Я выдернула руку и тут же согнулась в три погибели, восстанавливая дыхание после быстрого бега.
- Да что случилось-то?
Мелис уже догнала нас и с таким же вопросом уставилась на Фиренту.
- Караван разграбили! – выдохнула подруга, - Вернулся один только охранник и тот еле дышит!
- Какой караван? – мы переглянулись с Мелис и обе разом побледнели. Я - от страха за своего Джара, она – за младшего сына, которого отправляла к родственникам в пригород Саринта.
- Тот, который в Саринт вчера вечером отправлялся. Их перехватили у дальнего перекрестка и…
Но мы уже не слушали Фиренту, рванув к городским воротам.
- Только не Джар, только не Джар! – молилась я по дороге. - Великий Тирос, пусть он будет ранен, только лишь ранен! Я выхожу его, вылечу, я смогу! Только не Джар!
От одной мысли, что наемник, ставший мне за последние два месяца настоящей семьей, может быть убит, мое сердце заныло, словно его искололи копьями. Как отца тогда…
Нет! Только не он! Только не Джар!
- Великий Тирос! Всемилостивейшая Роммона! Светлейшая Найя, помоги! Ведь Джар хороший человек! Он добр, великодушен, красив в конце концов…! Великий Джэрехан, услышь меня, прошу! Его ведь даже зовут почти как тебя, Джэрехан! Не допусти его смерти, умоляю!
Запыхавшись, мы добрались до городских ворот, когда спасшегося охранника уже отнесли в лечебницу. К нему не пускали - капитан городской стражи допрашивал выжившего, выясняя подробности ночного (опять ночного!) нападения. У стен лечебницы толпились зеваки и переживающие за своих путешественников родственники. То и дело слышались причитания и истеричные рыдания женщин, мужчины хмурили брови и собирались идти самостоятельно хоронить тех разбойников, что напали на караван.
Мы же с Мелис лишь молча держали друг друга за руки, хоть как-то поддерживая и боясь услышать страшные новости.
Дверь лечебницы отворилась, и к людям вышел мрачный капитан.
- Он мертв, - бросил коротко фразу и начал медленно спускаться с лестницы. К нему кинулись родственники, забрасывая вопросами о судьбах тех, кто отправился этим злосчастным караваном в Саринт, но капитан лишь отмалчивался и отворачивался. Мы с Мелис тревожно переглянулись. Либо ему нечего было сказать, либо не хотелось говорить всем правду. В итоге он объявил, что собирает команду следователей и выезжает на место преступления, благо это не очень далеко от города. Нам всем приказано расходиться и ожидать новостей на городской площади.
День тянулся раз в десять длиннее обычного. Мы с Мелис буквально сторожили столб объявлений на городской площади, но никто ничего пока толком не говорил. Списков погибших и раненных тоже не вывешивали. Народ на площади не расходился, все ожидали новостей. Город, казалось, замер, страшась того, что узнает.
Для Ламарры нападение на караван было делом нечастым. Последний раз такое случалось пару лет назад и тогда стража провела основательные зачистки среди местного криминала, так как разграбление междугородних караванов напрямую угрожало экономике города. Морская торговля приносила городу немалую прибыль, но на кораблях вглубь материка не уедешь, а разбои караванов ставили сухопутную торговлю под вопросом выживания.
Ближе к вечеру начала поступать информация. Да, караван разграблен, но убитых совсем немного, в основном охранники. Я стойко держалась, искренне надеясь, что Джар все-таки жив. Раненных много и за ними уже выслали повозки, чтобы вернуть обратно в Ламарру. Как только первые путники стали поступать в лечебницу, мы с Мелис рванули туда в надежде найти своих близких, но ни Джара, ни сына Мелис в их числе не было. О нападении пострадавшие рассказывали сумбурно и непонятно. Разбойники налетели ночью, когда караван только остановился на привал. Говорят, толком не успели обустроиться, как оказались окружены, а охрана перебита. Капитан и следователи все еще работали на месте нападения, остальные стражники обыскивали близлежащие деревни.
Время близилось к ночи, когда в город въехала последняя повозка с ранеными. И - о, чудо, сынок Мелис оказался в ней. Голова ребенка была перебинтована, одна рука сломанной висела на перевязке, но парнишка был жив и бодр. Я искренне порадовалась за мать и сына, но сердце отчаянно сжималось от понимания, что это была последняя повозка с живыми и Джара в ней не было. Что с ним – никто не знал, но хуже было то, что никто не мог точно сказать, а был ли он в том караване. Кто-то говорил, что видел высокого жилистого наемника среди остальных, кто-то говорил, что его не было. Я не знала, что и думать. Некоторые знакомые подходили ко мне с соболезнованиями, но я отмахивалась, ведь мертвых еще не привезли. Не хотела верить в его смерть и молилась всем богам, лишь бы он выжил. Джар был отличным воином, успокаивала я себя, и просто так его не убьешь.
Ночь я провела у дверей лечебницы с теми, кто не увидел своих близких в повозках с раненными. Мы ждали хоть каких-то известий, но стража молчала. Под утро нас всех разогнали по домам. До своего маленького домика с палисадником, в котором успела высадить алые семилистники, я еле добрела. Сил не было не то, чтобы идти, даже дышать. Но я гнала от себя мысли о смерти единственного человека, который стал мне дороже всего.
Вошла в дом и сразу на глаза бросилась одна из курток Джара, которую он оставил висеть при входе. Коснулась мягкой кожи, резных деревянных пуговиц, потертости от рукава на кармане и меня прорвало. Я ревела навзрыд, вспоминая, как мы гуляли с Джаром по набережной, ужинали в прибрежных ресторанчиках, как он дарил мне тесьму и кружева на платья, ленты для волос и ожерелья из морских жемчужин. Как мы смеялись на представлениях местных циркачей или читали вместе какой-нибудь роман, а потом его обсуждали. И наши долгие споры, и наши долгие разговоры по душам. А когда я простыла, он оббегал ночью весь город в поисках лучшего врача и поднял с постели аптекаря, чтобы тот немедленно изготовил для меня лекарство. А когда я тосковала по умершим родителям, он сидел рядом и давал мне вволю выплакаться.
Джар стал мне ближе родного отца. Самым лучшим другом, самым лучшим мужчиной… Тем, кому я готова была сказать «люблю». Должна была сказать уже давным-давно!
В слезах я упала на колени, моля всех богов, кого могла вспомнить, чтобы они вернули мне Джара живым.
Я не могла без него жить. Я не хотела без него жить!
Заснула там же на полу, устав от рыданий и истерики, укрывшись той самой джаровой курткой. От нее исходил едва ощутимый аромат любимого мужчины и поэтому казалось, что он где-то рядом. Разбудил меня легкий стук калитки. Я мигом очнулась. Так либо Джар входил в наш небольшой дворик, либо... стучали незнакомые, прося разрешения войти. Неужели нашли его? Привезли? Живым? Мертвым?? Вскочила на ноги, даже не пригладив волосы и не поправив сбившуюся во время сна одежду, рванула на себя дверь и вылетела на улицу ... чтобы тут же попасть в крепкие объятия наемника.
- Если меня всегда будут так встречать, то я всегда буду так рано возвращаться! – Джар прошептал шутливо мне на ухо и, слыша его голос, чувствуя его запах, его сильные руки на своей спине, меня затопила волна бесконечного счастья. Я снова расплакалась, но это были слезы радости и облегчения. Живой! Невредимый! Вернулся!
- Мне было так плохо, - вытерла мокрые щеки, - без тебя!
Джар, не веря, уставился ошарашенным взглядом, а я с волнением и любовью разглядывала его удивительно красивые карие глаза, в которых мелькали золотые искры. Мужчина осторожно коснулся пальцами моей щеки и ласково погладил ее, словно удивляясь негласному разрешению дотронуться.
- Как же я давно люблю тебя, Рейя! – в его голосе появилась бархатная хрипотца. Мгновение и он впился в мои губы глубоким страстным и в то же время очень нежным поцелуем. Подхватил меня на руки, толкнул задом дверь, закрывая, и унес в свою спальню.
«…Те полгода, что мы прожили с Джаром в Ламарре, оказались для нас самыми лучшими.
Мы больше не скрывали свои чувства друг от друга, наслаждались любовью и строили планы на совместное будущее. Джар хотел года через два купить торговую лавку и заняться более спокойным, как он считал, ремеслом, нежели охрана караванов. Мне же пока было достаточно домашнего хозяйства, хотя и я порой вспоминала, как помогала отцу в сборе трав и изготовлении лечебных зелий.
Перезнакомились с соседями, которые поняв, что уезжать с окончанием теплого сезона мы никуда не собираемся, стали относится к нам более открыто и дружелюбно. Фирента и Мелис частенько забегали днем посплетничать со мной, а их мужья приглашали Джара вечером посидеть в таверне и выпить вина.
Мы купили несколько кур и дойную козочку, чтобы всегда было свежее молоко, яйца и мясо. За домом оказался небольшой свободный участок, и я разбила огород, выделив несколько грядок под лечебные травы. Однажды в середине осени, когда снег еще не укрыл тонким белым покрывалом землю, а деревья уже окончательно зазолотились, Джар поднял меня очень рано, еще до рассвета. На попутной повозке мы доехали до небольшого пригородного поселения, в котором стоял небольшой храм Джерехана Огненного с двумя жрецами и служкой. Там мы повязали друг другу на руки алые свадебные ленты и стали официально называться мужем и женой. Чуть позже я по традиции сплела из этих лент тонкие браслеты, и мы с Джаром носили их, показывая всем, что принадлежим друг другу.
В целом, жизнь налаживалась.
Единственное, что меня беспокоило – отсутствие детей. Я никак не могла забеременеть, но Мелис уверяла, что так бывает. Она сама прожила с мужем пять лет до рождения первого ребенка и уже была готова предложить развод, чтобы он нашел другую, более плодовитую жену, как вдруг узнала, что родителями они все-таки станут. Теперь их семья насчитывала двоих шебутных мальчишек и Мелис ожидала третьего. Она очень надеялась, что на сей раз родится девочка.
Мы несколько раз посещали городские праздники в Ламарре и даже попадали на торжественные церемонии встречи Великого Тироса, бога-создателя. Он нечасто посещал наш город и каждый раз это было незабываемым событием, к которому горожане готовились чуть ли не за месяц.
Один из таких дней я запомнила очень хорошо.
Торжественная колонна во главе с Великим двигалась по главной улице к дворцу ламаррского наместника. К началу действия всегда стекалась огромная толпа народу. В этот раз нам с Джаром повезло выбиться в первый ряд, откуда было замечательно все видно. И девушки-танцовщицы в прозрачных нарядах, изгибающиеся словно змеи, и актеры на платформах, где разыгрывались различные веселые сценки, и жрецы бога-создателя в золотых с черным одеждах, благословлявшие горожан по случаю праздника. В воздухе летали лепестки цветов и разноцветный серпантин, торговцы вовсю угощали сладостями, росаттой и вином.
Сам виновник торжества ехал в середине праздничной колонны на великолепном белоснежном жеребце. Заметив нас с мужем, он направил коня прямо к нам, и вся колонна остановилась. Танцовщицы застыли в причудливых позах, актеры замолчали, даже торговцы перестали предлагать угощение. Джар едва заметно склонил голову, приветствуя бога-создателя, на что Великий коротко усмехнулся и повернул голову ко мне.
Я обомлела. Впервые в жизни обратил на меня свое внимание сам Тирос, бог-создатель. Сердце, казалось, застучало так громко, что его грохот был слышен даже во дворце наместника. Другие бы порадовались, что их заметили, но отец всегда говорил «внимание бога приведет к несчастьям». Поэтому, я стояла, застыв столбом, и не знала, как реагировать. Надо бы поклониться, но спина не гнулась. И поднять глаза не решалась. Женщины вокруг восторженно ахали и причитали. Как же, он ведь такой красавец! Иссиня-черные волнистые волосы, яркие синие глаза с золотыми искорками, темная бородка, озорная улыбка, мигом превратившая взрослого мужчину в шаловливого мальчишку. Ну как в такого не влюбиться? И, судя по его поведению, Тирос знал об этих восторгах и снисходительно их принимал.
Джар ободряюще погладил меня по спине, и эта нехитрая ласка помогла прийти в себя.
Великий смерил меня изучающим взглядом, затем снова посмотрел на мужа и широко ему улыбнулся.
И было в этом что-то ... Конечно, это крайне непочтительно к богу-создателю, но не понравились мне ни его взгляд, ни его улыбка. Я замужняя женщина, свадебные алые браслеты не снимаю, порочного поведения не допускаю и горжусь своим мужем. А Великий смотрел на меня как на падшую женщину, что в порту торгует своим телом. Я прижалась к Джару, давая понять Великому, что под защитой мужа. Тирос коротко ухмыльнулся, но, промолчав, дернул поводья и двинулся дальше.
- Ты знаешь Великого? – изумилась я.
- Немного, - уклончиво ответил муж, но дальше развивать эту тему не стал.
Он вообще не особо любил говорить про жителей ШаарТарена. Знал много, это был заметно по небольшим поправкам и уточнениям, если речь заходила о богах и их прислужниках, но специально о них не заговаривал.
Месяц спустя Джар снова уехал в одну из своих таинственных поездок, но предупредил, что в этот раз поездка будет долгой. Может - месяц, может - чуть дольше. И пообещал обязательно ко мне вернуться. Я ему верила. Кому как не ему.
Прошел обещанный месяц, пошел второй. От Джара не было ни весточки. Что с ним, где он? Я ничего не знала. Мелис и Фирента старались меня подбадривать, но с каждым днем отсутствие мужа ощущалось все болезненней и острей. Мелис как-то обмолвилась, что у охранников незавидная судьба: если погибнут на чужбине, то тело никто домой не повезет, а захоронят там, на месте. И семья узнает о гибели своего мужа и отца, только если кто-то напишет им письмо. Я отказывалась верить в гибель Джара, знала, что он искусный боец, но на сердце от слов Мелис стало еще тяжелее.
Зима засыпала город глубокими сугробами, море покрылось льдом. Я стала каждый день ходить на городскую площадь, где собирались караванщики, но все они уверяли, что Джара в своих путешествиях не встречали.
И вот однажды поздним вечером в мою дверь кто-то постучался. Я встрепенулась было, что вернулся Джар, но потом одумалась - он же никогда не стучит, входя. Зачем, это ведь его дом. Значит, за дверью точно не муж.
Кто решил поздним зимним вечером потревожить замужнюю, но одинокую женщину? Стук повторился. Причем был он очень аккуратный, без назойливой тревожности, как при плохих вестях.
Прихватила на всякий случай один из кухонных ножей, спрятав его в потайной карман юбки, и отправилась открывать. Вечерний гость меня безмерно удивил:
- Здравствуй, красавица. Можно войти?
А кто запретит богу-создателю войти в дом его же собственного мира? Тирос дождался, когда с моего лица сойдет ошарашенное выражение.
- Не ожидала, понимаю, - и снова та противная ухмылочка, словно он разговаривал с портовой шлюхой, - Твой муж дома?
- Нет, Великий, - я испуганно нащупала в кармане нож.
Тирос опустил взгляд и заулыбался еще шире.
- А ты молодец, малышка. Гордая и предусмотрительная. Но неужели ты хочешь ударить меня этой зубочисткой?
Я коротко выдохнула, судорожно пытаясь придумать, что сказать. Все-таки передо мной Великий Тирос, он прихлопнет меня одним щелчком и будет в своем праве. С другой стороны – живой ему тоже не дамся. Я порядочная женщина и муж у меня уже есть. Я верна Джару и другого мужчины мне не нужно!
- Да что случилось-то?
Мелис уже догнала нас и с таким же вопросом уставилась на Фиренту.
- Караван разграбили! – выдохнула подруга, - Вернулся один только охранник и тот еле дышит!
- Какой караван? – мы переглянулись с Мелис и обе разом побледнели. Я - от страха за своего Джара, она – за младшего сына, которого отправляла к родственникам в пригород Саринта.
- Тот, который в Саринт вчера вечером отправлялся. Их перехватили у дальнего перекрестка и…
Но мы уже не слушали Фиренту, рванув к городским воротам.
- Только не Джар, только не Джар! – молилась я по дороге. - Великий Тирос, пусть он будет ранен, только лишь ранен! Я выхожу его, вылечу, я смогу! Только не Джар!
От одной мысли, что наемник, ставший мне за последние два месяца настоящей семьей, может быть убит, мое сердце заныло, словно его искололи копьями. Как отца тогда…
Нет! Только не он! Только не Джар!
- Великий Тирос! Всемилостивейшая Роммона! Светлейшая Найя, помоги! Ведь Джар хороший человек! Он добр, великодушен, красив в конце концов…! Великий Джэрехан, услышь меня, прошу! Его ведь даже зовут почти как тебя, Джэрехан! Не допусти его смерти, умоляю!
Запыхавшись, мы добрались до городских ворот, когда спасшегося охранника уже отнесли в лечебницу. К нему не пускали - капитан городской стражи допрашивал выжившего, выясняя подробности ночного (опять ночного!) нападения. У стен лечебницы толпились зеваки и переживающие за своих путешественников родственники. То и дело слышались причитания и истеричные рыдания женщин, мужчины хмурили брови и собирались идти самостоятельно хоронить тех разбойников, что напали на караван.
Мы же с Мелис лишь молча держали друг друга за руки, хоть как-то поддерживая и боясь услышать страшные новости.
Дверь лечебницы отворилась, и к людям вышел мрачный капитан.
- Он мертв, - бросил коротко фразу и начал медленно спускаться с лестницы. К нему кинулись родственники, забрасывая вопросами о судьбах тех, кто отправился этим злосчастным караваном в Саринт, но капитан лишь отмалчивался и отворачивался. Мы с Мелис тревожно переглянулись. Либо ему нечего было сказать, либо не хотелось говорить всем правду. В итоге он объявил, что собирает команду следователей и выезжает на место преступления, благо это не очень далеко от города. Нам всем приказано расходиться и ожидать новостей на городской площади.
День тянулся раз в десять длиннее обычного. Мы с Мелис буквально сторожили столб объявлений на городской площади, но никто ничего пока толком не говорил. Списков погибших и раненных тоже не вывешивали. Народ на площади не расходился, все ожидали новостей. Город, казалось, замер, страшась того, что узнает.
Для Ламарры нападение на караван было делом нечастым. Последний раз такое случалось пару лет назад и тогда стража провела основательные зачистки среди местного криминала, так как разграбление междугородних караванов напрямую угрожало экономике города. Морская торговля приносила городу немалую прибыль, но на кораблях вглубь материка не уедешь, а разбои караванов ставили сухопутную торговлю под вопросом выживания.
Ближе к вечеру начала поступать информация. Да, караван разграблен, но убитых совсем немного, в основном охранники. Я стойко держалась, искренне надеясь, что Джар все-таки жив. Раненных много и за ними уже выслали повозки, чтобы вернуть обратно в Ламарру. Как только первые путники стали поступать в лечебницу, мы с Мелис рванули туда в надежде найти своих близких, но ни Джара, ни сына Мелис в их числе не было. О нападении пострадавшие рассказывали сумбурно и непонятно. Разбойники налетели ночью, когда караван только остановился на привал. Говорят, толком не успели обустроиться, как оказались окружены, а охрана перебита. Капитан и следователи все еще работали на месте нападения, остальные стражники обыскивали близлежащие деревни.
Время близилось к ночи, когда в город въехала последняя повозка с ранеными. И - о, чудо, сынок Мелис оказался в ней. Голова ребенка была перебинтована, одна рука сломанной висела на перевязке, но парнишка был жив и бодр. Я искренне порадовалась за мать и сына, но сердце отчаянно сжималось от понимания, что это была последняя повозка с живыми и Джара в ней не было. Что с ним – никто не знал, но хуже было то, что никто не мог точно сказать, а был ли он в том караване. Кто-то говорил, что видел высокого жилистого наемника среди остальных, кто-то говорил, что его не было. Я не знала, что и думать. Некоторые знакомые подходили ко мне с соболезнованиями, но я отмахивалась, ведь мертвых еще не привезли. Не хотела верить в его смерть и молилась всем богам, лишь бы он выжил. Джар был отличным воином, успокаивала я себя, и просто так его не убьешь.
Ночь я провела у дверей лечебницы с теми, кто не увидел своих близких в повозках с раненными. Мы ждали хоть каких-то известий, но стража молчала. Под утро нас всех разогнали по домам. До своего маленького домика с палисадником, в котором успела высадить алые семилистники, я еле добрела. Сил не было не то, чтобы идти, даже дышать. Но я гнала от себя мысли о смерти единственного человека, который стал мне дороже всего.
Вошла в дом и сразу на глаза бросилась одна из курток Джара, которую он оставил висеть при входе. Коснулась мягкой кожи, резных деревянных пуговиц, потертости от рукава на кармане и меня прорвало. Я ревела навзрыд, вспоминая, как мы гуляли с Джаром по набережной, ужинали в прибрежных ресторанчиках, как он дарил мне тесьму и кружева на платья, ленты для волос и ожерелья из морских жемчужин. Как мы смеялись на представлениях местных циркачей или читали вместе какой-нибудь роман, а потом его обсуждали. И наши долгие споры, и наши долгие разговоры по душам. А когда я простыла, он оббегал ночью весь город в поисках лучшего врача и поднял с постели аптекаря, чтобы тот немедленно изготовил для меня лекарство. А когда я тосковала по умершим родителям, он сидел рядом и давал мне вволю выплакаться.
Джар стал мне ближе родного отца. Самым лучшим другом, самым лучшим мужчиной… Тем, кому я готова была сказать «люблю». Должна была сказать уже давным-давно!
В слезах я упала на колени, моля всех богов, кого могла вспомнить, чтобы они вернули мне Джара живым.
Я не могла без него жить. Я не хотела без него жить!
Заснула там же на полу, устав от рыданий и истерики, укрывшись той самой джаровой курткой. От нее исходил едва ощутимый аромат любимого мужчины и поэтому казалось, что он где-то рядом. Разбудил меня легкий стук калитки. Я мигом очнулась. Так либо Джар входил в наш небольшой дворик, либо... стучали незнакомые, прося разрешения войти. Неужели нашли его? Привезли? Живым? Мертвым?? Вскочила на ноги, даже не пригладив волосы и не поправив сбившуюся во время сна одежду, рванула на себя дверь и вылетела на улицу ... чтобы тут же попасть в крепкие объятия наемника.
- Если меня всегда будут так встречать, то я всегда буду так рано возвращаться! – Джар прошептал шутливо мне на ухо и, слыша его голос, чувствуя его запах, его сильные руки на своей спине, меня затопила волна бесконечного счастья. Я снова расплакалась, но это были слезы радости и облегчения. Живой! Невредимый! Вернулся!
- Мне было так плохо, - вытерла мокрые щеки, - без тебя!
Джар, не веря, уставился ошарашенным взглядом, а я с волнением и любовью разглядывала его удивительно красивые карие глаза, в которых мелькали золотые искры. Мужчина осторожно коснулся пальцами моей щеки и ласково погладил ее, словно удивляясь негласному разрешению дотронуться.
- Как же я давно люблю тебя, Рейя! – в его голосе появилась бархатная хрипотца. Мгновение и он впился в мои губы глубоким страстным и в то же время очень нежным поцелуем. Подхватил меня на руки, толкнул задом дверь, закрывая, и унес в свою спальню.
Глава 14
«…Те полгода, что мы прожили с Джаром в Ламарре, оказались для нас самыми лучшими.
Мы больше не скрывали свои чувства друг от друга, наслаждались любовью и строили планы на совместное будущее. Джар хотел года через два купить торговую лавку и заняться более спокойным, как он считал, ремеслом, нежели охрана караванов. Мне же пока было достаточно домашнего хозяйства, хотя и я порой вспоминала, как помогала отцу в сборе трав и изготовлении лечебных зелий.
Перезнакомились с соседями, которые поняв, что уезжать с окончанием теплого сезона мы никуда не собираемся, стали относится к нам более открыто и дружелюбно. Фирента и Мелис частенько забегали днем посплетничать со мной, а их мужья приглашали Джара вечером посидеть в таверне и выпить вина.
Мы купили несколько кур и дойную козочку, чтобы всегда было свежее молоко, яйца и мясо. За домом оказался небольшой свободный участок, и я разбила огород, выделив несколько грядок под лечебные травы. Однажды в середине осени, когда снег еще не укрыл тонким белым покрывалом землю, а деревья уже окончательно зазолотились, Джар поднял меня очень рано, еще до рассвета. На попутной повозке мы доехали до небольшого пригородного поселения, в котором стоял небольшой храм Джерехана Огненного с двумя жрецами и служкой. Там мы повязали друг другу на руки алые свадебные ленты и стали официально называться мужем и женой. Чуть позже я по традиции сплела из этих лент тонкие браслеты, и мы с Джаром носили их, показывая всем, что принадлежим друг другу.
В целом, жизнь налаживалась.
Единственное, что меня беспокоило – отсутствие детей. Я никак не могла забеременеть, но Мелис уверяла, что так бывает. Она сама прожила с мужем пять лет до рождения первого ребенка и уже была готова предложить развод, чтобы он нашел другую, более плодовитую жену, как вдруг узнала, что родителями они все-таки станут. Теперь их семья насчитывала двоих шебутных мальчишек и Мелис ожидала третьего. Она очень надеялась, что на сей раз родится девочка.
Мы несколько раз посещали городские праздники в Ламарре и даже попадали на торжественные церемонии встречи Великого Тироса, бога-создателя. Он нечасто посещал наш город и каждый раз это было незабываемым событием, к которому горожане готовились чуть ли не за месяц.
Один из таких дней я запомнила очень хорошо.
Торжественная колонна во главе с Великим двигалась по главной улице к дворцу ламаррского наместника. К началу действия всегда стекалась огромная толпа народу. В этот раз нам с Джаром повезло выбиться в первый ряд, откуда было замечательно все видно. И девушки-танцовщицы в прозрачных нарядах, изгибающиеся словно змеи, и актеры на платформах, где разыгрывались различные веселые сценки, и жрецы бога-создателя в золотых с черным одеждах, благословлявшие горожан по случаю праздника. В воздухе летали лепестки цветов и разноцветный серпантин, торговцы вовсю угощали сладостями, росаттой и вином.
Сам виновник торжества ехал в середине праздничной колонны на великолепном белоснежном жеребце. Заметив нас с мужем, он направил коня прямо к нам, и вся колонна остановилась. Танцовщицы застыли в причудливых позах, актеры замолчали, даже торговцы перестали предлагать угощение. Джар едва заметно склонил голову, приветствуя бога-создателя, на что Великий коротко усмехнулся и повернул голову ко мне.
Я обомлела. Впервые в жизни обратил на меня свое внимание сам Тирос, бог-создатель. Сердце, казалось, застучало так громко, что его грохот был слышен даже во дворце наместника. Другие бы порадовались, что их заметили, но отец всегда говорил «внимание бога приведет к несчастьям». Поэтому, я стояла, застыв столбом, и не знала, как реагировать. Надо бы поклониться, но спина не гнулась. И поднять глаза не решалась. Женщины вокруг восторженно ахали и причитали. Как же, он ведь такой красавец! Иссиня-черные волнистые волосы, яркие синие глаза с золотыми искорками, темная бородка, озорная улыбка, мигом превратившая взрослого мужчину в шаловливого мальчишку. Ну как в такого не влюбиться? И, судя по его поведению, Тирос знал об этих восторгах и снисходительно их принимал.
Джар ободряюще погладил меня по спине, и эта нехитрая ласка помогла прийти в себя.
Великий смерил меня изучающим взглядом, затем снова посмотрел на мужа и широко ему улыбнулся.
И было в этом что-то ... Конечно, это крайне непочтительно к богу-создателю, но не понравились мне ни его взгляд, ни его улыбка. Я замужняя женщина, свадебные алые браслеты не снимаю, порочного поведения не допускаю и горжусь своим мужем. А Великий смотрел на меня как на падшую женщину, что в порту торгует своим телом. Я прижалась к Джару, давая понять Великому, что под защитой мужа. Тирос коротко ухмыльнулся, но, промолчав, дернул поводья и двинулся дальше.
- Ты знаешь Великого? – изумилась я.
- Немного, - уклончиво ответил муж, но дальше развивать эту тему не стал.
Он вообще не особо любил говорить про жителей ШаарТарена. Знал много, это был заметно по небольшим поправкам и уточнениям, если речь заходила о богах и их прислужниках, но специально о них не заговаривал.
Месяц спустя Джар снова уехал в одну из своих таинственных поездок, но предупредил, что в этот раз поездка будет долгой. Может - месяц, может - чуть дольше. И пообещал обязательно ко мне вернуться. Я ему верила. Кому как не ему.
Прошел обещанный месяц, пошел второй. От Джара не было ни весточки. Что с ним, где он? Я ничего не знала. Мелис и Фирента старались меня подбадривать, но с каждым днем отсутствие мужа ощущалось все болезненней и острей. Мелис как-то обмолвилась, что у охранников незавидная судьба: если погибнут на чужбине, то тело никто домой не повезет, а захоронят там, на месте. И семья узнает о гибели своего мужа и отца, только если кто-то напишет им письмо. Я отказывалась верить в гибель Джара, знала, что он искусный боец, но на сердце от слов Мелис стало еще тяжелее.
Зима засыпала город глубокими сугробами, море покрылось льдом. Я стала каждый день ходить на городскую площадь, где собирались караванщики, но все они уверяли, что Джара в своих путешествиях не встречали.
И вот однажды поздним вечером в мою дверь кто-то постучался. Я встрепенулась было, что вернулся Джар, но потом одумалась - он же никогда не стучит, входя. Зачем, это ведь его дом. Значит, за дверью точно не муж.
Кто решил поздним зимним вечером потревожить замужнюю, но одинокую женщину? Стук повторился. Причем был он очень аккуратный, без назойливой тревожности, как при плохих вестях.
Прихватила на всякий случай один из кухонных ножей, спрятав его в потайной карман юбки, и отправилась открывать. Вечерний гость меня безмерно удивил:
- Здравствуй, красавица. Можно войти?
А кто запретит богу-создателю войти в дом его же собственного мира? Тирос дождался, когда с моего лица сойдет ошарашенное выражение.
- Не ожидала, понимаю, - и снова та противная ухмылочка, словно он разговаривал с портовой шлюхой, - Твой муж дома?
- Нет, Великий, - я испуганно нащупала в кармане нож.
Тирос опустил взгляд и заулыбался еще шире.
- А ты молодец, малышка. Гордая и предусмотрительная. Но неужели ты хочешь ударить меня этой зубочисткой?
Я коротко выдохнула, судорожно пытаясь придумать, что сказать. Все-таки передо мной Великий Тирос, он прихлопнет меня одним щелчком и будет в своем праве. С другой стороны – живой ему тоже не дамся. Я порядочная женщина и муж у меня уже есть. Я верна Джару и другого мужчины мне не нужно!
