—И каким вы его видите?
—Мы не можем друг без друга и должны быть вместе. Тем более, что она носит моего ребенка.
—Знаю. Что ты предложил?
—Оставить мужа и бежать. Но она пойдет на это только вместе с сыном.
— Которого Самарин не отдаст. Проблема кажется неразрешимой, но это только на первый взгляд.
—Ты видишь выход?
Кэти видит на лице брата острое желание увидеть лучик надежды. Закуривает.
—Вижу. Но скажу при условии абсолютной откровенности. Обещаешь?
—Да, обещаю.
— Скажи, тебе больно делить постель с ее мужем?
—Она ему отказала. Это входит в уговор.
—Это сильно облегчает дело. Ты хотел бы, чтобы она оставалась в семье и вы продолжали бы, как сейчас? Не спеши отвечать, но будь честен с собой. Обещал!
Он задумывается.
— Когда требую оставить мужа и бежать, в укромном уголке души чувствую, что
делаю это, чтобы не уронить себя в ее глазах. Чтобы не подумала, что меня устраивает жизнь в обмане. Но я готов пойти на это, если она захочет. Честно.
— А если, допустим, она согласилась бы? Повторяю: допустим.
—Не то что я хотел бы. Но …я не готов к отставке…
—И ты и она видите свою любовь без интима?
—Нет, конечно! Нонсенс!
—Вот и ответ, Алекс! На устраивающий вас развод никогда не пойдет Самарин. Значит остается продолжать, как сейчас: вы вместе в главном! И она на это пойдет, чтобы не лишиться всего.
—Но скоро роды!?
—Что-нибудь они с мужем решат…
—Но если она решит уйти сама, я буду с ней, что бы мне ни грозило!
—Благородно, мой бедный братец… Но будь готов к остыванию чувств.
Она пришла к Корецкому раньше него, новый денщик без всякого удивления впустил: был предупрежден. Ольга разделась донага и облачилась в его халат, прилегла с книгой. Почти сразу пришел Корецкий.
— Прости, любимая, задержался. Пропах в конюшне лошадьми. Сейчас только приму душ, Семен к приходу воду подогрел.
Он сбросил шинель, мундир и прошел в ванную. Ольга представила нагого любовника, и ее неудержимо потянуло видеть его купание. Призналась себе:
— Это уже нездоровое что-то… Моя любовь все делается страстнее… Если бы я могла быть чем-нибудь, кроме любовницы, страстно любящей одни его ласки; но я не могу и не хочу быть ничем другим!
Через минуту она вошла в душевую! Корецкий потерял дар речи, но быстро опомнился.
— Какой приятный сюрприз, моя кудесница! Хочешь принять душ? Воды хватит.
— Нет, просто полюбуюсь моим мужчиной.
Он пристально посмотрел на нее:
— А можно и вместе, поможем друг другу…
Ольга уже не раздумывала, сбросила халат и шагнула на поддон.
— Передай мочалку…
Он был намылен и она стала тереть это вожделенное тело. Новизна обстановки дико ее возбудила, особенно омовение члена, который в ответ благодарно «отсалютовал». Она заплела руки у него за шеей:
—Эта наглый «дружок» кое-что предлагает!
Корецкий подхватил ее под бедрами. Они впервые ебались стоя.
Ольга видит, что он устает.
— Переберемся на кровать, я далеко не худышка, особенно сейчас.
Ей понравилась поза в салоне: она легла поперек и сама забросила ноги ему на плечи…
Отдышались. Она полулежала на нем, впервые поцеловала его ниже сосков, играла, как почти всегда в последнее время, с «дружком» и вдруг полушутя произнесла:
— Тебя не шокирует, что я с ним сдружилась?
— Нет, наоборот, страшно приятно.
— Он сейчас такой чистенький и забавный! Хоть целуй его. Но ощущаю, что ему опять неймется!
Корецкий сам не ожидал того, что он сделал через мгновение после ее слов: уложил ее на спину, а сам навис над ней, опираясь на руки. Медленно двинулся вперед, скользя восстающим членом по животу. Смотрел ей в глаза, надеясь, что не получит отказа. Ольга поначалу растерялась, но когда он достиг грудей, прочла на любимом лице такое блаженство, что инстинктивно сдвинула их руками, зажав член между ними…
Он сделал несколько движений и ее смятение от новых ощущений и близости члена к лицу переросло в сильнейшее возбуждение и он перевел ее на себя…
Одеваясь, она продолжила начатую тему.
— Я стала развратной, Алексей. Неужели тебя это устраивает?
— Не стала и не можешь стать.
— Из того, что я прочитала о римских оргиях, мы не делали, наверное, только феллацио… Скажи честно, ты хотел бы этого?
— Ольга, ты не забыла: мы будем только то, что приятно тебе!
— Я помню. Меня оно отвращает, но тебе было бы приятно?
Корецкий был уже одет, но снова сел. Она видела, что он собирается с мыслями.
— Я никогда это тебе не предложу, даже если бы ты захотела.
Она взглянула с удивлением.
— Дело в том, что природа наделила мужчин одной чертой… В общем, почти у всех есть вещи при близости, после которых женщина для них становится грязной и порочной. и с той, которой дорожат, они делать их избегают.
— Какие вещи?
— У всех по-разному, у некоторых жены не обнажаются…
Ольга зарделась, отвела глаза. Как это ни парадоксально, но его слова вернули толику ее уважения к мужу!!
«Его пресный интим объяснялся его личной границей! И от каких соблазнов он себе отказал?!»
В прошлой жизни я пыталась представить секс с ним как в тех книгах!»
Попробовала на миг вызвать картину: привстав над ней на колени, он заворачивает ее пеньюар до шеи, начинает стаскивать с себя ночную рубашку. Ее передернуло…
Корецкий закрыл тему:
— И давай не будем об этом. Поцелуи «там» одно, но это… Нет!
Ольга села к нему на колени, прижалась к груди. Она ни за что бы не призналась, что только что ее так и подмывало коснуться «дружка» губами, видя как он прямо перед ними выныривал из грудей. Не взять в рот - это ей и вправду было противно, а просто поцеловать! И хотя ее повелитель по сути на это дал «добро», она для себя определила ту самую «грань», которую переступать чревато.
— А как это Самарин оставил дома такие книги?
— Книги дала мне Кэти .
— Кэти ? Вот чертовка!
— Интересно, а сама она?
— Ну, зная Дашкевича…
— Я знала, что она меня подвигает на измену: письма ведь не было в той комнате. Но я не в обиде — у меня есть наша любовь!
Она схватила его за уши и стала тормошить…
Корецкий почти не лукавил. Когда он еще до знакомства увидел блистательную Самарину, то сразу представил ее в позе минета. Но теперь он был ее мужем и ему было некомфортно вспоминать об этом. Да, он с удовольствием увидел бы ее румяные губы вокруг своего члена, но настолько необратимо катастрофичным стал бы оральный секс для его отношения к ней, настолько негатив перевесил бы ощущение счастья любви, что он с ужасом отбросил даже мысль об этом! Он понял, что примерно те же последствия будут, проникни губами внутрь нее он...
Она постучалась. Дверь открыл расхристанный Семен, посмотрел на нее с недоумением:
— Его превосходительство не предупредили. Они в полку - картошный день…
Все же впустил.
«Да, конфуз, на сегодня не договаривались, но…»
—Сходить к нему сможешь?
Семен не спеша оделся и ушел. Она взяла давешнюю книгу и села в кресло…
Денщик вернулся через час с запиской:
«Никак не смогу, моя царица. Буду в салоне вечером».
…Ольга подъезжала к дому, хмурилась. Она бы не оскорбилась – сама виновата. Но отказ из-за «картошного» дня!..
«А может там другое? Мало ли что денщик сказал!.»
Но в салон она не поехала. Ужинали семьей. Самарин внимательно вглядывался ей в лицо. Она через силу улыбалась сыну, пошла его укладывать. Лизонька сунула записку:
«Жду завтра. Зацелую»
Она просияла…
…Следующий день. Корецкий открывает сам. Целует, усаживает на стул, снимает с нее ботинки. Относит к кровати. Она, как ритуал, прикладывает ладонь к ширинке.
—Что-то «дружок» обленился в последнее время.
—Разбудим и накажем: заставим отстоять штрафной караул…
Привычные ласки: губы, соски, эрекция…
«.…»
Он поглаживает ей живот. Прикладывает ухо.
—Интересно, кто там…
—Ты ждешь его?
—Да, конечно…
Она присматривается к нему. Видит ожидаемую реакцию: наигранная веселость вперемешку с тревогой. Он целует ей грудь, перемещает поцелуи до живота и …возвращается. Ложится и
усаживает ее на себя…
«….»
Она одевается, шутит:
—У моего «мальчика – офицера», наконец, истощилась фантазия?
—Она для моей королевы безгранична! Ты убедишься.
«Пока что убедилась, что иногда в его жизни могу оказаться не на первом месте…»
***
Конец октября. У Сережи ангина, жар, занятия были отменены. Ольга почти неделю была дома. Как только сын пошел на поправку, она, наученная горьким опытом, сначала условилась с Корецким и днем помчалась к нему…
Он летает вокруг нее. Целует, принимает накидку, снимает ботинки. Потом не несет, а ведет в спальню, как-то заговорщицки ухмыляясь. Разворачивает лицом к стене перед изножьем кровати. Там стояло огромное зеркало!
Ольга несколько мгновений смотрит в него…
Резко поворачивается к Корецкому:
— Это и есть «безграничная фантазия»?! В каком вертепе ты это подсмотрел?
Он ошарашен ее реакцией. Обнимает, целует лицо повсюду.
—Я выкину его, моя хозяйка, я не подумал.
—Выкидывать не надо, переставь в прихожую.
Она набрасывает на зеркало плед.
—Я пошутила, никакие новшества мне не нужны. Да, моя любовь все делается страстнее, но я улетаю, когда вижу любимое лицо в страсти и большего мне не нужно!..
Видит его расстроенное лицо и впервые расстегивает его одежду, «здоровается» с «дружком»…
«….»
Передышка. Поглаживать живот, слушать плод становится почти ритуалом перед повторным соитием…
Она перебирается на него:
—Я помогу тебе обойтись без зеркала!
Усмехается и …разворачивается к нему спиной!..
«….»
Ольга в карете. Почему-то в ней всегда думается лучше.
Итак: она как всегда «испила полную чашу» блаженства -восхитительный секс с повтором! Но за октябрь кое-что изменилось: он не целует ниже пояса и …«дружок» откликается не сразу!
***
Следующая прода будет только при появлении Вашего комментария. С уважением, автор.
—Мы не можем друг без друга и должны быть вместе. Тем более, что она носит моего ребенка.
—Знаю. Что ты предложил?
—Оставить мужа и бежать. Но она пойдет на это только вместе с сыном.
— Которого Самарин не отдаст. Проблема кажется неразрешимой, но это только на первый взгляд.
—Ты видишь выход?
Кэти видит на лице брата острое желание увидеть лучик надежды. Закуривает.
—Вижу. Но скажу при условии абсолютной откровенности. Обещаешь?
—Да, обещаю.
— Скажи, тебе больно делить постель с ее мужем?
—Она ему отказала. Это входит в уговор.
—Это сильно облегчает дело. Ты хотел бы, чтобы она оставалась в семье и вы продолжали бы, как сейчас? Не спеши отвечать, но будь честен с собой. Обещал!
Он задумывается.
— Когда требую оставить мужа и бежать, в укромном уголке души чувствую, что
делаю это, чтобы не уронить себя в ее глазах. Чтобы не подумала, что меня устраивает жизнь в обмане. Но я готов пойти на это, если она захочет. Честно.
— А если, допустим, она согласилась бы? Повторяю: допустим.
—Не то что я хотел бы. Но …я не готов к отставке…
—И ты и она видите свою любовь без интима?
—Нет, конечно! Нонсенс!
—Вот и ответ, Алекс! На устраивающий вас развод никогда не пойдет Самарин. Значит остается продолжать, как сейчас: вы вместе в главном! И она на это пойдет, чтобы не лишиться всего.
—Но скоро роды!?
—Что-нибудь они с мужем решат…
—Но если она решит уйти сама, я буду с ней, что бы мне ни грозило!
—Благородно, мой бедный братец… Но будь готов к остыванию чувств.
***
Она пришла к Корецкому раньше него, новый денщик без всякого удивления впустил: был предупрежден. Ольга разделась донага и облачилась в его халат, прилегла с книгой. Почти сразу пришел Корецкий.
— Прости, любимая, задержался. Пропах в конюшне лошадьми. Сейчас только приму душ, Семен к приходу воду подогрел.
Он сбросил шинель, мундир и прошел в ванную. Ольга представила нагого любовника, и ее неудержимо потянуло видеть его купание. Призналась себе:
— Это уже нездоровое что-то… Моя любовь все делается страстнее… Если бы я могла быть чем-нибудь, кроме любовницы, страстно любящей одни его ласки; но я не могу и не хочу быть ничем другим!
Через минуту она вошла в душевую! Корецкий потерял дар речи, но быстро опомнился.
— Какой приятный сюрприз, моя кудесница! Хочешь принять душ? Воды хватит.
— Нет, просто полюбуюсь моим мужчиной.
Он пристально посмотрел на нее:
— А можно и вместе, поможем друг другу…
Ольга уже не раздумывала, сбросила халат и шагнула на поддон.
— Передай мочалку…
Он был намылен и она стала тереть это вожделенное тело. Новизна обстановки дико ее возбудила, особенно омовение члена, который в ответ благодарно «отсалютовал». Она заплела руки у него за шеей:
—Эта наглый «дружок» кое-что предлагает!
Корецкий подхватил ее под бедрами. Они впервые ебались стоя.
Ольга видит, что он устает.
— Переберемся на кровать, я далеко не худышка, особенно сейчас.
Ей понравилась поза в салоне: она легла поперек и сама забросила ноги ему на плечи…
Отдышались. Она полулежала на нем, впервые поцеловала его ниже сосков, играла, как почти всегда в последнее время, с «дружком» и вдруг полушутя произнесла:
— Тебя не шокирует, что я с ним сдружилась?
— Нет, наоборот, страшно приятно.
— Он сейчас такой чистенький и забавный! Хоть целуй его. Но ощущаю, что ему опять неймется!
Корецкий сам не ожидал того, что он сделал через мгновение после ее слов: уложил ее на спину, а сам навис над ней, опираясь на руки. Медленно двинулся вперед, скользя восстающим членом по животу. Смотрел ей в глаза, надеясь, что не получит отказа. Ольга поначалу растерялась, но когда он достиг грудей, прочла на любимом лице такое блаженство, что инстинктивно сдвинула их руками, зажав член между ними…
Он сделал несколько движений и ее смятение от новых ощущений и близости члена к лицу переросло в сильнейшее возбуждение и он перевел ее на себя…
Одеваясь, она продолжила начатую тему.
— Я стала развратной, Алексей. Неужели тебя это устраивает?
— Не стала и не можешь стать.
— Из того, что я прочитала о римских оргиях, мы не делали, наверное, только феллацио… Скажи честно, ты хотел бы этого?
— Ольга, ты не забыла: мы будем только то, что приятно тебе!
— Я помню. Меня оно отвращает, но тебе было бы приятно?
Корецкий был уже одет, но снова сел. Она видела, что он собирается с мыслями.
— Я никогда это тебе не предложу, даже если бы ты захотела.
Она взглянула с удивлением.
— Дело в том, что природа наделила мужчин одной чертой… В общем, почти у всех есть вещи при близости, после которых женщина для них становится грязной и порочной. и с той, которой дорожат, они делать их избегают.
— Какие вещи?
— У всех по-разному, у некоторых жены не обнажаются…
Ольга зарделась, отвела глаза. Как это ни парадоксально, но его слова вернули толику ее уважения к мужу!!
«Его пресный интим объяснялся его личной границей! И от каких соблазнов он себе отказал?!»
В прошлой жизни я пыталась представить секс с ним как в тех книгах!»
Попробовала на миг вызвать картину: привстав над ней на колени, он заворачивает ее пеньюар до шеи, начинает стаскивать с себя ночную рубашку. Ее передернуло…
Корецкий закрыл тему:
— И давай не будем об этом. Поцелуи «там» одно, но это… Нет!
Ольга села к нему на колени, прижалась к груди. Она ни за что бы не призналась, что только что ее так и подмывало коснуться «дружка» губами, видя как он прямо перед ними выныривал из грудей. Не взять в рот - это ей и вправду было противно, а просто поцеловать! И хотя ее повелитель по сути на это дал «добро», она для себя определила ту самую «грань», которую переступать чревато.
— А как это Самарин оставил дома такие книги?
— Книги дала мне Кэти .
— Кэти ? Вот чертовка!
— Интересно, а сама она?
— Ну, зная Дашкевича…
— Я знала, что она меня подвигает на измену: письма ведь не было в той комнате. Но я не в обиде — у меня есть наша любовь!
Она схватила его за уши и стала тормошить…
Корецкий почти не лукавил. Когда он еще до знакомства увидел блистательную Самарину, то сразу представил ее в позе минета. Но теперь он был ее мужем и ему было некомфортно вспоминать об этом. Да, он с удовольствием увидел бы ее румяные губы вокруг своего члена, но настолько необратимо катастрофичным стал бы оральный секс для его отношения к ней, настолько негатив перевесил бы ощущение счастья любви, что он с ужасом отбросил даже мысль об этом! Он понял, что примерно те же последствия будут, проникни губами внутрь нее он...
*** На следующий день Ольга еле дождалась прихода репетитора к сыну. Выскочила и замахала проезжающему извозчику…
Она постучалась. Дверь открыл расхристанный Семен, посмотрел на нее с недоумением:
— Его превосходительство не предупредили. Они в полку - картошный день…
Все же впустил.
«Да, конфуз, на сегодня не договаривались, но…»
—Сходить к нему сможешь?
Семен не спеша оделся и ушел. Она взяла давешнюю книгу и села в кресло…
Денщик вернулся через час с запиской:
«Никак не смогу, моя царица. Буду в салоне вечером».
…Ольга подъезжала к дому, хмурилась. Она бы не оскорбилась – сама виновата. Но отказ из-за «картошного» дня!..
«А может там другое? Мало ли что денщик сказал!.»
Но в салон она не поехала. Ужинали семьей. Самарин внимательно вглядывался ей в лицо. Она через силу улыбалась сыну, пошла его укладывать. Лизонька сунула записку:
«Жду завтра. Зацелую»
Она просияла…
…Следующий день. Корецкий открывает сам. Целует, усаживает на стул, снимает с нее ботинки. Относит к кровати. Она, как ритуал, прикладывает ладонь к ширинке.
—Что-то «дружок» обленился в последнее время.
—Разбудим и накажем: заставим отстоять штрафной караул…
Привычные ласки: губы, соски, эрекция…
«.…»
Он поглаживает ей живот. Прикладывает ухо.
—Интересно, кто там…
—Ты ждешь его?
—Да, конечно…
Она присматривается к нему. Видит ожидаемую реакцию: наигранная веселость вперемешку с тревогой. Он целует ей грудь, перемещает поцелуи до живота и …возвращается. Ложится и
усаживает ее на себя…
«….»
Она одевается, шутит:
—У моего «мальчика – офицера», наконец, истощилась фантазия?
—Она для моей королевы безгранична! Ты убедишься.
«Пока что убедилась, что иногда в его жизни могу оказаться не на первом месте…»
***
Конец октября. У Сережи ангина, жар, занятия были отменены. Ольга почти неделю была дома. Как только сын пошел на поправку, она, наученная горьким опытом, сначала условилась с Корецким и днем помчалась к нему…
Он летает вокруг нее. Целует, принимает накидку, снимает ботинки. Потом не несет, а ведет в спальню, как-то заговорщицки ухмыляясь. Разворачивает лицом к стене перед изножьем кровати. Там стояло огромное зеркало!
Ольга несколько мгновений смотрит в него…
Резко поворачивается к Корецкому:
— Это и есть «безграничная фантазия»?! В каком вертепе ты это подсмотрел?
Он ошарашен ее реакцией. Обнимает, целует лицо повсюду.
—Я выкину его, моя хозяйка, я не подумал.
—Выкидывать не надо, переставь в прихожую.
Она набрасывает на зеркало плед.
—Я пошутила, никакие новшества мне не нужны. Да, моя любовь все делается страстнее, но я улетаю, когда вижу любимое лицо в страсти и большего мне не нужно!..
Видит его расстроенное лицо и впервые расстегивает его одежду, «здоровается» с «дружком»…
«….»
Передышка. Поглаживать живот, слушать плод становится почти ритуалом перед повторным соитием…
Она перебирается на него:
—Я помогу тебе обойтись без зеркала!
Усмехается и …разворачивается к нему спиной!..
«….»
Ольга в карете. Почему-то в ней всегда думается лучше.
Итак: она как всегда «испила полную чашу» блаженства -восхитительный секс с повтором! Но за октябрь кое-что изменилось: он не целует ниже пояса и …«дружок» откликается не сразу!
***
Следующая прода будет только при появлении Вашего комментария. С уважением, автор.
