Уставший облик инквизитора красноречиво говорил сам за себя – ночь у мужчины выдалась нервной и бессонной. Джемма повернула голову – рядом с кроватью Бейн сидел Олдер. Привалившись спиной к стене, его величество тихо дремал, никак не реагируя на голос Джем. Зато стоило Ориел беспокойно завозиться на постели, король сразу проснулся:
– Воды?
Девушка отрицательно замычала и натянула одеяло себе на голову.
– Теперь, когда обе путешественницы бодрствуют, – начал Елент, – объясняйтесь.
– Что вы забыли у дворца? – поддержал Олдер.
Джемма недовольно промолчала. Допросы на пустой желудок – не самое приятное занятие. А потому она спокойно встала с кровати и, поправив нижнюю рубаху, направилась к скомканному платью, кинутому на сундук. Натянув его и быстро оправив, Джем ехидно улыбнулась Еленту, который очень внимательно изучал вид за окном.
– Восемь, отец Март.
Инквизитор обернулся.
– Восемь птичек пролетело, пока я платье расправляла.
Ориел из-под одеяла фыркнула, Олдер тоже улыбнулся.
– Мы предположили, что у Тарина есть сведения о всех благотворителях в городе. Я как раз в документах копалась, когда прогремел взрыв. Как видите, задело обеих.
– К взрыву не причастны, – констатировал Эйнхель.
– В планах значился только взлом кабинета советника, – согласилась Джемма, затягивая на платье шнуровку. – Тут и помимо нас есть умельцы.
– Имена, конечно, не назовете? – прищурился Елент.
– Знали бы кто – давно бы сами разобрались, – тяжело вздохнула Бейн и все-таки тоже откинула одеяло. – Кто там воды предлагал? Только в этот раз, если можно, не на меня всё выливать.
Олдер проворчал что-то про темноту и то, что он не обучен ухаживать за больными, но послушно потянулся к кувшину с колодезной водой.
– Ситуация складывается таким образом: похищениями сейчас мы заниматься не можем. Придется возвращаться во дворец: Олдеру нужно выступить перед народом. Мне же – выяснить, сколько людей погибло, сколько бежало, что подлежит восстановлению. Заодно отправим гонцов в отряды, которые продолжают инспекцию.
– Жаль башню, – заметила Джемма, – добротное здание было. Зато у тебя есть возможность выстроить все заново, еще краше.
Елент на это ничего не ответил.
– Мы можем надеяться, что теперь вы никуда из гостиницы не исчезнете? Не хотелось бы снова метаться по городу и гадать, живы вы или нет.
– Я от Ориел не отойду.
– С этой кровати я только в сортир выползу, – синхронно ответили девушки.
Джем добавила:
– Но только сегодня. Завтра, надеюсь, мы вернемся ненадолго к себе – Бейн надо вылечить, ну и еще пару вопросов решить. А потом, когда и вы со срочными делами разберетесь, вновь займемся поисками.
– В таком случае, до вечера. Ведите себя хорошо.
– Так точно, ваше величество!
Олдер усмехнулся и вышел из комнаты за Елентом.
– Как думаешь, девочки сдержат слово?
– До обеда – точно, – подтвердил Елент, – на большее не рассчитывай.
Как только шаги на лестнице перестали быть слышны, Джемма вызвала станцию.
– Макс, мы в относительном порядке. Рассказывай, что успели узнать.
– Похоже, мы имеем дело с работорговцами.
– Да неужели?! – слабым, но крайне саркастичным голосом отозвалась Бейн.
– Нашими работорговцами, – вкрадчиво уточнил Нейман. – Если ты не в курсе, космические пираты – не красивая сказка из книжек второго и третьего тысячелетий, а подлая и гнусная реальность.
Ориел промолчала. Она и так имела в виду земных работорговцев, но дальше пререкаться с Максимом сил уже не было. Ее беспощадно мутило.
– Мы уже поняли, что ты говоришь про схему похищений, с которой до сих пор Инквизиция борется, – нахмурилась Джемма.
Пару столетий назад человечество столкнулось со старой проблемой в свежей интерпретации. Многие богачи, справившие не первое столетие сытой жизни, начали интересоваться слугами и живыми игрушками с отсталых планет. А что? Такие не требуют ни зарплат, ни социальных пакетов; они абсолютно беспомощны и бесправны. Можно развлекаться, как угодно и ни в чем себя не ограничивать. Сломается одна игрушка – так половина галактики заселена новыми. Богобоязненные люди, живущие на планетах с низким уровнем развития, беспрекословно выполняли приказы богачей, потому что бежать им было просто некуда. Многие вообще считали, что попали в ад за свои грехи и покорно принимали все тяготы.
А вот зачем пиратам требовались младенцы, оставалось вопросом.
– Я сравнил данные, собранные нами в начале наблюдения за Астреей, и данные из недавнего отчета Жени и Николя. Мы полагали, что уменьшение численности напрямую связано с уровнем медицины и последними эпидемиями. Наш просчет, расслабились, – тяжело вздохнул Макс. – Восстанавливайтесь пока, Ориел надо отоспаться, и тебе отдых не повредит.
Джемма отключила связь и подошла к подруге.
– Пару таблеток обезболивающего на завтрак?
– Сразу десяток и без хлеба.
– Менять сотрясение на язву? Неэквивалентно, – цыкнула Джем и развернулась, – возьму в трактире чего-нибудь съестного.
Когда она, нагрузившись едой, поднялась в номер, Ориел уже тихо посапывала, отвернувшись к стене. Будить ее Джемма не стала, решив, что сон – лучшее лекарство.
План на день был прост: устроиться на кровати с чем-нибудь вкусным и разобрать взятые у Тарины документы. Джем надеялась, что в общей суматохе госпожа советница не скоро заметит пропажу. Подтянув к себе смятые пергаменты, девушка вздохнула: из-за взрыва листы разлетелись по всей комнате, и Джем схватила с пола первые попавшиеся бумаги, которые, как теперь выяснилось, к благотворительности почти не относились. Впрочем, других дел у Джеммы все равно не было, и она погрузилась в чтение, в сотый раз проклиная специфическую грамматику ардийского языка – официально-деловой стиль мог вогнать в тоску любого земного бюрократа. Зато почерк у Тарины был каллиграфический, что значительно упрощало занятие Джем.
Странные дела творились в Бермене: откуда-то в основной оборот денежных средств вливались большие суммы. Они совершали круг и затем исчезали, чтобы спустя пару недель или месяцев возникнуть в совершенно иной отрасли и вообще другой части страны. Почему госпожа советница думала, что это одни и те же деньги? Во-первых, сходны были сами схемы обогащения людей, о которых до определенного времени вообще никто не слышал, а затем они самым волшебным образом вдруг оказывались весьма состоятельными. Во-вторых, некоторые цифры повторялись раз от раза, полностью выходя за рамки, которые можно было бы назвать совпадением. Тарина размышляла, что схемы действуют не менее двух – трех лет, скорее всего, возникли еще в правление отца Олдера, и планировала назначить проверку архивов казначейства за последние пять – десять лет.
За окнами глашатаи возвещали о том, что сегодня через два часа после обедни его величество собирает жителей Бермены на Соборной площади.
Джемма пару раз отвлекалась, когда под окнами начинали орать особенно громко, а затем с головой ушла в изучение документов. Несколько пергаментов о благотворителях, чудом затесавшихся в кипу, тоже ее озадачили. Тарина сообщала, что, несмотря на рок, преследующий тех, кто пытался заниматься трущобами, Даниэль Сергент (до того, как попал в застенки инквизиции) активно пропагандировал это богоугодное дело среди аристократии. Его, конечно, не слушали. Зато теперь упавшее знамя подхватил Гашпет. «Рисуется!» – пренебрежительно фыркнула Джем. Хотя надо отдать должное, с примой театра соглашались охотнее, чем с изувеченным оспой юношей. Внизу документа был оттиск ладони с пером – как на значке Даниэля. Девушка вспомнила тускло поблескивающий кругляшок на простом камзоле Сергента и опять загрустила.
Рядом беспокойно завозилась Ориел, Джемма перевела взгляд за окно и удивилась: она и не заметила, как минул полдень, перевалив за обед.
– Послушай, может, у меня глаз замылился, – Джем, оперируя несколькими выдержками, быстро пересказала подруге содержание бумаг.
Бейн, держась за голову, кое-как села на кровати и сосредоточилась.
– Из всего сказанного я бы зацепилась за фразу «уходит в правление отца Олдера». Мы этого… хм, прости Господи, короля застали. Чуть страну по миру не пустил. И знаешь, получается, у него под носом можно было творить, что угодно. Неудивительно, что работорговцы облюбовали Ардию. Так, все. Думать больно. И ты мне даже кусочка не оставила. Принеси что-нибудь поесть.
Джемма, отложив пергаменты и попросив подругу не засыпать на этот раз (чтобы Ориел не осталась еще и без обеда), влезла в сапожки и поспешила на первый этаж гостиницы. В голове крутились обрывки документов, которые девушка поворачивала и так, и эдак, под разными углами, пытаясь дорисовать получающуюся картину.
Нижняя зала оказалась пуста, только хозяин дома оправлял на выдающемся животе складки темно-синей котты и беседовал с каким-то купцом, уже собирающимся выходить. Длиннобородый трактирщик улыбнулся Джем, принял заказ и, крикнув на кухню, продолжил разговор:
– Эх, миновали тихие годы пьяницы Ренульфа. В неспокойное время живем: что ни год – обязательно взрыв. Вот даже аренда лавок в центре в разы упала – все боятся вместо прибыли Богу душу отдать. А вы, госпожа, что не идете на площадь? Я вот всех слуг отпустил на его величество посмотреть. Только младшего по хозяйству оставил.
Юный поваренок как раз опустил перед Джеммой поднос. Умопомрачительно пахли отбивные с размятой картошкой, манил холодненький ягодный морс, но девушка уже ничего не замечала – она будто бы снова стояла на Дворцовой площади в день подписания мира, схватившись за раненную ногу, в которой застрял короткий арбалетный болт. А за ее спиной, как в замедленной съемке, взрывалась маленькая алхимическая лавка. Почему именно она? Возможно, из-за действий девушек и звонка Жени кто-то просто не донес бомбу до нужного места? И алтарь, про который чудом узнал любопытный послушник. Башня Покаяния, на первый взгляд, выбивалась из этого списка… но только на первый.
Джем пошатнулась и, забыв о заказе, побежала наверх.
– Это все покушения! – почти закричала она, подскакивая к изумленной Ориел: – Хаос – лучшее прикрытие для работорговцев! Они столько лет при Ренульфе горя не знали, наверное, тащили из Ардии все, что только под руку попадалось. А потом случился переворот и на трон взошел Олдер. Вместе с Елентом они вытащили страну из долговой ямы. Наладили производство, создали кучу ведомств, стали тщательнее следить за неблагополучными районами… да столько всего сделали, что и не перечислишь! А еще все эти инспекции и постоянные проверки Тарины, у которой муха мимо не пролетит – только если строем. Они, особенно, Эйнхель с Мартом – кость в горле… кол в заду у работорговцев!
– Стоп, – прервала поток сознания Ориел. – Хочешь сказать, что все эти взрывы были попытками устранить короля и главу инквизиции?
– Именно! Без них в стране начнется кровавая смута, и эти твари наварятся на пару десятилетий вперед. На площади мы своей и Жениной глупостью нарушили все их планы. Если бы Елент не узнал про подмененный алтарь – бомба взорвалась бы в соборе на ближайшем празднестве! Сюда и заговор Гашпета можно приплести, только он, скорее всего, не знал, что его действия курируются свыше.
– И знаешь, что самое поганое, – голос Бейн охрип, – мы сами несколько раз сказали, что работорговцев явно жмут сроки и они готовы на все, лишь бы добиться цели. Наверняка опять хорошо подготовились, а тут Олдер и Елент исчезли из города с внезапной проверкой. Взрыв башни слишком похож на приманку, которую нельзя проигнорировать.
В конце улицы раздался голос глашатая, советующего поторопиться на Соборную площадь. Его величество король Олдер с минуты на минуту должен был выйти к своему народу. Девушки с ужасом переглянулись. Ориел, морщась от боли, потянулась к ботинкам, не заморачиваясь на одевание платья, в конце концов, нижняя рубаха имела вполне пристойный вид. И пусть, что на улице поздняя осень и прохладно. Не будь рубахи, Бейн бы и нагой пошла! Джем помогла подруге, видя, что у Ориел трясутся руки. В неожиданно наступившей тишине стало слышно, как тихо запищали коммуникаторы.
– У нас проблемы, – без приветствий оповестил Нейман.
– Куда уж хуже…
– Мы сами работорговцев встретили: накормили, напоили, вылечили, еще и корабль отремонтировали.
Джемме захотелось что-нибудь сломать.
Ульков и компания!
– Пришел Настин ответ, все подтвердилось.
– Макс, у нас вот-вот эти сволочи устроят на площади теракт!
На миг повисло напряженное молчание, а потом комм рявкнул голосом Щукина.
– Немедленно убирайтесь оттуда!
– Коль, не кричи, мы сами разберемся.
Джемма разорвала связь и без колебаний отключила питание коммуникатора. Ориел молча повторила ее маневр и, покачиваясь, побрела к двери.
Девушки честно пытались не акцентировать внимание на пустых улицах – все хотели увидеть и выслушать своего короля; целая Бермена собралась на Соборной площади. Все эти люди находились в зоне риска, и не было ни одной идеи, как их спасти. Бейн и Джем всегда сами создавали проблемы, но никогда не доводили до серьезных последствий. Да, этим нельзя было похвастаться, но то, что планировали Кяжин и компания, могло уничтожить население огромного города и ввергнуть всю страну в хаос.
Ориел и Джемма, как могли, спешили к площади, каждый миг боясь услышать взрыв. И пока в небо не поднимался столб дыма, а ударная волна не ломала хлипкие торговые лавки, девушки верили, что успевают и надежда еще есть.
Главное – не допустить самого взрыва, а с работорговцами они потом быстро разберутся.
Тишина, обволакивающая опустевшие улицы, подсказывала, что Олдер уже начал свою речь, и толпа послушно затихла. Бейн и Джем оставался один проулок между хлебными и лекарскими рядами, как Ориел остановилась и обреченно прошептала:
– Опоздали…
Джемма молча смотрела на белесый туман, который тонкими змейками расползался от Соборной площади, укутывая пеленой улицы. Действительно, почему взрыв? Газ эффективнее: не дышать человек не может.
Бейн закрыла глаза, то ли пытаясь справиться с усиливающейся дурнотой, то ли что-то для себя решая, а затем повернулась к Джем.
– Я пойду. А ты?
Джемма вцепилась в руку подруги. Они и так не восстановились после вчерашнего, особенно – Ориел. Респираторов нет. Даже учитывая, что иммунитет к токсинам у девушек был гораздо устойчивее, чем у средневековых людей, это был только вопрос времени, когда отравление станет критическим.
– Пойдем…
Они оторвали от подолов по куску ткани, закрыли носы и рты и, держась друг за друга, шагнули в туман.
Смутные очертания домов по бокам улиц щерились темными провалами окон. Идти приходилось практически наощупь и с каждым шагом становилось страшнее. Первые тела Бейн и Джем увидели уже перед площадью. Судя по характеру повреждений, люди падали с крыш, куда забрались ради отличного вида.
Соборная площадь встретила девушек густой завесой. Дышать становилось труднее. В горле першило, глаза слезились, сокращая и без того плохой обзор до смазанных контуров. Толпа, собравшаяся слушать его величество, оказалось такой громадной, что теперь тела устилали брусчатку неровным ковром. С каждым шагом найти кусочек свободного пространства, чтобы ступить, оказывалось сложнее, и Джемма с ужасом понимала, что наступит момент, когда придется пойти по людям.
– Воды?
Девушка отрицательно замычала и натянула одеяло себе на голову.
– Теперь, когда обе путешественницы бодрствуют, – начал Елент, – объясняйтесь.
– Что вы забыли у дворца? – поддержал Олдер.
Джемма недовольно промолчала. Допросы на пустой желудок – не самое приятное занятие. А потому она спокойно встала с кровати и, поправив нижнюю рубаху, направилась к скомканному платью, кинутому на сундук. Натянув его и быстро оправив, Джем ехидно улыбнулась Еленту, который очень внимательно изучал вид за окном.
– Восемь, отец Март.
Инквизитор обернулся.
– Восемь птичек пролетело, пока я платье расправляла.
Ориел из-под одеяла фыркнула, Олдер тоже улыбнулся.
– Мы предположили, что у Тарина есть сведения о всех благотворителях в городе. Я как раз в документах копалась, когда прогремел взрыв. Как видите, задело обеих.
– К взрыву не причастны, – констатировал Эйнхель.
– В планах значился только взлом кабинета советника, – согласилась Джемма, затягивая на платье шнуровку. – Тут и помимо нас есть умельцы.
– Имена, конечно, не назовете? – прищурился Елент.
– Знали бы кто – давно бы сами разобрались, – тяжело вздохнула Бейн и все-таки тоже откинула одеяло. – Кто там воды предлагал? Только в этот раз, если можно, не на меня всё выливать.
Олдер проворчал что-то про темноту и то, что он не обучен ухаживать за больными, но послушно потянулся к кувшину с колодезной водой.
– Ситуация складывается таким образом: похищениями сейчас мы заниматься не можем. Придется возвращаться во дворец: Олдеру нужно выступить перед народом. Мне же – выяснить, сколько людей погибло, сколько бежало, что подлежит восстановлению. Заодно отправим гонцов в отряды, которые продолжают инспекцию.
– Жаль башню, – заметила Джемма, – добротное здание было. Зато у тебя есть возможность выстроить все заново, еще краше.
Елент на это ничего не ответил.
– Мы можем надеяться, что теперь вы никуда из гостиницы не исчезнете? Не хотелось бы снова метаться по городу и гадать, живы вы или нет.
– Я от Ориел не отойду.
– С этой кровати я только в сортир выползу, – синхронно ответили девушки.
Джем добавила:
– Но только сегодня. Завтра, надеюсь, мы вернемся ненадолго к себе – Бейн надо вылечить, ну и еще пару вопросов решить. А потом, когда и вы со срочными делами разберетесь, вновь займемся поисками.
– В таком случае, до вечера. Ведите себя хорошо.
– Так точно, ваше величество!
Олдер усмехнулся и вышел из комнаты за Елентом.
– Как думаешь, девочки сдержат слово?
– До обеда – точно, – подтвердил Елент, – на большее не рассчитывай.
Как только шаги на лестнице перестали быть слышны, Джемма вызвала станцию.
– Макс, мы в относительном порядке. Рассказывай, что успели узнать.
– Похоже, мы имеем дело с работорговцами.
– Да неужели?! – слабым, но крайне саркастичным голосом отозвалась Бейн.
– Нашими работорговцами, – вкрадчиво уточнил Нейман. – Если ты не в курсе, космические пираты – не красивая сказка из книжек второго и третьего тысячелетий, а подлая и гнусная реальность.
Ориел промолчала. Она и так имела в виду земных работорговцев, но дальше пререкаться с Максимом сил уже не было. Ее беспощадно мутило.
– Мы уже поняли, что ты говоришь про схему похищений, с которой до сих пор Инквизиция борется, – нахмурилась Джемма.
Пару столетий назад человечество столкнулось со старой проблемой в свежей интерпретации. Многие богачи, справившие не первое столетие сытой жизни, начали интересоваться слугами и живыми игрушками с отсталых планет. А что? Такие не требуют ни зарплат, ни социальных пакетов; они абсолютно беспомощны и бесправны. Можно развлекаться, как угодно и ни в чем себя не ограничивать. Сломается одна игрушка – так половина галактики заселена новыми. Богобоязненные люди, живущие на планетах с низким уровнем развития, беспрекословно выполняли приказы богачей, потому что бежать им было просто некуда. Многие вообще считали, что попали в ад за свои грехи и покорно принимали все тяготы.
А вот зачем пиратам требовались младенцы, оставалось вопросом.
– Я сравнил данные, собранные нами в начале наблюдения за Астреей, и данные из недавнего отчета Жени и Николя. Мы полагали, что уменьшение численности напрямую связано с уровнем медицины и последними эпидемиями. Наш просчет, расслабились, – тяжело вздохнул Макс. – Восстанавливайтесь пока, Ориел надо отоспаться, и тебе отдых не повредит.
Джемма отключила связь и подошла к подруге.
– Пару таблеток обезболивающего на завтрак?
– Сразу десяток и без хлеба.
– Менять сотрясение на язву? Неэквивалентно, – цыкнула Джем и развернулась, – возьму в трактире чего-нибудь съестного.
Когда она, нагрузившись едой, поднялась в номер, Ориел уже тихо посапывала, отвернувшись к стене. Будить ее Джемма не стала, решив, что сон – лучшее лекарство.
План на день был прост: устроиться на кровати с чем-нибудь вкусным и разобрать взятые у Тарины документы. Джем надеялась, что в общей суматохе госпожа советница не скоро заметит пропажу. Подтянув к себе смятые пергаменты, девушка вздохнула: из-за взрыва листы разлетелись по всей комнате, и Джем схватила с пола первые попавшиеся бумаги, которые, как теперь выяснилось, к благотворительности почти не относились. Впрочем, других дел у Джеммы все равно не было, и она погрузилась в чтение, в сотый раз проклиная специфическую грамматику ардийского языка – официально-деловой стиль мог вогнать в тоску любого земного бюрократа. Зато почерк у Тарины был каллиграфический, что значительно упрощало занятие Джем.
Странные дела творились в Бермене: откуда-то в основной оборот денежных средств вливались большие суммы. Они совершали круг и затем исчезали, чтобы спустя пару недель или месяцев возникнуть в совершенно иной отрасли и вообще другой части страны. Почему госпожа советница думала, что это одни и те же деньги? Во-первых, сходны были сами схемы обогащения людей, о которых до определенного времени вообще никто не слышал, а затем они самым волшебным образом вдруг оказывались весьма состоятельными. Во-вторых, некоторые цифры повторялись раз от раза, полностью выходя за рамки, которые можно было бы назвать совпадением. Тарина размышляла, что схемы действуют не менее двух – трех лет, скорее всего, возникли еще в правление отца Олдера, и планировала назначить проверку архивов казначейства за последние пять – десять лет.
За окнами глашатаи возвещали о том, что сегодня через два часа после обедни его величество собирает жителей Бермены на Соборной площади.
Джемма пару раз отвлекалась, когда под окнами начинали орать особенно громко, а затем с головой ушла в изучение документов. Несколько пергаментов о благотворителях, чудом затесавшихся в кипу, тоже ее озадачили. Тарина сообщала, что, несмотря на рок, преследующий тех, кто пытался заниматься трущобами, Даниэль Сергент (до того, как попал в застенки инквизиции) активно пропагандировал это богоугодное дело среди аристократии. Его, конечно, не слушали. Зато теперь упавшее знамя подхватил Гашпет. «Рисуется!» – пренебрежительно фыркнула Джем. Хотя надо отдать должное, с примой театра соглашались охотнее, чем с изувеченным оспой юношей. Внизу документа был оттиск ладони с пером – как на значке Даниэля. Девушка вспомнила тускло поблескивающий кругляшок на простом камзоле Сергента и опять загрустила.
Рядом беспокойно завозилась Ориел, Джемма перевела взгляд за окно и удивилась: она и не заметила, как минул полдень, перевалив за обед.
– Послушай, может, у меня глаз замылился, – Джем, оперируя несколькими выдержками, быстро пересказала подруге содержание бумаг.
Бейн, держась за голову, кое-как села на кровати и сосредоточилась.
– Из всего сказанного я бы зацепилась за фразу «уходит в правление отца Олдера». Мы этого… хм, прости Господи, короля застали. Чуть страну по миру не пустил. И знаешь, получается, у него под носом можно было творить, что угодно. Неудивительно, что работорговцы облюбовали Ардию. Так, все. Думать больно. И ты мне даже кусочка не оставила. Принеси что-нибудь поесть.
Джемма, отложив пергаменты и попросив подругу не засыпать на этот раз (чтобы Ориел не осталась еще и без обеда), влезла в сапожки и поспешила на первый этаж гостиницы. В голове крутились обрывки документов, которые девушка поворачивала и так, и эдак, под разными углами, пытаясь дорисовать получающуюся картину.
Нижняя зала оказалась пуста, только хозяин дома оправлял на выдающемся животе складки темно-синей котты и беседовал с каким-то купцом, уже собирающимся выходить. Длиннобородый трактирщик улыбнулся Джем, принял заказ и, крикнув на кухню, продолжил разговор:
– Эх, миновали тихие годы пьяницы Ренульфа. В неспокойное время живем: что ни год – обязательно взрыв. Вот даже аренда лавок в центре в разы упала – все боятся вместо прибыли Богу душу отдать. А вы, госпожа, что не идете на площадь? Я вот всех слуг отпустил на его величество посмотреть. Только младшего по хозяйству оставил.
Юный поваренок как раз опустил перед Джеммой поднос. Умопомрачительно пахли отбивные с размятой картошкой, манил холодненький ягодный морс, но девушка уже ничего не замечала – она будто бы снова стояла на Дворцовой площади в день подписания мира, схватившись за раненную ногу, в которой застрял короткий арбалетный болт. А за ее спиной, как в замедленной съемке, взрывалась маленькая алхимическая лавка. Почему именно она? Возможно, из-за действий девушек и звонка Жени кто-то просто не донес бомбу до нужного места? И алтарь, про который чудом узнал любопытный послушник. Башня Покаяния, на первый взгляд, выбивалась из этого списка… но только на первый.
Джем пошатнулась и, забыв о заказе, побежала наверх.
– Это все покушения! – почти закричала она, подскакивая к изумленной Ориел: – Хаос – лучшее прикрытие для работорговцев! Они столько лет при Ренульфе горя не знали, наверное, тащили из Ардии все, что только под руку попадалось. А потом случился переворот и на трон взошел Олдер. Вместе с Елентом они вытащили страну из долговой ямы. Наладили производство, создали кучу ведомств, стали тщательнее следить за неблагополучными районами… да столько всего сделали, что и не перечислишь! А еще все эти инспекции и постоянные проверки Тарины, у которой муха мимо не пролетит – только если строем. Они, особенно, Эйнхель с Мартом – кость в горле… кол в заду у работорговцев!
– Стоп, – прервала поток сознания Ориел. – Хочешь сказать, что все эти взрывы были попытками устранить короля и главу инквизиции?
– Именно! Без них в стране начнется кровавая смута, и эти твари наварятся на пару десятилетий вперед. На площади мы своей и Жениной глупостью нарушили все их планы. Если бы Елент не узнал про подмененный алтарь – бомба взорвалась бы в соборе на ближайшем празднестве! Сюда и заговор Гашпета можно приплести, только он, скорее всего, не знал, что его действия курируются свыше.
– И знаешь, что самое поганое, – голос Бейн охрип, – мы сами несколько раз сказали, что работорговцев явно жмут сроки и они готовы на все, лишь бы добиться цели. Наверняка опять хорошо подготовились, а тут Олдер и Елент исчезли из города с внезапной проверкой. Взрыв башни слишком похож на приманку, которую нельзя проигнорировать.
В конце улицы раздался голос глашатая, советующего поторопиться на Соборную площадь. Его величество король Олдер с минуты на минуту должен был выйти к своему народу. Девушки с ужасом переглянулись. Ориел, морщась от боли, потянулась к ботинкам, не заморачиваясь на одевание платья, в конце концов, нижняя рубаха имела вполне пристойный вид. И пусть, что на улице поздняя осень и прохладно. Не будь рубахи, Бейн бы и нагой пошла! Джем помогла подруге, видя, что у Ориел трясутся руки. В неожиданно наступившей тишине стало слышно, как тихо запищали коммуникаторы.
– У нас проблемы, – без приветствий оповестил Нейман.
– Куда уж хуже…
– Мы сами работорговцев встретили: накормили, напоили, вылечили, еще и корабль отремонтировали.
Джемме захотелось что-нибудь сломать.
Ульков и компания!
– Пришел Настин ответ, все подтвердилось.
– Макс, у нас вот-вот эти сволочи устроят на площади теракт!
На миг повисло напряженное молчание, а потом комм рявкнул голосом Щукина.
– Немедленно убирайтесь оттуда!
– Коль, не кричи, мы сами разберемся.
Джемма разорвала связь и без колебаний отключила питание коммуникатора. Ориел молча повторила ее маневр и, покачиваясь, побрела к двери.
Девушки честно пытались не акцентировать внимание на пустых улицах – все хотели увидеть и выслушать своего короля; целая Бермена собралась на Соборной площади. Все эти люди находились в зоне риска, и не было ни одной идеи, как их спасти. Бейн и Джем всегда сами создавали проблемы, но никогда не доводили до серьезных последствий. Да, этим нельзя было похвастаться, но то, что планировали Кяжин и компания, могло уничтожить население огромного города и ввергнуть всю страну в хаос.
Ориел и Джемма, как могли, спешили к площади, каждый миг боясь услышать взрыв. И пока в небо не поднимался столб дыма, а ударная волна не ломала хлипкие торговые лавки, девушки верили, что успевают и надежда еще есть.
Главное – не допустить самого взрыва, а с работорговцами они потом быстро разберутся.
Тишина, обволакивающая опустевшие улицы, подсказывала, что Олдер уже начал свою речь, и толпа послушно затихла. Бейн и Джем оставался один проулок между хлебными и лекарскими рядами, как Ориел остановилась и обреченно прошептала:
– Опоздали…
Джемма молча смотрела на белесый туман, который тонкими змейками расползался от Соборной площади, укутывая пеленой улицы. Действительно, почему взрыв? Газ эффективнее: не дышать человек не может.
Бейн закрыла глаза, то ли пытаясь справиться с усиливающейся дурнотой, то ли что-то для себя решая, а затем повернулась к Джем.
– Я пойду. А ты?
Джемма вцепилась в руку подруги. Они и так не восстановились после вчерашнего, особенно – Ориел. Респираторов нет. Даже учитывая, что иммунитет к токсинам у девушек был гораздо устойчивее, чем у средневековых людей, это был только вопрос времени, когда отравление станет критическим.
– Пойдем…
Они оторвали от подолов по куску ткани, закрыли носы и рты и, держась друг за друга, шагнули в туман.
Смутные очертания домов по бокам улиц щерились темными провалами окон. Идти приходилось практически наощупь и с каждым шагом становилось страшнее. Первые тела Бейн и Джем увидели уже перед площадью. Судя по характеру повреждений, люди падали с крыш, куда забрались ради отличного вида.
Соборная площадь встретила девушек густой завесой. Дышать становилось труднее. В горле першило, глаза слезились, сокращая и без того плохой обзор до смазанных контуров. Толпа, собравшаяся слушать его величество, оказалось такой громадной, что теперь тела устилали брусчатку неровным ковром. С каждым шагом найти кусочек свободного пространства, чтобы ступить, оказывалось сложнее, и Джемма с ужасом понимала, что наступит момент, когда придется пойти по людям.
