- Порой, жизнь идёт не так, как нам бы хотелось, - отстранённо произнесла она. Я не была уверена, обращается ли она ко мне. – Но тут уж ничего не поделаешь, в наших силах только принимать это, – женщина сделала короткую паузу и добавила значительно тише: - Или бороться.
Магичка подошла к окну и распахнула его, впуская прохладный ветерок. Бумаги с чужого стола разметались повсюду, преображая пространство к единому домашнему беспорядку.
- Бара? – Я не была уверена в имени, которое слышала в баре, и принадлежало ли оно именно этой женщине. По её реакции поняла, что ошиблась.
- Нет, - голос магички был мягче двух других. – Бара – это наша гостеприимная брюнетка. Она ещё с порога обдала тебя радушием. Но, тут уже ничего не поделать, природа её магии вносит свои коррективы в характер.
Я превратилась в одно сплошное ухо. Слово «магия» сработало как сигнальный маячок для меня. Женщина заметила перемены в моём лице и остановилась. Её взгляд стал стеклянным, смотрящим куда-то сквозь меня. Она поднесла пальцы ко рту и принялась обгрызать за ногтем ноготь, думая о чём-то своём. По истечению десяти продолжила.
- Бара – боевой маг, её магия – атакующая. Марисола – универсал, она может использовать любой вид магии, но чаще всего прибегает к магии обнаружения, видит магические отпечатки. А я, как ты уже поняла, лекарь, но ещё могу накапливать небольшой заряд, как батарейка, - женщина улыбнулась своему сравнению, а затем протянула мне руку. – Омива.
Я была околдована словами, и не могла поверить ни в единое. Не могло быть так, что вся моя жизнь измениться в один миг. Магия, идеей которой я было одержима, сейчас была воплощена передо мной и протягивала мне руку для знакомства.
- Мустава Мун, - я вздрогнула от рукопожатия, памятуя о синем тумане. Но ничего необычного не произошло.
Омива предложила показать мне дом, и я, с разыгравшимся азартом, детской радостью согласилась, в предвкушении дальнейших чудес. Мне показали двери, а которыми располагались комнаты других жительниц, сан узлы, подсобные и хозяйственные помещения, кухню и столовую. И вроде бы, ничего необычного, но сам стиль, подача и характер комнат никак не вписывался в унылый и пуританский облик города. В доме было слишком тепло, слишком светло, слишком уютно. И мне нравилось это, несмотря на всю неловкость, которую испытывала: я пока не знала правил и была лишней.
Вечером ко мне подошла белокурая Марисола. Она вручила мне печатную машинку, звук которой весь день звучал из-за двери её комнаты, сверху водрузила какие-то бумаги, и упомянула о готовности к завтра. Из её короткой речи всё осталось неясным. Но, после разбора стопки макулатуры, ко мне пришло понимание, чего от меня хотят: быть законником, быть тем, кем меня обучали быть: составлять протоколы, заполнять формы, писать бланки. Я не буду избавлять мир от магии, или наоборот, защищать магию от мира, но стану бюрократическим проводником, бумажной нянькой для магичек.
Первую ночь я провела в гостиной. Мне так и не удалось перебороть себя и остаться в выделенной чужой комнате.
Мы несколько часов тряслись в кузове старой казённой колымаги, чтобы добраться до места преступления. Все три магички сидели напротив меня, скучали и покорно ожидали прибытия. Они не нервничали, не просили водителя ехать быстрее, не ругались, подпрыгивая на очередной кочке, всем своим видом доказывая моё предположение, что такие поездки - для них привычное дело.
Ко моему удивлению, служебный автомобиль заехал в деревню не по основной дороге, а со стороны полей. Я заметила через маленькое окошко, как вся территория была оцеплена. Солдаты были до зубов вооружены и стояли вплотную друг другу, образовывая живую стену из людей. Впервые видела нечто подобное. Машина остановилась, замок на двери щёлкнул. Снаружи показался законник, который предложил мне должность. При его бесстрастном и сером виде я немного поёжилась. Магички выбрались на свежий воздух, я отправилась за ними. За плечами у меня была печатная машинка, в одной из рук стопка бумаги, а в другой – фотоаппарат. Чувствовала себя полевым репортёром, которому к вечеру надлежало отдать статью в печать. С такой ношей я была не особо расторопна и не поспевала за быстрыми шагами законника и женщин. Так что детали их разговора слышала урывками. Они обсуждали какого-то господина и некий обряд, смутно услышала про число жертв и что-то про его жену. Пришлось ускорится, чтобы получше узнать детали, но мои коллеги остановились внезапно, и я почти врезалась в них. Бара одарили меня брезгливым взглядом и цокнула. Возможно, она добавила бы что-то ещё, но Марисола призвала её ко вниманию.
Перед нами утопал в земле небольшой домик, который был ничем неотличим от других домов в деревне. Я осмотрелась. Постройки, действительно, все были на одно лицо, но что интересно, ни единого звука, ни одного скрипа, скрежета, лая, фырканья или кудахтанья, характерного для деревень, – не слышала. Возможно, это поработали те ребята из оцепления, но не могли же они утихомирить всех домашних животных?
Марисола подала знак. Магички, законник и я немного отступили назад. Блондинка выставила ладони перёд, и из них начал сочиться фиолетовый дым. Он очерчивал прямые линии и углы, словно находился в невидимом дымоходе.
- Ты что-то недоговариваешь, законник – крикнула магичка, продолжая стоять с выпрямленными ладонями. Лицо её покрыла испаринам, плечи выгнулись вперёд, ноги по щиколотку утонули в земле.
На лице мужчины скользнуло удовлетворение.
- Он хотел воскресить свою мёртвую жену. – Законник перехватил испуганный взгляд Марисолы, покосился на лекарку Омиву, зло улыбнулся и зашагал прочь.
- Мива, ты не участвуешь, - приказала блондинка, - Бара, давай, - скомандовала она.
Брюнетка сорвалась с места, едва услышала своё имя, а через мгновение раздался оглушительный удар и взрыв. Совсем как в тот раз, в баре. В воздух поднялись столбы пыли. Я закрывала лицо рукой, было плохо видно, но, казалось, словно, Бара сражается с невидимым пузырём, снова и снова нанося удары жёлтыми молниями, возникающими прямо из её рук. Зрелище завораживало. Марисола всё время стояла рядом. Наконец, раздался хлопок. Пузырь лопнул и обозримо стёк вниз. Магички двинулись дальше. Омива поднялась и побежала за ними, но блондинка грубо остановила её.
- Я сказала, назад, - она отшвырнула лекарку обратно. – Быстрее, - это было адресовано уже мне.
Превозмогая дрожь, я последовала за Марисолой. Во мне плескались страх вперемешку с любопытством и восторгом. Подобного мне никогда не доводилось видеть.
Магички зашли в дом. В нос ударила вонь. Обволакивающий запах тухлого мяса и помоев. Не сговариваясь женщины разошлись по разным сторонам, осматривая комнату за комнатой. Я по-прежнему стояла у входа, едва сдерживая рвотные позывы. В одной из комнат послышался шум. Марисола и Бара побежали на звук. Пока я провожала их глазами, пропустила существо, выпрыгнувшее из шкафа и помчавшееся на меня. Уже потом я узнала в нём человека. Но в том миг завизжала, что было сил. Существо ударило меня, откинуло в сторону и выбежало из дома. Я хотела встать, но Бара, бросившаяся вдогонку, сбила меня снова. Когда оказалась на улице, то застала лишь тот момент, когда мужчина уже полз по земле, а в спине у него зияла дыра. Насквозь. По обугленным и рваным краям ручьём текла кровь, но это не останавливала человека, он хрипел и полз дальше. На его пути находилась Омива, он переминалась с ноги на ногу, не решаясь на помощь.
- Спаси его! – Крикнула я ей, не на шутку испугавшись за чужую жизнь. Я не понимала ещё, что это за мужчина, почему он полз именно к Омиве, но знала, что его нужно спасти. И лекарка сможет сделать это. Я верила в чудо, такое же, что произошло со мной.
- Не тронь! – Тон Марисолы не предполагал неповиновения. Омива стала пятиться.
Я хотела повторить свою мольбу, не взирая на приказ магички. Это было важно для меня. Жизнь человека – превыше всего! И пока блондинка продолжала играть в гляделки с лекаркой, которая переключалась, то на Марисолу, то на меня, то на мужчину, Бара развернулась и направилась ко мне. Она схватила меня за шкирку, приказав молчать, и потащила вперёд, к пока ещё живому человеку, в спине и груди которого она лично сделала отверстие. Он кашлял кровью, судорожно дышал, но продолжал упорно ползти к лекарке.
- Стоять, собака, - Бара, пнула мученика, ногой развернула лицом вверх и придавила к земле. Мужчина издал истошный вой. – Отвечай чётко, если хочешь умереть быстро! А ты записывай!
Рука брюнетки все ещё находилась на моей шее, не позволяя выгнуться. Я присела на одно колено, достала машинку, находившуюся за плечами, и трясущимися пяльцами приготовилась печатать. Мужик хрипел, лицо его больше не содержало в себе ничего человеческого, ему было невыносимо больно. Брюнетка спрашивала его о чём-то, и не получая внятных ответов, сильнее вжимала в его рану свою ногу.
- Разве ты не видишь, что ему нужна помощь!? – Завопила я, не выдержав подобных издевательств. - Он же сейчас умрёт! – И глазами стала искать лекарку.
- Это не мои проблемы. – Лицо черноволосой и черноглазой бестии повисло над моим. Я остолбенела. Брюнетка хмыкнула, пнула беднягу ещё раз и отошла в сторону.
Новая смесь кровавого кашля человека около вернула мне способность к движению. Лекарка стояла поодаль, хмурила брови, теребила какую-то тряпку в районе груди, но не подходила. Я звала её, но та лишь отрицательно мотала головой и плакала. Пришлось отбросить машинку в сторону и подползти к мужчине. Его лицо и конечности сковала судорога, губы плотно сомкнулись. Я гладила его по одежде, пыталась собрать кровь, зажать рану, но ничего не помогало. Смерть наступала, и я не могла её отвратить. Внезапно человек собрался и взглянул мне в глаза.
- Ненавижу, - прошептали его губы. И потом он затих. Теперь навсегда.
Я отползла в сторону, меня стошнило. Попыталась встать, но не удалось, поэтому продолжила сидеть в луже грязи и чужой крови. Слёзы текли по щекам. Ко мне кто-то подошёл и положил руку на плечо. Омива. Из её ладони струился уже знакомый синий туман. Я отстранилась.
-Почему? Почему ты не помогла ему?! – мой голос был наполнен усталостью.
Но лекарка только опустила глаза и продолжила окутывать меня синим туманом. Становилось легче. Эмоции тускнели.
А дальше нарисовался мужчина законник. Он приказал мне идти следом за ним, и я послушалась. Мы вернулись обратно в дом, но я уже не испытывала ничего. Запах, кровь – всё проходило мимо меня. Сначала полностью осмотрели дом, обнаружили изуродованные тела в подвале. Я всё фотографировала, а потом описывала, стуча деревянными бесстрастными пальцами по грязным клавишам машинки. Отмыть с того раза мне её до сих пор не удалось. Я делала работу законника. Моей единственной связью с магичками были бланки немного другого цвета в отчётности. Документы предстояло верно разложить, подшить и передать дальше в структуры.
Пока я всё это делала, в моей голове сложилась чёткая картина. Я поняла, почему в академии так много говорили о последствиях и проявлениях магии, но не говорили о ней, как о таковой. Законники не избавляли мир от магии, они избавлялись от любых свидетельств её, не брезгуя прибегать к последней. Магички - охотничьи собаки в руках государства, но вот что их держит, и почему они не сбегают, обладая такой силой, – неизвестно.
Женщины ожидали меня в машине. Марисола и Бара спали, а Омива – нет. Она всю обратную дорогу украдкой смотрела на меня виноватыми глазами, но мне было всё равно.
В доме я отнесла бумаги в верхнюю комнату и закрыла её на ключ, по совету другого законника. Спустилась в гостиную и заснула.
Посреди ночи меня разбудили прикосновения. Я не сразу узнала в ночной гостье Омиву. Она сидела на полу и гладила меня по голове, нашёптывала что-то успокаивающее. Поняв, что я проснулась, лекарка прекратила.
- Тебе, наверно интересно, почему я не помогла тому человеку? – Тихо спросила она.
- Нет, - честно призналась я.
Брови круглолицей магички прыгнули вверх и вернулись обратно. На меня всё ещё действовал её туман, сквозь который не пробивались эмоции и чувства. Но женщина всё же ответила на свой вопрос, невзирая на отказ.
- Знаешь как-то раз, я уже пыталась спасти обречённого на смерть. Я потратила столько энергии, выгорев почти без остатка, но… Тот человек всё равно погиб.
- Люди умирают, - бесстрастно пожала плечами. – Тут уж ничего не поделаешь, в наших силах только принять это.
Я отвернулась на другой бок, показывая, что разговор закончен, но Омива ещё некоторое время сидела рядом.
- Или бороться, - напоследок прошептала она и ушла.
Я потратила всю воду города, отмокая с утра в ванне, пытаясь оттереть с кожи события, произошедшие в деревне. Действие тумана закончилось, и вся гамма чувство захлестнула меня. Кружило голову, выворачивало наизнанку, скручивало живот. Я не могла заглушить звон голоса того мужчины в ушах, а из-под ногтей вымыть его кровь. Пришлось тереть ладони, пока на них не образовались кровавые отметины. Сегодня следовало сдать документы, но я не могла собрать себя. Мне не хватало духу вынести их из комнаты наверху с таким же безразличием, с каким положила туда. Я хотела проснуться, вернуться обратно в свою жизнь и мечтать о магии. А не контактировать с ней вот так. Время шло.
Омива нашла меня в оранжерее, бесцельно бродящей между стволов огромных деревьев.
- Я понимаю твои чувства, - Омива завела разговор.
- Что? Понимаешь?!
- Тебе страшно, но это пройдёт. Со временем привыкнешь.
- К такому невозможно привыкнуть!
- Ко всему привыкаешь…
Скрывать эмоции было бессмысленно и невыносимо. Я разрыдалась. Лекарка подбежала ко мне и приобняла. Бессвязно и неразборчиво я изливала ей то, что творилось в моей душе. Слова лились сами, как и слёзы, а вместе с ними вытекала моя тревога, моя печаль, мой ужас пережитого. Омива обнимала меня и успокаивала, обещала, что всё пройдёт. Лекарка не врала, всё прошло, но не в тот день, а позже. Но пока я не могла даже притронуться к документам – доказательствам ужаса. Услышав это, женщина зажала моё лицо между своих ладоней и настоятельно предложила помощь. Это было настоящим облегчением. Лекарка пообещала, что вместе со мной принесёт все документы в управление, а если мне будет совсем плохо, то и вовсе сделает всё сама.
В верхней комнате стоял запах земли и железа. Мне резко поплохело. Лекарка посадила меня на пол и опёрла спиной о стену. Накладывать синий туман она не стала, а направилась прямиком к бумагам. Освободительная мысль, что мне не придётся делать это самой, придавала сил, и я держалась. Магичка шелестела страницами, довольно долго.
- Что происходит? – Сорвала с моих губ вошедшая Марисола.
Ей потребовалась доля секунды, чтобы понять ситуацию. Невидимая рука откинула Омиву от стола на кровать.
- Ты что творишь?! – Шипела на лекарку блондинка. – Тебе нельзя! Ты забыла?
- Нет! Не забыла! Не забыла! Я помню об этом! Я каждый день помню! – Лекарка визжала и рыдала
- Тогда, не делай глупостей!
Марисола схватила лекарку под руки и вывела из комнаты. Я по-прежнему сидела у стены и не понимала, что произошло. Блондинка вернулась, но объяснениями себя не утрудила. Со всей силы она ударила меня по лицу.
Магичка подошла к окну и распахнула его, впуская прохладный ветерок. Бумаги с чужого стола разметались повсюду, преображая пространство к единому домашнему беспорядку.
- Бара? – Я не была уверена в имени, которое слышала в баре, и принадлежало ли оно именно этой женщине. По её реакции поняла, что ошиблась.
- Нет, - голос магички был мягче двух других. – Бара – это наша гостеприимная брюнетка. Она ещё с порога обдала тебя радушием. Но, тут уже ничего не поделать, природа её магии вносит свои коррективы в характер.
Я превратилась в одно сплошное ухо. Слово «магия» сработало как сигнальный маячок для меня. Женщина заметила перемены в моём лице и остановилась. Её взгляд стал стеклянным, смотрящим куда-то сквозь меня. Она поднесла пальцы ко рту и принялась обгрызать за ногтем ноготь, думая о чём-то своём. По истечению десяти продолжила.
- Бара – боевой маг, её магия – атакующая. Марисола – универсал, она может использовать любой вид магии, но чаще всего прибегает к магии обнаружения, видит магические отпечатки. А я, как ты уже поняла, лекарь, но ещё могу накапливать небольшой заряд, как батарейка, - женщина улыбнулась своему сравнению, а затем протянула мне руку. – Омива.
Я была околдована словами, и не могла поверить ни в единое. Не могло быть так, что вся моя жизнь измениться в один миг. Магия, идеей которой я было одержима, сейчас была воплощена передо мной и протягивала мне руку для знакомства.
- Мустава Мун, - я вздрогнула от рукопожатия, памятуя о синем тумане. Но ничего необычного не произошло.
Омива предложила показать мне дом, и я, с разыгравшимся азартом, детской радостью согласилась, в предвкушении дальнейших чудес. Мне показали двери, а которыми располагались комнаты других жительниц, сан узлы, подсобные и хозяйственные помещения, кухню и столовую. И вроде бы, ничего необычного, но сам стиль, подача и характер комнат никак не вписывался в унылый и пуританский облик города. В доме было слишком тепло, слишком светло, слишком уютно. И мне нравилось это, несмотря на всю неловкость, которую испытывала: я пока не знала правил и была лишней.
Вечером ко мне подошла белокурая Марисола. Она вручила мне печатную машинку, звук которой весь день звучал из-за двери её комнаты, сверху водрузила какие-то бумаги, и упомянула о готовности к завтра. Из её короткой речи всё осталось неясным. Но, после разбора стопки макулатуры, ко мне пришло понимание, чего от меня хотят: быть законником, быть тем, кем меня обучали быть: составлять протоколы, заполнять формы, писать бланки. Я не буду избавлять мир от магии, или наоборот, защищать магию от мира, но стану бюрократическим проводником, бумажной нянькой для магичек.
Первую ночь я провела в гостиной. Мне так и не удалось перебороть себя и остаться в выделенной чужой комнате.
***
Глава 3 - Первое дело.
Мы несколько часов тряслись в кузове старой казённой колымаги, чтобы добраться до места преступления. Все три магички сидели напротив меня, скучали и покорно ожидали прибытия. Они не нервничали, не просили водителя ехать быстрее, не ругались, подпрыгивая на очередной кочке, всем своим видом доказывая моё предположение, что такие поездки - для них привычное дело.
Ко моему удивлению, служебный автомобиль заехал в деревню не по основной дороге, а со стороны полей. Я заметила через маленькое окошко, как вся территория была оцеплена. Солдаты были до зубов вооружены и стояли вплотную друг другу, образовывая живую стену из людей. Впервые видела нечто подобное. Машина остановилась, замок на двери щёлкнул. Снаружи показался законник, который предложил мне должность. При его бесстрастном и сером виде я немного поёжилась. Магички выбрались на свежий воздух, я отправилась за ними. За плечами у меня была печатная машинка, в одной из рук стопка бумаги, а в другой – фотоаппарат. Чувствовала себя полевым репортёром, которому к вечеру надлежало отдать статью в печать. С такой ношей я была не особо расторопна и не поспевала за быстрыми шагами законника и женщин. Так что детали их разговора слышала урывками. Они обсуждали какого-то господина и некий обряд, смутно услышала про число жертв и что-то про его жену. Пришлось ускорится, чтобы получше узнать детали, но мои коллеги остановились внезапно, и я почти врезалась в них. Бара одарили меня брезгливым взглядом и цокнула. Возможно, она добавила бы что-то ещё, но Марисола призвала её ко вниманию.
Перед нами утопал в земле небольшой домик, который был ничем неотличим от других домов в деревне. Я осмотрелась. Постройки, действительно, все были на одно лицо, но что интересно, ни единого звука, ни одного скрипа, скрежета, лая, фырканья или кудахтанья, характерного для деревень, – не слышала. Возможно, это поработали те ребята из оцепления, но не могли же они утихомирить всех домашних животных?
Марисола подала знак. Магички, законник и я немного отступили назад. Блондинка выставила ладони перёд, и из них начал сочиться фиолетовый дым. Он очерчивал прямые линии и углы, словно находился в невидимом дымоходе.
- Ты что-то недоговариваешь, законник – крикнула магичка, продолжая стоять с выпрямленными ладонями. Лицо её покрыла испаринам, плечи выгнулись вперёд, ноги по щиколотку утонули в земле.
На лице мужчины скользнуло удовлетворение.
- Он хотел воскресить свою мёртвую жену. – Законник перехватил испуганный взгляд Марисолы, покосился на лекарку Омиву, зло улыбнулся и зашагал прочь.
- Мива, ты не участвуешь, - приказала блондинка, - Бара, давай, - скомандовала она.
Брюнетка сорвалась с места, едва услышала своё имя, а через мгновение раздался оглушительный удар и взрыв. Совсем как в тот раз, в баре. В воздух поднялись столбы пыли. Я закрывала лицо рукой, было плохо видно, но, казалось, словно, Бара сражается с невидимым пузырём, снова и снова нанося удары жёлтыми молниями, возникающими прямо из её рук. Зрелище завораживало. Марисола всё время стояла рядом. Наконец, раздался хлопок. Пузырь лопнул и обозримо стёк вниз. Магички двинулись дальше. Омива поднялась и побежала за ними, но блондинка грубо остановила её.
- Я сказала, назад, - она отшвырнула лекарку обратно. – Быстрее, - это было адресовано уже мне.
Превозмогая дрожь, я последовала за Марисолой. Во мне плескались страх вперемешку с любопытством и восторгом. Подобного мне никогда не доводилось видеть.
Магички зашли в дом. В нос ударила вонь. Обволакивающий запах тухлого мяса и помоев. Не сговариваясь женщины разошлись по разным сторонам, осматривая комнату за комнатой. Я по-прежнему стояла у входа, едва сдерживая рвотные позывы. В одной из комнат послышался шум. Марисола и Бара побежали на звук. Пока я провожала их глазами, пропустила существо, выпрыгнувшее из шкафа и помчавшееся на меня. Уже потом я узнала в нём человека. Но в том миг завизжала, что было сил. Существо ударило меня, откинуло в сторону и выбежало из дома. Я хотела встать, но Бара, бросившаяся вдогонку, сбила меня снова. Когда оказалась на улице, то застала лишь тот момент, когда мужчина уже полз по земле, а в спине у него зияла дыра. Насквозь. По обугленным и рваным краям ручьём текла кровь, но это не останавливала человека, он хрипел и полз дальше. На его пути находилась Омива, он переминалась с ноги на ногу, не решаясь на помощь.
- Спаси его! – Крикнула я ей, не на шутку испугавшись за чужую жизнь. Я не понимала ещё, что это за мужчина, почему он полз именно к Омиве, но знала, что его нужно спасти. И лекарка сможет сделать это. Я верила в чудо, такое же, что произошло со мной.
- Не тронь! – Тон Марисолы не предполагал неповиновения. Омива стала пятиться.
Я хотела повторить свою мольбу, не взирая на приказ магички. Это было важно для меня. Жизнь человека – превыше всего! И пока блондинка продолжала играть в гляделки с лекаркой, которая переключалась, то на Марисолу, то на меня, то на мужчину, Бара развернулась и направилась ко мне. Она схватила меня за шкирку, приказав молчать, и потащила вперёд, к пока ещё живому человеку, в спине и груди которого она лично сделала отверстие. Он кашлял кровью, судорожно дышал, но продолжал упорно ползти к лекарке.
- Стоять, собака, - Бара, пнула мученика, ногой развернула лицом вверх и придавила к земле. Мужчина издал истошный вой. – Отвечай чётко, если хочешь умереть быстро! А ты записывай!
Рука брюнетки все ещё находилась на моей шее, не позволяя выгнуться. Я присела на одно колено, достала машинку, находившуюся за плечами, и трясущимися пяльцами приготовилась печатать. Мужик хрипел, лицо его больше не содержало в себе ничего человеческого, ему было невыносимо больно. Брюнетка спрашивала его о чём-то, и не получая внятных ответов, сильнее вжимала в его рану свою ногу.
- Разве ты не видишь, что ему нужна помощь!? – Завопила я, не выдержав подобных издевательств. - Он же сейчас умрёт! – И глазами стала искать лекарку.
- Это не мои проблемы. – Лицо черноволосой и черноглазой бестии повисло над моим. Я остолбенела. Брюнетка хмыкнула, пнула беднягу ещё раз и отошла в сторону.
Новая смесь кровавого кашля человека около вернула мне способность к движению. Лекарка стояла поодаль, хмурила брови, теребила какую-то тряпку в районе груди, но не подходила. Я звала её, но та лишь отрицательно мотала головой и плакала. Пришлось отбросить машинку в сторону и подползти к мужчине. Его лицо и конечности сковала судорога, губы плотно сомкнулись. Я гладила его по одежде, пыталась собрать кровь, зажать рану, но ничего не помогало. Смерть наступала, и я не могла её отвратить. Внезапно человек собрался и взглянул мне в глаза.
- Ненавижу, - прошептали его губы. И потом он затих. Теперь навсегда.
Я отползла в сторону, меня стошнило. Попыталась встать, но не удалось, поэтому продолжила сидеть в луже грязи и чужой крови. Слёзы текли по щекам. Ко мне кто-то подошёл и положил руку на плечо. Омива. Из её ладони струился уже знакомый синий туман. Я отстранилась.
-Почему? Почему ты не помогла ему?! – мой голос был наполнен усталостью.
Но лекарка только опустила глаза и продолжила окутывать меня синим туманом. Становилось легче. Эмоции тускнели.
А дальше нарисовался мужчина законник. Он приказал мне идти следом за ним, и я послушалась. Мы вернулись обратно в дом, но я уже не испытывала ничего. Запах, кровь – всё проходило мимо меня. Сначала полностью осмотрели дом, обнаружили изуродованные тела в подвале. Я всё фотографировала, а потом описывала, стуча деревянными бесстрастными пальцами по грязным клавишам машинки. Отмыть с того раза мне её до сих пор не удалось. Я делала работу законника. Моей единственной связью с магичками были бланки немного другого цвета в отчётности. Документы предстояло верно разложить, подшить и передать дальше в структуры.
Пока я всё это делала, в моей голове сложилась чёткая картина. Я поняла, почему в академии так много говорили о последствиях и проявлениях магии, но не говорили о ней, как о таковой. Законники не избавляли мир от магии, они избавлялись от любых свидетельств её, не брезгуя прибегать к последней. Магички - охотничьи собаки в руках государства, но вот что их держит, и почему они не сбегают, обладая такой силой, – неизвестно.
Женщины ожидали меня в машине. Марисола и Бара спали, а Омива – нет. Она всю обратную дорогу украдкой смотрела на меня виноватыми глазами, но мне было всё равно.
В доме я отнесла бумаги в верхнюю комнату и закрыла её на ключ, по совету другого законника. Спустилась в гостиную и заснула.
Посреди ночи меня разбудили прикосновения. Я не сразу узнала в ночной гостье Омиву. Она сидела на полу и гладила меня по голове, нашёптывала что-то успокаивающее. Поняв, что я проснулась, лекарка прекратила.
- Тебе, наверно интересно, почему я не помогла тому человеку? – Тихо спросила она.
- Нет, - честно призналась я.
Брови круглолицей магички прыгнули вверх и вернулись обратно. На меня всё ещё действовал её туман, сквозь который не пробивались эмоции и чувства. Но женщина всё же ответила на свой вопрос, невзирая на отказ.
- Знаешь как-то раз, я уже пыталась спасти обречённого на смерть. Я потратила столько энергии, выгорев почти без остатка, но… Тот человек всё равно погиб.
- Люди умирают, - бесстрастно пожала плечами. – Тут уж ничего не поделаешь, в наших силах только принять это.
Я отвернулась на другой бок, показывая, что разговор закончен, но Омива ещё некоторое время сидела рядом.
- Или бороться, - напоследок прошептала она и ушла.
Я потратила всю воду города, отмокая с утра в ванне, пытаясь оттереть с кожи события, произошедшие в деревне. Действие тумана закончилось, и вся гамма чувство захлестнула меня. Кружило голову, выворачивало наизнанку, скручивало живот. Я не могла заглушить звон голоса того мужчины в ушах, а из-под ногтей вымыть его кровь. Пришлось тереть ладони, пока на них не образовались кровавые отметины. Сегодня следовало сдать документы, но я не могла собрать себя. Мне не хватало духу вынести их из комнаты наверху с таким же безразличием, с каким положила туда. Я хотела проснуться, вернуться обратно в свою жизнь и мечтать о магии. А не контактировать с ней вот так. Время шло.
Омива нашла меня в оранжерее, бесцельно бродящей между стволов огромных деревьев.
- Я понимаю твои чувства, - Омива завела разговор.
- Что? Понимаешь?!
- Тебе страшно, но это пройдёт. Со временем привыкнешь.
- К такому невозможно привыкнуть!
- Ко всему привыкаешь…
Скрывать эмоции было бессмысленно и невыносимо. Я разрыдалась. Лекарка подбежала ко мне и приобняла. Бессвязно и неразборчиво я изливала ей то, что творилось в моей душе. Слова лились сами, как и слёзы, а вместе с ними вытекала моя тревога, моя печаль, мой ужас пережитого. Омива обнимала меня и успокаивала, обещала, что всё пройдёт. Лекарка не врала, всё прошло, но не в тот день, а позже. Но пока я не могла даже притронуться к документам – доказательствам ужаса. Услышав это, женщина зажала моё лицо между своих ладоней и настоятельно предложила помощь. Это было настоящим облегчением. Лекарка пообещала, что вместе со мной принесёт все документы в управление, а если мне будет совсем плохо, то и вовсе сделает всё сама.
В верхней комнате стоял запах земли и железа. Мне резко поплохело. Лекарка посадила меня на пол и опёрла спиной о стену. Накладывать синий туман она не стала, а направилась прямиком к бумагам. Освободительная мысль, что мне не придётся делать это самой, придавала сил, и я держалась. Магичка шелестела страницами, довольно долго.
- Что происходит? – Сорвала с моих губ вошедшая Марисола.
Ей потребовалась доля секунды, чтобы понять ситуацию. Невидимая рука откинула Омиву от стола на кровать.
- Ты что творишь?! – Шипела на лекарку блондинка. – Тебе нельзя! Ты забыла?
- Нет! Не забыла! Не забыла! Я помню об этом! Я каждый день помню! – Лекарка визжала и рыдала
- Тогда, не делай глупостей!
Марисола схватила лекарку под руки и вывела из комнаты. Я по-прежнему сидела у стены и не понимала, что произошло. Блондинка вернулась, но объяснениями себя не утрудила. Со всей силы она ударила меня по лицу.
