивнул:
- Знаешь… я думаю, это твоё влияние. Ты всё время тормошишь меня. Ты разбудила во мне что-то. Вытащила меня из раковины. Оливеру этого не удавалось сделать - потому что он сам такой же как я. Да и Джеффри тоже. Ведь его шарм и позёрство - всего лишь маска.
Она кивнула:
- Да, я знаю.
Я улыбнулся:
- Я до сих пор до конца не привык, что тебе не нужно ничего объяснять.
Жасмин набрала воздуху и выдохнула:
- Нет уж, объясняй. Говори со мной, Виктор. Мне это нужно. Да и тебе тоже. Я хочу слышать твой голос, - она смотрела на меня снизу вверх: маленькая, немного сердитая, но при этом очень нежная.
- Да. С тобой мне хочется говорить, - я переступил через свои глупые страхи и обнял её, крепко, но бережно, стараясь передать ей всё то тепло, что было во мне. Которое рождалось благодаря ей. И я хотел его вернуть.
Несколько мгновений мы так и стояли, молча, замерев. Потом Жасмин, не размыкая объятий, сказала:
- Наверное, уже пора.
Я чуть отстранился и посмотрел на неё, встретив взгляд уже столь дорогих зелёно-карих глаз.
- Пора отправляться в сон.
Да, пора. Пора сделать следующий шаг.
Я оказался в толпе. Плотной колышущейся зыбью она обволакивала меня, постепенно подталкивая куда-то. Жасмин рядом не было. Я попытался оглядеться, но всё, что я видел вокруг, было море людей, наполнявшее большой продолговатый зал. Метро. Да, это похоже на вестибюль метрополитена с платформами по бокам, и толпа, колыхаясь, несла меня к одной из них. Эти люди вокруг… я присмотрелся к ним - не все из них были лишь образами. А это значило, что кто-то притащил в один сон и удерживает несколько десятков, а быть может, и сотен людей. И этот кто-то - мой брат. Его возможности явно превосходили мои.
Я крикнул:
- Жасмин! - в надежде, что она отзовётся. Но если так и было, я не услышал её голос в гудении толпы. Но зачем столько людей? Несмотря на свой образ жизни отшельника, я не боялся быть в толчее. Не боялся метро и поездов. Жасмин. Жасмин боится толпы. Вот почему. Но… как он узнал?
- Жасмин!!! - я подпрыгивал, пытаясь смотреть поверх голов. Но Жасмин с её ростом легко не заметить и рядом. Нет, Виктор, ты всё делаешь не так. Это же сон. Постарайся почувствовать её. Попробуй разогнать толпу.
Толчея усилилась. Меня пихали и толкали, и влекли куда-то. Невозможно сдержать натиск, зацепиться за что-то. Я был словно щепка в водовороте. И в какой-то момент не почувствовал опоры под ногами. Я куда-то падал. Но падал недолго - я оказался стоящим на путях метропоезда. Толпа колыхалась плотной стеной у самого края перрона, лишая возможности взобраться на него - меня отпихивали обратно, наступая на пальцы. Я огляделся: вместе со мной на пути свалились ещё несколько человек. И некоторые из них были настоящими людьми, не проекциями. А значит, реальность кошмара могла нанести им вред. Стараясь, чтобы голос звучал как можно более властно, я заорал:
- Отойдите от края!
Толпа чуть отодвинулась, и я принялся выталкивать вверх на платформу тех, кто был рядом со мной. Краем глаза я уловил свет в туннеле. Последней я подсадил женщину, и уже готовился, что железная махина поезда выбросит меня из сна, или же погрузит в дальнейший кошмар, когда чья-то рука с силой дёрнула меня на перрон и сквозь толпу увлекла в маленькую нишу в стене. Где я, наконец, смог разглядеть своего спасителя - то был Анри. Несколько мгновений мы, молча, смотрели друг на друга. А потом обнялись.
- Как ты? Где ты? - я чуть отстранился и взглянул на него.
Он выдохнул:
- Так, ничего. Терпимо. Не знаю, где я - окна закрыты ставнями. Но это похоже на обычную квартиру. Виктор, я… я не хочу причинить тебе вреда. Ни тебе, ни этой девушке.
- Жасмин… Ты знаешь, где она? Что с ней?!
- Она в безопасности. Он хотел поговорить с ней.
- Что?! - я выскочил из ниши на платформу, - ЖАСМИН!!!
Да чтоб вы все исчезли!!!
Эхо прокатилось по опустевшему залу. Я выбежал на середину и огляделся: в другом конце вестибюля стоял Этьен. И рядом с ним - Жасмин. Нет, я не позволю ему даже прикасаться к ней. Я вскинул руку вперёд, и в то же время в ней оказался пистолет. Выстрел. Я чувствовал пулю, её стремительное движение к цели, и как на миг что-то вязкое пыталось удержать её - но не смогло. И в то мгновение, когда она должна была войти в голову Этьена, он исчез. И вместе с ним - всё вокруг.
Я открыл глаза. Моя рука нащупала рядом руку Жасмин.
- Я в порядке, - услышал я её голос, - А вот Этьен сбежал.
Я взглянул на неё: она улыбалась.
- Знаешь, я бы выпила чашечку чая. Думаю, мы заслужили. Особенно ты, - Жасмин встала и направилась на кухню.
И я - следом за ней. Пока она ставила чайник и насыпала заварку, я уселся за стол, всё ещё находясь во власти сна:
- Он знал, что ты боишься толпы. Он… Что он сказал тебе? - я произнёс это резче, чем хотелось бы.
Жасмин обернулась и какое-то время молча смотрела на меня:
- Пытался убедить, что с ним мне будет лучше, чем с тобой, - она усмехнулась.
- И… это ему удалось? - я напряжённо ждал ответа.
Она фыркнула:
- Виктор… Если бы я уже не знала тебя достаточно хорошо, и что ты чувствуешь - я бы обиделась.
- Да, прости, - я облегчённо вздохнул, - Но как он узнал о твоих способностях? И страхах?
- Он не стал объяснять. Видимо, чтобы сохранить ореол таинственности. Но он выдернул меня из толпы за руку, и продолжал держать, зная, на что я способна. Не понимаю, зачем, - она покачала головой, - Вернее, понимаю. Но всё ли так просто? Или это очередная его игра?
- Хотел, чтобы ты прочла его чувства?
Жасмин кивнула:
- Похоже на то.
- И что же он чувствует?
- Любовь к Анри. Усталость. Одиночество.
Я фыркнул:
- А не мог он вызвать в себе эти чувства, зная, что ты их прочтёшь?
- Мог. Но… я бы почувствовала и это. Наверное.
- Хороша ж его любовь к Анри, если он держит его на привязи и использует.
Жасмин покачала головой:
- Он не умеет любить иначе. Он чудовище. Но мне всё ещё жаль его.
- Да вот поэтому он и хотел, чтобы ты почувствовала - хотел, чтобы ты его пожалела, - сказал я с горечью.
- Знаешь, - Жасмин печально смотрела на меня, - некоторые нуждаются и в жалости. Чтобы их хотя бы пожалели, если не полюбили, - но понимая, что я чувствую, добавила:
- Я не оправдываю его, Виктор. Ни того, что он сделал; ни того, что делает сейчас. И я не простила его.
Я кивнул:
- Я верю тебе. Просто… - на мгновение я отвёл взгляд, - слишком боюсь потерять тебя.
- Ты не потеряешь, обещаю, - она смотрела на меня так… тепло и нежно.
Мне хотелось большего. И уже было всё равно, что она знает, чего я хочу. Я смотрел на Жасмин, совершенно не скрывая, о чём я думаю и что чувствую. Она подошла и села ко мне на колени. И поцеловала, скрыв от меня весь мир за каскадом своих волос. И… дальше я уже плохо что-либо понимал. Лишь как-то уловив её слова о том, что вряд ли Этьен так быстро вернётся в сон, и у нас есть время… я кивнул, подхватил её на руки и отнёс на кровать.
Глава 8. ЭТЬЕН. ХОЧЕШЬ ВЫИГРАТЬ - БЕЙ БОЛЬНЕЕ
Назначив встречу Ланкастеру, я позволил себе расслабиться. Счёт был в мою пользу, и пока малыш Виктор пытается побороть свои страхи и сомнения, я могу спокойно всё обдумать и действовать неспешно. Главный вопрос сейчас: что за девица была с ним? Анри её не знал - значит, она не родственница и не подруга детства. Подружка-невеста? Хм. Но тогда Виктор упомянул бы её в разговоре с Анри. Да и зачем тащить подружку с собой на поиски брата? Она была бы обузой. Случайно? Нет, похоже, что она действовала осознанно и сообща с ним.
Кто она? Зачем проникла в сон? Она знала, кто я, и не боялась. Я не помню, чтобы мы когда-либо встречались. А у меня хорошая память на людей. Значит… она слышала обо мне. И зачем-то помогает Виктору. Или ей нужно было увидеть меня. Должна быть причина, должна. Зачем Виктор пытается противостоять мне - я разрушил его семью и похитил брата. Что если у неё схожий мотив? Но я больше никого не похищал, и не… убивал… Артур Гримвуд, он умер во сне. Я тогда ещё плохо контролировал наши с Анри совместные возможности, и кто ж знал, что у Гримвуда слабое сердце? Я хотел, чтобы он работал на меня, как и Поль Легран. Ещё одна ошибка молодости.
Гримвуд обладал сверхчувствительностью - границы его психического поля были столь тонки, что в него проникали эмоциональные образы других людей; но по той же причине их психополя были проницаемы для его собственных чувств. Что если у него была дочь? И, как Виктор и Анри, она унаследовала способности своего отца? Но как она узнала, что я причастен к его гибели? И как встретилась с Виктором? Гримвуда, Леграна и меня связывали только исследования Эшби. Чёртов полоумный старик. Так и знал, что недостаточно подчистить ему память - нужно было уничтожить его. Конечно, только так девчонка Гримвуда и Виктор могли найти друг друга. Ладно, нет худа без добра - может быть, они заменят мне своих родителей. Нужно разыскать семью Артура Гримвуда. У меня будет время до встречи с Ланкастером. Но всё это завтра. А сейчас я могу позволить себе выспаться. Даже если Виктор решится на новое вторжение, Анри легко остановит его.
Как я и ожидал, ночь прошла спокойно. Оставив Кэссиди присматривать за Анри, я отправился разыскивать семью Артура Гримвуда. Я помнил его прежний адрес, но, добравшись туда, узнал, что жена его и дочь Жасмин - бинго! - переехали на новое место. И, конечно, соседка была так «любезна», что назвала мне их адрес. Конечно, она никому не скажет, что я приходил.
Что ж, теперь хорошо бы устроить последнюю проверку и убедиться, что Жасмин Гримвуд и есть та девчонка, что была с Виктором во сне. Но идти и стучаться в дверь мне не хотелось - если мы столкнёмся с ней лоб в лоб, она тоже узнает меня. И тогда я не смогу просто наблюдать за ней и, возможно, узнать, где прячется Виктор - я сомневался, что он укрылся у крёстного в имении или в монастыре. Лучше послать Кэссиди следить за квартирой, где жила Жасмин с матерью, и сделать фотографии.
Вернувшись в своё убежище, я дал Джону адрес, описал ему Жасмин - такой, как я запомнил её - и сказал, что если похожая девушка появится возле дома - сфотографировать её; и наблюдать за тем, кто входит и выходит из квартиры. Причём сделать это незаметно, а не как в прошлый раз. И он должен вернуться к пяти часам вечера, так как в шесть у меня была встреча с Ланкастером. Отдав ему ключи от машины, я решил проверить, как там Анри.
Казалось, он спал. Интересно, не говорит ли он сейчас с Виктором? Я всматривался в его лицо. Нет, вряд ли Виктор станет днём пытаться найти Анри во снах - точное время неизвестно, а спать весь день - как минимум неудобно. Во всяком случае, лицо Анри было спокойно. И я мог любоваться его тонкими чертами, длинными ресницами, изящным изгибом губ. Он похож на творение художника-романтика - слишком красив для мужчины. Но и женственной его красота не была. Вот потому он казался ангелом-демоном - слишком утончённо красив, чтобы быть человеком. Хотя, возможно, лишь в моих глазах. Но что мне до мнения других.
- Я - твоё слабое место, - его голос звучал мягко, почти нежно. Ресницы дрогнули, и Анри открыл глаза. Он смотрел на меня, и во взгляде его не было ненависти.
- Да, но это мне не мешает.
- Ты не боишься меня потерять? Что я для тебя, Этьен? Просто игрушка? Рабочий инструмент? - теперь голос его звенел, и я чувствовал, как в нём растёт напряжение.
- Ты… ты знаешь, что нечто большее.
- Тогда отпусти меня.
- Если я отпущу… ты уйдёшь? - я едва сдерживал дрожь в голосе.
Казалось, он на миг задумался:
- Да.
- Значит, я не могу сделать этого.
А что ещё я мог сказать?!
Анри выдохнул:
- Значит, ты не любишь. Ты всего лишь собственник!
Я взглянул на него: в его глазах были злость и отчаяние. И мне это совсем не доставляло удовольствия.
- Как я буду без тебя?! Ты бы подумал! - слова вырвались прежде, чем я успел их остановить. Я чувствовал себя слабым и уязвимым, и это разозлило меня:
- Я никому тебя не отдам!!! - я вылетел из его комнаты, хлопнув дверью.
Как я позволил себе так влипнуть?! В какой момент я допустил в себе привязанность к нему? Я и сам был ещё молод, когда Анри появился в моей жизни. Я обучал и воспитывал его. Во всём мире у меня не было никого, кроме него и Кэссиди. Но последнего я презирал и ненавидел. Я много кого ненавидел в этом мире. Но к Анри, этому мальчику, который на моих глазах стал взрослым, я не мог испытывать ненависть. Мне не за что было его не любить. Он же считал меня своим опекуном, и постепенно я вошёл в роль. Я привязался к нему. Как и он ко мне. На какое-то время я почти забыл, что этот иллюзорный мир создан мной. А потом к нему вернулась память. И он сбежал. И теперь его братец хочет забрать его у меня. Не выйдет. Потому что забрать у меня Анри - значит забрать мою душу. Которая так некстати появилась.
Чтобы успокоиться, нужно заняться делом. Я вспомнил, что хотел выяснить кое-что про сны Ланкастера. Включив ноутбук, я набрал в поисковике: «Джеффри Ланкастер Оливер Брэдшоу».
Информации было немного. Но и одной статьи мне хватило:
Трагический случай на фабрике
Рабочий Томас Эллиот (20 лет) погиб в результате падения с лестницы в производственном помещении. Сын владельца фабрики, сэра Эдварда Ланкастера - Джеффри Ланкастер - утверждает, что была драка между рабочими и Эллиота столкнули. Но объективно ли его мнение? По нашей информации, Ланкастер-младший имел с погибшим рабочим очень близкие отношения. Это опровергает его школьный друг, выпускник семинарии Оливер Брэдшоу, заявляя, что у Джеффри Ланкастера не было близких отношений с Эллиотом и всё это время Ланкастер-младший проводил с ним.
Да, эти двое стоят друг друга. С такими скелетами в шкафу, мой дорогой Джеффри, тебя легко не только поймать на крючок, но и закопать совсем. И сомневаюсь, что твой любимый Оливер и в этот раз поможет тебе. Впрочем, пока вы оба интересуете меня лишь как близкие Виктора. Будете вести себя благоразумно - я вас не трону. Но что-то мне подсказывает, что с благоразумием вы не в ладу.
