Двое рогатых начали стучать какую-то ритуальную мелодию, если это можно так назвать. Под бой барабанов на площадку вышел ещё один человек. Чёрный бесформенный балахон и глубокий капюшон не позволяли увидеть вышедшего, но мне почему-то казалось, что это женщина. Маг подошёл к пустующему алтарю и взмахом руки приказал сумасшедшей приковать себя к камню. Когда с этого мага сняли балахон, я была настолько удивлена, что забыла как дышать.
Напротив меня к большому алтарю сумасшедшая мамаша Дамиля приковывала не менее сумасшедшую мамашу Рэйвен. Это, блин, Малика! Малика Арис!!! Пока герцогиню, такую же полностью обнаженную, как я, под бой барабанов приковывали к алтарю, я не могла поверить своим глазам, так и стояла раскрыв рот в недоумении. Тем временем темп стука барабанов увеличивался и на самой последней ноте раздался оглушающий грохот. Ну, ещё грозы не хватало!
Тучи над нашим холмиком сгущались, молнии сверкали, но дождь не капал. Сумасшедшая Оливия взяла в руки кривой кинжал из чёрной стали, и читая какое-то заклинание нараспев, стала приближаться к первому алтарю, трясясь в конвульсиях (возможно, это какой-то ритуальный танец). Кинжал начал светиться алым светом. То есть светились символы на лезвии, но это было настолько ярко, что очертания самого оружия смазывались.
Далее случилось то, из-за чего я никогда не забуду этот вечер, если выберусь отсюда, конечно. Женщина воткнула кинжал в сердце девушки, так и не успевшей понять что вообще происходит, так как она пребывала все это время без сознания и в себя пришла, только когда к ней подошла чокнутая магичка. А женщина продолжала читать заклинание, поворачивая кинжал в теле бедной девушки по часовой стрелке. Я с ужасом наблюдала за её действиями и все больше убеждалась в том, что эта дамочка не в себе. Они обе не в себе!
Как только кинжал покинул тело девушки, из раны хлынула кровь, стекая в жёлоб, по которому просачивалась к большим алтарям. Магичка тем временем, не замолкая ни на миг, и продолжая дергаться, подошла ко второму алтарю, к которому прикован молодой маг. Парень пытался сопротивляться, мотал головой, дёргал цепями, но ничего не мог поделать - они крепкие, а магию нам как-то заблокировали. Кинжал настиг и вторую жертву. Точно так же четким ударом в сердце она убила ещё одного темного мага. Тучи становились всё гуще и черней, стекаясь именно к этой площадке, на которой происходило ужасающее действо, громовые раскаты всё громче и чаще разрывали оглушающим грохотом пространство, а молнии сверкали с такой частотой, что от сумерек не осталось и следа - было светло, как днём. Но дождь не лил, что странно.
Оливия, расправившись со второй жертвой, направилась к третьему алтарю, к которому прикован тоже парень. Я только что смогла разглядеть его, лицо показалось знакомым, и я вспомнила! Это младший сын Оливии... Тот самый, пропавший брат Дамиля. Тот самый, о котором эта женщина “волновалась”. Поверить не могу, она что, убьет собственного сына? Парень сидел у алтаря, прикованный к камню, к которому подошла Оливия. Ему даже повезло в какой-то степени - умер не приходя в сознание. Он всего этого ужаса не видел... Быстрая и безболезненная смерть, в отличие от предыдущего мага, который был ещё жив, когда сумасшедшая поворачивала кинжал в его сердце. Конечно, как только кинжал выдернули из тела, парень умер.
Я просто беззвучно плакала. Это трудно - видеть, как люди пытаются бороться, но все равно умирают, как угасает их взгляд, как дергаются в последний раз губы, как кровь фонтаном хелещет, наполняя желобки. Вокруг двух главных алтарей, к которым прикована я и Малика, уже набиралась приличная алая лужа, но сумасшедшая пошла к четвертому, последнему малому алтарю.
Девушка, прикованная к нему, не сопротивлялась, не кричала, не вырывалась, раздирая руки о кандалы. Она просто смотрела в небо, улыбаясь. А когда к ней подошла магичка, девушка закрыла глаза. Кинжал проткнул и её грудь, но девчонка не произнесла ни звука. Хотя, какие звуки? Ни у кого из жертв не было голоса. Нет и у меня.
Все четыре тёмных мага мертвы, их кровь наполняет желоб вокруг центральных алтарей. Молнии по-прежнему сверкают среди свинцовых туч, но ни капли дождя так и не упало на землю. Воздух нагрелся, всё вокруг звенело от концентрации магии, но я так и не могла пользоваться своей силой.
Зато чувствовала чужую. И сейчас, когда я уже потеряла всякую надежду на спасение, в голове, как сквозь толщу воды пробился голос дракона. Моя Айла. Что она хочет мне сказать? Неужели, надежда есть, и меня все же спасут?
Я решила, раз уж все равно не пойму её слов, передам картинку того, что вижу вокруг. Вдруг, как-то это поможет? Закрыв глаза, попыталась сосредоточиться на образе своего Хранителя, но получалось почему-то плохо. В итоге, просто стала держать картинку в голове.
“Я иду,” -- с трудом разобрала я шепот Айлы.
Даже если она успеет сказать хоть кому-нибудь о том, где я нахожусь, вряд ли помощь придёт вовремя, ведь сумасшедшая магичка уже идёт ко мне. Барабаны вновь набирают темп, женщина выкрикивает слова заклинания, и, потрясая окровавленным светящимся кинжалом, приближается к центральным алтарям.
Малика все это время молча сверлила меня победным взглядом и улыбалась улыбкой ребёнка, получившего желаемый подарок на день рождения. В раскаленном воздухе вновь зазвучали протяжные слова заклинания и резкие стуки барабанов.
Магичка замахнулась кинжалом, целясь мне в сердце.
“Вот и всё”, -- успела подумать я, прежде чем холодное лезвие коснулось моей кожи. Жгучая боль пронзила левый бок. Бок?! Мне же в сердце метили?
Открыв глаза, я опустила взгляд туда, где должен торчать кинжал, но его там не было. А левый бок рассечён глубоким порезом, из которого вытекала моя кровь, падая в “общий котел”. Желоб вокруг алтарей заискрился и одновременно с этим Малика взвыла диким зверем. Я сфокусировала взгляд на противоположном алтаре и заметила, как на её груди расползается чёрное пятно. Чувствуя, как силы вместе с кровью, покидают моё тело, я все же пыталась держаться и не проваливаться в обморок, который может стать для меня смертельным. Малика продолжала выть и извиваться ужом, брошенным на угли. Через несколько мгновений пятно на груди герцогини “доползло” до шеи, до живота, увеличивая радиус, а ещё через несколько, поглотило всё тело магички. Издав последний вскрик, Малика рассыпалась прахом.
Ничего не понимая, я оглядела площадку, которая почему-то наполнилась другими звуками, помимо барабанов (которые уже замолкли) и грома. От малых алтарей люди, в форме императорских дознавателей отвязывали мёртвых магов. У большого алтаря стоял Левон Арис, с болью во взгляде смотрел на то, что осталось от его жены. А у меня перед глазами все начало расплываться. Посмотрела вниз - сумасшедшая тоже мертва (из её спины торчит стрела) я кое-как это поняла. Когда цепи, сковывающие мои руки над головой, опали, я, не в силах стоять, осела в алую лужу у алтаря. Противно. До жути противно сидеть в чьей-то крови, но я не могу даже моргнуть - настолько обессилена. Через мгновение меня подхватили чьи-то руки и куда-то понесли.
“Теперь точно всё,” -- подумала я, уплывая во тьму.
Боль. Снова боль. Дикая, невыносимо сильная боль во всём теле, такая, что я крайне сомневаюсь в наличии самого тела. Ощущение, будто из меня вытрясли все внутренности, прополоскали не жалея хлорки, промариновали в зелёнке и засунули обратно, не особо заботясь о правильном порядке их расположения. Такого кошмарного состояния я у себя не припомню.
Отчего же так плохо?
Нужно вспомнить, что со мной случилось. Почему я ощущаю себя, как после недельной пьянки, которая закончилась марафонным забегом в пару сотен километров и, как вишенка на торте - побоищем покруче Бородинской битвы.
А что я, собственно, вообще помню? Тээкс… ничего. Темнота. Не поняла. Почему темнота?
Так, будем рассуждать логически: я лежу на чём-то мягком, предположительно матрасе, значит, меня не вывезли в лес, не закопали где-нибудь под деревом, что несомненно радует. Далее - дышать могу, думать могу, боль ощущаю, значит, жива. Этот факт радует меня больше, чем первый. Ничего не слышно, значит, я в помещении одна - это не очень хорошо, ведь тогда и спросить не у кого, что произошло. Ладно, вспоминаем дальше. Вчера я… так, а что было вчера? Бог ты мой, а как меня зовут-то вообще?
От понимания, что я не помню собственное имя, даже адская боль отошла на второй план. Широко распахнув глаза, которые до этого открыть не могла всё так же из-за дикой боли, я тут же их зажмурила обратно. Очень яркий солнечный свет ударил, казалось не по зрению вовсе, а по голове. Молотом. Кузнечным. Несколько раз. Ооох. Значит, придётся паниковать в темноте.
Имя своё я не помню. Чем я занималась до того, как очнулась, я тоже не помню (это подтверждает полное неведение о событиях прошедшего дня). Где я живу, есть ли у меня семья, я тоже не знаю. Боже, что делать-то теперь?!
Вдруг откуда-то справа послышался щелчок. Будто сработал дверной замок. Шаги. Тяжелые. Мужские, однозначно - женщины так не ходят. Он будто хромает. Или сильно устал, и еле передвигает ногами. Надеюсь, это не маньяк, похитивший меня, вырубивший чем-то тяжёлым, из-за чего я теперь даже имени не помню? Если маньяк, то я с ним вряд ли смогу договориться. Они же психи все. А с психами нужно быть аккуратней. Остановился. Около меня. Что за молчанка? Не нравится мне это.
-- Рэйвен, -- прохрипел маньяк, -- Рэй…
Так. Это он меня зовёт? Если да, то я теперь знаю своё имя. Уже хорошо. Но не достаточно, чтобы плясать от счастья. Кто он? Если знает, как меня зовут, значит, мы знакомы. Судя по голосу, ему лет пятьдесят-шестьдесят, не меньше. Ну или сорок, но этот “знакомый маньяк” очень много курит, и очень давно… с рождения примерно. Так, если мыслить разумно, получается, этот мужик меня откуда-то знает, а я, следовательно, знаю его. И кто это может быть? Дед? Отец? Дядя? Тётя? Ой, не то. Брат? Свекор? Муж?! Упаси боженька! Мне нравятся парни старше меня, но не до такой же степени!
-- ...я знаю, ты слышишь, -- ой, я, кажется, половину хриплого монолога пропустила, -- возвращайся скорее. Ещё месяц я без тебя не проживу…
Говорит таким тоном, будто мы уже лет сто в счастливом браке, нянчим пятого сына от третьего внука. Жуть. Значит, всё же муж? Или просто… хм… молодой человек? Точнее немолодой. И тут очень медленно, со скоростью дохлой улитки до меня стали доходить его слова, одновременно с тёплой шершавой ладонью, опустившейся на мою щеку.
-- Сколько?! -- Пыталась заорать я, вскакивая на постели, и распахивая глаза. Свет снова долбанул по зрению, но звездочки над головой взорвались от другого - резкая смена положения тела отозвалась адской болью везде - в каждой клеточке организма. Горло от попытки кричать начало снова саднить, в глазах потемнело, а в висках застучало. С первого раза что ли не дошло, что нельзя так резко менять положение!? Вообще никакие телодвижения не рекомендуются. Я, кажется, глупая.
-- Рэйвен… -- прошептал “знакомый маньяк”, -- любимая…
-- Кто ты… кхы-кхы-кхы!? -- Спросила я, когда меня снова очень аккуратно уложили на подушку. Ну, то есть как спросила… прохрипела и тут же закашляла… плохи мои дела. Совсем плохи. Надеюсь, я не пила три года подряд, после чего меня откачивали в местной больнице интерны-недоучки… Хотя, иначе откуда у меня такой голос прокуренного бомжа-алкоголика?
-- Милая, не говори! -- Прохрипел мужчина. Я так и не успела рассмотреть его, поэтому даже не подозревала о том, как он выглядит. И кто он такой. Мало ли, вдруг я вспомню всё, как только увижу его. -- Не говори ничего. Тебе нужно восстановиться.
-- Ра, ты опять? -- Возмущённо прошипел ещё один голос, который я так же не узнаю. -- Тебе вставать нельзя!
-- Она в себя пришла! -- Прохрипел тот, кого назвали Ра. -- Зови Кару и Роба!
Удивлённый вздох того, кто только что возмущался на самоволие Ра, и громкий стук. Полагаю, это хлопнула дверь. Вряд ли парень, который шипел на больного хрипящего Ра, упал в обморок. Через несколько мучительно долгих минут дверь помещения, в котором я находилась, снова открылась и теперь это действо сопровождалось таким гулом голосов, что голова моя, и так раскалывающаяся на части от боли, заболела ещё сильнее, грозя оставить меня сумасшедшей до конца отпущенных мне высшими силами дней. Судя по всему, тот парень позвал не только неизвестных мне Кару и Роба, но и не более известных мне ещё кого-то (толпу целую собрали!). Кто-то громко цыкнул и в комнате образовалась тишина: исчезли перешёптывания, завывания и всхлипы, удивлённые и радостные вздохи… Видимо, вся эта толпа очень рада моему пробуждению, будто я тот самый родственник, который решил преставиться, не указав наследника из-за чего всё состояние (включая психическое и физическое) перейдёт благотворительному фонду поддержки бездомных утят.
Тишина меня радовала, безусловно, но какая-то она стала напряженная. Мне стало интересно чего это все так внезапно заткнулись от одного громкого “тихо!”? Осторожно приоткрыв один глаз, я решила посмотреть что там происходит (открывать оба не решилась, вдруг снова будет больно?).
А происходило там волшебство… Надо мной стояла миловидная женщина средних лет, и с её протянутых вперед ладоней стекало золото. Не знаю как это возможно, но с рук женщины действительно “капал” золотой туман. И капал он прямо на меня.
-- Магов-целителей не так много в нашей империи, -- послышался хриплый голос Ра рядом с моей подушкой, -- Кара - самый сильный из них.
-- Ей нужно поспать. -- Сказала женщина (Кара, судя по всему), стряхивая на меня туман и убирая руки в карманы тёмно-зеленого халата. -- Все посещения потом.
Толпа людей, следившая за действом Кары, с тяжёлыми вздохами, бросая на меня странные взгляды, потянулась к выходу. Через какое-то время в помещении осталось три человека: Кара, какой-то седой дедуля и Ра, сидящий у изголовья моей кровати. Кстати говоря, я всё-таки смогла его разглядеть. Красавец! И молод! Пусть и с синяками, с темными кругами под глазами, со впалыми щеками, дрожащими руками, но блин, он как принц из сказки! Будет очень жаль, если он окажется моим братом, например.
-- Ваше высочество, -- обратилась женщина к парню, -- Вам бы тоже отдохнуть.
-- Я останусь здесь. -- Твёрдо ответил всамделишный принц!
-- Как знаете, -- не стала с ним спорить Кара и, пожав плечами направилась к выходу, -- я пошлю горничную с отваром.
-- Боюсь, то, что я скажу, не понравится Вам, Ваше Высочество, и напугает девочку, -- в разговор вступил старичок. -- Лучше, всё изложу в отчёте Его Величеству. Там и прочтете. -- Дедушка чинно поклонился, и вышел из комнаты, оставив нас вдвоём.
Оказывается, это трудно - находиться наедине с шикарным, пусть и болезненного вида, парнем, не представляя кто он мне.
-- Так… кто ты? -- хрипло и очень тихо спросила я, боясь, что горло снова заболит. оно, кстати, уже не разрывается от каждого моего вдоха, что меня очень даже радует.
-- Ты не помнишь меня? -- Вопросом на вопрос ответил Ра. А то так не понятно! зачем бы я спрашивала, если бы всё помнила?! В ответ я только покачала головой. Ну, как смогла… -- Я - Рауль. Твой муж.
Напротив меня к большому алтарю сумасшедшая мамаша Дамиля приковывала не менее сумасшедшую мамашу Рэйвен. Это, блин, Малика! Малика Арис!!! Пока герцогиню, такую же полностью обнаженную, как я, под бой барабанов приковывали к алтарю, я не могла поверить своим глазам, так и стояла раскрыв рот в недоумении. Тем временем темп стука барабанов увеличивался и на самой последней ноте раздался оглушающий грохот. Ну, ещё грозы не хватало!
Тучи над нашим холмиком сгущались, молнии сверкали, но дождь не капал. Сумасшедшая Оливия взяла в руки кривой кинжал из чёрной стали, и читая какое-то заклинание нараспев, стала приближаться к первому алтарю, трясясь в конвульсиях (возможно, это какой-то ритуальный танец). Кинжал начал светиться алым светом. То есть светились символы на лезвии, но это было настолько ярко, что очертания самого оружия смазывались.
Далее случилось то, из-за чего я никогда не забуду этот вечер, если выберусь отсюда, конечно. Женщина воткнула кинжал в сердце девушки, так и не успевшей понять что вообще происходит, так как она пребывала все это время без сознания и в себя пришла, только когда к ней подошла чокнутая магичка. А женщина продолжала читать заклинание, поворачивая кинжал в теле бедной девушки по часовой стрелке. Я с ужасом наблюдала за её действиями и все больше убеждалась в том, что эта дамочка не в себе. Они обе не в себе!
Как только кинжал покинул тело девушки, из раны хлынула кровь, стекая в жёлоб, по которому просачивалась к большим алтарям. Магичка тем временем, не замолкая ни на миг, и продолжая дергаться, подошла ко второму алтарю, к которому прикован молодой маг. Парень пытался сопротивляться, мотал головой, дёргал цепями, но ничего не мог поделать - они крепкие, а магию нам как-то заблокировали. Кинжал настиг и вторую жертву. Точно так же четким ударом в сердце она убила ещё одного темного мага. Тучи становились всё гуще и черней, стекаясь именно к этой площадке, на которой происходило ужасающее действо, громовые раскаты всё громче и чаще разрывали оглушающим грохотом пространство, а молнии сверкали с такой частотой, что от сумерек не осталось и следа - было светло, как днём. Но дождь не лил, что странно.
Оливия, расправившись со второй жертвой, направилась к третьему алтарю, к которому прикован тоже парень. Я только что смогла разглядеть его, лицо показалось знакомым, и я вспомнила! Это младший сын Оливии... Тот самый, пропавший брат Дамиля. Тот самый, о котором эта женщина “волновалась”. Поверить не могу, она что, убьет собственного сына? Парень сидел у алтаря, прикованный к камню, к которому подошла Оливия. Ему даже повезло в какой-то степени - умер не приходя в сознание. Он всего этого ужаса не видел... Быстрая и безболезненная смерть, в отличие от предыдущего мага, который был ещё жив, когда сумасшедшая поворачивала кинжал в его сердце. Конечно, как только кинжал выдернули из тела, парень умер.
Я просто беззвучно плакала. Это трудно - видеть, как люди пытаются бороться, но все равно умирают, как угасает их взгляд, как дергаются в последний раз губы, как кровь фонтаном хелещет, наполняя желобки. Вокруг двух главных алтарей, к которым прикована я и Малика, уже набиралась приличная алая лужа, но сумасшедшая пошла к четвертому, последнему малому алтарю.
Девушка, прикованная к нему, не сопротивлялась, не кричала, не вырывалась, раздирая руки о кандалы. Она просто смотрела в небо, улыбаясь. А когда к ней подошла магичка, девушка закрыла глаза. Кинжал проткнул и её грудь, но девчонка не произнесла ни звука. Хотя, какие звуки? Ни у кого из жертв не было голоса. Нет и у меня.
Все четыре тёмных мага мертвы, их кровь наполняет желоб вокруг центральных алтарей. Молнии по-прежнему сверкают среди свинцовых туч, но ни капли дождя так и не упало на землю. Воздух нагрелся, всё вокруг звенело от концентрации магии, но я так и не могла пользоваться своей силой.
Зато чувствовала чужую. И сейчас, когда я уже потеряла всякую надежду на спасение, в голове, как сквозь толщу воды пробился голос дракона. Моя Айла. Что она хочет мне сказать? Неужели, надежда есть, и меня все же спасут?
Я решила, раз уж все равно не пойму её слов, передам картинку того, что вижу вокруг. Вдруг, как-то это поможет? Закрыв глаза, попыталась сосредоточиться на образе своего Хранителя, но получалось почему-то плохо. В итоге, просто стала держать картинку в голове.
“Я иду,” -- с трудом разобрала я шепот Айлы.
Даже если она успеет сказать хоть кому-нибудь о том, где я нахожусь, вряд ли помощь придёт вовремя, ведь сумасшедшая магичка уже идёт ко мне. Барабаны вновь набирают темп, женщина выкрикивает слова заклинания, и, потрясая окровавленным светящимся кинжалом, приближается к центральным алтарям.
Малика все это время молча сверлила меня победным взглядом и улыбалась улыбкой ребёнка, получившего желаемый подарок на день рождения. В раскаленном воздухе вновь зазвучали протяжные слова заклинания и резкие стуки барабанов.
Магичка замахнулась кинжалом, целясь мне в сердце.
“Вот и всё”, -- успела подумать я, прежде чем холодное лезвие коснулось моей кожи. Жгучая боль пронзила левый бок. Бок?! Мне же в сердце метили?
Открыв глаза, я опустила взгляд туда, где должен торчать кинжал, но его там не было. А левый бок рассечён глубоким порезом, из которого вытекала моя кровь, падая в “общий котел”. Желоб вокруг алтарей заискрился и одновременно с этим Малика взвыла диким зверем. Я сфокусировала взгляд на противоположном алтаре и заметила, как на её груди расползается чёрное пятно. Чувствуя, как силы вместе с кровью, покидают моё тело, я все же пыталась держаться и не проваливаться в обморок, который может стать для меня смертельным. Малика продолжала выть и извиваться ужом, брошенным на угли. Через несколько мгновений пятно на груди герцогини “доползло” до шеи, до живота, увеличивая радиус, а ещё через несколько, поглотило всё тело магички. Издав последний вскрик, Малика рассыпалась прахом.
Ничего не понимая, я оглядела площадку, которая почему-то наполнилась другими звуками, помимо барабанов (которые уже замолкли) и грома. От малых алтарей люди, в форме императорских дознавателей отвязывали мёртвых магов. У большого алтаря стоял Левон Арис, с болью во взгляде смотрел на то, что осталось от его жены. А у меня перед глазами все начало расплываться. Посмотрела вниз - сумасшедшая тоже мертва (из её спины торчит стрела) я кое-как это поняла. Когда цепи, сковывающие мои руки над головой, опали, я, не в силах стоять, осела в алую лужу у алтаря. Противно. До жути противно сидеть в чьей-то крови, но я не могу даже моргнуть - настолько обессилена. Через мгновение меня подхватили чьи-то руки и куда-то понесли.
“Теперь точно всё,” -- подумала я, уплывая во тьму.
ГЛАВА 25
Боль. Снова боль. Дикая, невыносимо сильная боль во всём теле, такая, что я крайне сомневаюсь в наличии самого тела. Ощущение, будто из меня вытрясли все внутренности, прополоскали не жалея хлорки, промариновали в зелёнке и засунули обратно, не особо заботясь о правильном порядке их расположения. Такого кошмарного состояния я у себя не припомню.
Отчего же так плохо?
Нужно вспомнить, что со мной случилось. Почему я ощущаю себя, как после недельной пьянки, которая закончилась марафонным забегом в пару сотен километров и, как вишенка на торте - побоищем покруче Бородинской битвы.
А что я, собственно, вообще помню? Тээкс… ничего. Темнота. Не поняла. Почему темнота?
Так, будем рассуждать логически: я лежу на чём-то мягком, предположительно матрасе, значит, меня не вывезли в лес, не закопали где-нибудь под деревом, что несомненно радует. Далее - дышать могу, думать могу, боль ощущаю, значит, жива. Этот факт радует меня больше, чем первый. Ничего не слышно, значит, я в помещении одна - это не очень хорошо, ведь тогда и спросить не у кого, что произошло. Ладно, вспоминаем дальше. Вчера я… так, а что было вчера? Бог ты мой, а как меня зовут-то вообще?
От понимания, что я не помню собственное имя, даже адская боль отошла на второй план. Широко распахнув глаза, которые до этого открыть не могла всё так же из-за дикой боли, я тут же их зажмурила обратно. Очень яркий солнечный свет ударил, казалось не по зрению вовсе, а по голове. Молотом. Кузнечным. Несколько раз. Ооох. Значит, придётся паниковать в темноте.
Имя своё я не помню. Чем я занималась до того, как очнулась, я тоже не помню (это подтверждает полное неведение о событиях прошедшего дня). Где я живу, есть ли у меня семья, я тоже не знаю. Боже, что делать-то теперь?!
Вдруг откуда-то справа послышался щелчок. Будто сработал дверной замок. Шаги. Тяжелые. Мужские, однозначно - женщины так не ходят. Он будто хромает. Или сильно устал, и еле передвигает ногами. Надеюсь, это не маньяк, похитивший меня, вырубивший чем-то тяжёлым, из-за чего я теперь даже имени не помню? Если маньяк, то я с ним вряд ли смогу договориться. Они же психи все. А с психами нужно быть аккуратней. Остановился. Около меня. Что за молчанка? Не нравится мне это.
-- Рэйвен, -- прохрипел маньяк, -- Рэй…
Так. Это он меня зовёт? Если да, то я теперь знаю своё имя. Уже хорошо. Но не достаточно, чтобы плясать от счастья. Кто он? Если знает, как меня зовут, значит, мы знакомы. Судя по голосу, ему лет пятьдесят-шестьдесят, не меньше. Ну или сорок, но этот “знакомый маньяк” очень много курит, и очень давно… с рождения примерно. Так, если мыслить разумно, получается, этот мужик меня откуда-то знает, а я, следовательно, знаю его. И кто это может быть? Дед? Отец? Дядя? Тётя? Ой, не то. Брат? Свекор? Муж?! Упаси боженька! Мне нравятся парни старше меня, но не до такой же степени!
-- ...я знаю, ты слышишь, -- ой, я, кажется, половину хриплого монолога пропустила, -- возвращайся скорее. Ещё месяц я без тебя не проживу…
Говорит таким тоном, будто мы уже лет сто в счастливом браке, нянчим пятого сына от третьего внука. Жуть. Значит, всё же муж? Или просто… хм… молодой человек? Точнее немолодой. И тут очень медленно, со скоростью дохлой улитки до меня стали доходить его слова, одновременно с тёплой шершавой ладонью, опустившейся на мою щеку.
-- Сколько?! -- Пыталась заорать я, вскакивая на постели, и распахивая глаза. Свет снова долбанул по зрению, но звездочки над головой взорвались от другого - резкая смена положения тела отозвалась адской болью везде - в каждой клеточке организма. Горло от попытки кричать начало снова саднить, в глазах потемнело, а в висках застучало. С первого раза что ли не дошло, что нельзя так резко менять положение!? Вообще никакие телодвижения не рекомендуются. Я, кажется, глупая.
-- Рэйвен… -- прошептал “знакомый маньяк”, -- любимая…
-- Кто ты… кхы-кхы-кхы!? -- Спросила я, когда меня снова очень аккуратно уложили на подушку. Ну, то есть как спросила… прохрипела и тут же закашляла… плохи мои дела. Совсем плохи. Надеюсь, я не пила три года подряд, после чего меня откачивали в местной больнице интерны-недоучки… Хотя, иначе откуда у меня такой голос прокуренного бомжа-алкоголика?
-- Милая, не говори! -- Прохрипел мужчина. Я так и не успела рассмотреть его, поэтому даже не подозревала о том, как он выглядит. И кто он такой. Мало ли, вдруг я вспомню всё, как только увижу его. -- Не говори ничего. Тебе нужно восстановиться.
-- Ра, ты опять? -- Возмущённо прошипел ещё один голос, который я так же не узнаю. -- Тебе вставать нельзя!
-- Она в себя пришла! -- Прохрипел тот, кого назвали Ра. -- Зови Кару и Роба!
Удивлённый вздох того, кто только что возмущался на самоволие Ра, и громкий стук. Полагаю, это хлопнула дверь. Вряд ли парень, который шипел на больного хрипящего Ра, упал в обморок. Через несколько мучительно долгих минут дверь помещения, в котором я находилась, снова открылась и теперь это действо сопровождалось таким гулом голосов, что голова моя, и так раскалывающаяся на части от боли, заболела ещё сильнее, грозя оставить меня сумасшедшей до конца отпущенных мне высшими силами дней. Судя по всему, тот парень позвал не только неизвестных мне Кару и Роба, но и не более известных мне ещё кого-то (толпу целую собрали!). Кто-то громко цыкнул и в комнате образовалась тишина: исчезли перешёптывания, завывания и всхлипы, удивлённые и радостные вздохи… Видимо, вся эта толпа очень рада моему пробуждению, будто я тот самый родственник, который решил преставиться, не указав наследника из-за чего всё состояние (включая психическое и физическое) перейдёт благотворительному фонду поддержки бездомных утят.
Тишина меня радовала, безусловно, но какая-то она стала напряженная. Мне стало интересно чего это все так внезапно заткнулись от одного громкого “тихо!”? Осторожно приоткрыв один глаз, я решила посмотреть что там происходит (открывать оба не решилась, вдруг снова будет больно?).
А происходило там волшебство… Надо мной стояла миловидная женщина средних лет, и с её протянутых вперед ладоней стекало золото. Не знаю как это возможно, но с рук женщины действительно “капал” золотой туман. И капал он прямо на меня.
-- Магов-целителей не так много в нашей империи, -- послышался хриплый голос Ра рядом с моей подушкой, -- Кара - самый сильный из них.
-- Ей нужно поспать. -- Сказала женщина (Кара, судя по всему), стряхивая на меня туман и убирая руки в карманы тёмно-зеленого халата. -- Все посещения потом.
Толпа людей, следившая за действом Кары, с тяжёлыми вздохами, бросая на меня странные взгляды, потянулась к выходу. Через какое-то время в помещении осталось три человека: Кара, какой-то седой дедуля и Ра, сидящий у изголовья моей кровати. Кстати говоря, я всё-таки смогла его разглядеть. Красавец! И молод! Пусть и с синяками, с темными кругами под глазами, со впалыми щеками, дрожащими руками, но блин, он как принц из сказки! Будет очень жаль, если он окажется моим братом, например.
-- Ваше высочество, -- обратилась женщина к парню, -- Вам бы тоже отдохнуть.
-- Я останусь здесь. -- Твёрдо ответил всамделишный принц!
-- Как знаете, -- не стала с ним спорить Кара и, пожав плечами направилась к выходу, -- я пошлю горничную с отваром.
-- Боюсь, то, что я скажу, не понравится Вам, Ваше Высочество, и напугает девочку, -- в разговор вступил старичок. -- Лучше, всё изложу в отчёте Его Величеству. Там и прочтете. -- Дедушка чинно поклонился, и вышел из комнаты, оставив нас вдвоём.
Оказывается, это трудно - находиться наедине с шикарным, пусть и болезненного вида, парнем, не представляя кто он мне.
-- Так… кто ты? -- хрипло и очень тихо спросила я, боясь, что горло снова заболит. оно, кстати, уже не разрывается от каждого моего вдоха, что меня очень даже радует.
-- Ты не помнишь меня? -- Вопросом на вопрос ответил Ра. А то так не понятно! зачем бы я спрашивала, если бы всё помнила?! В ответ я только покачала головой. Ну, как смогла… -- Я - Рауль. Твой муж.
