– Да Бева замус выхотит, – ответила русалка на костылях, внимательно наблюдая за потугами Яруса.
– Поздравляю, погуляем, – и тут же удивлённо продолжила, – так она же…, уже…, была уже?
– Снова выхотит.
– Поздравляю, снова выходит, снова погуляем, – философски подытожила сизеносая, и сделав глоток из фляги, с трудом перевела мутный взгляд на церемонию.
В это время Ярус «трудился» над невестой в поте лица, он тащил на себя концы пояса, как вожжи лошади, раздвигая материки жира, подергивая его то вверх, то вниз. Но и это не дало желаемых результатов. Нормальному человеку было бы очень больно от таких движений, царица улыбалась, как ни в чём не бывало. Держась двумя руками за концы пояса, юноша перебирая ногами, залез на Беву как на столб, и упираясь в талию коленом изо всех сил подтянул ремень и защёлкнул пряжку. Снова раздались аплодисменты.
– Ты такой ловкий, я уверена, что ты будешь моим самым лучшим русалом из тех, которые у меня были, – наклонившись к Ярусу, томно произнесла Бева.
– Ага, – усмехнулся Ярус.
– Слово для поздравления имеет Меланья, – объявила Пелагея.
Меланья выдвинулась из строя и громко начала.
– Ваше Величество, несравненная Бева, разрешите мне от себя лично и от коллектива лобаст, поздравить Вас с этим знаменательным днём! Теперь Вы снова замужем за русалом Ярусом, и мы желаем вашему союзу штильные дни, но штормовые ночи, – задорно подмигнула Меланья и тут же завопила, – сухо, ой, сухо!
– Сухо! Сухо! – начали скандировать остальные русалки.
– Целуй, – негромко сказала царица юноше.
– Кого? – возмутился Ярус.
– Не кого, а что, руку мою целуй, – спокойно улыбаясь, ответила Бева и сильно сжала Ярусу ладонь.
– Да я… Да мне как-то не с руки право, – морщась от боли, выдавил Ярус.
– А с ноги Грыли не хочешь? – и она ещё сильнее сдавила его кисть.
Юноша увидел, как напряглась Грыля и уже подалась вперёд из строя русалок, ожидая команды «фас». Ярус поднял руку Бевы к своему лицу и поцеловал свой большой палец, который находился сверху её кисти, русалки зааплодировали.
– Слово для поздравления предоставляется Грыле, – продолжила церемонию Пелагея.
– Несравненная Бева, разрешите от себя лично и от коллектива мавок, поздравить Вас с этим приятным и полезным для здоровья днём. Желаю Вам, не останавливаться на достигнутом, русалов много не бывает и лишний русал в спальне не помеха. Физкульт-ура! Сухо!
– Сухо! – смеясь, поддержали Грылю остальные русалки.
– Целуй! – произнесла Бева.
Ярус снова поднял её руку к своим губам и поцеловал свой палец.
– Слово для поздравления предоставляется, – и выдержав паузу, Пелагея закончила, – Аглосье.
– Пусть туда, куда рвётся сердце, всегда дотягиваются Ваши руки. Сухо! – в полнейшей тишине произнесла Аглосья, не поднимая глаз.
Все русалки зааплодировали, дружно скандируя: «Сухо!». Ярус, уже не дожидаясь понуканий со стороны Бевы, снова проимитировал поцелуй.
– Мои руки дотянутся туда, куда я сама захочу, – грозно ответила Бева на поздравление Аглосьи, – Меланья, открой молодому русалу мою спальню.
– Слушаюсь, – ответила лобаста.
– И так, церемония закончена, – обвела всех взглядом царица, и толкнув Яруса в спину, закончила, – давай, грей постельку, дорогой, я сейчас.
– Слушайте, – снова возмутилась сизеносая, с трудом поднимая свою поникшую голову с груди, сильно толкнула локтем в бок соседку, – а по какому поводу, собственно, собрались?
– Бева замус выхотит, – терпеливо ответила она.
– Поздравляю, погуляем и сколько она же уже… уже же… мужей уже у неё сейчас? – с большим трудом выговорила сизеносая.
– Один, – терпеливо пояснила та.
– Один? – сморщилась сизеносая, отшатнувшись от соседки. Затем, потрясая флягу, и сообразив, что спиртное в ней закончилось, она отпустила её и фляга, привязанная на резинке, спряталась в рукаве. После чего сизеносая вытащила из другого рукава новую флягу, которая висела на резинке как варежка у детей. Сделав глоток, старуха приложила рукав к сизому носу и тональностью ниже продолжила, – не, один, мало, запас надо иметь.
– Ответственная за порядок и чистоту в подводном царстве, на период брачной недели, назначается Пелагея, – жёстко продолжила раздавать указания Бева, – ответственная за дисциплину – Грыля. Меня никому не беспокоить ни под каким предлогом!
Грыля бодро качнула головой. Меланья поплыла в сторону спальни, и Ярус почти бегом направился за ней.
– А женишок-то рвётся в бой, – хихикнула лобаста с моноклем. Все засмеялись, но Ярус этого уже не слышал.
ПОБЕГ
Войдя в комнату Бевы, Ярус оторопел от богатства и роскоши. Посредине комнаты, на песочного цвета ковре, стояла огромная кровать, в виде цельного изумрудного нефрита. Спинки кровати напоминали две высокие волны. У изголовья кровати висел искрящийся шар, видимо, заменяющий солнце, играющий всеми цветами радуги, в ногах висел тонкий потухший месяц. Подушки, простыни, откинутый уголок одеяла – всё было в морской тематике. На трёх стенах были портреты Бевы, вернее сами портреты являлись стенами спальни, изготовленные мозаичным способом из драгоценных камней. На одном портрете Бева спала на морском дне среди разноцветных водорослей и мхов, на втором она плыла рядом с медузой впереди огромной стаи рыб, на третьем держась за плавник акулы, плыла по поверхности моря. Около одной из стен стояло три громадных старых сундука, с открытыми крышками, набитыми драгоценными камнями. Первый – белыми и черными жемчугами, второй – бриллиантами, третий – разноцветными камнями. На высоком малахитовом столике стоял огромный аквариум, в котором плавала в солёной воде Маркиза. Увидев Яруса, она открыла глаза и, быстро поднялась на поверхность.
– Эй, ты, – усевшись на край аквариума, презрительно издала медуза, – после кастрации ты сможешь открыть единственный в подземных водах театр «Ла-кастрала» и будешь в нём «супермегазвезда».
Проигноривовав «комплимент», Ярус быстро стал обследовать стены в поисках комнаты релаксации и увидел на одной из стен два огромных алмаза в виде ручек.
– Ты чего там шаришься, тебе кто разрешал? – возмутилась медуза и, оттолкнувшись от стенки аквариума, подплыла ближе к Ярусу.
Не обращая внимание и на эти слова, он потянул ручки на себя – это оказались высокие двустворчатые двери, которые легко отворились, и в лицо юноше ударил яркий солнечный свет, от которого ему пришлось зажмуриться. Перед ним открылась большая летняя поляна на опушке леса.
– Как это так? Я же сейчас нахожусь не только под водой, но и под землёй! Виртуальная комната, а природа, как настоящая, – размышлял он.
Сделав шаг вперед, он пересёк невидимую границу и почувствовал переход из одной среды в другую, настолько реальную, что у него закружилась голова. Тёплая трава приятно щекотала подошву. Свежий лёгкий ветерок развевал волосы. Соскучившись по родной природе, он глубоко вдохнул аромат летних трав. Слух его радовало жужжание пчёл, стрекотание кузнечиков и пение птиц. От чистого воздуха и чувств, нахлынувших на него, глядя на родную землю, у него перехватило дыхание.
– Боже, как хорошо, а меня и Зену хотят лишить этого счастья жить на родной земле или вообще лишить жизни, – возмущённо подумал Ярус, – но берёзки нигде нет.
Вдохнув полной грудью, Ярус пошёл быстрым шагом, а потом побежал в сторону леса по пологой тропинке.
– Ух, ты, ветерок прохладный подул, тучи сгущаются, – поёжился Ярус и припустил. Порывы ветра усилились, пошёл дождь. Он легко добежал до ближайшей опушки леса, вытирая лицо от заливающих лицо капель. Рядом мелькали какие-то кустарники, тополя, клёны, дубы и осины, но берёзки не было. Стало прохладнее. Листья на деревьях стали желтеть. Дождь прекратился, а выглянувшее солнце уже не грело. На глазах ягоды рябины стали наливаться, краснеть, а листья с деревьев стали опадать. На потемневшей траве выпала изморозь, изо рта пошёл пар, земля стала твёрдая и стылая. Юноша увидел в небе клин журавлей, улетающих на юг, а листья с деревьев моментально опали.
– Неужели, за несколько минут может наступить осень? – думал на бегу Ярус, растирая озябшие руки, – но так не бывает, я же не в сказке «Двенадцать месяцев»?
Повалил снег, ударил мороз. Холодное солнце еле пробивалось сквозь густую дымку. Снега насыпало уже по колено, и Ярус уже не бежал, а брёл по нему, царапая ноги об наст, тяжело дыша, чувствуя, как коченеют от холода конечности, но на каждый шаг произносил по одному слову из своего четверостишия:
Я пройду через всё, а нет проползу,
Спасая тебя!
И победы свои к ногам положу!
Я живу для тебя!
Неожиданно сзади, совсем рядом он услышал игривый голос Бевы: «Ярус, что это ты там бормочишь? А ну иди ко мне – негодный мальчишка!»
Юноша остановился и, обернувшись назад, обомлел. Он находился в трёх шагах от комнаты Бевы.
– Как же так, я считал, что пробежал несколько километров, а стою практически на пороге той комнаты, из которой давно выбежал, – разочарованно подумал он, – вот я болван, это же всё виртуально.
– Чего идти-то, когда Вы не готовы, – тяжело дыша, бросился вперёд Ярус, сосредоточившись на поисках берёзки.
– Как не готова, к этому, я всегда готова, – недоумённо пожав плечами, сказала Бева и игриво добавила, – иди ко мне, мой русальчик.
– Иди сюда, яйценосец, кому говорят, – развалившись на спинке кровати, зло поддакнула медуза, ковыряясь в носу и периодически «выстреливая» этими «ископаемыми» в сторону Яруса.
– А как Вы, несравненная, – растирая щёки и вытирая нос, произнёс Ярус, – через хвост хотите получить удовольствие?
– Ах, это, так, я мигом, дорогой, – Бева села на кровать, при этом солнечная люстра над кроватью погасла, зажёгся месяц, голубой потолок, представляющий небо потемнел, и на нём зажглись звёзды, напоминающие малую и большую медведицу.
– Если всё, что я вижу кругом: солнце на горизонте, снег, эти пушистые сосны, снегири и синицы, перелетающие с ветки на ветку, виртуальны, – думал Ярус, с трудом переставляя ноги в глубоком снегу, – может быть, тогда и игла окажется виртуальной, а когда я внесу её в комнату Бевы, она просто исчезнет. Чтобы убедиться в обратном, Ярус сделал снежок и запустил его в комнату царицы. До границы спальни снежок летел как обычно, но после пересечения снизил скорость, долетел до Маркизы, и сбил её со спинки кровати.
– Ах, ты – яичный отморозок, – всплывая с пола и выплёвывая изо рта снег, возмутилась медуза, – катись сюда, снежное яйцо!
– Милый, не шали, – игриво сказала Бева, снимая хвост и вешая его на спинку кровати, – твоя Бевочка уже готова, – заползая на середину кровати, продолжила она.
– Иду, – громко крикнул Ярус, не оборачиваясь, и уже вполголоса самому себе сказал, – ничего не понимаю, комната виртуальная, а снег такой реальный, я уже ног не чувствую. Ярус сделал ещё несколько шагов вперёд по глубокому снегу и, обернувшись, убедился, что он находится на том же расстоянии от спальни Бевы, где и был. Выбивая дрожь зубами, прижав руки к груди, он упрямо брёл дальше, но берёзки нигде не было.
– Милый, ну, что побегал? Я понимаю, что ты соскучился по родным местам. Я создала эту комнату для своего удовольствия и в ностальгии часто провожу здесь время. Но, по утрам, после наших бурных ночей, если ты, конечно, исправно будешь исполнять свой русалочий долг, я разрешу тебе иногда здесь гулять, – развалившись на брачном ложе, говорила Бева, – иди же ко мне, я покажу тебе такое, что ты забудешь обо всём на свете.
– Знаю, стоит только этому произойти, и я останусь тут
навсегда, – думал Ярус, стиснув зубы, стараясь делать шаги ещё шире.
– Немедленно иди сюда, – послышались угрожающие нотки в голосе Бевы, – я тебе последний раз говорю, а не то, я вызову Грылю.
Прямо на глазах, снег потемнел и начал таять. Побежали весенние ручейки, на деревьях набухли почки, из-под снега пробились подснежники. Запели прилетевшие скворцы. Снег сошёл, начала пробиваться первая зелёная травка. Ярус почувствовал покалывание в ногах, значит, ноги не отморозил, подумал он и побежал быстрее. Впереди он увидел небольшую речку, а на пригорке выпустив свои первые листочки, стояла молодая берёзка.
– Иду, Ваше Величество, я Вам цветочек хочу подарить, – радостно крикнул он Беве, и уже шёпотом, нежно поглаживая ствол березки, произнёс, – ну, наконец-то, здравствуй, милая берёзонька моя, клейкие почки, резные листочки, подскажи мне, где иголочка.
И вдруг он увидел, что по стволу берёзы течет сок, а чуть выше увидел иглу.
– Вот оно моё сверхоружие, ах, ты бедненькая моя, тебе же больно, – вытащив иголку из ствола, ему послышался, вздох облегчения, и веточки берёзки, склонённые до земли, приподнялись. – Спасибо, землячка моя, – шепнул он, прильнув щекой к стволу.
– Иди же ко мне быстрей, мой сладкий, смотри, это всё твоё, – томно говорила Бева и, протянув руки, добавила, – а, где же мой цветочек?
Стуча зубами, юноша приблизился к кровати и медленно склонился над царицей.
– Вот он, вот он, вот он! – крикнул он, несколько раз вонзая иглу Беве в бедро, и отскочил от кровати.
– Ах, ты, – всё, что успела сказать царица, как всю её стало трясти и коробить в страшной ломке. Непроизвольные движения рук, ног, головы и всего тела продолжались несколько секунд. Замерла она в неестественной позе, тело выгнуло и развернуло набок, руки оказались вывернуты, пальцы рук скрючены, голова закинута вверх, остекленевшие глаза закатились.
– Принимайте железо, оно укрепляет опорно-двигательный аппарат, – съимитировал рекламный голос Ярус, – и, воткнув иглу в подушку, перевёл взгяд на медузу, – ну что, теперь ты!
Медуза смотрела на всё это ошеломлёнными глазами, открыв бесцветный рот, потом резко подорвалась, спрыгнула со спинки кровати, и бешенно гребя всеми щупальцами, бросилась к пульту вызова охраны, лежащему у изголовья кровати. Ярус нырнул «рыбкой» наперерез, настигнув медузу в нескольких сантиметрах от цели. Он воткнул в слизистую шапку все пять пальцев, встал с кровати, повернул её к себе лицом, и жёстко посмотрел в бегающие глазки.
– А для тебя у меня есть две новости, хорошая и плохая, – вспомнив сравнения медузы про количество блюд, с издёвкой произнёс Ярус, – с какой начать?
– С хорошей, – пролепетала та, неожиданно сразу перестав растягивать не только буквы, но и слова.
– Я знаю сто подвижных игр, – улыбнулся Ярус и сдавил пальцами её медузью шапку.
– А плохая? – скривилась от боли Маркиза.
– А плохая для тебя та, что мои самые любимые футбол и баскетбол, ты что предпочитаешь?
– Футбол.
– Правильно, теперь тебе осталось угадать правая или левая?
– Правая.
– Снова угадала, – Ярус, подбросил медузу так, как обычно вратарь с руки выбивает мяч и со всей силы ударил ногой по этому противному существу, так красиво называемому Маркиза. Медуза разлетелась по всей комнате на сотни сопливых частей, залепив своими останками стены с портретами Бевы и звёздное небо.
Угадала, правая у меня бьёт гораздо сильнее, чем левая, – удовлетворённо выдохнул юноша и брезгливо вытер ноги и руки о покрывало. Потом взял пульт вызова мавок и несколькими ударами о спинку кровати раздробил его на кусочки. Присев на кровать, он посрывал браслеты с ног, взял золотой хвост Бевы, это была плотная прорезиненная ткань и легко надел его на себя, как обычные брюки, только с одной штаниной.
– Поздравляю, погуляем, – и тут же удивлённо продолжила, – так она же…, уже…, была уже?
– Снова выхотит.
– Поздравляю, снова выходит, снова погуляем, – философски подытожила сизеносая, и сделав глоток из фляги, с трудом перевела мутный взгляд на церемонию.
В это время Ярус «трудился» над невестой в поте лица, он тащил на себя концы пояса, как вожжи лошади, раздвигая материки жира, подергивая его то вверх, то вниз. Но и это не дало желаемых результатов. Нормальному человеку было бы очень больно от таких движений, царица улыбалась, как ни в чём не бывало. Держась двумя руками за концы пояса, юноша перебирая ногами, залез на Беву как на столб, и упираясь в талию коленом изо всех сил подтянул ремень и защёлкнул пряжку. Снова раздались аплодисменты.
– Ты такой ловкий, я уверена, что ты будешь моим самым лучшим русалом из тех, которые у меня были, – наклонившись к Ярусу, томно произнесла Бева.
– Ага, – усмехнулся Ярус.
– Слово для поздравления имеет Меланья, – объявила Пелагея.
Меланья выдвинулась из строя и громко начала.
– Ваше Величество, несравненная Бева, разрешите мне от себя лично и от коллектива лобаст, поздравить Вас с этим знаменательным днём! Теперь Вы снова замужем за русалом Ярусом, и мы желаем вашему союзу штильные дни, но штормовые ночи, – задорно подмигнула Меланья и тут же завопила, – сухо, ой, сухо!
– Сухо! Сухо! – начали скандировать остальные русалки.
– Целуй, – негромко сказала царица юноше.
– Кого? – возмутился Ярус.
– Не кого, а что, руку мою целуй, – спокойно улыбаясь, ответила Бева и сильно сжала Ярусу ладонь.
– Да я… Да мне как-то не с руки право, – морщась от боли, выдавил Ярус.
– А с ноги Грыли не хочешь? – и она ещё сильнее сдавила его кисть.
Юноша увидел, как напряглась Грыля и уже подалась вперёд из строя русалок, ожидая команды «фас». Ярус поднял руку Бевы к своему лицу и поцеловал свой большой палец, который находился сверху её кисти, русалки зааплодировали.
– Слово для поздравления предоставляется Грыле, – продолжила церемонию Пелагея.
– Несравненная Бева, разрешите от себя лично и от коллектива мавок, поздравить Вас с этим приятным и полезным для здоровья днём. Желаю Вам, не останавливаться на достигнутом, русалов много не бывает и лишний русал в спальне не помеха. Физкульт-ура! Сухо!
– Сухо! – смеясь, поддержали Грылю остальные русалки.
– Целуй! – произнесла Бева.
Ярус снова поднял её руку к своим губам и поцеловал свой палец.
– Слово для поздравления предоставляется, – и выдержав паузу, Пелагея закончила, – Аглосье.
– Пусть туда, куда рвётся сердце, всегда дотягиваются Ваши руки. Сухо! – в полнейшей тишине произнесла Аглосья, не поднимая глаз.
Все русалки зааплодировали, дружно скандируя: «Сухо!». Ярус, уже не дожидаясь понуканий со стороны Бевы, снова проимитировал поцелуй.
– Мои руки дотянутся туда, куда я сама захочу, – грозно ответила Бева на поздравление Аглосьи, – Меланья, открой молодому русалу мою спальню.
– Слушаюсь, – ответила лобаста.
– И так, церемония закончена, – обвела всех взглядом царица, и толкнув Яруса в спину, закончила, – давай, грей постельку, дорогой, я сейчас.
– Слушайте, – снова возмутилась сизеносая, с трудом поднимая свою поникшую голову с груди, сильно толкнула локтем в бок соседку, – а по какому поводу, собственно, собрались?
– Бева замус выхотит, – терпеливо ответила она.
– Поздравляю, погуляем и сколько она же уже… уже же… мужей уже у неё сейчас? – с большим трудом выговорила сизеносая.
– Один, – терпеливо пояснила та.
– Один? – сморщилась сизеносая, отшатнувшись от соседки. Затем, потрясая флягу, и сообразив, что спиртное в ней закончилось, она отпустила её и фляга, привязанная на резинке, спряталась в рукаве. После чего сизеносая вытащила из другого рукава новую флягу, которая висела на резинке как варежка у детей. Сделав глоток, старуха приложила рукав к сизому носу и тональностью ниже продолжила, – не, один, мало, запас надо иметь.
– Ответственная за порядок и чистоту в подводном царстве, на период брачной недели, назначается Пелагея, – жёстко продолжила раздавать указания Бева, – ответственная за дисциплину – Грыля. Меня никому не беспокоить ни под каким предлогом!
Грыля бодро качнула головой. Меланья поплыла в сторону спальни, и Ярус почти бегом направился за ней.
– А женишок-то рвётся в бой, – хихикнула лобаста с моноклем. Все засмеялись, но Ярус этого уже не слышал.
Глава 17
ПОБЕГ
Войдя в комнату Бевы, Ярус оторопел от богатства и роскоши. Посредине комнаты, на песочного цвета ковре, стояла огромная кровать, в виде цельного изумрудного нефрита. Спинки кровати напоминали две высокие волны. У изголовья кровати висел искрящийся шар, видимо, заменяющий солнце, играющий всеми цветами радуги, в ногах висел тонкий потухший месяц. Подушки, простыни, откинутый уголок одеяла – всё было в морской тематике. На трёх стенах были портреты Бевы, вернее сами портреты являлись стенами спальни, изготовленные мозаичным способом из драгоценных камней. На одном портрете Бева спала на морском дне среди разноцветных водорослей и мхов, на втором она плыла рядом с медузой впереди огромной стаи рыб, на третьем держась за плавник акулы, плыла по поверхности моря. Около одной из стен стояло три громадных старых сундука, с открытыми крышками, набитыми драгоценными камнями. Первый – белыми и черными жемчугами, второй – бриллиантами, третий – разноцветными камнями. На высоком малахитовом столике стоял огромный аквариум, в котором плавала в солёной воде Маркиза. Увидев Яруса, она открыла глаза и, быстро поднялась на поверхность.
– Эй, ты, – усевшись на край аквариума, презрительно издала медуза, – после кастрации ты сможешь открыть единственный в подземных водах театр «Ла-кастрала» и будешь в нём «супермегазвезда».
Проигноривовав «комплимент», Ярус быстро стал обследовать стены в поисках комнаты релаксации и увидел на одной из стен два огромных алмаза в виде ручек.
– Ты чего там шаришься, тебе кто разрешал? – возмутилась медуза и, оттолкнувшись от стенки аквариума, подплыла ближе к Ярусу.
Не обращая внимание и на эти слова, он потянул ручки на себя – это оказались высокие двустворчатые двери, которые легко отворились, и в лицо юноше ударил яркий солнечный свет, от которого ему пришлось зажмуриться. Перед ним открылась большая летняя поляна на опушке леса.
– Как это так? Я же сейчас нахожусь не только под водой, но и под землёй! Виртуальная комната, а природа, как настоящая, – размышлял он.
Сделав шаг вперед, он пересёк невидимую границу и почувствовал переход из одной среды в другую, настолько реальную, что у него закружилась голова. Тёплая трава приятно щекотала подошву. Свежий лёгкий ветерок развевал волосы. Соскучившись по родной природе, он глубоко вдохнул аромат летних трав. Слух его радовало жужжание пчёл, стрекотание кузнечиков и пение птиц. От чистого воздуха и чувств, нахлынувших на него, глядя на родную землю, у него перехватило дыхание.
– Боже, как хорошо, а меня и Зену хотят лишить этого счастья жить на родной земле или вообще лишить жизни, – возмущённо подумал Ярус, – но берёзки нигде нет.
Вдохнув полной грудью, Ярус пошёл быстрым шагом, а потом побежал в сторону леса по пологой тропинке.
– Ух, ты, ветерок прохладный подул, тучи сгущаются, – поёжился Ярус и припустил. Порывы ветра усилились, пошёл дождь. Он легко добежал до ближайшей опушки леса, вытирая лицо от заливающих лицо капель. Рядом мелькали какие-то кустарники, тополя, клёны, дубы и осины, но берёзки не было. Стало прохладнее. Листья на деревьях стали желтеть. Дождь прекратился, а выглянувшее солнце уже не грело. На глазах ягоды рябины стали наливаться, краснеть, а листья с деревьев стали опадать. На потемневшей траве выпала изморозь, изо рта пошёл пар, земля стала твёрдая и стылая. Юноша увидел в небе клин журавлей, улетающих на юг, а листья с деревьев моментально опали.
– Неужели, за несколько минут может наступить осень? – думал на бегу Ярус, растирая озябшие руки, – но так не бывает, я же не в сказке «Двенадцать месяцев»?
Повалил снег, ударил мороз. Холодное солнце еле пробивалось сквозь густую дымку. Снега насыпало уже по колено, и Ярус уже не бежал, а брёл по нему, царапая ноги об наст, тяжело дыша, чувствуя, как коченеют от холода конечности, но на каждый шаг произносил по одному слову из своего четверостишия:
Я пройду через всё, а нет проползу,
Спасая тебя!
И победы свои к ногам положу!
Я живу для тебя!
Неожиданно сзади, совсем рядом он услышал игривый голос Бевы: «Ярус, что это ты там бормочишь? А ну иди ко мне – негодный мальчишка!»
Юноша остановился и, обернувшись назад, обомлел. Он находился в трёх шагах от комнаты Бевы.
– Как же так, я считал, что пробежал несколько километров, а стою практически на пороге той комнаты, из которой давно выбежал, – разочарованно подумал он, – вот я болван, это же всё виртуально.
– Чего идти-то, когда Вы не готовы, – тяжело дыша, бросился вперёд Ярус, сосредоточившись на поисках берёзки.
– Как не готова, к этому, я всегда готова, – недоумённо пожав плечами, сказала Бева и игриво добавила, – иди ко мне, мой русальчик.
– Иди сюда, яйценосец, кому говорят, – развалившись на спинке кровати, зло поддакнула медуза, ковыряясь в носу и периодически «выстреливая» этими «ископаемыми» в сторону Яруса.
– А как Вы, несравненная, – растирая щёки и вытирая нос, произнёс Ярус, – через хвост хотите получить удовольствие?
– Ах, это, так, я мигом, дорогой, – Бева села на кровать, при этом солнечная люстра над кроватью погасла, зажёгся месяц, голубой потолок, представляющий небо потемнел, и на нём зажглись звёзды, напоминающие малую и большую медведицу.
– Если всё, что я вижу кругом: солнце на горизонте, снег, эти пушистые сосны, снегири и синицы, перелетающие с ветки на ветку, виртуальны, – думал Ярус, с трудом переставляя ноги в глубоком снегу, – может быть, тогда и игла окажется виртуальной, а когда я внесу её в комнату Бевы, она просто исчезнет. Чтобы убедиться в обратном, Ярус сделал снежок и запустил его в комнату царицы. До границы спальни снежок летел как обычно, но после пересечения снизил скорость, долетел до Маркизы, и сбил её со спинки кровати.
– Ах, ты – яичный отморозок, – всплывая с пола и выплёвывая изо рта снег, возмутилась медуза, – катись сюда, снежное яйцо!
– Милый, не шали, – игриво сказала Бева, снимая хвост и вешая его на спинку кровати, – твоя Бевочка уже готова, – заползая на середину кровати, продолжила она.
– Иду, – громко крикнул Ярус, не оборачиваясь, и уже вполголоса самому себе сказал, – ничего не понимаю, комната виртуальная, а снег такой реальный, я уже ног не чувствую. Ярус сделал ещё несколько шагов вперёд по глубокому снегу и, обернувшись, убедился, что он находится на том же расстоянии от спальни Бевы, где и был. Выбивая дрожь зубами, прижав руки к груди, он упрямо брёл дальше, но берёзки нигде не было.
– Милый, ну, что побегал? Я понимаю, что ты соскучился по родным местам. Я создала эту комнату для своего удовольствия и в ностальгии часто провожу здесь время. Но, по утрам, после наших бурных ночей, если ты, конечно, исправно будешь исполнять свой русалочий долг, я разрешу тебе иногда здесь гулять, – развалившись на брачном ложе, говорила Бева, – иди же ко мне, я покажу тебе такое, что ты забудешь обо всём на свете.
– Знаю, стоит только этому произойти, и я останусь тут
навсегда, – думал Ярус, стиснув зубы, стараясь делать шаги ещё шире.
– Немедленно иди сюда, – послышались угрожающие нотки в голосе Бевы, – я тебе последний раз говорю, а не то, я вызову Грылю.
Прямо на глазах, снег потемнел и начал таять. Побежали весенние ручейки, на деревьях набухли почки, из-под снега пробились подснежники. Запели прилетевшие скворцы. Снег сошёл, начала пробиваться первая зелёная травка. Ярус почувствовал покалывание в ногах, значит, ноги не отморозил, подумал он и побежал быстрее. Впереди он увидел небольшую речку, а на пригорке выпустив свои первые листочки, стояла молодая берёзка.
– Иду, Ваше Величество, я Вам цветочек хочу подарить, – радостно крикнул он Беве, и уже шёпотом, нежно поглаживая ствол березки, произнёс, – ну, наконец-то, здравствуй, милая берёзонька моя, клейкие почки, резные листочки, подскажи мне, где иголочка.
И вдруг он увидел, что по стволу берёзы течет сок, а чуть выше увидел иглу.
– Вот оно моё сверхоружие, ах, ты бедненькая моя, тебе же больно, – вытащив иголку из ствола, ему послышался, вздох облегчения, и веточки берёзки, склонённые до земли, приподнялись. – Спасибо, землячка моя, – шепнул он, прильнув щекой к стволу.
– Иди же ко мне быстрей, мой сладкий, смотри, это всё твоё, – томно говорила Бева и, протянув руки, добавила, – а, где же мой цветочек?
Стуча зубами, юноша приблизился к кровати и медленно склонился над царицей.
– Вот он, вот он, вот он! – крикнул он, несколько раз вонзая иглу Беве в бедро, и отскочил от кровати.
– Ах, ты, – всё, что успела сказать царица, как всю её стало трясти и коробить в страшной ломке. Непроизвольные движения рук, ног, головы и всего тела продолжались несколько секунд. Замерла она в неестественной позе, тело выгнуло и развернуло набок, руки оказались вывернуты, пальцы рук скрючены, голова закинута вверх, остекленевшие глаза закатились.
– Принимайте железо, оно укрепляет опорно-двигательный аппарат, – съимитировал рекламный голос Ярус, – и, воткнув иглу в подушку, перевёл взгяд на медузу, – ну что, теперь ты!
Медуза смотрела на всё это ошеломлёнными глазами, открыв бесцветный рот, потом резко подорвалась, спрыгнула со спинки кровати, и бешенно гребя всеми щупальцами, бросилась к пульту вызова охраны, лежащему у изголовья кровати. Ярус нырнул «рыбкой» наперерез, настигнув медузу в нескольких сантиметрах от цели. Он воткнул в слизистую шапку все пять пальцев, встал с кровати, повернул её к себе лицом, и жёстко посмотрел в бегающие глазки.
– А для тебя у меня есть две новости, хорошая и плохая, – вспомнив сравнения медузы про количество блюд, с издёвкой произнёс Ярус, – с какой начать?
– С хорошей, – пролепетала та, неожиданно сразу перестав растягивать не только буквы, но и слова.
– Я знаю сто подвижных игр, – улыбнулся Ярус и сдавил пальцами её медузью шапку.
– А плохая? – скривилась от боли Маркиза.
– А плохая для тебя та, что мои самые любимые футбол и баскетбол, ты что предпочитаешь?
– Футбол.
– Правильно, теперь тебе осталось угадать правая или левая?
– Правая.
– Снова угадала, – Ярус, подбросил медузу так, как обычно вратарь с руки выбивает мяч и со всей силы ударил ногой по этому противному существу, так красиво называемому Маркиза. Медуза разлетелась по всей комнате на сотни сопливых частей, залепив своими останками стены с портретами Бевы и звёздное небо.
Угадала, правая у меня бьёт гораздо сильнее, чем левая, – удовлетворённо выдохнул юноша и брезгливо вытер ноги и руки о покрывало. Потом взял пульт вызова мавок и несколькими ударами о спинку кровати раздробил его на кусочки. Присев на кровать, он посрывал браслеты с ног, взял золотой хвост Бевы, это была плотная прорезиненная ткань и легко надел его на себя, как обычные брюки, только с одной штаниной.
