Правда, радость Яра изрядно поугасла, когда мы пошли через большое поле-кладбище, где когда-то обитала нежить. Сейчас тут царила полная, теперь по-настоящему кладбищенская тишина. Только между склепов и могилок то тут, то там, виднелись кучки костей и лохмотья одежды, отмечая места упокоения нежити. Слишком внезапно все произошло. И оттого находиться здесь было вдвойне жутко.
Несмотря на то, что миновать это место я старалась побыстрее, шла осторожно. Старалась ни на кого не наступить и аккуратно обходить всех своих, надеюсь, временно почивших подданных. А пока обходила, заметила, что многие места захоронения украшены надписями на табличках.
«Спасибо, что прочли эту надпись. Можете продолжать движение».
Я невольно хмыкнула. Ох ты ж костяной кладезь юмора! «Аншлаг» на кладбище прямо.
«Разлагаюсь. Просьба не беспокоить».
И в мыслях не было.
«А чтобы доказать, что богатство можно забрать с собой, я повелел все сжечь, а пепел высыпать мне в гроб. Обломитесь, наследнички!»
Вот этот предусмотрительный оказался. И жадный, отчего я почувствовала внезапную симпатию.
Наконец поле кончилось. Ускорившись, я миновала мрачный лес и, наконец, увидела возвышающуюся за стеной пирамиду дворца. Я была практически дома.
Запустение царило и здесь. Не встречал меня Костопрах, не стояли личи на охранных башнях, не гарцевали караульным объездом вокруг стены рыцари Смерти…
Вон, кстати, неподалеку от ворот несколько здоровых груд костей вперемежку с доспехами виднеются. Судя по всему, дозорные и есть.
— Апокалипсис тудей, какой-то, — пробормотала я. — На Земле никого, всех забрали на Страшный суд.
— Какой суд? — сипло откликнулся Яр. Видимо, тоже впечатлился масштабами увиденного.
— Страшный. Последний. Когда всех в одну кучу собирают, а потом либо на небо, либо в пекло на вечные муки, — пояснила я. — Но ты не переживай, у вас такой религии нету, вы все вроде как в Навь попадаете. Хотя, учитывая, что Навь горит, и все ее обитатели тоже…
Посох закашлялся.
Я же передернула плечами, стараясь не думать, что это целиком моя вина, и свернула к Источнику.
Вот он, родимый! Знай, стоит себе, где и был. Водичка, вон, деревья отражает. Но при этом никаких ощущений не возникает. Словно и не мощнейший колдовской инструмент передо мной, а простой колодец.
Не доходя до сруба несколько шагов, я остановилась и взглянула на череп:
— Ну что, Яр, давай, показывай, какую траву рвать.
— Да любую. Вон, хочешь, с той начни, по левую руку от колодца, — предложил Яр. — Видишь, цветы на колокольчики похожи? Все не крапива.
— Никогда не видела черных колокольчиков, — пробормотала я, обходя колодец и нагибаясь за указанной травой…
— Брось его! — внезапно потребовали откуда-то сверху.
Вздрогнув, я быстро подняла голову и оглядела стоявшее рядом дерево, однако никого не обнаружила. Только небольшую белочку. Правда, эта белочка странно, пристально на меня смотрела, но ведь не могла же она…
— Мое! — сообщила белка.
Белка разговаривает!
Это правда белка разговаривает, или у меня «белка» началась? Хотя я, вроде, ничего алкогольного не пила. Правда, я в Нави дымом надышалась…
— Э-э, простите? Что — ваше? — растерянно, но на всякий случай вежливо уточнила я.
— Это мой орех, — произнесла белка, при этом пристально глядя… на посох?
— Да какой же это орех? Это ж череп, — изумилась я.
— Ореш-шек! — прошипела она точь-в-точь, как зомби в фильмах слово «мозги».
А потом спикировала на Яра!
— Убери ее от меня-а-а! — взвыл тот.
— Орешек! — в свою очередь рычала белка, норовя оторвать несчастный череп от посоха.
— Какая ты белка! — орала в свою очередь я, ухватив зверька за хвост и стараясь отодрать от Яра. — Отцепись от него, инфернальный комок шерсти!
И в самый разгар борьбы, когда я уже отчаялась справиться с шустрой скотиной и на полном серьезе хотела макнуть Яра вместе с белкой в колодец, из-под ворота распахнутой рубахи выскочил Ктулха.
Заверещав что-то явно угрожающее, он мгновенно опутал проклятую белку щупальцами и сильным рывком сдернул ее с черепа. Я и опомниться не успела, как шерстяной комок резко посерел, иссох и рассыпался прахом. Задрав вверх щупальца, Ктулха испустил победное верещание, а потом снова быстренько залез под одежду, привычно угнездившись у меня на плече.
— Что. Это. Было? — Выдохнула я.
— Белочка, — жалобно ответил Яр. — Которую Кощей у Гвидона украл.
— Так она дохлая должна была быть! Колдовства же нет.
— Должна, — согласился посох. Потом подумал немного и задумчиво добавил: — А может, и не совсем. Тут ведь Источник рядом. Поди, воду-то она из него прямо пила. Вот и напиталась силой в запас, продлила свое существование, чтоб ей пусто было. Не думаю, что надолго, но пару-тройку дней, наверное, продержалась бы еще, как я на гномьем кристалле. Если бы ее не убил… убило… что там у тебя за подозрительное существо за пазухой дом себе обустроило? Не припомню, чтобы оно в Медной горе было.
— Это Ктулха, — ответила я. — Я его… или ее… в общем, из Нави вытащила. Вроде как от смерти спасла. Помнишь, я говорила, что Навь горит? Ну вот оно б там точно погибло. Не оставлять же было.
— Из Нави в мир живых? — задумчиво пробормотал посох. — И до сих пор тебя не пытается сожрать? Надо же…
— А с чего ему меня жрать? — удивилась я. — Я ж его спасла, и он об этом знает. Наоборот, вон, помогает даже. Благодарный какой. И вообще, он маленький еще.
— Угу. Именно, что маленький, — подтвердил Яр. — А для роста твоему, как ты там его называешь, Ктулхе, нужно питание. И, судя по тому, что он сделал с белочкой, питание — это души и их энергия. Что для создания Нави логично. Нет, я, конечно, не против, что он сожрал эту сумасшедшую белку, но…
— Сожрал?! — Я изумленно уставилась на него. — Я думала, просто убил.
— Какое! Выпил ее до последней капельки, — сообщил посох. — Так что ты уж будь любезна, держи его от меня подальше. А еще лучше, в Навь обратно отправь. Пожрет еще…
— Не пожрет, — буркнула я. Расставаться с осьминожиком почему-то очень не хотелось. — Он послушный. И тебя спас вместо того, чтобы съесть, между прочим. Не будь Ктулхи, белка от тебя точно кусок оттяпала бы. У нее зубы были — огого!
— Да уж, — Яр нервно дыхнул зеленым дымком. — Сильно она меня поцарапала, кстати?
Я внимательно оглядела череп:
— Ну, есть пара крупненьких царапин, но, вроде, обошлось.
— Но шрамы все-таки будут, — констатировал Яр неожиданно довольным голосом. — Неплохо. Шрамы украшают мужчину.
— Угу, — не стала спорить я и, оглядевшись вокруг на всякий случай, принялась рвать траву.
Сплести венок оказалось делом несложным. Сколько я их в детстве сделала — не счесть! Немного пришлось повозиться лишь с креплением мешочка с навьей землей, но и тут я справилась.
Теперь для путешествия по тропе Трояна и поисков Наволода все было готово.
Дело оставалось за малым — убить себя.
Некоторые решения очень сложно принять. Даже технически простые. Вот, казалось бы, что стоит добежать до ворот, взять первый же попавшийся меч из того, что осталось от рыцарей Смерти и…
И вот тут начинались проблемы. Несмотря на всю свою храбрость самоубийцей я не была. Даже близко по характеру ничего общего с суицидниками не имела, совсем наоборот. Я любила жить.
Да, я понимала, что это временно. Что это для спасения любимого и потом я обратно воскресну. Но тыкать или резать себя мечом рука не поднималась. Физически!
А время, отпущенное на размышления до заката, уходило.
— Н-да, проблемка, — задумчиво пробормотала я, глядя на колодец. — Не ожидала, что самоубиться так непросто. Утопиться что ль? Вон, какой-нибудь камень сунуть за пазуху и бултых…
— Нельзя! — оборвал Яр. — Ты в круге должна лежать. Кто тебя из колодца доставать то будет? У меня, к твоему сведению, рук нет.
— Значит, повешение тоже отпадает.
— Однозначно, — подтвердил посох. — Да и на чем, собственно? Твой поясок оборвется вмиг.
— Ты что, намекаешь, что я толстая? — вяло огрызнулась я.
— Я не намекаю. Я прямо говорю: меч — твой выбор. Решись уже и перестань тянуть время.
— Думаешь, это так просто? Тебя бы вот самого утопить, повесить, сжечь…
— Пробовали, — довольно ответил посох. — Еще когда я живым был. А уж каких охотников засылали, не чета Аленушке с Иванушкой! Сам Валигор за мной приходил! Да не сдюжил.
Кто такой этот Валигор я не имела понятия, поэтому даже задумываться о нем не стала. Вместо этого раздраженно начала мерить шагами площадку вокруг колодца. Ведь ради собственной любви стараюсь! Ну? Как мне тут местную Джульетту изобразить?
— Отравиться бы? — пробормотала я. — Да только чем? Желудей наемся или травы какой, так, боюсь, не умру. Только кусты окрестные помучаю…
Но эта идея неожиданно Яру понравилась.
— Подожди, царевна, насчет кустов, — сказал он. — Давай-ка вокруг, да промеж деревьев побродим. Я ж в травах разных смыслю, а рядом с Мертвой водой много чего вырасти может. Кощей, помнится, не единожды сюда наведывался.
Разом развернувшись, я быстро направилась к деревьям, и не зря! Буквально через несколько шагов посох дернулся у меня в руке:
— Стоп! Вот этот грибочек видишь? И с ним рядом еще один? Хватай, давай!
— Что это? Поганки какие-нибудь? — я послушно наклонилась и сорвала пару серовато-желтых грибов.
— Лучше! — торжественно ответил посох. — Поганки, что? Животом помучаешься, да и снова встанешь. А это, царевна, самые, что ни на есть кромешники. Из них некоторые воины с северных земель перед боем отвар делают, да употребляют. Выпьют и боли нечувствительными становятся. Броню с себя сдергивают и такими вот в битву идут. Воют еще причудливо, да щиты, бывает, грызут от ярости лихой.
— Берсерки что ли? — припомнила я. — Так мне ж умереть надо, а не броню, которой нет, сдергивать. Тем более щиты грызть.
Яр хмыкнул:
— Ну так я тебе отвар делать и не предлагаю. Съешь целиком грибы эти, со всем ядовитым нутром. Должно сработать.
К этому времени я уже вновь вернулась к колодцу и теперь с сомнением рассматривала два невзрачных кромешника у себя в руках. В душе вновь зашевелился страх, но я глубоко вздохнула, не давая ему вырваться наружу.
— Ладно. Значит, говоришь, надо просто взять и съесть?
— Сначала круг начерти, — напомнил Яр. — Да давай побыстрее, закат скоро.
В общем, за мечом идти все равно пришлось, а потом и руку надсечь, чтобы круг накапать.
Наконец посох одобрительно произнес:
— Сойдет. Теперь ложись и грибы кушай. А как прожуешь, слова говори, какие Карачун сказывал. Только вот еще чего… — он вдруг запнулся.
— Что?
Яр задумчиво сверкнул глазницами, а потом, словно нехотя, произнес:
— Знаешь, а брось-ка ты меня в Источник.
— Это зачем еще? — Я удивленно моргнула.
— С тобой пойду, глупая! Ведь пропадешь там одна! — с какой-то отчаянной злостью ответил он. — Вслед за тобой из палки этой выйду, а посох в Источнике поможет духу моему обратно вернуться.
Я почувствовала, как в глазах защипало. Надо же, а я его ведь и ругала, бывало, и плохое настроение срывала, а он вон как… Со мной пойдет, рискуя собственной жизнью. Или что там у него вместо жизни?
— Ну, хватит. Разревись тут еще, — пробормотал Яр. — Пошли уже. Да поживее. А то, боюсь, посох в мертвой воде размякнет, да по щепам разойдется. Куда тогда возвращаться буду? Ты, чай, не Кощей, новый не сотворишь.
— Да я!.. Да я Кощея лично заставлю тебе в случае чего новую палку выстругать! — выдохнула я и аккуратно опустила его в воду. Так, что над самым краем поднимался лишь череп.
Сама же отошла и улеглась в центре круга.
— Ну что ж… — я задумчиво оглядела грибы. — Приятного аппетита, Марья. Когда еще поесть случится?
И с этими словами, крепко зажмурившись, откусила большой кусок серо-желтой шляпки.
Ну, ничего так. Ни горько, ни кисло. Какой-то водянистый вкус, словно мел с травой пережевываю.
Откусила еще, а потом просто взяла и запихала все в рот. Чего тянуть?
С некоторым трудом, разжевав всю эту массу, я заученно произнесла:
— Стань мне небо торным путем,
Коий скрыт от взора напрасного.
Путь прямой отворяй, тропа Троянова
Отсюда и до бескрая самого.
А на последних словах почувствовала, как немеет язык.
Онемение быстро расходилось по голове, так, что я перестала ощущать головой твердую землю. Затем настала очередь тела. Перед открытыми глазами все затуманилось, я почувствовала, как грудь делает вздох, а потом перестает подниматься. Или мне так показалось.
Боли не было. Совсем. Я полежала еще чуть-чуть для верности, а потом села.
— Не сработало, Яр, — сказала я. — Грибы какие-то неправильные. Надо было мухоморов набрать, все вернее получилось бы.
Я встала и повернулась к Источнику, чтобы достать оттуда посох. Однако не пришлось. Посох, весело посверкивая глазницами черепа, сам собой оказался у меня в руке.
Ишь, шустрый какой! Я усмехнулась. Не сильно, должно быть, ему в мертвой воде понравилось…
И изумленно охнула. Если посох у меня в руке, кто же тогда в колодце вон плавает? Черепушкой вверх.
Неужели?..
Я медленно опустила глаза, уже понимая, что увижу. Так и оказалось: на земле лежало мое тело. Глаза открыты, дыхания нет. Я же одной ногой стояла прямо на своем животе. Вернее, в животе! Нога просто проходила сквозь мое же тело!
Причем нога босая…
Внезапно одежда на лежащей мне вдруг зашевелилась, и наружу, истошно вереща, выбрался Ктулха.
Он взглянул на меня стоящую, взглянул на лежащую, и заверещал еще горестней. Даже щупальца заламывать начал.
От такого, ни дать ни взять, оплакивания меня, настроение еще больше упало. Не была б я бесплотным духом, точно разревелась бы. Но — увы.
— Слышишь, как там тебя, Ктулха, да не переживай ты так! — произнес Яр, видимо, тоже тронутый искренним расстройством осьминожика. — Спасет Марья Князя и оживет обратно.
— Именно, — подтвердила я, с трудом взяв себя в руки. — Так, ладно. Я мыслю, значит, все еще существую. Ощущения странные, но надо идти, пока я окончательно не запаниковала. Куда нам, Яр?
Спросила, но тут и сама увидела, как от моего лежащего тела прямо ввысь протянулась полупрозрачная дорожка, переливающаяся в лучах заходящего солнца радужными искорками.
— Открылась тропа, — тихо сказал Яр. — Ступай, Марья. Пути обратно нет.
— Угу. — Я нервно кивнула и, было, попробовала подхватить с земли венок, но…
Не смогла!
Рефлекторно попыталась еще раз и еще, но все равно ничего не вышло. Рука вновь и вновь проходила сквозь заготовленный головной убор!
Кажется, идеальный план только что дал жирную трещину.
— Должен быть какой-то выход, — пробормотала я и растеряно огляделась. — Ведь он же есть, Яр?
— Несомненно, — заверил тот, правда тоже не очень уверенно. — Ты, конечно, дух. Но и Ктулху, например, тоже дух, а вещи берет. Белку вон как ухватил…
— Точно! — перебила я радостно. — Ктулха! Он ведь сможет пройти с нами по тропе?
— Сможет! — оживившись, подтвердил Яр. — Что ему, навий же. Для него эта тропа как для тебя тропинка в лесу.
— Эй, маленький, — позвала я все еще вздыхающее и огорченное создание. — Ты ведь мне поможешь?
Тот замолчал, взглянул на меня печальными глазами и несмело подпрыгнул, на несколько секунд зависнув воздухе. Потом протиснулся в венок и выпрямился на своих щупальцах, подпоясанный им, словно ремнем.
Несмотря на то, что миновать это место я старалась побыстрее, шла осторожно. Старалась ни на кого не наступить и аккуратно обходить всех своих, надеюсь, временно почивших подданных. А пока обходила, заметила, что многие места захоронения украшены надписями на табличках.
«Спасибо, что прочли эту надпись. Можете продолжать движение».
Я невольно хмыкнула. Ох ты ж костяной кладезь юмора! «Аншлаг» на кладбище прямо.
«Разлагаюсь. Просьба не беспокоить».
И в мыслях не было.
«А чтобы доказать, что богатство можно забрать с собой, я повелел все сжечь, а пепел высыпать мне в гроб. Обломитесь, наследнички!»
Вот этот предусмотрительный оказался. И жадный, отчего я почувствовала внезапную симпатию.
Наконец поле кончилось. Ускорившись, я миновала мрачный лес и, наконец, увидела возвышающуюся за стеной пирамиду дворца. Я была практически дома.
Запустение царило и здесь. Не встречал меня Костопрах, не стояли личи на охранных башнях, не гарцевали караульным объездом вокруг стены рыцари Смерти…
Вон, кстати, неподалеку от ворот несколько здоровых груд костей вперемежку с доспехами виднеются. Судя по всему, дозорные и есть.
— Апокалипсис тудей, какой-то, — пробормотала я. — На Земле никого, всех забрали на Страшный суд.
— Какой суд? — сипло откликнулся Яр. Видимо, тоже впечатлился масштабами увиденного.
— Страшный. Последний. Когда всех в одну кучу собирают, а потом либо на небо, либо в пекло на вечные муки, — пояснила я. — Но ты не переживай, у вас такой религии нету, вы все вроде как в Навь попадаете. Хотя, учитывая, что Навь горит, и все ее обитатели тоже…
Посох закашлялся.
Я же передернула плечами, стараясь не думать, что это целиком моя вина, и свернула к Источнику.
Вот он, родимый! Знай, стоит себе, где и был. Водичка, вон, деревья отражает. Но при этом никаких ощущений не возникает. Словно и не мощнейший колдовской инструмент передо мной, а простой колодец.
Не доходя до сруба несколько шагов, я остановилась и взглянула на череп:
— Ну что, Яр, давай, показывай, какую траву рвать.
— Да любую. Вон, хочешь, с той начни, по левую руку от колодца, — предложил Яр. — Видишь, цветы на колокольчики похожи? Все не крапива.
— Никогда не видела черных колокольчиков, — пробормотала я, обходя колодец и нагибаясь за указанной травой…
— Брось его! — внезапно потребовали откуда-то сверху.
Вздрогнув, я быстро подняла голову и оглядела стоявшее рядом дерево, однако никого не обнаружила. Только небольшую белочку. Правда, эта белочка странно, пристально на меня смотрела, но ведь не могла же она…
— Мое! — сообщила белка.
Белка разговаривает!
Это правда белка разговаривает, или у меня «белка» началась? Хотя я, вроде, ничего алкогольного не пила. Правда, я в Нави дымом надышалась…
— Э-э, простите? Что — ваше? — растерянно, но на всякий случай вежливо уточнила я.
— Это мой орех, — произнесла белка, при этом пристально глядя… на посох?
— Да какой же это орех? Это ж череп, — изумилась я.
— Ореш-шек! — прошипела она точь-в-точь, как зомби в фильмах слово «мозги».
А потом спикировала на Яра!
— Убери ее от меня-а-а! — взвыл тот.
— Орешек! — в свою очередь рычала белка, норовя оторвать несчастный череп от посоха.
— Какая ты белка! — орала в свою очередь я, ухватив зверька за хвост и стараясь отодрать от Яра. — Отцепись от него, инфернальный комок шерсти!
И в самый разгар борьбы, когда я уже отчаялась справиться с шустрой скотиной и на полном серьезе хотела макнуть Яра вместе с белкой в колодец, из-под ворота распахнутой рубахи выскочил Ктулха.
Заверещав что-то явно угрожающее, он мгновенно опутал проклятую белку щупальцами и сильным рывком сдернул ее с черепа. Я и опомниться не успела, как шерстяной комок резко посерел, иссох и рассыпался прахом. Задрав вверх щупальца, Ктулха испустил победное верещание, а потом снова быстренько залез под одежду, привычно угнездившись у меня на плече.
— Что. Это. Было? — Выдохнула я.
— Белочка, — жалобно ответил Яр. — Которую Кощей у Гвидона украл.
— Так она дохлая должна была быть! Колдовства же нет.
— Должна, — согласился посох. Потом подумал немного и задумчиво добавил: — А может, и не совсем. Тут ведь Источник рядом. Поди, воду-то она из него прямо пила. Вот и напиталась силой в запас, продлила свое существование, чтоб ей пусто было. Не думаю, что надолго, но пару-тройку дней, наверное, продержалась бы еще, как я на гномьем кристалле. Если бы ее не убил… убило… что там у тебя за подозрительное существо за пазухой дом себе обустроило? Не припомню, чтобы оно в Медной горе было.
— Это Ктулха, — ответила я. — Я его… или ее… в общем, из Нави вытащила. Вроде как от смерти спасла. Помнишь, я говорила, что Навь горит? Ну вот оно б там точно погибло. Не оставлять же было.
— Из Нави в мир живых? — задумчиво пробормотал посох. — И до сих пор тебя не пытается сожрать? Надо же…
— А с чего ему меня жрать? — удивилась я. — Я ж его спасла, и он об этом знает. Наоборот, вон, помогает даже. Благодарный какой. И вообще, он маленький еще.
— Угу. Именно, что маленький, — подтвердил Яр. — А для роста твоему, как ты там его называешь, Ктулхе, нужно питание. И, судя по тому, что он сделал с белочкой, питание — это души и их энергия. Что для создания Нави логично. Нет, я, конечно, не против, что он сожрал эту сумасшедшую белку, но…
— Сожрал?! — Я изумленно уставилась на него. — Я думала, просто убил.
— Какое! Выпил ее до последней капельки, — сообщил посох. — Так что ты уж будь любезна, держи его от меня подальше. А еще лучше, в Навь обратно отправь. Пожрет еще…
— Не пожрет, — буркнула я. Расставаться с осьминожиком почему-то очень не хотелось. — Он послушный. И тебя спас вместо того, чтобы съесть, между прочим. Не будь Ктулхи, белка от тебя точно кусок оттяпала бы. У нее зубы были — огого!
— Да уж, — Яр нервно дыхнул зеленым дымком. — Сильно она меня поцарапала, кстати?
Я внимательно оглядела череп:
— Ну, есть пара крупненьких царапин, но, вроде, обошлось.
— Но шрамы все-таки будут, — констатировал Яр неожиданно довольным голосом. — Неплохо. Шрамы украшают мужчину.
— Угу, — не стала спорить я и, оглядевшись вокруг на всякий случай, принялась рвать траву.
Сплести венок оказалось делом несложным. Сколько я их в детстве сделала — не счесть! Немного пришлось повозиться лишь с креплением мешочка с навьей землей, но и тут я справилась.
Теперь для путешествия по тропе Трояна и поисков Наволода все было готово.
Дело оставалось за малым — убить себя.
Глава 11
Некоторые решения очень сложно принять. Даже технически простые. Вот, казалось бы, что стоит добежать до ворот, взять первый же попавшийся меч из того, что осталось от рыцарей Смерти и…
И вот тут начинались проблемы. Несмотря на всю свою храбрость самоубийцей я не была. Даже близко по характеру ничего общего с суицидниками не имела, совсем наоборот. Я любила жить.
Да, я понимала, что это временно. Что это для спасения любимого и потом я обратно воскресну. Но тыкать или резать себя мечом рука не поднималась. Физически!
А время, отпущенное на размышления до заката, уходило.
— Н-да, проблемка, — задумчиво пробормотала я, глядя на колодец. — Не ожидала, что самоубиться так непросто. Утопиться что ль? Вон, какой-нибудь камень сунуть за пазуху и бултых…
— Нельзя! — оборвал Яр. — Ты в круге должна лежать. Кто тебя из колодца доставать то будет? У меня, к твоему сведению, рук нет.
— Значит, повешение тоже отпадает.
— Однозначно, — подтвердил посох. — Да и на чем, собственно? Твой поясок оборвется вмиг.
— Ты что, намекаешь, что я толстая? — вяло огрызнулась я.
— Я не намекаю. Я прямо говорю: меч — твой выбор. Решись уже и перестань тянуть время.
— Думаешь, это так просто? Тебя бы вот самого утопить, повесить, сжечь…
— Пробовали, — довольно ответил посох. — Еще когда я живым был. А уж каких охотников засылали, не чета Аленушке с Иванушкой! Сам Валигор за мной приходил! Да не сдюжил.
Кто такой этот Валигор я не имела понятия, поэтому даже задумываться о нем не стала. Вместо этого раздраженно начала мерить шагами площадку вокруг колодца. Ведь ради собственной любви стараюсь! Ну? Как мне тут местную Джульетту изобразить?
— Отравиться бы? — пробормотала я. — Да только чем? Желудей наемся или травы какой, так, боюсь, не умру. Только кусты окрестные помучаю…
Но эта идея неожиданно Яру понравилась.
— Подожди, царевна, насчет кустов, — сказал он. — Давай-ка вокруг, да промеж деревьев побродим. Я ж в травах разных смыслю, а рядом с Мертвой водой много чего вырасти может. Кощей, помнится, не единожды сюда наведывался.
Разом развернувшись, я быстро направилась к деревьям, и не зря! Буквально через несколько шагов посох дернулся у меня в руке:
— Стоп! Вот этот грибочек видишь? И с ним рядом еще один? Хватай, давай!
— Что это? Поганки какие-нибудь? — я послушно наклонилась и сорвала пару серовато-желтых грибов.
— Лучше! — торжественно ответил посох. — Поганки, что? Животом помучаешься, да и снова встанешь. А это, царевна, самые, что ни на есть кромешники. Из них некоторые воины с северных земель перед боем отвар делают, да употребляют. Выпьют и боли нечувствительными становятся. Броню с себя сдергивают и такими вот в битву идут. Воют еще причудливо, да щиты, бывает, грызут от ярости лихой.
— Берсерки что ли? — припомнила я. — Так мне ж умереть надо, а не броню, которой нет, сдергивать. Тем более щиты грызть.
Яр хмыкнул:
— Ну так я тебе отвар делать и не предлагаю. Съешь целиком грибы эти, со всем ядовитым нутром. Должно сработать.
К этому времени я уже вновь вернулась к колодцу и теперь с сомнением рассматривала два невзрачных кромешника у себя в руках. В душе вновь зашевелился страх, но я глубоко вздохнула, не давая ему вырваться наружу.
— Ладно. Значит, говоришь, надо просто взять и съесть?
— Сначала круг начерти, — напомнил Яр. — Да давай побыстрее, закат скоро.
В общем, за мечом идти все равно пришлось, а потом и руку надсечь, чтобы круг накапать.
Наконец посох одобрительно произнес:
— Сойдет. Теперь ложись и грибы кушай. А как прожуешь, слова говори, какие Карачун сказывал. Только вот еще чего… — он вдруг запнулся.
— Что?
Яр задумчиво сверкнул глазницами, а потом, словно нехотя, произнес:
— Знаешь, а брось-ка ты меня в Источник.
— Это зачем еще? — Я удивленно моргнула.
— С тобой пойду, глупая! Ведь пропадешь там одна! — с какой-то отчаянной злостью ответил он. — Вслед за тобой из палки этой выйду, а посох в Источнике поможет духу моему обратно вернуться.
Я почувствовала, как в глазах защипало. Надо же, а я его ведь и ругала, бывало, и плохое настроение срывала, а он вон как… Со мной пойдет, рискуя собственной жизнью. Или что там у него вместо жизни?
— Ну, хватит. Разревись тут еще, — пробормотал Яр. — Пошли уже. Да поживее. А то, боюсь, посох в мертвой воде размякнет, да по щепам разойдется. Куда тогда возвращаться буду? Ты, чай, не Кощей, новый не сотворишь.
— Да я!.. Да я Кощея лично заставлю тебе в случае чего новую палку выстругать! — выдохнула я и аккуратно опустила его в воду. Так, что над самым краем поднимался лишь череп.
Сама же отошла и улеглась в центре круга.
— Ну что ж… — я задумчиво оглядела грибы. — Приятного аппетита, Марья. Когда еще поесть случится?
И с этими словами, крепко зажмурившись, откусила большой кусок серо-желтой шляпки.
Ну, ничего так. Ни горько, ни кисло. Какой-то водянистый вкус, словно мел с травой пережевываю.
Откусила еще, а потом просто взяла и запихала все в рот. Чего тянуть?
С некоторым трудом, разжевав всю эту массу, я заученно произнесла:
— Стань мне небо торным путем,
Коий скрыт от взора напрасного.
Путь прямой отворяй, тропа Троянова
Отсюда и до бескрая самого.
А на последних словах почувствовала, как немеет язык.
Онемение быстро расходилось по голове, так, что я перестала ощущать головой твердую землю. Затем настала очередь тела. Перед открытыми глазами все затуманилось, я почувствовала, как грудь делает вздох, а потом перестает подниматься. Или мне так показалось.
Боли не было. Совсем. Я полежала еще чуть-чуть для верности, а потом села.
— Не сработало, Яр, — сказала я. — Грибы какие-то неправильные. Надо было мухоморов набрать, все вернее получилось бы.
Я встала и повернулась к Источнику, чтобы достать оттуда посох. Однако не пришлось. Посох, весело посверкивая глазницами черепа, сам собой оказался у меня в руке.
Ишь, шустрый какой! Я усмехнулась. Не сильно, должно быть, ему в мертвой воде понравилось…
И изумленно охнула. Если посох у меня в руке, кто же тогда в колодце вон плавает? Черепушкой вверх.
Неужели?..
Я медленно опустила глаза, уже понимая, что увижу. Так и оказалось: на земле лежало мое тело. Глаза открыты, дыхания нет. Я же одной ногой стояла прямо на своем животе. Вернее, в животе! Нога просто проходила сквозь мое же тело!
Причем нога босая…
Внезапно одежда на лежащей мне вдруг зашевелилась, и наружу, истошно вереща, выбрался Ктулха.
Он взглянул на меня стоящую, взглянул на лежащую, и заверещал еще горестней. Даже щупальца заламывать начал.
От такого, ни дать ни взять, оплакивания меня, настроение еще больше упало. Не была б я бесплотным духом, точно разревелась бы. Но — увы.
— Слышишь, как там тебя, Ктулха, да не переживай ты так! — произнес Яр, видимо, тоже тронутый искренним расстройством осьминожика. — Спасет Марья Князя и оживет обратно.
— Именно, — подтвердила я, с трудом взяв себя в руки. — Так, ладно. Я мыслю, значит, все еще существую. Ощущения странные, но надо идти, пока я окончательно не запаниковала. Куда нам, Яр?
Спросила, но тут и сама увидела, как от моего лежащего тела прямо ввысь протянулась полупрозрачная дорожка, переливающаяся в лучах заходящего солнца радужными искорками.
— Открылась тропа, — тихо сказал Яр. — Ступай, Марья. Пути обратно нет.
— Угу. — Я нервно кивнула и, было, попробовала подхватить с земли венок, но…
Не смогла!
Рефлекторно попыталась еще раз и еще, но все равно ничего не вышло. Рука вновь и вновь проходила сквозь заготовленный головной убор!
Кажется, идеальный план только что дал жирную трещину.
— Должен быть какой-то выход, — пробормотала я и растеряно огляделась. — Ведь он же есть, Яр?
— Несомненно, — заверил тот, правда тоже не очень уверенно. — Ты, конечно, дух. Но и Ктулху, например, тоже дух, а вещи берет. Белку вон как ухватил…
— Точно! — перебила я радостно. — Ктулха! Он ведь сможет пройти с нами по тропе?
— Сможет! — оживившись, подтвердил Яр. — Что ему, навий же. Для него эта тропа как для тебя тропинка в лесу.
— Эй, маленький, — позвала я все еще вздыхающее и огорченное создание. — Ты ведь мне поможешь?
Тот замолчал, взглянул на меня печальными глазами и несмело подпрыгнул, на несколько секунд зависнув воздухе. Потом протиснулся в венок и выпрямился на своих щупальцах, подпоясанный им, словно ремнем.
