Это сейчас можно вырастить себе некоторые органы заново в инкубаторе, заменить их в клинике — и получить ещё один шанс. Века назад подобное было серьёзной проблемой для магов. Но ни одного из них, ни единого это не останавливало. Да даже и сегодня, если подумать — сколько пересадок выдержит несчастное тело, прежде чем сломаться насовсем? Говорили, самые крепкие и богатые маги выдерживали до десяти, но таких были единицы…
Инерты спокойно жили до ста пятидесяти, иногда двухсот ка-лет. Последние пятьдесят нужно было, конечно, быть аккуратнее. Тело всё-таки дряхлело, несмотря ни на какие прививки продлённой молодости, которые каждый гражданин Конфедерации получал в младенчестве.
Маги же едва дотягивали до восьмидесяти. И чем сильнее был маг — тем меньше ему было предначертано.
Чем ярче огонь, тем быстрее он догорает.
И даже зная последствия, каждый маг без единого сомнения делал этот выбор, с первых секунд и навсегда ослеплённый сиянием силы.
* * *
Психолог ещё долго переливала из пустого в порожнее, напрасно пытаясь заронить в Денисе семена оптимизма. Не на чем было бы им взойти. Да и технику эту, предназначенную специально для потерявших силу магов, но разработанную, по иронии, обычным человеком с Земли, он знал. А потому воспринимал все увещевания не иначе как скрипт психотерапевтической голограммы, какие были доступны всем гражданам Конфедерации по первому требованию и бесплатно.
Не солоно хлебавши, Элия ушла, обещав на следующие сутки зайти ещё.
Пару часов спустя мягкий голос объявил откуда-то сзади: «К вам господин президент». А через минуту перед его кушеткой уже стоял Хорски.
Бизнесмен был явно не в лучшей форме. Он подрастерял былые лоск и уверенность, и выглядел измождённым.
— Добрый вечер, Денис, — сказал он.
— Здравствуйте… Ричард… — маг (можно ли было всё ещё так себя называть?) был в сознании, но едва-едва, всё время будто на грани забытья.
— Первым делом, я благодарю вас за попытку, — он церемонно поклонился. — Извините, что пришлось вас здесь обездвижить медикаментозно — болевые ощущения не позволили бы вам лежать спокойно, а нам — восстановить ваши конечности.
— Понимаю… Спасибо и вам… За гонорар… Несмотря на…
Хорски посмотрел в пол.
— Договор есть договор. По-другому бизнес такого масштаба, как мой, не работает.
Было видно, что он всерьёз рассчитывал на совсем другой результат, несмотря на все успокоительные речи о том, что и семьдесят пять процентов вероятности успеха — вполне достаточно.
— И, Денис, насчёт вашей магической силы… Мне жаль. Я хорошо понимаю, какой это удар для вас. Примите мои соболезнования.
Денис промолчал, снова прикрыв глаза, не имея даже возможности отвернуться, чтобы спрятать эмоции.
— Я позволил себе увеличить гонорар за неудачу вдвое. Надеюсь, это скрасит вам потерю… Мне правда жаль, Денис.
— Спасибо… господин Хорски…
Жалость помогала плохо. Известие о том, что он стал на дополнительные полмиллиона богаче — тоже.
Хорски же, кивнув, перешёл к тому, за чем, похоже, в действительности был здесь.
— Прошу извинить, если мой вопрос доставит вам неприятные ощущения… Но я не могу не спросить. Что там произошло, Денис?
Снова закрыв глаза, он попытался вспомнить. Но попытки напрячь память, спросить у неё о чём-либо только отдавались болью в районе затылка, не давая совершенно никакой информации.
— Я… не помню… — наконец выдавил он.
— Хм… — Хорски не выглядел удивлённым. — Возможно, вы вспомните позже. Позвольте, я расскажу, что видели мы. Возможно, это поможет вашей памяти.
Денис медленно моргнул, соглашаясь.
— Наша команда поддержки следила за всей операцией. Мы смотрели на вас с низкой орбиты на тепловых картах, по камерам высокого разрешения и даже сумели подсоединиться к паре ещё исправных визоров на технике под куполом, когда вы его открыли.
Он сунул руку в карман куртки, достав из неё небольшой шарик. Сдавив его, Хорски подбросил шарик в воздух, и тот завис в полутора метрах над полом, проецируя над собой голографическое изображение.
— Вот, смотрите, это вы расчищаете путь к куполу после вашего, пожалуй, не такого уж необходимого прыжка из капсулы.
На изображении небольшая тёмная точка падала в сплошное тёмно-коричневое море. Потом вдруг море крyгом раздалось в стороны, открыв полусферу бетонного купола.
— А вот вы добираетесь до жилы террита и начинаете поднимать саранчу.
Хорски сделал пасс в воздухе, меняя картинку. Теперь изображение с камеры, стоявшей где-то на поверхности, показывало Дениса в защитном пузыре, ковыляющего к жёлтому кристаллу, который торчал из большой скалы. Подойдя, он положил одну руку на кристалл, а вторую вытянул вперёд, замерев.
Внезапно весь шар голографической картинки залило белым.
— А вот здесь мы потеряли вас с радаров.
Он замахал рукой, листая в голограмме снимки.
— На тепловой карте — крупная вспышка жара. На снимках с орбиты, с тех спутников, которые не вышли после этого из строя, — большое белое пятно. Камеры с поверхности мы потеряли насовсем.
Он устало посмотрел на Дениса. Тому нечего было сказать в ответ. Память всё ещё отказывалась включаться.
— И последняя запись, которая может представлять для вас интерес. Повторно прошу извинить, если её просмотр будет для вас травматичен. Мне кажется, вам будет важно увидеть, на что ушла ваша сила.
Хорски сделал ещё один пасс рукой и опустил глаза.
В голографическом шаре появилась съёмка со спутника. Тот завис прямо над плато, которое было теперь в центре кадра. Пару секунд ничего не происходило — и вдруг по каменной поверхности плато во все стороны разошлись трещины, а потом всё мгновенно заволокло пылью.
Спустя ещё несколько секунд из пыли сначала показались глыбы камней, летевшие, похоже, прямо в спутник, а потом — маленький, слегка мерцающий шарик. И тогда запись замедлилась.
Это был Денис в защитном пузыре, уже без сознания. Изображение чётко показывало, что шарик вдруг зажало между двумя каменными глыбами. Что, столкнувшись с ним, они даже изменили вращение, далеко не сразу заставив защитный пузырь сдаться. В это время в кадр влетели одна за другой пять серебристых спасательных капсул. Четыре из них либо сразу разбились о глыбы на подлёте, либо были пойманы между глыбами секунду спустя и смяты. Лишь пятая оказалась удачливее. И вовремя.
Громадные осколки камня, сжавшие пузырь, всё же добились своего — тот лопнул, а Дениса поймало между их отколовшимися фрагментами. Именно в их облако и влетела по красивой дуге пятая спасательная капсула.
А сразу после изображение погасло.
— Этот спутник мы тоже потеряли. Как и двадцать восемь спасательных капсул из двадцати девяти направленных вам на помощь, — тихо произнёс Хорски, когда голограмма исчезла. — Всё, что мы знаем — это то, что жила террита, которую вы использовали, была связана со всеми его запасами на планете. И что от взрыва террит сдетонировал весь, а случилось это сразу после появления на радарах крайне сильного, выше всех зарегистрированных за многовековую историю наблюдений, сигнала магического потенциала. Из эпицентра которого вы, Денис, каким-то чудом и спаслись.
Хорски вздохнул.
— А Диамея больше нет. Планета не выдержала детонации, у неё «поплыл» центр тяжести. И через три дня после взрыва террита она распалась на фрагменты. Аналитики говорят, что самые крупные из них скоро образуют систему осколков и останутся в районе прежней орбиты вокруг нашей звезды, МТ-11940. А вот мелкие уже сейчас стали астероидами. Через два десятка ка-лет они начнут долетать до наших станций на других планетах Эля. Но эту проблему мы решим после. После главной.
Денис с усилием поднял на него взгляд.
— Гибель Диамея похоронила последние надежды сохранить операцию в тайне. Не только местные медиа, на Эльдорадо, но и главные медиа Конфедерации были здесь уже на следующий день. А ещё через день к нам пришли следователи Межзвёздной комиссии по охране планет. Разгребая кашу, которую этот взрыв заварил, мы вынуждены были раскрыть им очень многие детали, Денис. Поэтому вы можете ожидать прилива популярности, когда выйдете из нашего госпиталя.
Хорски криво улыбнулся одним лишь ртом.
— И ещё одно, — он долго посмотрел в мутные глаза бывшего мага. — Там, на Диамее, перед тем, как вы открыли купол, наши датчики зарегистрировали заклятие темпоральной заморозки.
Сердце Дениса забилось чаще. Ещё чуть-чуть — и автоматика снова среагирует.
— Вы применили замедление времени, Денис. Это — уголовное преступление, вы, как… эм-м-м… маг, должны быть в курсе. Понимая возможные последствия для вас (да и для нас, похоже, тоже), мы уничтожили записи за эти секунды. Но нет гарантий, что датчики магической жандармерии на Верофонте не засекли того же самого. Поэтому я хочу вас попросить о последней услуге.
Он достал из кармана и подбросил ещё один шарик. Над Денисом развернулся в воздухе текст документа.
— Здесь написано, что применяя заклятие темпоральной заморозки, вы действовали исключительно на своё усмотрение и принимаете всю ответственность за это на себя. Мы используем документ только если расследование вынудит нас. Иначе — утилизируем по прошествии срока давности, пятидесяти стандартных конфедеративных лет.
Буквы расплывались перед Денисом, он не мог прочитать ни слова. Как не мог и спорить, учитывая обстоятельства.
— Достаточно голосовой подписи. Пожалуйста, произнесите по возможности отчётливо: «Я, Денис Шепелев, в ясном сознании и по свободной воле подписываю документ, представленный на данном носителе».
* * *
Дверь за Хорски бесшумно закрылась. Теперь Денис был предоставлен сам себе.
Горечь от произошедшего стала более привычной, на время он почти перестал её замечать. И лишь один вопрос по инерции мучил его, никак не выходя из головы.
Маг ли он теперь?
Ни для кого не было секретом, что магами становились ещё и для того, чтобы просто быть причастными к этой высшей касте.
Сама возможность называть себя магом со временем становилась не просто дополнительным бонусом к способностям. Она внедрялась в фундамент того, кем маг себя считал, становилась неизменно первым, что любой из них ответил бы на вопрос «кто ты?».
И пусть в основном маги были одиночками, пусть сама профессия мага, если это можно было назвать профессией, редко подразумевала сотрудничество. Несмотря на всё это, могучая Гильдия Магов Конфедерации, поддерживая исключительность самого статуса мага, стояла горой за каждого из них, отстаивала их права и защищала интересы.
Учитывая тот привкус зависти и отвращения, который неизменно сквозил в отношении инертов к магам, это было не удивительно.
Инерты и маги… Маги и «остальные»… Почему-то до сегодняшнего дня Денис никогда не видел этого так ясно.
Все, кто мог творить заклинания, разделяли два лагеря не просто как стороны сложного взаимодействия. Невзирая на непонимание всей остальной части их рас, они действительно всерьёз считали себя другим видом. Им так нравилось думать о себе как о следующей ступени развития…
И конечно это не нравилось «остальным».
Надменность, снобизм, ощущение собственной избранности — такой коктейль очень трудно было держать в себе, он то и дело вырывался наружу даже у самых дипломатичных потребителей магической пыли. И одним из сложнейших направлений работы Гильдии было как раз поддержание диалога магов с инертами. Что даже самой своей формулировкой не облегчало задачу.
Маг ли теперь Денис?
Он потерял силу без остатка. Теоретически, он может сделать себе последнюю инъекцию пыли. И даже получить от неё минут двадцать-тридцать старой жизни. Снова. Но потом — гарантированная смерть.
Может ли Гильдия предложить что-то «бывшему» магу?
Или он теперь — уже не маг для магов и всё ещё не человек для людей?..
Что вообще ему теперь делать?..
Вдруг свет в комнате мигнул.
По крайней мере, Денис увидел, что свет мигнул, хотя в его состоянии полностью доверять собственным глазам было сложно.
Что-то незримо изменилось вокруг. Он поводил глазами по сторонам. Ничего не заметно. Странно.
«Вставай, Денис. У нас мало времени».
Если бы он мог дёрнуться от неожиданности, он бы сделал это. Голос прозвучал как будто отовсюду и ниоткуда.
«Вставай же! Нам срочно надо идти. Каждый такт на счету!»
Да чёрт подери! Что это за голос?! Погоди-ка…
Вдруг Денис заметил, что в этот раз у него шевельнулось правое колено. И левая рука… что-о-о?!
Он как мог скосил глаза вниз. Боксы вокруг конечностей были открыты. Сами конечности — уже на месте. Вот только ниже шеи всё ещё ничего не ощущалось. Лишь седативы будто бы уже перестали поступать.
— Парализатор… — простонал он вслух, сильно отчётливее и громче, чем мог раньше, — всё ещё действует…
«Верно. Сейчас. Думай, что хочешь сказать».
— Не понимаю… — снова вслух произнёс Денис.
Нотации от голоса в голове он ожидал меньше всего.
«Не произноси вслух. Просто думай то, что хочешь мне сказать».
Внезапно Денису будто снова присоединили туловище к шее. Ощущения рук, ног, затёкших мышц и совсем уж странных фантомных болей в оторванных, но выросших заново руке и ноге. От неожиданности он выгнулся дугой на кушетке, насколько позволяло фиксирующее полотно, дёргаясь всем телом, пока снова не почувствовал контроль над всеми его частями.
«Всё, готово. Вставай и иди. Нужно спешить».
— Да что… — Денис осёкся, перейдя на мысленный диалог.
«Да что происходит?! Кто ты?!»
«Сейчас — не время представлений. Эта комната только что подверглась темпоральному сдвигу на месяц. Скоро здесь будет много людей. Хочешь снова быть магом? Делай, что я говорю».
Больше объяснений Денису не требовалось.
Чтобы встать, понадобилась вся сила воли. Расстегнув мудрёно замотанное вокруг туловища полотно, сев и свесив ноги с кушетки, он едва не упал, в последний момент успев схватиться за край.
«Я помогу. Просто шагай, как ты обычно это делаешь».
Денис почувствовал, как его поддерживает со всех сторон что-то невидимое и упругое. Вынув или оторвав от тела все трубки, он сполз на пол и сделал робкий шаг. Получилось. Сделал ещё два — вроде бы стабилен. Из-под нескольких катетеров, оставшихся в нём, сочилась кровь.
«Я не уверен, что смогу бежать».
«Придётся вспомнить, как это делается. Я не могу забрать тебя телепортацией, слишком разрушительно и заметно. Просто беги, тело вспомнит, а я поддержу».
И маг, не думая ни секунды, побежал.
* * *
Денис бежал по коридорам, направляемый Голосом в голове.
Сначала неуверенно, несколько раз едва не упав, но потом — приспособившись и с каждым шагом двигаясь всё ровнее и ровнее. Упругий воздух вокруг его тела очень помогал.
Камеры наблюдения на его пути странным образом выключались и отворачивались, роботы-помощники, забиравшие анализы у пациентов, сворачивали в сторону. Но не люди.
Первая же медсестра, увидев голого, худого, странно бегущего мужчину в потёках крови, выскочила наперерез. Но ничего не успела сделать — её медицинский костюм будто кто-то дёрнул сзади за воротник, и медсестра отлетела к двери палаты из которой вышла, ударилась об неё и осела на пол.
«Просто беги. Я расчищу дорогу. До конца и налево».
Денис повиновался.
Ещё два врача разлетелись в стороны, попытавшись ему помешать. Возле одной из дверей голос его одёрнул.
«Здесь, за дверью. Возьми одежду и обувь, но быстро».
Инерты спокойно жили до ста пятидесяти, иногда двухсот ка-лет. Последние пятьдесят нужно было, конечно, быть аккуратнее. Тело всё-таки дряхлело, несмотря ни на какие прививки продлённой молодости, которые каждый гражданин Конфедерации получал в младенчестве.
Маги же едва дотягивали до восьмидесяти. И чем сильнее был маг — тем меньше ему было предначертано.
Чем ярче огонь, тем быстрее он догорает.
И даже зная последствия, каждый маг без единого сомнения делал этот выбор, с первых секунд и навсегда ослеплённый сиянием силы.
* * *
Психолог ещё долго переливала из пустого в порожнее, напрасно пытаясь заронить в Денисе семена оптимизма. Не на чем было бы им взойти. Да и технику эту, предназначенную специально для потерявших силу магов, но разработанную, по иронии, обычным человеком с Земли, он знал. А потому воспринимал все увещевания не иначе как скрипт психотерапевтической голограммы, какие были доступны всем гражданам Конфедерации по первому требованию и бесплатно.
Не солоно хлебавши, Элия ушла, обещав на следующие сутки зайти ещё.
Пару часов спустя мягкий голос объявил откуда-то сзади: «К вам господин президент». А через минуту перед его кушеткой уже стоял Хорски.
Бизнесмен был явно не в лучшей форме. Он подрастерял былые лоск и уверенность, и выглядел измождённым.
— Добрый вечер, Денис, — сказал он.
— Здравствуйте… Ричард… — маг (можно ли было всё ещё так себя называть?) был в сознании, но едва-едва, всё время будто на грани забытья.
— Первым делом, я благодарю вас за попытку, — он церемонно поклонился. — Извините, что пришлось вас здесь обездвижить медикаментозно — болевые ощущения не позволили бы вам лежать спокойно, а нам — восстановить ваши конечности.
— Понимаю… Спасибо и вам… За гонорар… Несмотря на…
Хорски посмотрел в пол.
— Договор есть договор. По-другому бизнес такого масштаба, как мой, не работает.
Было видно, что он всерьёз рассчитывал на совсем другой результат, несмотря на все успокоительные речи о том, что и семьдесят пять процентов вероятности успеха — вполне достаточно.
— И, Денис, насчёт вашей магической силы… Мне жаль. Я хорошо понимаю, какой это удар для вас. Примите мои соболезнования.
Денис промолчал, снова прикрыв глаза, не имея даже возможности отвернуться, чтобы спрятать эмоции.
— Я позволил себе увеличить гонорар за неудачу вдвое. Надеюсь, это скрасит вам потерю… Мне правда жаль, Денис.
— Спасибо… господин Хорски…
Жалость помогала плохо. Известие о том, что он стал на дополнительные полмиллиона богаче — тоже.
Хорски же, кивнув, перешёл к тому, за чем, похоже, в действительности был здесь.
— Прошу извинить, если мой вопрос доставит вам неприятные ощущения… Но я не могу не спросить. Что там произошло, Денис?
Снова закрыв глаза, он попытался вспомнить. Но попытки напрячь память, спросить у неё о чём-либо только отдавались болью в районе затылка, не давая совершенно никакой информации.
— Я… не помню… — наконец выдавил он.
— Хм… — Хорски не выглядел удивлённым. — Возможно, вы вспомните позже. Позвольте, я расскажу, что видели мы. Возможно, это поможет вашей памяти.
Денис медленно моргнул, соглашаясь.
— Наша команда поддержки следила за всей операцией. Мы смотрели на вас с низкой орбиты на тепловых картах, по камерам высокого разрешения и даже сумели подсоединиться к паре ещё исправных визоров на технике под куполом, когда вы его открыли.
Он сунул руку в карман куртки, достав из неё небольшой шарик. Сдавив его, Хорски подбросил шарик в воздух, и тот завис в полутора метрах над полом, проецируя над собой голографическое изображение.
— Вот, смотрите, это вы расчищаете путь к куполу после вашего, пожалуй, не такого уж необходимого прыжка из капсулы.
На изображении небольшая тёмная точка падала в сплошное тёмно-коричневое море. Потом вдруг море крyгом раздалось в стороны, открыв полусферу бетонного купола.
— А вот вы добираетесь до жилы террита и начинаете поднимать саранчу.
Хорски сделал пасс в воздухе, меняя картинку. Теперь изображение с камеры, стоявшей где-то на поверхности, показывало Дениса в защитном пузыре, ковыляющего к жёлтому кристаллу, который торчал из большой скалы. Подойдя, он положил одну руку на кристалл, а вторую вытянул вперёд, замерев.
Внезапно весь шар голографической картинки залило белым.
— А вот здесь мы потеряли вас с радаров.
Он замахал рукой, листая в голограмме снимки.
— На тепловой карте — крупная вспышка жара. На снимках с орбиты, с тех спутников, которые не вышли после этого из строя, — большое белое пятно. Камеры с поверхности мы потеряли насовсем.
Он устало посмотрел на Дениса. Тому нечего было сказать в ответ. Память всё ещё отказывалась включаться.
— И последняя запись, которая может представлять для вас интерес. Повторно прошу извинить, если её просмотр будет для вас травматичен. Мне кажется, вам будет важно увидеть, на что ушла ваша сила.
Хорски сделал ещё один пасс рукой и опустил глаза.
В голографическом шаре появилась съёмка со спутника. Тот завис прямо над плато, которое было теперь в центре кадра. Пару секунд ничего не происходило — и вдруг по каменной поверхности плато во все стороны разошлись трещины, а потом всё мгновенно заволокло пылью.
Спустя ещё несколько секунд из пыли сначала показались глыбы камней, летевшие, похоже, прямо в спутник, а потом — маленький, слегка мерцающий шарик. И тогда запись замедлилась.
Это был Денис в защитном пузыре, уже без сознания. Изображение чётко показывало, что шарик вдруг зажало между двумя каменными глыбами. Что, столкнувшись с ним, они даже изменили вращение, далеко не сразу заставив защитный пузырь сдаться. В это время в кадр влетели одна за другой пять серебристых спасательных капсул. Четыре из них либо сразу разбились о глыбы на подлёте, либо были пойманы между глыбами секунду спустя и смяты. Лишь пятая оказалась удачливее. И вовремя.
Громадные осколки камня, сжавшие пузырь, всё же добились своего — тот лопнул, а Дениса поймало между их отколовшимися фрагментами. Именно в их облако и влетела по красивой дуге пятая спасательная капсула.
А сразу после изображение погасло.
— Этот спутник мы тоже потеряли. Как и двадцать восемь спасательных капсул из двадцати девяти направленных вам на помощь, — тихо произнёс Хорски, когда голограмма исчезла. — Всё, что мы знаем — это то, что жила террита, которую вы использовали, была связана со всеми его запасами на планете. И что от взрыва террит сдетонировал весь, а случилось это сразу после появления на радарах крайне сильного, выше всех зарегистрированных за многовековую историю наблюдений, сигнала магического потенциала. Из эпицентра которого вы, Денис, каким-то чудом и спаслись.
Хорски вздохнул.
— А Диамея больше нет. Планета не выдержала детонации, у неё «поплыл» центр тяжести. И через три дня после взрыва террита она распалась на фрагменты. Аналитики говорят, что самые крупные из них скоро образуют систему осколков и останутся в районе прежней орбиты вокруг нашей звезды, МТ-11940. А вот мелкие уже сейчас стали астероидами. Через два десятка ка-лет они начнут долетать до наших станций на других планетах Эля. Но эту проблему мы решим после. После главной.
Денис с усилием поднял на него взгляд.
— Гибель Диамея похоронила последние надежды сохранить операцию в тайне. Не только местные медиа, на Эльдорадо, но и главные медиа Конфедерации были здесь уже на следующий день. А ещё через день к нам пришли следователи Межзвёздной комиссии по охране планет. Разгребая кашу, которую этот взрыв заварил, мы вынуждены были раскрыть им очень многие детали, Денис. Поэтому вы можете ожидать прилива популярности, когда выйдете из нашего госпиталя.
Хорски криво улыбнулся одним лишь ртом.
— И ещё одно, — он долго посмотрел в мутные глаза бывшего мага. — Там, на Диамее, перед тем, как вы открыли купол, наши датчики зарегистрировали заклятие темпоральной заморозки.
Сердце Дениса забилось чаще. Ещё чуть-чуть — и автоматика снова среагирует.
— Вы применили замедление времени, Денис. Это — уголовное преступление, вы, как… эм-м-м… маг, должны быть в курсе. Понимая возможные последствия для вас (да и для нас, похоже, тоже), мы уничтожили записи за эти секунды. Но нет гарантий, что датчики магической жандармерии на Верофонте не засекли того же самого. Поэтому я хочу вас попросить о последней услуге.
Он достал из кармана и подбросил ещё один шарик. Над Денисом развернулся в воздухе текст документа.
— Здесь написано, что применяя заклятие темпоральной заморозки, вы действовали исключительно на своё усмотрение и принимаете всю ответственность за это на себя. Мы используем документ только если расследование вынудит нас. Иначе — утилизируем по прошествии срока давности, пятидесяти стандартных конфедеративных лет.
Буквы расплывались перед Денисом, он не мог прочитать ни слова. Как не мог и спорить, учитывая обстоятельства.
— Достаточно голосовой подписи. Пожалуйста, произнесите по возможности отчётливо: «Я, Денис Шепелев, в ясном сознании и по свободной воле подписываю документ, представленный на данном носителе».
* * *
Дверь за Хорски бесшумно закрылась. Теперь Денис был предоставлен сам себе.
Горечь от произошедшего стала более привычной, на время он почти перестал её замечать. И лишь один вопрос по инерции мучил его, никак не выходя из головы.
Маг ли он теперь?
Ни для кого не было секретом, что магами становились ещё и для того, чтобы просто быть причастными к этой высшей касте.
Сама возможность называть себя магом со временем становилась не просто дополнительным бонусом к способностям. Она внедрялась в фундамент того, кем маг себя считал, становилась неизменно первым, что любой из них ответил бы на вопрос «кто ты?».
И пусть в основном маги были одиночками, пусть сама профессия мага, если это можно было назвать профессией, редко подразумевала сотрудничество. Несмотря на всё это, могучая Гильдия Магов Конфедерации, поддерживая исключительность самого статуса мага, стояла горой за каждого из них, отстаивала их права и защищала интересы.
Учитывая тот привкус зависти и отвращения, который неизменно сквозил в отношении инертов к магам, это было не удивительно.
Инерты и маги… Маги и «остальные»… Почему-то до сегодняшнего дня Денис никогда не видел этого так ясно.
Все, кто мог творить заклинания, разделяли два лагеря не просто как стороны сложного взаимодействия. Невзирая на непонимание всей остальной части их рас, они действительно всерьёз считали себя другим видом. Им так нравилось думать о себе как о следующей ступени развития…
И конечно это не нравилось «остальным».
Надменность, снобизм, ощущение собственной избранности — такой коктейль очень трудно было держать в себе, он то и дело вырывался наружу даже у самых дипломатичных потребителей магической пыли. И одним из сложнейших направлений работы Гильдии было как раз поддержание диалога магов с инертами. Что даже самой своей формулировкой не облегчало задачу.
Маг ли теперь Денис?
Он потерял силу без остатка. Теоретически, он может сделать себе последнюю инъекцию пыли. И даже получить от неё минут двадцать-тридцать старой жизни. Снова. Но потом — гарантированная смерть.
Может ли Гильдия предложить что-то «бывшему» магу?
Или он теперь — уже не маг для магов и всё ещё не человек для людей?..
Что вообще ему теперь делать?..
Вдруг свет в комнате мигнул.
По крайней мере, Денис увидел, что свет мигнул, хотя в его состоянии полностью доверять собственным глазам было сложно.
Что-то незримо изменилось вокруг. Он поводил глазами по сторонам. Ничего не заметно. Странно.
«Вставай, Денис. У нас мало времени».
Если бы он мог дёрнуться от неожиданности, он бы сделал это. Голос прозвучал как будто отовсюду и ниоткуда.
«Вставай же! Нам срочно надо идти. Каждый такт на счету!»
Да чёрт подери! Что это за голос?! Погоди-ка…
Вдруг Денис заметил, что в этот раз у него шевельнулось правое колено. И левая рука… что-о-о?!
Он как мог скосил глаза вниз. Боксы вокруг конечностей были открыты. Сами конечности — уже на месте. Вот только ниже шеи всё ещё ничего не ощущалось. Лишь седативы будто бы уже перестали поступать.
— Парализатор… — простонал он вслух, сильно отчётливее и громче, чем мог раньше, — всё ещё действует…
«Верно. Сейчас. Думай, что хочешь сказать».
— Не понимаю… — снова вслух произнёс Денис.
Нотации от голоса в голове он ожидал меньше всего.
«Не произноси вслух. Просто думай то, что хочешь мне сказать».
Внезапно Денису будто снова присоединили туловище к шее. Ощущения рук, ног, затёкших мышц и совсем уж странных фантомных болей в оторванных, но выросших заново руке и ноге. От неожиданности он выгнулся дугой на кушетке, насколько позволяло фиксирующее полотно, дёргаясь всем телом, пока снова не почувствовал контроль над всеми его частями.
«Всё, готово. Вставай и иди. Нужно спешить».
— Да что… — Денис осёкся, перейдя на мысленный диалог.
«Да что происходит?! Кто ты?!»
«Сейчас — не время представлений. Эта комната только что подверглась темпоральному сдвигу на месяц. Скоро здесь будет много людей. Хочешь снова быть магом? Делай, что я говорю».
Больше объяснений Денису не требовалось.
Чтобы встать, понадобилась вся сила воли. Расстегнув мудрёно замотанное вокруг туловища полотно, сев и свесив ноги с кушетки, он едва не упал, в последний момент успев схватиться за край.
«Я помогу. Просто шагай, как ты обычно это делаешь».
Денис почувствовал, как его поддерживает со всех сторон что-то невидимое и упругое. Вынув или оторвав от тела все трубки, он сполз на пол и сделал робкий шаг. Получилось. Сделал ещё два — вроде бы стабилен. Из-под нескольких катетеров, оставшихся в нём, сочилась кровь.
«Я не уверен, что смогу бежать».
«Придётся вспомнить, как это делается. Я не могу забрать тебя телепортацией, слишком разрушительно и заметно. Просто беги, тело вспомнит, а я поддержу».
И маг, не думая ни секунды, побежал.
* * *
Денис бежал по коридорам, направляемый Голосом в голове.
Сначала неуверенно, несколько раз едва не упав, но потом — приспособившись и с каждым шагом двигаясь всё ровнее и ровнее. Упругий воздух вокруг его тела очень помогал.
Камеры наблюдения на его пути странным образом выключались и отворачивались, роботы-помощники, забиравшие анализы у пациентов, сворачивали в сторону. Но не люди.
Первая же медсестра, увидев голого, худого, странно бегущего мужчину в потёках крови, выскочила наперерез. Но ничего не успела сделать — её медицинский костюм будто кто-то дёрнул сзади за воротник, и медсестра отлетела к двери палаты из которой вышла, ударилась об неё и осела на пол.
«Просто беги. Я расчищу дорогу. До конца и налево».
Денис повиновался.
Ещё два врача разлетелись в стороны, попытавшись ему помешать. Возле одной из дверей голос его одёрнул.
«Здесь, за дверью. Возьми одежду и обувь, но быстро».
