Четыре расположенные в шахматном порядке поля - в двух серебряных турнирные копья целятся в зелёную десятилучевую звезду, в двух золотых изображены три ярко-алых изогнутых крыла, издали напоминающих стилизованное птичье крыло. Здесь же висел составленный из разноцветных треугольников фамильный вымпел. И тканый гобелен, изображающий руку, держащую развевающийся на ветру платок или повязку. Вокруг, на широкой ленте затейливой вехтарийской вязью был выведен горделивый девиз: "Афаро диур-са" - "Дела говорят".
- Сэ Анна Викторовна Коростелькова-са, ои Москва, - не полезла за словом в карман Анечка. - Кираэ-но интара? Сэ туи папи-ка са, Осона Ирсахи та Кано, эгль та Оско и та Орнели, кираэ-но интара. Деир-ту: филу-ка менира-ни, васара тон лана...
- Кто запретить нам?.. - медленно, с запинкой перевала на русский Ирику. - Папочка твой, вот кто запретить нам. Скажет: не гуляй, дочка, слишком долго...
Анечка наклонила голову, пряча лукавую гримаску. Очень хотелось добавить: "и будь дома не позднее девяти вечера...". Но как сказать такое на языке, которым не слишком хорошо владеешь, о котором местный Высокий Месяц назад вовсе не имела понятия, и для которого, ко всему прочему, нет ни словарей, ни учебников, девушка не знала. Впрочем, пылкой орнелийской принцессе хватило и этого. Рассмеявшись, Ирику буквально выволокла москвичку из-за стола и, обняв за талию, закружила по комнате.
- Аню! - продолжила она по-русски. - Ты прелесть. Я тебя обожаю. Ты говорить вехтари-мо совсем-совсем хорошо. Но в город, всё равно, давай сходим...
Выпустив Анечку, орнелийская принцесса снова устроилась за столом, откинув ленты пышного затылочного банта. Так старающаяся походить на молодую Марину Влади студентка отбрасывает назад волосы. Подперев щёчку кулачком, Ирику продолжала соблазнять подругу.
- Караван пришёл, - перешла она на вехтарийский. - Настоящий океанский караван из Полдневного полушария. Они полтора года плыли и четыре океана пересекли. И остановились у нас в Оско - океанские суда выше не поднимаются. Каких только чудес они не видели, о чём только не слышали, сколько диковинок привезли... Мне знаешь, как на океанском корабле побывать хочется. Он огромный - целый город, с парламентом, с милицией, с цехами, с ратушей и храмами... Только на воде. Сурани-капитан нас в каюте примет, всё покажет... А караван здесь пробудет недолго, у "ЗвёздноРождённых" смута началась... Папа говорит, сурани-капитан боится, что его запрут здесь, на Реке...
- Какая смута? - удивилась Анечка.
- Да какая нам разница, - презрительно фыркнула Ирику. - Это дела мужские. Мужчины войну любят, так пусть сами с ней и разбираются. Хотя... Знаешь, Аню! "ЗвёздноРождённые", эта душа мира, преданы своим Королям, так преданы... Ну, как собаки хозяевам. Но иногда даже на них находит. Три века назад в Высоком Закате была смута, теперь у нас... Про смуту в Высоком Закате Ильми та Каса книгу написал. Называется: "Поход трёх тысяч". Там про то, как один эльфийский принц набрал три тысячи наёмников-людей, и как эти наёмники потом с боем обратно пробивались... Эту книгу Миха очень любит... Ой, а я и забыла, что ты у нас ничего не знаешь...
Снова вскочив, Ирику развернула сброшюрованную карту-атлас, из тех, что премудрый Илома пользовал в качестве учебного пособия. На листе, привычно расчерченном на параллели и меридианы, были показаны все пять здешних материков - два огромных, в западном полушарии, разделённых экваториальным океаном, и три маленьких, наискось, цепочкой протянувшихся через восточное. Помимо материков, на карте было изображено огромное количество островов - в том числе и крупных, не уступающих Мадагаскару или Гренландии. Оба полюса покрывали океаны - судя по фигурным значкам, полярные льды лишь в одном месте доходили до побережья.
Северный, или как говорили здесь, Полночный континент и в самом деле напоминал очертаниями земную Австралию с прилепившемся к восточной стороне массивным материковым "хвостиком". Вот только, если Анечка правильно разбиралась в местных величинах, был он никак не меньше Евразии. Перелистнув несколько страниц, Ирику открыла другую карту, изображавшую три маленьких острова-континента, лежавших в противоположном полушарии.
- Смотри, Аню! - орнелийская принцесса стала говорить помедленнее, чтобы новая подруга могла запомнить незнакомые имена и названия. - Караван из двенадцати судов вышел отсюда, из Го-Ласара...
Анечка с сомнением покачала головой. Выходило, что за полтора местных года караван совершил настоящее кругосветное путешествие, обогнув добрую половину планеты. Поверить в это было непросто хотя бы потому, что вычерченная разноцветными чернилами карта имела совершенно средневековый вид. Чего стоили пускающие тут и там фонтаны киты, похожие на плезиозавров морские змеи и парящие на распластанных крыльях птеродактили.
Или, взять здешние реки. Местные картографы и слышать не хотели о том, что воде, вообще-то, положено течь сверху вниз - во внутренних областях континентов реки образовывали причудливую паутину, спускаясь с гор и поднимаясь в горы, пересекая друг друга под немыслимыми углами, словно автомобильные развязки. Одна из рек, бравшая начало в Енотовых горах, на широте города Оско пересекала Вех возле точки, где было каллиграфически выведено: "Крохана".
- Ир! - удивилась Анечка. - А почему ты говоришь, что их запрут? Вот же, ещё она река...
Ирику чуть не поперхнулась.
- Аню, ну ты и скажешь, - рассмеялась она. - Это же Вильсава, висячая река. На ней Крохана стоит. Видишь, тут даже значки есть...
- Висячая река? - Анечка не была уверена, что правильно поняла слово. Похожих значков, изображающих висячие реки, на карте было несколько. - Это как?
- Да Руах с ней, - фыркнула Ирику. - Не люблю крохтарийцев, у нас, та Кано из Оско, с нашей пра-пра-бабушкой Аройу Рамахи вечная фамильная вражда. Ты лучше расскажи, ты у себя когда-нибудь на море была?
- Да, и много раз... - Анечке вспомнилось, как в прошлом году она с Катькой Озелевской ездила на Мальту. - И в море купалась, и в отеле танцевала... "Ля-Валетта, Ля-Валетта, Ля-Валетта...".
- Счастливая, - вздохнула Ирику. - А мы в замке сидим... Жалко, что мы не "ЗвёздноРождённые", те летать умеют... Зато на всей "Зелёной корзинке" нет страны лучше, чем наша Орнели. И реки большей, чем наш Вех... Премудрый Илома говорит, что Бук и Бус по пятьдесят полумиль шириной, но я ему не верю. Даже если и так, всё равно это не реки, а пресноводные проливы. А что такое "отель"? И что такое "Ля-Валетта"? Впрочем, потом расскажешь. Мне так океанский корабль посмотреть хочется... Аню, ну давай поедем?..
- Ир, а нас там не украдут? - Анечке вспомнился старый советский мультфильм. - У нас... ну, в общем, одна сказка есть, о том, как девушка, принцесса, так же поехала в порт посмотреть на корабль. А капитан зазвал её в каюту и поднял паруса...
- Нас украсть? - в который раз звонко рассмеялась Ирику. - Да у папы флот, войско, три тысячи дворян на фьефе. Да и за нами стража... Кто нас украдёт?
- Тогда зачем это? - Анечка показала на спрятанный в поясе узкий кармашек.
Таких карманчиков, а то и петелек в здешней одежде было множество. Анечка долго не могла понять, зачем они, пока камеристка Ниету не показала, как в карманчике или на петельках под одеждой спрятать кинжал, стилет или остро отточенную булавку.
- А это не тот капитан, который с алыми парусами? - ловко ушла от ответа Ирику. - Поедем, Аню! Только прикажи мантильку, а то на Реке ветер. А я пока насчёт лошадей и коляски распоряжусь...
Выйдя на балкон, Анечка остановилась у перил, привычно щурясь от яркого солнца. Осконский замок стоял на вершине массивной скалы - вниз вела петляющая среди камней дорога. К подножию Девичьей башни примыкал вымощенный двор, окружённый зубчатой стеной - к внутренней стороне лепились крытые черепицей строеньица. Здесь же лежали друг на друге тюки сена, топтались привязанные лошади, около которых занимались непонятными делами конюхи и замковые работники. Со двора замка в распахнутые ворота выезжала карета, окружённая полудюжиной всадников. Анечка улыбнулась - в руках одного, на длинном древке трепетал значок Крохтарийского университета.
От подножия утёса к Реке уступами спускался город - ломаные черепичные крыши и острые шпили, внутренние дворики, площади и извилистые улочки. На улицах толпились прохожие и двигались экипажи, из труб поднимались белёсые дымки, кое-где среди домов проглядывали кроны деревьев. Снаружи городской стены, у длинной набережной пришвартовались три огромных - многопалубных и многомачтовых, похожих на старинные парусники, корабля. Наверно, это и был караван, о котором говорила Ирику - ещё вчера корабли стояли на якорях посреди реки.
Вниз по реке спускался на вёслах другой караван - три похожие на галоши барки с косыми реями на низеньких мачтах. Над кормовыми надстройками развевались белые флаги с синими косыми полосами. Стоило каравану оказаться напротив города, вёсла на барках подняли, паруса убрали, а из порта наперерез понеслось маленькое ходкое судно - не то катамаран, не то катер на воздушной подушке. На горизонте угадывалась цепочка островов, разделённых проливами-ериками - там в широкий полноводный Вех впадал не менее широкий полноводный Рансель.
Подобрав подол длинной юбки - ужас-ужас, опасливо покосившись на прислонённый к стене массивный зимний ставень - случались уже прецеденты, взглянув на главную башню, с башенками-пристройками по углам и антеннами на черепичной крыше - резиденцию Его Сиятельства, Анечка поднялась по наружной лестнице в собственные покои. Как у Ирику, на полу здесь лежал пушистый ковёр, стены покрывали деревянные панели с натянутыми гобеленами, солнечные лучи играли в мелком железном переплёте шестиугольных окон, а подвешенные по углам пучки трав источали приятный аромат. Уже привычно цыкнув на бросившуюся к ней Ниету, Анечка сунулась в гардеробную - не шкаф, а отдельную комнату, выбрать "мантильку".
Из зеркальца на неё взглянула тоненькая, изящная леди со слегка раскосыми зелёными глазами и успевшими немного отрасти короткими светлыми волосами. Тончайшая белоснежная рубашка с широкими, словно паруса, рукавами и узким вырезом - слава богу, хоть декольте тут не в моде. Светло-серая с золотым шитьём юбка-колокольчик, приталенный жакетик-безрукавка, упомянутая "мантилька", оказавшаяся накидкой с завязками. И кокетливо сдвинутая на ушко шапочка-пирожок с длинным пёрышком. Крутившаяся вокруг Ниету так и сыпала комплиментами.
"И это я, - снова и снова повторяла про себя Анечка. - И это всё моё! Ой, мамочки! Это сон какой-то...". Куча платьев, нижних и верхних рубашек, панталончиков, кожаных и сафьяновых башмачков. Личные покои из пяти комнат - спальня, гардеробная, салон и отдельное помещение для камеристки. Ванная и смывной туалет с деревянным унитазом - жаль, вода с Енотовых гор поступает только холодная, и её приходится подогревать. Камеристка и горничные - впрочем, последних перебрасывают с этажа на этаж, из покоев в покои. Зато Ниету, полненькая молоденькая уроженка полночного Темари служит Анечке и только Анечке.
Старший из трёх учителей, учащий москвичку здешнему языку - премудрый Илома, не то лекарь, не то священник, не то учёный-историк. Процесс обучения - взаимный: если Анечка научилась говорить на вехтари, то премудрый Илома, двое его учеников и Ирику худо-бедно владеют русским языком. Премудрый Илома по собственной инициативе взялся за составление словаря и грамматики.
Лучшая подруга - орнелийская принцесса, старшая из трёх дочерей Его Сиятельства. Самое интересное, что Ирику - не просто принцесса. Её полное имя звучит как: "Ирику Осонахи та Кано талю та Савити". "Ирику" здесь - имя, "Осонахи" - отчество, подумать только - они здесь тоже в ходу, "та Кано" - фамилия, а "талю" - дворянский титул, нечто-то среднее между "графиней" и "баронессой". А титул здесь - не просто красивая приставка к фамилии. Два слова: "талю та Савити" означают, что новая подруга - госпожа и правительница пусть маленького, но собственного государства. Хозяйка т_а_л_ь_р_а_м_и - феодального владения, в состав которого входят минимум тринадцать с половиной ленов-ш_а_й_о_м_и и хотя бы один укреплённый замок. В этом его отличие от э_г_л_ь_р_а_м_и, герцогства - в состав последнего должны входить минимум семь с половиной т_а_л_ь_р_а_м_и и хотя бы один укреплённый город с населением не меньше тысячи человек.
Самое удивительное, что в этом, жёстко разделённом на сословия мире, где "каждому человеку - своё место, а для каждого места - свой человек", Анечке с самого начала дали понять, что они никакая не пленница, а почётная и уважаемая гостья, и может оставаться в Осконском замке столько, сколько захочет. Прошло чуть больше здешнего, состоящего из пяти октиц Высокого месяца, прежде чем москвичке удалось объяснить, что она была не одна, а с товарищами. В тот же день в подвале Осконского замка застучал телеграфный аппарат.
Вечером пришёл ответ: Володя, если он был, сгинул безвестно. А Надя и Юра всё это время жили в Басине, в домике местной травницы. Надя училась у травницы, осваивая её ремесло, а Юру пытались заставить работать в поле и чинить повреждённый разбойниками палисад. И в том и в другом случае он проявлял неподобающую "приниженному" строптивость в сочетании с полнейшей неумелостью.
Следующим утром, по личному распоряжению Его Сиятельства в Басину выехал сафи (офицер) службы эгльрами с каретой, охраной и скрепленным печатью и подписью приказом разыскать и доставить. "Гудун" с крылатым конвертом под короной, "аллюр три креста" - но, несмотря на это, сафи слегка опоздал. За два дня до того Надя и Юра ушли из Басины, пробыли где-то почти сутки, вернулись - подарить травнице на прощение драгоценное эльфийское яблоко, и ушли насовсем.
- Руах и святая Ансару! - ворвалась в комнату орнелийская принцесса. - Аню! Так вот ты где!.. Я тебя повсюду ищу...
- Ир! - не выдержала Анечка. - Сама же предложила захватить "мантильку"...
- Извини меня, Аню! - фыркнула Ирику. - Ты иногда ведёшь себя... Ну, как простолюдинка, честное слово. Самой-то зачем бегать? Ведь есть же слуги...
Словно подтверждая слова госпожи, на пороге замерла служившая Ирику камеристка - маленькая черноволосая девушка по имени Корсу, в полосатом форменном платье и белом переднике, с плетёной корзинкой в руках. Анечка сразу вспомнила, как удивлялся премудрый Илома. "Вы пользуетесь ножом и вилкой на какой-то свой, чужеземный манер, - говорил он. - Но при этом так свободно и естественно, словно всю жизнь этим занимались. Оказавшаяся в барских покоях мужичка вела бы себя иначе. Но при этом не привыкли, чтобы вам прислуживали. Неужели у вас все настолько богаты, что совсем нет слуг?..". Не желая ссориться - всё же настоящей хозяйкой здесь была Ирику, Анечка взяла со столика мобильный телефон.
- Сэ Анна Викторовна Коростелькова-са, ои Москва, - не полезла за словом в карман Анечка. - Кираэ-но интара? Сэ туи папи-ка са, Осона Ирсахи та Кано, эгль та Оско и та Орнели, кираэ-но интара. Деир-ту: филу-ка менира-ни, васара тон лана...
- Кто запретить нам?.. - медленно, с запинкой перевала на русский Ирику. - Папочка твой, вот кто запретить нам. Скажет: не гуляй, дочка, слишком долго...
Анечка наклонила голову, пряча лукавую гримаску. Очень хотелось добавить: "и будь дома не позднее девяти вечера...". Но как сказать такое на языке, которым не слишком хорошо владеешь, о котором местный Высокий Месяц назад вовсе не имела понятия, и для которого, ко всему прочему, нет ни словарей, ни учебников, девушка не знала. Впрочем, пылкой орнелийской принцессе хватило и этого. Рассмеявшись, Ирику буквально выволокла москвичку из-за стола и, обняв за талию, закружила по комнате.
- Аню! - продолжила она по-русски. - Ты прелесть. Я тебя обожаю. Ты говорить вехтари-мо совсем-совсем хорошо. Но в город, всё равно, давай сходим...
Выпустив Анечку, орнелийская принцесса снова устроилась за столом, откинув ленты пышного затылочного банта. Так старающаяся походить на молодую Марину Влади студентка отбрасывает назад волосы. Подперев щёчку кулачком, Ирику продолжала соблазнять подругу.
- Караван пришёл, - перешла она на вехтарийский. - Настоящий океанский караван из Полдневного полушария. Они полтора года плыли и четыре океана пересекли. И остановились у нас в Оско - океанские суда выше не поднимаются. Каких только чудес они не видели, о чём только не слышали, сколько диковинок привезли... Мне знаешь, как на океанском корабле побывать хочется. Он огромный - целый город, с парламентом, с милицией, с цехами, с ратушей и храмами... Только на воде. Сурани-капитан нас в каюте примет, всё покажет... А караван здесь пробудет недолго, у "ЗвёздноРождённых" смута началась... Папа говорит, сурани-капитан боится, что его запрут здесь, на Реке...
- Какая смута? - удивилась Анечка.
- Да какая нам разница, - презрительно фыркнула Ирику. - Это дела мужские. Мужчины войну любят, так пусть сами с ней и разбираются. Хотя... Знаешь, Аню! "ЗвёздноРождённые", эта душа мира, преданы своим Королям, так преданы... Ну, как собаки хозяевам. Но иногда даже на них находит. Три века назад в Высоком Закате была смута, теперь у нас... Про смуту в Высоком Закате Ильми та Каса книгу написал. Называется: "Поход трёх тысяч". Там про то, как один эльфийский принц набрал три тысячи наёмников-людей, и как эти наёмники потом с боем обратно пробивались... Эту книгу Миха очень любит... Ой, а я и забыла, что ты у нас ничего не знаешь...
Снова вскочив, Ирику развернула сброшюрованную карту-атлас, из тех, что премудрый Илома пользовал в качестве учебного пособия. На листе, привычно расчерченном на параллели и меридианы, были показаны все пять здешних материков - два огромных, в западном полушарии, разделённых экваториальным океаном, и три маленьких, наискось, цепочкой протянувшихся через восточное. Помимо материков, на карте было изображено огромное количество островов - в том числе и крупных, не уступающих Мадагаскару или Гренландии. Оба полюса покрывали океаны - судя по фигурным значкам, полярные льды лишь в одном месте доходили до побережья.
Северный, или как говорили здесь, Полночный континент и в самом деле напоминал очертаниями земную Австралию с прилепившемся к восточной стороне массивным материковым "хвостиком". Вот только, если Анечка правильно разбиралась в местных величинах, был он никак не меньше Евразии. Перелистнув несколько страниц, Ирику открыла другую карту, изображавшую три маленьких острова-континента, лежавших в противоположном полушарии.
- Смотри, Аню! - орнелийская принцесса стала говорить помедленнее, чтобы новая подруга могла запомнить незнакомые имена и названия. - Караван из двенадцати судов вышел отсюда, из Го-Ласара...
Анечка с сомнением покачала головой. Выходило, что за полтора местных года караван совершил настоящее кругосветное путешествие, обогнув добрую половину планеты. Поверить в это было непросто хотя бы потому, что вычерченная разноцветными чернилами карта имела совершенно средневековый вид. Чего стоили пускающие тут и там фонтаны киты, похожие на плезиозавров морские змеи и парящие на распластанных крыльях птеродактили.
Или, взять здешние реки. Местные картографы и слышать не хотели о том, что воде, вообще-то, положено течь сверху вниз - во внутренних областях континентов реки образовывали причудливую паутину, спускаясь с гор и поднимаясь в горы, пересекая друг друга под немыслимыми углами, словно автомобильные развязки. Одна из рек, бравшая начало в Енотовых горах, на широте города Оско пересекала Вех возле точки, где было каллиграфически выведено: "Крохана".
- Ир! - удивилась Анечка. - А почему ты говоришь, что их запрут? Вот же, ещё она река...
Ирику чуть не поперхнулась.
- Аню, ну ты и скажешь, - рассмеялась она. - Это же Вильсава, висячая река. На ней Крохана стоит. Видишь, тут даже значки есть...
- Висячая река? - Анечка не была уверена, что правильно поняла слово. Похожих значков, изображающих висячие реки, на карте было несколько. - Это как?
- Да Руах с ней, - фыркнула Ирику. - Не люблю крохтарийцев, у нас, та Кано из Оско, с нашей пра-пра-бабушкой Аройу Рамахи вечная фамильная вражда. Ты лучше расскажи, ты у себя когда-нибудь на море была?
- Да, и много раз... - Анечке вспомнилось, как в прошлом году она с Катькой Озелевской ездила на Мальту. - И в море купалась, и в отеле танцевала... "Ля-Валетта, Ля-Валетта, Ля-Валетта...".
- Счастливая, - вздохнула Ирику. - А мы в замке сидим... Жалко, что мы не "ЗвёздноРождённые", те летать умеют... Зато на всей "Зелёной корзинке" нет страны лучше, чем наша Орнели. И реки большей, чем наш Вех... Премудрый Илома говорит, что Бук и Бус по пятьдесят полумиль шириной, но я ему не верю. Даже если и так, всё равно это не реки, а пресноводные проливы. А что такое "отель"? И что такое "Ля-Валетта"? Впрочем, потом расскажешь. Мне так океанский корабль посмотреть хочется... Аню, ну давай поедем?..
- Ир, а нас там не украдут? - Анечке вспомнился старый советский мультфильм. - У нас... ну, в общем, одна сказка есть, о том, как девушка, принцесса, так же поехала в порт посмотреть на корабль. А капитан зазвал её в каюту и поднял паруса...
- Нас украсть? - в который раз звонко рассмеялась Ирику. - Да у папы флот, войско, три тысячи дворян на фьефе. Да и за нами стража... Кто нас украдёт?
- Тогда зачем это? - Анечка показала на спрятанный в поясе узкий кармашек.
Таких карманчиков, а то и петелек в здешней одежде было множество. Анечка долго не могла понять, зачем они, пока камеристка Ниету не показала, как в карманчике или на петельках под одеждой спрятать кинжал, стилет или остро отточенную булавку.
- А это не тот капитан, который с алыми парусами? - ловко ушла от ответа Ирику. - Поедем, Аню! Только прикажи мантильку, а то на Реке ветер. А я пока насчёт лошадей и коляски распоряжусь...
Выйдя на балкон, Анечка остановилась у перил, привычно щурясь от яркого солнца. Осконский замок стоял на вершине массивной скалы - вниз вела петляющая среди камней дорога. К подножию Девичьей башни примыкал вымощенный двор, окружённый зубчатой стеной - к внутренней стороне лепились крытые черепицей строеньица. Здесь же лежали друг на друге тюки сена, топтались привязанные лошади, около которых занимались непонятными делами конюхи и замковые работники. Со двора замка в распахнутые ворота выезжала карета, окружённая полудюжиной всадников. Анечка улыбнулась - в руках одного, на длинном древке трепетал значок Крохтарийского университета.
От подножия утёса к Реке уступами спускался город - ломаные черепичные крыши и острые шпили, внутренние дворики, площади и извилистые улочки. На улицах толпились прохожие и двигались экипажи, из труб поднимались белёсые дымки, кое-где среди домов проглядывали кроны деревьев. Снаружи городской стены, у длинной набережной пришвартовались три огромных - многопалубных и многомачтовых, похожих на старинные парусники, корабля. Наверно, это и был караван, о котором говорила Ирику - ещё вчера корабли стояли на якорях посреди реки.
Вниз по реке спускался на вёслах другой караван - три похожие на галоши барки с косыми реями на низеньких мачтах. Над кормовыми надстройками развевались белые флаги с синими косыми полосами. Стоило каравану оказаться напротив города, вёсла на барках подняли, паруса убрали, а из порта наперерез понеслось маленькое ходкое судно - не то катамаран, не то катер на воздушной подушке. На горизонте угадывалась цепочка островов, разделённых проливами-ериками - там в широкий полноводный Вех впадал не менее широкий полноводный Рансель.
Подобрав подол длинной юбки - ужас-ужас, опасливо покосившись на прислонённый к стене массивный зимний ставень - случались уже прецеденты, взглянув на главную башню, с башенками-пристройками по углам и антеннами на черепичной крыше - резиденцию Его Сиятельства, Анечка поднялась по наружной лестнице в собственные покои. Как у Ирику, на полу здесь лежал пушистый ковёр, стены покрывали деревянные панели с натянутыми гобеленами, солнечные лучи играли в мелком железном переплёте шестиугольных окон, а подвешенные по углам пучки трав источали приятный аромат. Уже привычно цыкнув на бросившуюся к ней Ниету, Анечка сунулась в гардеробную - не шкаф, а отдельную комнату, выбрать "мантильку".
Из зеркальца на неё взглянула тоненькая, изящная леди со слегка раскосыми зелёными глазами и успевшими немного отрасти короткими светлыми волосами. Тончайшая белоснежная рубашка с широкими, словно паруса, рукавами и узким вырезом - слава богу, хоть декольте тут не в моде. Светло-серая с золотым шитьём юбка-колокольчик, приталенный жакетик-безрукавка, упомянутая "мантилька", оказавшаяся накидкой с завязками. И кокетливо сдвинутая на ушко шапочка-пирожок с длинным пёрышком. Крутившаяся вокруг Ниету так и сыпала комплиментами.
"И это я, - снова и снова повторяла про себя Анечка. - И это всё моё! Ой, мамочки! Это сон какой-то...". Куча платьев, нижних и верхних рубашек, панталончиков, кожаных и сафьяновых башмачков. Личные покои из пяти комнат - спальня, гардеробная, салон и отдельное помещение для камеристки. Ванная и смывной туалет с деревянным унитазом - жаль, вода с Енотовых гор поступает только холодная, и её приходится подогревать. Камеристка и горничные - впрочем, последних перебрасывают с этажа на этаж, из покоев в покои. Зато Ниету, полненькая молоденькая уроженка полночного Темари служит Анечке и только Анечке.
Старший из трёх учителей, учащий москвичку здешнему языку - премудрый Илома, не то лекарь, не то священник, не то учёный-историк. Процесс обучения - взаимный: если Анечка научилась говорить на вехтари, то премудрый Илома, двое его учеников и Ирику худо-бедно владеют русским языком. Премудрый Илома по собственной инициативе взялся за составление словаря и грамматики.
Лучшая подруга - орнелийская принцесса, старшая из трёх дочерей Его Сиятельства. Самое интересное, что Ирику - не просто принцесса. Её полное имя звучит как: "Ирику Осонахи та Кано талю та Савити". "Ирику" здесь - имя, "Осонахи" - отчество, подумать только - они здесь тоже в ходу, "та Кано" - фамилия, а "талю" - дворянский титул, нечто-то среднее между "графиней" и "баронессой". А титул здесь - не просто красивая приставка к фамилии. Два слова: "талю та Савити" означают, что новая подруга - госпожа и правительница пусть маленького, но собственного государства. Хозяйка т_а_л_ь_р_а_м_и - феодального владения, в состав которого входят минимум тринадцать с половиной ленов-ш_а_й_о_м_и и хотя бы один укреплённый замок. В этом его отличие от э_г_л_ь_р_а_м_и, герцогства - в состав последнего должны входить минимум семь с половиной т_а_л_ь_р_а_м_и и хотя бы один укреплённый город с населением не меньше тысячи человек.
Самое удивительное, что в этом, жёстко разделённом на сословия мире, где "каждому человеку - своё место, а для каждого места - свой человек", Анечке с самого начала дали понять, что они никакая не пленница, а почётная и уважаемая гостья, и может оставаться в Осконском замке столько, сколько захочет. Прошло чуть больше здешнего, состоящего из пяти октиц Высокого месяца, прежде чем москвичке удалось объяснить, что она была не одна, а с товарищами. В тот же день в подвале Осконского замка застучал телеграфный аппарат.
Вечером пришёл ответ: Володя, если он был, сгинул безвестно. А Надя и Юра всё это время жили в Басине, в домике местной травницы. Надя училась у травницы, осваивая её ремесло, а Юру пытались заставить работать в поле и чинить повреждённый разбойниками палисад. И в том и в другом случае он проявлял неподобающую "приниженному" строптивость в сочетании с полнейшей неумелостью.
Следующим утром, по личному распоряжению Его Сиятельства в Басину выехал сафи (офицер) службы эгльрами с каретой, охраной и скрепленным печатью и подписью приказом разыскать и доставить. "Гудун" с крылатым конвертом под короной, "аллюр три креста" - но, несмотря на это, сафи слегка опоздал. За два дня до того Надя и Юра ушли из Басины, пробыли где-то почти сутки, вернулись - подарить травнице на прощение драгоценное эльфийское яблоко, и ушли насовсем.
- Руах и святая Ансару! - ворвалась в комнату орнелийская принцесса. - Аню! Так вот ты где!.. Я тебя повсюду ищу...
- Ир! - не выдержала Анечка. - Сама же предложила захватить "мантильку"...
- Извини меня, Аню! - фыркнула Ирику. - Ты иногда ведёшь себя... Ну, как простолюдинка, честное слово. Самой-то зачем бегать? Ведь есть же слуги...
Словно подтверждая слова госпожи, на пороге замерла служившая Ирику камеристка - маленькая черноволосая девушка по имени Корсу, в полосатом форменном платье и белом переднике, с плетёной корзинкой в руках. Анечка сразу вспомнила, как удивлялся премудрый Илома. "Вы пользуетесь ножом и вилкой на какой-то свой, чужеземный манер, - говорил он. - Но при этом так свободно и естественно, словно всю жизнь этим занимались. Оказавшаяся в барских покоях мужичка вела бы себя иначе. Но при этом не привыкли, чтобы вам прислуживали. Неужели у вас все настолько богаты, что совсем нет слуг?..". Не желая ссориться - всё же настоящей хозяйкой здесь была Ирику, Анечка взяла со столика мобильный телефон.
