Она отказалась уходить. Она, а не мальчишка иктовиан. Это Кан понял отчетливо. Ей был нужен этот лонди, позволяющий себе творить невообразимое, позволяющий посягать на Яри – на ребенка – и безнаказанно пользоваться своим и их положением.
Бывшего раба разрывали противоречия.
С одной стороны, это место похоже на волшебную сказку, в которой хочет оказаться каждый рожденный рабом. С другой, невыносима мысль, что кто-то может причинить вред доброй и маленькой Яри. Что именно она страданиями расплачивается за его счастье.
Если бы в один день к нему не пришел тарис с весьма странной просьбой, возможно бывшему рабу не удалось бы понять окончательно, что происходит вокруг. Выглядел шатен одновременно неуверенно и решительно, что немало удивило берка. Просьбу, озвученную Элем, понял далеко не сразу, переспрашивал, да так, что тарис решил, что над ним издеваются. А когда понял, брови Кана заползли под самую кромку волос, лицо вытянулось, рот открылся. Красноречивые эмоции сменились на его лице, перейдя в злость. Он рванул плотно затянутую темно-синюю рубашку Эля. Та повисла порванными лохмами, обнажая следы страсти на худом теле парня.
- Это… - он ткнул в один из синяков, - это он делает с вами? Это он делает с Яри?
- Что? С кем? – тарис не понял. – Отметки не страшны. Они сойдут.
- Он делает это с вами, - упрямо и уже утвердительно.
- Делает, - осталось согласиться рабу. – И я был бы рад, чтоб он был здесь и сделал это снова, и не пришлось бы просить тебя. Но лонди здесь нет, и я прошу.
Долго колеблясь и недоумевая, Кан кивнул. Эль отвел его на второй этаж, в одну из спален. Шикарную, по меркам бывшего раба. Раздеваясь в купальне и становясь под струю воды, берк все не мог понять, как может этот парень хотеть этого с ним. С мужчиной и явно не молодым, не привлекательным, недавно еще презренным рабом. Но вот сзади прижалось молодое тело, тонкие пальцы пробежались по его плечам, лопаткам и мягко обняли. Мужчина смутился этой простой ласке. Он был волосат во всех возможных местах и считал собственное тело откровенно уродливым, хранившим следы побоев и кнута: кривой нос, кое как сросшиеся ребра, полосы шрамов. Всего и не упомнишь.
Тарис словно не обращал на это никакого внимания. Его касания были приятны, щекотны. Останавливать не хотелось. Тем более, мужчина понимал, что Эль не пришел бы просто так.
Воспоминания прервал появившийся лонди. Невозмутимой белой громадой он опустился кресло напротив. На низкий стол между ними лег плотный конверт.
- Это твое, - прокомментировал светлый.
Берк даже заглянул внутрь. Но обнаружив заполненные мелкими столбцами бумаги не мог не спросить:
- Зачем мне это?
Признавать, что не умеет ни читать, ни писать бывший раб не стал.
- Яри просила отдать. Зачем, решишь сам. Это твои документы. Там прописано, что ты был рабом и был освобожден сфебом по имени Нргефицс. Еще там удостоверение гражданина.
На конверт бывший раб смотрел уже по-другому, но не мог не возразить:
- Меня освободил не сфеб. Твои бумаги врут.
Лонди продолжал снисходительно смотреть на освобожденного и так же снисходительно отвечать.
- Освобождение дает тот, кто владеет рабом. Яри никогда не владела тобой. Её, Яриасари терима Диад таринеш Альмон, никогда официально не было на Рахжеме.
Слова были произнесены. Лонди знал кто такая Яри. Берка затопила злость, что на время стерла страх перед коварным владельцем судьбы малышки Яри.
- Знаешь. Гордишься, что узнал? – Он в бешенстве вскочил, не в силах выразить все словами. – Другой лонди, - это слово он выплюнул, как последнее оскорбление, - уже превратил её существование в ад. Ты тоже используешь её.
Обвинение было высказано на эмоциях. Но смотритель не мог не удивляться, как скудный разум берка точно определил происходящее.
- Я собираюсь вернуть ей тело. И чем готова отплатить за эту услугу, Яри озвучила самостоятельно.
Лонди думал, что высказал весомый довод, но берк услышал совсем другое.
- Стыдись. Они еще дети! А ты используешь их. Ты уже делаешь это с ними.
- Это? – не мог не уточнить. Берк разошелся и фонтанировал признаниями, домыслами, собственным мнением. Высший лишь пользовался моментом узнать как можно больше.
- Ты берешь их тела для собственного удовольствия. Эль и Раян еще не мужчины. Яри меньше их. Они – еще дети, а ты калечишь их.
Лонди никогда раньше не задумывался о возрасте. Сам приняв эту часть жизни рано, возрастной барьер просто стерся из его восприятия. Все, кто делил с ним постель, так или иначе, хотели этого. И Эль, и Раян. А вот Яри… И светлому вспомнились некоторые моменты, полные ненависти взгляды в затуманенных страстью глазах, когда он доводил их обоих до экстаза. Она полностью понимала, что он делает, и была не согласна. Это объясняло многое. Все сложности в общении и ценность платы, что она предлагала. Она оставляла право сделать это с ней не против воли, но осознанно выбирая.
Лонди сам ощутил себя мразью. Понял весь спектр возмущения берка.
Не больше десяти секунд на раздумья, осознание и самобичевания.
- Твой гнев оправдан. Спасибо, что был честен, – пауза, чтоб мужчина пришел в себя. – Никто из нас не отступиться от намеченных целей. Еще нам предстоит захватить то, что не хотят отдать. Захватить подло, обманом. Нам понадобится помощь. Согласен ли ты помочь вернуть Яри её тело?
Он мог сказать по-другому, так как видел все сам: «Зная, что Яри отдаст мне власть, зная, что я получу её в жены, что Раян останется рабом и привязкой, зная что я не откажусь ни от одного из них и наконец зная, что придется для этого убить…»
- Я обязан Яри жизнью. Меня не нужно просить помочь Яри. Но говоришь об этом ты.
Лонди кивнул.
- Они раскрыли мне план, но не все детали могут быть видны не посвященным. Яри забыла, что для обмена её оболочку нужно сначала освободить. Она не учла, что потребуется сосуд для извлеченного сознания. Не хочу занимать её мысли еще и этим.
Берк кивал, но было видно, что не вполне понимая.
- Ты и Эль возьмете заключенного с Рикарты(спутник тюрьма планеты Сатори) и доставите до нужного срока на Лайтер. После обмена заключенного привезете сюда в городскую тюрьму. И если он попытается запудрить мозги и сбежать, я надеюсь ты его остановишь.
- Почему не Эль?
- Потому, что ты знаешь кто он. Эль еще может поверить в его ложь.
Этому берк внял безоговорочно.
- И еще одно. Подними руку.
Он взял со стола карманного медика и карточку не больше ногтя, попутно комментируя:
- Каждый освобожденный раб должен любой момент суметь подтвердить собственную свободу. Это – твой идентификатор. Он вживляется под кожу на запястье. Почти не больно.
Боли не было, лишь странное ощущение зуда под наращенной кожей. Бывшему рабу из недр отравленного мира стало ясно, что как бы ни были инстинкты светлого низки, а речи красивы, пока его планы оберегают интересы маленькой спасительницы, Кан будет верным помощником и преданным слугой. Но только пока…
Лонди Даниасар эн Сианор Маринеш терима Эльтас- смотритель сектора VQ53975
Просторный зал советов главной резиденции Альмон. Гнездо ядовитых кнаришв (насекомое близкое к земному определению шершня), таких же смертоносных и диких. Вечер памяти бывшего смотрителя. Все согласно традиции – ни один Альмон не скорбит. Каждый сосредоточен и внимателен к оппонентам, ведь один из крупнейших секторов галактики ждет нового смотрителя. «Кто же им станет?» - вопрос, что у всех на устах. Вопрос, который никто не рискнет задать отнюдь не из-за дани покойному.
Но чем бы Высшие не были заняты, какой бы благопристойный диспут не скрывал причин их истинного пребывания на поминках, взгляды то и дело возвращаются к нему. Любимчик Харона – звучит как святотатство, будто Бог мог выделить его из своих детей. Они не осмелятся произнести этого в лицо, но в каждой паре кристаллов можно прочесть одно и то же: презрение, зависть, похоть. Их слишком много, а он единственный в своем укромном кусочке некогда их территории.
Впрочем присутствуют и другие соседи, в том числе и Такерон, давние оппоненты Альмон за мои миры.
То и дело приходится здороваться и уклоняться от разнообразных намеков, приглашений или даже скользящих прикосновений. Последние годы намеренно избегал встреч с Альмон и Такерон (Харон предпочел не делить спорную территорию, а отделить ей в новый сектор), не желая становиться пешкой в противостоянии гигантов. И вот все они здесь – цвет нации. Здесь же и её отбросы, хотя правильнее сказать перегной – посвященные. Отдельно от своих домов, как всегда в общей куче. Самые большие сплетники, самые осведомленные из присутствующий. А среди них и Квазес. Своевременная встреча – актуальная информация. Осталось только подыскать достойную кандидатуру для отвода глаз.
А вот и фигура, ради которой он вышел из тени собственного затворничества. Миниатюрные пропорции напоминают ребенка, но формам позавидует любая из Высших леди. Она комфортно расположилась на мягком диване, медленно смакуя напиток. К ней мало кто подходит, никто не рассматривает всерьез. Необычно яркие зеленые кристаллы холодны. Они не скрываясь скользят своей убийственной остротой по толпе. Наблюдают за каждым.
Зеленый – не цвет Альмон. Тем не менее они согласились, им просто не оставили выбора. Кристаллы, которые не умеют смеяться, заметили мой интерес. Отсалютовал бокалом. Не разрывая зрительного контакта, приблизился.
-Кажется, мы не были представлены.
- Действительно, не были. – Девушка вертит бокал в руке. – В этом нет необходимости, смотритель Даниасар эн Сианор Маринеш терима Эльтас. – Многозначительная пауза предлагает поскорее убраться. Как обычно не слышу намеков.
- Чтож, тогда позволю себе наглость воспользоваться Вашим уединением и спрятаться от назойливого внимания в Вашей тени, Светлейшая Яриасари терима Диад таринеш Альмон, - не дожидаясь реакции, занимаю вторую половину дивана. От досады девушка поджимает губы, но не уходит. Есть возможность разглядеть в живую. Безукоризненно ровная спина с вязью обширной татуировки. Не стоило настолько усердствовать. Двух кругов хватило бы. Амбиции высказаны несвоевременно рано.
Во взглядах, скользящих непременно мимо, читается досада: «Любимчик выбрал пару для танца».
- Обозначьте наконец цель Вашего появления и покончим с формальностями, - неужели злость?
Не впервой изображать шута. Порок намертво вьелся в светский образ. Наклоняюсь ближе к уху девушки и произношу заговорщицким шепотом:
- Для того чтобы наблюдать за родственниками в зале у Вас слишком открытый взгляд. Никто не желает быть объектом слежки, ей будет рад разве что посвященный. Прикройте веки будто от усталости и смотрите из-под ресниц. Не столь заметно.
Тонкое стекло хрустнуло в напряженных пальцах. Остатки бокала отложены на ближайший столик.
- Смотритель, прежде чем раздавать советы, следовало озвучить цену Ваших уроков.
Ах вот оно что! Злость, да еще и с желчью. А со стороны легко трактовать как возбуждение. Но нет, только злость.
- Ну что же Вы, прекраснейшая, - и откидываясь, искренне улыбаюсь. Неприлично в высшем обществе, тем более на поминках. – Никаких прейскурантов. Только дружеский совет. Хотя и без этого, Вы уже помогли освободить несколько ночей слишком ценного времени.
Поднялся, отсалютовал все еще полным бокалом и поспешил отойти к посвященным, чтоб дать понять Квазесу о намеченной встрече.
Несколько Высших поспешили скрыть внимание. Но один с отчаянной преданностью то и дело возвращался глазами к диванчику. Отметил интерес. Слишком необычная внешность, чтоб не заинтересоваться. Игра в тарин-си (стратегия сложнее шахмат) для всего сектора. Если не знать, что плащ рядового посланника скрывает под собой орден магистра.
Что будет, если все окажется правдой? Высший улыбнулся собственным мыслям. Хлопот однозначно прибавиться. Хотя их и без того немало после покупки красноглазого раба.
Вечер чинно, степенно, без малейшего намека на спешку скользил самым медленным из липких червей. Разговоры исключительно о делах и торговле, о помощи малоразвитым мирам. Никто ни на тон не повысил голоса, никто не проявил неуважения к покойному и дому Альмон, но каждый собеседник неизменно допускал паузы, облизывал губы или задерживал руку в прикосновении. Любимчик Харона, он избегал касаний в принципе, смотрел исключительно в глаза, оставался глух к намекам. С каждой скорбной минутой все больше их ненавидел и хотел сбежать на ночь к икто, но оставался неизменно вежлив и осторожен к самолюбию жаждущих его ночей Высших. Незаметно ускользнуть до конца вечера не представилось возможности.
У дверей в выделенные высокому гостю комнаты Даниасар уловил чужой запах. Не ново. Если бы возвращался на ночь на корабль, то с них сталось бы пробраться и туда. Грудь на миг сжало чувство беспокойства и тоски по красноглазому двуликому парню. Не задерживаясь он шагнул за дверь, плотно прикрыл ее за спиной и не включая освещения нашел взглядом незваного гостя. Мысленно выругался. Такерон, Гончий, лучший охотник на сотни парсек вокруг. Худшей встречи сложно было представить. Все потому, что именно этот Высший был ему более чем знаком, Такерон был наставником контроля эмоций и сиан-тен во время обучения у Харона, именно он заставил пересмотреть принципы и превратить смазливую внешность в оружие. Гончий - единственный из живых, кто видел его слезы, кто стал их причиной. Более Любимчик Харона истинных чувств соплеменникам не показывал.
- Удивлен, - не без доли ехидства. - Уважаемый Винруасс Такрон таринеш Такерон нуждается в моих услугах?
- Не нуждаюсь, Смотритель Эльтас, - переход на личности, неприкрытое презрение. Эльтас - погибший мир, в ходе разборок Альмон-Такерон ему не успели оказать помощь, в результате чего Харон пересмотрел границы секторов спорщиков и выделил новый сектор для безродного но прилежного ученика. Кристаллы Такерон начали тускло светиться.
- Что же заставило Тебя искать приватной встречи? - руки сложил на груди и оперся лопатками о стену, намеренно показывая превосходство даже позой.
- Возможность повторить давний опыт, - стремительное движение и жесткий захват. - Оттрахать тебя до жалобного скулежа и рыданий о пощаде. Зря выбрался в свет. Зря до сих пор не обзавелся покровителем. И очень удачно для меня.
Такерон впился в губы. Болезненно. Почему они так жаждут поцелуев? Ведь понимают, что не первые и даже не десятые... Многое можно обдумать, когда не поглощен процессом.
Гончий отстранился, когда понял что не дождется отклика. Рывок, перехват, и вот уже Такерон прижат к стене захватом.
- Полученные уроки не прошли зря. Благодаря тебе, Такерон, я стал тем, кем являюсь. Это тело служит исключительно моим интересам. Ты хочешь его, Высокородный. Ты - моя собачка на поводке и сам понимаешь это. Какую службу готов для меня сослужить?
Теперь он впился в жесткие губы. Показывая, утверждая, покоряя. Пальцы незваного больно сжали плечи, тело подалось вперед. Жалкий, предсказуемый и слишком опасный. Гончий пытался вернуть превосходство. Они закружились в неистовой схватке, перемежая захваты с укусами-поцелуями.
Раздавленная капсула в щеке, укус до крови и Гончий падает парализованный. Обездвижен на ближайшие 4 часа. В условиях болезненной эрекции крайне запоминающийся опыт. Сильный противник. Грязные методы. Ничем не чище, чем его, закончившие детство.
Бывшего раба разрывали противоречия.
С одной стороны, это место похоже на волшебную сказку, в которой хочет оказаться каждый рожденный рабом. С другой, невыносима мысль, что кто-то может причинить вред доброй и маленькой Яри. Что именно она страданиями расплачивается за его счастье.
Если бы в один день к нему не пришел тарис с весьма странной просьбой, возможно бывшему рабу не удалось бы понять окончательно, что происходит вокруг. Выглядел шатен одновременно неуверенно и решительно, что немало удивило берка. Просьбу, озвученную Элем, понял далеко не сразу, переспрашивал, да так, что тарис решил, что над ним издеваются. А когда понял, брови Кана заползли под самую кромку волос, лицо вытянулось, рот открылся. Красноречивые эмоции сменились на его лице, перейдя в злость. Он рванул плотно затянутую темно-синюю рубашку Эля. Та повисла порванными лохмами, обнажая следы страсти на худом теле парня.
- Это… - он ткнул в один из синяков, - это он делает с вами? Это он делает с Яри?
- Что? С кем? – тарис не понял. – Отметки не страшны. Они сойдут.
- Он делает это с вами, - упрямо и уже утвердительно.
- Делает, - осталось согласиться рабу. – И я был бы рад, чтоб он был здесь и сделал это снова, и не пришлось бы просить тебя. Но лонди здесь нет, и я прошу.
Долго колеблясь и недоумевая, Кан кивнул. Эль отвел его на второй этаж, в одну из спален. Шикарную, по меркам бывшего раба. Раздеваясь в купальне и становясь под струю воды, берк все не мог понять, как может этот парень хотеть этого с ним. С мужчиной и явно не молодым, не привлекательным, недавно еще презренным рабом. Но вот сзади прижалось молодое тело, тонкие пальцы пробежались по его плечам, лопаткам и мягко обняли. Мужчина смутился этой простой ласке. Он был волосат во всех возможных местах и считал собственное тело откровенно уродливым, хранившим следы побоев и кнута: кривой нос, кое как сросшиеся ребра, полосы шрамов. Всего и не упомнишь.
Тарис словно не обращал на это никакого внимания. Его касания были приятны, щекотны. Останавливать не хотелось. Тем более, мужчина понимал, что Эль не пришел бы просто так.
Воспоминания прервал появившийся лонди. Невозмутимой белой громадой он опустился кресло напротив. На низкий стол между ними лег плотный конверт.
- Это твое, - прокомментировал светлый.
Берк даже заглянул внутрь. Но обнаружив заполненные мелкими столбцами бумаги не мог не спросить:
- Зачем мне это?
Признавать, что не умеет ни читать, ни писать бывший раб не стал.
- Яри просила отдать. Зачем, решишь сам. Это твои документы. Там прописано, что ты был рабом и был освобожден сфебом по имени Нргефицс. Еще там удостоверение гражданина.
На конверт бывший раб смотрел уже по-другому, но не мог не возразить:
- Меня освободил не сфеб. Твои бумаги врут.
Лонди продолжал снисходительно смотреть на освобожденного и так же снисходительно отвечать.
- Освобождение дает тот, кто владеет рабом. Яри никогда не владела тобой. Её, Яриасари терима Диад таринеш Альмон, никогда официально не было на Рахжеме.
Слова были произнесены. Лонди знал кто такая Яри. Берка затопила злость, что на время стерла страх перед коварным владельцем судьбы малышки Яри.
- Знаешь. Гордишься, что узнал? – Он в бешенстве вскочил, не в силах выразить все словами. – Другой лонди, - это слово он выплюнул, как последнее оскорбление, - уже превратил её существование в ад. Ты тоже используешь её.
Обвинение было высказано на эмоциях. Но смотритель не мог не удивляться, как скудный разум берка точно определил происходящее.
- Я собираюсь вернуть ей тело. И чем готова отплатить за эту услугу, Яри озвучила самостоятельно.
Лонди думал, что высказал весомый довод, но берк услышал совсем другое.
- Стыдись. Они еще дети! А ты используешь их. Ты уже делаешь это с ними.
- Это? – не мог не уточнить. Берк разошелся и фонтанировал признаниями, домыслами, собственным мнением. Высший лишь пользовался моментом узнать как можно больше.
- Ты берешь их тела для собственного удовольствия. Эль и Раян еще не мужчины. Яри меньше их. Они – еще дети, а ты калечишь их.
Лонди никогда раньше не задумывался о возрасте. Сам приняв эту часть жизни рано, возрастной барьер просто стерся из его восприятия. Все, кто делил с ним постель, так или иначе, хотели этого. И Эль, и Раян. А вот Яри… И светлому вспомнились некоторые моменты, полные ненависти взгляды в затуманенных страстью глазах, когда он доводил их обоих до экстаза. Она полностью понимала, что он делает, и была не согласна. Это объясняло многое. Все сложности в общении и ценность платы, что она предлагала. Она оставляла право сделать это с ней не против воли, но осознанно выбирая.
Лонди сам ощутил себя мразью. Понял весь спектр возмущения берка.
Не больше десяти секунд на раздумья, осознание и самобичевания.
- Твой гнев оправдан. Спасибо, что был честен, – пауза, чтоб мужчина пришел в себя. – Никто из нас не отступиться от намеченных целей. Еще нам предстоит захватить то, что не хотят отдать. Захватить подло, обманом. Нам понадобится помощь. Согласен ли ты помочь вернуть Яри её тело?
Он мог сказать по-другому, так как видел все сам: «Зная, что Яри отдаст мне власть, зная, что я получу её в жены, что Раян останется рабом и привязкой, зная что я не откажусь ни от одного из них и наконец зная, что придется для этого убить…»
- Я обязан Яри жизнью. Меня не нужно просить помочь Яри. Но говоришь об этом ты.
Лонди кивнул.
- Они раскрыли мне план, но не все детали могут быть видны не посвященным. Яри забыла, что для обмена её оболочку нужно сначала освободить. Она не учла, что потребуется сосуд для извлеченного сознания. Не хочу занимать её мысли еще и этим.
Берк кивал, но было видно, что не вполне понимая.
- Ты и Эль возьмете заключенного с Рикарты(спутник тюрьма планеты Сатори) и доставите до нужного срока на Лайтер. После обмена заключенного привезете сюда в городскую тюрьму. И если он попытается запудрить мозги и сбежать, я надеюсь ты его остановишь.
- Почему не Эль?
- Потому, что ты знаешь кто он. Эль еще может поверить в его ложь.
Этому берк внял безоговорочно.
- И еще одно. Подними руку.
Он взял со стола карманного медика и карточку не больше ногтя, попутно комментируя:
- Каждый освобожденный раб должен любой момент суметь подтвердить собственную свободу. Это – твой идентификатор. Он вживляется под кожу на запястье. Почти не больно.
Боли не было, лишь странное ощущение зуда под наращенной кожей. Бывшему рабу из недр отравленного мира стало ясно, что как бы ни были инстинкты светлого низки, а речи красивы, пока его планы оберегают интересы маленькой спасительницы, Кан будет верным помощником и преданным слугой. Но только пока…
Лонди Даниасар эн Сианор Маринеш терима Эльтас- смотритель сектора VQ53975
Просторный зал советов главной резиденции Альмон. Гнездо ядовитых кнаришв (насекомое близкое к земному определению шершня), таких же смертоносных и диких. Вечер памяти бывшего смотрителя. Все согласно традиции – ни один Альмон не скорбит. Каждый сосредоточен и внимателен к оппонентам, ведь один из крупнейших секторов галактики ждет нового смотрителя. «Кто же им станет?» - вопрос, что у всех на устах. Вопрос, который никто не рискнет задать отнюдь не из-за дани покойному.
Но чем бы Высшие не были заняты, какой бы благопристойный диспут не скрывал причин их истинного пребывания на поминках, взгляды то и дело возвращаются к нему. Любимчик Харона – звучит как святотатство, будто Бог мог выделить его из своих детей. Они не осмелятся произнести этого в лицо, но в каждой паре кристаллов можно прочесть одно и то же: презрение, зависть, похоть. Их слишком много, а он единственный в своем укромном кусочке некогда их территории.
Впрочем присутствуют и другие соседи, в том числе и Такерон, давние оппоненты Альмон за мои миры.
То и дело приходится здороваться и уклоняться от разнообразных намеков, приглашений или даже скользящих прикосновений. Последние годы намеренно избегал встреч с Альмон и Такерон (Харон предпочел не делить спорную территорию, а отделить ей в новый сектор), не желая становиться пешкой в противостоянии гигантов. И вот все они здесь – цвет нации. Здесь же и её отбросы, хотя правильнее сказать перегной – посвященные. Отдельно от своих домов, как всегда в общей куче. Самые большие сплетники, самые осведомленные из присутствующий. А среди них и Квазес. Своевременная встреча – актуальная информация. Осталось только подыскать достойную кандидатуру для отвода глаз.
А вот и фигура, ради которой он вышел из тени собственного затворничества. Миниатюрные пропорции напоминают ребенка, но формам позавидует любая из Высших леди. Она комфортно расположилась на мягком диване, медленно смакуя напиток. К ней мало кто подходит, никто не рассматривает всерьез. Необычно яркие зеленые кристаллы холодны. Они не скрываясь скользят своей убийственной остротой по толпе. Наблюдают за каждым.
Зеленый – не цвет Альмон. Тем не менее они согласились, им просто не оставили выбора. Кристаллы, которые не умеют смеяться, заметили мой интерес. Отсалютовал бокалом. Не разрывая зрительного контакта, приблизился.
-Кажется, мы не были представлены.
- Действительно, не были. – Девушка вертит бокал в руке. – В этом нет необходимости, смотритель Даниасар эн Сианор Маринеш терима Эльтас. – Многозначительная пауза предлагает поскорее убраться. Как обычно не слышу намеков.
- Чтож, тогда позволю себе наглость воспользоваться Вашим уединением и спрятаться от назойливого внимания в Вашей тени, Светлейшая Яриасари терима Диад таринеш Альмон, - не дожидаясь реакции, занимаю вторую половину дивана. От досады девушка поджимает губы, но не уходит. Есть возможность разглядеть в живую. Безукоризненно ровная спина с вязью обширной татуировки. Не стоило настолько усердствовать. Двух кругов хватило бы. Амбиции высказаны несвоевременно рано.
Во взглядах, скользящих непременно мимо, читается досада: «Любимчик выбрал пару для танца».
- Обозначьте наконец цель Вашего появления и покончим с формальностями, - неужели злость?
Не впервой изображать шута. Порок намертво вьелся в светский образ. Наклоняюсь ближе к уху девушки и произношу заговорщицким шепотом:
- Для того чтобы наблюдать за родственниками в зале у Вас слишком открытый взгляд. Никто не желает быть объектом слежки, ей будет рад разве что посвященный. Прикройте веки будто от усталости и смотрите из-под ресниц. Не столь заметно.
Тонкое стекло хрустнуло в напряженных пальцах. Остатки бокала отложены на ближайший столик.
- Смотритель, прежде чем раздавать советы, следовало озвучить цену Ваших уроков.
Ах вот оно что! Злость, да еще и с желчью. А со стороны легко трактовать как возбуждение. Но нет, только злость.
- Ну что же Вы, прекраснейшая, - и откидываясь, искренне улыбаюсь. Неприлично в высшем обществе, тем более на поминках. – Никаких прейскурантов. Только дружеский совет. Хотя и без этого, Вы уже помогли освободить несколько ночей слишком ценного времени.
Поднялся, отсалютовал все еще полным бокалом и поспешил отойти к посвященным, чтоб дать понять Квазесу о намеченной встрече.
Несколько Высших поспешили скрыть внимание. Но один с отчаянной преданностью то и дело возвращался глазами к диванчику. Отметил интерес. Слишком необычная внешность, чтоб не заинтересоваться. Игра в тарин-си (стратегия сложнее шахмат) для всего сектора. Если не знать, что плащ рядового посланника скрывает под собой орден магистра.
Что будет, если все окажется правдой? Высший улыбнулся собственным мыслям. Хлопот однозначно прибавиться. Хотя их и без того немало после покупки красноглазого раба.
Вечер чинно, степенно, без малейшего намека на спешку скользил самым медленным из липких червей. Разговоры исключительно о делах и торговле, о помощи малоразвитым мирам. Никто ни на тон не повысил голоса, никто не проявил неуважения к покойному и дому Альмон, но каждый собеседник неизменно допускал паузы, облизывал губы или задерживал руку в прикосновении. Любимчик Харона, он избегал касаний в принципе, смотрел исключительно в глаза, оставался глух к намекам. С каждой скорбной минутой все больше их ненавидел и хотел сбежать на ночь к икто, но оставался неизменно вежлив и осторожен к самолюбию жаждущих его ночей Высших. Незаметно ускользнуть до конца вечера не представилось возможности.
У дверей в выделенные высокому гостю комнаты Даниасар уловил чужой запах. Не ново. Если бы возвращался на ночь на корабль, то с них сталось бы пробраться и туда. Грудь на миг сжало чувство беспокойства и тоски по красноглазому двуликому парню. Не задерживаясь он шагнул за дверь, плотно прикрыл ее за спиной и не включая освещения нашел взглядом незваного гостя. Мысленно выругался. Такерон, Гончий, лучший охотник на сотни парсек вокруг. Худшей встречи сложно было представить. Все потому, что именно этот Высший был ему более чем знаком, Такерон был наставником контроля эмоций и сиан-тен во время обучения у Харона, именно он заставил пересмотреть принципы и превратить смазливую внешность в оружие. Гончий - единственный из живых, кто видел его слезы, кто стал их причиной. Более Любимчик Харона истинных чувств соплеменникам не показывал.
- Удивлен, - не без доли ехидства. - Уважаемый Винруасс Такрон таринеш Такерон нуждается в моих услугах?
- Не нуждаюсь, Смотритель Эльтас, - переход на личности, неприкрытое презрение. Эльтас - погибший мир, в ходе разборок Альмон-Такерон ему не успели оказать помощь, в результате чего Харон пересмотрел границы секторов спорщиков и выделил новый сектор для безродного но прилежного ученика. Кристаллы Такерон начали тускло светиться.
- Что же заставило Тебя искать приватной встречи? - руки сложил на груди и оперся лопатками о стену, намеренно показывая превосходство даже позой.
- Возможность повторить давний опыт, - стремительное движение и жесткий захват. - Оттрахать тебя до жалобного скулежа и рыданий о пощаде. Зря выбрался в свет. Зря до сих пор не обзавелся покровителем. И очень удачно для меня.
Такерон впился в губы. Болезненно. Почему они так жаждут поцелуев? Ведь понимают, что не первые и даже не десятые... Многое можно обдумать, когда не поглощен процессом.
Гончий отстранился, когда понял что не дождется отклика. Рывок, перехват, и вот уже Такерон прижат к стене захватом.
- Полученные уроки не прошли зря. Благодаря тебе, Такерон, я стал тем, кем являюсь. Это тело служит исключительно моим интересам. Ты хочешь его, Высокородный. Ты - моя собачка на поводке и сам понимаешь это. Какую службу готов для меня сослужить?
Теперь он впился в жесткие губы. Показывая, утверждая, покоряя. Пальцы незваного больно сжали плечи, тело подалось вперед. Жалкий, предсказуемый и слишком опасный. Гончий пытался вернуть превосходство. Они закружились в неистовой схватке, перемежая захваты с укусами-поцелуями.
Раздавленная капсула в щеке, укус до крови и Гончий падает парализованный. Обездвижен на ближайшие 4 часа. В условиях болезненной эрекции крайне запоминающийся опыт. Сильный противник. Грязные методы. Ничем не чище, чем его, закончившие детство.
