- Можешь поцеловать меня, - прошептала она.
Питер не поверил своим ушам.
- Что? – переспросил он.
- Поцелуй меня, - снова прошептала она.
- Тут же Алан…(!)
- Всё в порядке, он разрешит.
Непонятно почему, но Питер ей поверил. Он медленно прикоснулся к её нежным губам. Накопившийся потенциал превратился в разряд. Его будто обожгло и ударило током одновременно. Захотелось целовать её ещё и ещё. Он уже забыл, что неподалёку Алан, и жадно впился в её губы, прижав к себе. Мия ответила ему таким же горячим поцелуем. Но этим нектаром долгожданного удовольствия невозможно было напиться. Он был готов сорвать с неё одежду, он хотел обладать ею прямо сейчас.
Он уже ожидал, что Алан набросится на него с кулаками, но ничего такого не происходило. Напротив, даже показалось, что они снова одни. Он не заметил, как они оказались возле столика, как постепенно стала исчезать одежда.
Питер вдруг остановился и, тяжело дыша, спросил:
- Где Алан?
Он испуганно и растерянно попытался отыскать его взглядом, но Мия его остановила:
- Забудь про него. Сейчас ты со мной, - она рукой схватила его за подбородок и направила его внимание на себя.
Далее всё происходило как в тумане. Эмоции лились через край, превращаясь в кипящий вулкан. Наконец-то они вместе. Наконец-то они соединились в едином порыве утолить желания друг друга. Утопая в крепких объятиях, взлететь на вершину наслаждения. Эта близость кружила голову, пьянила, побуждала кричать и задыхаться. Она растворяла в безвременье и пустоте всё, что тянуло вниз - в одиночество.
И тут произошло нечто совершенно неожиданное – рядом появился Алан. Он был полностью голым. Но Мию это нисколько не удивило, напротив, в её глазах читался неутолимый голод, который она хотела поделить на троих. Теперь она не принадлежала только Питеру. Теперь часть своей страсти, своего желания она отдавала кому-то ещё.
Питер не знал, что делать, но отказаться от неё он уже не мог. Он был готов делить её с кем угодно, но быть с ней. Быть, несмотря ни на что. Вероятно, она знала об этом. Может, даже как-то использовала это. Какими-то совершенно мелкими, почти неуловимыми жестами и движениями она заманивала его, окутывала своими чарами, заставляла остаться здесь и продолжать начатое.
После этой встречи Питер нёсся домой как сумасшедший, как будто хотел сбежать от всего того, что с ним произошло. Он испытывал небывалое чувство стыда и отвращения. Первая близость с женщиной произошла на глазах у другого мужчины, а потом он и вовсе разделил её с ним. Это казалось мерзким и низким.
«Забыть… Забыть! Всё забыть! И больше никогда не возвращаться туда», - пульсировала мысль в воспалённых висках. Он твёрдо решил больше не общаться с этими порочными людьми.
Прошло несколько дней, и Гэлт уже начал забывать о произошедшем. Всё казалось каким-то нереальными, как будто происходило во сне. И даже Мия со своим странным парнем Аланом как будто были выдуманными, ненастоящими. По крайней мере, так хотелось думать. Сознание искало спасения от этой роковой ошибки, поэтому подбрасывало любые оправдания и теории.
Но все теории и оправдания, все обещания рухнули в один момент, когда Питер поднял трубку и услышал знакомый голос:
- Ты про нас совсем забыл, милый…
Это была Мия. Как же сексуально звучала она по телефону. Одна её фраза, произнесённая ласковым полушёпотом, и внутри Питера начался пожар. Она что-то продолжала говорить, но он совершенно не слушал её. Воспоминания вперемешку с фантазиями постепенно инфицировали его ум, заражая новым вирусом желания. В конце Мия сказала:
- Приезжай, милый. Мы тебя очень ждём, - и эта фраза была словно кнопка, запускающая механизм неизбежности. Через двадцать минут Питер сломя голову нёсся через весь город, чтобы увидеть возлюбленную. Ему было всё равно, с кем она и где и что они будут делать, лишь бы опять оказаться с ней рядом.
И снова их тела растворились в похоти. Мия была сначала с одним, потом с другим. Потом они оказались в постели все вместе. Она таяла от обилия ласки, от множественных поцелуев, от крепких мужских рук, которыми была окружена со всех сторон. Питер поймал себя на мысли, что его сильно заводит, когда Мией владеет кто-то ещё. Ему почему-то нравились моменты, когда она оставалась вдвоём с Аланом, а он был в стороне и смотрел на то, как они занимались любовью. В эти моменты он страдал неимоверно, но это же и возбуждало, будоражило изнутри, словно эти страдания были катализатором. Просто удивительно, как боль может одновременно граничить с удовольствием.
Желание побеждало. Каждый раз он уходил с твёрдым намерением порвать эту порочную связь, больше не появляться здесь, забыть Мию и Алана, как страшный сон. Но проходило некоторое время, и он возвращался. Неутолимый голод тянул в это болото снова и снова, и с каждым разом выбираться из него было всё труднее. Он подсаживался на них, как на наркотик.
И его друзья оказались щедрыми «дилерами»: они топили Питера в этот море наслаждений, каждый раз изобретая что-нибудь новое и необычное. То разврат превращался в одеяло нежности, усыпанное лепестками роз, то граничил с животной жестокостью. То они признавались друг другу в любви и читали стихи, то грязная ругань и оскорбления слетали с их уст. В ход шёл весь реквизит индустрии секса: наручники, плётки, вызывающие костюмы, искусственные ублажители.
И Питер нуждался в этом всё больше и больше, и каждый раз нужно было что-то ещё - что-то, что выходило за рамки, рвало все табу и условности. Алан и Мия видели, что происходит с их другом, и умело это использовали. Чем больше Питер обнажал свою зависимость, тем сильнее она становилась. Постепенно превращаясь в раба своих желаний, он становился их рабом в буквальном смысле.
Один раз Мия и Алан заставили его весь вечер смотреть, как они играют в любовные игры. Его не допустили до постели. Это сводило с ума. Он злился, его рвало на части, несколько раз он чуть не набросился на них, но Мия предупредила, что если он ослушается, то всё закончится. Непонятно, где он брал силы, чтобы сдерживать себя. В этот день он уехал, так и не прикоснувшись к ней.
Сам Питер не осознавал, что происходит, либо осознавал, но просто сдался своему желанию. Алан и Мия знали, что делали. Они ломали его психику, вырабатывая в нём беспрекословное послушание путём самых простых методов дрессировки. Стимулируя поочерёдно центры удовольствия и боли, они превращали Питера в домашнего питомца, который был готов на всё ради вкусной косточки. Они готовили его к последнему превращению...
Питер явился, как всегда, вовремя, и эта была не просто пунктуальность, а, скорее, нетерпеливость. Уже неделю ему запрещали трогать Мию, поэтому, когда она появилась в полупрозрачном белье, он был готов воплотить в жизнь любую её фантазию и выполнить любую прихоть. Она вызывающе поманила его пальчиком, и он тут же оказался рядом, как послушный пёс. Через несколько минут он уже утопал в её объятиях и поцелуях. Неделя голода делала своё дело – он был просто на грани безумия, растворяясь в удовольствии и совершенно не осознавая, что происходит.
- Сегодня, милый, ты узнаешь ещё одну грань, - шептала Мия сквозь стон. – Ты должен расслабиться и ни о чём не думать. Просто сфокусируйся на мне. Представь, что это всё я, только я. Только мы и больше ничего в этом мире.
Питер слабо понимал, о чём говорила возлюбленная, но её слова, словно колыбельная, успокаивали, заглушая голос разума. И тут Питер почувствовал что-то ещё, что-то извне. Это был Алан. Питер ощутил его горячее тяжёлое дыхание где-то у себя на затылке.
То, что происходило дальше, навсегда изменило Питера Гэлта. Теперь его жизнь поделилась на «до» и «после». Теперь он вступал в связь не только с Мией, но и с Аланом. Странным образом его разум трансформировался, его нетерпимое отношение к мужеложеству сменилось лояльностью и даже некоторым предпочтением. Он научился и от этого получать удовольствие, преумножая свои наслаждения в этом треугольнике страсти. Теперь и Мия периодически оказывалась в роли наблюдающей, а связь между Аланом и Питером крепла с каждым днём, превращаясь в нечто большее, чем просто дружба. И Питер был благодарен этим людям, что они показали ему самого себя…
- Влиятельный бизнесмен, директор крупной компании опустится до такого дна? Человек, которому удалось собрать волю в кулак и добиться всего, о чём мечтал?! Такое вообще возможно?! Нет. Не верю. Никогда не бывать этому! Никогда! – вдруг взорвался возмущением Джон – дальше читать он не мог. Он резко встал из-за стола и начал метаться по комнате из угла в угол, не находя себе места: – Да и что я вообще обсуждаю?! Зачем эта грязь? Для чего лишний раз мазаться ей? Но нет, мы упорно продолжаем топтаться в этой мутной жиже. Мы так увязли в ней, что даже искусство превратилось в помои. Оно смердит беспринципностью, потакая нашим слабостям и порокам. И это омерзительно! Омерзительно! Джилл! Джилл!!! – Джон покинул кабинет, продолжая звать супругу. Он непременно намеревался рассказать ей обо всём.- Джилл, ты где?
- Я тут, Джонни, что случилось? Ты такой возбуждённый.
- Знаешь, эта новая роль. Это просто... Просто… У меня просто даже нет слов! - он продолжал метаться по квартире.
- Я не пойму, ты радуешься или злишься?
- Я пошлю эту «Дримс Пикчерз» куда подальше. Я никогда, - Джон остановился, напрягся и, тыча пальцем в пол, продолжил, - я никогда не буду это играть.
- Теперь поняла – ты злишься. Так всё плохо? – Джилл спокойно продолжала выуживать хоть какую-то информацию. – Может, это просто первое впечатление?
- Нет, это… Это… - Джон захлёбывался эмоциями.
- Что это? Про что оно?
- Оно про… убийства, жестокие убийства, - начал Джон запинаясь.
«Какие убийства? Что я несу? Оно же совсем о другом!» - подумал Джон, не понимая, что происходит.
- И кого ты там играешь? Главного убийцу? – улыбнулась Джилл. – Тебя это так сильно расстроило?
- Да нет же, не убийцу, а… полицейского, - выдавил Джон.
«Какой полицейский? Что вообще происходит?» И тут до Джона дошло, что происходит, – это работала «Эмоушен Диджитал». Это она вкладывала в уста совсем другие слова. Вдруг он вспомнил, как мистер Морган предупредил, что сценарий находится под строжайшим секретом. Он снова попытался сказать что-то Джилл насчёт сюжета, но технология продолжила гнуть свою линию про убийцу и полицейского.
- Ну и что в этом такого? Сейчас много фильмов про полицейских и преступников. Я до сих пор не поняла, что тебя так оскорбило.
- Да это… Это… Это возмутительно! – взорвался Джон, но уже не из-за роли, а из-за такого грубого вмешательства. Он думал, что «Эмоушен Диджитал» будет фильтровать речь только в отношении сохранения секретов о себе самой, но сейчас получалось, что Джону легко могли запретить говорить о чём угодно, причём без его ведома.
- Что возмутительно, Джон? – Джиллиан искренне не понимала, что происходит.
- Всё возмутительно, - выдохнул Джон, понимая, что не в силах сопротивляться технологии. – Позволь, покажу? Я дам тебе прочитать. Ты сейчас сама всё поймёшь, - и Джон ринулся к ноутбуку.
Спустя мгновение он влетел назад с ноутбуком, расположил его на столе экраном к Джилл и сказал:
- Вот почитай. Просто почитай это.
Джилл внимательно посмотрела на экран, но непонимание того, что происходит, так и не исчезло с её лица.
- Но, Джон. Здесь ничего нет.
- Как нет? – удивился Джон. – Я же только что читал.
- Не знаю, пусто.
Джон повернул к себе ноутбук и стал нервно искать сценарий, но тоже ничего не нашёл.
- Я вообще не понимаю, что происходит! - вдруг взревел он.
Он снова залез в электронную почту, там ещё осталось письмо со сценарием. Открыл вложенный файл и снова обратил экран к Джилл:
- Вот, нашёл. Читай!
- Скелеты в шкафу? Интересное название.
«Какие скелеты в шкафу?» - хотел произнести Джон, но речевой аппарат предательски выдал:
- Да, и вот уже это название мне очень не нравится. Что это такое? Разве может так называться хороший фильм? Разве за такие фильмы дают награды? Сравни «Поющие мечты» и «Скелеты в шкафу».
Джилл засмеялась.
- Ну тут же написано: рабочее название. Оно ещё может поменяться триста раз. Предложи им свою версию, вдруг им понравится. А кого ты тут играешь? – Джилл начала листать сценарий.
- Да… Неважно… - Джон опустил голову. Теперь всё стало понятно. Файл на ноутбуке искусно заменили, а «Эмоушен Диджитал» не давала произнести ни одного лишнего слова. Он физически не мог рассказать Джиллиан о новой роли. Он не мог этим поделиться ни с кем, даже с женой. Впервые он ощутил себя в западне. То, от чего он так долго бежал, о чём так не хотел думать, вдруг стало таким осязаемым. Он будто прикоснулся руками к холодным прутьям решётки.
«Клетка. Мы все в клетке. Может, не таким уж и безумцем был Шаферз? Но нет, я этого так не оставлю. Завтра же пойду к мистеру Моргану и потребую, чтобы они отключили эти глупые запреты. И пусть только попробуют отказать. И этого Питера Гэлта я не буду играть никогда».
На следующий день Джон прямиком отправился в главный офис «Дримс Пикчерз» к Рейнольду Моргану. Глава компании был занят и принял Джона далеко не сразу. Джону пришлось просидеть в приёмной полтора часа. За это время он успел продумать всё, что выскажет, но злоба тем не менее немного утихла – теперь больше раздражало само ожидание.
Наконец-то прозвучало долгожданное: «Мистер Вайер, пройдите в кабинет мистера Моргана».
Джон влетел в кабинет и, наплевав на формальности, сразу ударил в лоб:
- Здравствуйте, мистер Морган. Я по поводу новой роли. Вчера прочитал сценарий, и как Вы догадались, я крайне им не доволен. Мне не нравится эта роль, и я отказываюсь участвовать в проекте каким-либо образом. И никакой контракт подписывать не буду.
Мистер Морган смотрел на него с немного надменной улыбкой, как будто не воспринимая его слова всерьёз.
- Позвольте узнать, мистер Вайер, а что Вас так смутило?
- Меня смутило абсолютно всё. Этот Питер Гэлт сначала участвует в оргиях, а потом и вовсе… п-превращается в…
- В гея? – добавил мистер Морган.
- Да, в гея. И я… - Джон запнулся, пытаясь подобрать нужные слова.
- Мистер Вайер, - тут же перебил его глава компании, - Вы очень серьёзно на всё это смотрите. Может, стоит как-то проще к этому относиться? Это же роль. Просто очередная роль и не более того. Не все же роли должны быть хорошими. Роли должны быть разными. Только так Вы сможете раскрыть все грани своего, безусловно, многогранного таланта. Вы что хотите, всегда играть идеальных парней? Это же скучно и неинтересно. И публике всё это порядком уже приелось. Они хотят чего-нибудь новенького; чего-то такого, чего они ещё не видели; чего-то, что шокирует их, зашевелит в них ворох противоречий.
Только представьте, как они будут это обсуждать. Стоит запустить в СМИ хотя бы новость о том, что Вы, мистер Вайер, сыграете роль гея в новом фильме, и это уже произведёт фурор. Я уже сейчас вижу, как газеты и журналы пестрят заголовками, как эта новость расползается по различным интернет-ресурсам: пишутся статьи, блогеры выпускают ролики, количество просмотров и комментариев просто зашкаливает. Представляете, что нас ждёт? В наш век информационных технологий это будет просто бомба.
Питер не поверил своим ушам.
- Что? – переспросил он.
- Поцелуй меня, - снова прошептала она.
- Тут же Алан…(!)
- Всё в порядке, он разрешит.
Непонятно почему, но Питер ей поверил. Он медленно прикоснулся к её нежным губам. Накопившийся потенциал превратился в разряд. Его будто обожгло и ударило током одновременно. Захотелось целовать её ещё и ещё. Он уже забыл, что неподалёку Алан, и жадно впился в её губы, прижав к себе. Мия ответила ему таким же горячим поцелуем. Но этим нектаром долгожданного удовольствия невозможно было напиться. Он был готов сорвать с неё одежду, он хотел обладать ею прямо сейчас.
Он уже ожидал, что Алан набросится на него с кулаками, но ничего такого не происходило. Напротив, даже показалось, что они снова одни. Он не заметил, как они оказались возле столика, как постепенно стала исчезать одежда.
Питер вдруг остановился и, тяжело дыша, спросил:
- Где Алан?
Он испуганно и растерянно попытался отыскать его взглядом, но Мия его остановила:
- Забудь про него. Сейчас ты со мной, - она рукой схватила его за подбородок и направила его внимание на себя.
Далее всё происходило как в тумане. Эмоции лились через край, превращаясь в кипящий вулкан. Наконец-то они вместе. Наконец-то они соединились в едином порыве утолить желания друг друга. Утопая в крепких объятиях, взлететь на вершину наслаждения. Эта близость кружила голову, пьянила, побуждала кричать и задыхаться. Она растворяла в безвременье и пустоте всё, что тянуло вниз - в одиночество.
И тут произошло нечто совершенно неожиданное – рядом появился Алан. Он был полностью голым. Но Мию это нисколько не удивило, напротив, в её глазах читался неутолимый голод, который она хотела поделить на троих. Теперь она не принадлежала только Питеру. Теперь часть своей страсти, своего желания она отдавала кому-то ещё.
Питер не знал, что делать, но отказаться от неё он уже не мог. Он был готов делить её с кем угодно, но быть с ней. Быть, несмотря ни на что. Вероятно, она знала об этом. Может, даже как-то использовала это. Какими-то совершенно мелкими, почти неуловимыми жестами и движениями она заманивала его, окутывала своими чарами, заставляла остаться здесь и продолжать начатое.
***
После этой встречи Питер нёсся домой как сумасшедший, как будто хотел сбежать от всего того, что с ним произошло. Он испытывал небывалое чувство стыда и отвращения. Первая близость с женщиной произошла на глазах у другого мужчины, а потом он и вовсе разделил её с ним. Это казалось мерзким и низким.
«Забыть… Забыть! Всё забыть! И больше никогда не возвращаться туда», - пульсировала мысль в воспалённых висках. Он твёрдо решил больше не общаться с этими порочными людьми.
Прошло несколько дней, и Гэлт уже начал забывать о произошедшем. Всё казалось каким-то нереальными, как будто происходило во сне. И даже Мия со своим странным парнем Аланом как будто были выдуманными, ненастоящими. По крайней мере, так хотелось думать. Сознание искало спасения от этой роковой ошибки, поэтому подбрасывало любые оправдания и теории.
Но все теории и оправдания, все обещания рухнули в один момент, когда Питер поднял трубку и услышал знакомый голос:
- Ты про нас совсем забыл, милый…
Это была Мия. Как же сексуально звучала она по телефону. Одна её фраза, произнесённая ласковым полушёпотом, и внутри Питера начался пожар. Она что-то продолжала говорить, но он совершенно не слушал её. Воспоминания вперемешку с фантазиями постепенно инфицировали его ум, заражая новым вирусом желания. В конце Мия сказала:
- Приезжай, милый. Мы тебя очень ждём, - и эта фраза была словно кнопка, запускающая механизм неизбежности. Через двадцать минут Питер сломя голову нёсся через весь город, чтобы увидеть возлюбленную. Ему было всё равно, с кем она и где и что они будут делать, лишь бы опять оказаться с ней рядом.
И снова их тела растворились в похоти. Мия была сначала с одним, потом с другим. Потом они оказались в постели все вместе. Она таяла от обилия ласки, от множественных поцелуев, от крепких мужских рук, которыми была окружена со всех сторон. Питер поймал себя на мысли, что его сильно заводит, когда Мией владеет кто-то ещё. Ему почему-то нравились моменты, когда она оставалась вдвоём с Аланом, а он был в стороне и смотрел на то, как они занимались любовью. В эти моменты он страдал неимоверно, но это же и возбуждало, будоражило изнутри, словно эти страдания были катализатором. Просто удивительно, как боль может одновременно граничить с удовольствием.
Желание побеждало. Каждый раз он уходил с твёрдым намерением порвать эту порочную связь, больше не появляться здесь, забыть Мию и Алана, как страшный сон. Но проходило некоторое время, и он возвращался. Неутолимый голод тянул в это болото снова и снова, и с каждым разом выбираться из него было всё труднее. Он подсаживался на них, как на наркотик.
И его друзья оказались щедрыми «дилерами»: они топили Питера в этот море наслаждений, каждый раз изобретая что-нибудь новое и необычное. То разврат превращался в одеяло нежности, усыпанное лепестками роз, то граничил с животной жестокостью. То они признавались друг другу в любви и читали стихи, то грязная ругань и оскорбления слетали с их уст. В ход шёл весь реквизит индустрии секса: наручники, плётки, вызывающие костюмы, искусственные ублажители.
И Питер нуждался в этом всё больше и больше, и каждый раз нужно было что-то ещё - что-то, что выходило за рамки, рвало все табу и условности. Алан и Мия видели, что происходит с их другом, и умело это использовали. Чем больше Питер обнажал свою зависимость, тем сильнее она становилась. Постепенно превращаясь в раба своих желаний, он становился их рабом в буквальном смысле.
Один раз Мия и Алан заставили его весь вечер смотреть, как они играют в любовные игры. Его не допустили до постели. Это сводило с ума. Он злился, его рвало на части, несколько раз он чуть не набросился на них, но Мия предупредила, что если он ослушается, то всё закончится. Непонятно, где он брал силы, чтобы сдерживать себя. В этот день он уехал, так и не прикоснувшись к ней.
Сам Питер не осознавал, что происходит, либо осознавал, но просто сдался своему желанию. Алан и Мия знали, что делали. Они ломали его психику, вырабатывая в нём беспрекословное послушание путём самых простых методов дрессировки. Стимулируя поочерёдно центры удовольствия и боли, они превращали Питера в домашнего питомца, который был готов на всё ради вкусной косточки. Они готовили его к последнему превращению...
***
Питер явился, как всегда, вовремя, и эта была не просто пунктуальность, а, скорее, нетерпеливость. Уже неделю ему запрещали трогать Мию, поэтому, когда она появилась в полупрозрачном белье, он был готов воплотить в жизнь любую её фантазию и выполнить любую прихоть. Она вызывающе поманила его пальчиком, и он тут же оказался рядом, как послушный пёс. Через несколько минут он уже утопал в её объятиях и поцелуях. Неделя голода делала своё дело – он был просто на грани безумия, растворяясь в удовольствии и совершенно не осознавая, что происходит.
- Сегодня, милый, ты узнаешь ещё одну грань, - шептала Мия сквозь стон. – Ты должен расслабиться и ни о чём не думать. Просто сфокусируйся на мне. Представь, что это всё я, только я. Только мы и больше ничего в этом мире.
Питер слабо понимал, о чём говорила возлюбленная, но её слова, словно колыбельная, успокаивали, заглушая голос разума. И тут Питер почувствовал что-то ещё, что-то извне. Это был Алан. Питер ощутил его горячее тяжёлое дыхание где-то у себя на затылке.
То, что происходило дальше, навсегда изменило Питера Гэлта. Теперь его жизнь поделилась на «до» и «после». Теперь он вступал в связь не только с Мией, но и с Аланом. Странным образом его разум трансформировался, его нетерпимое отношение к мужеложеству сменилось лояльностью и даже некоторым предпочтением. Он научился и от этого получать удовольствие, преумножая свои наслаждения в этом треугольнике страсти. Теперь и Мия периодически оказывалась в роли наблюдающей, а связь между Аланом и Питером крепла с каждым днём, превращаясь в нечто большее, чем просто дружба. И Питер был благодарен этим людям, что они показали ему самого себя…
Глава 33. В западне
- Влиятельный бизнесмен, директор крупной компании опустится до такого дна? Человек, которому удалось собрать волю в кулак и добиться всего, о чём мечтал?! Такое вообще возможно?! Нет. Не верю. Никогда не бывать этому! Никогда! – вдруг взорвался возмущением Джон – дальше читать он не мог. Он резко встал из-за стола и начал метаться по комнате из угла в угол, не находя себе места: – Да и что я вообще обсуждаю?! Зачем эта грязь? Для чего лишний раз мазаться ей? Но нет, мы упорно продолжаем топтаться в этой мутной жиже. Мы так увязли в ней, что даже искусство превратилось в помои. Оно смердит беспринципностью, потакая нашим слабостям и порокам. И это омерзительно! Омерзительно! Джилл! Джилл!!! – Джон покинул кабинет, продолжая звать супругу. Он непременно намеревался рассказать ей обо всём.- Джилл, ты где?
- Я тут, Джонни, что случилось? Ты такой возбуждённый.
- Знаешь, эта новая роль. Это просто... Просто… У меня просто даже нет слов! - он продолжал метаться по квартире.
- Я не пойму, ты радуешься или злишься?
- Я пошлю эту «Дримс Пикчерз» куда подальше. Я никогда, - Джон остановился, напрягся и, тыча пальцем в пол, продолжил, - я никогда не буду это играть.
- Теперь поняла – ты злишься. Так всё плохо? – Джилл спокойно продолжала выуживать хоть какую-то информацию. – Может, это просто первое впечатление?
- Нет, это… Это… - Джон захлёбывался эмоциями.
- Что это? Про что оно?
- Оно про… убийства, жестокие убийства, - начал Джон запинаясь.
«Какие убийства? Что я несу? Оно же совсем о другом!» - подумал Джон, не понимая, что происходит.
- И кого ты там играешь? Главного убийцу? – улыбнулась Джилл. – Тебя это так сильно расстроило?
- Да нет же, не убийцу, а… полицейского, - выдавил Джон.
«Какой полицейский? Что вообще происходит?» И тут до Джона дошло, что происходит, – это работала «Эмоушен Диджитал». Это она вкладывала в уста совсем другие слова. Вдруг он вспомнил, как мистер Морган предупредил, что сценарий находится под строжайшим секретом. Он снова попытался сказать что-то Джилл насчёт сюжета, но технология продолжила гнуть свою линию про убийцу и полицейского.
- Ну и что в этом такого? Сейчас много фильмов про полицейских и преступников. Я до сих пор не поняла, что тебя так оскорбило.
- Да это… Это… Это возмутительно! – взорвался Джон, но уже не из-за роли, а из-за такого грубого вмешательства. Он думал, что «Эмоушен Диджитал» будет фильтровать речь только в отношении сохранения секретов о себе самой, но сейчас получалось, что Джону легко могли запретить говорить о чём угодно, причём без его ведома.
- Что возмутительно, Джон? – Джиллиан искренне не понимала, что происходит.
- Всё возмутительно, - выдохнул Джон, понимая, что не в силах сопротивляться технологии. – Позволь, покажу? Я дам тебе прочитать. Ты сейчас сама всё поймёшь, - и Джон ринулся к ноутбуку.
Спустя мгновение он влетел назад с ноутбуком, расположил его на столе экраном к Джилл и сказал:
- Вот почитай. Просто почитай это.
Джилл внимательно посмотрела на экран, но непонимание того, что происходит, так и не исчезло с её лица.
- Но, Джон. Здесь ничего нет.
- Как нет? – удивился Джон. – Я же только что читал.
- Не знаю, пусто.
Джон повернул к себе ноутбук и стал нервно искать сценарий, но тоже ничего не нашёл.
- Я вообще не понимаю, что происходит! - вдруг взревел он.
Он снова залез в электронную почту, там ещё осталось письмо со сценарием. Открыл вложенный файл и снова обратил экран к Джилл:
- Вот, нашёл. Читай!
- Скелеты в шкафу? Интересное название.
«Какие скелеты в шкафу?» - хотел произнести Джон, но речевой аппарат предательски выдал:
- Да, и вот уже это название мне очень не нравится. Что это такое? Разве может так называться хороший фильм? Разве за такие фильмы дают награды? Сравни «Поющие мечты» и «Скелеты в шкафу».
Джилл засмеялась.
- Ну тут же написано: рабочее название. Оно ещё может поменяться триста раз. Предложи им свою версию, вдруг им понравится. А кого ты тут играешь? – Джилл начала листать сценарий.
- Да… Неважно… - Джон опустил голову. Теперь всё стало понятно. Файл на ноутбуке искусно заменили, а «Эмоушен Диджитал» не давала произнести ни одного лишнего слова. Он физически не мог рассказать Джиллиан о новой роли. Он не мог этим поделиться ни с кем, даже с женой. Впервые он ощутил себя в западне. То, от чего он так долго бежал, о чём так не хотел думать, вдруг стало таким осязаемым. Он будто прикоснулся руками к холодным прутьям решётки.
«Клетка. Мы все в клетке. Может, не таким уж и безумцем был Шаферз? Но нет, я этого так не оставлю. Завтра же пойду к мистеру Моргану и потребую, чтобы они отключили эти глупые запреты. И пусть только попробуют отказать. И этого Питера Гэлта я не буду играть никогда».
Глава 34. Отказ от роли
На следующий день Джон прямиком отправился в главный офис «Дримс Пикчерз» к Рейнольду Моргану. Глава компании был занят и принял Джона далеко не сразу. Джону пришлось просидеть в приёмной полтора часа. За это время он успел продумать всё, что выскажет, но злоба тем не менее немного утихла – теперь больше раздражало само ожидание.
Наконец-то прозвучало долгожданное: «Мистер Вайер, пройдите в кабинет мистера Моргана».
Джон влетел в кабинет и, наплевав на формальности, сразу ударил в лоб:
- Здравствуйте, мистер Морган. Я по поводу новой роли. Вчера прочитал сценарий, и как Вы догадались, я крайне им не доволен. Мне не нравится эта роль, и я отказываюсь участвовать в проекте каким-либо образом. И никакой контракт подписывать не буду.
Мистер Морган смотрел на него с немного надменной улыбкой, как будто не воспринимая его слова всерьёз.
- Позвольте узнать, мистер Вайер, а что Вас так смутило?
- Меня смутило абсолютно всё. Этот Питер Гэлт сначала участвует в оргиях, а потом и вовсе… п-превращается в…
- В гея? – добавил мистер Морган.
- Да, в гея. И я… - Джон запнулся, пытаясь подобрать нужные слова.
- Мистер Вайер, - тут же перебил его глава компании, - Вы очень серьёзно на всё это смотрите. Может, стоит как-то проще к этому относиться? Это же роль. Просто очередная роль и не более того. Не все же роли должны быть хорошими. Роли должны быть разными. Только так Вы сможете раскрыть все грани своего, безусловно, многогранного таланта. Вы что хотите, всегда играть идеальных парней? Это же скучно и неинтересно. И публике всё это порядком уже приелось. Они хотят чего-нибудь новенького; чего-то такого, чего они ещё не видели; чего-то, что шокирует их, зашевелит в них ворох противоречий.
Только представьте, как они будут это обсуждать. Стоит запустить в СМИ хотя бы новость о том, что Вы, мистер Вайер, сыграете роль гея в новом фильме, и это уже произведёт фурор. Я уже сейчас вижу, как газеты и журналы пестрят заголовками, как эта новость расползается по различным интернет-ресурсам: пишутся статьи, блогеры выпускают ролики, количество просмотров и комментариев просто зашкаливает. Представляете, что нас ждёт? В наш век информационных технологий это будет просто бомба.
