— Третье, если смотреть с этого края, — прозвучал голос за моей спиной.
И я, конечно же, его узнала.
Неудивительно. Черномагическая интуиция всегда чудесно работает. А вот моя внимательность в этот раз дала сбой. Быть может, и потому, что голова до сих пор немного побаливает.
— Спасибо.
Шторы на окне оказались фиолетовыми.
Точно.
Влад в один шаг оказался передо мной, и мне даже голову поднимать не пришлось — и без того смотрела вверх. Он попытался заглянуть в мои глаза своими, темно-серыми, но я успела отвернуться. Тогда Влад спросил:
— Ты вернулась?
Как будто за те почти полтора года, что я видела Влада лишь издалека (или не видела вовсе) он совсем не изменился — передо мной было все то же лицо, бледная кожа, выглядывающие из-под шапки темные волосы.
И ни тени улыбки на губах. Впрочем, я тоже не улыбалась.
— На неделю.
— Мне говорили, что ты учишься в другом городе.
Наши взгляды наконец пересеклись. И Влад отчего-то вздрогнул. Я заметила:
— Зато мне про тебя ничего не говорили.
— Я отчислился, — признался он. — Ещё год назад. Колдовство начало занимать слишком много времени. Пришлось выбирать. Правда, все чаще начинаю жалеть.
— Печально. С другой стороны, когда приходится совершать выбор, в любом случае приходится жалеть об упущенном.
— И ты жалеешь? — поинтересовался Влад. Почему-то очень тихо.
— И я.
Я смотрела на Влада — и не могла поверить своим глазам. Слушала, отвечала, — но мне все время казалось, что это фантом, призрак, что он вот-вот растворится, и я останусь одна.
Все было так просто.
Мы стояли друг напротив друга и разговаривали, как в прежние времена. Словно и не было ссор, недомолвок, полутора лет молчания.
Но всему должен быть конец, и я решила, что сейчас самое время завершить эту глупость. Развернулась… А потом он позвал:
— Яна.
И в одном только моем имени, таком коротком и простом, было гораздо больше чувств, чем во всей нашей беседе до этого.
— Влад, — отозвалась я.
Мы снова пересеклись глазами, и Влад отвернулся первым.
— Тебе не холодно?
И будто спрашивал не о моем теле, а о моей душе.
— Ничуть, — бросила я гордо. На самом деле, какие-то две минуты на месте уже заставили меня дрожать. Леденели губы и пальцы рук, но я надеялась, что Влад этого не заметит.
Как оказалось, зря.
— Обманывать ты никогда не умела…
Он вынул руку из кармана — длинные пальцы, не прикрытые никакими перчатками — и потянулся к моему лицу, кажется, желая что-то поправить. Но я предусмотрительно шагнула назад.
Не стоит меня касаться.
— Не переживай. Сейчас я пойду дальше и на ходу согреюсь. Так что, пожалуй, прекращай меня задерживать, и…
Я хотела добавить нечто вроде «Надеюсь, больше мы не увидимся», но Влад, который сам всегда учил меня хорошим манерам, успел перебить:
— Я хотел пригласить себя в гости. Мама в последнее время часто о тебе спрашивает. А сейчас она дома. Заодно согреешься. Зачем вообще выходить на улицу в такую погоду?
Тыкать Влада в то, что он в такую погоду сам почему-то находится вне дома, я не стала. Но над приглашением задумалась. Общаться с Владом мне совсем не хотелось, но его мама всегда проявляла ко мне необычайную доброту. А ее я эти полтора года не видела вовсе, даже издалека.
Только если это не очередная уловка Влада.
С другой стороны, зачем ему насильно звать меня к себе в гости? Он сам предельно ясно заявил, что не хочет иметь со мной ничего общего. А вот мамины желания старается учитывать.
Сын он хороший. Мне так всегда казалось, с первой нашей встречи. Если он даже к моему отцу относится с большим уважением, чем я сама.
— А тебе не будет противно находиться со мной в одном помещении?
— Почему мне должно быть противно?
Я склонила голову. Скользнула взглядом за спину Влада. Белый снег, вереницы домов. Дети. После обеда они все-таки начали появляться на улице, несмотря на холод. И по ним так сразу не скажешь, что они страдают от чересчур пониженной температуры.
— А подружка не будет ревновать? — все никак не могла успокоиться я.
Влад хмыкнул.
— Понял. Ты хочешь меня добить.
— Я всегда могу уйти…
— Мама будет рада, если ты останешься, — он чуть помолчал и только потом добавил: — И я.
Подул холодный ветер, я задрожала ещё сильнее. Вновь покосилась на Влада. Он неотрывно смотрел на меня. Наконец я решилась (в конце концов, нужно же мне было окончательно попрощаться с чудесной мамой Влада — уж она ни в чем не была передо мной виновата):
— Только ради Татьяны Валерьевны.
— Пусть так.
Идеально чистый подъезд, бесшумный лифт, белые лампы.
Я успела упустить те несколько мгновений, пока мы поднимались до квартиры Влада. Очнулась лишь тогда, когда Влад звенел в дверной звонок. За дверью послышались тихие шаги. Сверкнул дверной глазок, раздалось удивленное: «Влад? Ты не один?». И дверь распахнулась.
На Татьяне Валерьевне были клетчатые брюки, теплый домашний свитер и, кажется, та же самая жемчужная нить на шее, которую я видела при последней нашей встрече. Опрятная укладка светлых волос. Серые глаза, как у Влада, и отходящие от них лучики морщинок.
— Здравствуйте, Татьяна Валерьевна, — произнесла я, только сейчас осознавая всю глупость происходящего.
— Яна! — воскликнула она, сразу меня узнав. — Добрый день, дорогая! Так давно не виделись… Проходи скорее, не стой за порогом. Я очень по тебе соскучилась. Влад, и как ты ее нашел? Вы наконец-то помирились?
— Мы не ссорились, мама, — отозвался Влад устало.
— Конечно, сын, — она нахмурилась. — Но, тем не менее, я не видела Яну полтора года. И ты даже не передал ей цветы на день рождения. А у Яны скоро новый.
Я посмотрела на Влада и только сейчас осознала, что в декабре ему исполнилось двадцать лет. Подумать только! До сих пор помню то время, когда поздравляла его с тринадцатилетием. Было это спустя несколько месяцев после нашего знакомства. Тогда он ещё не был таким высоким — и таким жестоким.
А ведь я не поздравила его с юбилеем.
Когда-то, еще лет в шестнадцать, я думала, что его двадцатилетие мы встретим вместе. И я наговорю Владу тьму всяких гадостей, а он будет скрипеть зубами, но все же благодарить меня. Скажу, какой он теперь старый, раз ему идет аж третий десяток, и что скоро из него посыплется песок, пожелаю крепкой памяти и здоровой спины.
И вот, пожалуйста.
Когда Владу исполнялось двадцать, я была в тысяче километров от него.
Впрочем, когда исполнялось восемнадцать мне, совсем никто меня не поздравил, даже письменно. И уж тем более никакого букета я не получила. Несмотря ни на что, это было обидно.
— Спасибо, что помните, — отозвалась я искреннее.
— Снимай куртку и пойдем пить чай, — Татьяна Валерьевна кивнула и скрылась на кухне.
Влад молча раздевался рядом, и я произнесла, быстро взглянув на него:
— С прошедшим юбилеем.
— И тебя, — ответил он тихо, — с совершеннолетием. — А потом добавил: — Когда-то я думал, что мы встретим его вместе.
— Юбилей или совершеннолетие?
— И то, и другое.
— И я.
Он поднял на меня глаза:
— Правда?
А я холодно ухмыльнулась — что мне ещё оставалось? Было время, когда я была уверена, что мама и совсем взрослая я будем сидеть на нашей кухоньке, пить чай и разговаривать обо всем на свете. А потом я познакомлю ее со своим молодым человеком, и что он обязательно будет таким же надежным и заботливым, как папа. И где это все?..
— Яна, расскажи мне что-нибудь интересное, — попросила Татьяна Валерьевна, когда мы оказались на кухне, предварительно помыв руки. Я не меньше минуты простояла, держа пальцы под горячей водой. — Как учеба, нравится? Не против травяного чая?
Я помотала головой из стороны в сторону. Из чайничка, в котором, кажется, спряталось лето (я различила несколько ромашек и ягоды смородины), Татьяна Валерьевна разлила чай по трем аккуратным чашечкам.
Она села сбоку, и мы с Владом оказались друг напротив друга. К счастью, стол был достаточно длинным. И смотрела я только на Татьяну Валерьевну.
— С учебой все хорошо, — ответила я. — Учусь на первом курсе, на химика, — и я назвала свой университет. — Химии меньше всего, в нас изо всех сил пытаются вбить высшую математику. Не самое интересное занятие, но, в принципе, постигаемое.
— Как человек, который в свое время окончил математический факультет, прекрасно тебя понимаю, — Татьяна Валерьевна рассмеялась. Надо же, а я совсем забыла об этом факте. Но, кажется, даже Влад говорил, что тяга к техническим наукам у него от матери… — А мой бросил. Сказал, что это не его. А ведь так все хвалили!.. Звонили мне из деканата, просили побеседовать. Говорили, талант…
— Мама, я все ещё здесь, — напомнил Влад.
— Ты не подумай, я не осуждаю, — Татьяна Валерьевна вздохнула. — Я принимаю это решение.
— Вы — хорошая мать, — заметила я осторожно.
Она кивнула, крутя чашку в руках.
Я сделала несколько глотков, и тепло разлилось по телу.
Душа наполнилась воспоминаниями.
Последнее настоящее лето было, когда мне исполнилось семнадцать. Когда я познакомилась с Яром и ещё не успела разойтись с Владом. Когда мы с отцом вместе ходили по лесу и разговаривали на равных. Полтора года назад мне казалось, что все светлое окончательно ушло, кануло в небытие, но сейчас это лето вспыхнуло где-то внутри.
— Так жаль, что вы поссорились, — продолжила Татьяна Валерьевна. — Я сотню раз говорила Владу, чтобы он с тобой помирился. Хотя бы попытался. Но каждый раз он пропускал мои просьбы мимо ушей…
Я быстро взглянула на Влада — даже поза его была напряженной.
— Мы не ссорились, Татьяна Валерьевна, — повторила я точь-в-точь те слова, что недавно произнес Влад.
— Как же, как же… — она покачала головой. — Знаю, что ты не хочешь выставлять его в плохом свете. Но если бы вы не ссорились… Мне совсем не понравилась девочка, которую он нашел, Вика…
— Мама, — вновь напомнил о себе Влад.
Мне тоже не нравилась Вика. Но разве меня кто-то спрашивал?
Атмосфера в комнате накалялась. А я не хотела создавать ссоры.
Я зацепилась взглядом за электронные часы и подумала, что время может стать неплохим оправданием. Время… Его же вечно всем не хватает, верно?
Я мгновенно допила чай (что было, конечно же, некультурно), даже не взглянув на угощения. Заметила:
— Мы просто не сошлись во взглядах, вот и все. — И на этом решила, что хватит оправдывать Влада — он в свое время даже не попытался меня оправдать. А потом призналась: — Татьяна Валерьевна, на самом деле, я хотела с вами попрощаться.
— Что? — она даже вздрогнула, и я успела пожалеть, что вообще затеяла этот разговор. Поспешила успокоить:
— Ничего такого, вы не подумайте. Просто теперь я живу в другом городе и, скорее всего, со временем буду появляться здесь все реже. А когда-то и вообще перестану бывать… вдруг. Не люблю исчезать, не сказав ни слова.
— Яна… — Татьяна Валерьевна покачала головой. — Я понимаю, конечно. Но все же осмелюсь дать совет — не забывай приезжать сюда. Тут ведь все твое детство, вся твоя юность — как не приезжать?.. И обязательно заглядывай к нам, я буду рада тебя видеть, да и Влад тоже. Ведь так, Влад?
Я посмотрела на Влада, и он хмуро кивнул.
— Вот видишь…
— Но все поменялось, Татьяна Валерьевна, — заметила я. И не смогла скрыть горечи.
— Конечно, все поменялось, — она кивнула. — Дети взрослеют, мы стареем. Но если в твоей жизни есть те, кто тебе дорог, нужно за них цепляться. Судьба не так часто дарит нам важных для нас людей, и ей не нравится, когда ее подарки отвергают.
Я попыталась улыбнуться.
Почувствовала на себе взгляд Влада, повернулась в его сторону, но ничего не сказала.
Зачем, зачем ты на меня так смотришь? Ты сам решил, что между нами все кончено. Ты поставил точку в наших отношениях. Ты нашел себе девушку, хотя незадолго до этого говорил о любви со мной.
Ты меня предал, не я.
Ты не попытался меня понять.
Может быть, когда-нибудь я и смогла бы тебя полюбить, но ты сам решил, что этому не суждено случиться.
А я просто хотела знать правду, вот и все. Я просто хотела избавиться от одиночества. Хотела, чтобы у меня была тетя с каштановыми волосами, так сильно похожими на мои, раз матери у меня нет. Да ты и сам отлично знаешь, Влад, как она меня бросила, едва мне исполнилось одиннадцать.
Тебя ведь и познакомили со мной, дурачок, лишь чтобы я на что-то отвлеклась, чтобы перестала убиваться по матушке.
Тебя использовали, Влад. Мой отец. Познакомить нас было именно его идеей. Так почему же ты считаешь предательницей меня, а не его?..
— Я буду помнить, что вы меня ждете, — отозвалась я, поднимаясь из-за стола. — Но ничего не могу обещать — моя жизнь складывается не так, как я когда-то думала, и я не знаю, что впереди… А сейчас мне пора спешить. — И солгала: — Ждут.
— Понимаю, — Татьяна Валерьевна поднялась следом за мной. Посмотрела за окно: — Кажется, намечается метель… — И вдруг взглянула на меня своими добрыми глазами: — Понимаю, что заставляю тебя испытывать неловкость, но позволь мне сделать тебе один подарок. Я все ждала подходящего повода, чтобы его вручить, но, раз все так складывается… Пусть это будет моим подарком на твой грядущий день рождения. Можешь дождаться меня в прихожей, если сильно опаздываешь.
— Не следовало…
Но Татьяна Валерьевна посмотрела на меня так непреклонно, что я передумала сопротивляться. И кивнула.
Татьяна Валерьевна скрылась в одной из дальних комнат, я прошла в прихожую. А Влад последовал за мной, как верная собачка.
Молча сняла с крючка куртку, и он потянулся к своей.
— Ты собираешься меня провожать?
Влад кивнул.
Что ж, как знает.
Татьяна Валерьевна вернулась, едва я успела надеть шапку. И протянула мне аккуратную крафтовую коробочку, совсем небольшую, поместившуюся в передний карман рюкзака.
— Пообещай, что посмотришь, — попросила она.
— Обещаю, — произнесла я, а обещания ведьмы значат очень многое.
На прощание мы с Татьяной Валерьевной обнялись, и, покидая квартиру, я точно знала, что увижу ее совсем нескоро, если нам вообще повезет встретиться. А чутье меня никогда не подводило.
На бесшумном лифте мы с Владом спустились на первый этаж. Там он меня и остановил.
— Я перед тобой виноват, — сказал Влад, и мне пришлось обернуться.
Я покачала головой.
— Когда мы увидимся в следующий раз? — спросил он.
Я удивленно изогнула бровь.
«Никогда» слишком сильно хотело сорваться с моих губ, но Влад сам всегда учил меня быть вежливой.
— Ты знаешь, где меня искать.
И знал все это время.
Кажется, и я, и он прекрасно это понимали.
Наступила минута расставания, и Влад поинтересовался:
— Даже не обнимешь на прощание?
— Я никогда не обнимала тебя на прощание, — напомнила ему я. И добавила: — Прощай.
— До встречи.
Я выбежала на улицу.
Едва от дома Влада меня загородила недавно построенная девятиэтажка, я сняла рюкзак и осторожно открыла коробочку, попавшую ко мне от Татьяны Валерьевны. И подцепила ее подарок.
Это был круглый медальон — прозрачная смола и ярко-желтая хризантема, так сильно напоминающая маленькое солнце.
Когда-то Влад тоже дарил мне украшение — кошачий глаз, который должен был меня защитить. Я до сих пор храню его, даже увезла в другой город. Это была единственная вещь, что хоть как-то напоминала мне о Владе. Я даже пару раз осмелилась его надеть. А когда моя соседка, Марина, спросила, откуда этот чудесный камешек, я ответила честно — его подарил мне дорогой человек. Когда-то давно — дорогой.
И я, конечно же, его узнала.
Неудивительно. Черномагическая интуиция всегда чудесно работает. А вот моя внимательность в этот раз дала сбой. Быть может, и потому, что голова до сих пор немного побаливает.
— Спасибо.
Шторы на окне оказались фиолетовыми.
Точно.
Влад в один шаг оказался передо мной, и мне даже голову поднимать не пришлось — и без того смотрела вверх. Он попытался заглянуть в мои глаза своими, темно-серыми, но я успела отвернуться. Тогда Влад спросил:
— Ты вернулась?
Как будто за те почти полтора года, что я видела Влада лишь издалека (или не видела вовсе) он совсем не изменился — передо мной было все то же лицо, бледная кожа, выглядывающие из-под шапки темные волосы.
И ни тени улыбки на губах. Впрочем, я тоже не улыбалась.
— На неделю.
— Мне говорили, что ты учишься в другом городе.
Наши взгляды наконец пересеклись. И Влад отчего-то вздрогнул. Я заметила:
— Зато мне про тебя ничего не говорили.
— Я отчислился, — признался он. — Ещё год назад. Колдовство начало занимать слишком много времени. Пришлось выбирать. Правда, все чаще начинаю жалеть.
— Печально. С другой стороны, когда приходится совершать выбор, в любом случае приходится жалеть об упущенном.
— И ты жалеешь? — поинтересовался Влад. Почему-то очень тихо.
— И я.
Я смотрела на Влада — и не могла поверить своим глазам. Слушала, отвечала, — но мне все время казалось, что это фантом, призрак, что он вот-вот растворится, и я останусь одна.
Все было так просто.
Мы стояли друг напротив друга и разговаривали, как в прежние времена. Словно и не было ссор, недомолвок, полутора лет молчания.
Но всему должен быть конец, и я решила, что сейчас самое время завершить эту глупость. Развернулась… А потом он позвал:
— Яна.
И в одном только моем имени, таком коротком и простом, было гораздо больше чувств, чем во всей нашей беседе до этого.
— Влад, — отозвалась я.
Мы снова пересеклись глазами, и Влад отвернулся первым.
— Тебе не холодно?
И будто спрашивал не о моем теле, а о моей душе.
— Ничуть, — бросила я гордо. На самом деле, какие-то две минуты на месте уже заставили меня дрожать. Леденели губы и пальцы рук, но я надеялась, что Влад этого не заметит.
Как оказалось, зря.
— Обманывать ты никогда не умела…
Он вынул руку из кармана — длинные пальцы, не прикрытые никакими перчатками — и потянулся к моему лицу, кажется, желая что-то поправить. Но я предусмотрительно шагнула назад.
Не стоит меня касаться.
— Не переживай. Сейчас я пойду дальше и на ходу согреюсь. Так что, пожалуй, прекращай меня задерживать, и…
Я хотела добавить нечто вроде «Надеюсь, больше мы не увидимся», но Влад, который сам всегда учил меня хорошим манерам, успел перебить:
— Я хотел пригласить себя в гости. Мама в последнее время часто о тебе спрашивает. А сейчас она дома. Заодно согреешься. Зачем вообще выходить на улицу в такую погоду?
Тыкать Влада в то, что он в такую погоду сам почему-то находится вне дома, я не стала. Но над приглашением задумалась. Общаться с Владом мне совсем не хотелось, но его мама всегда проявляла ко мне необычайную доброту. А ее я эти полтора года не видела вовсе, даже издалека.
Только если это не очередная уловка Влада.
С другой стороны, зачем ему насильно звать меня к себе в гости? Он сам предельно ясно заявил, что не хочет иметь со мной ничего общего. А вот мамины желания старается учитывать.
Сын он хороший. Мне так всегда казалось, с первой нашей встречи. Если он даже к моему отцу относится с большим уважением, чем я сама.
— А тебе не будет противно находиться со мной в одном помещении?
— Почему мне должно быть противно?
Я склонила голову. Скользнула взглядом за спину Влада. Белый снег, вереницы домов. Дети. После обеда они все-таки начали появляться на улице, несмотря на холод. И по ним так сразу не скажешь, что они страдают от чересчур пониженной температуры.
— А подружка не будет ревновать? — все никак не могла успокоиться я.
Влад хмыкнул.
— Понял. Ты хочешь меня добить.
— Я всегда могу уйти…
— Мама будет рада, если ты останешься, — он чуть помолчал и только потом добавил: — И я.
Подул холодный ветер, я задрожала ещё сильнее. Вновь покосилась на Влада. Он неотрывно смотрел на меня. Наконец я решилась (в конце концов, нужно же мне было окончательно попрощаться с чудесной мамой Влада — уж она ни в чем не была передо мной виновата):
— Только ради Татьяны Валерьевны.
— Пусть так.
Идеально чистый подъезд, бесшумный лифт, белые лампы.
Я успела упустить те несколько мгновений, пока мы поднимались до квартиры Влада. Очнулась лишь тогда, когда Влад звенел в дверной звонок. За дверью послышались тихие шаги. Сверкнул дверной глазок, раздалось удивленное: «Влад? Ты не один?». И дверь распахнулась.
На Татьяне Валерьевне были клетчатые брюки, теплый домашний свитер и, кажется, та же самая жемчужная нить на шее, которую я видела при последней нашей встрече. Опрятная укладка светлых волос. Серые глаза, как у Влада, и отходящие от них лучики морщинок.
— Здравствуйте, Татьяна Валерьевна, — произнесла я, только сейчас осознавая всю глупость происходящего.
— Яна! — воскликнула она, сразу меня узнав. — Добрый день, дорогая! Так давно не виделись… Проходи скорее, не стой за порогом. Я очень по тебе соскучилась. Влад, и как ты ее нашел? Вы наконец-то помирились?
— Мы не ссорились, мама, — отозвался Влад устало.
— Конечно, сын, — она нахмурилась. — Но, тем не менее, я не видела Яну полтора года. И ты даже не передал ей цветы на день рождения. А у Яны скоро новый.
Я посмотрела на Влада и только сейчас осознала, что в декабре ему исполнилось двадцать лет. Подумать только! До сих пор помню то время, когда поздравляла его с тринадцатилетием. Было это спустя несколько месяцев после нашего знакомства. Тогда он ещё не был таким высоким — и таким жестоким.
А ведь я не поздравила его с юбилеем.
Когда-то, еще лет в шестнадцать, я думала, что его двадцатилетие мы встретим вместе. И я наговорю Владу тьму всяких гадостей, а он будет скрипеть зубами, но все же благодарить меня. Скажу, какой он теперь старый, раз ему идет аж третий десяток, и что скоро из него посыплется песок, пожелаю крепкой памяти и здоровой спины.
И вот, пожалуйста.
Когда Владу исполнялось двадцать, я была в тысяче километров от него.
Впрочем, когда исполнялось восемнадцать мне, совсем никто меня не поздравил, даже письменно. И уж тем более никакого букета я не получила. Несмотря ни на что, это было обидно.
— Спасибо, что помните, — отозвалась я искреннее.
— Снимай куртку и пойдем пить чай, — Татьяна Валерьевна кивнула и скрылась на кухне.
Влад молча раздевался рядом, и я произнесла, быстро взглянув на него:
— С прошедшим юбилеем.
— И тебя, — ответил он тихо, — с совершеннолетием. — А потом добавил: — Когда-то я думал, что мы встретим его вместе.
— Юбилей или совершеннолетие?
— И то, и другое.
— И я.
Он поднял на меня глаза:
— Правда?
А я холодно ухмыльнулась — что мне ещё оставалось? Было время, когда я была уверена, что мама и совсем взрослая я будем сидеть на нашей кухоньке, пить чай и разговаривать обо всем на свете. А потом я познакомлю ее со своим молодым человеком, и что он обязательно будет таким же надежным и заботливым, как папа. И где это все?..
— Яна, расскажи мне что-нибудь интересное, — попросила Татьяна Валерьевна, когда мы оказались на кухне, предварительно помыв руки. Я не меньше минуты простояла, держа пальцы под горячей водой. — Как учеба, нравится? Не против травяного чая?
Я помотала головой из стороны в сторону. Из чайничка, в котором, кажется, спряталось лето (я различила несколько ромашек и ягоды смородины), Татьяна Валерьевна разлила чай по трем аккуратным чашечкам.
Она села сбоку, и мы с Владом оказались друг напротив друга. К счастью, стол был достаточно длинным. И смотрела я только на Татьяну Валерьевну.
— С учебой все хорошо, — ответила я. — Учусь на первом курсе, на химика, — и я назвала свой университет. — Химии меньше всего, в нас изо всех сил пытаются вбить высшую математику. Не самое интересное занятие, но, в принципе, постигаемое.
— Как человек, который в свое время окончил математический факультет, прекрасно тебя понимаю, — Татьяна Валерьевна рассмеялась. Надо же, а я совсем забыла об этом факте. Но, кажется, даже Влад говорил, что тяга к техническим наукам у него от матери… — А мой бросил. Сказал, что это не его. А ведь так все хвалили!.. Звонили мне из деканата, просили побеседовать. Говорили, талант…
— Мама, я все ещё здесь, — напомнил Влад.
— Ты не подумай, я не осуждаю, — Татьяна Валерьевна вздохнула. — Я принимаю это решение.
— Вы — хорошая мать, — заметила я осторожно.
Она кивнула, крутя чашку в руках.
Я сделала несколько глотков, и тепло разлилось по телу.
Душа наполнилась воспоминаниями.
Последнее настоящее лето было, когда мне исполнилось семнадцать. Когда я познакомилась с Яром и ещё не успела разойтись с Владом. Когда мы с отцом вместе ходили по лесу и разговаривали на равных. Полтора года назад мне казалось, что все светлое окончательно ушло, кануло в небытие, но сейчас это лето вспыхнуло где-то внутри.
— Так жаль, что вы поссорились, — продолжила Татьяна Валерьевна. — Я сотню раз говорила Владу, чтобы он с тобой помирился. Хотя бы попытался. Но каждый раз он пропускал мои просьбы мимо ушей…
Я быстро взглянула на Влада — даже поза его была напряженной.
— Мы не ссорились, Татьяна Валерьевна, — повторила я точь-в-точь те слова, что недавно произнес Влад.
— Как же, как же… — она покачала головой. — Знаю, что ты не хочешь выставлять его в плохом свете. Но если бы вы не ссорились… Мне совсем не понравилась девочка, которую он нашел, Вика…
— Мама, — вновь напомнил о себе Влад.
Мне тоже не нравилась Вика. Но разве меня кто-то спрашивал?
Атмосфера в комнате накалялась. А я не хотела создавать ссоры.
Я зацепилась взглядом за электронные часы и подумала, что время может стать неплохим оправданием. Время… Его же вечно всем не хватает, верно?
Я мгновенно допила чай (что было, конечно же, некультурно), даже не взглянув на угощения. Заметила:
— Мы просто не сошлись во взглядах, вот и все. — И на этом решила, что хватит оправдывать Влада — он в свое время даже не попытался меня оправдать. А потом призналась: — Татьяна Валерьевна, на самом деле, я хотела с вами попрощаться.
— Что? — она даже вздрогнула, и я успела пожалеть, что вообще затеяла этот разговор. Поспешила успокоить:
— Ничего такого, вы не подумайте. Просто теперь я живу в другом городе и, скорее всего, со временем буду появляться здесь все реже. А когда-то и вообще перестану бывать… вдруг. Не люблю исчезать, не сказав ни слова.
— Яна… — Татьяна Валерьевна покачала головой. — Я понимаю, конечно. Но все же осмелюсь дать совет — не забывай приезжать сюда. Тут ведь все твое детство, вся твоя юность — как не приезжать?.. И обязательно заглядывай к нам, я буду рада тебя видеть, да и Влад тоже. Ведь так, Влад?
Я посмотрела на Влада, и он хмуро кивнул.
— Вот видишь…
— Но все поменялось, Татьяна Валерьевна, — заметила я. И не смогла скрыть горечи.
— Конечно, все поменялось, — она кивнула. — Дети взрослеют, мы стареем. Но если в твоей жизни есть те, кто тебе дорог, нужно за них цепляться. Судьба не так часто дарит нам важных для нас людей, и ей не нравится, когда ее подарки отвергают.
Я попыталась улыбнуться.
Почувствовала на себе взгляд Влада, повернулась в его сторону, но ничего не сказала.
Зачем, зачем ты на меня так смотришь? Ты сам решил, что между нами все кончено. Ты поставил точку в наших отношениях. Ты нашел себе девушку, хотя незадолго до этого говорил о любви со мной.
Ты меня предал, не я.
Ты не попытался меня понять.
Может быть, когда-нибудь я и смогла бы тебя полюбить, но ты сам решил, что этому не суждено случиться.
А я просто хотела знать правду, вот и все. Я просто хотела избавиться от одиночества. Хотела, чтобы у меня была тетя с каштановыми волосами, так сильно похожими на мои, раз матери у меня нет. Да ты и сам отлично знаешь, Влад, как она меня бросила, едва мне исполнилось одиннадцать.
Тебя ведь и познакомили со мной, дурачок, лишь чтобы я на что-то отвлеклась, чтобы перестала убиваться по матушке.
Тебя использовали, Влад. Мой отец. Познакомить нас было именно его идеей. Так почему же ты считаешь предательницей меня, а не его?..
— Я буду помнить, что вы меня ждете, — отозвалась я, поднимаясь из-за стола. — Но ничего не могу обещать — моя жизнь складывается не так, как я когда-то думала, и я не знаю, что впереди… А сейчас мне пора спешить. — И солгала: — Ждут.
— Понимаю, — Татьяна Валерьевна поднялась следом за мной. Посмотрела за окно: — Кажется, намечается метель… — И вдруг взглянула на меня своими добрыми глазами: — Понимаю, что заставляю тебя испытывать неловкость, но позволь мне сделать тебе один подарок. Я все ждала подходящего повода, чтобы его вручить, но, раз все так складывается… Пусть это будет моим подарком на твой грядущий день рождения. Можешь дождаться меня в прихожей, если сильно опаздываешь.
— Не следовало…
Но Татьяна Валерьевна посмотрела на меня так непреклонно, что я передумала сопротивляться. И кивнула.
Татьяна Валерьевна скрылась в одной из дальних комнат, я прошла в прихожую. А Влад последовал за мной, как верная собачка.
Молча сняла с крючка куртку, и он потянулся к своей.
— Ты собираешься меня провожать?
Влад кивнул.
Что ж, как знает.
Татьяна Валерьевна вернулась, едва я успела надеть шапку. И протянула мне аккуратную крафтовую коробочку, совсем небольшую, поместившуюся в передний карман рюкзака.
— Пообещай, что посмотришь, — попросила она.
— Обещаю, — произнесла я, а обещания ведьмы значат очень многое.
На прощание мы с Татьяной Валерьевной обнялись, и, покидая квартиру, я точно знала, что увижу ее совсем нескоро, если нам вообще повезет встретиться. А чутье меня никогда не подводило.
На бесшумном лифте мы с Владом спустились на первый этаж. Там он меня и остановил.
— Я перед тобой виноват, — сказал Влад, и мне пришлось обернуться.
Я покачала головой.
— Когда мы увидимся в следующий раз? — спросил он.
Я удивленно изогнула бровь.
«Никогда» слишком сильно хотело сорваться с моих губ, но Влад сам всегда учил меня быть вежливой.
— Ты знаешь, где меня искать.
И знал все это время.
Кажется, и я, и он прекрасно это понимали.
Наступила минута расставания, и Влад поинтересовался:
— Даже не обнимешь на прощание?
— Я никогда не обнимала тебя на прощание, — напомнила ему я. И добавила: — Прощай.
— До встречи.
Я выбежала на улицу.
Едва от дома Влада меня загородила недавно построенная девятиэтажка, я сняла рюкзак и осторожно открыла коробочку, попавшую ко мне от Татьяны Валерьевны. И подцепила ее подарок.
Это был круглый медальон — прозрачная смола и ярко-желтая хризантема, так сильно напоминающая маленькое солнце.
Когда-то Влад тоже дарил мне украшение — кошачий глаз, который должен был меня защитить. Я до сих пор храню его, даже увезла в другой город. Это была единственная вещь, что хоть как-то напоминала мне о Владе. Я даже пару раз осмелилась его надеть. А когда моя соседка, Марина, спросила, откуда этот чудесный камешек, я ответила честно — его подарил мне дорогой человек. Когда-то давно — дорогой.
