— Нам лучше подчиниться или будет беда.
Под грозным взглядом хозяйки я нерешительно ковырнула содержимое своей миски. Несмотря на неаппетитный вид, пах ужин вкусно — ароматными травами и мясной подливкой. Рот вдруг наполнился слюной. Я нерешительно поднесла ложку ко рту…
И сама не заметила, как умяла полмиски.
В отличие от меня Артур ел медленно. То и дело останавливался, чтобы бросить на меня мечтательный взгляд.
Это льстило и нервировало одновременно.
— Ты ешь, — попросила я, наконец. — Сам сказал, что нам лучше подчиниться.
— Девочка дело говорит, — хмыкнула Бертина. — Ты так в ней дырку просмотришь. Жри давай, охламон.
Она запалила трубку и устроилась на подоконике, выпуская из ноздрей две тонкие струйки дыма прямо в приоткрытое окно. Где-то за стенкой раздавались голоса, стук костей о столешницу и веселый матросский гогот. А в полумраке кухни было спокойно и тихо. Я прижалась к чуть теплой печи. От сытной еды и непривычного ощущения безопасности глаза начали слипаться.
— Все! — объявил ди Альдо. И выразительно поскреб ложкой о дно миски. — Бобы уничтожены, мой капитан! Разрешите проложить курс в спальню?
Он все так же не сводил с меня глаз. И мне было тепло. На лицо сама собой наползала глупая улыбка.
— Дети… — буркнула барменша, вытряхивая пепел из трубки в канал. — Пойдем, горе мое… Ты где будешь спать, Лисса?
Вопрос поверг в замешательство. Принимая предложение Артура, я не задумывалась об этом. Он сказал, что в доме есть место, и этого было достаточно.
— А какие варианты?
— Увидишь.
Мы поднялись по скрипучей лестнице на второй этаж и оказались в небольшой, очень просто обставленной комнате. Из мебели здесь был только сундук, расшатанный табурет и кровать. Не новая, но крепкая, достаточно широкая для двоих.
— Вот, — все с усмешкой объявила синьора Мадзини. — Лишних кроватей в доме нет, но ты можешь лечь с Артуром. Или постелить на полу?
— Исключено… — запротестовал ди Альдо.
— Еще можешь переночевать в моей комнате, — в ее глазах заплясали бесенята. — У меня такая же кровать.
Я сглотнула, огорошенная внезапным выбором. Согласно нормам приличия мне следовало выбрать ночевку с синьорой Мадзини.
— Эм-м-м… я обещаю, что буду вести себя исключительно прилично. Я могу и вовсе не ложится, — Артур умоляюще посмотрел на меня, потом на синьору. — Бертина…
Взгляд голодного котика пропал втуне, синьора его просто не заметила. Она ждала моего решения.
— Что скажешь?
Я облизнула пересохшие губы.
— Я… я бы хотела остаться здесь.
Уши полыхнули. Зато ди Альдо прямо расцвел.
— Понимаю, — синьора снисходительно усмехнулась и покосилась на Артура. — Иди, освежись. Дай девочке переодеться.
Стоило двери захлопнуться за ним, как улыбка пропала с ее лица. Она привалилась спиной к двери и скрестила руки на груди.
— Я не буду спрашивать кто ты и почему тебе некуда идти. Я даже не стану спрашивать какие у тебя виды на ди Альдо. Просто знай: он — ходячая катастрофа, от которой любая разумная женщина будет держаться подальше.
— Похоже, меня нельзя назвать разумной. Равно как и вас.
Синьора Мадзини хохотнула хриплым басом.
— Прямо в потайной трюм смотришь, крашеная. Но я — отдельное дело, мне с ним детей не растить.
О это непостижимое чувство, как будто общаешься с будущей свекровью.
— Думаю, о детях пока рано говорить, — дипломатично заметила я. — Но если вы опасаетесь, я могу переночевать вместе с вами.
Она отмахнулась.
— Да нет. Что я ему — мамаша? — и тут же опровергая свои слова продолжила с неподдельной заботой. — Я серьезно, девочка. Он почти не ест. И не спит, пока не свалится от усталости. Каждый вечер возвращается в крови, рассказывая сказки про очередную "царапину". Повезло еще, что его не берет вино и другая отрава. Но конец все равно не за морями. Так ищут смерти.
По коже пробежал нехороший холодок. Все в моей душе противилось мысли о смерти Артура.
— Думаете, у меня получится его остановить?
Что я несу? Разве мне мало собственных проблем?! Надо бежать из Моранны и копить деньги, чтобы уплыть следующей весной.
Она покачала головой.
— Не знаю. Ты можешь попытаться. Если у кого и получится, то у тебя.
О нет! Не надо вешать это на меня!
— Почему?
Женщина устало вздохнула.
— Потому что ты первая, кого он сюда привел. И потому что я не помню, чтобы он так смотрел хоть на кого-то, — она покосилась на дверь, за которой уже звучали шаги и шепнула. — Заставь этого охламона поспать хоть чуть-чуть. Или завтра он просто свалится к середине дня.
Дверь распахнулась. Ди Альдо попытался войти в комнату, забыв пригнуться. И ойкнул, треснувшись лбом о косяк.
Синьора закатила глаза.
— Это который раз? Пятьдесят пятый?
— Пятьдесят седьмой, — поправил ее Артур, потирая лоб.
Он переоделся в домашнее. С мокрых волос стекали капли, оставляя влажные дорожки на коже. Мне захотелось провести по ним языком…
— Давай, ложись, — синьора подтолкнула его в сторону кровати. Артур покосился на меня и вспыхнул.
— Не уверен, что это необходимо… Я бы предпочел не ложиться. Если леди смущает мое присутствие…
— Что-о-о?! — прорычала синьора, упирая руки в бока.
Этот момент я выбрала, чтобы улизнуть в ванну, прихватив сорочку.
После возвращения выяснилось, что синьора Мадзини покинула поле битвы. В комнате было сумрачно — горел единственный световой шар в изголовье постели. Артур нахохлившись сидел на кровати, опираясь локтями о колени. Он походил на мокрую птицу.
Заслышав скрип двери он вскинул голову. И вскочил.
— Э-э-э… привет.
— Давно не виделись, — фыркнула я, тоже заливаясь краской. Остаться с ним наедине в этой комнате рядом с разобранной постелью оказалось еще более неловко, чем я ожидала.
Но просьба синьоры Мадзини еще звучала в ушах. Будь я проклята, если не загоню его в постель и не заставлю как следует выспаться!
Я опустила засов на двери, стараясь не думать о том, что на мне только ночная сорочка. Все равно темно. Артур сделал шаг в сторону, словно собирался задать драпака, и это насмешило.
Я преградила ему дорогу и уперлась рукой в грудь.
— Хватит бегать. Ложись спать.
— Но я не хочу!
— Мне тебя что — привязать?
Он сглотнул, не отрывая взгляда от моих губ.
— Ну… ты можешь.
Проклятье, он так это произнес, что мне прямо захотелось сделать с Артуром что-то подобное. И я впервые задумалась: была ли ночевка в его комнате такой хорошей идеей?
Я уже привычным жестом сгребла рукой ворот его сорочки, заставляя наклониться. Медленно провела ладонью по волосам, пропуская сквозь пальцы мягкие пряди. Кожу закололо от магии. Волосы распушались под пальцами и вставали торчком.
— Не спать же с мокрой головой, — пояснила я в ответ на его вопросительный взгляд. — Простынешь.
До боли хотелось его поцеловать. Но я понимала: одним поцелуем все не ограничится.
У меня и так достаточно проблем, не стоит все усложнять.
— Иди спать, — попросила я. — Я не усну, пока ты не ляжешь.
Он вздохнул и подчинился. Я погасила светильник и скользнула под одеяло с другой стороны.
Думала, что засну, едва голова коснется подушки. И просчиталась.
Сон сбежал, как дезертир с поля боя. Я лежала в ночи, широко распахнув глаза. Ди Альдо находился на расстоянии вытянутой руки, но я ощущала его присутствие каждой клеточкой тела.
На другой стороне улицы горел фонарь, отбрасывая на пол косой прямоугольник света. Снизу доносилось нестройное пение — завсегдатаи "чайки" хором тянули "Морячку".
Мы лежали, съежившись, по разные стороны кровати. Демаркационная линия между подушками казалась границей, отделяющей запретную территорию. Я повернулась на бок, пытаясь разглядеть лицо Артура. Осторожно протянула руку, почти коснувшись невидимой межи.
И ойкнула, наткнувшись рукой на его ладонь.
— Извини, — кажется, мы произнесли это хором.
А потом его пальцы нашли мои. Сжали, переплелись так крепко, что казалось уже немыслимым их разъединить.
— Ты не спишь? — глупый вопрос, но ничего умнее мне в этот момент в голову не пришло.
— Нет, — Артур медленно потянул меня за руку, провоцируя на нарушение границы. Теплые губы коснулись моих пальцев. — Мне сейчас… нужно меньше сна, чем раньше.
Вспоминая его запавшие глаза и вечно измученный вид с этим хотелось поспорить.
Я осторожно протянула вторую руку, вторгаясь на заповедную территорию уже по своей воле. Коснулась щеки. Артур вздрогнул и замер. Кажется, даже не дышал, пока мои пальцы осторожно скользили по лицу, запоминая, заучивая каждую черточку.
Это все ночь. Слепая ночь, растворяет границы, поглощает краски, заставляет забыть о запретах. Ночь, в которой царствуют шорохи, шепоты, прикосновения…
— Кому ты врешь? Просто признай, что боишься кошмаров.
— И это тоже… — согласился он после паузы. Горячие губы обожгли запястье. Артур подался ближе, оставляя горящую дорожку из поцелуев от руки до впадинки с внутренней стороны локтя. С моих губ слетел тихий вздох. Я понимала, что не удержусь, уже не удержалась. А ладонь скользила по его плечам, притягивая ближе, ближе, ближе…
Граница пала. Взорвалась, разлетелась, превратилась в ничто. Мы вцепились друг в друга с жадным стоном. Поцелуй был еще острее и жарче, чем вчера на улицах Моранны, но этого было мало. Я хотела еще ближе, еще больше: поцелуев, прикосновений, растаять в его руках…
Его ладонь нырнула под сорочку. Заскользила, сминая ткань. Пальцы плясали по коже, выписывая огненные узоры.
Артур с мучительным вздохом оторвался от моих губ.
— Дилемма… Кажется, я обещал вести себя прилично.
— Но я не обещала!
Я пихнула его, заставляя перекатиться на спину, и устроилась сверху, удерживая его запястья. Прищелкнула пальцами, и магический светильник у кровати вспыхнул.
Мне было мало только прикосновения, звуков, стонов. Я хотела видеть.
Моя добыча тяжело дышала и смотрела на меня снизу вверх. И на нем было слишком много одежды. Под тонкой тканью подштанников я почувствовала, что он уже готов… ко всему готов. Это льстило.
Взгляд остановился на полоске незагорелой кожи чуть пониже воротника. Я опустила голову, примеряясь к ней.
И вонзила зубы.
Артур всхлипнул и выгнулся навстречу. Откинул голову в сторону, подставляя шею под клыки. Я оторвалась, чтобы полюбоваться своей работой. Багровый след на коже притягивал взгляд. Захотелось оставить их больше, пометить Артура ди Альдо, как свою собственность. Чтобы ни одна Пенни не смела больше протягивать свои загребущие лапы к моему мужчине.
— Не сдерживайся, можно сильнее, — его хриплый голос сладко царапал что-то внутри меня. — Я не боюсь боли.
О да, ты не боишься боли, ты от нее тащишься. Тебе нравится это: когда называют "плохим мальчиком", приказывают и наказывают…
Никогда не находила удовольствия в подобных играх, не видела себя в такой роли. Но может… мне просто не попадалось хорошего партнера?
Я пристроилась чуть выше первого следа и укусила снова. Отпустила его запястья, чтобы вонзить ногти в плечи.
Дрожь удовольствия пробежала по его телу, и мое откликнулось. Чуть ниже живота скручивалась сладкая спираль. Артур даже не притронулся ко мне, а я уже ощущала себя взведенным арбалетом. Его реакция просто сводила с ума.
Он двинул бедрами и потянул вверх мою сорочку. Вопросительно, словно спрашивая разрешения.
— Да! — я торопливо дернула ткань, спеша избавиться от досадной преграды между нами. И вспыхнула под восхищенным взглядом, выпадая из роли опытной одалиски.
Все было внове, совсем не так, как с Николасом, не так, как хоть с кем-то раньше. Слаще и бесстыднее.
Новый след от зубов пламенел, как клеймо. А прежний стремительно таял, доказывая тщетность любых попыток обозначить свои права.
Тихий выдох, в котором скорее угадывалось мое имя растаял в тишине. Я потянулась к пуговицам на рубашке. До смерти хотелось избавить его от лишней одежды и оставить следы зубов по всему торсу.
Артур вздрогнул, выплывая из эйфории. И торопливо поймал мою руку.
— Не надо…
— Что значит "не надо"? — поразилась я. — Ты предлагаешь нам сейчас сделать вид, будто ничего не было, отвернуться и спать?
Он мучительно покраснел.
— Нет… просто… не расстегивай рубашку.
— У тебя там что — печать договора с Древними, — фыркнула я. И оторопела, поймав его взгляд. — Да ладно?! Настоящая печать?! Это же легенда…
— Не совсем… — он стиснул ткань.
Из моей груди сам собой вырвался разочарованный вздох.
— Ну вот: умеешь ты сбить настрой, — уныло заметила я, сползая с него, чтобы лечь рядом. Больше не хотелось изображать из себя неистовую хищницу, царапаться и кусаться. Только по телу гуляла досада, смешанная с колкой неудовлетворенностью — слишком резко и рано все закончилось.
Знала ведь, что переходить границу была плохая идея.
— Прости, — у Артура стал такой виноватый вид, что я потянулась поцеловать его. — Я не хотел… Мне все нравилось… Очень.
— Может, все-таки покажешь свою страшную тайну, синьор "Я Жуткое Древнее Зло", — промурлыкала я, искушающе куснув его за нижнюю губу.
Он напрягся.
— Нет? Ну ладно… Значит потом, когда будешь мне доверять, — глупо, но в душе шевельнулась обида. Я мысленно шикнула на нее. Ди Альдо имеет право на свои тайны. И вообще: может… может у него там татуировка "Я люблю Пенелопу Карреттино".
— Я доверяю тебе.
— Хорошо, — я зевнула. — Давай спать что ли.
От неутоленного желания хотелось вредничать. Опасно это — распалить девушку и оставить без удовольствия.
Отброшенная сорочка валялась на полу у окна, но я не готова была пробираться до нее при свете, стыдливо прикрываясь от взглядов. Это ситуация и так побила все рекорды неловкости. Я прищелкнула пальцем, гася светильник.
— Подожди…
Шар мигнул и снова вспыхнул. Артур выдохнул, как перед прыжком в холодную воду. И взялся за верхнюю пуговицу.
Мне стало стыдно.
— Ты не обязан. Я не обижаюсь, честно.
Он как-то грустно улыбнулся.
— Будет лучше, если сама увидишь и поймешь с кем связалась…
Не знаю кто бы смог отказаться после подобного интригующего вступления. Точно не я. Я следила неотрывно, как его пальцы скользят по петлям. Будь у меня хвост, он бы постукивал по кровати от нетерпения.
— Ох ты ж… ничего себе, — вырвалось само собой, когда Артур отшвырнул рубашку и вытянулся передо мной. — Это как?
Конец ознакомительного отрывка
Под грозным взглядом хозяйки я нерешительно ковырнула содержимое своей миски. Несмотря на неаппетитный вид, пах ужин вкусно — ароматными травами и мясной подливкой. Рот вдруг наполнился слюной. Я нерешительно поднесла ложку ко рту…
И сама не заметила, как умяла полмиски.
В отличие от меня Артур ел медленно. То и дело останавливался, чтобы бросить на меня мечтательный взгляд.
Это льстило и нервировало одновременно.
— Ты ешь, — попросила я, наконец. — Сам сказал, что нам лучше подчиниться.
— Девочка дело говорит, — хмыкнула Бертина. — Ты так в ней дырку просмотришь. Жри давай, охламон.
Она запалила трубку и устроилась на подоконике, выпуская из ноздрей две тонкие струйки дыма прямо в приоткрытое окно. Где-то за стенкой раздавались голоса, стук костей о столешницу и веселый матросский гогот. А в полумраке кухни было спокойно и тихо. Я прижалась к чуть теплой печи. От сытной еды и непривычного ощущения безопасности глаза начали слипаться.
— Все! — объявил ди Альдо. И выразительно поскреб ложкой о дно миски. — Бобы уничтожены, мой капитан! Разрешите проложить курс в спальню?
Он все так же не сводил с меня глаз. И мне было тепло. На лицо сама собой наползала глупая улыбка.
— Дети… — буркнула барменша, вытряхивая пепел из трубки в канал. — Пойдем, горе мое… Ты где будешь спать, Лисса?
Вопрос поверг в замешательство. Принимая предложение Артура, я не задумывалась об этом. Он сказал, что в доме есть место, и этого было достаточно.
— А какие варианты?
— Увидишь.
Мы поднялись по скрипучей лестнице на второй этаж и оказались в небольшой, очень просто обставленной комнате. Из мебели здесь был только сундук, расшатанный табурет и кровать. Не новая, но крепкая, достаточно широкая для двоих.
— Вот, — все с усмешкой объявила синьора Мадзини. — Лишних кроватей в доме нет, но ты можешь лечь с Артуром. Или постелить на полу?
— Исключено… — запротестовал ди Альдо.
— Еще можешь переночевать в моей комнате, — в ее глазах заплясали бесенята. — У меня такая же кровать.
Я сглотнула, огорошенная внезапным выбором. Согласно нормам приличия мне следовало выбрать ночевку с синьорой Мадзини.
— Эм-м-м… я обещаю, что буду вести себя исключительно прилично. Я могу и вовсе не ложится, — Артур умоляюще посмотрел на меня, потом на синьору. — Бертина…
Взгляд голодного котика пропал втуне, синьора его просто не заметила. Она ждала моего решения.
— Что скажешь?
Я облизнула пересохшие губы.
— Я… я бы хотела остаться здесь.
Уши полыхнули. Зато ди Альдо прямо расцвел.
— Понимаю, — синьора снисходительно усмехнулась и покосилась на Артура. — Иди, освежись. Дай девочке переодеться.
Стоило двери захлопнуться за ним, как улыбка пропала с ее лица. Она привалилась спиной к двери и скрестила руки на груди.
— Я не буду спрашивать кто ты и почему тебе некуда идти. Я даже не стану спрашивать какие у тебя виды на ди Альдо. Просто знай: он — ходячая катастрофа, от которой любая разумная женщина будет держаться подальше.
— Похоже, меня нельзя назвать разумной. Равно как и вас.
Синьора Мадзини хохотнула хриплым басом.
— Прямо в потайной трюм смотришь, крашеная. Но я — отдельное дело, мне с ним детей не растить.
О это непостижимое чувство, как будто общаешься с будущей свекровью.
— Думаю, о детях пока рано говорить, — дипломатично заметила я. — Но если вы опасаетесь, я могу переночевать вместе с вами.
Она отмахнулась.
— Да нет. Что я ему — мамаша? — и тут же опровергая свои слова продолжила с неподдельной заботой. — Я серьезно, девочка. Он почти не ест. И не спит, пока не свалится от усталости. Каждый вечер возвращается в крови, рассказывая сказки про очередную "царапину". Повезло еще, что его не берет вино и другая отрава. Но конец все равно не за морями. Так ищут смерти.
По коже пробежал нехороший холодок. Все в моей душе противилось мысли о смерти Артура.
— Думаете, у меня получится его остановить?
Что я несу? Разве мне мало собственных проблем?! Надо бежать из Моранны и копить деньги, чтобы уплыть следующей весной.
Она покачала головой.
— Не знаю. Ты можешь попытаться. Если у кого и получится, то у тебя.
О нет! Не надо вешать это на меня!
— Почему?
Женщина устало вздохнула.
— Потому что ты первая, кого он сюда привел. И потому что я не помню, чтобы он так смотрел хоть на кого-то, — она покосилась на дверь, за которой уже звучали шаги и шепнула. — Заставь этого охламона поспать хоть чуть-чуть. Или завтра он просто свалится к середине дня.
Дверь распахнулась. Ди Альдо попытался войти в комнату, забыв пригнуться. И ойкнул, треснувшись лбом о косяк.
Синьора закатила глаза.
— Это который раз? Пятьдесят пятый?
— Пятьдесят седьмой, — поправил ее Артур, потирая лоб.
Он переоделся в домашнее. С мокрых волос стекали капли, оставляя влажные дорожки на коже. Мне захотелось провести по ним языком…
— Давай, ложись, — синьора подтолкнула его в сторону кровати. Артур покосился на меня и вспыхнул.
— Не уверен, что это необходимо… Я бы предпочел не ложиться. Если леди смущает мое присутствие…
— Что-о-о?! — прорычала синьора, упирая руки в бока.
Этот момент я выбрала, чтобы улизнуть в ванну, прихватив сорочку.
Глава 8
После возвращения выяснилось, что синьора Мадзини покинула поле битвы. В комнате было сумрачно — горел единственный световой шар в изголовье постели. Артур нахохлившись сидел на кровати, опираясь локтями о колени. Он походил на мокрую птицу.
Заслышав скрип двери он вскинул голову. И вскочил.
— Э-э-э… привет.
— Давно не виделись, — фыркнула я, тоже заливаясь краской. Остаться с ним наедине в этой комнате рядом с разобранной постелью оказалось еще более неловко, чем я ожидала.
Но просьба синьоры Мадзини еще звучала в ушах. Будь я проклята, если не загоню его в постель и не заставлю как следует выспаться!
Я опустила засов на двери, стараясь не думать о том, что на мне только ночная сорочка. Все равно темно. Артур сделал шаг в сторону, словно собирался задать драпака, и это насмешило.
Я преградила ему дорогу и уперлась рукой в грудь.
— Хватит бегать. Ложись спать.
— Но я не хочу!
— Мне тебя что — привязать?
Он сглотнул, не отрывая взгляда от моих губ.
— Ну… ты можешь.
Проклятье, он так это произнес, что мне прямо захотелось сделать с Артуром что-то подобное. И я впервые задумалась: была ли ночевка в его комнате такой хорошей идеей?
Я уже привычным жестом сгребла рукой ворот его сорочки, заставляя наклониться. Медленно провела ладонью по волосам, пропуская сквозь пальцы мягкие пряди. Кожу закололо от магии. Волосы распушались под пальцами и вставали торчком.
— Не спать же с мокрой головой, — пояснила я в ответ на его вопросительный взгляд. — Простынешь.
До боли хотелось его поцеловать. Но я понимала: одним поцелуем все не ограничится.
У меня и так достаточно проблем, не стоит все усложнять.
— Иди спать, — попросила я. — Я не усну, пока ты не ляжешь.
Он вздохнул и подчинился. Я погасила светильник и скользнула под одеяло с другой стороны.
Думала, что засну, едва голова коснется подушки. И просчиталась.
Сон сбежал, как дезертир с поля боя. Я лежала в ночи, широко распахнув глаза. Ди Альдо находился на расстоянии вытянутой руки, но я ощущала его присутствие каждой клеточкой тела.
На другой стороне улицы горел фонарь, отбрасывая на пол косой прямоугольник света. Снизу доносилось нестройное пение — завсегдатаи "чайки" хором тянули "Морячку".
Мы лежали, съежившись, по разные стороны кровати. Демаркационная линия между подушками казалась границей, отделяющей запретную территорию. Я повернулась на бок, пытаясь разглядеть лицо Артура. Осторожно протянула руку, почти коснувшись невидимой межи.
И ойкнула, наткнувшись рукой на его ладонь.
— Извини, — кажется, мы произнесли это хором.
А потом его пальцы нашли мои. Сжали, переплелись так крепко, что казалось уже немыслимым их разъединить.
— Ты не спишь? — глупый вопрос, но ничего умнее мне в этот момент в голову не пришло.
— Нет, — Артур медленно потянул меня за руку, провоцируя на нарушение границы. Теплые губы коснулись моих пальцев. — Мне сейчас… нужно меньше сна, чем раньше.
Вспоминая его запавшие глаза и вечно измученный вид с этим хотелось поспорить.
Я осторожно протянула вторую руку, вторгаясь на заповедную территорию уже по своей воле. Коснулась щеки. Артур вздрогнул и замер. Кажется, даже не дышал, пока мои пальцы осторожно скользили по лицу, запоминая, заучивая каждую черточку.
Это все ночь. Слепая ночь, растворяет границы, поглощает краски, заставляет забыть о запретах. Ночь, в которой царствуют шорохи, шепоты, прикосновения…
— Кому ты врешь? Просто признай, что боишься кошмаров.
— И это тоже… — согласился он после паузы. Горячие губы обожгли запястье. Артур подался ближе, оставляя горящую дорожку из поцелуев от руки до впадинки с внутренней стороны локтя. С моих губ слетел тихий вздох. Я понимала, что не удержусь, уже не удержалась. А ладонь скользила по его плечам, притягивая ближе, ближе, ближе…
Граница пала. Взорвалась, разлетелась, превратилась в ничто. Мы вцепились друг в друга с жадным стоном. Поцелуй был еще острее и жарче, чем вчера на улицах Моранны, но этого было мало. Я хотела еще ближе, еще больше: поцелуев, прикосновений, растаять в его руках…
Его ладонь нырнула под сорочку. Заскользила, сминая ткань. Пальцы плясали по коже, выписывая огненные узоры.
Артур с мучительным вздохом оторвался от моих губ.
— Дилемма… Кажется, я обещал вести себя прилично.
— Но я не обещала!
Я пихнула его, заставляя перекатиться на спину, и устроилась сверху, удерживая его запястья. Прищелкнула пальцами, и магический светильник у кровати вспыхнул.
Мне было мало только прикосновения, звуков, стонов. Я хотела видеть.
Моя добыча тяжело дышала и смотрела на меня снизу вверх. И на нем было слишком много одежды. Под тонкой тканью подштанников я почувствовала, что он уже готов… ко всему готов. Это льстило.
Взгляд остановился на полоске незагорелой кожи чуть пониже воротника. Я опустила голову, примеряясь к ней.
И вонзила зубы.
Артур всхлипнул и выгнулся навстречу. Откинул голову в сторону, подставляя шею под клыки. Я оторвалась, чтобы полюбоваться своей работой. Багровый след на коже притягивал взгляд. Захотелось оставить их больше, пометить Артура ди Альдо, как свою собственность. Чтобы ни одна Пенни не смела больше протягивать свои загребущие лапы к моему мужчине.
— Не сдерживайся, можно сильнее, — его хриплый голос сладко царапал что-то внутри меня. — Я не боюсь боли.
О да, ты не боишься боли, ты от нее тащишься. Тебе нравится это: когда называют "плохим мальчиком", приказывают и наказывают…
Никогда не находила удовольствия в подобных играх, не видела себя в такой роли. Но может… мне просто не попадалось хорошего партнера?
Я пристроилась чуть выше первого следа и укусила снова. Отпустила его запястья, чтобы вонзить ногти в плечи.
Дрожь удовольствия пробежала по его телу, и мое откликнулось. Чуть ниже живота скручивалась сладкая спираль. Артур даже не притронулся ко мне, а я уже ощущала себя взведенным арбалетом. Его реакция просто сводила с ума.
Он двинул бедрами и потянул вверх мою сорочку. Вопросительно, словно спрашивая разрешения.
— Да! — я торопливо дернула ткань, спеша избавиться от досадной преграды между нами. И вспыхнула под восхищенным взглядом, выпадая из роли опытной одалиски.
Все было внове, совсем не так, как с Николасом, не так, как хоть с кем-то раньше. Слаще и бесстыднее.
Новый след от зубов пламенел, как клеймо. А прежний стремительно таял, доказывая тщетность любых попыток обозначить свои права.
Тихий выдох, в котором скорее угадывалось мое имя растаял в тишине. Я потянулась к пуговицам на рубашке. До смерти хотелось избавить его от лишней одежды и оставить следы зубов по всему торсу.
Артур вздрогнул, выплывая из эйфории. И торопливо поймал мою руку.
— Не надо…
— Что значит "не надо"? — поразилась я. — Ты предлагаешь нам сейчас сделать вид, будто ничего не было, отвернуться и спать?
Он мучительно покраснел.
— Нет… просто… не расстегивай рубашку.
— У тебя там что — печать договора с Древними, — фыркнула я. И оторопела, поймав его взгляд. — Да ладно?! Настоящая печать?! Это же легенда…
— Не совсем… — он стиснул ткань.
Из моей груди сам собой вырвался разочарованный вздох.
— Ну вот: умеешь ты сбить настрой, — уныло заметила я, сползая с него, чтобы лечь рядом. Больше не хотелось изображать из себя неистовую хищницу, царапаться и кусаться. Только по телу гуляла досада, смешанная с колкой неудовлетворенностью — слишком резко и рано все закончилось.
Знала ведь, что переходить границу была плохая идея.
— Прости, — у Артура стал такой виноватый вид, что я потянулась поцеловать его. — Я не хотел… Мне все нравилось… Очень.
— Может, все-таки покажешь свою страшную тайну, синьор "Я Жуткое Древнее Зло", — промурлыкала я, искушающе куснув его за нижнюю губу.
Он напрягся.
— Нет? Ну ладно… Значит потом, когда будешь мне доверять, — глупо, но в душе шевельнулась обида. Я мысленно шикнула на нее. Ди Альдо имеет право на свои тайны. И вообще: может… может у него там татуировка "Я люблю Пенелопу Карреттино".
— Я доверяю тебе.
— Хорошо, — я зевнула. — Давай спать что ли.
От неутоленного желания хотелось вредничать. Опасно это — распалить девушку и оставить без удовольствия.
Отброшенная сорочка валялась на полу у окна, но я не готова была пробираться до нее при свете, стыдливо прикрываясь от взглядов. Это ситуация и так побила все рекорды неловкости. Я прищелкнула пальцем, гася светильник.
— Подожди…
Шар мигнул и снова вспыхнул. Артур выдохнул, как перед прыжком в холодную воду. И взялся за верхнюю пуговицу.
Мне стало стыдно.
— Ты не обязан. Я не обижаюсь, честно.
Он как-то грустно улыбнулся.
— Будет лучше, если сама увидишь и поймешь с кем связалась…
Не знаю кто бы смог отказаться после подобного интригующего вступления. Точно не я. Я следила неотрывно, как его пальцы скользят по петлям. Будь у меня хвост, он бы постукивал по кровати от нетерпения.
— Ох ты ж… ничего себе, — вырвалось само собой, когда Артур отшвырнул рубашку и вытянулся передо мной. — Это как?
Конец ознакомительного отрывка
