- Только мерису со слугой, - господин Эсванар отыскал выроненный рупор. - Или ты подозреваешь меня в незаконной магии?
- Руах с Гоэрлом! - расхохотался чужой капитан. - Мне ли тебя не знать, ты честный "достойный" горожанин. Да только прямо над тобой купол раскрылся, прикрыл всех, кроме "Лиранту". Ну, да Михи сам виноват, нечего было вываливаться...
- Столь велика любовь к людям Крылатой Заступницы! - нервно рассмеялся господин Эсванар. - Прибудем, не забудь благодарственно воскурить! Подумать только, мы могли бы гореть на глазах у всей Кроханы!..
Не зная, чем себя занять, смущённый после Надиных объятий Юра привычно взялся за мобильный телефон. Спрятанный под здешним светло-коричневым "крестьянским" кафтаном, во внутреннем кармане "земной" рубашки, аппарат благополучно пережил все приключения. Если не считать того, что после пребывания под лиловой тучей он попросту завис - точь-в-точь, как в лесу в прошлый раз. Шаря по карманам в поисках связки ключей - помимо самих ключей от дома и автомобиля, на связке имелось и маленькое шило, молодой человек поймал на себе пристальный взгляд господина Эсванара.
- Простите, господин Эсванар! - привычно пришла на выручку Надя. - Вы только что сказали, что мы едва не сгорели на виду у всей Кроханы. Но где же она?
- Где? - удивился "достойный" судовладелец. - Да вот, взгляните, госпожа мерису! Прямо перед вами...
И, протянув руку, показал на прячущийся за пеленой тумана, ставший заметно ближе утёс.
Над головой послышалось шумное возмущённое клёкотание. Натянув поводья, Анечка заставила Лису перейти на шаг - на затянутую в перчатку левую руку опустился маленький белый сокол. Распушившаяся птица явно была чем-то недовольна, а кончики крыльев и хвостовые перья казались мокрыми. Напрасно москвичка заводила правую руку, пытаясь надеть клобучок - возмущённый сокол упорно не давался.
- Ещё один дурак на мою голову! - вырвалось у девушки. - Мамочки! С тобой-то мне что делать?..
Устав бороться с соколом, москвичка вынула из кармашка в поясе мобильный телефон. Посмотрелась в него, словно в зеркало - одной рукой было крайне неудобно, поправила выбившуюся из-под шапочки прядку. Только теперь Анечка огляделась, пытаясь понять, куда её занесло.
Оказалось, что она ускакала не так уж далеко. Среди невысоких холмов, жиденьких рощиц и лугов со стогами сена петляла грунтовая дорога - начинаясь на опушке далёкого леса, она подходила к переброшенному через протоку мосту. На мосту сидели босоногие, голые по пояс мальчишки в закатанных по колено штанах, ловили рыбу на самодельные удочки с пробковыми поплавками. Стоявшая перед мостом каменная башня с полуразвалившимся третьим этажом казалась зелёной из-за обвивавшего стены плюща. В башне явно кто-то жил - из прилепившейся к стене трубы вился дымок, а на втором этаже, в лишённом стёкол окне с распахнутыми ставнями покачивались занавески. Замеченный раньше караван - три повозки, окружённые всадниками, приближался к переправе.
Анечка ничуть не удивилась, увидев на лугу за мостом стадо пёстрых, красно-белых вилорогих коров, охраняемое двумя конными пастухами. Чуть дальше виднелись окружённые плетнями поля, блестевший под солнцем пруд с плотиной, а на холме - окружённая палисадом деревенька с обязательной башней. Двое босоногих крестьян возились с колесом у застрявшей на обочине телеги. Увидев сидящую бочком всадницу в длинном дворянском платье, оба поспешно вскочили, кланяясь в пояс.
- Ролини, госпожа! - поспешил ответить на незаданный вопрос один из них, маленький щуплый мужичонка со светлыми нечёсаными волосами и короткой кудлатой бородой. И, видя, что "госпожа" не понимает, поспешил объяснить. - Деревня Ролини...
Глядя на крестьян, Анечка задумалась. Впервые за долгое время она оказалась одна - рядом не было даже верной Ниету. В активе было прекрасное знание языка и письма - премудрый Илома не терял времени даром, заставляя заниматься по двенадцать часов в здешние длинные сутки. Лошадка под богатым седлом, с уздечкой и стременами, с полным снаряжением. Несколько перстней с настоящими бриллиантами - ни один здешний дворянин не ходил без драгоценностей, которые в случае необходимости можно было продать. Сокол в "чулочках", с пернатым клобучком и ремешками - соколятники не боялись покрикивать даже на "блистательных" и их высокородных дам, а значит, стоить специально обученная птица должна была немало. Успевший лишь слегка разрядиться мобильный телефон - как считала девушка, единственный на всю планету.
Изучая вместе с Ирику карту, москвичка стала неплохо разбираться в местной географии. Следуя шагом вдоль реки, к вечеру можно оказаться в Оско. А там сесть на судно, идущее вниз - в Крохтари, или на полуночный закат - в Рансени. Прочь от замка и его обитателей, пока они не догадались, что она, Анечка Коростелькова - никакая не аристократка. Молодая, красивая, богатая - и свободная.
В пассиве было то, что Анечка не знала, как самостоятельно сойти с лошади и снова сесть в седло - прежде её всегда спускал и подсаживал Миха. Как успела просветить Ирику, просто коснуться платья высокородной дамы - честь, которую влюблённый "блистательный" выслуживает годами. Не говоря о том, что в одиночку здесь не ездили - богатый шайо выезжал из замка в сопровождении свиты, а дворяне победнее путешествовали компанией. Купцы собирались в караваны, выходящие за родной палисад крестьяне сбивались в ватагу. Даже служанки, отправляясь в трактир за пивом или обедом для хозяина, предпочитали делать это сообща. Что до орнелийского принца, то перед его пышным выездом всегда скакал авангард.
"Разбойники, моя госпожа! - объяснял Анечке Като та Эсви. - Войска высылаются только против крупных банд, способных захватить и удержать часть земель эгльрами, вроде той, что напала на вас и ваших друзей. Против мелких ватажек, человек в десять достаточно патрулей на дорогах, личной охраны, оружия и удачи...".
"Но почему бы их вообще не извести?..", - удивилась Анечка.
"Разбойников? - расхохотался та Эсви. - О, простите, госпожа моя! Разбойников нельзя извести - в противном случае Его Сиятельство рискует остаться без подданных. Вы думаете, разбойники - это дикари, живущие в лесных логовищах? Напрасно. Разбойничающий ночью днем может оказаться честным трудолюбивым крестьянином, "смиренным" ремесленником, а то и мелкопоместным дворянином...".
Анечке, привыкшей, что бедные - "хорошие", а богатые - "плохие", это казалось странным, нелепым, диким. И что сидящие в замках сеньоры могут бояться собственных крестьян. И что, в отсутствие сеньорской власти желающие заплатить налог крестьяне запросто могут сделать набег на соседнюю деревню. Что "смиренные" и даже "достойные" горожане ненавидят замковую челядь, а та платит им той же монетой. И что слуги могут быть искренне преданы господам - и даже плакать при расставании. Как-то она подумала, что легенды о справедливом разбойнике Робин Гуде могут иметь иную, отличную от общепринятой, подоплёку.
Но, в то же время, тоскуя по дому и оставшимся где-то, в невероятной дали родителям, по друзьям и многочисленным подругам, Анечка снова и снова ловила себя на мысли, что ей нравится быть орнелийской высокородной дамой. Нравится носить длинные платья и шапочки с пёрышками, принимать поклоны и выслушивать витиеватые комплименты. Нравится скакать во главе пышного выезда, к руке рука с орнелийским принцем или принцессой, под звуки фанфар въезжая во двор очередного замка. Нравится пировать в просторных двусветных палатах - перекрещивающиеся балки под потолком, балкончики для оркестра, резные деревянные панели и гобелены на стенах.
Вопреки опасениям, визиты Михи к вассалам Его Сиятельства проходили вполне благопристойно. Никто не напивался пьян, не блевал на пол и не лез целоваться к соседям. Никто не бросал кости на пол собакам, которых в пиршественных залах и вовсе не было, не бил посуду, и не рубил мечом мебель. Правда, в речах "блистательных" шайо после второго или третьего бокала порой проскальзывали словечки, которым премудрый Илома и не подумал учить москвичку - но сразу же следовали извинения. В ходу были ложки, ножи, чудные трезубые вилки, фарфоровые тарелки и чашки непривычного, красноватого цвета и хрустальные бокалы в блестящей металлической оплётке.
Разве что здешние вычурные танцы, когда нужно то и дело отходить от партнёра, кланяясь ему и приседая, а то и пробегать под скрещёнными руками соседних пар, оказались для неё сложноваты. Впрочем, москвичка не сомневалась, что со временем сумеет освоить и их - делая с Михой очередной круг, она старалась не вспоминать забавный стишок, из тех, что в детстве частенько рассказывала мама:
Где бывает бесплатный сыр?
Это знает каждая мышка.
Мышке-маме сказавши: "фыр-фыр",
Угодил в ловушку сынишка.
Ни к чему напрасно пищать,
Не видать мышонка плутовке...
Сыр бесплатный где отыскать?
Разумеется, в мышеловке.
- Ну что? - спросила Анечка, наклоняясь к лошадиной шее. - Будешь ты у меня снова "Лиза", как я тебя с самого начала назвала? В конце концов, ни ты, ни я не виноваты, что местные не выговаривают букву "З"...
Она улыбнулась, вспомнив, как Ленка Плискина купила в питомнике красивую персидскую кошечку с родословной, а мама не позволила назвать её в честь героини любимого сериала: "Либо эту кошку будут звать Лиза, либо её не будет вовсе".
Тем временем караван подъехал к переправе - копыта коней застучали по настилу моста. Показалась маленькая, похожая на бутон карета с пропылёнными бортами - за каретой следовало два крытых фургона под полотняными тентами. Карету и фургоны окружало десятка полтора всадников в чёрно-белых полосатых плащах, при мечах и железных шапках. Заводные и запасные лошади, без которых не стоит пускаться в дальний путь. На козлах кареты и обоих фургонов сидели серьёзные ребята - возница и стрелок с арбалетом.
Скакавший во главе каравана молодой дворянин в тёмно-синем кафтане, с обязательным длинным пёстрым пером на залихватски сдвинутом набок берете прокричал что-то неразборчивое - видимо, приказал своим людям продолжил путь. А сам свернул на обочину, подъехал и вежливо поклонился. Анечка не смогла сдержать улыбки. Её не смутило, что следом за дворянином на обочину свернул забавно подпрыгивающий в седле толстячок в широкополой шляпе с ушками, сопровождаемый двумя всадниками в железных шапках.
- Асно та Лари к вашим услугам, госпожа! - согласно этикету, дворянин представился первым. - Похоже, ваша птица погналась за уткой, да неудачно - подмочила хвост и кончики крыльев. Не волнуйтесь - скоро она подсушится и всё будет в порядке.
- Ой, спасибо! - Анечка подарила дворянину самую чарующую из своих улыбок. - А то, знаете, я немного испугалась...
- Такое порой случается, моя госпожа! - продолжал Асно та Лари. - Утки намеренно летают низко над водой, чтобы в случае чего уклониться от удара. Вы, очевидно, дочь местного шайо? Не подскажете, далеко ли до Оско? Рассчитывая срезать путь, мы свернули с Приречного Тракта и, кажется, заблудились...
- Примерно полумиль тридцать на полночный закат... - в эту минуту Анечка чувствовала себя, минимум, миледи де Винтер. - То есть, ой! Конечно же, на полдень...
Подъехавший к дворянину забавный толстячок назвал имя, похожее на испанское. Он снял шляпу, и тут москвичка поняла свою ошибку - перед ней был не толстячок, а горбун, прятавший горб под широким плащом, и носивший завитой парик, похожий на принятые при дворе Людовика XIV, Короля-Солнце, только покороче. Выбившись из-под парика, на лбу трепетала жиденькая седая прядка. Намереваясь её поправить, горбун поднял руку - именно в этот момент, с какой-то пронзительной ясностью Анечка поняла, что однажды уже видела и это гладкое, лишённое растительности лицо, и жест, каким горбун поправлял не прядку, а капюшон алого плаща. Сердце упало в пятки, сделалось холодно - девушка смотрела, веря и не веря, узнавая и не узнавая... Как вдруг поняла, что узнана сама.
- Взять! - ткнул горбун в Анечку пальцем.
Кажется, растерялась не только москвичка, но и возглавлявший караван молодой дворянин. Повернувшись к горбуну, он задал вопрос на незнакомом, лишь слегка напоминающем вехтарийский языке. Горбун ответил, снова указав на девушку - Анечка не успела взяться за поводья, как двое в железных шапках оказались от неё справа и слева.
- Нет! - закричала москвичка, мешая русские и вехтарийские слова. - Что вы делаете? Вы не имеете права! Что всё это значит? Кретины, идиоты, придурки! Да, пустите же меня!..
Успевший просохнуть сокол свечой взмыл в небо. Сделалось тесно - Лису схватили под уздцы. Анечка ухитрилась ударить одного из обидчиков плёточкой по железной шапке - отшатнувшийся парень выругался. Выхватив меч, дворянин поднёс остриё к лицу девушки.
- Советую подчиниться, госпожа моя!
- Не-ет! - в глазах Анечки потемнело от страха. - Сволочи феодальные! Миха-а!..
Почти сразу послышался гнусавый звук рога, сопровождаемый перестуком подкованных копыт. Отскочивший та Лари отвёл меч, парни в железных шапках развернулись, на ходу выхватывая оружие. Чудом удержавшаяся в седле, Анечка завизжала - успевший оставить где-то сокола, Миха налетел на обидчиков, словно живой красно-чёрно-зелёный вихрь. Всё произошло быстро, жёстко и страшно - два лязгающих клинка скрестились с одним и сразу же разошлись. С лёгкой небрежностью, словно очерчивая вокруг себя и девушки защитный круг, младший Осонахи провёл мечом - один из парней в железной шапке завалился на шею лошади и медленно, словно нехотя, сполз с седла. Выронивший меч Асно та Лари обеими руками зажимал разрубленную щёку.
Второй парень снова попытался схватить Лису под уздцы - два клинка скрестились перед глазами москвички. Минуту спустя удивлённая девушка поняла, что всё кончилось - горбун в жёлтом парике и обезоруженный Асно та Лари медленно отступали к успевшему удалиться каравану, скорчившийся парень в железной шапке лежал на траве, а второго, запутавшегося ногой в стремени, волокла убегающая лошадь.
- Мамочки! - не переставала повторять Анечка. - Ой, мамочки!..
Не участвовавшие в схватке всадники, оставив караван, скакали к орнелийскому принцу и его спутнице. Спрыгнувшие с облучков возницы заряжали арбалеты, уперев стремена в землю. Побросав удочки, мальчишки с визгом бежали прочь, успевшие установить колесо крестьяне, повалились на телегу, изо всех сил нахлёстывали лошадь. Но, вместо того, чтобы ускакать, младший Осонахи перебросил меч в другую руку, выхватил из-за спины рог и затрубил. "Победу празднует... - пронеслось в голове у перепуганной москвички. - Мамочки, ну почему мужчины такие придурки!..".
- Руах с Гоэрлом! - расхохотался чужой капитан. - Мне ли тебя не знать, ты честный "достойный" горожанин. Да только прямо над тобой купол раскрылся, прикрыл всех, кроме "Лиранту". Ну, да Михи сам виноват, нечего было вываливаться...
- Столь велика любовь к людям Крылатой Заступницы! - нервно рассмеялся господин Эсванар. - Прибудем, не забудь благодарственно воскурить! Подумать только, мы могли бы гореть на глазах у всей Кроханы!..
Не зная, чем себя занять, смущённый после Надиных объятий Юра привычно взялся за мобильный телефон. Спрятанный под здешним светло-коричневым "крестьянским" кафтаном, во внутреннем кармане "земной" рубашки, аппарат благополучно пережил все приключения. Если не считать того, что после пребывания под лиловой тучей он попросту завис - точь-в-точь, как в лесу в прошлый раз. Шаря по карманам в поисках связки ключей - помимо самих ключей от дома и автомобиля, на связке имелось и маленькое шило, молодой человек поймал на себе пристальный взгляд господина Эсванара.
- Простите, господин Эсванар! - привычно пришла на выручку Надя. - Вы только что сказали, что мы едва не сгорели на виду у всей Кроханы. Но где же она?
- Где? - удивился "достойный" судовладелец. - Да вот, взгляните, госпожа мерису! Прямо перед вами...
И, протянув руку, показал на прячущийся за пеленой тумана, ставший заметно ближе утёс.
Глава одиннадцатая. Бойся мечты, способной исполниться.
Над головой послышалось шумное возмущённое клёкотание. Натянув поводья, Анечка заставила Лису перейти на шаг - на затянутую в перчатку левую руку опустился маленький белый сокол. Распушившаяся птица явно была чем-то недовольна, а кончики крыльев и хвостовые перья казались мокрыми. Напрасно москвичка заводила правую руку, пытаясь надеть клобучок - возмущённый сокол упорно не давался.
- Ещё один дурак на мою голову! - вырвалось у девушки. - Мамочки! С тобой-то мне что делать?..
Устав бороться с соколом, москвичка вынула из кармашка в поясе мобильный телефон. Посмотрелась в него, словно в зеркало - одной рукой было крайне неудобно, поправила выбившуюся из-под шапочки прядку. Только теперь Анечка огляделась, пытаясь понять, куда её занесло.
Оказалось, что она ускакала не так уж далеко. Среди невысоких холмов, жиденьких рощиц и лугов со стогами сена петляла грунтовая дорога - начинаясь на опушке далёкого леса, она подходила к переброшенному через протоку мосту. На мосту сидели босоногие, голые по пояс мальчишки в закатанных по колено штанах, ловили рыбу на самодельные удочки с пробковыми поплавками. Стоявшая перед мостом каменная башня с полуразвалившимся третьим этажом казалась зелёной из-за обвивавшего стены плюща. В башне явно кто-то жил - из прилепившейся к стене трубы вился дымок, а на втором этаже, в лишённом стёкол окне с распахнутыми ставнями покачивались занавески. Замеченный раньше караван - три повозки, окружённые всадниками, приближался к переправе.
Анечка ничуть не удивилась, увидев на лугу за мостом стадо пёстрых, красно-белых вилорогих коров, охраняемое двумя конными пастухами. Чуть дальше виднелись окружённые плетнями поля, блестевший под солнцем пруд с плотиной, а на холме - окружённая палисадом деревенька с обязательной башней. Двое босоногих крестьян возились с колесом у застрявшей на обочине телеги. Увидев сидящую бочком всадницу в длинном дворянском платье, оба поспешно вскочили, кланяясь в пояс.
- Ролини, госпожа! - поспешил ответить на незаданный вопрос один из них, маленький щуплый мужичонка со светлыми нечёсаными волосами и короткой кудлатой бородой. И, видя, что "госпожа" не понимает, поспешил объяснить. - Деревня Ролини...
Глядя на крестьян, Анечка задумалась. Впервые за долгое время она оказалась одна - рядом не было даже верной Ниету. В активе было прекрасное знание языка и письма - премудрый Илома не терял времени даром, заставляя заниматься по двенадцать часов в здешние длинные сутки. Лошадка под богатым седлом, с уздечкой и стременами, с полным снаряжением. Несколько перстней с настоящими бриллиантами - ни один здешний дворянин не ходил без драгоценностей, которые в случае необходимости можно было продать. Сокол в "чулочках", с пернатым клобучком и ремешками - соколятники не боялись покрикивать даже на "блистательных" и их высокородных дам, а значит, стоить специально обученная птица должна была немало. Успевший лишь слегка разрядиться мобильный телефон - как считала девушка, единственный на всю планету.
Изучая вместе с Ирику карту, москвичка стала неплохо разбираться в местной географии. Следуя шагом вдоль реки, к вечеру можно оказаться в Оско. А там сесть на судно, идущее вниз - в Крохтари, или на полуночный закат - в Рансени. Прочь от замка и его обитателей, пока они не догадались, что она, Анечка Коростелькова - никакая не аристократка. Молодая, красивая, богатая - и свободная.
В пассиве было то, что Анечка не знала, как самостоятельно сойти с лошади и снова сесть в седло - прежде её всегда спускал и подсаживал Миха. Как успела просветить Ирику, просто коснуться платья высокородной дамы - честь, которую влюблённый "блистательный" выслуживает годами. Не говоря о том, что в одиночку здесь не ездили - богатый шайо выезжал из замка в сопровождении свиты, а дворяне победнее путешествовали компанией. Купцы собирались в караваны, выходящие за родной палисад крестьяне сбивались в ватагу. Даже служанки, отправляясь в трактир за пивом или обедом для хозяина, предпочитали делать это сообща. Что до орнелийского принца, то перед его пышным выездом всегда скакал авангард.
"Разбойники, моя госпожа! - объяснял Анечке Като та Эсви. - Войска высылаются только против крупных банд, способных захватить и удержать часть земель эгльрами, вроде той, что напала на вас и ваших друзей. Против мелких ватажек, человек в десять достаточно патрулей на дорогах, личной охраны, оружия и удачи...".
"Но почему бы их вообще не извести?..", - удивилась Анечка.
"Разбойников? - расхохотался та Эсви. - О, простите, госпожа моя! Разбойников нельзя извести - в противном случае Его Сиятельство рискует остаться без подданных. Вы думаете, разбойники - это дикари, живущие в лесных логовищах? Напрасно. Разбойничающий ночью днем может оказаться честным трудолюбивым крестьянином, "смиренным" ремесленником, а то и мелкопоместным дворянином...".
Анечке, привыкшей, что бедные - "хорошие", а богатые - "плохие", это казалось странным, нелепым, диким. И что сидящие в замках сеньоры могут бояться собственных крестьян. И что, в отсутствие сеньорской власти желающие заплатить налог крестьяне запросто могут сделать набег на соседнюю деревню. Что "смиренные" и даже "достойные" горожане ненавидят замковую челядь, а та платит им той же монетой. И что слуги могут быть искренне преданы господам - и даже плакать при расставании. Как-то она подумала, что легенды о справедливом разбойнике Робин Гуде могут иметь иную, отличную от общепринятой, подоплёку.
Но, в то же время, тоскуя по дому и оставшимся где-то, в невероятной дали родителям, по друзьям и многочисленным подругам, Анечка снова и снова ловила себя на мысли, что ей нравится быть орнелийской высокородной дамой. Нравится носить длинные платья и шапочки с пёрышками, принимать поклоны и выслушивать витиеватые комплименты. Нравится скакать во главе пышного выезда, к руке рука с орнелийским принцем или принцессой, под звуки фанфар въезжая во двор очередного замка. Нравится пировать в просторных двусветных палатах - перекрещивающиеся балки под потолком, балкончики для оркестра, резные деревянные панели и гобелены на стенах.
Вопреки опасениям, визиты Михи к вассалам Его Сиятельства проходили вполне благопристойно. Никто не напивался пьян, не блевал на пол и не лез целоваться к соседям. Никто не бросал кости на пол собакам, которых в пиршественных залах и вовсе не было, не бил посуду, и не рубил мечом мебель. Правда, в речах "блистательных" шайо после второго или третьего бокала порой проскальзывали словечки, которым премудрый Илома и не подумал учить москвичку - но сразу же следовали извинения. В ходу были ложки, ножи, чудные трезубые вилки, фарфоровые тарелки и чашки непривычного, красноватого цвета и хрустальные бокалы в блестящей металлической оплётке.
Разве что здешние вычурные танцы, когда нужно то и дело отходить от партнёра, кланяясь ему и приседая, а то и пробегать под скрещёнными руками соседних пар, оказались для неё сложноваты. Впрочем, москвичка не сомневалась, что со временем сумеет освоить и их - делая с Михой очередной круг, она старалась не вспоминать забавный стишок, из тех, что в детстве частенько рассказывала мама:
Где бывает бесплатный сыр?
Это знает каждая мышка.
Мышке-маме сказавши: "фыр-фыр",
Угодил в ловушку сынишка.
Ни к чему напрасно пищать,
Не видать мышонка плутовке...
Сыр бесплатный где отыскать?
Разумеется, в мышеловке.
- Ну что? - спросила Анечка, наклоняясь к лошадиной шее. - Будешь ты у меня снова "Лиза", как я тебя с самого начала назвала? В конце концов, ни ты, ни я не виноваты, что местные не выговаривают букву "З"...
Она улыбнулась, вспомнив, как Ленка Плискина купила в питомнике красивую персидскую кошечку с родословной, а мама не позволила назвать её в честь героини любимого сериала: "Либо эту кошку будут звать Лиза, либо её не будет вовсе".
Тем временем караван подъехал к переправе - копыта коней застучали по настилу моста. Показалась маленькая, похожая на бутон карета с пропылёнными бортами - за каретой следовало два крытых фургона под полотняными тентами. Карету и фургоны окружало десятка полтора всадников в чёрно-белых полосатых плащах, при мечах и железных шапках. Заводные и запасные лошади, без которых не стоит пускаться в дальний путь. На козлах кареты и обоих фургонов сидели серьёзные ребята - возница и стрелок с арбалетом.
Скакавший во главе каравана молодой дворянин в тёмно-синем кафтане, с обязательным длинным пёстрым пером на залихватски сдвинутом набок берете прокричал что-то неразборчивое - видимо, приказал своим людям продолжил путь. А сам свернул на обочину, подъехал и вежливо поклонился. Анечка не смогла сдержать улыбки. Её не смутило, что следом за дворянином на обочину свернул забавно подпрыгивающий в седле толстячок в широкополой шляпе с ушками, сопровождаемый двумя всадниками в железных шапках.
- Асно та Лари к вашим услугам, госпожа! - согласно этикету, дворянин представился первым. - Похоже, ваша птица погналась за уткой, да неудачно - подмочила хвост и кончики крыльев. Не волнуйтесь - скоро она подсушится и всё будет в порядке.
- Ой, спасибо! - Анечка подарила дворянину самую чарующую из своих улыбок. - А то, знаете, я немного испугалась...
- Такое порой случается, моя госпожа! - продолжал Асно та Лари. - Утки намеренно летают низко над водой, чтобы в случае чего уклониться от удара. Вы, очевидно, дочь местного шайо? Не подскажете, далеко ли до Оско? Рассчитывая срезать путь, мы свернули с Приречного Тракта и, кажется, заблудились...
- Примерно полумиль тридцать на полночный закат... - в эту минуту Анечка чувствовала себя, минимум, миледи де Винтер. - То есть, ой! Конечно же, на полдень...
Подъехавший к дворянину забавный толстячок назвал имя, похожее на испанское. Он снял шляпу, и тут москвичка поняла свою ошибку - перед ней был не толстячок, а горбун, прятавший горб под широким плащом, и носивший завитой парик, похожий на принятые при дворе Людовика XIV, Короля-Солнце, только покороче. Выбившись из-под парика, на лбу трепетала жиденькая седая прядка. Намереваясь её поправить, горбун поднял руку - именно в этот момент, с какой-то пронзительной ясностью Анечка поняла, что однажды уже видела и это гладкое, лишённое растительности лицо, и жест, каким горбун поправлял не прядку, а капюшон алого плаща. Сердце упало в пятки, сделалось холодно - девушка смотрела, веря и не веря, узнавая и не узнавая... Как вдруг поняла, что узнана сама.
- Взять! - ткнул горбун в Анечку пальцем.
Кажется, растерялась не только москвичка, но и возглавлявший караван молодой дворянин. Повернувшись к горбуну, он задал вопрос на незнакомом, лишь слегка напоминающем вехтарийский языке. Горбун ответил, снова указав на девушку - Анечка не успела взяться за поводья, как двое в железных шапках оказались от неё справа и слева.
- Нет! - закричала москвичка, мешая русские и вехтарийские слова. - Что вы делаете? Вы не имеете права! Что всё это значит? Кретины, идиоты, придурки! Да, пустите же меня!..
Успевший просохнуть сокол свечой взмыл в небо. Сделалось тесно - Лису схватили под уздцы. Анечка ухитрилась ударить одного из обидчиков плёточкой по железной шапке - отшатнувшийся парень выругался. Выхватив меч, дворянин поднёс остриё к лицу девушки.
- Советую подчиниться, госпожа моя!
- Не-ет! - в глазах Анечки потемнело от страха. - Сволочи феодальные! Миха-а!..
Почти сразу послышался гнусавый звук рога, сопровождаемый перестуком подкованных копыт. Отскочивший та Лари отвёл меч, парни в железных шапках развернулись, на ходу выхватывая оружие. Чудом удержавшаяся в седле, Анечка завизжала - успевший оставить где-то сокола, Миха налетел на обидчиков, словно живой красно-чёрно-зелёный вихрь. Всё произошло быстро, жёстко и страшно - два лязгающих клинка скрестились с одним и сразу же разошлись. С лёгкой небрежностью, словно очерчивая вокруг себя и девушки защитный круг, младший Осонахи провёл мечом - один из парней в железной шапке завалился на шею лошади и медленно, словно нехотя, сполз с седла. Выронивший меч Асно та Лари обеими руками зажимал разрубленную щёку.
Второй парень снова попытался схватить Лису под уздцы - два клинка скрестились перед глазами москвички. Минуту спустя удивлённая девушка поняла, что всё кончилось - горбун в жёлтом парике и обезоруженный Асно та Лари медленно отступали к успевшему удалиться каравану, скорчившийся парень в железной шапке лежал на траве, а второго, запутавшегося ногой в стремени, волокла убегающая лошадь.
- Мамочки! - не переставала повторять Анечка. - Ой, мамочки!..
Не участвовавшие в схватке всадники, оставив караван, скакали к орнелийскому принцу и его спутнице. Спрыгнувшие с облучков возницы заряжали арбалеты, уперев стремена в землю. Побросав удочки, мальчишки с визгом бежали прочь, успевшие установить колесо крестьяне, повалились на телегу, изо всех сил нахлёстывали лошадь. Но, вместо того, чтобы ускакать, младший Осонахи перебросил меч в другую руку, выхватил из-за спины рог и затрубил. "Победу празднует... - пронеслось в голове у перепуганной москвички. - Мамочки, ну почему мужчины такие придурки!..".
